Geum.ru

Начало формы Конец формы

Вид материалаДокументы

Содержание


Гроза в горах
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   84

ГРОЗА В ГОРАХ


В горах назревали перемены. На Чугуш надвинулась лиловая туча, замигали

первые молнии, прогрохотал несколько раз гром. Хуст с ненавистью взглянул на

разыгрывающуюся стихию и стал суетливо торопить туристов возвращаться.

Тяжелая серо-голубая мгла обложила и трезубец Аибги. Синева здесь сгущалась

на глазах, и именно эта туча обещала более скорый дождь. Вместо того "чтобы

переждать грозу под прикрытием одного из домиков, форсированным маршем мы

пошли через мост назад.

Не прошли и километра, как хлынул дождь, крупный, решительный. В минуту

все были мокры до нитки, и поэтому прятаться у эстонцев, когда мы шли мимо

поселка, уже не имело смысла.

Хуст со свирепым всепроклинающим видом устремился вперед по шоссе, не

сказав ни прощального, ни подбадривающего слова покидаемым туристам. Скоро

его долговязая фигура исчезла впереди в струях дождя. За ним устремился еще

пяток "скороходов". Остальная группа, растянувшись, как разбитая армия,

шлепала понуро. Решаю держаться замыкающим, и эта возможность не спешить

позволяет совсем по-новому понять природу горного ненастья.

Насквозь вымокшему человеку полнее понятна красота грозового дождя;

ничто не сковывает, не пугает, не зовет искать укрытий. Словно смыты все

мосты к отступлению, остаешься один на один со стихией и любуешься полной ее

мощью.

Так вот какими ливнями вспоено твое обилие, черноморская природа! Если

любишь тебя, твою роскошь и силу,- можно ли не любить эти животворные дожди,

твоих поителей?

А чтобы не наводить осеннего уныния, природа сопровождает своп

возлияния световым и звуковым оформлением. Феерические вспышки, зигзаги,

пунктиры, высекаемые молниями, оглушительные обвалы громов, десятикратно

повторенные эхом в отрогах...

Переходим мостик через ручей со старой мельницей - Мельничный ручей *.

На пути к руднику мы его перешагнули у устья, почти не заметив. Чуть повыше

он все-таки вырыл большую долину. Мне не раз казалось странным, откуда у

ручьев хватало силы на эту работу. Сегодня же. в ливень, ручей сам нам

рассказывал, на что он способен. Не только по руслу, но и заливая метра на

два ближайшие склоны, едва не перехлестывая через мостик шоссе, здесь с

ревом катилась шоколадная масса не то воды, не то грязи, покрытая пенной

слюной; в ней кипела бурая листва, мчались сучья деревьев, подчас

проволакивало и увесистый ствол с необломанными ветвями, цеплявшимися за

берега. На дне рокотали невидные сквозь жижу камни. Это было еще одно

доказательство богатырского могущества горной природы. Вот на что способны

невидимые в обычное время силы, и вот каковы они в часы своего пробуждения!

Ну и пусть этот Хуст посмеялся бы над моими восторгами. Лучше бы он мне

позавидовал! Мокры мы с ним одинаково, но разве я не счастливее его?


* В Красной Поляне этим же именем нередко называют ручей, который

Энгель именовал Дворцовым,- на нем тоже когда-то была мельница.


Развилка шоссе. Одна ветвь идет влево, вниз, а другая - правее, чуть

вверх. Кто-то из туристов выбирает правую дорогу. Именно по ней удалялись

шедшие впереди.

Догадываюсь: ведь это же виток основного шоссе, ведущего к Охотничьему

дворцу. Значит, конечно, нужно идти налево, по нижней дороге, мимо дольмена.

Направляю сюда отставшую часть туристов, а сам устремляюсь по верхней

дороге; через километр нагоняю двоих, потом еще четверых. Показываю туристам

поворот к базе - они, конечно, "проскочили бы" мимо, к Хомяковке, а то и ко

дворцу...

Дождь не утихает. На базе далеко не вся группа. Значит, часть все-таки

проскочила поворот. Они приходят еще через час, разозленные блужданиями.

Конечно, полны негодования на бросившего их Хуста - хоть бы предупредил о

развилке дорог!

У регистратуры людно, стоит автобус. На нем уезжает группа, с которой я

ходил на Ачишхо. Несмотря на дождь, шутки, смех. Только двое не участвуют в

общем оживлении - конечно, это краснолицый и его друг.

Автобус трогается. Энгель стоит с непокрытой головой под струями

припустившего ливня и поднятой рукой напутствует удаляющуюся машину. Потом

приглашает меня к себе в канцелярию.

- Ну, дорогой мой, вот что. Начинай мне теперь помогать.

- Как, уже?

- Этот, знаешь ли, Хуст - просто хлюст, вот он кто! И вчера и сегодня

на него одни жалобы. Туристов обманывал, нынче бросил группу под дождем, и

люди блуждали. Я не стал дожидаться конца срока его работы и сейчас объявил

ему, что он уволен. Поэтому завтра с вновь прибывшей группой попрошу пойти

на Сланцы тебя.

Прямо сразу же, завтра? Смущенно и поэтому шутливо рапортующим голосом

говорю:

- Что ж, рад стараться, если вы считаете меня дозревшим.

- Ну, дозрел не дозрел, а справляйся. Что неясно - спроси,

посоветуемся. А пока помогай. Вон, смотри, кажется, еще автобус с гостями

подходит. Это из санатория, однодневка. С ними надо будет побеседовать,

послушай еще разок лекцию.

в краснополянском хозяйстве, чего я не слышал в предыдущей лекции. Этот

человек столько помнил и знал, что без напряжения черпал в своей памяти

новые факты, легко избегая шаблонов и трафарета. Каждую лекцию он читал

по-иному, не похоже на предыдущую, подобно вдохновенному

поэту-импровизатору.

Кто выдумал басню о скуке экскурсионной работы, о вынужденности

повторений? Две лекции Энгеля - где в них хоть одно повторение? Даже

артисту, даже педагогу приходится повторяться гораздо больше, чем

краеведу-экскурсоводу. Здесь перед тобою всегда новые люди. Иное состояние

погоды, новое сочетание интересов, реплик, вопросов. Столько возможностей

по-разному чередовать материал, группировать факты...

Аудитория уже вся в его власти, уже позабыла о ненастье, о том, что

сорвался пикник. Люди и не думали, что их везут слушать лекцию, а выходило,

что она будет самым ярким впечатлением за всю их поездку.

Час спустя читаю в книге отзывов:

"Спасибо В. А. Энгелю за увлекательную беседу. Были счастливы узнать

столько хорошего о Красной Поляне, и вопреки проливному дождю увозим о ней

самые солнечные воспоминания, уже любим Поляну и непременно будем в ней еще

раз".

Подобных записей десятки, сотни. Здесь же немало благодарили и обоих

ботаников за экскурсии и даже Клеопатру Васильевну - за лекции; видимо,

легковесность содержания возмещалась ее ораторским талантом. Много теплого в

адрес проводников. Ни единой жалобы - а ведь трудное время, снабжение

скудное, питание несытное - никак не по горным аппетитам...

А что написала уехавшая сегодня группа? Две записи. Первая - пишет

староста - теплые слова от коллектива. А вторая... Тьфу, низость. Переждав,

когда остальные уйдут, некие двое не удержались и напачкали в книге: тоном

тренированных кляузников намекнули на обмер с мясным довольствием; указали,

что замены обеда на ужин производятся якобы против желания туристов. Тем,

кто хвалил Энгеля в этой книге, "пришивалась" чуть ли не политическая

близорукость. Две подписи были преднамеренно неразборчивы.

Стало горько и муторно.