Российская Академия Наук институт международных экономических и политических исследований

Вид материала

Документы

Содержание Коротченя В.М. ОСМЫСЛЕНИЕ ВАЛЮТНОЙ ИНТЕГРАЦИИ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА Таблица 1. Некоторые данные о социальном развитии России и Белоруссии, США и Швеции

Подобный материал:

• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 2692.27kb.
• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 2837.49kb.
• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 3058.03kb.
• Российская академия наук институт международных экономических и политических исследований, 3986.17kb.
• Терроризм как угроза в системе международной безопасности: особенности современного, 101.81kb.
• В. И. Вернадский российская академия естественных наук, 56.62kb.
• Российская академия наук санкт-петербургский научный центр ран институт лингвистических, 13.04kb.
• Основание Петербургской академии наук, 49.85kb.
• Ш. Н. Хазиев (Институт государства и права ран) Российская академия наук и судебная, 297.05kb.
• Российская академия наук, 6960.31kb.

Коротченя В.М.

ОСМЫСЛЕНИЕ ВАЛЮТНОЙ ИНТЕГРАЦИИ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

Причиной широкого обсуждения в научных и общественных кругах стран СНГ феномена валютной интеграции является, как правило, проблема внешнеэкономических расчетов¹: малый оборот национальных валют СНГ во взаимных расчетах, долларизация экономик, высокая доля бартерных сделок во взаимной торговле, что в целом является следствием разрушения единой экономики СССР и тяжелого процесса становления рыночных хозяйств, продолжающегося и по сей день. Такой подход к валютной интеграции, на наш взгляд, нельзя назвать полноценным, поскольку валютная интеграция – гораздо более сложное явление, чем просто введение расчетной единицы. В сущности она характеризуется образованием единого экономического пространства, понимаемого не только как свобода перемещения товаров и факторов производства, но и как установление единых правил ведения хозяйственной деятельности и государственного регулирования экономических процессов. Валютная интеграция означает объединение экономик – создание единого экономического пространства с единой валютой.

Используя экономическую теорию и практику, постараемся показать, что валютная интеграция связана именно с построением единого экономического пространства. В качестве примера возьмем несостоявшееся введение российского рубля с 1 января 2005 г. на территории Белоруссии.

Валютная интеграция предполагает, прежде всего, взаимную фиксацию валютных курсов. А в условиях фиксированного курса возникает дилемма макроэкономической политики: достижение внутреннего экономического равновесия вступает в противоречие с одновременным достижением внешнего (и наоборот). Об этом писал еще в начале 1950-х годов известный экономист Джеймс Мид². Причиной возникновения этой дилеммы является нарушение правила Тинбергена, согласно которому для достижения определенного числа экономических целей в руках у государства должно быть, по крайней мере, такое же число экономических инструментов³. Т.е. для одновременного внутреннего и внешнего балансирования экономики у государства часто не хватает инструментов, и ему приходится выбирать между внутренним и внешним равновесием.

Приемлемое разрешение дилеммы возможно посредством: 1) отказа от фиксированного курса и перехода к плавающему; 2) проведения кредитно-бюджетной комбинации (policy mix) Манделла; 3) предварительного создания единого экономического пространства⁴.

Отказ от фиксированного курса означает коллапс валютного союза.

Модель Манделла, в конечном счете, не является выходом из положения (предположим, что критерии оптимальных валютных зон не выполняются). Во-первых, для возможности использования денежно-кредитной политики в кредитно-бюджетной комбинации обязательно проведение полной стерилизации всех воздействий платежного баланса на внутреннюю денежную массу, так как ее отсутствие сводит на нет эффективность денежно-кредитной политики при фиксированном курсе. Но осуществление постоянной стерилизации валютных интервенций ограничено объемом либо резервных активов центрального банка (при хроническом дефиците торгового баланса), либо денежной массы (при хроническом профиците торгового баланса). Отметим также, что речь идет о малой экономике, чья валюта не является резервной. Иными словами, устойчивый платежный дефицит приведет теоретически к полной утрате валютных резервов центрального банка и чрезмерному расширению денежной массы, а устойчивый профицит – к полному сокращению денежной массы и чрезмерному накоплению валютных резервов. Ясно, что такая система выйдет из строя гораздо раньше, чем достигнет критической точки.

Во-вторых, при фиксированном курсе полная мобильность капитала так же делает недееспособной денежно-кредитную политику, а стерилизация становится невозможной, по крайней мере, для малых экономик. Следовательно, количество инструментов сокращается, и перед государством снова встает дилемма макроэкономического равновесия.

В обоих случаях упорное стремление страны сохранить фиксированный курс на первоначальном уровне потребует выравнивания платежного баланса путем сокращения (расширения) денежной массы в случае дефицита (профицита) внешних расчетов и одновременного разбалансирования внутренней экономики. Внешний баланс достигается за счет отказа от внутреннего равновесия.

Для разрешения дилеммы уже необходимо увеличить число инструментов политики: провести девальвацию/ ревальвацию национальной валюты, ввести торговые и/или валютные ограничения. Если государство вводит ограничения, то национальная экономическая система смещается из рыночной зоны в сторону все большего государственного регулирования.

В условиях единого экономического пространства данная дилемма не возникает. Прежде всего заметим, что чем большему числу критериев оптимальной валютной зоны соответствует валютный союз, тем легче для стран, его образующих, достигнуть общего равновесия. Но расширение зоны соответствия критериям свидетельствует о все большей степени экономической интеграции: критерий Маккиннона (открытость экономики)⁵ – торговая интеграция; добавим критерий Манделла (мобильность факторов производства)⁶, критерий Инграма (высокая степень интеграции финансовых рынков)⁷, условно критерий Фридмана (одинаковые подходы стран к ценообразованию и формированию зарплат)⁸, условно критерий Бейоуми и Эйхенгрина (высокую корреляцию шоков)⁹ – общий рынок; добавим критерий Флеминга (равенство темпов инфляции)¹⁰, критерий Кенена (фискальную интеграцию)¹¹, политическую интеграцию (условно критерий Минца)¹² – экономический союз.

Критерии оптимальных валютных зон в целом разрешают дилемму макроэкономической политики, способствуя достижению общего экономического равновесия при фиксированном валютном курсе. Общая схема следующая: страна с дефицитным платежным балансом и безработицей и страна с профицитным платежным балансом и инфляцией (ситуация дилеммы для обеих экономик) вступают в международный обмен путем перемещения товарных, людских, финансовых потоков, приводя свои экономики во внутреннее и внешнее равновесие. При этом необходимо сделать ряд замечаний.

1. Равенство темпов инфляции ex post – это обязательное условие устойчивости валютного союза. Ex ante его может и не быть¹³. Поэтому партнеры должны суметь договориться относительно единых предпочтений краткосрочного набора «инфляция – безработица».

2. Разрешение дилеммы будет значительно облегчено при высокой корреляции шоков: такая ситуация, когда одна страна входит в фазу спада, а другая – фазу бума, маловероятна.

3. Как правило, налоговая гармонизация не рассматривается в качестве обязательного условия для введения единой валюты. Однако как можно обеспечить подлинную мобильность факторов производства, интеграцию финансовых рынков и в целом формирование единого экономического пространства, если налоговые режимы партнеров по интеграции существенно различаются, ранжируясь от налоговых «оазисов» до налоговых «пустынь»? Следовательно, определенная степень налоговой интеграции все же должна быть¹⁴.

4. Для реального воплощения валютный союз нуждается в единой политической воле, единых подходах к формированию экономической политики, обеспечении всеми необходимыми политическими решениями, в т.ч. отказ от национальной валюты. Поэтому политическая интеграция является незаменимой и особенно важной. Валютная интеграция должна начинаться с интеграции политической. В этой связи подчеркнем следующий существенный момент: валютная интеграция актуальна для стран, которые уже создают единое экономическое пространство и выработали единую позицию по формированию экономической политики, а также чьи экономические модели не являются принципиально несовместимыми. Поэтому, на наш взгляд, в теории оптимальных валютных зон серьезнейший акцент должен быть сделан именно на политическую интеграцию.

В случае валютного союза России и Белоруссии очевидна невозможность образования единого экономического пространства, по крайней мере, в ближайшее время, невзирая на тесные экономические отношения двух стран.

Во-первых, существенно отличаются текущие экономические модели России и Белоруссии. В настоящее время в Белоруссии - это больше социалистическая модель с элементами рынка, а в России – более-менее рыночная модель с сильной дифференциацией доходов населения. Белорусская экономика активно поддерживается государством через кредиты и дотации, а в России вмешательство государства в экономику умеренное.

Различаются и стратегические экономические модели. Россия строит капитализм американского толка, который представляет собой частную экономику с минимальным государственным вмешательством, включая низкий уровень государственного финансирования социальной сферы, и высоким уровнем неравенства доходов населения. Это следует из логики продолжающихся рыночных реформ, породивших институт олигархии, и либерального экономического курса правительства, направленного на уменьшение роли государства в вопросах благосостояния граждан (речь идет, например, о реформе ЖКХ, здравоохранения, монетизации льгот). Кроме того, у России огромные размеры территории, относительно большая численность населения и колоссальный потенциал внутреннего рынка. Нельзя забывать также и о заявленном намерении России превратить рубль в полностью конвертируемую валюту.

Стратегическая экономическая модель Белоруссии официально называется так: социально ориентированная рыночная экономика, где рыночные отношения сочетаются с мерами государства по обеспечению социальной справедливости и социальной защиты граждан, что, в принципе, напоминает классическую шведскую модель. Впервые данная модель была закреплена в программе социально-экономического развития Белоруссии – Основных направлениях социально-экономического развития Республики Белоруссия на 1996 – 2000 гг.¹⁵

На нынешнем этапе белорусскую экономику, конечно, нельзя назвать рыночной, но можно говорить о ее социальной ориентации (сильная государственная поддержка социальной сферы: образования, медицины и др.). Но если верить объявленному курсу белорусских властей, то будущая экономическая система Белоруссии – это частная экономика наряду с сильной государственной социальной защитой граждан. Такая модель характерна для западноевропейских государств. Белоруссия, как мы видим, склоняется больше к европейской модели, чему также способствуют ее маленькие размеры территории и географическое положение.

Давайте продемонстрируем разность экономических курсов России и Белоруссии, обратившись к статистике (см. табл. 1).


Таблица 1.

Некоторые данные о социальном развитии России и Белоруссии, США и Швеции

	США	Россия	Белоруссия	Швеция
ВВП на душу населения, долл. (по ППС), 2002 г.	35750	8230	5520	26050
Расходы на медицину, 2001 г.	6,2	3,7	4,8	7,5
государственные, % ВВП
частные, % ВВП	7,7	1,7	0,7	1,3
на душу населения, долл. (по ППС)	4887	454	464	2270
Государственные расходы на образование, 1999 – 2001 гг., % ВВП	5,6	3,1	6,0	7,6
Неравенство доходов, децильный коэффициент, 2000 г.	15,9	20,3	6,9	6,2

Источник: Human Development Report 2004. N.-Y.: UNDP, 2004.


Из таблицы следует, что Белоруссия тяготеет больше к шведской модели (высокий уровень государственного финансирования медицины: выше, чем в России, а в Швеции выше, чем в США; высокий уровень государственных расходов на образование, как в Швеции; низкий уровень социальной дифференциации населения, подобно шведской экономике), а Россия – к американской (слабое государственное финансирование медицины и образования; высокий уровень неравенства в распределении доходов). При этом в более богатых по уровню ВВП на душу населения по паритету покупательной способности США и России государственные расходы на медицину и образование составляют меньшую относительную величину по сравнению со Швецией и Белоруссияю.

Иначе говоря, Россия и Белоруссия отличаются стратегически по выбранным экономическим моделям, не говоря уже о методах и скорости движения к намеченным проектам. В таких условиях введение единой валюты просто невозможно. Если Белоруссия согласится на введение российского рубля, ей придется пожертвовать своим экономическим курсом.

Во-вторых, позиции России и Белоруссии по вопросу валютного объединения совершенно различны.

Россия считает, что единым эмиссионным центром должен быть ЦБ РФ. Следовательно, монетарная политика, по мнению России, должна быть прерогативой Банка России: Россия не согласна на создание наднациональных денежных органов и на равноправный союз ввиду несопоставимости двух экономик. Далее, Россия выступает против компенсации потерь белорусской экономики, связанных с введением российского рубля на территории Белоруссии в качестве единственного платежного средства, по крайней мере, в тех объемах, о которых заявила Белоруссия, но готова выделить Белоруссии стабилизационные кредиты. И, наконец, Россия готова пойти на создание единого государства на основе российской конституции, и в этом случае из политического объединения логично вытекает объединение денежных систем.

Белоруссия, в свою очередь, выступает за равноправный союз с сохранением суверенитетов России и Белоруссии и создание наднациональных союзных органов: по отношению к валютной интеграции это означает равный статус Национального банка Белоруссии и ЦБ банка РФ с делегированием функций единого эмиссионного центра Межбанковскому валютному совету. Также Белоруссия считает, что введению единой валюты должны предшествовать подписание Конституционного Акта, создание единого экономического и таможенного пространства, равных условий для предприятий и граждан двух стран. Кроме того, Белоруссия заявляет о компенсации Россией потерь, связанных с введением российского рубля на территории Белоруссии.

В-третьих, Россия и Белоруссия не удовлетворяют критериям оптимальной валютной зоны.

1) Критерий Маккиннона, отражающий степень взаимодополняемости экономик, выполняется лишь частично. Доля России в товарообороте Белоруссии составляет стабильно около 60%, а доля Белоруссии в товарообороте России – около 7%, т.е. для Белоруссии Россия является основным торговым партнером, а для России Белоруссия – нет.

2) Экономическая структура России и Белоруссии разная. Белоруссия специализируется на производстве готовой продукции с высокой степенью переработки, а Россия – сырьевой продукции. Более того, такая разная специализация выявляет межотраслевой характер двусторонней торговли, который вряд ли изменится после образования валютного союза. Следовательно, будет иметь место гипотеза специализации Кругмана, а не гипотеза эндогенности Франкеля и Роуза;

3) Критерий Манделла не выполняется: мобильность рабочей силы между двумя странами очень низкая. Этому легко найти объяснение. Внутренняя трудовая миграция в наших странах не большая (в России – около 1,4 %¹⁶). Рынок труда в самой Белоруссии в большой степени регулируется государством, в частности, речь идет о наличии скрытой безработицы порядка 10% от всех работающих¹⁷. Эксперты МВФ также приводят данные о том, что в Белоруссии нет гибкого рынка труда: изменение ВВП практически не влияет на уровень безработицы, а в России – противоположная ситуация, там рынок труда гораздо более гибкий¹⁸. Не существует также простых и работающих процедур для взаимной трудовой миграции (вспомним здесь институт регистрации), а также нет гибкого рынка жилья.

4) Системы межгосударственных трансфертов нет и не может быть, поскольку фискальный федерализм невозможен между столь разными по размерам государствами. Белоруссия не в состоянии финансировать такую огромную страну, как Россия. Обратная ситуация возможна, однако нужно понимать, что у России и самой много дотируемых регионов.

5) Предпочтения двух стран в соотношении инфляции и безработицы разные. Белоруссия предпочитает высокую инфляцию и низкую безработицу, а Россия – наоборот.

Таким образом, оснований для введения единой валюты в России и Белоруссии на данный момент нет, невзирая на активную двустороннюю торговлю. Но если все же Белоруссия пойдет на ускоренное введение российского рубля, ей придется ввиду разности масштабов экономик отказаться от собственной макроэкономической политики и согласиться на российский вариант, что приведет к ускоренному реформированию белорусской экономики и может вызвать серьезный экономический кризис. Поэтому введение российского рубля в Белоруссии пока нецелесообразно: реформирование экономики посредством валютной интеграции – весьма странное явление. Нужно строить не валютный союз, а прочные экономические связи.