Политический контроль в Пермском крае в 1919 1929 гг

  1   2   3

Научный руководитель: Официальные оппоненты: Ведущая организация:

доктор исторических наук, профессор Суслов Андрей Борисович доктор исторических наук, профессор Сибиряков Игорь Вячеславович кандидат исторических наук, доцент Обухов Леонид Аркадьевич ГОУ ВПО «Пермский государственный технический университет»

Защита состоится 14 ноября 2007 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета К.212.189.01. по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Пермском государственном университете по адресу: 614990, Пермь, ул. Букирева, 15, корпус 2, ауд. 419.


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Пермского государственного университета.


Автореферат разослан 11 октября 2007 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат исторических наук, доцент А.В. Колобов


ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Актуальность темы исследования. В условиях демократического развития общества не ослабевает интерес к осмыслению опыта советского периода в контексте всей истории России. Современное молодое поколение граждан России воспринимает гарантированные Конституцией Российской Федерации демократические права и свободы как нечто должное и неизменное. В памяти же старшего поколения наших сограждан еще живы призраки ГУЛАГа, безраздельная власть коммунистической партии и культ личности советских вождей. Подавление любого инакомыслия, расправа с оппозицией, запрет гласности и политического плюрализма – все это было бы невозможно без использования властными органами механизмов политического контроля.

Политический контроль – это обязательное условие формирования, укрепления и существования тоталитарного режима. Стремление правящей элиты партии большевиков удержать бразды правления в своих руках порождало организацию тотальной слежки за поведением, словами и мыслями советских граждан. В то же время система политического контроля была призвана способствовать сокрытию значительной, все увеличивающейся массы фактов о реальном социально-экономическом положении страны, подменяя их дезинформацией, с целью формирования у населения нужных режиму представлений.

Следует, однако, подчеркнуть, что политический контроль является особенностью не только тоталитарных режимов, это качество любого государства, приобретающее размах по мере его развития. Сущностные различия в методах его проведения определяются наличием или отсутствием правового поля и степенью его соблюдения властными структурами.

В современной политической жизни очевидным образом проявляется стремление ряда российских политиков к возврату авторитарных методов управления обществом. Задача ответственных граждан – защитить Конституцию РФ от посягательств политических сил, стремящихся к изменению ее фундаментальных положений, и не допустить возврата общества к тоталитарному прошлому. Одним из средств решения этой задачи является объективный анализ исторических событий, демонстрирующий опасность использования инструментов авторитарного политического контроля.

Актуальность диссертационной работы вызвана и тем, что в отечественной литературе региональный аспект политического контроля практически не изучен. Рассмотрение проблемы борьбы с инакомыслием в российской провинции в 1919–1920-е гг. еще только становится предметом специального исследования.

Объектом исследования является система политического контроля в Пермском крае в 1919–1929 гг. и ее институты.

Предметом исследования являются процессы становления, организационного оформления и деятельности институтов политического контроля – органов государственной безопасности, партийных комитетов РКП(б), органов политической цензуры и квазиобщественных организаций – в Пермском крае.

Территориальные рамки. Под Пермским краем в исследовании понимается территория в границах Пермской губернии, которая существовала до ноября 1923 года. После ухода белогвардейцев-колчаковцев из Перми постановлением НКВД РСФСР от 15 июля 1919 года территория Пермской губернии подверглась существенному сокращению в размерах. Из нее была выделена Екатеринбургская губерния в составе пяти уездов. В Пермскую губернию, в свою очередь, вошли: Пермский, Кунгурский, Осинский, Оханский, Усольский и Чердынский уезды. По постановлению ВЦИК РСФСР от 5 января 1921 года к Пермской губернии был присоединен Сарапульский уезд Вятской губернии.

В результате реформы административно-территориального деления на Урале губернии и уезды ликвидировались; образовывались области и округа. По решению ВЦИК РСФСР 3 ноября 1923 года была образована Уральская область, в состав которой вошла и территория Пермской губернии. Постановлением Президиума ВЦИК от 12 ноября 1923 года на территории бывшей Пермской губернии были образованы четыре округа: Пермский, Кунгурский, Верхне-Камский и Сарапульский с территориальным подчинением их Уральской области¹. До начала 1930-х гг. территория Пермского края более изменений не претерпевала.

Хронологические рамки исследования охватывают период с июля 1919 года по 1929 год. Нижняя хронологическая граница связана с уходом белогвардейцев-колчаковцев с территории Пермского края, становлением органов советской власти. Верхняя хронологическая граница исследования обусловлена переломным характером исторических явлений, имевших место в 1929 году: сосредоточение власти в руках И.В. Сталина, свертывание новой экономической политики, начавшаяся коллективизация сельского хозяйства и политика «ликвидации кулачества как класса», вызревание новых пенитенциарных концепций и т.д. Указанные явления символизировали начавшийся процесс оформления в СССР тоталитарной политической системы. Политический контроль, сформировавшийся к этому времени как система, становится структурным элементом политической системы страны. В 1930-е гг. вместе с последовательным развитием тоталитарной системы происходил процесс эволюции политического контроля.

Степень изученности проблемы. В советской историографии проблема политического контроля за населением России практически не изучалась. Существовавший в течение семидесяти лет тоталитарный режим не нуждался в афишировании своих механизмов, форм и средств, направленных на политическое и идеологическое подавление любой формы инакомыслия и общественного протеста.

Вместе с тем в работах советских историков все же содержался сильно идеологизированный материал, позволяющий современникам приблизительно оценить масштабы системы тайного политического контроля. Речь, в частности, идет о монографиях и публикациях советских историков, предметом рассмотрения которых являлась деятельность органов ВЧК–ОГПУ и партийных комитетов РКП(б) в области борьбы с «контрреволюционной» или «антисоветской» деятельностью политических партий, общественных организаций, фракционных группировок внутри РКП(б) и отдельных граждан¹. Выходили работы, освещающие данную тематику и по Пермскому краю². В то же время об органах советской политической цензуры было не принято писать в официальной отечественной литературе вплоть до начала 1990-х гг.

На рубеже 1980-х – 1990-х гг. некоторые исследователи предприняли попытку переосмысления отдельных аспектов системы государственного политического контроля на Урале. Так, А.Б. Суслов в своей диссертации³ уже достаточно критически рассматривал одиозные оценки советских историков, писавших об успехах борьбы партийных комитетов и ВЧК–ГПУ с «мелкобуржуазными течениями и группировками» внутри РКП(б) и «политическими банкротами» – эсерами и меньшевиками. Кроме того, А.Б. Суслов ввел в научный оборот большое количество ранее закрытых секретных архивных документов о деятельности партийных комитетов Урала, местных партийных контрольных комиссий, статистические данные об исключенных коммунистах за фракционную «подрывную» работу и т.д.

Большой вклад в развитие комплексного анализа деятельности уральских партийных контрольных комиссий внес И.В. Сибиряков⁴. Это исследование отличает, прежде всего, богатый фактический материал, раскрывающий особенности организационного строительства партийных КК в округах Уральской области, эволюцию форм и методов политического контроля внутри рядов РКП(б), сотрудничества партийных КК с органами ГПУ в деле борьбы с «фракционерами». Следует также отметить введение Ю.В. Сибиряковым в научный оборот значительного количества ранее закрытых архивных документов.

Только в 1990-е гг. в связи с демократическими преобразованиями в России и, как следствие, открытием архивов стали появляться исследования, посвященные непосредственно политическому контролю. Первым отечественным исследователем, который ввел в научный оборот понятие «политический контроль», а также разработал ряд методологических подходов к его исследованию стал петербургский историк В.С. Измозик¹. По его мнению, под политическим контролем следует понимать систему регулярного сбора и анализа информации различными ветвями государственного аппарата о настроениях в обществе, отношении различных его слоев к действиям властей, о поведении и намерениях экстремистских и антиправительственных групп и организаций. Политический контроль всегда включает несколько основных элементов: сбор информации, ее оценку, принятие решений, учитывающих настроения общественных групп и призванных воздействовать в нужном для властей направлении, а также политический сыск и репрессии при наличии угрозы (реальной или мнимой) государству и обществу². Согласимся с предложенным В.С. Измозиком определением политического контроля и отметим, что в настоящем исследовании в точности используется эта формулировка.

Следует особо подчеркнуть, что в работах В.С. Измозика содержится богатый фактический материал, добытый из архивов ФСБ, ГАРФа, РГАСПИ и др. В соавторстве с другими известными отечественными исследователями В.С. Измозик разрабатывает теоретическую базу политического контроля в масштабах РСФСР³.

Одновременно к частным сюжетам этой проблемы обратились и другие российские исследователи, которые в 1990-е годы в серии научных публикаций предприняли попытку рассмотреть предметные области политического контроля¹. Е.М. Балашов выдвинул гипотезу о привлечении местными партийными комитетами РКП(б) Петроградской губернии института агитаторов-пропагандистов к организации политического контроля за настроениями крестьян в годы Гражданской войны и нэпа². На основе приведенных в указанной публикации архивных документов Е.М. Балашов делает вывод, что агитаторы в своей деятельности стремились выявить и охарактеризовать тенденции в политических настроениях сельских жителей, руководствуясь как инструкциями губкома РКП(б), так и собственными политическими взглядами. Е.А. Сикорский, в свою очередь, предложил рассмотреть вопрос о месте органов советской власти в системе политического контроля над населением РСФСР в 1918–1920 гг. Речь шла о деятельности местных советов (волисполкомов, уездисполкомов, военкоматов и др.) по сбору секретной информации о политических настроениях населения, в частности Смоленской губернии³.

Следует отметить и наличие публикаций о политическом контроле, сужающем его сущность. Так, А.С. Смыкалин в своей статье заявил о перспективности «пристального внимания» к изучению системы «тайного» политического контроля⁴. Однако свел систему политического контроля всего лишь к эпизодам перлюстрации гражданской корреспонденции и деятельности в этом русле военных цензоров. Несмотря на это, данную публикацию все же можно считать попыткой разработки отдельного аспекта политического контроля – органов военной цензуры в годы Гражданской войны.

Все перечисленные выше исследования, посвященные разнообразным аспектам системы политического контроля, преследовали цель показать ее действенность в масштабах РСФСР. Вместе с тем вплоть до начала 2000-х гг. региональный аспект системы политического контроля комплексно практически не изучался.

Начало комплексного изучения специфики функционирования системы политического контроля в российской провинции положила диссертация курского историка В.И. Демина⁵. Автор предпринял попытку показать направления и механизмы деятельности местных органов ВЧК–ГПУ, РКП(б) и Главлита по установлению контроля над политическими настроениями населения Курского края и реализации конкретных мер по борьбе с гражданами, не согласными с официальной идеологией. Использование значительного количества местного архивного материала делает выводы автора аргументированными и заслуживающими признания. Подчеркнем также и то, что В.И. Демин впервые из всех указанных выше исследователей изучил события вплоть до 1945 года. Несмотря на столь широкие хронологические рамки, ему удалось в целом отразить специфику системы политического контроля в отдельно взятом регионе во времена нэпа, в 1930-е гг. и в годы Великой Отечественной войны. Эта диссертация продемонстрировала другим исследователям перспективность изучения регионального аспекта системы политического контроля.

При рассмотрении процесса строительства органов государственной безопасности Советской России в 1918–1929 гг. можно опереться на фактический материал и статистические данные, содержащиеся в работах Л.А. Боевой¹, О.Г. Капчинского², Л.П. Рассказова³, А.М. Плеханова⁴. Особо отметим недавно вышедшую в тираж монографию сибирского историка А.Г. Теплякова⁵. В ней подробно анализируются принципы строительства чекистского аппарата на территории Сибири, оперативная работа, психология, быт и нравы провинциальных чекистов. Большая заслуга А.Г. Теплякова и в том, что он обозначил принципы организации агентурно-осведомительной сети ОГПУ в районах Сибирского региона и методики ее использования в отношении политических противников советской власти. Пермский историк Е.А. Кобелева, в свою очередь, впервые предприняла попытку изучения процесса становления и направлений деятельности Пермской губЧК в период «военного коммунизма»⁶. Отдельная глава ее диссертации также посвящена методике преследования пермскими чекистами представителей политической оппозиции, которые пытались противостоять диктатуре большевиков. Некоторые вопросы, связанные с принципами функционирования партийных контрольных комиссий в губерниях РСФСР, методики их борьбы с «фракционерами» и оппозицией, раскрыты в работах Г.Л. Олеха¹, Т.А. Абраковой², А.Б. Суслова³. Следует отметить и недавнюю работу российского исследователя К.Н. Морозова⁴, в которой содержится большой фактический материал об этапах борьбы партийных комитетов РКП(б) и органов ВЧК–ГПУ с политической оппозицией – партией социалистов-революционеров во времена нэпа.

В процессе изучения деятельности органов политической цензуры как института системы политического контроля можно опереться на работы А.В. Блюма, Т.М. Горяевой, М.В. Зеленова⁵, диссертационные исследования Н.Н. Клепикова и Г.А. Бондаревой⁶. Следует добавить, что А.В. Блюм стал первым среди отечественных ученых, кто попытался не только изучить механизм деятельности цензурных органов, но и рассмотреть их функционирование во взаимодействии с партийными и карательными институтами власти. В то же время Н.Н. Клепиков впервые рассмотрел специфику становления и деятельности местных органов политической цензуры на примере губерний Европейского Севера. Уральский исследователь Г.И. Степанова в своей публикации также одной из первых предприняла попытку рассмотреть проблему, связанную с принципами осуществления политического контроля за печатным словом на территории г. Екатеринбурга (Свердловска)⁷.

Выдвинув гипотезу о том, что в число институтов политического контроля в Пермском крае следует включить квазиобщественную организацию «Союз воинствующих безбожников» (далее: «СВБ»), автор обратился к работе Н.И. Музафаровой¹. На сегодня это единственная монография, на страницах которой раскрываются организационные аспекты деятельности «СВБ» в округах Уральской области, приводится большое количество статистического материала, конкретные примеры гонений активистами «СВБ» представителей религиозных организаций и верующих граждан. Публикаций, посвященных деятельности «СВБ» в целом по РСФСР в 1920-е гг. также немного. В качестве примера можно отметить публикацию В.В. Жижкова², где исследователь, в частности, обращает внимание на тесное взаимодействие «СВБ» с органами ОГПУ в деле организации акций по борьбе с религиозными организациями и их духовным влиянием на творческую интеллигенцию СССР.

Следует также отметить труды зарубежных историков, в которых содержится весьма неплохой теоретический и фактический материал по проблемам, связанным с формированием в Советской России тоталитарного режима³.

Таким образом, анализ историографической ситуации позволяет утверждать, что, несмотря на публикацию указанных выше монографии и статей, посвященных системе политического контроля в РСФСР в 1918–1920-е гг., данная тема требует дальнейшей разработки.

Принимая во внимание актуальность и степень изученности темы, сформулируем цель диссертации: комплексное исследование деятельности институтов системы политического контроля в Пермском крае в 1919–1929 гг., направлений, методов и результатов их работы.

Задачи исследования:

– рассмотреть основные этапы становления и развития институтов политического контроля в Пермском крае, основные организационные изменения, произошедшие в них за данный период;

– исследовать направления деятельности институтов политического контроля на региональном уровне;

– проанализировать взаимоотношения партийных комитетов РКП(б), органов политической цензуры, квазиобщественных организаций и органов государственной безопасности (ЧК–ГПУ) в реализации задач политического контроля за населением Пермского края;

– выявить тенденции, общее и особенное в функционировании региональных институтов политического контроля;

– на материалах Пермского региона показать место и роль каждого из них в системе политического контроля в российской провинции;

– обозначить методы и результаты деятельности институтов системы политического контроля в Пермском крае по борьбе с политической оппозицией, контрреволюционными организациями и советскими гражданами, не согласными с официальной идеологией.

Методологическая основа исследования. Методологической основой исследования стали традиционно применяющиеся в исторической науке принципы и методы. В первую очередь следует назвать принципы историзма и научной объективности. Применение принципа историзма в изучении системы политического контроля предполагает выяснение причин и тенденций формирования ее основных институтов в Пермском крае в 1919–1920-е гг., направлений их деятельности, роли и места в общественной жизни региона с учетом динамики политической ситуации в целом по стране. Под научной объективностью понимается видение предмета исследования в реальности, вне зависимости от субъективных наслоений, содержащихся в источниках, оценочных суждениях историков.

Особое методологическое значение для исследования имеет концепция тоталитаризма, представленная в трудах Х. Арендт, Р. Арона, М. Джиласа, З. Бжезинского и др.¹ Эта концепция получила развитие и в работах отечественных исследователей, предметом изучения которых стали вопросы становления, эволюции и характеристики основных этапов советского тоталитаризма². Автор считает, что использование тоталитарной модели формирует теоретические рамки для конкретно-исторического исследования, способствует пониманию политического контроля населения как неотъемлемой составляющей тоталитарного общества. На этапе становления большевистской диктатуры в Советской России в 1917–1929 гг.³ политический контроль становится гарантом поддержания коммунистической доктрины в массах и защиты режима от посягательств со стороны реальной и потенциальной оппозиции.

Кроме того, наше понимание исторических процессов, характерных для мирового сообщества в XX столетии, во многом связано с концепцией модернизации, развитой такими отечественными историками, как В.А. Красильщиков, О.Л. Лейбович, В.В. Алексеев, И.В. Побережников и др.⁴

Важно подчеркнуть, что автор не склонен придавать абстрактным теоретическим концепциям универсальный характер, а также применять их для непосредственного толкования исторических фактов.

Применительно к нашему исследованию важным представляется постулат о том, что в 1920-е гг. в Советской России начался социалистический цикл модернизации, который завершился лишь в 1980-е гг. Движущими факторами модернизации стали стремление большевистского руководства к состязанию с западным «буржуазным» миром и социалистическая идея, которая оправдывала, служила ориентиром и обладала мобилизирующей силой. Сложившаяся в пореволюционное десятилетие система институтов власти была призвана осуществлять эффективный контроль над всеми сферами жизни советского общества. Институты системы политического контроля – органы госбезопасности, партийные комитеты ВКП(б), органы политической цензуры и подконтрольные власти общественные организации – были призваны в кратчайший срок превратить социалистическую идею и советское государство в эффективные средства модернизации общества.

Использовались также и такие общенаучные методы исследования, как системный подход и генетический метод, методы комплексного анализа и синтеза исторических фактов и явлений, индукции и дедукции. Так системный подход предполагает целостное исследование сложных систем, состоящих из подсистем и элементов. Например, институты политического контроля в Пермском крае можно рассматривать как единство взаимосвязанных элементов, как части сложного целого – системы политического контроля в РСФСР. Вместе с тем, с помощью системного метода можно изучать общество как сложноорганизованную систему, элементами которой, в частности, являются социальные структуры.

В исследовании применялись также и специальные исторические методы – описательный, документально-иллюстративный, историко-сравнительный и метод исторической реконструкции.

Источниковая база диссертации представлена несколькими крупными группами источников. К первой группе относятся материалы правительственных органов Советской России. Они представлены опубликованными нормативно-правовыми документами СНК и ВЦИК РСФСР–СССР¹. Эти источники дают возможность отследить поворотные моменты в процессе нормативно-правового регулирования направлений деятельности институтов системы политического контроля. К этой же группе можно отнести материалы пленумов и резолюций конференций ЦК РКП(б). Так, в резолюциях партийных конференций ЦК РКП(б), в частности, отражались эпизоды внутрипартийной борьбы в 1920-е гг.¹

Вторая группа источников представлена делопроизводственной и отчетной документацией партийных комитетов РКП(б) и советских органов власти Пермского края. Она содержит в наиболее сжатом виде информацию о деятельности различных государственных, общественных и партийных учреждений, в частности, позволяет проследить, как разрабатывался комплекс конкретных мероприятий по борьбе с политическими противниками и внутрипартийной оппозицией в регионе. Основная масса этих материалов не опубликована, а с некоторых лишь недавно снят гриф секретности. Во-первых, это секретные формы отчетности партийных комитетов РКП(б) – анкеты, доклады, записки, отчеты, отправляемые ими в Уральский обком, Пермский губком, окружные комитеты РКП(б).

Во-вторых, это «личные» письма секретарей Пермского губкома РКП(б), окружкомов РКП(б) Пермского края в Секретариат ЦК РКП(б) на имя И.В. Сталина, где также приводилась информация о политических настроениях населения региона, статистические данные о результатах борьбы с меньшевиками и эсерами в кооперации и на производстве, сведения о контрреволюционной работе духовенства, сектантов. Основной массив этих материалов содержат фонды Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), а также Государственного общественно-политического архива Пермской области (ГОПАПО).

В-третьих, это материалы партийных контрольных комиссий Пермского края и Свердловской области. Данный информативный источник раскрывает механизмы действенности системы политического контроля внутри РКП(б), то есть в отношении членов коммунистической партии. Кроме того, представляется возможным раскрыть перипетии внутрипартийной борьбы в парторганизациях Пермского края.

В-четвертых, это материалы деятельности органов политической цензуры на Урале, которые находятся в Государственном архиве Свердловской области (ГАСО. Ф. р-233).

Небольшие по объему материалы, подтверждающие факт деятельности окрлитов в Пермском крае, содержатся в фондах Государственного архива Пермской области¹. Использование данных материалов позволяет, в частности, выявить специфику политического контроля окрлитов над периодической печатью в округах Пермского края. Переписка редакторов местных газет с окрлитами Перми и Кунгура, Уралоблитом проливает свет на границы открытости всей информации в целом для широкой общественности. С этой же целью были привлечены и документы о чистках библиотечных фондов библиотек Пермского края.

Документы, раскрывающие сущность и результаты деятельности «Союза воинствующих безбожников» в Пермском крае также находятся в фондах ГАПО. На примере деятельности Пермского окружного совета «СВБ» можно проследить формы и методы осуществления политического контроля над «контрреволюционным» духовенством и массами верующих. Эти архивные материалы позволяют определить степень зависимости Союза безбожников от Уралобкома ВКП(б).

Третью группу источников диссертации составляют опубликованные работы руководителей ВЧК–ОГПУ Ф.Э. Дзержинского² и М.Я. Лациса, которого без преувеличения можно назвать идеологом создания системы политического контроля в РСФСР. В отличие от коллег в своих работах и выступлениях он не скрывал главной задачи ВЧК: борьбы с «контрреволюционерами», то есть со всеми гражданами и организациями, кто не разделял взгляды и идеи большевиков³.

Четвертой группой источников стали материалы органов ВЧК–ГПУ–ОГПУ: приказы, распоряжения, инструкции, циркуляры, формы отчетных материалов. Часть этих документов на сегодняшний день опубликована⁴. Ценность этой группы источников заключается в том, что анализ их содержания дает возможность исследователю разобраться в тонкостях секретной работы чекистов по сбору информации о политических настроениях социальных групп, внедрения секретных сотрудников в антиправительственные партии и организации.

К этой же группе опубликованных источников относятся и обзорные еженедельные, ежемесячные сводки ВЧК–ОГПУ о политико-экономическом положении РСФСР–СССР¹. Они комплектовались на базе копий секретных форм, присылаемых в информотдел ВЧК из регионов местными ЧК–ГПУ. Здесь содержалась информация о политических настроениях крестьян, рабочих, служащих; приводились факты контрреволюционных действий со стороны представителей духовенства, сектантов и т.д.

Большую ценность представляют неопубликованные документы, находящиеся в архивах Пермского края и Свердловской области. В первую очередь следует отметить секретные информационные бюллетени и сводки особого и секретно-оперативного отделов Пермской губЧК, секретно-оперативной части губотдела ГПУ. Эти документы содержат огромный фактический материал, отражающий результаты чекистской системы политического контроля – политические настроения пермского крестьянства и рабочих, служащих, красноармейцев, «обывателей» и духовенства, данные о ликвидации «белогвардейских банд», сведения о количестве взятых на учет и под негласное наблюдение социалистов (эсеров, меньшевиков и пр.), а также данные о внедрении секретных сотрудников в социальную среду.

Информативным источником являются и «личные» закрытые письма руководителей губотдела и окротделов ОГПУ по Пермскому краю в вышестоящие инстанции – ПП ОГПУ по Уралу, информационный отдел ОГПУ в Москву. Эти материалы позволяют обозначить приблизительные масштабы системы чекистского политического контроля в регионе, уровень выполнения пермскими чекистами директив вышестоящих инстанций, политическое сознание руководства региональных органов госбезопасности.

Вместе с тем в источниковедении последние 10–15 лет остается спорным вопрос о критике этой группы источников. Действительно, рассекреченные и публикуемые в настоящее время материалы органов государственной безопасности отнюдь не содержат «абсолютной истины» и требуют профессиональной научной критики. Сегодня ни для кого уже не секрет, что нередко чекисты фальсифицировали результаты своей работы, пользовались заведомо ложными доносами, с целью возбудить «громкие дела» и доказать свое рвение для продвижения по служебной лестнице². Это обстоятельство побуждает, в свою очередь, критично подойти к анализу достоверности текста секретных сводок, информационных бюллетеней, обзоров и докладов, комплектуемых пермскими чекистами.

В критике такого рода источников полезно использовать методологические принципы, сформулированные школой «Анналов» (М. Блок и др.). Академик Н.Н. Покровский, интерпретируя эти принципы при анализе в качестве источника сводки 6-го отделения ГПУ, подчеркивает, что наиболее достоверны содержащиеся в документе сведения, противоречащие основному направлению его тенденциозности, а наименее достоверны – совпадающие с ним¹. Подобный подход, в частности, применил в своем исследовании и петербургский историк Н.А. Ломагин².

Для оценки степени объективности материалов ЧК–ГПУ, а также и материалов партийных комитетов РКП(б) Пермского края вполне применим традиционный источниковедческий принцип проверки достоверности сведений документа путем привлечения других документов.

Наконец, пятая группа источников представлена местной периодической печатью (пермская газета «Звезда» и кунгурская газета «Искра»). Отметим, что этот источник малоинформативен применительно к настоящему исследованию. Нет сомнения, что пресса в 1919–1929 гг. отражала взгляды правящей партии, поэтому основное внимание при анализе данного вида исторического источника уделялось констатации отдельных событий (политические кампании в регионе по преследованию властями эсеров и меньшевиков, партийные чистки) и анализу статистических сведений.

В целом же источниковая база для данного исследования, несмотря на фрагментарность отдельных групп источников, весьма обширна и вполне достаточна для решения поставленных задач.

Научная новизна диссертации определяется в первую очередь тем, что она является первым комплексным исследованием, посвященным изучению системы политического контроля в Пермском крае, а также одним из первых исследований, раскрывающим вопрос о масштабах борьбы с инакомыслием в провинции.

На конкретном историческом материале впервые рассмотрен вопрос о становлении и характере деятельности органов политической цензуры (гублит-окрлит) в Пермском крае в 1920-е гг. Впервые в качестве института политического контроля рассматривается деятельность местной квази-общественной организации «Союза воинствующих безбожников».

При раскрытии вопроса о месте и роли местных органов государственной безопасности (ЧК–ГПУ) в системе политического контроля за населением региона впервые обозначены механизмы их деятельности в области политического сыска, каналы сбора секретной информации о политических настроениях социальных групп.

Автором произведена типология основных подходов к рассмотрению данной проблемы в научной литературе. С источниковедческой точки зрения, новизна диссертации состоит в том, что в научный оборот вводится значительное количество ранее не использовавшихся в исторических исследованиях архивных документов.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования содержащегося в ней материала, положений и выводов в научной работе (подготовка обобщающих трудов по политической истории Пермского края, истории политических репрессий в российской провинции, по истории политических репрессий на Урале, истории органов ВЧК–ОГПУ, истории органов политической цензуры), в учебно-методической работе (включение материалов диссертации в лекционные и специальные курсы, использование их при проведении семинарских занятий) и в просветительской деятельности (подготовка публикаций в СМИ, разработка экспозиций выставок и т.д.).

Апробация работы. Содержащиеся в диссертации концептуальные положения, общие и частные выводы апробированы в научных публикациях, выступлениях на региональных, межвузовских и всероссийских научных конференциях. Основные результаты исследования изложены в десяти научных публикациях общим объемом 2,6 п.л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.