Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 52

Путь к вершине

Сознание того, что сейчас четверка в лагере V вне опасности, создает

нам хорошее настроение. Даже ветер и мороз не кажутся страшными. Движемся по

рыжим скалам, придерживаясь Западного гребня. Где-то левее по склону тянется

красный репшнур. Этот участок пути в 1979 г. пройден югославскими

альпинистами. Путь по гребню нам кажется проще, чем по склону. Высматриваем

скальный взлет V категории трудности, о котором знаем из литературы.

Темп подъема очень медленный, так как то у меня, то у Сережи

соскакивают кошки. С досадой останавливаемся и на сильном морозе помогаем

друг другу крепить их. Надо же! Сколько лет готовились к этому дню, сколько

раз подгоняли, прилаживали, продумывали, пробовали снаря-

295

жение, а тут на тебе! Создается впечатление, что мы больше сидим, чем

идем.

А вот и скальный барьер. Гребень упирается в 60-метровую стену. Уходим

влево и вдоль красного репшнура, с переменной страховкой поднимаемся к

большому снежному полю. На плитах неглубокий снег. В левой части склона

виден выход из большого кулуара, по которому в 1963 г. поднимались

американцы. За ним снежный склон продолжается до Северного ребра. Здесь в

течение 30 лет пытались подняться англичане. Где-то на нашем уровне

последний раз видели Мэллори и Ирвина. До вершины не так далеко. Возможно,

они и добрались до нее в том далеком 1924 г.

Подъем снова становится простым, и мы стремимся выйти на гребень. Под

очередной стеной (вторым барьером) находим новенький желтый баллон. Чей он?

Возможно, прошлогодней японской экспедиции, не дошедшей до вершины какие-то

100 м по высоте. В связи с поздним временем они были вынуждены вернуться, не

рискуя провести здесь ночь без палаток и спальных мешков.

На стене натыкаюсь на рюкзак Балыбердина. Наверное, отсюда просил

Володя выйти им навстречу. Пытаюсь поднять его. Тяжело. С удивлением

заглядываю внутрь. Там кинокамера "Красногорск", которую мы забираем на

вершину, "трофейные" японские рация и редуктор, большое количество

камней--сувениры с вершины. Невдалеке на нашем уровне видна Южная вершина

Эвереста. Значит, скоро и главная. Балансируя над пропастью, с попеременной

страховкой преодолеваем узкий скальный гребень и начинаем подъем по снежному

ножу, переходящему в снежный гребень.

В облаках не видим вершины, но чувствуем, что она рядом. Неожиданно

соединяющая нас 20-метровая веревка начинает натягиваться. Я уже выпустил

все кольца, но почему-то продолжаю отставать от Сережи. Никак не могу

понять, в чем дело. Может, он увидел вершину и пошел быстрее? Начинаю

сердиться: "Ну не могу я быстрее идти, разве не чувствуешь?" Тут Сережа, как

будто угадав мои мысли, обернулся и жестом показал, чтобы я увеличил подачу

кислорода. Смотрю на индикатор: кислород не идет. Так вот в чем дело!

Оставляю на склоне пустой баллон, подсоединяю новый и включаю подачу на 3

литра в минуту. Сразу же пошлось легче. И тут мы вышли на вершину.

Все произошло так неожиданно и буднично, что мы сначала просто стояли и

смотрели друг на друга, на торчащий из-под снега металлический штырь с

прикрепленными к нему вымпелами альпклуба "Донбасс" и ЦС "Авангарда", на 2

пустых баллона, привязанных к треноге, на высокие вершины, торчащие из-под

плотных облаков, и открывающиеся равнины Тибетского нагорья.

Непальское время 13.20. Поздравляем друг друга. Я достаю рацию, а

Сережа кинокамеру.

Я: База, база. Я--вершина. Как слышишь? Прием.

Тамм: База слушает, база слушает. Валя, где находитесь?

Я: Мы на вершине!

Тамм: Поздравляю вас, поздравляю вас. Сколько у вас кислорода осталось?

Я: По целому баллону.

Откапываем треногу так, чтобы ее можно было узнать. К ней прикреплен

чей-то флаг. Он вмерз в фирн, и достать его невозможно. Камера не работает.

Просим к рации кинооператора:

-- Дима, давай командуй, что делать с камерой. Она не крутится.

. Коваленко: Ребята, дорогие, поздравляю. Спрячьте камеру под пуховку

на 10--15 минут, и она должна заработать.

Пока Сережа держит камеру под пуховкой, осматриваемся. К небольшой

вершинной шапке сходятся 3 гребня,

296

образуя между гранями 3 стены, из-под которых растекаются ледники

Кхумбу, Ронгбук и Кангчунг. В сторону ледника Кангчунг свисают огромные

карнизы. Все долины Непала забиты облаками, даже Лхоцзе еле видна. На западе

над облаками возвышается Чо-Ойю. Над Тибетом время от времени растягивает

облака и видна равнина. Горы быстро переходят в нагорье.

Камера заработала. Сережа делает круговую съемку. Счетчик не работает.

Открываем камеру и обнаруживаем, что пленка кончилась. Когда? Может быть,

ничего не сняли? Пытаемся зарядить новую кассету. Без навыка на морозе это

не так-то просто. Легкий нажим, неосторожное движение--и пленка ломается.

Потеряна вся кассета. С последней кассетой обращаемся более аккуратно.

Кое-как заправляем пленку. Прогон, одна петля исчезает, и вернуть ее на

место мы никак не можем. Решаем снимать так. Сережа повторяет все сначала.

По просьбе офицера связи даем детальное описание вершины и всего, что

на ней находится. В эфир врывается корреспондент ТАСС Юрий Родионов:

-- Ребята! Если можете, скажите пару слов для печати

о том, что вы чувствуете, взойдя на вершину. Для советских

читателей.

Конечно, можем, и я толкаю речь:

-- С этой самой высокой трибуны мира мы хотели бы

поздравить весь коллектив нашей экспедиции с большим

успехом, с огромнейшей проделанной работой. Титаниче

ский труд! Такие маршруты в общем-то ходятся не часто и

под силу только действительно хорошему коллективу. Я

хотел бы поздравить альпинистов всей страны, которые

долго ждали этого успеха в Гималаях. Я хотел бы поблаго

дарить всех радиослушателей и читателей, всех наших

многочисленных помощников на всех этапах подготовки

этого огромнейшего мероприятия. Всем им еще раз огром

ное спасибо! Еще раз я хочу подчеркнуть, что это восхожде

ние мы посвятили 60-летию образования нашего государ

ства--Союза Советских Социалистических Республик!

Затем я берусь за кинокамеру. Отхожу на край вершины, даю наезд на

лагерь американской экспедиции, расположенный далеко внизу, на леднике

Ронгбук, затем перевожу камеру на Ефимова, крепящего к треноге вымпел

Уральского политехнического института. От него--вниз на окружающие горы. Я

очень рад своей находке. Это лучшее, что мне удалось снять в жизни. Но

Сережа открывает камеру, а там "салат"--клубок перепутанной пленки. Обидно

до слез, но сделать больше ничего нельзя. Пленка кончилась. Вынимаем

кассету, а камеру оставляем на вершине. Теперь в ход пошли фотоаппараты.

Мы уже более полутора часов на вершине. Чувствую, что пора начинать

спуск, и тороплю Сережу, но он все тянет и тянет. В начале четвертого

покидаем вершину. На леднике Ронгбук вижу двойку, идущую от склона Эвереста

к американскому лагерю. Интересно, видят ли они нас?

На спуске у Сережи ломается одна из кошек, и темп движения падает. Без

кошек на этих заснеженных плитах недолго и улететь. Как это Мысловский и

Балыбердин шли без них ночью? Чаще идем попеременно. На крутых и опасных

местах подстраховываю спуск товарища. - К вечерней связи возвращаемся в

лагерь V. Сразу продолжить спуск к лагерю IV тяжеловато, а после отдыха

будет поздно. К тому же узнаем, что он уже занят. Туда поднялись Валиев и

Хрищатый, поднося лекарства. Бершов, •Туркевич, Мысловский и Балыбердин

на подходе к лагерю III. Молодцы, ребята! Высота 7800 для нас уже почти

привычная. Снизу в лагерь III подошли Ильинский и Чепчев. Впервые за 2

месяца группа Ильинского должна была собраться вместе, но обстоятельства не

позволили сделать этого.

Снимаем кошки. Сматываем веревку (она нам больше не нужна: до Западного

цирка натянуты перила). Снова нам

предстоит бессонная ночь. В баллонах у нас по 20 атмосфер. Это только

часа на 2--3.

С рассветом покидаем лагерь. Горы, как алмазы, вспыхивают в лучах

восходящего солнца. В долинах еще темно, в них ночуют облака. Очень холодно,

но ветра почти нет. Высота 8500. Идем без кислорода. Сильно мерзнут руки и

ноги. Приходится изредка останавливаться и приводить их в порядок.

К утренней связи спускаюсь в лагерь IV и отогреваюсь в компании Валиева

и Хрищатого. Подходит Ефимов, и я освобождаю насиженное место. В 11.20

подхожу к лагерю III. Время позднее, но еще никто из обитателей лагеря не

тронулся в путь. Туркевич торопит Мысловского с выходом. Надоела ему эта

высота, да и всем нам тоже. Мне хочется сегодня добраться до ледника.

Ильинский долго прилаживает кислородную маску и уходит вверх. Бершов и

Туркевич сопровождают Мысловского вниз. Он тоже идет с кислородом.

Балыбердин в лагере III уже полностью отошел и остался со мной ждать

Ефимова, который захватил из-под вершины Володин рюкзак. Готовим чай.

Подходит Ефимов. Он не торопится вниз. Говорит, что плохо переносит резкую

потерю высоты. Володя уходит догонять ребят.

И снова мы с Сережей одни. Скоро 14-часовой сеанс связи. После него

решим вопрос о дальнейшем спуске. Если в лагере II будет свободное место,

Сережа останется там переночевать. Договорившись с Хомутовым о

дополнительной связи, оставляю Ефимову рацию и продолжаю спуск. Не

задерживаясь в лагере II, к закату солнца спускаюсь в Западный цирк.

Туркевич уже в "Зиме". Он ушел пораньше из лагеря И, чтобы к приходу

остальных приготовить чай и ужин. Вскоре подходит Балыбердин. Около самого

лагеря он угодил в трещину. Хорошо, что рюкзак не дал провалиться. В темноте

подходят Бершов и Мысловский. Ефимов сегодня ночует в лагере II с тройкой

Хомутова.

7.05.82. Бершов делает Мысловскому плановый укол, и четверка

отправляется в последний переход к базовому лагерю. Я же остаюсь ждать

Ефимова. А его все нет и нет. Часто высовываюсь из палатки и всматриваюсь в

склоны Эвереста. Уже 12, а на стене никакого движения.

Около последней перильной веревки разошелся ледник, обнажив глубочайшую

трещину. Одно неосторожное движение--и... Умудрился же Москальцов упасть в

трещину с лестницы, по которой много раз ходил! А вчера Балыбердин...

Ушедшей вниз четверки уже давно не видно... Остается только ждать...

Время тянется медленно. На солнце в палатке становится жарко.

Снова и снова перебираю в памяти события, связанные с экспедицией.

Все-таки молодец Евгений Игоревич! Поднять такое дело! Ему больше всех

пришлось работать в Москве и здесь, в Непале. Колоссальная ответственность в

принятии сложных, порой весьма спорных решений. Такие перегрузки легли на

его плечи, что просто приходится удивляться: как такое можно выдержать?

А Овчинников! Более надежной опоры для начальника экспедиции трудно

представить. Анатолий Георгиевич всегда ратовал за совершение сильного

восхождения в Гималаях. Я рад, что его идеи восторжествовали. Со стороны

Непала на сегодня сложней маршрута нет. Всеми своими достижениями в

альпинизме я обязан Анатолию Георгиевичу, который личным примером многому

научил меня. Большинство труднейших восхождений было совершено с ним в одной

команде. Когда же в группе Овчинников, то чувствуешь себя на редкость

спокойно и уверенно.

Вспоминаю неутомимого труженика Михаила Ивановича Ануфрикова, для

которого эта экспедиция стала делом всей жизни. Без его многолетних усилий

она вряд ли состоялась бы. Всего неделю после отъезда руководства в Непал

мне пришлось с Михаилом Ивановичем решать в Москве оставшиеся экспедиционные

дела, но за это время я полностью

ощутил неимоверные нагрузки, выпавшие на его долю. Вечером я просто

приползал домой и ждал 9 марта--дня вылета основной части команды.

Ну вот и сбылась мечта не только нас, участников экспедиции, но и

многих, многих альпинистов разных поколений, долгие годы грезивших

гималайскими высотами: Кузьмина, Абапакова, Белецкого, Боровикова, Хохлова,

Галкина, Ерохина и многих, многих других.

Я рад, что смог подвести команду к пику формы в нужное время и что мы

оказались 4 мая в лагере V. Рад, что всей четверке удалось подняться на

Эверест, хотя и не вместе, как мы мечтали.

Скоро дневная связь. Наконец-то вижу Ефимова. Он быстро, почти бегом,

спускается по перилам и к 14.00 уже в палатке. Последний взгляд на стену.

Теперь она останется только в нашей памяти и на фотографиях. Для нас это уже

история, а там, наверху, ураганный ветер и сильный мороз не позволили

сегодня Валиеву и Хрищатому подняться из лагеря V выше Западного гребня.

Задолго до нашего прихода все обитатели базового лагеря высыпали на

смотровую площадку. Теплая встреча. Нас обнимают, поздравляют с победой.

Теперь-то мы дома. Справляемся у Света Орловского о состоянии здоровья ребят

и идем в кают-компанию пить сок, компот, чай--все, что приберег Володя

Воскобойников к этому дню.

Blog

Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

Содержание

Путь к вершине