Geum.ru

Вспоминая крупнейшие сражения Великой Отечественной войны, мы снова и снова обращаемся к событиям битвы под Москвой

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   51

До 30 ноября шли напряженные бои в районе Кашира — Мордвес. Враг не смог здесь добиться успеха. Командующий 2-й танковой армией Гудериан убедился в невозможности сломить упорное сопротивление советских войск в районе Кашира — Тула и пробиться в сторону Москвы. Гитлеровцы вынуждены были перейти на этом участке к обороне.

Советские войска, сражавшиеся в этом районе, отразили все удары врага, нанесли ему большие потери и не пропустили к Москве.

Значительно хуже шли дела на северном крыле фронта — в районе Истры, Клина, Солнечногорска.

23 ноября танки противника ворвались в Клин. Чтобы не подвергать части 16-й армии угрозе окружения, в ночь на 24 ноября их пришлось отвести на следующий тыловой рубеж. В связи с потерей Клина образовался разрыв между 16-й и 30-й армиями.

25 ноября 16-я армия отошла и от Солнечногорска. Положение на этом участке внушало большую тревогу. В район Солнечногорска, в распоряжение командующего 16-й армией, Военный совет фронта перебрасывал все, что мог, с других участков фронта, в том числе группы солдат с противотанковыми ружьями, отдельные группы танков, артиллерийские батареи, зенитные дивизионы, взятые у командующего [71] московской ПВО генерала М. С. Громадина. Необходимо было задержать противника до прибытия в район Солнечногорска 7-й гвардейской дивизии из района Серпухова, двух танковых бригад и двух противотанковых артполков из резерва Ставки.

Фронт нашей обороны выгибался, образовались очень слабые места, казалось, вот-вот случится непоправимое. Но советские воины выстояли, а получив подкрепления, вновь создали непреодолимый фронт обороны.

28 ноября, воспользовавшись слабой обороной моста через канал Москва — Волга в районе Яхромы, танковая часть противника захватила его и прорвалась за канал. Здесь она была остановлена подошедшими передовыми частями 1-й ударной армии, которой командовал генерал-лейтенант В. И. Кузнецов, и после напряженного боя отброшена обратно.

В первых числах декабря стало заметно, что противник выдыхается и что для ведения серьезных наступательных действий у него уже нет ни сил, ни средств.

Развернув наступление на широком фронте и далеко замахнувшись бронированными кулаками, противник растянул свои войска по фронту до такой степени, что в финальных сражениях на ближних подступах к Москве его ударные группировки потеряли пробивную способность.

Немецко-фашистское командование не ожидало, что его отборные войска в битве за Москву понесут такие большие потери, и восполнить эти потери не смогло. Пленные показывали, что в некоторых ротах осталось по 20 — 30 человек. Моральное состояние немецких войск резко ухудшилось — никто уже не верил в возможность захвата Москвы.

Войска Западного фронта тоже несли большие потери, но героически сражались, воодушевленные призывами Коммунистической партии: ведь за их спиной была Москва!

1 декабря гитлеровцы неожиданно прорвались в центре фронта, на стыке 5-й и 33-й армий. Танки противника двинулись по шоссе на Кубинку. Однако у деревни Акулово им преградила путь 32-я стрелковая дивизия. Артиллерийским огнем были уничтожены десятки танков противника; немало их подорвалось и на минных полях. Танковые части врага, неся большие потери, повернули на Голицыне, где и были разгромлены резервом фронта и подошедшими частями 5-й и 33-й армий. [72]

4 декабря этот прорыв был полностью ликвидирован. На поле боя враг оставил более 10 тысяч убитых, 50 разбитых танков и много другой боевой техники.

В ходе битвы под Москвой это была последняя попытка немецко-фашистских войск прорваться к столице нашей Родины.

За 20 дней своего ноябрьского «генерального наступления» гитлеровцы потеряли более 155 тысяч убитыми и ранеными, около 800 танков, не менее 300 орудий и около 1500 самолетов. Тяжелые потери, провал плана «молниеносной войны» породили упадок духа в немецких войсках.

Сознательно извращая действительность, буржуазные историки пытаются по-своему объяснить провал наступления гитлеровцев под Москвой. Бывшие гитлеровские генералы и фельдмаршалы до сих пор пытаются в провале плана захвата Москвы и планов войны в целом обвинить одного Гитлера, который-де не посчитался с советами своих генералов, приостановил летом 1941 года движение группы армий «Центр» на Москву и повернул часть ее войск на Украину.

Выдвигаются и другие причины провала гитлеровского наступления под Москвой. Так, английский военный историк Фуллер в своей книге «Вторая мировая война» пишет: «С полным основанием можно считать, что не сопротивление русских, как бы велико оно ни было... а грязь, в которой застрял германский транспорт за линией фронта, спасла Москву». Этому фальшивому утверждению вторит бывший генерал фашистской армии Курт Типпельскирх, который писал: «...наступил период полной распутицы. Двигаться по дорогам стало невозможно, грязь прилипала к ногам, к копытам животных, колесам повозок и автомашин. Даже так называемые шоссе стали непроезжими. Наступление остановилось».

Но Фуллер и Типпельскирх должны были бы знать, что в ноябре 1941 года, когда решалась судьба великой битвы под Москвой, уже подморозило и никакой грязи не было.

Бывшие гитлеровские генералы Гудериан, Гот и другие ухватились за другую «убедительную» версию, утверждая, что основной причиной поражения их войск под Москвой была суровая русская зима.

Буржуазные военные историки и бывшие гитлеровские генералы пытаются убедить общественное мнение, будто более чем миллионная группировка отборных гитлеровских [73] войск не разбилась под Москвой о железную стойкость, мужество и героизм советских войск, а погибла от грязи, мороза и глубоких снегов. При этом они умалчивают о том, что в этих же условиях действовали и советские войска. Что же касается временного отказа гитлеровцев от наступления на Москву и поворота сил на Украину летом 1941 года, то без этого вынужденного маневра центральной группе немецко-фашистских войск, вероятно, пришлось бы еще хуже, чем в ноябре — декабре 1941 года.

Взбешенный провалом наступления на Москву и срывом плана «молниеносной войны» Гитлер нашел «козлов отпущения» и в истерическом гневе отстранил от должностей главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельдмаршала Браухича, командующего 2-й танковой армией генерала Гудериана, командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Бока и многих других видных военачальников, которых он за полтора-два месяца до этого щедро награждал крестами. Гитлер объявил себя верховным главнокомандующим и главнокомандующим сухопутными войсками, видимо считая, что этот акт магически подействует на немецкий народ и армию.

Тем временем советские войска, воодушевленные успехами, достигнутыми в оборонительных боях, перешли без какой-либо паузы в контрнаступление. Это было великое и радостное событие, взволновавшее не только весь советский народ, но и все прогрессивное человечество.

Меня не раз спрашивали: как удалось советским войскам разгромить сильнейшую немецко-фашистскую группировку под Москвой и в условиях суровой зимы отбросить ее остатки на запад? Ведь до битвы под Москвой Красная Армия все время отступала. Как бывшему командующему Западным фронтом, мне хочется высказать свое мнение по этому вопросу.

Как известно, предпринимая операцию на московском направлении под кодовым наименованием «Тайфун», немецко-фашистское командование рассчитывало разгромить советские войска на вяземско-московском и брянско-московском направлениях и, обойдя Москву с севера и юга, овладеть ею в возможно короткий срок. Противник намеревался достичь этой стратегической цели последовательно, методом двойного охвата. Первое окружение и разгром советских войск планировалось [74] провести в районах Брянска и Вязьмы; второе окружение и захват Москвы замышлялось осуществить путем глубокого обхода бронетанковыми войсками Москвы с северо-запада через Клин и с юга через Тулу, Каширу, с тем чтобы замкнуть клещи стратегического окружения в районе Ногинска.

Однако гитлеровское верховное командование, планируя такую сложную стратегическую операцию большого размаха, какой была операция «Тайфун», допустило крупную ошибку в расчете сил и средств. Оно серьезно недооценило возможности Красной Армии и явно переоценило возможности своих войск. Тех сил, которые сосредоточило немецко-фашистское командование, хватило лишь на то, чтобы прорвать нашу оборону в районах Вязьмы и Брянска и оттеснить войска Западного и Калининского фронтов на линию Калинин — Яхрома — Красная Поляна — Крюково — реки Нара и Ока — Тутла — Кашира — Михайлов. Следует отметить, что осуществлению главной стратегической цели врага — захвату Москвы — сильно помешала борьба с героически оборонявшимися окруженными советскими войсками в районе западнее Вязьмы. В этом районе вынуждены были задержаться главные силы гитлеровцев.

Тем самым, достигнув в начале октября своей ближайшей цели, противник не смог осуществить второго этапа операции. При создании ударных группировок для проведения второго этапа операции «Тайфун» были также допущены крупные просчеты. Фланговые группировки противника, особенно те, которые действовали в районе Тулы, были слабы и имели в своем составе недостаточно общевойсковых соединений. Ставка на бронетанковые соединения в зимних условиях 1941 года, как показала практика, себя не оправдала. Они понесли большие потери и утратили пробивную силу. Германское командование не сумело одновременно нанести удар в центре фронта, хотя сил у него здесь было достаточно. Это дало нам возможность свободно перебрасывать все резервы, включая и дивизионные, с пассивных участков, из центра к флангам и направлять их против ударных группировок врага.

В некоторых военно-исторических работах утверждается, что в цикл операций битвы под Москвой не входят октябрьские сражения Западного, Резервного и Брянского фронтов; [75] что противник якобы сначала полностью был остановлен на Можайской линии обороны, и затем гитлеровскому командованию будто бы пришлось готовить новую «генеральную наступательную операцию». Все, что говорилось выше о крахе операции «Тайфун», опровергает подобное утверждение. Ссылка на то, что гитлеровцам в ноябре пришлось произвести значительное пополнение войск, материальных средств и некоторую перегруппировку танковых соединений на своем левом крыле, также не является убедительной. Ведь известно, что эти мероприятия обычны во всех стратегических наступательных операциях, а потому и не могут служить факторами, определяющими начало и конец такой операции.

В начале ноября нам удалось своевременно установить сосредоточение ударных группировок противника на флангах нашего фронта обороны и правильно определить направления главных ударов врага. Ударным кулакам противника мы противопоставили глубокоэшелонированную оборону, оснащенную достаточным количеством противотанковых и инженерных средств. Здесь же, на самых опасных направлениях, сосредоточились все наши основные танковые части.

К первым числам декабря немецко-фашистские войска понесли большие потери. Коммуникации врага, протянувшиеся более чем на тысячу километров, находились под постоянными ударами наших партизанских отрядов, которые своими героическими действиями срывали снабжение войск противника, работу его тыловых органов и наносили врагу большой урон.

Большие потери гитлеровских войск, их неподготовленность к войне в зимних условиях, ожесточенное сопротивление советских воинов — все это резко отразилось на боеспособности немецко-фашистских частей, породило в их рядах растерянность и неверие в успех.

Советские войска в ходе битвы под Москвой понесли большие потери, но они все время получали от Родины необходимую помощь и сохранили до конца оборонительных сражений боеспособность и непоколебимую веру в победу.

Советский народ и его Вооруженные Силы пережили самое трудное время и уже ощутили радость первых побед. Красная Армия сорвала гитлеровский план, рассчитанный на захват Ленинграда и соединение немецко-фашистских войск [76] с финскими вооруженными силами. Перейдя в контрнаступление в районе Тихвина, она разгромила противника и заняла город. Войска Южного фронта в это же время тоже перешли в контрнаступление и заняли Ростов-на-Дону.

К началу декабря Западный фронт получил от Ставки две вновь сформированные армии и ряд соединений, из которых была сформирована 20-я армия. Все это позволило нам организовать контрнаступление.

Условия для контрнаступления советских войск под Москвой созревали в ходе оборонительных сражений. Оно явилось продолжением успешных контрударов наших войск на флангах фронта, начатых 1 — 3 декабря.

Использовав сложившиеся благоприятные условия, Ставка приказала перейти в контрнаступление одновременно с Западным фронтом войскам Калининского фронта и правого крыла Юго-Западного фронта.

Верховное главнокомандование в конце ноября сосредоточило северо-западнее Москвы и восточнее канала Москва — Волга 1-ю ударную армию и вновь сформированную 20-ю армию. В районе Рязани к этому же времени была сосредоточена 10-я армия.

29 ноября я позвонил Верховному главнокомандующему и, доложив обстановку, просил его дать приказ о подчинении Западному фронту 1-й ударной и 10-й армий, чтобы нанести противнику более сильные удары и отбросить его подальше от Москвы.

Сталин выслушал меня внимательно и спросил:

— А вы уверены, что противник подошел к кризисному состоянию и не имеет возможности ввести в дело какую-либо новую крупную группировку?

— Противник истощен. Но и войска фронта без помощи 1-й и 10-й армий не смогут ликвидировать опасные вклинения. Если мы их сейчас не ликвидируем, противник может в будущем подкрепить себя крупными резервами, которые он создает за счет северной и южной группировок своих войск, и тогда наше положение может осложниться.

Сталин сказал, что посоветуется с Генеральным штабом.

Я попросил начальника штаба фронта В. Д. Соколовского [77] (который также считал, что пора вводить в дело 1-ю и 10-ю армии) позвонить в генштаб и доказать целесообразность быстрейшей передачи фронту резервных армий.

Поздно вечером 29 ноября нам сообщили решение Ставки о том, что Западному фронту передаются 1-я ударная и 10-я армии и все соединения 20-й армии. Одновременно Ставка приказала прислать наши соображения об использовании этих армий.

Утром 2 декабря мы доложили Ставке свои соображения, которые в основном сводились к следующему:

1-я ударная армия под командованием генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова должна развернуться всеми своими силами в районе Дмитров — Яхрома и во взаимодействии с 30-й и 20-й армиями нанести удар в направлении на Клин и далее в общем направлении на Теряеву Слободу;

20-я армия из района Красная Поляна — Белый Раст, взаимодействуя с 1-й ударной и 16-й армиями, наносит удар в общем направлении на Солнечногорск, охватывая его с юга, и далее на Волоколамск; 16-я армия своим правым крылом наносит удар на Крюково и далее в зависимости от обстановки;

10-я армия, взаимодействуя с войсками 50-й армии, будет наносить удар в направлении Сталиногорск — Богородицк и далее продолжит наступление в районе южнее реки Упы.

Ближайшая задача контрнаступления на флангах Западного фронта заключалась в том, чтобы разгромить ударные группировки группы армий «Центр» и устранить непосредственную угрозу Москве. Для постановки войскам фронта более далеких и решительных целей сил у нас тогда не было. Мы стремились только отбросить врага как можно дальше от Москвы и нанести ему возможно большие потери.

Несмотря на передачу нам 1-й ударной, 10-й и 20-й армий, Западный фронт не имел численного превосходства над противником (кроме авиации). В танках и артиллерии превосходство было даже на стороне врага. Это обстоятельство явилось основной особенностью контрнаступления наших войск под Москвой.

5, 33, 43 и 49-й армиям фронта на первом этапе контрнаступления ставилась задача активными действиями сковать части противостоящего противника в центре нашего фронта и подготовиться к переходу в общее наступление. [78]

Поздно вечером 4 декабря позвонил Верховный главнокомандующий и спросил, чем еще помочь фронту, кроме того, что уже дано. Мы просили поддержать нас авиацией из резерва Верховного главнокомандования и ПВО страны и, кроме того, выделить хотя бы две сотни танков с экипажами. Танков у нас было мало, а без них нельзя быстро развивать контрнаступление.

— Танков нет, дать не можем, — сказал Сталин, — авиация будет. Я сейчас позвоню в генштаб. Имейте в виду, что 5 декабря переходит в наступление Калининский фронт. А 6 декабря перейдет в наступление в районе Ельца оперативная группа правого крыла Юго-Западного фронта.

6 декабря войска Западного фронта перешли в контрнаступление севернее и южнее столицы. В районе Калинина и Ельца начали наступление соседние фронты. Развернулось грандиозное сражение.

Уже в первый день наступления войска Калининского фронта вклинились в передний край обороны противника, но опрокинуть врага не смогли. Лишь после десятидневных упорных боев войска фронта начали продвигаться вперед. Это произошло уже после того, как правое крыло Западного фронта разгромило немецкую группировку в районе Рогачево — Солнечногорск и обошло Клин.

13 декабря 1-я ударная армия и часть сил 30-й армии Западного фронта подошли к Клину. Охватив город со всех сторон, советские войска ворвались в него и после ожесточенных боев в ночь на 15 декабря очистили Клин от противника.

Успешно развивали наступательные действия 20-я и 16-я армии. К исходу дня 9 декабря, преодолев упорное сопротивление противника, 20-я армия подошла к Солнечногорску и 11 декабря выбила противника из города. 16-я армия, освободив 8 декабря Крюково, развивала наступление к Истринскому водохранилищу.

Продвигались вперед и войска правого крыла 5-й армии, которой командовал генерал Л. А. Говоров. Продвижение 5-й армии во многом способствовало успеху 16-й армии.

Большой утратой для нас явилась гибель 19 декабря в районе деревни Палашкино (в 12 километрах северо-западнее Рузы) командира 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора Л. М. Доватора и командира 20-й кавалерийской [79] дивизии подполковника М. П. Тавлиева. По представлению Военного совета фронта Президиум Верховного Совета Союза ССР посмертно присвоил Л. М. Доватору звание Героя Советского Союза.

6 декабря вступила в сражение и 10-я армия в районе Михайлова, где противник пытался удержать свою оборону, чтобы прикрыть фланг отходившей 2-й танковой армии Гудериана. 8 декабря из района Тулы перешла в наступление 50-я армия, угрожая отрезать пути отхода противника из Венева и Михайлова.

Армия Гудериана, глубоко охваченная с флангов войсками Западного фронта и оперативной группы Юго-Западного фронта, поспешно отходила в общем направлении на Узловую, Богородицк и далее на Сухиничи, бросая тяжелое оружие, автомашины, тягачи и танки.

В ходе десятидневных боев войска левого крыла Западного фронта нанесли серьезное поражение 2-й танковой армии Гудериана и продвинулись вперед на 130 километров.

Угроза Туле была ликвидирована. Создались благоприятные условия для дальнейшего наступления. Большая заслуга в защите Тулы принадлежит частям 50-й армии и отрядам вооруженных тульских рабочих. В контрнаступлении основную роль здесь сыграли танковая дивизия Гетмана, кавкорпус Белова и оперативная группа 50-й армии, действовавшая под командованием генерал-лейтенанта В. С. Попова.

Действия наземных частей поддерживала авиация фронта и ПВО страны и дальняя авиация генерала А. Е. Голованова. Бомбардировщики и штурмовики наносили удары по артиллерийским позициям, танковым частям, командным пунктам противника, по отходящим войскам и автотранспортным колоннам. После отхода войск противника все дороги были забиты его боевой техникой и автомашинами.

В тыл противника на пути его отхода командование фронта направляло лыжные части, конницу и воздушно-десантные войска, которые громили отходившие части врага. В тылу противника, согласовывая свои действия с военными советами фронтов, активизировали свои действия партизаны.

Успешно продвигались вперед и соединения вновь сформированного Брянского фронта.

С выходом войск на линию Орешки — Старица — реки Лама и Руза — Малоярославец — Тихонова Пустынь — Калуга [80] — Мосальск — Сухиничи — Белев — Мценск — Новосиль закончился первый этап контрнаступления советских войск под Москвой.

Вечером 5 января меня вызвали в Москву, в Ставку Верховного главнокомандования.

После краткой информации Б. М. Шапошникова о положении на фронтах Сталин сказал:

— Гитлеровцы сейчас в растерянности от поражения под Москвой, не подготовились к зиме, сейчас самый подходящим момент для перехода в общее наступление.

Учитывая успешный ход контрнаступления фронтов Западного направления, Ставка планировала переход советских войск в наступление и на всех других направлениях. Целью общего наступления являлся разгром противника под Ленинградом, западнее Москвы и на юге страны.

Главный удар планировалось нанести по группе армий «Центр». Ее разгром намечалось осуществить силами левого крыла Северо-Западного, Калининского, Западного и Брянского фронтов путем двухстороннего охвата с последующим уничтожением главных сил врага в районе Ржева, Вязьмы и Смоленска.

Перед войсками Ленинградского и правого крыла Северо-Западного фронтов и Балтийским флотом ставилась задача разгромить группу армий «Север» и ликвидировать блокаду Ленинграда.

Войска Юго-Западного и Южного фронтов должны были нанести поражение группе армий «Юг» и освободить Донбасс. Кавказский фронт и Черноморский флот должны были освободить Крым.

Переход в общее наступление предполагалось осуществить в крайне сжатые сроки.

— На Западном направлении, — доложил я, — где создались более благоприятные условия и противник еще не успел восстановить боеспособность своих частей, надо продолжать наступление. Но для успеха наступления необходимо пополнить войска личным составом, боевой техникой и усилить резервами, в первую очередь танковыми частями. Что касается наступления под Ленинградом и на Юго-Западном направлении, то там наши войска стоят перед серьезной обороной противника и без наличия мощных артиллерийских средств они не смогут прорвать ее, измотаются и понесут [81] большие, ничем не оправданные потери. Я за то, чтобы усилить фронты Западного направления и здесь вести более мощное наступление.