Geum.ru

Еще до образования Киевского государства армяне имели связи и общение со славянами Руси и их предками

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7
Часть V

Особо выдающуюся роль сыграл В. Н. Татищев в развитии русской исторической науки, само становление которой многие историографы связывают с его именем. Творчество В. Н. Татищева-историка было для своего времени “значительным шагом вперед, знаменовавшим окончательное преодоление средневекового провиденциализма, место которого в дворянской историографии XVII-XVIII вв. занял прагматизм... Труды Татищева подвели итог предшествующему периоду русской историографии и оказали большое влияние на последующее развитие русской исторической науки”42 .
В основе “Истории Российской” Татищева лежат русские летописи. Татищев впервые в русской исторической науке подверг всестороннему источниковедческому исследованию огромный летописный материал, снабдил эти летописи ценнейшими комментариями и, по существу, впервые ввел этот материал в подлинное научное обращение. Вот почему для нас представляют большой интерес и те немногочисленные летописные данные в трудах Татищева, которые касаются Армении.
Во второй части “Истории Российской” Татищев приводит из “летосказания Нестора” впервые в русской исторической литературе упоминание о Великой и Малой Армении43 . Материалы, относящиеся к Армении, имеются и в третьей части “Истории Российской”, построенной в основном на Никоновской летописи. Здесь мы встречаем упоминание об Араратских горах44 , а также интересные материалы, связанные с походом новгородцев в 1366 г. на Волгу, которые свидетельствуют о наличии армян в Нижнем Новгороде в указанный период. В летописи читаем: “Того же лета приидоша из Новагорода Великого Новгородцы разбойницы, и бысть их двесте ушкуев; и поидоша вниз Волгою рекою, и избиша татар и армен в Новегороде Нижнем множество, гостей сущих татарских, тако же и новгородцких, и жены и дети их избиша, и товар их бесчисленно пограбиша, и суды их вся изсекоша, и паузки, кербасы, и лодьи, и учаны, и мишаны, и струги, и все огню предаша, и сами отъидоша в Каму; и тако Камою ходяще, болгоры воююще, и многих избиша”45. Из Никоновской летописи приводится и другой материал, связанный с завоеванием Армении Тимуром46. Таким образом, содержащиеся в русских летописях сведения об Армении, с момента формирования русской исторической науки, начинают преемственно переходить в труды ученых.
Весьма интересны относящиеся к Армении материалы, содержащиеся в третьей части 5-го тома- в сказании о хождении митрополита Пимена в Царьград. Это- рассказ о третьем паломничестве митрополита Пимена, совершенном им в 1389 г. и записанном сопровождавшим его дьяком Игнатием. В этом русском литературном памятнике XIV в. нашли своеобразное отражение и факты правления Византией рядом императоров-армян. Автор “хождения” рассказывает: “Оскудеша ж цари гречести, - и тако от тех стран арменских воцарися во грекех царь. Други же брат его воцарися во отечествии своем Армении. Бе же оба христиане, и цареградстий, и арменстий”47. И далее следует подробный рассказ о войнах между двумя братьами и о судьбе их наследников.
В основном тексте “Истории Российской” раздел поездки Пимена в Царьград кончается следующими словами: “Посем же бывшу ми во Иерусалиме и видевшу многа, яже зде не вмесчаюсча суть”48. Однако в черновиках49 В. Н. Татищева материал на вышеуказанном не кончается, а приводится и подробное описание Иерусалима, которое потом в окончательном тексте Татищевым было вычеркнуто, видимо, для сокращения. Здесь, в числе прочего, автор, описывая все, что он видел, дает сведения об армянском духовенстве в Иерусалиме, описывает армянскую церковь на горе Сион и т.д.
Предметом анализа и выводов для Татищева стали фактические материалы и данные, относящиеся к Армении, обнаруженные до него. Комментируя материал, связанный с историей волжских болгар, Татищев пишет: “Между ими же, чаятельно, были немало и армян: ибо в развалинах Богарда сысканы камни гробовые, подпись армянскую от Христа 557, 884, 886, имеющие, которые хранятся в Императорской Академии”50 .
Широкая эрудиция В. Н. Татищева, его глубокие познания в области многих наук дали ему возможность приступить к работе по созданию фактически первого русского словаря энциклопедического типа. Это - “Лексикон Российской исторической, географической, политической и гражданской”. “Лексикон”, как и остальные труды Татищева, при его жизни не вышел в свет. Он был издан спустя почти полвека после его смерти, в 1793 г. В “Лексикон” им были включены рад материалов по Армении.
В частности, в статье “Арарат”51 Татищев дает данные о местоположении и краткую физико-географическую характеристику горы Арарат. Он пишет: “Арарат, гора в Персии, провинции Эривань, на верьху оной Ноев Ковчег остановился. Ее почитают вышшею междо всеми Кауказскими горами, и хотя на ней снега не много с северной стороны лежит, но на верьх ея, для тонкости воздуха взойти человеку не возможно”. Татищев, в отличие от своих предшественников - Федота Котова, Василия Гагары и других, не ссылается ни на холод, ни на таинственный сон, нагоняемый невидимой силой, ни тем более на волю божью. Причиной невозможности восхождения Татищев считает “тонкость воздуха”, или разреженность атмосферы, т.е. дает научное объяснение.
В этой статье, имея в виду Эчмиадзин, он пишет: “...при ней есть монастырь Арменский, где главный Армянский Патриарх обитает”. Татищев считает нужным также отметить, что “армяне оную так высоко почитают, что при узрении оной землю целуют...” Заслуживает интереса и то обстоятельство, что в статье “Арарат” Татищев, хорошо знавший немецкий язык, полемизирует с Лютером по поводу толкования смысла названия “Арарат”, в связи с лютеровским переводом Библии на немецкий язык. “В Библии же переведено Лютером, проклята, или дрожащая, но оба сии не пристойны”, - пишет Татищев. Указывая на “непристойность” лютеровского толкования названия Арарата, Татищев остается верным той символике, которая была создана вокруг горы Арарат в русской летописной литературе.
В статье “Аракс” Татищев дает физико-географические сведения о реке Аракс и еще раз возвращается к вопросу об уточнении местоположения этой реки в понимании античных авторов, комментируя, в частности, Птолемея52.
Представляет большой интерес помещенная в “Лексиконе...” статья Татищева “ Армяне”53 . Она, естественно, как и все статьи в словарях, небольшая, но в ней интересно отобраны факты и расставлены акценты.
Прежде всего, В. Н. Татищев указывает на расселение армян по разным странам - “ во всей Азии, и неколико в Европе” , но тут же указывает, что “собственно в Персидской власти Великая, а в Турецкой Малая Армения, особые государства были”, что свидетельствует также о том, что летописная традиция прочно закрепила географическое понятие Великой и Малой Армении, и оно вошло затем, в русскую науку.
Далее Татищев дает интересные для читателя сведения об истории и структуре армянской церкви. “Они суть христиане, - пишет он, - имеют двух Патриархов, главный в Араратском монастыре, в Великой Армении, другой в Малой Армении,но более в Иерусалиме бывает, и под властию имеют епископов, которых имянуют “вартапет”54. . Об армянской церкви он пишет: “Прежде состояли под Патриархом Константинопольским, но пред давными леты отпали. Их закон - на основании ереси, начальников евтихиан и монофелитов”.
В ряде статей, не касающихся Армении непосредственно, Татищев также дает интересные сведения об армянах. Так, например, в статье “ Астрахань”55 Татищев сообщает сведения об армянских гостиных дворах и наличии армянского купечества в городе. В статье “Индиане”56 Татищев связывает историю русско-индийской торговли и с армянами. Он пишет: “...но как скоро Астрахань Иоанном I взята, они купно с армянами в России, явились, и по данной жалованной грамоте, которая в 1669-ом году, подтверждена в Астрахани, имеют особой не малой гостиной двор...” В ряде других статей “Лексикона...” - “Грузия”57, “Каспийские врата”58 и др. также имеются интересные сведения, относящиеся к Армении.
Как известно, Татищев внес ценный вклад и в развитие языкознания в России и, в частности, в дело изучения нерусских языков. Будучи и ученым, и государственным деятелем, Татищев проявлял к языкам, в том числе к армянскому языку, и теоретический, и практический интерес. В силу этого, Татищев делал попытку собрать определенное количество слов на армянском языке для составления словаря.


Часть VI

Материалы, относящиеся к Армении, непрерывно прослеживаются в русской научной периодике, начиная с 20-х гг. и до конца XVIII в., по всем десятилетиям. Они содержатся в таких солидных периодических органах, какими были журналы Петербургской Академии наук - “ Краткое описание комментариев Академии наук” (1728 г.), “Примечания к ведомостям” (30-40-е гг.), “Ежемесячныя сочинения к пользе и увеселению служащия” (50-е гг.), “Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащия” (50- 60-е гг.); “Ежемесячные сочинения и известия о научных делах” (60-е гг.), “Академические известия” (70-90-е гг.), “Новые ежемесячные сочинения” (80-90-р гг.), в издаваемых Академией наук исторических и географических месяцесловах (70- 90-е гг.), а также в изданиях Н. И. Новикова - “Древняя Российская Вивлиофика”, “Прибавление к московским ведомостям”, “Городская и деревенская библиотека”, в журнале Ф. О. Туманского “Российский магазин”, в журнале М. М. Хераскова “Полезное увеселение”, в издаваемом Московским университетом “Опыте трудов Вольного Российского собрания”, в журналах, издаваемых Н. М. Карамзиным - “Московском журнале”, “Пантеоне иностранной словесности”, “Вестнике Европы” и многих других..
В ряде номеров журнала за 1739 г.59, помещен интересный цикл статей - “ О турецкой земле и о турках”. Наряду со многими другими сведениями об Оттоманской империи русский читатель мог бы почерпнуть из этих статей также сведения о том, что “от частых набегов и военных нападений сих туркменских татар, по нескольком времени вся Георгия, или Грузинская земля, также Армения, с лежащими около горы Арарата провинциями, к тому же ( т.е. Оттоманской империи. - Р. Х.) присовокупилась”.
Следует учесть, что приведенные материалы опубликованы уже в 30-ые годы XVIII в. и, следовательно, являются одними из самых ранних сведений о тяжелом положении армянского населения, находящегося под игом султанской Турции и шахского Ирана, проникших в русскую периодическую прессу. Из этого же журнала читатель мог бы почерпнуть интересные сведения по истории Армении, в частности об участии армян в индийской торговле60, о походе султана Баязета в Армению 61 и др.
“Санктпетербургский вестник, содержащий все указы...” публиковал на своих страницах и интересные сообщения о разных событиях, из которых можно получить сведения о жизни армянских поселений в России. Например, в журнале опубликовано “Описание торжества наблюдаемого в губернском городе Екатеринославле, при отдании вышедшим из Крыма римско-кафолическаго исповедания христианам, всемилостивейше пожалованной от Ея Императорского Величества на преимущества их грамоты”62.
В этом пространном сообщении, занимающем три старницы, описывается церемония вручения грамоты переселившимся из Крыма в Россию армянам, в которой были определны данные им привилегии. Рассказывается о том, что торжества по этому поводу происходили в городе Екатеринославле, что грамота была привезена “армянским депутатом, порутчиком Воскановым”, и что ее вручение сопровождалось отправлением церковной службы на армянском взыке, “игранием на трубах и литаврах” и “пушечной пальбой”.
В “Академических известиях” опубликованы также “Примечания служащия к познанию домостроительства и состояния мест по реке Волге от Сизрана до Астрахани лежащих”63, в которых, в числе прочего, освещаются интересные детали быта проживающих в России армянских купцов, подробно описываются их торговые караваны, средства передвижения, пища, употребляемая ими в пути, и приводятся другие данные, содержащие этнографические характеристики переселившихся в Россиию армян64.
Материалы, относящиеся к Армении, содержатся и в интересном журнале “Растущий виноград”, издававшемся Главным народным училищем Петербурга под редакцией профессора В. Ф. Зуева в 1785-1787 гг. В журнале65 опубликована переведенная с французского статья о Персии, где даются интересные сведения о начале деятельности Джульфинской торговой компании.
В статье говорится: “Между тем, как Персия освобождалась от разорения, разными отраслями трудолюбия, кои со всех сторон возстановлялись, некоторое армянское поселение, перешедшее в Испаган, доставило самой внутренности государства первый повод к торговле. Вскоре потом сии купцы, так как и те из природных жителей, кои им в том умели подражать, разпространились на востоке, в Голландии, в Англии, в Средиземном и Балтийском морях, в коих дела были в наибодрственнейшем производстве”66. Даются интересные сведения о личном участии в этой торговле шаха Аббаса I, о том, что он сам финансировал торговые операции испаганских купцов - “участвовал в их предприятиях и давал им взймы знатныя суммы денег” и получал большие доходы. Расцвет персидской торговли в XVIIв. здесь явно связывается с деятельностью испаганских армянских купцов.
Имеются также весьма интересные данные о зачатках англо-армянской и армяно-голландской торговой конкуренции на Востоке. Английские купцы хлынули в Бендер-Абас и развернули здесь большую торовлю. “Англичане стали привозить пряные коренья, перец, сахар, все восточные товары, железо, свинец и сукна из приморских городов Европы”67 и стали притеснять обосновавшихся здесь армянских купцов. В статье говорится: “Прибыток, получаемый ими (англичанами- Р. Х.) от сих товаров умножился еще более через меру великими пошлинами, которые они получали от армян, остающихся владетелями большей части индейской торговли”68. В эту конкуренцию включаются и представители голландского торгового капитала. Далее читаем: “Хотя голландцы и присвоили себе всю торговлю Восточной Индии, но однако не без зависти смотрели на все то, что присходило в Персии”69. Голландцы столкнулись здесь с конкурирующим армянским торговым капиталом. “Однакоже, - пишет автор, - должно было опасаться, дабы не приттить в безсилие имея дело с народом, равно богатым, трудолюбивым, прилежным, бережливым. Армяне отправляли в то время то же, что и прежде: они ездили в Индию, покупали там хлопчатую бумагу, раздавали ее прядильницам, заставляли при себе делать полонто, отвозили его в Бендер-Абас; откуда отправляли в Испаган. Из Испагана оно разсылалось в разныя места сей империи, в области турецкого султана, и даже в Европу, где укоренилась привычка называть их персидскими материями; хотя оно нигде кроме Коромандельского берега не делалось”70.
Одним из интересных, наиболее продолжительных по времени издания и наиболее регулярных журналов XVIII в. был издаваемый Акдемией Наук под редакцией академиков Н. Я. Озерецковского и А. П. Протасова журнал “Новыя ежемесячныя сочинения” (1786-1796 гг.). В журнале содержатся разнообразные материалы, относящиеся к Армении. Среди них представляют интерес сочинения Иоанна Якоба Лерхе, (1708 - 1780 гг.), медика, немца, переехавшего в Россию и находившегося на русской службе. Лерхе, сопровождая русские посольства, дважды участвовал в поездке в Персию и оставил ценные описания этих поездок. Содержащиеся в его сочинениях материалы весьма интересны как для характеристики общего положения, сложившегося в Прикаспийских районах в послепетровское время, так и, в частности, для характеристики армяно-русских отношений этого периода.
Первое его сочинение-“Путешествие Иоанна Лерха, продолжавшееся от 1733 по 1735 год из Москвы до Астрахани, а оттуда по странам, лежащим на западном берегу Каспийского моря”71, в котором Лерхе рассказывает о периоде 30-х годов. Второй его труд - “Известия о втором путешествии доктора и коллежского советника Лерхе в Персию от 1745 г. до 1747г.”72.
В “Путешествии...” Лерхе рассказывает о событиях 30-ых годов в Астрахани и в районе Прикаспия. Он пишет об Астрахани, о положении в этом районе, о Дербенте и о военных действиях здесь.
Представляют бльшой интерес сообщаемые Лерхе сведения о наличии в этих районах армянских вооруженных отрядов и офицеров-армян на русской военной службе, свидетельствующие о том, что заложенное при Петре I русско-армянское военное содружество после смерти Петра не прервалось, а продолжалось.
Рассказывая о событиях 1733 г. в районе Дербента, Лерхе пишет, что “полковник Ломан, муж храбрый, предводительствовал 4 пехотными полками, дербентскими татарами, армянами и козаками”73 и говорит о том, что эти силы защищали Дербент.
Сообщает Лерхе интересные сведения о многих армянах - генералах и офицерах русской армии. Рассказывая о военных действиях русских войск в 1735 г. под командованием генерала Левашева, Лерхе пишет: “24 (мая 1735 г. - Р. Х.) прибыли мы в Сулак. Здесь нашел я все в великом движении, из всех мест сюда сошлось армян и грузинцев около 300 человек. В Сулаке имели мы сильный корпус из оных состоящий. Генерал их был Лазарь Христофорович, с 2 подполковниками Рафаэлом и Петрусом и с 2 майорами Павловым и Филлипом Беком; потом все они остались в Кисляре, и там поселились”74.
Записи Лерхе свидетельствуют также о том, что армяне-офицеры поселялись в районе русских крепостей. Рассказывая о выборе места для построения новой крепости, Лерхе пишет: “Когда они (генерал Левашев и его помощники. - Р. Х.) таковое избрали при реке Кизляре, то вдруг каждому из наших козаков и Беревитским татарам, равно как армянам и грузинцам отведены были места для построения домов”75.
Лерхе сообщает и ряд других интересных данных, связанных с политикой Надир-шаха, о заигрывании последнего с армянами и грузинами, которых он “обнадеживал своим покровительством”, в результате чего “возвращались назад многие армяне и грузинцы”76.
Второе путешествие Лерхе, которое мы будем далее рассматривать, в целом относится к 1745-1747 гг., но часть его относится к 30-ым годам. Дело в том, что Лерхе включил в свое “Второе путешествие...” рассказ лекаря Шнезе “О Российском посольстве к Токмас-хану в 1733 году”, сообщенный ему самим Шнезе, который сопровождал посольство князя Сергея Дмитриевича Голицына к Надир-шаху в 1733 г. Чтобы не возвращаться потом к 30-м годам, рассмотрим рассказ лекаря Шнезе, а далее- “Второе путешествие...” Лерхе.
Здесь, в числе прочих материалов, есть также сведения о тяжелом положении армян. “5-го (октября 1733 г. - Р. Х.), - пишет Лерхе, излагая рассказ Шнезе, - пришли мы к Тахмас Хану в весьма плодоносную область Кабалаг называемую. Она вся населена армянами, которые находясь под турецкою властию, должны были по большей части принять магометанский закон”77.
Далее, описывая поездку посольства князя Голицына, которое двигалось вместе с Надир-шахом, ведшим в это время войну с Турцией, Шнезе сообщает интересные сведения о Ереване, Араратской долине и даже об озере Севан. Описывая город Ереван, он пишет: “Город лежит на весьма высокой горе, так что оную можно видеть из дали через все прочия. Она должна быть гора Араратская, на которой Ноев ковчег во время потопа остановился. Горы от Генши ( Гянджа. - Р. Х.) до сих мест весьма высоки, и простираясь, по обеим сторонам далее, сходятся одна другой ближе, между оными лежит к Еривану долина, длиною в 18 агачей. Неподалеку от оной находится озеро, шириною около 6 агачей, в котором вода пресная и водятся форели, или петрушки, и из гор впадают в оное реки”78.
Пишет Шнезе и о “славном, большом и богатом монастыре Ечмиадзине”, и о ходе турецко-персидской войны, о победах Надир-шаха над турками, вследствие которых “Карс, Ериван и Генша, паки были взяты, также вся Грузия и другия турками сперва покоренныя, места”79.
Во втором труде - “Известия о втором путешествии доктора о коллежскаго советника Лерхе в Персию от 1747 года” - Лерхе касается периода конца 40-х годов XVIII в. Лерхе пишет, что он в 1745 г. был назначен лекарем посольства, которое Елизавета Петровна отправила к Надир-шаху. Он описывает эту поездку, сначала по России, а затем и по Персии.
Представляют, прежде всего, большой интерес данные Лерхе об армянах в Астрахани в течение тех одиннадцати месяцев, когда посольство оставалось здесь (1745-1746 гг.). Лерхе оставил ценные записи, в которых описывается торговая и промышленная деятельность армян в Астрахани. “Между ими, - пишет он, - не мало находилося зажиточных купцов, которые для обделывания различных бумажных и шелковых истканий завели по образу персидскому фабрики, иныеж промышляют вином и садовыми овощами. Самый лучший шелк привозится из Гиляни, где пуд его продается от 20 до 30 рублей, а Астрахани ж от 50 до 60. Две шелковыя фабрики были обширны и в цветущем находились состоянии; а в других малых делали бумажныя исткания”80. Записаны им даже некоторые технические детали и другие интересные подробности. Сообщает он и о том, что “армянские купцы имели у себя свой магистрат”81, что “для армян отведено было особенное место за солончаком вдоль по новому каналу, где они через 3 года отчасти прекрасные выстроили домы”82.
В сочинении Лерхе даются меткие характеристики армянского духовенства . Он пишет: “К ним приехал из Персии архиерей, который хотел великую присвоить себе власть, и требовал немалого количества денег на их общество в Персии находящееся. Он налагал на людей по своему произволению деньги; и требовал за крещение младенцов и за похороны умерших от пятидесяти до ста и до двух сот рублей; однако он достигнуть своего намерения не мог, и ему запрещено было ходить в церковь”83.
Таких данных, характеризующих социальный облик армянского духовенства, стяжательство и корысть его преставителей, в исторической литературе XVIII в. очень мало и они представляют большой интерес. Из этой записи видно также, что армянское население Астрахани оказывало сопротивление подобному поведению духовенства.
Данные, приводимые Лерхе, свидетельствуют также о все усиливающемся в эти годы стремлении армян и грузин переселятья в Россию, в частности в Астрахань. “Армяне и грузинцы, - пишет Лерхе, - по причине возраставших в Персии беспокойств, здесь разумножились, и число их возросло выше двух тысяч человек. В бытность мою выстроили они более 200 домов”84.
Лерхе приводит маленькие, но ценные детали, свидетельствующие о сотрудничестве русских и армянских купцов. Так, например, описывая астраханский рынок, он пишет: “Базар их или рынок бывает до полудни, а торговля россиян и армян в городе отправляемая по полудни”85. Лерхе сообщает также интересные сведения об армянах Кизляра86, Шамахи87,в частности о виноделии, которым здесь занимались армяне. Описывая Энзели периода его посещения, Лерхе пишет: “В Энзели кроме нескольких армян, которые оной город содержат, никто не живет”88.
Особое место в русской научной периодике XVIIIв. занимают исторические и географические календари и месяцесловы, своеобразные научно-популярные издания, осуществляемые Академией наук в 70-90-е годы XVIIIв. Издание подобных календарей было начато Академией раньше, уже в конце 20-х годов 89, однако в указанный нами период эти издания стали более регулярными и содержат больше материалов в исследуемом нами аспекте. С 1768 по 1776 гг. “Географический месяцослов” и “Исторический месяцослов” выходили раздельно, а с 1777 по 1797 гг. стал издаваться единый “Месяцослов исторический и географический”.
Русско- турецкая война 1768-1774 гг. вызвала новый интерес русской общественности как к территориям, на которых непосредственно велась война, так и к Кавказу. К удовлетворению этого интереса были направлены статьи Я. Я. Штелина, опубликованные в “Географическом месяцослове” за 1770 и 1772 гг.90. В первой из них- “Краткое географическое описание княжества Молдавского и лежащих между Черным и Каспийским морями, земель и народов, с ландкарточкою сих земель” - говорится о том, что “Месяцослов” хочет дать сведения относительно “...тех земель, в которых нынешняя турецкая война к славе Российской Империи производится” и далее говорится: “К сему присовокупим краткоеж, но совсем новое описание лежащих между Черным и Каспийским морями земель, уповая, что сии последния географическия известия, нашим читателям покажутся тем приятнее, чем меньше исправных известий по сие время издано в свет на чужестранных, каких то ни было, языках”.
Далее в статье говорится о порабощении Турцией ряда народов, живущих на побережье Черного моря, и о “собственно Армянской земле, в которой главный город Ериван” и отмечается, что она находится под властью Персии. Наименование Еревана в эти годы в русском журнале главным городом Армянской земли, кстати встречющееся не только в этом, но и в других русских журналах, также весьма интересно. Примечательно и то, что к журналу приложена карта земель, прилежащих к Черному и Каспийскому морям, на которой обозначена территория Армении.
В “Месяцословах” имеется ряд материалов, характеризующих торговую деятельность армянских купцов. В этом смысле представляет определенный интерес статья А. И. Гильденштедта “О гаванях по Азовскому, Черному, и Белому морям”91.
Автор вначале говорит о практической пользе этой статьи: “Чрез оное Российским купцам сообщены будут известия... которыя ведать нужно, дабы тем лучше пользоваться могли правом в отправлении кораблеплавания и торговли по Черному и Белому и Марморову морям”.
Далее Гильденштедт указывает, что после мира, заключенного с турками в 1774 г., нет более препятствий, чинимых турками русской торговле, что открылись новые возможности, вспоминает историю торговли на Черном море,ч Компанию Василия Хастатова и ее трудности. В статье имеются данные об армянах, проживавших в Трапезунде, Синопе, Константинополе. Автор рекомендует использовать в черноморской торговле армян из Москвы и Астрахани в качестве переводчиков.
Материалы журнала очень кратко, но верно отражают еще более усилившуюся после русско-турецкой войны 1768-1774 гг. тенденцию народов Кавказа и Закавказья, и в том числе армянского народа, к дальнейшему сближению с Россией.
Во второй половине XVIII в. для русской исторической науки характерно также развитие археографии и источниковедения, издание большого количества источников и создание ряда периодических изданий, в которых в основном публиковались исторические источники и документы.
В изданиях подобного рода тоже нашли свое отражение русско-армянские связи. Одним из таких изданий является “Опыт трудов Вольнаго Российскаго собрания при Императорском Московском университете”, выходивший в свет в 1774-1783 гг. Среди опубликованных в “Опыте трудов...” документов имеется один, весьма интересный с точки зрения рассматриваемого нами вопроса. Это- “Посольский наказ к Персидскому шаху 1618 года”92, т.е. наказ царя Михаила Федоровича русскому посольству, возглавлявшемуся князем М. П. Борятинским, отправленным в Персию в 1618 г. В данном документе указывается: “... а были на москве арменья купецкие люди, а не турецкаго царя посланники; а купецкие люди и во все государства ходят безвозбранно”. Этот документ интересен с точки зрения истории русско-армянских отношений. Дело в том, что факты приезда армян в Москву до 1626 г. известны, но в исторической литературе принято считать, что эти приезды упоминаются лишь в летописях или в записях путешественников. Считалось, что до 1626 г. не имеется официальных документов, свидетельствующих о приезде армян в Россию.
Таким образом, 1626 г. стал своего рода хоронологическим рубежом, ранее которого не было известно официального документа, фиксрующего приезд армян в Москву. Однако вышеприведенный официальный документ свидетельствует не только о факте приезда армянских купцов в Москву до 1626 г., а точнее, между 1613 и 1618 годами (началом правления Михаила Романова и даты составления наказа), но и о том, что именно правительство и лично царь Михаил Федорович были в курсе этого приезда и придавали этому факту серьезное значение, так как он фигурирует в наказе послу.