Уральская академия государственной службы Актуальные проблемы частного права

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 13

Баранов В. А., аспирант (УрАГС)

К вопросу о классификации сервитутов

Статья ст. 216 ГК РФ сервитут относит к числу вещных прав на имущество, принадлежащих лицам, не являющимся его собственниками. Как вещное право он отличается от обязательственного тем, что дает непосредственное господство над вещью, между тем обязательственное право есть только право на действия лица и связывает только само обязавшееся лицо^⁴. Сущность обязательственного права состоит в возможности требовать от обязанного лица известных действий (поведения). Напротив, относительно сервитутов как прав на вещи, а не на действия, существует правило: servitus in faciendo consistere non potest. Это значит, что сервитут может обязать владельца служащей вещи к тому, чтобы он чего-либо не делал (non facere), или к тому, чтобы он терпел воздействие на вещь (pati); но ни в коем случае не обязывает его к тому, чтобы он совершал какие-либо положительные действия^¹.

В соответствии с п. 1 ст. 274 ГК сервитут характеризуется как право собственника недвижимого имущества (земельного участка, другой недвижимости) требовать от собственника соседнего земельного участка, а в необходимых случаях и от собственника другого земельного участка (соседнего участка), предоставления права ограниченного пользования соседним участком (сервитута).

Конструкция сервитута, равно как и основания для его классификации, были разработаны еще в римском праве и сохраняют свое значение и в настоящее время. По различным критериям в цивилистической литературе выделяются предиальные и личные, положительные и отрицательные, городские и сельские, срочные и бессрочные сервитуты и множество других.

Содержанием предиального сервитута является только такое пользование служащим участком, которое, как отмечает В. М. Хвостов, полезно для самого господствующего участка, а не только для данного его собственника как личности. При этом не требуется, чтобы польза для господствующего участка была непременно оценима в деньгах; сервитут может служить и для удовольствия обитателей участка (водопровод для устройства фонтана, servitus prospectus). Пользование служащим участком основано на постоянном его свойстве, точно так же интерес господствующего участка в пользовании должен быть постоянный, а не временный. А участки должны находиться в таком положении (в первую очередь с точки зрения места расположения), чтобы служащий участок фактически мог быть полезен господствующему участку^².

Деление сервитутов на положительные и отрицательные основано на том, что сервитут положительный дает право иметь какое-либо сооружение на служащем участке или совершать в отношении него какие-либо действия. Отрицательный сервитут дает право запрещать собственнику служащего участка совершать какие-либо действия (servitus altius non tollendi).

Пункт 1 ст. 274 ГК указывает, что сервитут может устанавливаться для обеспечения нужд собственника недвижимого имущества, которые не могут быть обеспечены без установления сервитута, и дается открытый перечень таких нужд: обеспечение прохода и проезда через соседний земельный участок, прокладка и эксплуатация линий электропередачи и т. п. Из этого следует, что положительные сервитуты, заключающие в себе возможность совершения волевых актов по использованию чужой недвижимости, предусмотрены указанной нормой непосредственно, поскольку именно к ним относятся те нужды и соответствующие им виды пользования, которые перечислены в качестве примеров.

Вопрос о возможности существования в российском праве отрицательных сервитутов, заключающих в себе право запрещать собственнику служащего участка совершать какие-либо действия в отношении своей недвижимости (servitus altius non tollendi), является дискуссионным.

Отмечая возможность классификации сервитутов на положительные и отрицательные, И. Э. Косарев считает, что она не имеет большого значения для отечественной практики. Он пишет: «Понимая положительные сервитуты как права лица совершать определенные действия в ущерб чужой недвижимости, а отрицательные – как права требования к собственнику примыкающего служащего участка воздерживаться от тех или иных видов его использования, подлинными сервитутами можно считать лишь положительные. Они не просто стесняют право собственности на господствующий участок, но и предоставляют право реального ограниченного пользования чужой недвижимостью. Запрет же пользоваться владельцу своим имуществом определенным образом (например, строить дом, заслоняющий свет соседу) не содержит в себе реального пользования чужой недвижимостью, из чего следует вывод о том, что отрицательных сервитутов не существует. Это – не “отрицательное пользование”, а установление границы права собственности»^¹.

Однако А. А. Рябов в связи с этим замечает, что отрицательные сервитуты представляют собой не просто абстрактные теоретические конструкции, а реальные правовые явления, присутствующие в законодательстве ряда иностранных государств, в частности, в Германском гражданском уложении, который прямо выделяет и положительные, и отрицательные сервитуты^².

Л. Ю. Василевская, исходя из § 1018 ГГУ, вычленяет три вида сервитутов следующего содержания:

– право на использование служащего земельного участка: собственник господствующего участка имеет «право использовать чужой участок в определенных случаях». Обязанность собственника служащего участка заключается в претерпевании (dulden) действия собственника господствующего участка на своем участке (например, проход через один участок на другой, выкорчевывание пней, устройство водопровода);

– запрет на использование служащего земельного участка: собственником обремененного земельного участка «не могли совершаться определенные действия» (non facere), которые он вправе совершать согласно § 903 ГГУ в обычной ситуации (например, строительство фабрики, поскольку оно может быть связано с другим участком);

– исключение осуществления права собственника обремененного земельного участка: для собственника обремененного земельного участка исключено осуществление права, которое следует из права собственности на обремененный земельный участок (например, исключено предъявление негаторного иска)^¹.

А. А. Рябов полагает, что и отечественное гражданское не исключает реального существования отдельных видов отрицательных сервитутов, в частности, так называемого права на вид. Проанализировав сущностные критерии сервитута вообще, он приходит к выводу, что «среди сервитутов вида можно выделить как минимум две большие подгруппы. Первая охватывает те из них, которые дают возможность пользоваться благами, проистекающими из собственных свойств земельного участка и расположенной на нем недвижимости: красота ландшафта и растительного покрова, красота и органичность архитектуры, запах деревьев, кустарников и трав. Ко второй можно отнести те виды сервитутов, которые налагают запрет на собственника служащей недвижимости для того, чтобы сосед мог пользоваться теми благами, которые не являются ее неотъемлемой частью: вид на природу или архитектуру, расположенные за пределами земельного участка, доступ света, ветра и т. д. Именно для нее оказывается неприменимой конструкция сервитута, установленная в ГК РФ, поскольку такой обязательный признак сервитута, как пользование чужой недвижимостью и ее свойствами, здесь отсутствует. Существование этой подгруппы сервитутов в российском праве невозможно, на наш взгляд, без внесения изменений в действующий ГК РФ»^².

Кроме того, в юридической литературе предлагается вычленять и другие виды сервитутов, в частности, публичные и частные, сервитуты относительно отдельных объектов (земельные, водные, воздушные и т. п.)^³, каждый из которых обладает определенными особенностями и заслуживает самостоятельного исследования.

Истомин В. Г.,
кандидат юридических наук, доцент (УрАГС)

Антимонопольный контроль за созданием
и реорганизацией коммерческих организаций

Антимонопольный контроль за созданием и реорганизацией коммерческих организаций представляет собой отдельный вид государственного контроля за экономической концентрацией. Ее понятие содержится в ст. 4 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции»^¹ (далее – Федеральный закон от 26.07.2006 № 135), согласно которой под экономической концентрацией понимаются «сделки, иные действия, осуществление которых оказывает влияние на состояние конкуренции».

В юридической литературе отмечается, что «государственный антимонопольный контроль за экономической концентрацией является эффективным средством конкурентной политики и применяется во многих зарубежных странах. В частности, подобный контроль осуществляется в Германии Федеральным картельным ведомством на основании Закона против ограничения конкуренции»^². В рамках Европейского Союза также разработана система мер осуществления контроля за экономической концентрацией. Действие антимонопольного права ЕС распространяется на территорию всех государств, входящих в Союз. Фундамент существующей ныне системы антимонопольного права ЕС заложил Договор об учреждении Европейского экономического сообщества, заключенный 25 марта 1957 г. Впоследствии по вопросу контроля за экономической концентрацией был принят Регламент Совета ЕС от 21.12.1989 № 4064/89 «О контроле за концентрацией между предприятиями», согласно которому при оценке последствий слияний и присоединений оценивалось то – не приводит ли эта экономическая концентрация к возникновению или усилению доминирующего положения^³. 20 января 2004 г. Советом ЕС был принят новый Регламент № 139/2004 «О контроле за концентрациями предприятий», в соответствии с которым Комиссия ЕС (орган, наделенный исполнительными полномочиями и некоторыми нормотворческими функциями) полномочна рассматривать все действия по экономической концентрации, отнесенные данным регламентом к влияющим на развитие конкуренции.

Отечественное антимонопольное законодательство предусматривает предварительный и последующий контроля за экономической концентрацией хозяйствующих субъектов.

В соответствии со ст. 27 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 предварительное согласие антимонопольного органа при создании и реорганизации коммерческих организаций требуется, когда:

1) слияние коммерческих организаций (за исключением финансовых организаций), а также присоединение коммерческой организации (за исключением финансовой организации) к иной коммерческой организации (за исключением финансовой организации), если суммарная стоимость их активов (активов их групп лиц) по бухгалтерским балансам по состоянию на последнюю отчетную дату, предшествующую дате представления ходатайства, превышает три миллиарда рублей или суммарная выручка таких организаций (их групп лиц) от реализации товаров за календарный год, предшествующий году слияния, превышает шесть миллиардов рублей, либо если одна из таких организаций включена в реестр хозяйствующих субъектов, имеющих долю на рынке определенного товара более чем тридцать пять процентов^¹;

2) слияние финансовых организаций или присоединение финансовой организации к другой финансовой организации, если суммарная стоимость их активов по последним балансам превышает величину, установленную Правительством РФ (при слиянии или присоединении кредитных организаций такая величина устанавливается Правительством РФ по согласованию с Центральным банком РФ)^²;

3) создание коммерческой организации, если при этом имеется в наличии хотя бы одно из следующих условий:

а) ее уставный капитал оплачивается акциями (долями) и (или) имуществом другой коммерческой организации (за исключением финансовой организации), создаваемая коммерческая организация приобретает в отношении данных акций (долей) и (или) имущества права, предусмотренные ст. 28 Федерального закона от 26.07.2006 № 135, и суммарная стоимость активов по последнему балансу учредителей создаваемой организации (их групп лиц) и лиц (их групп лиц), акции (доли) и (или) имущество которых вносятся в качестве вклада в уставный капитал, превышает три миллиарда рублей;

б) суммарная выручка учредителей создаваемой организации (их групп лиц) и лиц (их групп лиц), акции (доли) и (или) имущество которых вносятся в качестве вклада в уставный капитал, от реализации товаров за последний календарный год превышает шесть миллиардов рублей;

в) организация, акции (доли) и (или) имущество которой вносятся в качестве вклада в уставный капитал, включена в реестр хозяйствующих субъектов, имеющих долю на рынке определенного товара более чем тридцать пять процентов.

Статья 28 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 применительно к подп. «а» предусматривает такие права, которые связаны с приобретением акций в акционерных обществах, если доля голосующих акций становится выше 25 %, 50 % и 75 % и приобретением долей в обществах с ограниченной ответственностью, если при этом размер доли в уставном капитале становится более 1/3, 50 % и 2/3 соответственно. Что касается прав в отношении имущества, то ст. 28 ведет речь о получении в собственность, пользование или во владение хозяйствующим субъектом основных производственных средств и (или) нематериальных активов другого хозяйствующего субъекта, если балансовая стоимость имущества, составляющего предмет сделки или взаимосвязанных сделок, превышает двадцать процентов балансовой стоимости основных производственных средств и нематериальных активов хозяйствующего субъекта, осуществляющего отчуждение или передачу имущества либо о приобретении лицом (группой лиц) в результате одной или нескольких сделок (в том числе на основании договора доверительного управления имуществом, договора о совместной деятельности или договора поручения) прав, позволяющих определять условия осуществления хозяйствующим субъектом предпринимательской деятельности или осуществлять функции его исполнительного органа;

4) создание коммерческой организации, если ее уставный капитал оплачивается акциями (долями) и (или) имуществом финансовой организации, создаваемая коммерческая организация приобретает в отношении таких акций (долей) и (или) имущества права, предусмотренные ст. 29 Федерального закона от 26.07.2006 № 135, и стоимость активов по последнему балансу финансовой организации, акции (доли) и (или) имущество которой вносятся в качестве вклада в уставный капитал, превышает величину, установленную Правительством РФ (при внесении в качестве вклада в уставный капитал акций (долей) и (или) имущества кредитной организации такая величина устанавливается Правительством РФ по согласованию с Центральным банком РФ). Следует отметить, что в данном случае применительно к величине активов финансовой и кредитной организаций также следует руководствоваться постановлениями Правительства РФ от 30.05.2007 № 334 и от 30.05.2007 № 335.

Изложенное отражает общую тенденцию унификации российского антимонопольного законодательства^¹. Самостоятельное регулирование конкуренции «в сфере финансовых услуг не свойственно ни США, ни Франции, ни даже законодательству ЕС. Разумеется, рынку финансовых услуг присущ ряд особенностей, связанных с характером оказываемой услуги. Однако… эти особенности не столь велики для создания отдельного законодательного регулирования конкуренции на рынке одного вида товара»^². Вместе с тем следует признать, что данная унификация не затронула отдельные положения Федерального закона от 26.07.2006 № 135 в силу специфики рынка финансовых услуг. Это касается, в частности, приведенных выше особых оснований получения предварительного согласия антимонопольного органа на слияние и присоединение финансовых организаций.

Статья 30 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 устанавливает случаи последующего антимонопольного контроля за экономической концентрацией хозяйствующих субъектов. В соответствии с данной нормой антимонопольный орган должен быть уведомлен:

1) коммерческой организацией о ее создании в результате слияния коммерческих организаций или о присоединении к ней другой коммерческой организации, если суммарная стоимость активов указанных организаций по последнему балансу или их суммарная выручка от реализации товаров за календарный год, предшествующий году слияния (присоединения), превышает двести миллионов рублей.

2) финансовой организацией о ее создании в результате слияния финансовых организаций, если стоимость ее активов по последнему балансу не превышает величину, установленную Правительством РФ (при создании в результате слияния кредитной организации такая величина устанавливается Правительством РФ по согласованию с Центральным банком РФ);

3) финансовой организацией о присоединении к ней другой финансовой организации, если стоимость активов по последнему балансу созданной в результате присоединения финансовой организации не превышает величину, установленную Правительством РФ (при создании в результате присоединения кредитной организации такая величина устанавливается Правительством РФ по согласованию с Центральным банком РФ).

Такое уведомление должно последовать не позднее чем через сорок пять дней после даты слияния (присоединения).

Сравнивая в этой связи основания осуществления предварительного и последующего антимонопольного контроля за созданием и реорганизацией хозяйствующих субъектов, можно отметить, что для целей предварительного контроля за слиянием, присоединением, совершением сделок по приобретению акций, и/или имущества, и/или прав подсчитываются активы (выручка) не только непосредственных участников этих действий (сделок), но и их группы лиц, а для целей последующего контроля за указанными действиями во внимание принимаются только активы непосредственных участников... При антимонопольном контроле за экономической концентрацией финансовых организаций учитываются активы только непосредственно участников действий (сделок), но не групп лиц, к которым они принадлежат (см. п. 3 ч. 1 ст. 27, ст. 29 Закона о защите конкуренции)^¹.

Из-под антимонопольного контроля в настоящее время выведены вопросы создания, слияния и присоединения некоммерческих организаций (ассоциаций, союзов, некоммерческих партнерств). Следует, однако, отметить, что это является не совсем оправданным, поскольку в соответствии с п. 3 ст. 50 ГК РФ некоммерческим организациям предоставлено право заниматься предпринимательской деятельностью, что, несомненно, может повлиять на развитие отношений конкуренции на определенном товарном рынке. К тому же ст. 4 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 относит некоммерческие организации, осуществляющие приносящую доход деятельность, к числу хозяйствующих субъектов.

Важным представляется рассмотрение вопроса о правовых последствиях нарушения предусмотренного ст. 27 и 30 Федерального закона от 26.07.2006 № 135 порядка получения предварительного согласия (последующего уведомления) антимонопольного органа на создание и реорганизацию юридических лиц. Согласно ст. 34 Федерального закона от 26.07.2006 № 135, коммерческая организация, созданная без получения предварительного согласия антимонопольного органа (с нарушением обязанности о последующем уведомлении), в том числе в результате слияния или присоединения коммерческих организаций, ликвидируется либо реорганизуется в форме выделения или разделения в судебном порядке по иску антимонопольного органа, если ее создание привело или может привести к ограничению конкуренции, в том числе в результате возникновения или усиления доминирующего положения.

При рассмотрении в судебном порядке исковых заявлений о ликвидации следует иметь в виду разъяснения, данные Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ в Информационном письме от 13.01.2000 № 50. В частности, в п. 5 этого письма отмечается, что в случае нарушения юридическим лицом требований закона или иных правовых актов, которые могут быть устранены, суд вправе предложить ему принять меры по устранению этих нарушений. Устранимые нарушения не должны являться основанием для ликвидации организации по решению суда^¹.

Перфильев П. Ю., аспирант
(Институт философии и права УрО РАН)

Проблемы реализации гарантий прав кредиторов
при реорганизации коммерческих организаций

Гарантии прав кредиторов реорганизуемой коммерческой организации в общем виде изложены в статье 60 ГК РФ, конкретизируются они в нормах специальных законов о конкретных видах коммерческих организаций.

Первой такой гарантией является обязанность реорганизуемого лица раскрывать информацию о своей реорганизации. Так, ст. 29 ФЗ от 14.11.2002 «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях», ст. 15 ФЗ от 26.12.1995 «Об акционерных обществах», ст. 51 ФЗ от 08.02.1998 «Об обществах с ограниченной ответственностью» содержат практически одинаковое правило о том, что организация не позднее 30 дней с даты принятия решения о реорганизации (при слиянии и присоединении хозяйственных обществ – с даты принятия решения о реорганизации последним из сливающихся и присоединяющихся обществ) обязано письменно уведомить об этом всех кредиторов и опубликовать сообщение о принятом решении в печатном издании, предназначенном для публикации данных о государственной регистрации юридических лиц («Вестнике государственной регистрации»). Но при этом в литературе отмечается, что законодательно не установлено содержание такого уведомления кредиторов и его объем, что для кредиторов может иметь весьма существенное значение^².

С данной гарантией связано правило, установленное вышеуказанными специальными законами, о том, что регистрация создаваемого в ходе реорганизации лица (внесение записи о прекращении присоединенного лица) производится лишь при представлении доказательств уведомления кредиторов о реорганизации. Однако ФЗ от 08.08.2001 «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» требования о представлении при регистрации создаваемого в ходе реорганизации лица доказательств уведомления кредиторов не содержит, ограничиваясь указанием на необходимость подтверждения заявителем в заявлении о государственной регистрации уведомления всех кредиторов о реорганизации (подп. «а» п. 1 ст. 14). Более того, ст. 23 названного закона содержит исчерпывающий, закрытый перечень оснований отказа в государственной регистрации юридического лица, не упоминая такого основания для отказа, как неуведомление реорганизуемым должником своих кредиторов. При этом к полномочиям регистрирующего органа при осуществлении процедуры государственной регистрации не относится проверка соблюдения реорганизуемым должником требований законодательства об уведомлении последним своих кредиторов. Следовательно, фактически возможна ситуация, при которой будет произведена регистрация коммерческих организаций, образуемых в ходе реорганизации, без уведомления кредиторов. В этой связи представляется очевидной необходимость корректировки соответствующих норм ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», их согласование с нормами специальных ФЗ.

В случае неуведомления всех или большинства кредиторов данная реорганизация должна быть признана недействительной по иску кредитора (кредиторов) в силу ст. 168 ГК РФ. Однако в данном случае необходимо соблюдать баланс интересов обеих сторон данного правоотношения, и вряд ли оправданным будет признание недействительным реорганизации при неуведомлении «небольшого» кредитора^¹. В такой ситуации справедливо мнение В. А. Рахмиловича о том, что «в случае неуведомления лишь некоторых кредиторов последним следует предоставить права потребовать досрочного прекращения или исполнения обязательства от любого или всех правопреемников в порядке их солидарной ответственности, применив по аналогии (ст. 6 ГК РФ) норму п. 3 ст. 60 ГК РФ»^². Тем не менее, при доказанности направленности реорганизации на увод активов, умышленное нарушение прав кредиторов, думается, возможно признание реорганизации недействительной и по иску «небольшого» кредитора.

Следующей гарантией прав кредиторов при реорганизации коммерческих организаций является возможность требования ими досрочного исполнения или прекращения реорганизуемым должником соответствующих обязательств и возмещения вызванных этим убытков. Данное требование согласно ст. 51 ФЗ от 08.02.1998 «Об обществах с ограниченной ответственностью», ст. 15 ФЗ от 26.12.1995 «Об акционерных обществах», ст. 29 ФЗ от 14.11.2002 «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» кредитор вправе заявить в течение 30 дней с даты направления ему уведомления о реорганизации или в тот же срок с даты опубликования сообщения о принятом решении о реорганизации.

Возможность досрочного прекращения и исполнения обязательств обусловлена тем, что в результате реорганизации обязательство может перейти к более слабому в экономическом отношении лицу (например, при разделении), либо тем, что в результате, например, слияния увеличится общее количество кредиторов реорганизованного лица – а это может негативно сказаться на исполнении обязательства конкретному, отдельно взятому кредитору. Кроме того, при преобразовании общества с дополнительной ответственностью или хозяйственного товарищества, например, в общество с ограниченной ответственностью исчезнет субсидиарная ответственность участников реорганизуемого должника, сама по себе служащая гарантией обеспечения исполнения обязательства кредитору общества с дополнительной ответственностью или хозяйственного товарищества.

Но при этом в литературе^¹ отмечается, что в отличие от законодательства ряда стран (в частности, ФРГ), наше законодательство никак не ограничивает кредитора в реализации данного права. Ведь, исходя из презумпции добросовестности участников оборота, реорганизация отнюдь не направлена на автоматическое умаление прав кредиторов. Она направлена, в первую очередь, на оптимизацию, реструктуризацию деятельности реорганизуемой коммерческой организации. А поэтому разрыв долгосрочных договорных отношений (например, арендных) по воле кредитора повлечет ущерб правам не этого кредитора, а реорганизуемого должника, у которого останется лишь практически весьма затруднительный способ оспаривания подобных действий кредитора со ссылкой на злоупотребление им правом (ст. 10 ГК РФ).

Напротив, согласно акционерному законодательству ФРГ, кредиторы вправе требовать обеспечения исполнения обязательства лишь в том случае, если докажут, что слияние угрожает исполнению их требований. Представляется целесообразным ввести подобные гарантии прав и интересов реорганизуемого должника также и в ГК РФ (следовало бы распространить их и на отношения, связанные с договором продажи предприятия, где кредиторы имеют схожие права по отношению к продавцу).

Что же касается возможности взыскания кредитором убытков при досрочном прекращении и исполнении обязательств, то такое взыскание представляется неправомерным и недопустимым, поскольку взыскание убытков является мерой гражданско-правовой ответственности за совершенное правонарушение, которым реорганизация, конечно, не является. Возможность подобного взыскания убытков противоречит нормам ГК РФ о гражданско-правовой ответственности.

Реорганизация не есть автоматическое нарушение обязательства или причинение заинтересованному лицу ущерба иным образом. Если же впоследствии правопреемник нарушит перешедшее к нему обязательство из-за недостаточности имущества, переданного в таких неправомерных целях правопредшественником, то, представляется, лишь в этом случае кредиторы вправе будут заявить требование о взыскании убытков. Причем, как и в вышеописанном случае с неуведомлением «небольшого кредитора», при невозможности исполнения правопреемником перешедшего к нему обязательства из-за заведомой недостаточности переданного правопредшественником имущества кредитор будет вправе требовать в порядке п. 3 ст. 60 ГК РФ исполнения обязательства (с взысканием убытков) от любого или всех правопреемников в порядке их солидарной ответственности, применив данную норму по аналогии закона (ст. 6 ГК РФ).

Наконец, важной гарантией прав кредиторов является возможность предъявления ими своих требований к правопреемникам реорганизуемого лица, в случае если разделительный баланс не дает возможности определения должника в обязательстве. Данная ситуация возможна только при разделении, поскольку при слиянии, присоединении и преобразовании имеет место универсальное правопреемство вновь созданного лица по всем обязательствам правопредшественника, а при выделении, если в разделительном балансе выделяемому лицу не передано какое-либо обязательство, в силу сингулярного правопреемства, имеющего место при данной форме реорганизации, оно считается неперешедшим к правопреемнику – то есть остается у правопредшественника. При разделении же в случае отсутствия указания на конкретное обязательство в разделительном балансе оно становится солидарным обязательством всех правопреемников в силу закона (п. 3 ст. 60 ГК РФ).

Наличие этой гарантии прав кредиторов, думается, связано не только и не столько с тем, что реорганизуемый должник умышленно не укажет своего правопреемника, сколько с тем, что в условиях сложного рыночного оборота ряд правоотношений на момент составления разделительного баланса может остаться невыясненным. Кроме того, вполне вероятно, что реорганизуемый должник после составления и утверждения разделительного баланса, но до завершения процедуры реорганизации, заключит одну или несколько новых сделок, создающих для него соответствующие обязательства, не успев обозначить их в разделительном балансе.

Особо следует сказать о правах кредиторов по не обозначенным в разделительном балансе (передаточном акте) обязательствам об уплате неустойки, возмещении убытков, возникших в связи с нарушением реорганизуемым должником своих гражданско-правовых обязательств перед соответствующими кредиторами. Дело в том, что применительно к гражданско-правовой ответственности существует презумпция вины должника, нарушившего обязательство. Отсюда – даже если гражданско-правовой деликт не выявлен кредитором до конца проведения реорганизации, тем не менее, этот деликт уже считается существующим (тем более в случае ответственности субъекта предпринимательской деятельности, наступающей и при отсутствии вины – ст. 401 ГК РФ).

Соответственно, негативные последствия этого деликта переходят к правопреемникам реорганизуемого деликвента в любом случае в порядке универсального правопреемства, как и по любым другим гражданско-правовым обязательствам (кроме случая выделения, где имеет место сингулярное преемство), и кредитор вправе предъявить соответствующее требование об уплате неустойки, возмещении убытков любому из правопреемников по общим правилам п. 3 ст. 60 ГК РФ. При этом данное требование может быть предъявлено им и в случае, если соответствующий гражданско-правовой деликт был выявлен уже после завершения реорганизации, причем независимо от того, отражены сведения о данных обязательствах в разделительном балансе (передаточном акте) или нет.

Обратная ситуация наблюдается по публично-правовой ответственности (налоговая, административная). Дело в том, что в составе любого правонарушения обязательным элементом выступает субъект – то есть, лицо, непосредственно совершившее правонарушение, а этим лицом не может быть лицо, возникшее в ходе реорганизации (либо поглощающее лицо при присоединении), так как оно непосредственно этого правонарушения не совершало. Это объясняется тем, что применительно к публично-правовой ответственности действует принцип презумпции невиновности, поэтому негативные последствия по совершенному, но не выявленному до окончания реорганизации правонарушению не могут в порядке универсального правопреемства переходить к реорганизованному лицу (это правонарушение, не будучи выявленным, исходя из принципа презумпции невиновности, как бы не существует). Поэтому в случае выявления публично-правового деликта после завершения процедуры реорганизации соответствующий государственный орган (своего рода – «публично-правовой кредитор» по обязательству об уплате публично-правового штрафа) не вправе предъявлять требование об уплате публично-правового штрафа правопреемнику реорганизованного деликвента.

Вышеперечисленные гарантии прав кредиторов более или менее детально расписаны в нормах специальных законов применительно к кредиторам хозяйственных обществ (кроме обществ с дополнительной ответственностью) и унитарных предприятий. К кредиторам же производственных кооперативов, хозяйственных товариществ и обществ с дополнительной ответственностью такой порядок должен применяться по аналогии закона в силу ст. 6 ГК РФ.

Таким образом, приведенный в данной работе краткий обзор возникающих в ходе реорганизации коммерческой организации проблем, связанных с обеспечением прав кредиторов реорганизуемого должника и необходимостью обеспечения справедливого баланса интересов должника и кредиторов, позволяет сделать вывод о том, что для успешного разрешения данных вопросов на практике необходимо, в первую очередь, реформирование законодательства, посвященного регулированию соответствующих отношений.

В целях обеспечения прав кредиторов на законодательном уровне следует установить обязательные требования к содержанию уведомления кредиторов о предстоящей реорганизации, а также к публикуемому в периодическом печатном издании сообщению о предстоящей реорганизации. При этом конкретные требования к его содержанию должны зависеть от конкретной организационно-правовой формы каждой из коммерческих организаций и преследовать одну цель – максимально возможным способом проинформировать кредитора о предстоящей реорганизации, чтобы он мог принять взвешенное и обоснованное решение о возможности сохранения имеющихся у него правоотношений с правопреемником реорганизуемого должника – с тем, чтобы возможное предъявление кредитором требования о прекращении либо досрочном исполнении реорганизуемым должником соответствующего обязательства имело под собой объективную экономическую основу.

В частности, при реорганизации любой коммерческой организации видится необходимым отражение в публикуемом в периодическом печатном издании сообщении о предстоящей реорганизации информации о содержании разделительного баланса (передаточного акта), поскольку именно данная информация имеет для кредиторов самое существенное значение.

Применительно к акционерному обществу, при его реорганизации целесообразно указание на способ размещения акций создаваемых обществ, также целесообразно указание на состав коллегиальных (единоличных) исполнительных органов управления создаваемых обществ и др.

В целях обеспечения интересов реорганизуемого должника представляется разумным ограничение в отечественном законодательстве на настоящий момент фактически абсолютных и безусловных гарантий кредиторов в части предъявления ими требований о прекращении либо досрочном исполнении реорганизуемым должником соответствующих обязательств. С учетом необходимости соблюдения справедливого баланса интересов должника и кредиторов произвольное использование последними указанной гарантии видится совершенно недопустимым. Однако введение данного ограничения возможно при условии, как указано выше, принятия на законодательном уровне обязательных требований к содержанию уведомления кредитора о предстоящей реорганизации, а также к публикуемому в периодическом печатном издании сообщению о предстоящей реорганизации.

Также представляется необходимым исключение из отечественного законодательства нормы о возможности взыскания кредиторами убытков, связанных с прекращением либо досрочным исполнением реорганизуемым должником соответствующих обязательств по требованию кредиторов, поскольку данная норма находится в явном противоречии с общими положениями гражданского законодательства о гражданско-правовой ответственности (гл. 25 ГК РФ), а также, по мнению автора настоящей работы, не соответствует правовой природе – если угодно, самому духу, сущности – отношений, возникающих при реорганизации коммерческой организации, выступающей способом оптимизации деятельности субъекта предпринимательства и реализации принципа свободного и беспрепятственного осуществления данным субъектом принадлежащих ему прав своей волей и в своем интересе (ст. 1, 9 ГК РФ).

Blog

Уральская академия государственной службы Актуальные проблемы частного права

Содержание