Geum.ru

Федеральное агентство по образованию бийский технологический институт (филиал)

Вид материалаМонография

Содержание


Глава 2. новая ориентация руководителей в связи с переходом к рыночным отношениям
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16

ГЛАВА 2. НОВАЯ ОРИЕНТАЦИЯ РУКОВОДИТЕЛЕЙ В СВЯЗИ С ПЕРЕХОДОМ К РЫНОЧНЫМ ОТНОШЕНИЯМ



Около 20 лет назад, когда программа перехода к рынку не только не была принята, но даже серьезно не обсуждалась, Н. Шмелев был одним из первых, кто заговорил о необходимости переориентации хозяйственных руководителей. Тогда, в 1987 г., явно опережая события, он поставил ряд воп­росов, которые остаются, к сожалению, во многом без ответов еще и те­перь.

Кто убедит хозяйственников снизу доверху, что время администра­тивных методов управления проходит, что экономика имеет свои законы, которые нарушать так же непозволительно, как законы ядерного реактора в Чернобыле, что не в административных и технических категориях скоро бу­дет оцениваться их деятельность, а в категориях прибыли и убытков?

Кто разрушит веру во всесилие приказа, нажима, силовых методов ре­шения деловых и человеческих проблем, что на смену им должны прийти ма­териальный и моральный интерес, коллегиальность, экономический компро­мисс?

Кто вскроет коренные пороки нынешней структуры хозяйственного уп­равления, а именно безответственность высших этажей пирамиды, отсутствие реально работающей обратной связи, скрытые от посторонних глаз и часто никак не связанные с результатами работы формы поощрения?

Кто привьет нашим руководителям мысль, что мы не одни в мире, что существуют мировые стандарты качества и научно-техническо-го уровня про­дукции?

Кто, наконец, отучит их от феодальной психологии, кастового чванс­тва, уверенности в своей «непотопляемости», в своем безусловном праве командовать, уверенности в том, что опасности снизу не существует, убежденности, что вмешательство в их дела прессы, избирателей, подчи­ненных есть норма, а не досадное, чрезвычайное происшествие [23]?

Ответ на все эти вопросы очевиден – рыночные отношения в экономи­ке. Теперь это уже ни у кого не вызывает сомнения, хотя реальные шаги в этом направлении пока еще очень скромны. Причиной тому, по-видимому, многие объективные обстоятельства, хотя несомненно и то, что косность и консерватизм тех, кто отвечает за положение дел в экономике, складывав­шаяся десятилетиями ориентация еще долгое время будут давать о себе знать.


Считается, что директора – самая экономически активная категория населения. Их влияние на экономику и ее эффективность весьма велико. Поэтому реформа прежде всего должна стимулировать повышение результа­тивности деятельности именно управляющих.

Пример по г. Бийску:

- средний возраст сегодняшних директоров 52 года, большей половине из них 51–70 лет;

- у 30 % стаж 31–40 лет, у 35 % – 21–30 лет, у 35 % – 11–20 лет, только руководящей деятельности у 35 % – 31–40 лет.

Естественно, что долгое пребывание у власти в старых условиях хозяйствования не могло не сказаться на их мышлении, от чего и происте­кают:

- осмотрительность и осторожность, привычки и способы поведения, характерные для уходящей системы управления;

- опасения в использовании самостоятельности, т.к. они не верят в прочность предпринимаемых мер, но зато уверены в произвольности и во­люнтаризме при оценке деятельности предприятий, в отсутствии многих исполнительных актов, определенности и ответственности;

- неиспользование предоставляемых им прав; оно им выгодно, т.к. не нужно существенно менять процесс и структуру управления, риск и ответственность можно переложить на подчиненных; своеобразный комфорт в том, что не раздражается вышестоящее начальство; можно по-прежнему применять испытанные способы воздействия на окружающих;

- консерватизм и защитная стратегия руководства, поскольку в под­чиненных усматривается скорее опасность, чем источник развития [24].

Однако будем более оптимистичны. Многое меняется в нашей стране. Рыночные отношения вступили в силу, и новому поколению руководителей так или иначе приходится принимать «новые правила игры», в том числе и чисто психологические.

Одним из безусловных последствий перехода к рынку станет проблема обеспечения занятости. Собственно человеческим, мотивационным ее аспек­том является страх потерять работу, т.е. актуализация потребности в бе­зопасности. Эта мысль многим не по душе, если учесть формировавшуюся десятилетиями уверенность в гарантированной работе. Однако пренебрежение принципом экономической целесообразности в «борьбе» за полную заня­тость в конце концов привело к кризису. Теперь все больше осознается дилемма или неотвратимость затруднительного выбора между двумя равно неприятными возможностями: либо по-прежнему расширять производство и, идя по пути экстенсивного развития, как и раньше испытывать недостаток квалифицированных, радивых работников, либо, переходя на рельсы интен­сификации производства, наоборот, сокращать количество занятых, что обязательно приведет к резерву рабочей силы.

Решить отмеченную дилемму непросто, хотя и кажется, что условия рыночной экономики как будто однозначно диктуют необходимость второго пути. Что же касается психологического осмысления этой сложной ситуации, то здесь представляется бесспорным, что как в первом, так и во втором случаях не следует забывать о важности проблемы насыщения естественных, первоочередных нужд работающих. То есть то, без чего человеческая жизнь в принципе невозможна, что порождает страх и неуверенность в завтрашнем дне. Иными словами, гуманистические принципы, в частности, ценность выживания, не могут приноситься в жертву какой бы то ни было идее, в том числе и идее перехода к рынку. Другое дело, что уровень жизни при этом может быть существенно разным. Но на то и рыночные отношения, чтобы из­бежать уравниловки, в данном случае предоставления рабочих мест без учета способности на них трудиться. В конечном счете, как показывает опыт развитых стран, уровень жизни в условиях функционирования рынка труда у большинства населения оказывается достаточно высоким.

Отметим еще одну чисто психологическую особенность нового хозяйс­твенного механизма. Если он действительно способен приостановить инфляцию, стабилизировать национальную валюту, привести к ее конвертируемос­ти, то одним из последствий должно быть изменение отношения людей к возможности побольше заработать. Стимулирующая роль оплаты труда должна неизмеримо возрасти.

Дело не только в соответствии между предложением и спросом, превы­шении первого над вторым, что значительно увеличивает возможности ист­ратить заработанные средства. Дело еще в существенном расширении ассор­тимента товаров и услуг, возникновении таких форм вложения денег, которые на протяжении многих лет были либо вообще недоступными, либо использовались ограниченным кругом лиц. Имеется в виду покупка недвижи­мости и товаров, при любых обстоятельствах не утрачивающих своей цен­ности, малая приватизация, выкуп предприятий, приобретение акций, частное предпринимательство (в том числе и за рубежом), частные поездки за границу и многое другое.

Правда, как показывает опыт развитых капиталистических стран, в деле повышения производительности и качества труда работников массовых профессий нельзя безоговорочно полагаться на роль чисто материальных стимулов. Однако, когда речь идет о привлечении к труду или удержании людей там, где они работают, особенно если это мало привлекательная местность, непрестижная профессия или должность, когда мы говорим об активизации предпринимательской деятельности, частной инициативе, фор­мировании чувства принадлежности и ответственности за все подразделе­ние, чувстве хозяина и проявлении самостоятельности, позитивная роль отмеченных последствий введения рыночной экономики представляется бесс­порной. В частности, прогнозирование значительного повышения силы трудо­вой мотивации как рядовых исполнителей, так и самих менеджеров, а осо­бенно предпринимателей и коммерсантов представляется вполне реальным.

Сказанным психологические аспекты проблемы перехода к рынку не исчерпываются. Иной, например, кажется ответственность за собственную судьбу не только на уровне отдельного работника, но и всего учреждения или предприятия. В новых условиях она ложится в основном на собственные плечи. Таковы суровые законы рынка, и к их неотвратимому срабатыванию надо быть психологически готовыми. В частности, не следует ожидать, что абсолютизация абстрактной формулы «человек человеку – друг, товарищ и брат», демагогическое противопоставление ее ничуть не менее реальной и конструктивной норме взаимоотношений на основе взаимообратности (реципрокности) будет способствовать оптимизации товарных отношений и предп­риимчивос-ти, а отсюда и самому процессу функционирования рыночной эко­номики. Хотя это не снимает с повестки дня такую форму взаимоотношений, как оказание помощи, характер и особенности ее осуществления следует переосмыслить социально-психологически.

Специальные эксперименты показывают, что людям нередко свойственно избегать личной ответственности за помощь другому, когда представляется возможность переложить это бремя на чужие плечи. В результате бывает, что, рассчитывая получить помощь с разных сторон, человек оказывается в ситуации, которая красноречиво характеризуется известным афоризмом: «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Это дело серьезно ос­ложняется еще и тем, что, полагаясь на помощь других, мы часто подсозна­тельно утрачиваем веру в собственные силы, недоиспользуя при этом свои реальные возможности. Иными словами, в условиях рынка, это, во-первых, напоминание о неотвратимости банкротства в случае утраты бдительности и нежелании предпринимать пусть даже невероятные, но все же собственные усилия в безбрежном море рыночных отношений. Во-вторых, это практический вывод из того, что уже не раз случалось и не только за рубежом; необходимость избавиться от иллюзий, что кто-то станет серьезно жертвовать ради других в случае их неудачи. Особенно если из­вестно, что в новых условиях хозяйствования, по-видимому, не будет уда­чи тем, кто, не научившись заботиться о казенном, разучился заботиться и о себе, чей внутренний мир сформировался на том, что называется социальным иждивенчеством, боязнью и неумением быть самостоятельным.

Не очень перспективной в условиях рынка представляется и насаждав­шаяся годами и десятилетиями идея абстрактного (или, наоборот, очень конкретного) коллективизма. Исторический опыт ее внедрения достаточно красноречив. К сожалению, практика коллективного землепользования в сельской общине на Руси, как отмечает В. Силюнин, мало чему научила тех, кто затеял насильственную коллективизацию в конце 20-х – начале 30-х годов XX века. Тогда, как несложно было предположить, отстранение собствен­ника от земли, насильственное насаждение ни к чему не обязывающего унылого и убогого равенства (уравниловки) неизбежно обрекало на неудачу какую бы то ни было инициативу и предприимчивость. Посредством общины никогда не удавалось обеспечить рвение к труду и экономические успехи, а равенство и «социальная справедливость» неизменно оборачивались по­давлением личности. В более широком плане, т.е. по отношению к обществу в целом и уже по поводу наших дней очень красноречивы слова известного писателя М. Дудинцева: «Принудительная коллективизация общества в городе и на селе произвела на свет целые батальоны, роты коллективов, в которых тех, кто был ростом выше, подравнивали косой. Такие коллективы были всегда правы, в особенности, если они бились за мнение, спущенное “сверху”. Такие коллективы становились местом, где удобно прятаться до­носчику, чтобы выслеживать свою жертву».

Преимущества обобществленного, коллективного труда, полагает упо­мянутый выше Селюнин, не доказаны и поныне, хотя испробованы все мыслимые и немыслимые его варианты. Им, правда, недооценивается 70-летний опыт израильских киббуцов, которые были основаны выходцами из России. По мнению самих киббуцников, это единственный коллективистский опыт, ко­торый не провалился: уровень жизни в этих киббуцах выше, чем в среднем по стране, а 3 % населения Израиля, которые в них проживают, дают 20 % материального производства и значительную долю духовного творчества. И все же – только 3 %, хотя путь в киббуцы никому не заказан. Даже там, где все удалось на основе общности имущества, производства и потребления, лишь столь ничтожная часть людей стремится воспользоваться итогами «киббуцианской» попытки построить общество равных в море неравенства современной жизни. То есть предпочитает жизнь в подчас весьма суровых и далеко не для всех однозначных условиях функционирования рыночных отно­шений со всеми вытекающими из этого социальными и психологическими пос­ледствиями [25, 26, 27].

Рассуждая о возможных психологических последствиях рынка или, нао­борот, о предпосылках его становления, нельзя сбрасывать со счетов все то, что практиковалось у нас в руководстве людьми доныне. Нужно лишь освободиться от чудовищного формализма в использовании целого ряда ма­териальных и моральных стимулов и односторонности в учете множества со­циально-психологических факторов, традиционного догматизма в «изучении» личностных и деловых качеств специалистов и руководителей.

Разве в условиях архирыночных отношений в США произошла девальва­ция нравственных ценностей в сфере труда? Зачем-то Д. Карнеги напоминает тем, кто хочет большей исполнительности своих подчиненных, что Наполеон немалого достиг, умело используя честолюбие своих солдат и офицеров. Хорошо известен метод «немого воспитателя» для поддержания своего престижа работниками, применявшийся Р. Оуэном на заре становления рыноч­ных отношений в Англии. А в Японии, сделавшей небывалый рынок благодаря умелому использованию этих отношений, оказывается, знаки отличия и грамоты за качественный труд престижнее хранить не дома, а на работе, на виду у всех. Нужно думать, что и у нас было и остается немало «чуда­ков», которые гордятся своими значительными достижениями и ведут себя так, чтобы оставаться в этом качестве. И маловероятно, чтоб в условиях рыночной экономики подобное будет игнорироваться, а не использоваться на пользу дела и во благо самому работнику.

А социальные нормы, традиции и ритуалы, принятые в данном микросо­циуме формы поведения? Разве не в этом надо искать источник мотивации поведения на работе? Только в одном случае это может способствовать дис­циплинированности и качеству труда, стремлению поддерживать его резуль­таты на высоком, конкурентоспособном уровне, а в другом, наоборот, к безразличию, имитации труда, использованию сложившихся беспорядков в собственных корыстных целях.

Подобное можно сказать и о других социально-психологических факто­рах, для которых условия рынка не помеха. Более того, именно в этих ус­ловиях давно нам известное, не раз изучавшееся и описанное в специальной литературе, будем надеяться, осваивается намного успешнее и эффективнее.

Наконец, еще об одном условии действенного функционирования рыноч­ных отношений – об адекватной этим отношениям системе подбора руководи­телей, менеджеров, управляющих. Несмотря на имеющиеся разработки специ­алистов по профотбору, в практике расстановки кадров они чаще всего не используются. Что же касается назначения на сколько-нибудь важные посты руководителей, то здесь, по крайней мере до последнего времени, все оп­ределялось жесткой, как бы раз и навсегда сформированной системой но­менклатуры.

Следует, по-видимому, признать, что в условиях рынка значительно возрастет ценность умения ориентироваться в области коммерции, способ­ность к предпринимательству, самостоятельности и ответственности управ­ляющих не столько перед вышестоящим руководством, сколько за собствен­ную судьбу, а также за тех, кто от них зависит. Возрастет ценность того, что отмеченной системой назначения на должность в расчет, как правило, не принималось. В то же время именно подобные черты личности управляю­щих имеют в новых условиях хозяйствования особый мотивационный статус. Побуждая их к реализации своих способностей, они неотвратимо толкают к необходимости проявлять инициативу и своеобразное творчество в нахожде­нии новых путей не только для выживания в стихии рыночных отношений, но и преуспевания в них.