Абрегова, Ж. О. Повседневная жизнь сельского населения Кубани (конец ХIХ первая треть ХХ вв.) / Науч ред. Э. А. Шеуджен. Майкоп: ОАО «Полиграф Юг», 2010. С. 6-54

Вид материала

Реферат

Содержание Часть I. Общие проблемы истории повседневности Ф. Бродель Историография проблемы

Подобный материал:

• Н. А. Почешхов / Науч ред. Э. А. Шеуджен. Майкоп: Изд-во агу, 2006. С. 7-37, 304.15kb.
• -, 314.62kb.
• Емтыль, З. Я. Адыгская интеллигенция: формирование и деятельность в исторической динамике, 804.75kb.
• Программа научной конференции «Дворцово-парковые ансамбли России и художественная культура, 53.13kb.
• Научная конференция «Дворцово-парковые ансамбли России и художественная культура Западной, 16.34kb.
• Шеуджен Э. А. Научная деятельность: организация и методология исследования. – Майкоп:, 2550.63kb.
• Задачи: образовательная изучение и расширение знаний учащихся о быте и тадициях населения, 75.94kb.
• Государственное межевание уральских губерний (конец ХVIII первая половина ХIХ века), 397.34kb.
• Книга начинается с рассказа о местах возникновения русских средневековых монастырей., 65.5kb.
• Институциональные особенности начала индустриализации России (последняя треть Х1Х первая, 721.4kb.

Абрегова, Ж.О. Повседневная жизнь сельского населения Кубани (конец ХIХ – первая треть ХХ вв.) / Науч. ред. Э.А. Шеуджен. — Майкоп: ОАО «Полиграф Юг», 2010. С. 6-54.


Введение


Несомненным является факт, что по мере развития исторического знания периодически возникает потребность в переосмыслении исторических явлений и процессов. Это естественное для исторического познания явление связано с изменением научных концепций, выявлением и введением в научный оборот новых источников, совершенствованием приемов и методов изучения исторической информации.

Традиционно в советской историографии внимание исследователей сосредотачивалось на масштабных, переломных событиях истории. При таком подходе не менее значимые проблемы «жизненного мира» оставались вне поля зрения историков. За пределами исторических исследований оказались внутренние побудительные мотивы человеческой деятельности в конкретной исторической реальности, т.е. главная составляющая исторического процесса – человек, творящий историю и формирующий ее внутреннее содержание.

В настоящее время все более возрастает интерес к проблемам повседневности, позволяющий не только исследовать вопросы, лежащие на поверхности «общественного бытия», но и раскрыть глубины народной жизни. Именно благодаря такому подходу «раздвигаются» границы предмета истории, возникает возможность по новому расставить акценты, более глубоко осмыслить существенное и несущественное в истории. В любой относительно устойчивой сфере общественных отношений есть свой «уровень» повседневности: повседневная жизнь городского и сельского населения; крестьян, рабочих, интеллигенции; различных этнических групп, верующих и атеистов.

Целью работы является исследование повседневной жизни сельского населения Кубани в хронологических границах конца XIX-первой трети ХХ в., позволяющее проанализировать процессы изменения традиционных бытовых отношений, через их развитие в экстремальных условиях, к новому «советскому образу жизни».

Источниковая база исследования проблемы повседневности находится в стадии формирования и представляет самостоятельный исследовательский интерес, т.к. до настоящего времени отсутствуют специальные источниковедческие работы по данной проблеме.

Теоретическую основу работы составили идеи известных отечественных и зарубежных учёных, имеющие познавательное значение и связанные с определением материальных и социальных форм существования человека, места и роли повседневности в историческом процессе, самоценности повседневной жизни, ее устойчивости и стабильности. (Ю.Л. Бессмертный, А.Я. Гуревич, Н.Я. Данилевский, М. Блок, Ф. Бродель, А. Тойнби и др.)

Научная новизна работы заключается в том, что данное исследование направлено на разработку проблем повседневной жизни, лежащих в русле нового, находящегося в стадии формирования направления исторического знания. Впервые предпринимается попытка комплексного исследования истории повседневности сельского населения Кубани конца XIX-первой трети ХХ вв. В рамках данного хронологического периода выделяются как традиционные формы быта, так и изменения, произошедшие в результате революционных событий в России 1917 г.

Новизна исследования проявилась в органической взаимосвязи при изучении не только позитивных явлений, произошедших в повседневной жизни Кубани (правовое регулирование семейных отношений, экономическая независимость женщины, защита детей в семье), но и аномальных явлений в структуре повседневности послереволюционных лет (пьянство, проституция).

Практическая значимость работы определяется тем, что представленные материалы могут быть включены в общие работы и специальные монографии по истории повседневной жизни сельского населения Кубани. На их основе возможна разработка спецкурсов для студентов и методических рекомендаций для учителей истории.

Часть I. Общие проблемы истории повседневности


Изучить вещи – пищу, жилище, одежду, предметы роскоши, орудия, денежные средства, планы деревень и городов – словом, все, что служит человеку, - единственный способ ощутить его повседневное существование.

Ф. Бродель


Повседневная жизнь:

объем понятия Мировая историческая наука переживает сложные процессы, смысл которых заключается в общей переориентации исследовательского мышления, изменении ракурса изучения исторического прошлого и методов его постижения. Отказываясь от формализованных ценностных ориентаций традиционной истории, современная историческая наука позволяет приблизиться к пониманию прошлого через субъект – человека в истории.

Всесторонний анализ материальных и социальных форм повседневного существования человека, его жизненного микромира, стереотипов его мышления и поведения рассматривается как одно из возможных исследовательских направлений. Мир повседневности- это реальный человеческий мир с его ежесекундными заботами, с «суетой сует», это быт, который втягивает в орбиту повторяемости смыслы человеческого бытия. Повседневность - особая сфера социокультурной реальности.

В настоящее время заметно возрастает интерес к проблемам повседневности, позволяющим исследовать не только явственно видимые, происходившие «на поверхности» общественного бытия проблемы, но и заглянуть в глубины народной жизни. Конечно, такой подход не исключает развития исторического знания в традиционном направлении, но тем не менее, именно благодаря ему «раздвигаются» границы предмета истории. Несомненно, прав Ю.А. Поляков, утверждая, что это одно из русел, которые, сливаясь, образуют «мощный поток исторического процесса»¹. В известном смысле повседневная жизнь людей и есть настоящая история со сложным переплетением процессов и явлений как отдаленного, так и не столь далекого прошлого человечества.

История повседневности представляется совокупностью миллионов судеб людей, имеющих как общие черты исторического развития, так и специфические, региональные, национальные и индивидуальные. В результате возникает возможность выявить образ жизни различных обществ в историческом разрезе, и новое, ежедневно рождаемое в практике общественной жизни.

Несмотря на немногочисленность работ, непосредственно посвященных повседневности, эта тематика не только никогда не исчезала из поля зрения историков, но, более того, занимала одно из центральных мест при разработке ключевых проблем истории повседневности. Было предпринято немало попыток вернуть повседневному его ценность. К XX в. сама жизнь потребовала, чтобы уровень и масштаб научной разработки новой проблематики были адекватны масштабу произошедших перемен².

Учитывая характер данной работы, теоретические подходы к пониманию истории повседневности представляют не столько познавательный, сколько «прикладной» интерес в том смысле, что позволяют понять основания таких базовых явлений, как основные направления изучения повседневной жизни конкретной группы населения (сельского), конкретного региона России (Кубани), в конкретное историческое время (конец XIX-первая треть XX вв.).

Для понимания исторического аспекта повседневности, как среды человеческого бытия, важно осмыслить суть этого понятия, определяемого достаточно разнообразно как в зарубежной, так и в отечественной историографии. Прежде всего, повседневность понимается как быт, повседневная сторона жизни³. Так А.С. Ахиезером это понятие объясняется как человеческая жизнь, рассмотренная с точки зрения тех функций и ценностей, которые ее заполняют, куда включается в первую очередь труд, быт, отдых, передвижения⁴. При таком подходе повседневная жизнь воспроизводится как постоянная система человеческих забот. По его мнению, именно ценности повседневной жизни, их прочность и массовость являются почвой для подлинной истории⁵.

Теоретическое осмысление вопросов повседневной жизни в новейшей историографии основано на идеях так называемой школы «Анналов», возникшей во Франции в конце 20-х гг. XX в.⁶. Исследователи этого направления противопоставляли глобальной истории рассмотрение «повседневия» человеческого бытия⁷, делая при этом упор на поступках и страданиях тех, кого обычно называют «маленькими, простыми, рядовыми людьми». Основатели школы призывали рассматривать жизнь людей во всей сложности⁸. Такой подход позволил представить новое изменение жизни, как «видение изнутри». При этом «анналисты» пытались определить ключевые концептуальные ориентиры и акценты истории повседневности, выделяя два принципиальных подхода.

Первый из них заострял внимание на «повседневной деятельности», в которой преобладал элемент «повседневности». Эта статичная концепция в современном варианте предполагала четкое разделение между сферами повседневной и неповседневной жизни. Второй подход ориентировался на исследования динамических изменений в сфере общественного развития и представлялся в принципиально иной перспективе. Противоречивый характер радикальных исторических изменений исследователи увязывали с «производством и воспроизводством повседневной жизни». Такая реконструкция выявила пути, следуя которым, участники исторического процесса становились объектами истории⁹. Так, в частности, для анализа повседневности Ф. Бродель вводил термин «структуры повседневности», вкладывая в него способы организации и оформления пространства человеческой жизни (архитектура, ландшафт, организация интерьера), поведения и общения (обряды, обычаи, традиции, ритуалы, этикет)¹⁰.

В 30 – 40 гг. XX в. австрийский социолог А. Шютц трактовал повседневность весьма широко: это весь социальный мир, в который он включал представление о прошлом и будущем. Так он выделял главные черты, характеризующие повседневность. Для него повседневный мир - это повседневное и нормальное, характеризовавшееся как устойчивое, стабильное, постоянное. Повседневность - это обычное течение жизни до тех пор, пока тот или иной её аспект не обострится и не станет предметом особого внимания и рассмотрения. Важно, считал он, не «смешивать» повседневное (постоянное, привычное) с рутинным. Последнее воспринималось как нечто скучное, утомительное, монотонное¹¹.

Согласно А. Шютцу, повседневная жизнь организована типологически: восприятие личностей, идей, событий в рамках повседневности – это восприятие с точки зрения их типической определенности. Повседневность понималась им как одна из многочисленных сфер деятельности. Для него повседневность это продукт взаимодействия человека с объективным природным миром.

В этих положениях отчетливо прослеживается, что А. Шютца интересовали формальные структуры повседневности, а черты ее исторической определенности им в полной мере не улавливались. Он уделял много внимания повседневности как одной из сфер реальности. Будучи формой активности сознания, она характеризовалась напряженным вниманием к жизни. Согласно А. Шютцу, для повседневности характерна деятельность, состоящая в движении проектов и их реализации, вносящая изменения в окружающий мир, квалифицирующаяся как трудовая деятельность; последняя представляет собой действия, ориентированные на внешний мир. В качестве особенной формы социальности в повседневности выступает общий мир социального действия, взаимодействия и коммуникации. Для повседневности характерна своеобразная временная перспектива или «трудовое время»¹². При этом он обращал внимание на повседневность, потому что, являясь одним из миров опыта или конечных значений, она предполагает переживание объективного существования вещей и явлений. Человек живёт и трудится в ней, и неизбежно возвращается в мир повседневности.

Проблема повседневности затрагивалась и многими российскими исследователями, воспринимавшими её как проявление влияния современной зарубежной философии истории. Повседневность достаточно устойчиво присутствовала на всех этапах развития отечественного исторического знания. В трудах Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского¹³, впрочем, как и других историков XVIII – XIX вв., мы находим великолепные, красочные описания жизни и быта древней и средневековой Руси. Методологическое осмысление значимости повседневной жизни довольно отчетливо прослеживается в спецкурсе В.О. Ключевского по методологии истории. Он акцентирует внимание на физической природе человека как источнике тех инстинктов, которыми были вызваны первоначальные и простейшие «формы общежития»¹⁴. Они выражались в мыслях и чувствах, а общество устанавливало нормы людских отношений.

В.О. Ключевский приходит к выводу, что природа страны направляет хозяйственную жизнь, а физическая природа человека «завязывает» и направляет частную жизнь, домашнюю. Личность же является силой творческой, преобразует умственную и нравственную жизнь. Обществом, по мысли историка, создается жизнь политическая и социальная, т.е. уже в конце XIX в. в российской историографии предпринимались попытки понять место повседневной жизни в общих процессах общественного развития.

В отечественной историографии особенно восприимчивыми к новым исканиям в области изучения повседневной жизни оказались медиевисты. В их работах присутствовал круг вопросов и проблем, связанных с рассмотрением места человека в общей структуре мироздания, восприятия природы и трактовки пространства и времени, происходило расширение объема понятия повседневного.

В первые десятилетия XX в. выделяются взгляды историка – философа и культуролога Л.П. Карсавина. В своих работах он декларирует принцип понимания истории и подхода к ее изучению.¹⁵ Не отрицая значения материальных основ общественного бытия и важности изучения истории хозяйства, он ставил вопрос о важности изучения «материального бытия» и повседневности как специфической сферы общественной жизни, синтезирующей и отражающей «нечто целостное и живое», присуще только этому конкретному времени.

В 20-е гг. XX в. в ряде конкретно-исторических исследований¹⁶ по истории материальной культуры наблюдается ясно выраженная тенденция к целостному анализу повседневной жизни в рамках культуры. Рассматриваются различные стороны средневековой культуры такие, как (праздники и будни рыцарства, хозяйственная и бытовая жизнь горожан средневекового города), происходило расширение тематики повседневности.

Целью этих исследований являлось стремление проследить отражение в «малом», т.е. в вещных, поведенческих, этикетных формах повседневного существования. На комплексном материале письменных свидетельств и других памятников реконструировались формы покроя одежды, сочетавшиеся с характеристикой социальной функции костюма, правил ношения в разных социальных слоях, а также анализ знаковой символики¹⁷.

В процессе этих комплексных исследований выкристаллизовывалось понимание характера взаимосвязанности как составных частей, так и целых пластов единого социокультурного целого. Медиевисты в целом сходились на том, что материальная культура органически входит в «повседневность», определяя ее «качественный уровень» и «физиономию»¹⁸. Так, для них повседневность охватывает всю жизненную среду человека, сферу непосредственного потребления, удовлетворения материальных и духовных потребностей, а также, связанные с этим, обычаи, формы поведения, представления, привычки сознания.

Методологический прорыв XX в. позволил не только по новому взглянуть на исторический процесс в целом, но и освоить более широкий взгляд на главные, кардинальные проблемы истории. В центр исследовательского интереса все больше стал перемещаться человек со своими скромными проблемами повседневной жизни.

К сожалению, в период господства жестко догматизированной формационно – ориентированной марксистской методологии, накопленный в этом плане опыт в значительной степени был утрачен. Историков в подавляющей степени стали интересовать явления глобальные, масштабные, меняющие лица стран и народов. Повседневность оказалась вытесненной на периферию исследовательского пространства, стала рассматриваться как малозначимая иллюстрированная часть истории.

В результате сложилась исследовательская структура, включающая в качестве компонентов предметный мир, создаваемый и обновляемый человеком в процессе своей деятельности, самого человека и его отношений с другими людьми, состояние человеческого сознания, регулирующего его деятельность. Это единое системное целое существует благодаря взаимодействию составляющих частей – мира вещей, мира идей и мира человеческих отношений. Организация этого единого усложняется и меняется в процессе исторического развития, модифицируя пространственную среду: новые пространственные формы как бы наслаиваются на прежние, видоизменяя их.

Исследование подобных структур возможно на основе сложного системного анализа, предполагающего рассмотрение повседневной жизни сельского населения Кубани как процесса синхронного развития аналогичных явлений общественного уровня. В то же время, системный анализ предполагает выявление достаточно жестких связей явлений по горизонтали¹⁹, в частности: хронологические границы диссертационного исследования позволяют провести структуризацию исторического времени, разделив его на три самостоятельные, но органично взаимосвязанные этапа, отличающиеся неравномерностью развития. Учитывая хронологические границы работы, появляется возможность исследовать то, что остаётся неизменным при всех происходивших изменениях, что подвергается изменению, на какой основе возможны изменения.

Категория повседневности имеет выраженную динамику: развиваясь в пространстве и во времени, она отражает жизнь народов, концентрируя и явственно проявляя как временные, так и национальные изменения, охватывая не только ныне живущих людей, но и все прошлые и будущие поколения, т.е. всю историю человечества и непрерывно развивающуюся. Без этого общество было бы лишь известным количеством людей, живущих на данной территории и не связанных общностью интересов, целей, деяний, трудовой активности, традиций, экономики, культуры.

Важно учитывать, что мировоззренческие категории, в том числе и категории пространства, не просто отражают общественное бытие, но и активно воздействуют на общественную жизнь, функционируя в качестве своеобразной матрицы, в соответствии с которой в определенные эпохи воспроизводится свойственный людям образ жизни²⁰. Развитие исторического пространства тесно связано со спецификой социального времени, являющегося внутренним стержнем повседневной жизни.

По образному выражению Л.М. Гумилева, все, что существует – прошлое, т.к. любое свершение тут же становится прошлым²¹. Проблема полиструктурности социального пространства, его изменения на различных этапах человеческой истории в настоящее время является предметом дискуссий и обсуждений. Особую важность приобретает анализ пространственной структуры повседневной жизни, изучение механизмов её изменения, как важного аспекта динамики социальных изменений, что неизбежно проявляется в индивидуальной жизни людей.

В этой связи особую значимость приобретают теоретические проблемы местной истории. Всемирная история позволяет в рамках общего исторического процесса осмыслить место каждого народа в истории. Местная же история, сохраняя объект исследования, резко меняет представление о масштабе. Расширение исследовательского поля соответственно уменьшает масштаб, многие явления (специфические, местного значения) выпадают из анализа²². В этой связи особую значимость приобретает работа Э.А. Шеуджен²³, посвященная истории адыгов в пространстве исторической памяти, в которой исследованы переломные этапы истории народа, а также модификация исторической среды. Революционные изменения традиционного уклада жизни народов не могла не вызвать глубоких общественных изменений. Разработка местной истории в русле общеисторического процесса способна придать новый импульс познанию повседневной жизни общества, сделать этим самым ее более насыщенной и полнокровной.

Социальное время, как и социальное пространство, имеет также сложную структуру. Оно возникает как наложение различных временных структур. В рамках исторического времени, в котором происходят события, характеризующие историю народа, нации, развитие и смену общественно-экономических формаций, можно выделить время индивидуального бытия человека²⁴, которое определяется протеканием различных индивидуально значимых для него событий. Эта идея имеет несомненное значение для понимания временных изменений в повседневной жизни людей.

Важно учитывать и то обстоятельство, что социально-историческое время течет неравномерно. На ранних стадиях общественного развития ритмы социальных процессов были замедленными. Как известно, племенные общества и, пришедшие им на смену, первые цивилизации древнего мира, воспроизводили на протяжении многих столетий существующие социальные отношения. Ориентиром общественной практики было повторение уже накопленного опыта, воспроизводство действий и поступков, которые выступали в форме общественных традиций. Отсюда особая ценность прошлого времени и жизнедеятельности традиционных обществ.

Историческое время по мере общественного прогресса как бы уплотняется и ускоряется. В эпоху революционных преобразований это ускорение, своеобразное спрессовывание исторического времени, его насыщение социальнозначимыми историческими событиями происходит в значительно большей степени, чем в периоды относительно спокойного развития. При этом важно учитывать, что старые, традиционные формы человеческих отношений устойчивы, живучи, в то время, как новые формы более динамичны. История призвана фиксировать происходившую на поверхности и, главным образом, в глубинах народных масс борьбу, а также сочетание старого в новом и нового в старом²⁵.

Определяя границы предмета исследования повседневности, важно подчеркнуть своеобразие, «широкий разброс» составляющих проблем. В наши дни повседневная жизнь людей стала предметом научного интереса социологии, культурологии, этнографии, истории. Каждое из научных направлений «продвигает» существующее знание о повседневной жизни людей.

Так, социология, изучая общество