Вентона поппа, Армения! (Попутного ветра, Армения!) или флаг ди-джея «Красного»

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8

В следующее мгновение монгольфьер с флагом уже свободно парили над зданием, и красуясь, постепенно поднимались в чистое, безоблачное небо Армении. Снизу было видно, как пилоты машут руками благодарным зрителям, показывая, что на борту всё в порядке.

Замершая до того толпа разом «оттаяла», разрядившись радостными возгласами, криками и аплодисментами, когда один из присутствующих, громко прокричал вслед удаляющейся двойке: «Ва-ах! Карабах арандзацав»! (Ва-ах! Карабах отделился»!)

В тот же миг его поддержал марширующий духовой оркестр, радостные возгласы толпы зрителей и топот ног нескольких десятков молодых лёгкоатлетов, как один стартовавших в десятикилометровый забег по улицам праздничного города.

«По маш-и-нам»! - с чувством охватившей меня радости от благополучно совершённого старта, закричал я окружавшим меня ребятам из группы поддержки и фотографу, который тоже крутился рядом. Водитель грузовика Гарник, уже отъезжал с площади, прихватив с собой в кузов, технарей из группы москвичей. Оглянувшись, я увидел знакомое «ГАИ» и, ткнув Никиту и Татьяну в спину, побежал к машине. Капитан не растерялся, увидев нас, и быстро сев за руль завёл машину. Мы так же быстро расселись в «Волге», продолжая наблюдать в небо, разыскивая глазами запущенный монгольфьер.

- Давай, дорогой шеф-джан, вперёд, за «Арменией». А то улетят русские в Турцию задницы показывать, тогда нам несдобровать будет, - нервно прокричал я, хотя капитан всё сам понял без объяснений.

«ГАИ» взревела стареньким мотором и с включенными мигалками и сиреной понеслась по улице Налбандяна вверх, в сторону медицинского института, минуя КГБ и спрятавшиеся в зелени деревьев памятники уходящей эпохи.

Никита сидел рядом с водителем машины и, поглядывая сквозь лобовое стекло по рации всё время запрашивал Александра, но рация предательски не отвечала. По договоренности Александр имел карту города и должен был сообщать нам направление, куда они летят, чтобы группа поддержки могла их разыскать, помочь при посадке, а потом и забрать обратно в город. Но связи не было, и мы не знали, куда они летят. Я весь извёлся, так как шара с ребятами не было видно на небе. Мы с Татьяной сидели на заднем сиденье, прижавшись к окнам носами, разглядывая небо, где скрылся монгольфьер.

- Не беспокойтесь, «ктнэнк дзер отапарик» (найдём ваш шар),- успокаивал нас капитан, торопясь в ту сторону, куда исчез монгольфьер, – По-моему он летел в сторону Арзни…

- Так это за городом, километров 20 будет. Там когда-то моя мать лечилась водой в санатории, - вспомнил я вслух, - и грузовика нашего тоже не видно... Видимо, они поехали другой дорогой.

Улюлюкая сиреной, машина «ГАИ» неслась по дороге, как будто преследовала невидимого преступника, распугивая всех встречных и рядом едущих машин, заставляя прохожих шарахаться, испуганно крутить головами и тоже останавливаться, продолжая недоумённо смотреть нам вслед .

Около медицинского института мы повернули на улицу Абовяна и помчались в гору, минуя дворец молодёжи, и парк «Победы», направляясь к трассе, ведущей из города. Всё это время мы глазели вверх, надеясь на небе обнаружить монгольфьер, который теперь, то появлялся, то вновь исчезал.

- Вот он, вот он! - очередной раз закричал я, увидев в окне наш шар, указывая рукой его расположение на безоблачном небе. Все как один, и капитан в том числе, устремили свой взгляд в указанном направлении, ища точку в небе. И в этот миг я увидел, как наша «ГАИ», не сбавляя скорости, несётся на медленно тарахтящий инвалидный «Запорожец», едущий впереди нас, собирающийся повернуть налево, оповещая своим моргающим глазком поворотника. Я инстинктивно охнул. Но тормозить капитан не успел. Раздался удар, и мы врезались в залатанный и перекрашенный задок голубого «ЗАП-а», который от удара развернулся перпендикулярно своему движению и стал как вкопанный.

Через секунду мы опомнились от произошедшего удара и поспешили из «Волги» наружу, где испуганный водитель «ЗАП-а», инвалид с костылём, еле выбираясь из своей машины, кряхтя, ругал водителя на чём свет стоит, сам толком не понимая, что же произошло и кто виноват в аварии.

- «Сэнц бан клни! Ес инч мэхк унэм, начальник-джан»? (Такое может быть? В чём я виноват, начальник-джан?),-с дрожащими руками и губами, инвалид выражал своё негодование и испуг перед гаишником, глядя то на него, то на нас, стараясь понять, кто из нас водитель и откуда так быстро появилось «ГАИ». Сцена выглядела довольно смешной и трагичной, но ко всему, из-под капота «Волги» неожиданно повалил пар: видимо, был пробит водяной радиатор охлаждения. Наш капитан, не теряя времени на разговоры, быстро открыл капот, и клубы пара вырвались наружу, как из тульского самовара, собирая любопытных прохожих, невольно ставших свидетелями произошедшего на перекрёстке. Пока он возился с мотором, кривя от боли лицо, от ошпарившей его руки горячей водой, мы, забыв об инвалиде, продолжали шарить по небу глазами, стараясь найти утерянный нами шар. Но его не было на небе. Обвиняя турок и в этот раз, подстроивших нам очередное препятствие, я ходил вокруг машин, не находя себе места, беспокоясь о жизнях пилотов, которым теперь предстояла жёсткая посадка на скалы или на камни, которых в окрестности города, было более чем предостаточно.

За считанные минуты наш капитан с замотанной носовым платком обваренной кипятком рукой закрыл капот и, махнув нам рукой, крикнул: - Гнацинк! (Поехали!)

Быстро сев в «Волгу» и оставив в недоумении инвалида с его «ЗАП-ом» на перекрёстке, объясняться со свидетелями, мы вновь помчались по дороге выводящую нас на городскую загородную трассу. Потребовалось ещё полчаса быстрой езды по извилистой дороге, как вдруг на пригорке, вдали, мы увидели наш грузовик и приспущенный монгольфьер. Через несколько минут мы достигли окраины небольшого вспаханного поля, на котором приземлился полуспущенный монгольфьер, рядом стоял грузовик с лежащей на боку корзиной и ребят, возившихся рядом. Видимо, приземление произошло недавно, и главное, что пилоты были целы и невредимы. И тут, оглядевшись, я заметил посторонних людей, стоящих недалеко от машины, и ворох радостно визжащих детей, отрывающих куски от флага, лежащего на земле. От вида бесцеремонно разрываемого флага малолетками школьного возраста вызвало у меня такой шок, что я уже издалека прикрикнул на них, жестикулируя и размахивая руками, давая им понять, что этого делать нельзя. Подойдя ближе, я увидел, что предо мной предстали три пузатых мужика, видимо родителей этих маленьких варваров, искренне смеющихся в компании с водителем нашего грузовика и пилотов.

- Ну как вы, наследники Паскевича, живы - здоровы? – начал я пожимать руки пилотам и шутить на радостях в их адрес, прикалывая: - поздравляю с успешным приземлением в Арзни. Не путайте с Анталией. Это Армения, а не Турция, и штаны здесь снимать не надо, так как здесь дети, наследники Давида Сасунского, а не турки… Они первыми встречают вас, как первых посланцев России на этом весеннем поле...И это мы будем скоро отмечать в ресторане. Я правильно сказал, москвичи?

Все рассмеялись от моей бравады, и только Александр рассказал мне, кто эти люди и как прошла посадка. Оказалось, что это люди из иномарок, они направлялись в город Ереван, на праздник. Проезжая недалеко от посадки монгольфьера, увидев его в небе, они приняли шар за приземляющийся НЛО, а ребят, - за пришельцев. А блестящий армянский флаг вернул их на землю.

Тут я обратил внимание на то, что этнические хозяева своей земли, громко разговаривающие с водителем грузовика Гарником, теперь разливали коньяк в маленькие рюмки, приглашая всех нас и пилотов к импровизированному столу, устроенному на подножке грузовика .

- «Барикамнэр»! (Друзья!) Давайтэ эти малэнким стаканщиком, но от болшого сердца, выпем за наш армянский флаг и ваш русский шар. «Болорэс хмэнк» (Все выпьем), - торжественно высказался самый крупный мужчина, видимо, глава всего многолюдного семейства, невольно ставшей участником истории новой страны и его первым тамадой.

- «Сах урах, тамада – джан»! (Все радостны, тамада-джан!), - поддержал я главу армянского семейства, своей козырной бравадой. Услышав её, местные жители оторопели и отнеслись к сказанному с экспрессией, которая понудила их отдельно поднять «экстра-тост» за глашатая, не местного происхождения, но прекрасно знающего тонкости армянского застолья, что было сразу подхвачено и одобрено собравшимися, без особых проволочек.

Все присутствующие, радостно перечокавшись и пару раз глотнув ароматный напиток богов, почувствовали всемерное облегчение и тут же нахлынувшую радость происходящего, что всё закончилось благополучно, что ребят встретили почти как космонавтов, живых и здоровых и что прекрасная весенняя погода и солнце, этому яркое подтверждение.

Допив бутылку коньяка и выслушав сбивчивые рассказы пилотов, их помощников и встречающих, мы распрощались с семьёй арзнийцев, торопящихся в город, решив, что и нам пора покинуть распаханное поле и двигаться в гостиницу, где нас ждал праздничный обед в ресторане.

Сложенный флаг я взял с собой в машину «ГАИ», с расчётом отвезти историческую реликвию домой, и, не дожидаясь грузовика Гарника, куда грузилась корзина и монгольфьер, мы направились обратно в город, обсуждая прошедшее событие.

- Валера-джан, - неожиданно тихо произнёс капитан моё имя, когда мы вновь выехали на трассу, - у меня к тебе просьба.

- Давай друг-джан, я слушаю тебя, - так же тихо произнёс я.

- Когда приедем в город, ты пожалуйста никому не говори, что случилось с нами, что «ЗАП» ударили и т. д. А то мне плохо будет…Не скажи никому. Очень прошу, Валера –джан.

- Проблем не будет, дорогой джан. Но место от удара будет видно….

-Ничего, это моя проблема. Главное, ты не скажи, прошу тебя…

Убедив капитана, что всё будет, так как хочет он, мы скоро въехали в город и по улице, ведущей к гостинице, подъехали к её входу. Распрощавшись с водителем-капитаном, я взял упакованный флаг из багажника, и мы вчетвером направились в ресторан, который шумел своим праздничным застольем. Я посмотрел на часы, было два часа дня. «Мир живёт новой республикой вот уже три часа», - пронеслось у меня в голове с недоумением, так как мне казалось, что уже прошёл целый день.

В ресторане мы расслабились и вкусно обедая, поднимали тосты за успех прошедшего мероприятия, за день Независимости третьей республики, первой поднявшей флаг демократии на территории рухнувшей советской империи. Пили за здравие всех в отдельности, от президента и мэра, зачинщиков мероприятия, за детей и внуков, которые будут помнить сегодняшний день, изучая учебники новой истории в школах.

- Всё-таки, Александр, расскажи, как там было в воздухе? Техника не подвела? Как выглядел Арарат сверху? Турки не стреляли? – нетерпеливо расспрашивал я главного пилота.

- Да что-то вроде показалось….- начал было говорить пилот, и вдруг замолчал, улыбаясь, только прибавив этим интерес у всех застольщиков.

- Ну так давай, не тяни душу Александр,- настаивал я. Рассказывай.

- Да когда вот подлетали почти, увидели, что на нас летит вертолёт…-начал Александр…

- Так мы же заявку дали в КГБ и Аэрослужбу,- удивлённо добавил я. – А какой, военный или гражданский? Знаки, какие на нём были?

- Военный был. Со звёздами на бортах… Близко прошёл…чертёнок.

- Хорошо, что не турецкий или азербайджанский… Вот чувствовал, что не всё так будет гладко. Как только ветер на площади подул, кепку мою сорвал, так я сразу и подумал…. А ты небось, о штанах забыл, Александр? Или в них наложил?- рассмеялся я, увлекая всех в смех.

- Не до штанов было… Слишком близко прошёл, мерзавец…Может попугать хотел, может…

- В общем, традиции русских не понадобились, - рассмеялся я, не удержавшись, видимо здорово расслабившись от нервного напряжения, накопившегося за последние дни. Мы хохотали так громко, что пол-зала с недоумением и любопытством глядели в нашу сторону.

– Ладно, сегодня вечером у тебя вообще шансов не будет. Сегодня только будете висеть на фалу и светиться…Так что без присутствия Татьяны вам не обойтись… Возьмёшь на борт Татьяну? Надо армянских женщин уважить, – я посмотрел на Татьяну, до сих пор тихо присутствовавшей среди нас, - пусть она будет первой армянской женщиной-пилотом светиться на русском монгольфьере. Возможно, её президент заметит и тогда вам всем медали даст.

- Мы всегда рады. Так когда нам быть на площади? – переспросил Александр.

- В семь быть, как штык. Если военные помогут, то может, салют будет. В чём я, конечно, сомневаюсь. Но если будет, то сами смотрите, чтоб оболочку вашу они не сожгли своими ракетами.

Ещё посидев немного, мы решили, что до вечера всем необходимо отдохнуть и, не торопясь, разошлись. Москвичей, которые удалились в свой номер, я обязал не спускать глаз с упакованной реликвии и привезти её с собой на площадь, где я собирался переложить в свой «ЗАП» и отвезти домой. Мы с Татьяной решили добраться до площади пешком, откуда стартовал наш монгольфьер, и там дождаться приезда грузовика. К тому же, там я должен был встретиться с Павликом и Жорой, которые теперь должны были отыграть заключительную часть праздника. Там, же, согласно праздничной программе, должны были идти выступления художественных коллективов домов культуры города.

В хорошем настроении, непринуждённо болтая, мы шли с Татьяной по празднично украшенным улицам города, и вскоре добрались до площади, где на широкой трибуне после нашего отлёта, целый день шли выступления артистов, а отдыхающий народ с нетерпением ожидал выступление первого президента республики, Левона Тер-Петросяна.

Площадь Республики была полна народом, и мы, медленно протискиваясь, пробрались к машине «Тесла», которая «голосила» на площадь во всю мощь своих динамиков. Там же я увидел Павлика и Жору, которые возились у микшера, установленного в её широком нутре. Увидев их, я успокоился, убедившись ещё раз, что ребята не подвели, и что осталось совсем мало времени и что праздник стремиться к финалу.

Неожиданно меня кто-то толкнул и тихо произнёс:

- Ну как дела, Валерий Павлович? – Это был Артур из горсовета.- Как слетали-приземлились? Всё в порядке? – слащаво произнёс он.

- Да якобы ничего. Кусочек флага взяли арзнийцы на память. Но отделались коньяком…Жаль вот, салюта не будет. Машин армейских, как видно нет, - произнёс я, оглядывая чиновника по культуре. – За то ваш праздник, как я вижу, удался. Когда Президент будет выступать?

- Ждёмс! – ответил Артур и рассмеялся, - Сам не знаю.

Я познакомил Татьяну и Артура, которые быстро разговорившись, нашли общих знакомых музыкантов, что мне и нужно было. Теперь я мог самостоятельно пробиться к трибуне и к выходу с площади, куда должен был приехать грузовик Гарника с пилотами. Пока я протискивался среди горожан в сторону улицы, по площади прокатилась волна аплодисментов, и послышались возгласы: «Екав Левона!» (пришёл Левон)

Я повернулся в сторону трибуны, которая располагалась около фонтанов, и увидел фигуру Президента, стоящую у микрофона.

Я остановился и посмотрел вокруг, стараясь определить, откуда подъехал к трибуне президент, но никаких автомашин, рядом стоящих у трибуны, не было видно.

Голос первого Президента республики зазвучал уверенно и ровно, отчего вся площадь замерла в полном внимании к каждому его слову. Он был в тёмном костюме и белой рубашке с красноватым галстуком, хорошо смотрелся на фоне безоблачного неба, хотя уже тронутого золотистым закатом. Было десять минут восьмого.

«Независимость, - это не праздник, это ежедневная работа…», - чётко говорил президент в микрофон и благодарная толпа горожан, заворожено слушала своего национального лидера. Это был человек, который первым начал добиваться независимости Армении и отделения от СССР, ещё будучи лидером общества «Карабах». Мне не раз приходилось бывать на многолюдных митингах на театральной площади и видеть, болезненного на вид, худощавого лидера, с пластиковым шеефиксатором, замотанным шарфом. Сейчас он был в хорошей форме и уверенно держал всю аудиторию площади во внимании. Я был далёк от политики, тем более что всё происходящее: война с соседями, национальные вопросы, становление нации и создание государственности, всё это было не для меня, так как я знал, что моё участие в политической жизни национального общества было практически невозможно. Но я к этому и не стремился. У меня были свои собственные взгляды на происходящее, которые совсем не совпадали с тем, что делали лидеры партии «Армянское общенациональное движение». За долго до начала девяностых, я неоднократно встречал будущего президента в кафе «Скознячок», расположенного недалеко от кинотеатра «Наири» в арке здания АДРИ. В жаркое лето там было прохладно, и пустых мест практически не было. Там же, недалеко, был расположен знаменитый «Матенадаран», - уникальное хранилище старых рукописей и книг, где и работал научным работником будущий президент Армении изучая «мёртвый» ассирийский язык. Вот в эти знойные дни он и посещал «сквозилку», где пил арабский кофе и рассуждал о будущем своей родины, строя планы на будущее. А я, тем временем, обхаживал парторга великого хранилища, посвящая его в идеи лазерной светомузыки, которые хотел воплотить в праздновании 1700 - летия христианства в Армении, которое должно было состояться в 2001 году.

Я тогда увлекался светомузыкой и проектом создания городской дискотеки, а Левон видимо, думал о власти, нации и независимости. И тогда я совсем не мог предположить, что спустя годы, мне придётся чествовать его дело и его самого, так как он был родоначальником этого дела. А дело его было одно: создание третьей Республика, которую чествовал сегодня весь армянский народ.

….Президент продолжал говорить и его речь, не прерывалась вплоть до её заключительного конца. «Кеце хай жоговурта!» (Да здравствует армянский народ!) «Кеце азатуцюн!» (Да здравствует свобода!) – заканчивал президент своё первое обращение к народу, «Пайкар мичев верчь!» (Победа до конца!), который подняв руки, зажатые в кулак, приветствовал его сказанное, раскатистым скандирующим эхом: «Левон! Левон! Левон!»

Я думал, что он вот–вот, что-нибудь скажет о флаге, который мы подняли сегодня в небо Армении. Он ничего не упомянул о российских гражданах, принимавших активное участие в демонстрации национального символа Армении, ни о самой России, и как будут далее складываться отношения между странами, народами и соседями. Возможно, он не хотел упоминать об этом, потому, что это был проект русского человека, видя в этом что-то такое, которое его не устраивало.

Я вспомнил слова американца Франклина К. Лейна, министра области США, который в день Флага 14 июня, говорил народу от имени флага: «Я такой, каким вы меня сделали. Я качаюсь перед вашими глазами, как яркий отблеск света. Я – символ вас самих…»

Жаль, но ничего подобного, первый Президент так и не изрёк, хотя бы близко к этому.

Я с трудом пробрался сквозь скандирующую людскую массу к выходу из площади, надеясь встретить грузовик Гарника, который должен был быть уже находиться здесь. К моему удивлению, грузовик стоял в условленном месте и ребята, из-за незнания языка, не торопясь работали, готовились накачать монгольфьер. Взяв у Гарника сумку с упакованным флагом, с целью его сохранности, я решил отнести его в свой «ЗАП», одиноко стоящий во дворе библиотеки. Положив в багажник сумку, я закрыл его и быстро, почти бегом направился обратно, так как услышал, что на площади зазвучала «наша» запись: это в работу вступили Саша и Павлик.

Что бы ни опоздать на момент подъёма шара, я припустился бегом со двора библиотеки и, минуя её арку, выбежал на улицу, зная, что улица закрыта от автомобильного транспорта. Но в этот момент, со стороны площади, расступившаяся людская толпа с аплодисментами и криками пропускала выезжающий зелёный «Мерседес», который набирая скорость, выезжал на улицу, двигаясь в мою сторону. На миг я растерялся, будучи уверенным, что машин на улице нет, и от этого не успел вовремя сориентироваться. Ещё мгновение и я был бы под колёсами «зелёного змия». Водитель видимо тоже не ожидал, что перед ним неожиданно покажется бегун, вынырнувший из-за угла здания, летящий навстречу автомобилю, и резко нажав на тормоза, затормозил.

Не успев увернуться, я по инерции плюхнулся на полированный капот «Мерседеса», инстинктивно выставив вперёд руки. В этот момент я невольно посмотрел вперёд, на стекло. Там за стеклом, рядом с водителем, сидел Президент, который только что выступал на площади и видимо сейчас покидал её на этой машине. Наши взгляды встретились: он внимательно смотрел на меня, я, с удивлением уставился на него. «Чёрт! Это же Президент! Этого мне не хватало..», - только и пронеслось у меня в голове, и в следующую секунду, быстро соскользнув с зелёного капота и, оттолкнувшись от машины руками, под крики и свист многочисленных подбежавших ротозеев, я продолжил свой бег в сторону площади.

- Ну что? Чмокнулся с Президентом? – смеясь и покачивая головой, произнёс Александр, видимо видевший разыгравшуюся нелепую ситуацию - Хорошо, что его охрана тебя не тронула, а то не видеть тебе конца праздника, - он не договорил, так его окликнули ребята, уже приступившие к накачке монгольфьера.

После отъезда Президента, на площади зазвучали фанфары и патетическая тема независимости, озвученная голосом популярного артиста и телеведущей, захватила внимание многолюдной публики, которая теперь развернулась лицом к надутому монгольфьеру, на котором большим шрифтом красовалось: «Армения». Вечерняя мгла уже накрыла многолюдную площадь и гигантский «ночной фонарь», подсвеченный изнутри газовой горелкой, фантастично смотрелся на фоне звёздного неба, возбуждая восторг и радостные эмоции зрителей.

Мальчишки и молодёжь, образовав большое кольцо вокруг монгольфьера, с шумом изрыгающего огонь в своё нутро, еле сдерживались двумя милиционерами, количество которых явно не хватало. Но делать было нечего и, чертыхаясь в адрес ментов, мне тоже пришлось включиться в ряды охранников, отгоняя нагловатых молодых людей, стремящихся пробраться к корзине монгольфьера. Вдруг, рядом со мной, вновь появилась Татьяна и Артур, которые выбравшись из многолюдной толпы, тоже уставились на гигантский «ночник», ожидая дальнейших действий группы Александра.

Blog

Вентона поппа, Армения! (Попутного ветра, Армения!) или флаг ди-джея «Красного»