Вентона поппа, Армения! (Попутного ветра, Армения!) или флаг ди-джея «Красного»

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8

-Кто ж это собьёт?

-Да может и наши, и ваши, или те же турки. Видишь какая ситуация в стране, все на стрёме. Вот - вот революция грохнет в стране. Собьют, и не узнаешь кто. Докладывать не будут. К тому же ваш город почти приграничный…

Я задумался, над сказанным. Ведь на самом деле не всё было так просто, как мне казалось вначале. Да и в тёмном Ереване по вечерам тоже стреляют, и кто это делает неизвестно. Надо бы у Сашки всё узнать. Ведь по ночам к нему в «Армянскую кухню» приезжают какие-то «фидаины-маузеристы» на «Икарусе». Он их кормит, поит и наверно за это собирает какие-то дивиденды на будущее. Тоже мне, герой – стряпуха, неплохо устроился. Наверно метит стать личным поваром президента….

- А на счёт турок… Трудно сказать. Навряд ли они будут стрелять. Монгольфьер то советский…С Россией дело иметь не захотят…

- Какова должна быть страховка?

- Да один миллион рублей потянет. Нас ведь двое будет в корзине,- затянул Владимир, один из пилотов.- Да два баллона сжиженного газа под давлением 80 атмосфер. Если пуля бандитская чиркнет или что-то ещё, то на два «груза 200», вам придётся разориться. Это точно.

- А если во время демонстрации вдруг флаг упадёт, или ещё что-то произойдёт с ним, не очень лицеприятное. Как быть тогда? Это же флаг,- символ власти. А с властью шутки плохи. Тогда как быть? За это, отвечаете?

- Тогда будет скидка на пятьдесят процентов. По-другому, не получиться. Всё предусмотреть невозможно.

В воздухе повисла пауза, каждый из нас размышлял «со своей колокольни», прикидывая всё плюсы и минусы, не решаясь высказаться первым. «Пора»,- подумал я,- без бутылки здесь не обойтись» и достал из сумки бутылку армянского коньяка, который захватил с собой на встречу с воздухоплавателями, на помощь которого, по традиции, рассчитывал.

- О-о! Сейчас «старший лейтенант» из Армении нам клизму будет ставить. Как раз кстати,- воскликнул Александр.- А то от «вчерашнего» никак отойти не можем. «Висели» на одном митинге вчера, замёрзли на ветру. Давай сюда Володя стаканы, видно разговор серьёзный будет.

После короткой дегустации ароматного напитка, общение стало более демократичнее и свободнее, и когда бутылка была распита, все вопросы оказались решёнными. За время разговора мы отметили все узловые точки проекта и внесли их в договор, разделив по пунктам. Там же определили размер полотнища флага, материала и технологию его изготовления и крепления, заодно решив изготовить и закрепить на поверхности монгольфьера два бамера, с надписью «Армения» на русском языке и «Айастан» на армянском. Подписав документы о намерениях, мы пожали друг - другу руки, пообещав созваниваться в процессе подготовки к мероприятию.

Прощаясь, я вспомнил: - Мне бы «лазеристов» найти, для вечернего шоу. Хочу, что бы поверхность вашего шара послужила экраном, а они, что-нибудь нарисовали на нём, или слайды показали на историческую тему. Народ зрелищ любит, хоть и голодный. У вас нет таковых коллег в запаснике?

- Ну и фантазёр ты Валера. Только вечером наш монгольфьер сам светиться очень красиво, там же газовая горелка.… Всем нравиться.… Как китайский фонарик.…А так есть одна фирма, с нами работала когда-то, вот их телефон. Попробуй…- Александр записал мне адрес и телефон.-

- Пока! Русским знаменосцам армянской истории! Родина вас не забудет и Армения наверно тоже, - громко произнёс я и заторопился на выход в сопровождении Александра.

Вскоре я торопился в сторону метро, что бы успеть встретиться с лазерщиками. Но в тот день я не встретился с ними и решил пойти к Лёхе, так как приближался вечер и я должен был побеспокоиться о ночлеге.

Лёха, мой друг ещё с детства, проживал в Москве и я часто бывал у него дома, когда приезжал в столицу в командировку. Он не удивился, когда я появился в дверях и только громко воскликнул: «О-о! Светотехника опять приехала!»

Целый вечер мы проболтали с ним сидя за столом, вспоминая Олимпиаду и вечеринки тех славных дней, девчат и выставку, где я выставлял свой «Диско» в павильоне «Москва». Достаточно выпив, я вновь и вновь рассказывал ему о миксе с голосом Леонида Брежнева, причмокивающим голосом которого я напугал всех шефов НТТМ-80, заставив их стоять по команде смирно и хлопать в его адрес.

- Эх, были времена, Валера-джан, а теперь моменты, даже кошка у кота просит алименты!- затараторил охмелевший Лёха, держась за живот. -Теперь значит, флаг поднимать будешь? Страна разваливается, армяне первыми отделяются, хотя находятся в блокаде, а ты их флаг поднимать собираешься? Стало быть, их знаменосцем будешь… и в их историю попадёшь?

- Да мне за державу обидно. Пусть не думают некоторые горячие головы, что Россия оставит Армению. Это наш южный форт-пост. Ракеты там наши стоят, юг держат СС-300, а сами армяне молятся на них. Не было бы там русских, им бы крышка была от турок. Не зря же я жил там тридцать лет, а отец «жарился» на турецкой границе. Спасибо никто не сказал, а я там свой «Диско» изобретал для всей страны. Сам знаешь.… А медаль за него мне дали здесь, в Москве, где ты яблоками в то время торговал… Я работал на общество, а ты на свой карман, Лёха…Вот как только подниму российско-армянский символ, покажу его белу свету и крикну во весь голос, с птичьего полёта: «Аджох Айастан!»….

-И тогда в Москву, аль нет? – ехидно переспрашивал Лёха, развалившись на диване. - Родина ждёт?

-Не знаю. Там в горах мой дом, семья, выходит и родина тоже... Сам знаешь. Здесь у меня нет дома, но я здесь родился, в России. Это моя родина. Разве не так? Там малая родина, здесь большая.…Не рви мне сердце, Лёха. Сам - то ты армянин, а смылся давно в Москву. Выходит ты предал свою землю, свою родную Армению…Ты не обижайся и не надувай свои губки, как Маруся на печи, я правду говорю. - Лёха заерзал, а я продолжил:

- А там сейчас ходят на митинги, такие как ты и кричат: «Хо-хе-ра!» (Земли!). Требуют земли, которые находятся сейчас в Турции, дерутся за неё в нагорном Карабахе, а чуть что не так, сачкуют в Россию и там обвиняют её в происходящем. Никто не хочет остаться и поднимать свою родину. Патриоты недоделанные. А чуть что, браво кричат на всех перекрёстках: «меньк айенк!» (мы армяне!). Нарциссы, да и всё. Или бегут в Америку, у кого есть деньги, а потом там плачут взахлёб об оставленной родине…

Почему был турецкий геноцид в пятнадцатом году, ты знаешь?

-Ну продолжай, продолжай, - прошипел Лёха, кивая головой и щуря глаза.- Почему?

-Потому что не было у армян своего флага пять веков, то бишь не было государственности. А теперь будет, как тогда, с 18 по 21год, в годы их Первой Республики. Потом семьдесят лет Советов, и сейчас вновь республика. Третья по счёту. И этот новый армянский флаг поднимут русские. И это сделаю я! Этот факт армяне поймут и осознают наверно потом, потом и будут расценивать это по-своему и по-разному. А может быть и никак. Запомни мои слова, Лёха. Это тебе не Америка или Австралия, это А…

Лёха сидел и слушал меня, уставившись в одну точку. Я продолжал.

-Я и русские пилоты-знаменосцы, которые на монгольфьере полетят, если посмотреть шире, через призму истории, то мы,- потомки тех русских солдат, которые бились в Сардарапатской битве, вместе с армянами, против турок в 20-е годы. А ещё ранее, времён кавказской войны 1827 года, то бишь мы,- наследники солдат Паскевича, которые освобождали Эривань от персов. За это его так и назвали, благодарные армяне, граф Паскевич-Эриванский, ты уловил? Это его офицеры армии освободительницы, подняли российский флаг на стенах города и потом на радостях сыграли пьесу Грибоедова «Горе от ума» в присутствии автора. В доме сбежавшего персидского наместника. Вот так, Лёха-картоха, слушай дальше, да на «ус мотай». Продолжаю…

Это было, наверно, первое русское, культурное мероприятие в Армении. А через 145 лет, то бишь в 1972 году, я презентовал первую дискотеку в городе. Вот тебе и история малых и больших народов и моё место в ней. Всё в этом мире завязано. Так что, ахпер-Лёха, презентацию национального флага будет делать не кто-нибудь, а первый советский диск-жокей по кличке «Красный», со своими русичами, притом на первом советском монгольфьере «Аэровек». Империя разваливается, русские летают на шарах, а диск-жокей делает русско-армянский микс…. Ты всё понял? Запиши. Для истории это потребуется… Кстати, в Америке, первый флаг в 1776 году изготовила искусная швея Бетси Росс, и её имя вошло в историю навечно. Все американские школьники знают его как «флаг Бетси Росс», а её дом в Филадельфии, стал национальном музеем. Что будет дальше с флагом, я знаю: я его отдам хозяевам. Я его изготовлю, презентую и… отдам. А что будет потом с моим домом и со мной дальше, не знаю Лёха...

Мы немного помолчали, каждый обдумывая своё.

-Значит, русские покидают Армению навсегда? – удивлённо произнёс Лёха.

-Да ты что! Советские части уйдут… Теперь российские базы будут на их месте квартироваться…

-Что только не твориться в стране, а? В восьмидесятом мы и не думали о таком раскладе…Ты со своим «Диско» на ВДНХ-а крутился, я «помидорчиков» на «Жигулях» таскал,- прошипел Лёха, ухмыляясь и затягиваясь сигаретой,- теперь, значит, первый тот, у кого деньги. «Крутыми» себя кличут. Кто был вором, стал всем. Смехота, да и только. «Ашхара шураэкель» (Мир перевернулся)…Э-е! Лучше давай по одной и спать. А то завтра у тебя дела по светотехнике и... что, обратно что ль?

-Ну да. Времени нет. Вот только с лазерщиками разберусь и еду надо в магазинах приобрести. У нас в магазинах шаром покати, ничего нет, у вас пока ещё что-то есть. Отца кормить нечем…Плох он совсем, Лёха.

Лёха смотрел на меня, качая головой, и, отхлебнув водки, спросил:

-Значит, они с голой задницей будут чествовать свою независимость? Ну и ну…А как твой кооператив, работаешь?

-Да какая там работа. Война, землетрясение и блокада ко всему, понимаешь? Дискотеку не откроешь, в городе тяжелейшая атмосфера: убитых фидаинов в гробах привозят из Карабаха - и на театральную площадь. Отпевают их прилюдно, на митингах. Это только видеть надо. Куда там ночной клуб или дискотеку организовывать, сам понимаешь. Ночами стреляют, света в городе нет. Энергетики веерное отключение в городе применяют. А я перебиваюсь небольшими концертами, вожу голодных, как я, артистов на «дохлые» предприятия, чтоб от голода не умерли. Небольшими скетчами отделываемся. Многие театральные артисты хотят перейти ко мне в кооператив. Особенно те, что в кинофильме «Парни музкоманды» снимались, помнишь? Мои гонорары выше и сразу, после выступлений. А у них зарплаты в театрах мизер и ту не выдают: театры не работают.

-Выходит, помогаешь культуре выживать? Молодец-кес! Медаль Давида Сасунского заслужил,- захихикал Лёха, наливая мою рюмку и свою,- Давай, «сах ельнэс!» (будь здоров!). Он чокнулся и выпил.

-Эх! Где наши восьмидесятые. Было время, ты прав, что сейчас остались только моменты, вспоминать…

Лёха скривил мину, и, немного подумав, медленно поднялся с дивана, уступив его мне, пошел, качаясь в другую комнату, махнув рукой то ли на всё услышанное от меня толи, на прощанье, выключив у двери выключатель.

Примостившись на диване, я долго не мог уснуть, думая, как всё получится с флагом и как там сейчас отец. Мне вспомнились Тоцкие лагеря под Оренбургом, где я, второклашка, некогда в летние каникулы пятьдесят четвёртого года, организовал из своих сверстников детский концерт для солдат, до отказа заполнивших летнюю площадку под открытым небом и бурно реагирующих на наши выступления. Концерт прошёл на славу, если не считать рухнувшего на сцену тяжёлого, бархатного занавеса, накрывшего всю труппу выступающих детей во время финального номера.

Потом там же, в селе Тоцком, в сентябре грохнула «атомка», и мы больше не ездили туда на летние каникулы. А через год дивизию отца перевели в Армению, и ещё через год я с матерью и сестрой отбыли из Оренбурга в далёкое Закавказье, к границе Турции, в «розовый город» Ереван, где служил отец. Прошли годы, и, видимо судьба вновь мне замахала рукой: «Пора, мой юный друг, пора возвращаться и к истокам прикоснуться своим…»

…Утром, созвонившись с лазерщиками, я распрощался с Лёвкой и поехал на встречу с ними, в их фирму.

Главным специалистом в этом деле был некий Михаил Шпизель, он же и учредитель своей небольшой фирмы. Он мне не понравился сразу, и поэтому разговор не клеился. Обрисовав проблему, я надеялся получить исчерпывающий ответ. Но конкретики не было, и это меня бесило, наводя на мысль, что все его лазерные секреты - это мыльные пузыри для детей. Мне нужно было знать, готов ли он приехать в Ереван и осветить площадь и монгольфьер в такой неординарный день.

-Так что надо для этого?- не имея больше сил рассказывать ему о моей задумке, произнёс я.

-Деньги, самолёт для переброски оборудования и помощников с машиной,- ответил тот, прижимая рукой очки в переносице.

-Сколько необходимо перечислить?- задал я вопрос.

-Чем больше, тем лучше,- не моргнув глазом, произнёс очкарик,- примерно двадцать тысяч рублей…

-Ладно. Я столько и запрошу у города… И сообщу вам. По этому же телефону?

-Да, да,- заторопился оживший очкарик, видимо не ожидавший такого оборота разговора.

Я распрощался с липким предпринимателем, начавшим мне рассказывать о митинге, где они, по его рассказу, «писали» лазерным лучом на небе: «Ельцин, да!». Мне казалось, что он больше врёт, стараясь меня удивить, чем говорит правду. Но делать было нечего, и я заторопился в город, надеясь попасть в продовольственный магазин и купить что-нибудь съестное.

В продовольственном магазине, что недалеко от гостиницы «Минск», мне пришлось постоять в очереди и упрашивать продавщицу, которая, к моему удивлению, требовала от очередников паспорта с московской пропиской. Толпа возмутилась её требованию, зашумела и она, упрямясь, но уступила, продав мне десять банок «завтрак туриста» югославского производства и две банки мясного питания для собак. Эти красочные банки меня вздёрнули, так как я никогда не покупал нечто подобное, тем более что бы съесть. Просто я вспомнил интересную статью из журнала «Крестьянка», где писалось об одной семье русских беженцев из Америки, которые, не имея денег, были вынуждены есть дешёвые мясные консервы для собак. Откуда они взялись в магазине, и почему я вспомнил этот случай, мне было непонятно. Но времени на раздумье не было, и я взял их. В другом магазине, тоже долго простояв в очереди, я с трудом выпросил у продавщицы два килограмма масла и, устав от толчеи и разноголосья, с трудом выбрался наружу. На улице тоже шумела демонстрация, и я, отдышавшись и насмотревшись на многочисленную толпу, поспешил в метро, на станцию «Аэропорт», проклиная про себя всё происходящее, и мясо для собак в том числе, которое, видимо, жрать предназначалось мне.

Весь полёт домой я почти не спал, думал о происходящем в Москве, невольно слушая тихие беседы пассажиров, там и тут обрисовывавшие друг другу душещипательные истории из увиденного в столице или пережитых моментах своей жизни. Под их негромкий разговор мне вспомнились дни давних лет: соцсоревнование проектировщиков четырёх институтов страны, удивительные встречи коллег-строителей, масса новых знакомств, застолий и разных совместных поездок по достопримечательным местам республики. Сейчас никого из них не найти. Вдруг обособившись, все они, видимо, выживают как могут у себя в республиках. А сегодняшнюю Армению наводнили беженцы из Азербайджана и мест прошедшего землетрясения. Я до сих пор иногда встречал бедолаг в городе и видел их несчастные лица, отчего мне становилось не по себе.

Глубокой ночью наш самолёт приземлился в тёмном городе, и вскоре все пассажиры, полными провизией, сумками и свёртками, перегрузившись в рейсовый автобус, медленно катили в тёмный город. У поста ГАИ нас остановил военный патруль. Вошедший русский автоматчик стал молчаливо осматривать притихших пассажиров, поочерёдно проверяя билеты и паспорта, подсвечивая их фонариком. Закончив осмотр, козырнув водителю, он вышел из салона ЛАЗа. Притихшие и уставшие, мы покатили дальше по тёмному шоссе, и вскоре добрались на конечную остановку, у агентства Аэрофлота.

Начинало светать, и я, выбравшись из душного автобуса, пошёл пешком по безлюдному проспекту Ленина, спеша в дом номер пять.

Татьяны, моей подружки, дома не было и я, быстро раздевшись, завалился спать.

Утром я проснулся от телефонного звонка. Звонила Татьяна с работы. Быстро согрев чай, я тоже поспешил из дома, стараясь успеть до перерыва съездить на шелкоткацкий комбинат, собираясь там узнать всё о тканях и главное, о возможности изготовления трёхцветного полотнища. Меня беспокоило только одно: чтобы этот комбинат работал, так как из-за нехватки электроэнергии многие предприятия города простаивали или вообще не работали.

В городе было тепло, не то что в Москве, и, нежась от майского солнца, я, не торопясь, покатил на отцовском «Запе» по улицам тёплого города, направляясь в район Малатии, где располагался комбинат.

Оставив машину на улице, недалеко от проходной предприятия, я зашёл в небольшой вестибюль со стандартной вертушкой и показал дежурному в окошко свой мандат. Он долго рассматривал необычный документ и несколько раз смотрел на меня, что-то соображая и, наконец, спросил:

-«Умэс узум, ахпер?» (Кого хочешь, брат?)

-Директора или главного инженера, - чётко ответил я, глядя ему в усталые чёрные глаза.

-«Вочмекин, чка» (Никого нет). «Болорэн митинги гнацел» (Все ушли на митинг)

Я понял его и чуть замявшись, переспросил, но уже по-армянски:

-«Замериц март чка?» (Из замов, никого нет?)

-«Цехи варич, клни?» (Начальник цеха, подойдёт?)

Я кивнул в ответ, а дежурный, вернув мне бумагу, крикнул в окно, выходившее во двор: «Наапет! Ку мот ми оки русса екель!» (Наапет! К тебе один русский пришёл!)

На окрик дежурного кучкой стоящие во дворе мужчины вдруг замолчали, и уставились на того, кого звали Наапет.

Вскоре в фойе вошел невысокий черноволосый мужчина в замшевой куртке и, увидев меня, стоящего у окна дежурного, кивнул и, подойдя с протянутой рукой, спросил по-русски:

-Наапет. Ви ко мне?

-Да,- я назвал себя и протянул ему бумагу, – вот…

-«Эт инча?» (Это что?) - произнёс начальник и стал читать мандат.

-Я хочу заказать у вас новый армянский флаг, для полёта. Это возможно?

Начальник цеха прочитал мой мандат, и с удивлением выслушав меня, также удивлённо произнёс:

-А ты русский? Откуда?

-Да. Отсюда я. Ереванский я…

-Ва-а!, значит Валера-Ереванский?.. «Ай кез бан!» (Вот тебе на!). Значит, армяне отделяются от русских, а русские им за это флаги поднимают! - хитро захихикал он, видимо, радуясь своему умозаключению, или поняв, что от него хотят, –«Молодэц, кез!» (Молодец!)

Мы оба рассмеялись.

Он ещё и ещё раз прочитал мандат, немного поразмыслил, и, задумавшись над чем-то, произнёс:

-«Ктор ка» (материя есть), но какой цвет нужен? «Гост чуненк» (гостов пока нет). Такой цвэт тожэ нэт. Надо «гуйн» (цвет) делат. Краску дэлат надо, химик-технолог нужен. «Ари» (Идём).

Он что-то сказал дежурному, и тот, освободив вертушку, пропустил нас на территорию предприятия.

Комбинат было старым предприятием города, с грязными стеклянными стенами цехов и складов, с отдельными корпусами красильных цехов, из труб которых когда-то валил пар или дым. Сейчас они торчали, как грязные закопченные карандаши.

Мой спутник кого-то нашёл и стал беседовать с ним, показывая на меня.

Потом мы втроём зашли в соседнее здание и попали куда-то на склад, где большими рулонами на полках лежали разнообразные ткани. Мы подошли к одному из стеллажей, и складчик по имени Хачик стал показывать нам шёлковые ткани, а мы стали пробовать их на ощупь. Просмотрев несколько рулонов и ощупав руками скользкую ткань, Наапет предложил мне попробовать на ощупь выбранный им шёлк.

- «Эт клни?» (Этот пойдёт?),- спросил он, глядя на меня. Это капрон. Очень крепки.

-Думаю, что да. Пилоты хотели именно такой материал. Только он узковат. Флаг будет размером 6х18 метров. Значит, необходимо шесть таких полос, длиной 18 метров, сшитых между собой и усиленных шёлковыми стропами на швах. Я привёз такие…

Дальше мы продолжили говорить на тему подбора необходимой цветовой окраски, направляясь в пошивочный цех. В процессе разговора я понял, что мне необходимо будет уточнить цвет третьей полосы, которая заменяла синюю на старом советском флаге. Она должна была быть похожа на цвет зрелого абрикоса, но это предстояло мне выяснить, и как можно скорее.

На втором этаже небольшого здания, куда мы зашли, в длинном зале сидели женщины-швеи, которые, разом бросив шить, с любопытством уставившись в нашу сторону.

Наапет позвал на выход одну из швей. К нам подошла пожилая женщина, и, с удивлением поглядывая на меня, стала слушать начальника, который начал объяснять ей смысл нашего прихода и суть предстоящего дела.

Чуть погодя мне тоже пришлось втянуться в разговор между ними, и объяснить швее ещё раз свою задачу. Главная швея, она же бригадир чернобровых красавиц по имени Грануш, была удивлена моему заказу и вдвое - моей личности, но, не затягивая с расспросами, конкретно спросила:

-«Епа петк?» (Когда это надо?)

-Как только они покрасят шёлк,- я указал на цеховика,- так сразу можно и шить.. Но не позже 25 мая.

-«Аствац та, люйс эльни» (Бог даст, что б свет был), … а то машинки не будут работать,- продолжила седая женщина на русском языке, видимо уяснив для себя, что я русский…

-«Вочинч Грануш, дзерков анек, «Зингер» унэнк, че?» (Ничего, Грануш, руками сделаете, «Зингер» есть у нас, нет?),- убеждал её Наапет.

-Вы, Грануш-джан, в историю попадёте, как американка Бетси, - поддержал я разговор. - Она тоже была швея и сшила первый американский флаг...

Blog

Вентона поппа, Армения! (Попутного ветра, Армения!) или флаг ди-джея «Красного»