Хроника мапрял 3-7 мая сего года в Венгрии (Будапешт -печ) состоялось VIII заседание Президиума мапрял
| Вид материала | Заседание |
- Заседание Президиума и Генеральной ассамблеи мапрял 22 23 апреля 2004 года в Санкт-Петербурге, 3122.12kb.
- Хроника мапрял н. С. Чохонелидзе (Грузия), 4808.58kb.
- Хроника мапрял VI международная научная конференция "Язык и социум" (Беларусь, 3-4, 3605.82kb.
- Хроника мапрял, 2958.71kb.
- Президиума Правления Торгово-промышленной палаты Российской Федерации Состоялось заседание, 7.76kb.
- Хроника мапрял, 2215.77kb.
- «Реализация прав и возможностей личности в условиях специальной библиотеки для слепых., 856.29kb.
- Хроника мапрял IV дьерская международная конференция преподавателей русского языка, 1105.26kb.
- Аракелян Сусанны Спиридоновны, ст преподавателя кафедры русского языка и литературы, 211.41kb.
- Организаторы: мапрял, евролог, Этносфера и сайты bilingual-online net, russisch-fuer-kinder, 14.15kb.
Четвертый раздел, “Номинация звучащей речи”, посвящен голосу. Эту тему раскрывают статьи Г.Е.Крейдлина “Голос и тон в языке и речи”, С.В.Кодзасова “Голос: свойства, функции и номинации”, Т.Е.Янко “Глагол гласить: от звука к знаку”.
Наконец, последний раздел “Языковые концепты в народной культуре” включает статьи С.А.Ромашко “Язык и речь и Ветхом завете”, С.Е.Никитиной “Лингвистика фольклорного социума”, С.М. и Н.И.Толстых “Имя в народной культуре”.
Бондарко А.В. Основы функциональной грамматики. Языковая интерпретация идеи времени. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. — 260 с.
На основе комплексного функционального и системно-структурного подхода к языковым явлениям А.В.Бондарко рассматривает в свой монографии семантику и формы выражения времени в русской грамматике (с. 232). Основными инструментами анализа являются понятия функционально-семантического поля и категориальной ситуации (с. 3). “Функционально-семантическое поле — это группировка разноуровневых средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций и выражающих варианты определенной семантической категории” (с. 17). Автор монографии полагает, что функционально-семантическое поле — это “семантическая категория, рассматриваемая в единстве с системой средств ее выражения в данном языке” (с. 17). По мнению А.В.Бондарко, можно выделить два типа поля: полицентрический и моноцентрический. Что касается понятия категориальной ситуации, она “представляет собой один из аспектов “общей ситуации”, передаваемой высказыванием, одну из его категориальных характеристик” (с. 23). Категориальная ситуация представляется "родовым понятием, по отношению к которому аспектуальные, темпоральные и другие подобные ситуации являются понятиями видовыми” (с. 24).
Среди языковых грамматических средств, с помощью, которых выражено время, следует прежде всего назвать глагол во всем многообразии его форм.
“Аспектуально-темпоральный комплекс представляет собой систему семантических категорий, отличающуюся, с одной стороны, многообразием компонентов (в планах содержания и выражения), а с другой — высокой степенью целостности, обусловленной единством семантического инварианта” (с. 231).
Автор полагает, что рассмотренная в книге проблематика актуальна не только для исследования грамматики современного языка, но и для исторических сравнительно-исторических разысканий.
Перспективы исследования А.В.Бондарко видит в возможности рассмотрения взаимосвязи системы языка и системы речи “в соотношении семантических инвариантов (абсолютных и относительных) и их многоступенчатой вариативности” (с. 232).
В книге шесть глав. В них последовательно рассмотрены теоретические и практические вопросы темпоральности в русской грамматике.
Первая глава посвящена функциональной грамматике, принципам ее построения и основным понятиям. В ней рассмотрены типы анализа материала: от семантики и от формы, теория функционально-семантического поля, понятия категориальной ситуации и функции, типы грамматических значений. Специально рассмотрены концепции Э.Кошмидера и Ю.С.Маслова.
Вторая глава “Темпоральность” — об этой семантической категории и временном дейксисе.
В третьей главе рассмотрен таксис в плане относительного времени и функционально-семантического поля.
Четвертая глава посвящена одному из сложнейших вопросов русской грамматики — аспектуальности. В ней рассмотрено поле аспектуальности, семантика предела, прототипы и инвариантные значения временных форм глагола, “поведение” глагольного вида в высказывании.
В пятой главе, “Временная локализованность”, автор анализирует типы временной нелокализованности и временную локализованность как функционально-семантическое поле.
Шестая глава посвящена временному порядку: средствам выражения временного порядка в языке, роли временных форм, монопредикативным конструкциям и временному порядку как категории текста.
Книгу сопровождает обширный список литературы.
Обзор подготовила
О.Е.Фролова
Павлищев Л.Н. Из семейной хроники: А.С.Пушкин; Аропова А.П., Наталья Николаевна Пушкина-Ланская. Сост., предисловие, подготовка текста, комментарий Г.А.Галина. М.: Три века истории, 2000, 512 с. (Пушкинская библиотека).
Том, подготовленный праправнуком поэта Георгием Александровичем Галиным, включает семейные предания и переписку Пушкиных-Павлищевых, собранные племянником поэта и публиковавшиеся им в конце XIX века в различных изданиях, а также семейные предания Гончаровых-Пушкиных-Араповых в воспоминаниях старшей дочери Н.Н.Пушкиной от второго брака – Александры Петровны Араповой.
Эта книга продолжает выпуск “Пушкинской библиотеки”, начатой издательством в 1994 г.
В серии издаются тексты Пушкина, прокомментированные выдающимися пушкинистами, воспоминания, очерки, исследования из “золотого фонда отечественной пушкинистики”.
Уже изданы: двухтомник В.В.Вересаева “Спутники Пушкина”, двухтомник “Любовный быт пушкинской эпохи”, “Род и предки Пушкина”, “Дневник Пушкина 1833-1835 гг”.
В 2000 году выходит книга: А.В.Тыркова-Вильямс “Жизнь Пушкина”, 2 тома.
Издательство планирует продолжить выпуск книг этой серии.
Хачатурова С.С.”Русский экспресс”
Программа “Русский экспресс”- коммуникативный курс русского языка включает:
курс “русский экспресс1” для начинающих (ТБУ), рассчитанный на 180 учебных часов.
Учебные материалы:
1. Учебник (книга для студентов) полноцветный, 209 стр. на русском языке.
2. Практическое пособие (лексико-грамматический комментарий, глоссарий), черно-белый, 80 стр., отдельные издания на английском, французском, немецких языках.
3. Книга для преподавателя- методические рекомендации, 112 стр.на русском языке
Комплект аудио-кассет
4• - курс ”русский экспресс 2” для среднего уровня (ТРКИ-1), рассчитанный на 220 учебных часов.
Учебные материалы:
1. Учебник полночветный, 250 стр. на русском языке
2. Комплект аудио-кассет
Программе присвоен гриф “Рекомендовано Министерством Образования РФ”
Метод: социо-аффективный, опирающийся на последние достижения психологической науки (одобренной ученым советом кафедры психологии развития РАГС), получивший признание ЮНЕСКО в 1997 году (знак ЮНЕСКО – ЛИНГВАПАКС) – основан на учете индивидуальных моделей поведения учащихся, подтверждающих свою точку зрения в рамках работы в коммуникативных ситуациях. Эмоциональный компонент стимулирует самостоятельные высказывания учащихся по предложенным темам. Метод личностно-ориентированный, предполагающий индивидуальный подход ориентирован на достижение оптимального взаимопонимания между учащимися различных национальных и этнических групп. В то же время данный метод развивает: память и способности селективной перцепции: мотивацию к дальнейшему изучению неродного языка, а также создает предпосылки для развития навыков общения на русском языке, т.е. оказывает позитивное влияние на повышение эффективности общения представителей различных культур, что расширяет возможности для оптимального межкультурного диалога.
Структура учебника для начального уровня: 24 урока-блока, организованных на функционально-коммуникативной основе и включающих:
а) грамматический материал в виде функциональных таблиц:
б) иллюстрацию употребления грамматических форм в юмористических, легкодоступных для понимания микро-диалогах:
в) центральный текст в виде диалога или письма, ориентированный на эмоциональную реакцию:
г) вопросы к тексту, предназначенные для контроля понимания и создания мотивации для дальнейшего обсуждения темы:
д) проблемные ситуации из жизни русских для игровых и речевых заданий, цель которых: развить спонтанную речь на русском языке. Условия ситуации предполагают установку на вербальную реакцию собеседников.
е) индивидуальные задания, в ходе которых студент составляет и излагает устно или письменно свой собственный проект по обсуждаемой теме:
ж) лексические упражнения;
з) грамматические упражнения.
Учебник содержит:
• Фотокопии аутентичных документов: почтовых бланков, таможенных деклараций, рекламных объявлений, визитных карточек и т.д. с инструкцией по их заполнению и составлению:
• Тексты басен, песен, стихов, отрывки литературных произведений:
• Каждое явление русского языка иллюстрируется рисунками, сериями рисунков или фотографий (более 120 цветных фотографий).
Информацию практического характера, необходимую для тех, кто впервые приезжает в Россию.
Первое издание (1992 г.), второе издание (1997 г.), третье издание (2000 г.) – переработано в соответствии с пожеланиями и рекомендациями ряда зарубежных и отечественных специалистов-педагогов, в течение восьми лет ведущих обучение по данной программе.
Практическое пособие: для оптимального объяснения фактов и явлений русского языка, выпускается на трех языках, содержит:
• фонетический и лексико-грамматический комментарий к каждому уроку с примерами из текстов учебника и сравнительным анализом аналогичных явлений в родном языке учащихся;
• описание системы русского языка в таблицах и схемах: глоссарий на 2140 лексических единиц, входящих в программу курса и содержащихся в текстах учебника (более четверти из них являются интернациональными словами) – адекватный перевод изучаемой лексики на родной язык учащегося.
Книга для преподавателя: методическое пособие, содержащее описание метода: поурочные рекомендации по ведению коммуникативного социо-аффективного курса и дополнительные текты и диалоги, а также проверочные тестовые задания, соответствующие требованиям Головного центра тестирования по пятиуровневой системе.
Структура учебника для среднего уровня: материал, отобранный с учетом требований Государственного стандарта, укладывается в 11 уроков-блоков. Первая часть учебника содержит тексты познавательно-развивающего характера, сообщающие информацию об истории, культуре городов и регионов России: вторая часть содержит темы общечеловеческой значимости. Тексты и диалоги уроков объединены блоками коммуникативных заданий, развивающих навыки дискуссионного обсуждения, полилога. Закрепление явлений грамматики проводится на базе упражнений, сопровождающих введение нового материала и характеризующихся коммуникативной направленностью. Опора на вербальное выражение индивидуальной модели поведения присутствует в заданиях к текстам, побуждающих к выражению личностной позиции в обсуждении.
Применение: Курс ”Русский экспресс” применяется с 1992 года в упражнениях высшего и дополнительного образования в России (Москва, Санкт-Петербург, Одесса) и за рубежом (Франция, Швейцария, Италия, Великобритания, Германия и др.) Рекомендован Сектором Образования ЮНЕСКО для вузов межуниверситетской сети проекта ЛИНГВАПАКС.
НОВАЯ КНИГА ЧЕШСКИХ ЛИТЕРАТУРОВЕДОВ.
Многие публикации последних лет в Чехии ориентированы на учебный процесс и носят не столько теоретический, сколько практический характер. Например, работы по русскому языку педагогического факультета Западно-Чешского университета: Б.Чесал, Э.Вычихлова “Упражнения по русскому синтаксису./Сложное предложение/,” /1997/,Б.Чесал, Э.Вычихлова, Н.Манкова “Упражнения по русскому синтаксису./Ключи к переводным упражнениям/,/1998/, И.Свободова”Упражнения по русской морфологии”,/1998/ и др.
Среди литературоведческих работ, предназначенных для студентов и школьников, назовем книги М.Заградки “Современные русские прозаики” /1997/,Я.Соваковой и В.Филиппова “Обзор русской литературы”/1999/,Я.Соваковой и М.Заградки “Литературные течения и личности русской литературы XX века/2000/. Остановимся на последней книге.
Как известно, научные интересы М.Заградки многие годы были связаны, в основном, с военной прозой, с изучением традиций русской литературы XIX в.,в частности Л.Толстого и современным литературным процессом. Я Совакову в большей степени привлекала русская литература ХХ в. и, в частности, творчество М.Булгакава, А.Кима. В последней книге, с одной стороны, отразились научные интересы ее авторов, а с другой, в ней заметно их желание расширить круг исследуемых русских писателей и поэтов конца Х/Х -начала XX века. Предполагая написать и вторую часть книги о литературе ХХ в., Я.Совакова и М.Заградка в первой части дают “обзор основных направлений и личностей для элементарной ориентации в русском литературном процессе/ в советской России и за рубежом/ периода 1890-1930”.Несмотря на малый объем книги /73 тр./,авторы характеризуют классический реализм / Л.Толстой, В Короленко, А.Чехов/ и его разновидности, включающие в себя натурализм /М Арцыбашев, А. Куприн, Д. Мамин-Сибиряк/, импрессионизм /И. Бунин, А. Грин, В. Зайцев/ и др. Авторы пишут и о символизме футуризме, имажинизме, литературных группах и организациях 20-х годов /пролетарские писатели, “Серапионовы братья”, “ОБЭРИУ”, “Перевал”/.Отдельно выделяются сатира и историческая проза .Среди многочисленных авторов отечественной и русской зарубежной литературы некоторые главы посвящены М. Горькому, И. Бабелю, Б. Пильняку, Б. Пастернаку, М. Цветаевой, М .Шолохову, А. Платонову, М. Булгакову, Й. Эренбургу, Л. Леонову и др,
Читая биографии русских писателей и поэтов, репрессированных или так или иначе пострадавших в советский период, студенты узнают многие трагические факты. Даже о таком классическом русском художнике слова ХХ в., как Л.Леонов, сообщается, что “несмотря на позитивное по отношению к советскому строю звучание произведений Леонова, писатель подвергался частым нападкам официальной критики именно из-за близости его стиля и понимания человеческой психологии Достоевскому. Только лишь благодаря поддержке М. Горького не был репрессирован”.
Я. Совакова и М. Заградка стремятся к объективности литературоведческой информации. Их краткие характеристики многих творческих личностей дают возможность едва ли не энциклопедически представить все разнообразие стилей в русской литературе конца ХIХ- начала XX века. В поле зрения авторов книги вошла городская и деревенская тематика, производственная и военная, историческая и современная. Информативность, доступная студентам теоретичность, новизна освещения жизни и творчества известных, ставших “хрестоматийными” литераторов, учёт особенностей восприятия их произведений в нынешней Чехии предопределяют безусловную полезность книги для филологов-русистов.
На прилавках чешских магазинов в настоящее время, к сожалению, мало учебников по русской литературе. Поэтому новая книга чешских литературоведов в какой-то степени восполнит этот пробел.
В.Филиппов
Размышление над новой книгой о русской деревне
В серии “Перечитывая классику” (Издательство Московского университета: в помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам, 1999) вышла монография В.А. Недзвецкого и В.В. Филиппова “Русская “деревенская” проза” . В ней 6 глав. Из них 4 принадлежат проф. В.А. Недзвецкому (главы “Предшественники и истоки”, “Художественная летопись деревни”, “Война и мир в Пекашине (Федор Абрамов)” и “Крестьянская вселенная Василия Белова”), а две другие главы: “Наука поведения” и ее отступники “Василий Шукшин”) и “Сохрани в сердце своем” (Валентин Распутин)” – доц. В.В. Филиппову.
“Наше обращение к теме книги вызвано не только высокой художественной ценностью исследуемых произведений, – пишут авторы – ... Здесь сказалась и настоятельная потребность хотя бы таким образом отдать и наш личный долг отечественной деревне, подвигу русского крестьянина-земледельца...”
Писать о “деревенской прозе”, и вообще о русской литературе “сельского” направления, -столь же полезно, сколь и благородно. Ведь на “сельских жителях” (вспомним одну из первых книг В.М. Шукшина) стояла, стоит и будет стоять Русь. “Крестьянская вселенная” (весьма удачный термин В.А. Недзвецкого) воистину достойна самого пристального внимания, ибо, как писал академик Д.С. Лихачев, “Древнейшие в мире культуры у всех народов – крестьянские. Здесь не только фольклор, здесь и трудовые навыки , и высокая культура быта.”
Как никогда актуально звучит сегодня мысль Ф.М. Достоевского, процитированная В. Недзвецким, о том, что нравственность, устои в обществе, “спокойствие и возмужалость земли и порядок в государстве ... зависят от степени и успехов землевладения. Если землевладение и хозяйство слабо, раскидисто, беспорядочно, – то нет ни государства, ни гражданственности, ни нравственности, ни любви в Боге...” (стр. 21). Словом, тема ( и шире – проблема), избранная авторами, весьма актуальна , и мы должны быть благодарны авторам за их труд.
Барственно-пренебрежительное отношение к селу и к сельской тематике в литературе ( да и в искусстве в целом!) присутствует до сих пор. К сожалению, “правдивая научная история русской деревни и ее послеоктябрьского периода не написана ...” Историческое отчуждение города от деревни дают о себе знать и поныне. Наследник Есенина Николай Рубцов в 60-е годы приходил в отчаяние из-за того, что “город село таранит”, что острые грани противоречивых отношений между городом и селом ранят его сердце. А надо было бы услышать этот стон, но ведь не услышали, как и до сих пор не хотят прислушиваться к словам В.М. Шукшина, что именно русский сельский житель – и вообще народ – “за свою историю отобрал, сохранил, возвел в степень уважения такие человеческие качества, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие ... доброту... Мы сохранили в чистоте великий русский язык” ... (цит. По статье В. Филиппова, стр. 116). Ах, если бы так! Нигилистическое, доходящее до сарказма отношение к простому человеку “от земли”, к его языку ( а теперь и вообще к русскому языку) проявляется, в частности, у В. Войновича (его ““Иванькиада” или “Чонкин”).
Автор рецензии сам столкнулся с пренебрежительным отношением к “ деревенской прозе” лет 15 назад, когда работал в творческом семинаре критиков в Прибалтике под руководством И.О. Шайтанова, уже тогда смело и дальновидно пробивавшего дорогу в Россию литературе Русского Зарубежья. “Критиканская” публика “столичников” признавала лишь “модерн”, разных “куртуазных маньеристов”, не желая слушать “деревенщиков”. А что такое нынешний “модерн” , как не отчуждение от общечеловеческих духовно-нравственных, эстетических и этических ценностей русской классики?
В.А. Недзвецкий и В.В. Филиппов многоаспектно проанализировали творчество Ф. Абрамова, В. Белова, В. Шукшина, В. Распутина, а так же их прямых предшественников : Н.М. Карамзина, А.С. Пушкина, Д.В. Григоровича, И. С. Тургенева, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, Г.И. Успенского, А.П. Чехова... Для тех, кому предназначена данная монография, – прекрасное пособие. Оно, пособие, — напоминание о том, что и в период “коммунистической осады” в бывшем СССР были прекрасные, смелые писатели, стоявшие “за землю русскую”, за “мир”, за крестьянство. Пособие призывает всех нас вспомнить слова прекрасного русского поэта А.Т. Твардовского о том, что нам надо, просто необходимо, “послушать” самих “хлеборобов”, которые вынесли на плечах своих десятки и сотни лет лихолетья...
С чувством “сердечного покаяния” авторы монографии поклонились “земным поклоном” всем тем, кто жил до них, при них, кто создавал эпопею народного мужества и мученичества.
Об одном можно пожалеть, что из поля зрения авторов пособия “выпал” Иван Бунин “пусть он к 20-м годам был и “зарубежным”). Ведь именно у Бунина, на наш взгляд, – в руках связующая нить между 18-19-20-м веком. От бунинской пророческой повести “Деревня” повеяло такой слякотью послереволюционной жизни России, такой зимней стужей, от которой и по сей день вздрагивает “крестьянская вселенная”.
Основное замечание к монографии – малый объем книги. При его увеличении в ней, безусловно, нашлось бы место широкому анализу “Матренина двора” А.И. Солженицина. “Матренин двор” – веха в русской литературе 60-х годов, как, например, и “Прощание с Матерой”...
Пособие достойно самого пристального внимания учащихся и преподавателей. Было бы полезно, если бы оно могло быть издано и за рубежом, где, несмотря на определенные политические “капризы”, растет интерес к русскому языку и к литературе.
Алексей Пехтерев
(Чехия, Прага)
В ПОМОЩЬ ПРЕПОДАВАТЕЛЮ
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ НА УРОКЕ РУССКОГО ЯЗЫКА
УЧЕНЬЕ – СВЕТ.
I.
Запечатленная в летописях историческая память русского народа содержит немало упоминаний о “книжном обучении” в Древней Руси.
Так, уже на заре русской государственности князь киевский Владимир, прозванный в народе Красным Солнышком, повелел в 988 году “собирать у лучших людей детей и отдавать их в книжное обучение”.
Великий князь Владимир “землю вспахал и размягчил”, а сын его Ярослав, по заслугам названный Мудрым, “ посеял” русскую книжность, поскольку “любил он книги и, много переписав, положил в церкви святой Софии, которую создал сам”. Христианство на Руси явилось вместе с “книжностью и обучением книжным”. И хотя привычное для нас слово “школа” впервые встречается в летописях ХIV века, государственные учебные заведения появились на нашей земле в эпоху Ярослава Мудрого, а первое из них было основано в Киеве в 1030 году.
В это же время в Новгороде открывается училище на 300 учеников, которые не только обучаются грамоте, но и овладевают премудростями искусств и художеств. В ту пору так называли и науки. Это учебное заведение и другие, чуть позже возникшие, способствовали распространению грамотности среди самых широких слоев населения северных городов Древней Руси.
Наряду со школами в Великом Новгороде возникают “книжницы”, своеобразные открытые для грамотеев книгохранилища – прообраз нынешних библиотек.
Именно на основе источников из новгородских “книжниц” рождаются “Великие Четьи — Минеи”, собрание книг, чтимых на Руси.
Эта своеобразная, первая русская энциклопедия представляет собой 12 огромных томов, насчитывающих 27 тысяч страниц.
Дочь Ярослава Мудрого Анна, ставшая впоследствии королевой Франции, премного способствовала открытию, наверное, первого в Европе женского училища, где обучали “молодых девиц писанию, а также ремеслам”.
Женская грамотность в Древней Руси была нередким явлением, а широкая распространенность женских учебных заведений сохранялась в России, с некоторыми историческими перерывами, вплоть до революции 1917 года, когда в стране насчитывалось 868 мужских гимназий на 1347 женских.
Необычайная тяга русской женщины к знаниям, как одна из ярких особенностей ее национального характера, очевидна и в наши дни, о чем свидетельствует явное преобладание девушек над юношами во многих учебных заведениях России.
Если мы вернемся к старому слову “книжница”, то оно значило еще и “ученая, начитанная женщина”.
Именно такой, особенно известной, “книжницей” в Киевской Руси считалась Ефросинья Полоцкая: “Весть о ее мудрости и благом учении, — повествует летопись, – разошлась по всем градам”.
И не только по русским “градам”! Многие историки полагают, что именно ей посвятил свои строки великий поэт Востока Низами, создавая образ русской княжны во всемирно известной поэме “Семь красавиц”.
Не только русские летописи, но и европейские хроники и скандинавские саги упоминают о том, что книжным обучением в домонгольской Руси пользовались королевичи Англии и Дании, юные князья из Норвегии, Швеции и других стран, с которыми Киевская Русь поддерживала тесные торговые и дипломатические отношения.
Именитые ученики из стран Европы вместе со знаниями охотно увозили с собой грамотных и воспитанных невест, и многие из этих русских женщин оставили заметный след в истории европейских государств.
Найденные в немалых количествах в Великом Новгороде берестяные грамоты говорят нам о широком распространении грамотности среди самых простых людей того времени.
Здесь денежные расписки соседствуют с записками любовного характера, а бесхитростные рассказы о делах семейных с выполненными школьными заданиями.
В одном же берестяном послании далекий наш предок Яков просит своего кума Максима прислать ему “доброго чтения”. Ведь хорошее, как говорили, “доброе чтение” было всегда “в чести”, то есть пользовалось уважением во все времена на Руси.
II.
А как же отразилось это глубокое уважительное отношение русских людей к книжности, грамоте и, в самом широком смысле, к учению в русском языке?
В поисках ответа обратимся к самому надежному источнику – к сборнику “Пословицы русского народа” Владимира Ивановича Даля.
Многостраничные разделы, посвященные грамоте и учению, открываются здесь словами: “Грамоте учиться всегда (вперед) пригодится”. В наши дни эта поговорка звучит в несколько усеченном виде, но существо ее от этого не пострадало: “Учиться – всегда пригодится”.
Прозрачное значение этих слов подчеркивается и в другой менее известной поговорке: “Кто грамоте горазд (т.е. “кто учен”), тому не пропасть”.
Еще полагали наши предки, что “Побольше грамотных, поменьше дураков”. Кому бы не хотелось согласиться с этим доводом и в наши дни!
Из глубины веков идущее уважение русского человека к “книжному учению” и к печатному слову, которое во многом сохраняется и поныне, отобразилось в поговорке: “Лучше печатного слова не скажешь”, а высшей похвалой умной и правильной речи считалось: “Говорит, как книга” или “Говорит, как по-писанному”. Не следует путать последнее выражение с современным “Говорит по бумажке”, то есть и глуп, и говорить не умеет.
Газетному же слову и во времена Даля не все доверяли: “Врет, как газета” или “Врет по – печатному”.
Правда, эти мысли многими не разделялись: “Супротив (т.е. против) печатного (газетного-В.Д.) не соврешь”, и еще увереннее: “Лучше печатного не скажешь”. Что поделаешь? И в эпоху Даля, и в наши дни в этом вопросе согласья нет.
Но возвратимся к учению. Самой живучей в языке поговоркой, пожалуй, осталась: “Ученье свет – а неученье тьма”. Ученье, по мнению народному, не только просветляет ум человека, но “ученье это красота”. “Красна (красива) птица перьем (перьями),- а человек ученьем”.
Ученье дано не всякому и сопряжено с великим трудом, а порой и с лишениями: “Идти в науку- терпеть муку”, ведь еще в древности люди поняли, что “Плод ученья сладок, а корень ученья горек”. Не потому ли учителя и родители во все времена повторяли детям: “Без муки нет науки”. Кстати, подтверждение этой истине можно найти и в поэзии – вспомним, к примеру, слова замечательного поэта Леонида Мартынова, столь удачно приведенные в книге Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова “Язык и культура”:
“Попробуешь слова сличить-
И аж мороз идет по коже:
Недаром “мучить” и “учить”
Звучат извечно столь похоже.
Это воззрение на трудности и на муки при получении знаний оспаривают поклонники игровой- “потешающей”, по названию великого педагога К.Д. Ушинского, педагогики. Их стремление построить обучение как сплошную, нескончаемую игру отвергалось народным представлением об учении, где замечено, что “Делу время – а потехе (игре) час”. Может быть, и не случайно В.И. Даль в список поговорок неожиданно вводит ряд слов и словосочетаний, которые нам не очень приятны, но всегда востребованы: “Учить в долбежку (от глагола “долбить”), долбить, зубрить, вызубрить от доски до доски”. Эти слова, родившиеся еще тогда, когда обложки книг были деревянными, живучи там, где без “долбежки” и “зубрежки”, пусть даже с помощью компьютера, никак не обойтись.
А все же замечательно, что распространенный в прошлом и отраженный в поговорке метод: “Без палки нет ученья”, почти не находит сторонников в наш просвещенный век.
Но истину слов “Кто хочет много знать, тому надо мало спать” познало на себе большинство нынешних студентов, которые свято верят, особенно перед экзаменами, в то, что “Повторенье – мать ученья”. Еще бы! Ведь “Наука не пиво, в рот не вольешь”. А что касается материальной стороны учения, то на эту проблему наши предки смотрели незатейливо и по-философски: “Ученье лучше богатства”.
Правда, не следует забывать и о том, что “Кто много знает, с того много и спрашивается”. А как бы всем нам хотелось верить в то, что всегда и во всем у нас: “Ученый (умный) водит, а неученый следом ходит”!
Разумеется, во все эпохи в России водились скептики, – “Фомы неверующие” (см. Библию). Это они придумали зловредные концовки иным пословицам и поговоркам. Чего стоит, например: “Век живи – век учись” (а дураком умрешь). И уж полное неверие в книжную мудрость слышится в таких словах: “Книга – в ней два листа, а середка (середина) пуста” или “Учился читать и писать, а научился петь да плясать (т.е. жить праздно)".
Справедливости ради, следует заметить, что подобных речений в сборнике В.И. Даля мало, можно сказать — совсем ничего.
А еще нельзя не заметить, что учение в народной мудрости тесно связано с понятием добра: “Учись доброму, так худое на ум не пойдет”, “Дураку (т.е. человеку готовому на дурное, недоброе) наука, что ребенку огонь”. И уж совсем забавно звучит в век феминизации: “Ученая ведьма, хуже прирожденной (т.е. ведьмы от рождения)”.
Бесспорно, что не все приведенные нами крылатые выражения здравствуют в живой русской речи. Но все они, и звучащие, и уже замолчавшие, каждая по своему, создают богатую и яркую картину представлении русского человека об учении, учености и о науке: “Божьей волей свет стоит, наукой люди живут”.