Вспоминая крупнейшие сражения Великой Отечественной войны, мы снова и снова обращаемся к событиям битвы под Москвой

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 51

— Мы сейчас не располагаем материальными возможностями, достаточными для того, чтобы обеспечить одновременное наступление всех фронтов, — заметил Н. А. Вознесенский.

— Я говорил с Тимошенко, — сказал Сталин, — он за то, чтобы наступать. Надо быстрее перемалывать немцев, чтобы они не смогли наступать весной. На этом, пожалуй, и закончим разговор.

Когда мы вышли из кабинета, Б. М. Шапошников сказал мне:

— Вы зря спорили, этот вопрос был заранее решен Верховным.

— Тогда зачем же спрашивали мое мнение? — спросил я.

— Не знаю, не знаю, голубчик, — сказал Борис Михайлович и тяжело вздохнул.

Во исполнение директивы Ставки от 7 января Военный совет Западного фронта поставил войскам дополнительные задачи:

правому крылу фронта (1-й, 20-й и 16-й армиям) продолжать наступление в общем направлении на Сычевку и во взаимодействии с Калининским фронтом разгромить сычевско-ржевскую группировку;

центру фронта (5-й и 33-й армиям) наступать в общем направлении на Можайск — Гжатск; 43-й, 49-й и 50-й армиям разгромить юхново-кондровскую группировку противника и развивать удар на Вязьму;

усиленному кавалерийскому корпусу генерала Белова выйти в район Вязьмы навстречу 11-му кавалерийскому корпусу генерал-майора С. В. Соколова, действовавшему в составе Калининского фронта, для совместного удара в тыл вяземской группировки противника (в этот период в районе Вязьмы активно действовали крупные партизанские отряды);

10-й армии наступать на Киров и прикрывать левый фланг фронта.

Сосед справа — Калининский фронт имел задачу наступать в общем направлении на Сычевку — Вязьму в обход Ржева; его 22-я армия должна была развивать удар на Белый;

Северо-Западный фронт должен был вести наступление в двух расходящихся направлениях. Его 3-я ударная армия под командованием генерал-лейтенанта М. А. Пуркаева наступала в общем направлении на Великие Луки; 4-я ударная армия, которой командовал генерал-полковник А. И. Еременко, развертывала наступление на Торопец — Велиж.

Войскам Брянского фронта ставилась задача овладеть Орлом и Курском.

Войскам Юго-Западного направления надлежало овладеть Харьковом и захватить плацдарм в районах Днепропетровска и Запорожья.

План наступления был большой, но на ряде направлений он не был обеспечен ни силами, ни средствами. Все это оказало свое влияние на темпы и результаты нашего первого зимнего наступления.

10 января войска правого крыла Западного фронта (20-я, 16-я и часть сил 1-й ударной армии, 2-й кавалерийский корпус генерал-майора И. А. Плиева) после полуторачасовой артиллерийской подготовки начали наступление из района Волоколамска. В результате упорных двухдневных боев удалось взломать оборону противника на реке Ламе. В прорыв в направлении Шаховской был введен кавалерийский корпус И. А. Плиева с пятью лыжными батальонами и 22-й танковой бригадой.

16 и 17 января войска правого крыла фронта при содействии партизанских отрядов заняли Лотошино, Шаховскую и перерезали железную дорогу Москва — Ржев. Однако вместо того чтобы наращивать здесь силы для развития успеха, Ставка 19 января приказала мне вывести из боя 1-ю ударную армию в резерв Верховного главнокомандования. 30-я армия еще раньше была передана Ставкой Калининскому фронту. Все это резко уменьшило пробивную силу правого крыла Западного фронта.

Пришлось растянуть на широком фронте 20-ю армию. Ослабленные войска правого крыла фронта, подойдя к Гжатску, были остановлены противником и продвинуться дальше не смогли.

5-я и 33-я армии, наступавшие в центре фронта, к 20 января освободили Рузу, Дорохове, Можайск, Верею. 43-я и 49-я армии фронта вышли в район Медыни, Доманова и завязали бой с юхновской группировкой противника. [83]

Здесь я хочу более подробно остановиться на действиях советских войск в районе Вязьмы. С 18 по 22 января в районе Желанья (в 40 километрах южнее Вязьмы) для перехвата тыловых путей противника были выброшены два батальона 201-й воздушно-десантной бригады и 250-й авиадесантный полк. 33-й армии генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова было приказано развивать прорыв и во взаимодействии с 1-м кавалерийским корпусом генерала П. А. Белова, авиадесантом, партизанскими отрядами и 11-м кавалерийским корпусом Калининского фронта овладеть Вязьмой.

27 января корпус генерала Белова прорвался через Варшавское шоссе в 35 километрах юго-западнее Юхнова и через три дня соединился с десантниками и партизанскими отрядами.

Развивая наступление из района Наро-Фоминска в общем направлении на Вязьму, 33-я армия в последний день января вышла в район Шанского завода и Доманова, где оказалась широкая, ничем не заполненная брешь в обороне противника. Отсутствие сплошного фронта дало нам основание считать, что у гитлеровцев нет на этом направлении достаточных сил, чтобы надежно оборонять Вязьму. Поэтому и было принято решение: пока противник не подтянул сюда резервы, захватить с ходу Вязьму, с падением которой вся вяземская группировка противника окажется в исключительно тяжелом положении.

Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов решил сам встать во главе ударной группы армии и стал стремительно двигаться с ней на Вязьму.

3 — 4 февраля, когда главные силы этой группировки в составе двух дивизий вышли на подступы к Вязьме, противник, ударив под основание прорыва, отсек группу Ефремова и восстановил свою оборону на рубеже реки Угры. Второй эшелон армии в это время задержался в районе Шанского завода, а левый сосед — 43-я армия — в районе Медыни. Задачу, полученную от штаба фронта, — оказать помощь группе генерала Ефремова — 43-я армия своевременно выполнить не смогла.

Для усиления частей, действующих в районе Вязьмы, Ставка приказала высадить в районе Озеречни 4-й воздушно-десантный корпус. Но из-за недостатка транспортной авиаций была высажена только одна 8-я воздушно-десантная [84] бригада в составе 2 тысяч человек. К этому времени немецко-фашистское командование перебросило из Франции и с других фронтов в район Вязьмы крупные резервы и сумело стабилизировать свою оборону, прорвать которую мы так и не смогли. В результате нам пришлось оставить свою крупную группировку в лесном районе к юго-западу от Вязьмы, где базировались многочисленные отряды партизан.

Находясь в тылу противника, корпус Белова, группа Ефремова и воздушно-десантные части, взаимодействуя с партизанами, в течение двух месяцев наносили врагу чувствительные удары.

10 февраля 8-я воздушно-десантная бригада и отряды партизан заняли район Моршанова, Дяглева, где разгромили штаб немецкой 5-й танковой дивизии, захватив при этом многочисленные трофеи. В тот же день мы поставили в известность об этом генералов Белова и Ефремова. Им было приказано увязать свои действия с командиром этой бригады, штаб которой находился в Дяглеве.

Командование фронта в пределах возможного наладило снабжение окруженных войск по воздуху боеприпасами, медикаментами и продовольствием. Самолетами было вывезено большое количество раненых. В группу неоднократно вылетали начальник оперативного отдела штаба фронта генерал-майор В. С. Голушкевич и офицеры связи.

В начале апреля обстановка в районе Вязьмы серьезно осложнилась. Противник, сосредоточив там крупные силы, начал теснить группу, стремясь к весне ликвидировать опасную для него «занозу». Наступившая в конце апреля распутица до крайности сократила возможности маневра и осложнила связь группы с партизанскими районами, откуда она получала продовольствие и фураж.

По просьбе генералов Белова и Ефремова командование фронта разрешило им пробиваться на соединение с нашими войсками. При этом было строго указано: выходить через партизанские районы, через лесные массивы, в общем направлении на Киров, где 10-й армией будет подготовлен прорыв обороны противника — в этом месте она была слабее.

Кавалерийский корпус генерала Белова и воздушно-десантные части в точности выполнили приказ и вышли на участок 10-й армии в конце мая — начале июня 1942 года. Они проделали большой и тяжелый путь, обходя крупные [65] группировки противника и уничтожая на своем пути мелкие. За время действий в тылу врага была потеряна значительная часть тяжелого оружия и боевой техники, но большинство людей все же вышли к своим. Вышли они все обросшие бородами, усталые, измученные. Но какой радостной была встреча тех, кто прорвался из тыла врага, и тех, кто с фронта обеспечивал их выход!

Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов, считая, что этот путь слишком длинен для его утомленной группы, обратился по радио непосредственно в генштаб с просьбой разрешить ему прорваться по кратчайшему пути — через реку Угру. Ставка приказала нам организовать встречный удар. Такой удар был осуществлен 43-й армией, однако удара со стороны группы М. Г. Ефремова не последовало.

Как выяснилось позже, гитлеровцы обнаружили и окружили эту группу. Командарм М. Г. Ефремов, дравшийся, как настоящий герой, был тяжело ранен и, не желая попасть в руки врага, застрелился. Так трагически закончилась жизнь талантливого и храбрейшего военачальника, вместе с которым погибла и значительная часть героических воинов его группы.

Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов вступил в командование 33-й армией 25 октября 1941 года, когда гитлеровцы рвались к Москве. Войска этой армии под его командованием сражались мужественно и не пропустили противника через свои рубежи. За боевую доблесть, проявленную в битве под Москвой, Ефремов был награжден орденом Красного Знамени. Вместе с М. Г. Ефремовым погибли командующий артиллерией армии генерал-майор П. Н. Афросимов, способнейший артиллерист, большой души человек, и ряд других командиров и политработников, отличившихся в боях за Москву.

Критически оценивая сейчас эти события, я считаю, что нами в то время была допущена ошибка при оценке обстановки в районе Вязьмы. Мы переоценили возможности своих войск и недооценили силы противника. «Орешек» там оказался более крепким, чем мы предполагали...

В феврале и марте Ставка требовала усилить наступательные действия, но у фронтов, как и следовало ожидать, истощились силы и средства. В январе фронт получил снарядов только 13 вагонов, а в первой декаде февраля из запланированных 316 вагонов не получил ни одного. В донесении, [87] написанном по этому поводу 14 февраля 1942 года в Ставку, говорилось: «Как показал опыт боев, недостаток снарядов не дает возможности проводить артиллерийское наступление, а как следствие, система огня противника не уничтожается и наши части, атакуя мало подавленную оборону противника, несут очень большие потери, не добившись надлежащего успеха».

Ставка приняла решение подкрепить действовавшие на Западном направлении фронты силами и средствами, но это было запоздалое решение. Противник успел значительно усилить вяземскую группировку и, опираясь на заранее укрепленные позиции, начал активные действия против войск Западного и Калининского фронтов.

Переутомленным войскам становилось все труднее и труднее преодолевать сопротивление врага.

В конце марта и начале апреля фронты Западного направления еще раз пытались выполнить директиву Ставки о разгроме ржевско-оленинско-вяземской группировки врага, однако эти попытки оказались безрезультатными. Весенняя распутица еще больше осложнила действия войск и их снабжение. Ставка вынуждена была принять предложение о переходе к обороне на линии Великие Луки — Велиж — Демидов — Белый — Духовщина — река Днепр — Нелидово — Ржев — Погорелое Городище — Гжатск — река Угра — Спас-Деменск — Киров — Людиново — Холмищи — река Ока.

В обстановке, сложившейся в начале января 1942 года, на мой взгляд, было бы целесообразнее собрать больше сил на фронтах Западного направления (Северо-Западный, Калининский, Западный, Брянский), нанести сокрушительный удар по группе армий «Центр», разгромить ее и продвинуться на линию Старая Русса — Великие Луки — Витебск — Смоленск — Брянск, после чего прочно закрепиться и готовить войска к летней кампании 1942 года. Это создало бы благоприятные условия для последующих действий Красной Армии против немецко-фашистских захватчиков.

Немецкий генерал З. Вестфаль, описывая битву под Москвой, вынужден признать, что «немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения». Это же признают и другие генералы гитлеровской армии — К. Типпельскирх, Г. Блюментрит, Ф. Байерлейн, X. Мантейфель. [88]

Что верно, то верно. В битве под Москвой гитлеровцы потеряли в общей сложности около полумиллиона человек, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тысяч автомашин и много другой техники. Немецко-фашистские войска были отброшены от Москвы на запад на 150 — 300 километров.

Наше контрнаступление проходило в сложных зимних условиях и, что самое главное, без численного превосходства над противником. К тому же мы не имели в распоряжении фронтов ни танковых, ни механизированных соединений, а без них, как показала практика войны, проводить современные наступательные операции с решительными целями и с большим размахом нельзя. Опережать маневр противника, быстро обходить его фланги, выходить на тыловые пути, окружать и рассекать вражеские группировки можно только при наличии мощных танковых и механизированных соединений.

Красная Армия в битве под Москвой впервые за шесть месяцев войны нанесла крупнейшее поражение главной группировке гитлеровских войск. До этого на некоторых направлениях проводились довольно удачные действия советских войск, но все они по своим масштабам не могут быть сравнены с великой битвой под Москвой, где умелое ведение оборонительных сражений против превосходящих сил противника, удачное проведение контрударов и быстрый переход в контрнаступление обогатили советское военное искусство, показав оперативно-тактическую зрелость советских военачальников.

В суровых, зачастую катастрофических условиях наши войска закалялись, мужали, набирались опыта и, получив в свои руки необходимое количество технических средств, из отступающих, обороняющихся превратились в мощную наступательную силу.

После разгрома под Москвой гитлеровцы на всем фронте перешли к обороне. Для восстановления боеспособности своих войск немецко-фашистское военно-политическое руководство вынуждено было провести ряд тотальных мероприятий и перебросить на советско-германский фронт значительное количество частей из Франции и других оккупированных стран. Гитлеровцам пришлось прибегнуть к нажиму на правительства стран-сателлитов и потребовать от них отправки [89] на советско-германский фронт новых соединений и дополнительных материальных ресурсов.

Мне нередко задают вопрос о роли Сталина во время битвы под Москвой.

Сталин был в Москве, организуя силы и средства для разгрома врага. Надо отдать ему должное — он, возглавляя Государственный Комитет Обороны и опираясь на руководящий состав наркоматов, проделал колоссальную работу по организации необходимых стратегических резервов и материально-технических средств. Своей жесткой требовательностью он добивался, можно сказать, почти невозможного.

В ожесточенных боях за Москву все подразделения, части, соединения и объединения сражались с исключительным упорством. Воины — от солдата до генерала — проявили несравненный героизм. В ответ на призыв Коммунистической партии они выполнили свой священный долг перед Родиной, не пожалев ни сил, ни самой жизни для защиты столицы. Мы все в неоплатном долгу перед теми, кто стоял насмерть, но не пропустил врага к сердцу нашей Родины, городу-герою — Москве.

ссылка скрыта

ссылка скрыта

ссылка скрыта

ссылка скрыта

ссылка скрыта

С. К. Тимошенко

Маршал Советского Союза,
бывший командующий Юго-Западным фронтом

Юго-Западный фронт в битве за Москву

Боевые действия Юго-Западного фронта под Москвой начались с отражения ноябрьского наступления группы армий «Центр». В этих операциях участвовали две правофланговые армии — 3-я и 13-я, переданные Юго-Западному фронту после упразднения 10 ноября Брянского фронта.

На 3-ю и 13-ю армии была возложена задача прикрыть ефремовское и елецкое направления и не допустить прорыва противника к путям, связывающим Москву с южными районами страны.

Этим армиям пришлось действовать в невыносимо трудных условиях. Особенно тяжело было 3-й армии. Дело в том, что еще в начале ноября эта армия в составе Брянского фронта участвовала в контрударе по тульской группировке противника. Однако из-за недостатка сил и средств контрудар не увенчался успехом. Оставив Богородицк, части 3-й армии отошли к юго-востоку от города. В результате на стыке Западного и Юго-Западного фронтов создался оперативный разрыв. Ставка Верховного главнокомандования потребовала от командующих Юго-Западным и Западным фронтами, [90] укрепить стык фронтов и отбросить немецко-фашистские войска из района Богородицка. Однако выполнить этот приказ не удалось. 50-я и 3-я армии были ослаблены в предыдущих боях, а резервов в этом районе у командующих фронтами не было.

К середине ноября 3-я армия под командованием генерал-майора Я. Г. Крейзера в составе четырех стрелковых дивизий, двух кавалерийских дивизий и трех танковых бригад оборонялась на рубеже Узловая — Никитское и западнее Ефремова, протяженностью более 100 километров. Средняя плотность обороны составляла более 17 километров на одну дивизию, при этом численность стрелковых дивизий не превышала 3 тысяч человек. Армия еле сводила концы с концами в одноэшелонном построении.

13-я армия под командованием генерал-майора А. М. Городнянского должна была оборонять полосу шириной 160 километров. Средняя плотность обороны составляла здесь до 15 километров на дивизию. В первом эшелоне армии находились семь стрелковых дивизий, а во втором — две стрелковые и две кавалерийские дивизии и один мотоциклетный полк.

Недостаточная плотность и относительно небольшая глубина обороны обусловливались общим недостатком сил и средств. Перед войсками правого крыла Юго-Западного фронта стояла трудная и ответственнейшая задача — задержать наступление противника ограниченными силами, нанести ему возможно больше потерь и выиграть время до подхода резервов из глубины страны.

Командование Юго-Западного фронта приняло ряд мер по восстановлению боеспособности 3-й и 13-й армий. На усиление их были направлены стрелковая дивизия, артиллерийский полк, три бронепоезда, два дивизиона гвардейских минометов, танковая бригада и несколько рот противотанковых ружей. Однако численное и огневое превосходство на этом участке оставалось за противником.

Для удобства управления войсками в бою правофланговые соединения 3-й армии (269-я, 212-я стрелковые дивизии, 52-я кавалерийская дивизия, два бронепоезда) были выделены в отдельную группу под командованием генерал-майора Жмаченко, на которую была возложена задача обеспечения открытого правого фланга 3-й армии.

Против войск 13-й армии Юго-Западного фронта действовала 2-я полевая армия врага в составе девяти дивизий, имевшая задачу выйти на Дон и двигаться дальше на Воронеж. Это должно было обеспечить правый фланг и тыл 2-й танковой армии противника, нацелившей удар главными силами на Сталиногорск, Каширу, Ногинск, где предполагалось сомкнуть «клеши» в тылу Москвы.

Предназначенная для выполнения указанных задач 2-я немецкая полевая армия, несмотря на понесенные в предыдущих боях потери, все еще представляла собой грозную военную машину и действовала настойчиво и решительно.

Захватом новых районов на Дону гитлеровцы надеялись, в частности, пополнить свои продовольственные и фуражные ресурсы. Командование одного из немецко-фашистских армейских корпусов писало, что «с остановкой наступления возможности снабжения продовольствием стали ограничены, дивизии будут долгое время жить на местных ресурсах». В связи с этим частям были даны указания: «Когда необходимо удовлетворить нужды армии, мы не должны проявлять никакой гуманной жалости и снисхождения к гражданскому населению».

Подготовка обороны наших армий осуществлялась в кратчайшие сроки. Соединения 3-й армии фактически располагали для этого всего лишь одной неделей, а 13-й армии — двумя неделями. Войска были утомлены октябрьскими боями и отходом. Однако эти тяжелые бои не прошли для них зря. Советские воины приобрели боевой опыт, изучили противника. А самое главное — ими руководило глубокое сознание необходимости во что бы то ни стало остановить врага, сковать его силы, не допустить переброски их для удара непосредственно на Москву. Политотделы, партийные и комсомольские организации проводили большую разъяснительную работу среди бойцов и командиров, призывая их держаться стойко, разгромить ненавистного врага.

18 ноября 2-я танковая армия противника начала наступление на московском направлении. В первые же дни немецко-фашистского наступления разрыв между смежными крыльями Западного и Юго-Западного фронтов увеличился до 50 километров. Противнику удалось ввести в прорыв крупные силы, которые угрожали как войскам левого крыла [92] Западного фронта, так и правому крылу и тылу Юго-Западного фронта.

Под сильным давлением превосходящих сил врага 3-я армия не смогла удержать свои оборонительные рубежи и начала отходить на восток, уже не имея сплошного фронта. Между тем обстановка на левом крыле Западного фронта требовала безотлагательного усиления войск, сражавшихся на тульском направлении. С этой целью на усиление 50-й армии Западного фронта были переданы 239-я стрелковая и 41-я кавалерийская дивизии из 3-й армии. Это еще больше ослабило 3-ю армию. Противнику удалось выйти на подступы к Ефремову.

В целях усиления обороны в районе Ефремова туда была отведена 6-я гвардейская стрелковая дивизия. 3-я армия усиливалась 52-й кавалерийской и 212-й стрелковой дивизиями. Но эти части могли подойти в район действий не ранее как 23 — 26 ноября.

Blog

Вспоминая крупнейшие сражения Великой Отечественной войны, мы снова и снова обращаемся к событиям битвы под Москвой