Правила Игры 20 Опереименовании 22 Сказка о переименовании 22 урок для начинающих волшебников, или что мы пишем, когда мы пишем сказку
| Вид материала | Сказка |
- Пишем план работы на 2010 год/сост. Т. А. Степанова. Псков, 2009. с. Пишем план работы, 153.48kb.
- Развлекательная вожатская программа (конкурсы, викторины). Пишем письма Деду Морозу., 25.41kb.
- Практическое занятие Пишем вместе сочинение-рассуждение на лингвистическую тему: «Роль, 54.03kb.
- Пишем сочинение (часть с егэ), 47.34kb.
- Муниципальное образовательное учреждение Виткуловская средняя общеобразовательная школа, 47.97kb.
- Культурно-досуговые мероприятия, выставки, концерты, 1398.93kb.
- Уроки с измененными способами организации, 139.22kb.
- Урок внеклассного чтения в 9 классе по роману С. Гейченко «Пушкиногорье», 99.41kb.
- Сказка «Об инспекторах, налоге и простом народе», 24.98kb.
- План проведения недели русского языка и литературы. Дни недели, 376.24kb.
В заморском царстве, в Замарском государстве жил-был сибирский дракон. Звали его Кав-ва-Саки. Или Савва Каки. Или еще как-то — но это не суть важно, потому что местные жители все равно запамятовали, каково настоящее грозное имя дракона, и звали его на свой манер: Павел Зайкин. Потому что Замарское государство от Сибирии отстояло далече.
Вы спросите, как же сибирский дракон очутился в Замарии? А я вам отвечу: он туда в командировки ездил. В смысле летал. Потому что в родной Сибирии окромя жены и пятнадцати детей особо поживиться было нечем, а напротив — надо было семью кормить. В связи с чем и совершал воздушные налеты на землю Замар-скую этот самый Павел Зайкин, национальность которого замарские туземцы определяли как Змей-Горыныч. С отчеством всё понятно — Павел на горе высокой жил, для понтов. Почему же был назван змеем — автор и сам толком не знает, но смеет предположить, что в силу таланта Пашиного: уж очень хитроумен был сей драконище.
Была у того дракона еще одна особенность чудная: имел он в организме три головы и встроенный калькулятор на двух батарейках в таком неожиданном месте, что никто и не верил. Головы были индивидуалистки. И еще в детстве решили, что надо отличаться.
Одна побрилась наголо, наколола забавные картинки на чешую, проткнула в ноздри, язык и уши веселые колечки и неутомимо пыхтела самокрутками. Голова была задорная, целыми днями орала неожиданные песни и рассказывала политические анекдоты.
Вторая голова тоже побрилась наголо, но вместо колечек прибарахлилась золотыми цепями, зубами, позолотила чешую и к каждому уху подвесила мобильники. Это башка была сурова, при взгляде на нее у любого визави от ужаса сразу скрючивало пальцы на обеих руках, а бывало, что и на ногах.
Третья голова решила, что умом надо отличаться. Она приобрела очки, абонемент в ближайшую сельскую библиотеку и говорила иногда такие умные вещи, что первые две головы крутили у ее виска могучими лапами.
Звались головы соответственно Павел Первый, Павел Второй и Павел Третий-зубри-ла. Хотя вообще-то эта сказка про любовь. И я вам щас это докажу!
часть рторая. чисто про интригу
Промысел у Павлов Зайкиных был немудреный: работал он крышей для замарцев, представляя их в разборках с соседним воинствующим племенем — дохляттинцами. Парни из Дохлятти были известны своей свирепостью, но против дракона им было возразить нечего. Поэтому они приплачивали Павлам, чтобы чего не вышло. Замарцы же приплачивали Павлам абонентскую плату за охранное обслуживание их территории, и дань по мелочи. Мелочью порой оказывались самые непредсказуемые вещи: то табун коней, то переносной радиопередатчик. А однажды данью внесли девушку.
Павлы даже удивились, разглядывая похрапывающую в обмороке красавицу. Мол, чего это такую дивчину им сплавили, какой же изъян в ней такой, что больше деть её было некуда. Изъян быстро обнаружился при более детальном рассмотрении красавицы со спины: меж лопаток у ней была наколочка синим: план-схема неизвестного предназначения. Павел Тре-тий-зубрила подсказал поцеловать даму, дабы разбудить, согласно традиции, и отобрать подробные показания.
Целовать взялся небрезгливый Павел Первый, ради важности момента даже выплюнувший вечную самокрутку. Из-за несопоставимых размеров целующихся этот процесс как-то стихийно приобрел очень широкие пространственные рамки: нельзя сказать, что Павел Первый не попал в девушкины губы — напротив, это девушка почти целиком попала в губы дракона. И сразу ожив, начала активно отбиваться от пирсингованного ухажера. Павел Первый выразил свою обиду в стихах: «Мы тут, блин, подозреваем — ты ль не засланная к нам?» На что девушка ответила бурными и продолжительными рыданиями.
Павел Второй расчувствовался и попытался утереть девушкины слезы платком из чистого золота. Девушка же шарахнулась от благородного металла с криком: «Это проклятие мне! Изы-ди, Мидас троеликий!». На незаслуженного Мн-даса теперь уже разобиделся и Павел Второй.
И только Павел Третий-зануда просек, в чем фишка, и произнес:
— Дорогая замарянка! Поясните следствию добровольно, что обозначают странные знаки на вашем теле, обнаруженные опергруппой при задержании?
Замарянка внезапно грянула на два голоса популярную песню группы «Сплин» «Выхода нет!», потом пошла вприсядку, потом стала показывать стриптиз. Короче, всячески уходила от ответа.
Однако, будучи устрашена обещаниями отдать ее в рабство дохляттинцам, созналась во всем. Девушку звали Банни. Она была дочерью главаря бандитской группировки, промышлявшей закапыванием золота, предварительно награбленного у богатых и обманным путем выманенного у бедных. Папу посадили, а наследницу отдали на поругание Павлам злокозненные противники-бандюганы.
— Кто поймает двенадцать зеленых человечков, — пояснила девушка, — тому они откроют зашифрованный на моей татуировке пин-код для доступа к волшебной сим-сим-карте сокровищ. А самих человечков можно потом продать в рабство дохляттинцам — они за тройку человечков квартиру дают с удобствами!
Головы стали совещаться, благородны ли такие злодейства с учетом необходимости прокорма семьи, а Банни, пригорюнившись, села на камушек и затянула грустную песню:
Воровки-воровки, Воровки-зороваечки, Доведет сим-карточка До шконочки, до иаечки...
Павлы прислушались к девичьим страданиям и порешили меж собою так: Павел Первый должен выкурить особую, реактивную, само-круточку, дабы материализовать зеленых человечков для последующей поимки. Павел Второй будет грозным видом склонять зеленых человечков к выдаче пин-кода для волшебной сим-сим-карточки. А Павел Третий-зубрила для самообразования тем временем станет жениться на Банни, чтобы девушку приоБОДРИть-итить-твою-медь! Не при жене, конечно, будь оно сказано.
часть трети. чисто про чудеса
Как задумали — так и сделали. На дым Пер-воПавловской реактивной самокрутки зеленых человечков повылазило незнамо откуда просто целые полчища. Путем викторин, розыгрышей и тестов на самое длинное Ай-кьЮ, определились двенадцать финалистов, засаженных на спину Банни разгадывать зашифрованный пин-код.
Остальных зеленых участников Павел Второй напутственной речью благословил на поход в селение Дохлятти, где надлежало под предлогом добровольной сдачи в рабство начать подпольное движение за экологическую чистоту в регионе. Средства, полученные за продажу в рабство, следовало вложить в покупку четырех конспиративных квартир в разных концах Дохлятти для будущих партейных сходок. Зеленые человечки подивились недостижимой для среднего Ай-кьЮ широте замысла и дружными колоннами двинули на Дохлятти.
Тем временем таинственный пин-код был разгадан и нанесен на колоду карт, любезно предоставленную тем же Павлом Вторым. С мелодичным звоном из колоды выпала заветная сим-сим-карта и принялась рыть землю в окрестностях, благоухая черным ароматом кофе.
Не прошло и получаса, как перед драконом лежали груды золота, бриллиантов и волшебных кредитных фотокарточек с изображением американских блюзменов.
часть окончательная. чисто про ЛЮБОВЬ,
как и было обещано
Павел же Третий-зануда, как и уговор был, стал жениться на Банни. В свидетели пошли Павел Первый и Павел Второй. Цыганский хор умело имитировали двенадцать зеленых человечков. Свадебный пир разнообразила СМС-ка, скинутая на мобилу Павлу Второму начинающими гринписовцами-подпольщиками.
В ней говорилось о том, что в рабство дохляттинцам сдаться не удалось, ибо потрясенные нашествием племени молодого, зеленого дохляттинцы позорно бежали за моря, оставив в полное распоряжение гостей не только четыре конспиративные квартиры, но и все прочие здания и сооружения селения, включая легендарное колдовское Логово Асе, набитое волшебными приборами.
Павлы возликовали и в ознаменование такого приятного поворота судьбы продолжение банкета решили провести непосредственно в Дохлятти, переименовав его в Клевую Матрицу.
С тех пор прошло немало единиц времени. Если спросите у странников, что творится в веселой Замарии, то узнаете, что Замария стала независимым государством. Процветает в нем новый стольный град Клевая Матрица, где мудрый Трехголовый Павел Зайкин является одновременно церковно-гражданским правителем, верховным главнокомандующим армией зеленых человечков-пацифистов и примерным мужем своего многочисленного гарема. Иногда, под вечер, сядут на кухонке старшая жена, уроженка далекой Сибирии, и младшая, любимая, Банни, подопрут щечки чугунными сковородками, да и заведут свою простую бабью песню про любовь:
Кавва-Саки-Терминатор, Все проблемы разрулил! Лишь бы только калькулятор В организме не сбоил...
А Павлы, хитро улыбаясь, заряжают батарейки в калькуляторе Bir/тренним огнем да собираются на новые свершения и подвиги. Но это уже совсем другая сказка...
ПОДАЙТЕ НАМ КВАРТИРУ
Жили-были два брата — Люссак и Ядвига. Второй брат, конечно, тоже был мальчиком, но родители очень хотели девочку, потому и назвали, как сердце подсказало. Фамилия их была Звездатые. Типичная польская фамилия.
Молодость их прошла в Замарской губернии, где лютовал дракон Павел Зайкин. А потом они переехали в Швейцарию, ибо климат мягше.
Долго ли, коротко ли, а подрастали братья. И хоть и жили они дружно, а все-таки жениться решили на разных девушках. Один выбрал себе миллионершу-саксофонистку Ванессу Ван-дербильдт, другой — скромную хохлушку Ганеч-ку. Конечно, в одном дому такие девушки ужиться не могли. И задумали братья великое расселение народов.
Люссак решил переехать в Нижний Новгород, по щучьему хотению ненаглядной Ганеч-ки. А Ядвига рванул на историческую родину. Братья Звездатые были мужики рассудительные и основательные. «Переселение надо начинать с переезда!» — решили они. И незамедлительно встал перед ними вопрос получения персонального жилья.
Родители их к тому времени целиком погрязли в разведении пород особо нежных коров, из которых получался особо нежный сыр чечел, а на сыновей махнули всеми четырьмя руками. Поэтому рассчитывать братьям приходилось только на себя, любимых.
Люссак поступил, как положено. Он пришел к князю Нижегородскому, долго бил челом об главный церковный колокол и вопиил нещадно пугающие слова навроде: «Ляя иляхэ иллял-лах, ва лил-ляхиль хамд», которым его научила ненаглядная Ганечка. Князь от греха подальше издал особый указ «О выделении пятикомнатной жилплощади бесноватому Люс-саку, графу Звездатому». Вот так род Звезда-тых приобрел графский титул и роскошные хоромы. Графиня Ганечка и графин Люссак разбили возле полученной жилплощади дивный сад и самостийную баню, прославившуюся на всю округу тайными танцевальными оргиями. Каждое полнолуние графин и графиня собирали единомышленников и плясали заморские танцы зигзагом под заморские же песни. Слово «зикры» тогда отродясь никто и не слыхивал.
Ядвига же с Ванессою разработали хитрый план. Прикинувшись странствующими дервишами, они принялись подбивать чуткий польский народ на очередную революцию. Ораторские способности их не канули в Лету. Напротив, лето 2004 года так заканало их намерениям, что после свержения польского самодержца Ядвига и Ванесса взошли в царский дворец на королевский трон и долго его делили. Наконец было решено, что на троне они будут сидеть по графику: понедельник-среда-пятница — Ядвига, вторник-четверг-суббота — Ванесса, воскресенье — санитарный день. В этот день в царские хоромы приходили санитары и устраивали гадания по книге «Нетипичные случаи в практике мировой психиатрии». Данное действо имело огромный успех, простолюдины занимали очередь на полгода вперед, чтобы узнать счастливую судьбу из уст неутомимых санитаров.
Раз в год, 17 июля, Люссак и Ядвига с семействами приезжали в Швейцарию, наведать родителей. Там они проводили общий молебен: «Успех, возьми семейства наши оба!» Успех вздыхал, кочевряжился, однако перечить не смел. Брал. Тащил на себе. Когда уставал, передавал эстафету сестрице Удаче.
Ибо сказано было еще когда: «Просите, и дано будет вам». Просите, как умеете. От всего сердца. И с обоснованием. Но главное — смеясь. Ибо кто рассмешил Бога — для того не то что пятикомнатной жилплощади, а и счастливой жизни не жалко!
О смысле жизни и ремонте
Одна девочка долго искала смысл жизни. А потом решила сделать ремонт в квартире.
В чем смысл жизни девочка еще не узнала точно, но после прочтения специальной литературы четко определилась, что этот смысл — не в деньгах. Поэтому денег на ремонт у нее тоже не было.
Зато была сильная близорукость и кило пятнадцать лишнего весу. Как эти составляющие Привычной Картины Мира могли помочь при замене кафельной плитки в санузле — пока оставалось неясным. Но это девочку не смущало. Потому что после прочтения специальной литературы она твердо уверовала, что природой ничто не дается без умысла и без пользы.
Распорядиться своими природными богатствами следовало с умом, но без рассудка. Это знание также было почерпнуто из специальной литературы. Поэтому девочка тщательно склеила огромные газетные листы, потом улеглась на них пластом, обсыпалась мукой и затем по образовавшемуся контуру вырезала свой силуэт в натуральную величину.
На этом силуэте девочка расчертила подробный план квартиры по состоянию на последние полгода. На голове у силуэта появились рисованные глаза в очках за подписью «Немытые окна». Круглые бока были удостоены пояснений «Всякое барахло», «Пыль хроническая», «Кладовка, полная кефали» и т.д. На бедрах красовалась пугающая табличка в черной рамке «Негативные неосознанные предубеждения». В порыве вдохновения девочка снабдила все части тела ссылками на соответствующие помещения квартиры.
По окончании художественного процесса девочка стала любоваться своим творением, пытаясь угадать, как же эту хрень теперь использовать в хозяйстве. Глаз привычно зацепился за газетные заголовки «Куда идут налоги?», «Выборы на носу» и «Чубайсовы миллионы». Из специальной литературы девочка помнила, что такие высказывания являются тайными знаками, указующими последовательность действий.
Руководствуясь изложенным, девочка нарисовала на носу у силуэта площадку «МОИ ВЫБОР», начертила от нее стрелочку, обозначенную комментарием «по направлению к месту скопления налогов» и в районе живота, где согласно схеме, располагался коридор, поместила веселый овальчик «Чубайсовы миллионы, вложенные в ремонт квартиры №129, принадлежащей Девочке».
Логичным продолжением стали:
— смена надписей «Немытые окна» на «Окна пластиковые, с хорошим обзором»,
- смена лозунгов по бокам на лаконичное «Евроремонт»,
- размещение на бедрах изысканных иероглифов, стихийно переводимых как игривое хайку:
Дивные ноги!
Как нелегко мужикам
Взять себя в руки!
Специальная литература рекомендовала закрепить произведенные действия финальным аккордом. Им стал обход квартиры в обнимку с разрисованным силуэтом для демонстрации окружающему пространству его ближайшего будущего.
После этого надо было научиться не думать о результате. Для этого специальная литература подсказывала найти себе отвлекающее занятие. Поэтому девочка записалась на курсы йоги и в кружок юных баянистов.
Результаты проявились с пугающей быстротой. Пятнадцать кило весу были зверски уничтожены суровым Мастером путем изощренных по бесчеловечности упражнений. Внезапно открылся третий глаз, а с ним — и оба предыдущие.
А на постройневшие бедра запал баянист-энтузиаст Николай, который вложил весь жар своего пылкого сердца в ремонт Девочкиной квартиры. После чего, как честный человек, женился на девочке.
И если вы сейчас заглянете в их новенькие пластиковые окна, то скорее всего увидите девочку в разных интересных позах, освоенных под руководством Мастера, при активном содействии изобретательного баяниста.
***
Раз ты в земле — не так уж низко Натянут купол лже-небес. Подобно нише Мариинской Улыбка — в край лица. В обрез осталось времени. Спешите — вот-вот начнется действо дня: Я-бог натягивает нити, Я-бес дает сеанс Меня. Я-публика толпится в кассу, Я-контролер стоит стеной, Я-лицедей творит гримасу, В Я-зеркало любуясь Мной, Я-дирижер невидим в яме, Я-первый ряд забит битком, Я-саксофон берут губами Перед последним Я-звонком. Я-шум Я-тишина срезает, Я-занавес отдернут вбок, Я-сцена в сотый раз впускает Читающего между строк. Я-пара глаз — Я-сто навстречу, Я-вдох — Я-выдох — яркий свет... Я — заново очеловечен — Себе играю Я-концерт...
Одна польше выйти замуж
Однажды Жоффрей де Сен-Жермен купил себе папаху.
С этим, конечно, целая история вышла. Дело в том, что он, этот баловень судьбы, неугомонный миллионер и задорный жизнелюб, никак не мог жениться. Вы скажете, дорогие женщины, так не бывает? Правильно, у автора тоже холостых миллионеров не навалом, однако же самое удивительное в нашей Польше, что в нашей Польше бывает всякое. Вот и Жоф-фрей, красавец, умница и фантазер, не попал в привычное «женился сам — останови товарища». Отнюдь. Все его товарищи давным-давно переженились, а Жоффрей искал суженую, ряженую, продуманную во всех деталях.
Жоффрей знал, что мечты сбываются. Вы скажете, дорогие женщины, что так не бывает. Да, автор тоже не все свои кошмары материализует, но в нашей Польше — что и хорошо — сбывается только хорошее. Нафантазировал же Жоффрей себе дивчину симпатичную, добрую, понимающую и веселую. Вы скажете, дорогие женщины, таких же толпы и вышлете по почте свою фотографию? Точно, автор и сам сделал парочку девять на тринадцать, но в нашей Польше как-то издревле повелось, что герою для обретения счастья нужны препятствия. Ну не знаю я, кто это выдумал, а жизнь-то многим попортил!
Так вот, тем утром Жоффрей, вкушая традиционный кофе с ликером «Куантро», подумал — всё, ждал я много, годов мне уже немало, целых тридцать девять, пора и жениться на неделе. И решительно вышел из дому. Он знал, что ищет что-то необычное. Ведь в любой сказке дорога к счастью окутана самыми необыкновенными деталями. Стало быть, чем необыкновеннее встретит он НЕЧТО, тем вернее успех его предприятия.
Не успел еще Жоффрей далеко отойти от своего роскошного особняка (ах, дорогие женщины, особняк был сказочен сам по себе, только, конечно, хозяин без хозяйки не мог этого заметить!) — как тут же увидел такое, отчего идти перестал, а остановился как гвоздями приколоченный.
Перед ним стояла цыганка-блондинка. Пока Жоффрей извлекал из окружающего пространства воздух, чтобы наконец подышать, романская красавица привычным жестом достала из-за-паз-ухи смятую бумажку, помахала у Жоф-фрея перед носом и отрапортовала:
— Цыганка-альбиноска. Уникум. У меня и справка есть! Занесена в книгу рекордов Гин-неса и Кунсткамеру города на Неве. Магические способности подтверждены лабораторными. — И без всякого перехода предложила: — Ай, красавец, ай, золотой-яхонтовый, дай ручку, а то телефон записать надо, а в голове мозгов нету! — Жоффрей лихорадочно зашарил по карманам в поисках ручки, а ушлая альбиноска вдруг выхватила непонятно откуда здоровенную папаху и водрузила ее на белокурую голову. — Не надо ручки! — остановила она бедного миллионера, который в прохлопываниях себя дошел уже до странных мест.— У меня теперь как будто мозги появились. А все шапка. Добавляет оперативной памяти. Ну, как съемный диск — читал, поди, в умных книжках? Покупай, налетай, последняя осталась!
Жоффрей сразу решил — надо брать! Более ненужного предмета он не мог себе вообразить, а это непреложно указывало на то, что первые шаги навстречу суженой сделаны в верном направлении. Он даже с пристрастием поглядел на цыганку — не она ли? Но альбиноска разгадала его матримониальные позывы и сразу открестилась: — Ай, золотой, ай, молодец! Только нельзя мне замуж. Продюсер не велит! — и заплакала горючими, как водится в Польше, слезами.
Жоффрей даже растерялся, и в порыве чувств, кроме дивной шапки для улучшения вида мозгов, приобрел у несчастной девушки кору дуба от перхоти дуба и двух резиновых дельфинов для игр в бассейне.
Увешанный такими неожиданными покупками, Жоффрей забрел в кофейню у Дома журналистики, перевести дух под чашечку кофе с ликером «Куантро». Бармен долго косился на папаху, которую миллионер теребил в руках, дивясь простоте покроя, а потом не выдержал и сказал: — Обманули тебя, мужик! Шапку бабскую подсунули! — Жоффрей даже не сразу понял, что обращаются именно к нему. — Точно говорю, бабскую! — продолжал вещать бармен. — У меня у жены таких две штуки. Наденет на голову — вроде бы как на мозги похоже. Снимет — опять дура дурой!
Жоффрей уточнил:
— Так шапки две у вас или у вашей супруги? Бармен налился кровью, потом передумал и сказал:
— А мне говорили, секрету какого-то в шапке не хватает! Детальки! Вот, мол, как детальку к шапке подберешь — она и работает, чисто компьютер Пентагону!
Жоффрей задумался, где взять то, не знаю что. Решил, что это будет товар из Греции, поскольку в Греции все есть. Но, дорогие женщины, вы же знаете, что путь логики — это кривой путь. Наш путь — это путь интуиции. И встал Жоффрей на путь истинный. То есть прямо не выходя из кафе начал орать во всю силу тридцатидевятилетней глотки:
—А вот, кому дельфинов резиновых, кому кору дуба, налетай, разбирай, не продаю — меняю!
Посетители тихо потянулись к выходу.
И только одна смелая польская женщина, приехавшая из Праги купить пятикомнатный коттедж, живо заинтересовалась предложением.
— Почем говорите, кора дельфинов из дуба?
— Для вас, мадам, бесплатно. Только оставьте мне что-нибудь на память о нашем незабываемом знакомстве! — затянул заученную с детства песню вежливый Жоффрей (да, дорогие женщины, он еще и вежливый был, расту-дыть его в качель!).
Но смелая польская женщина рассудила здраво:
— Если наша встреча незабываемая — тогда и на память ничего оставлять не буду. Тем более у вас вон для памяти и папаха есть. Я такую на картинках видела в Лувре. Только она у вас женского покроя. Поэтому подарите мне папаху, а я вас научу, как жениться надо правильно. Вы же холостой, как мне кажется?
Жоффрей потерял дар речи. Мало того, что эта женщина угадала все его тайные мысли — она была точь-в-точь похожа на его идеал. Да еще и храбро интересуется резиновыми дельфинами. НЕУЖЕЛИ ЭТО ОНА???
Сказать что-то умное миллионер был не в силах, поэтому задал самый идиотский вопрос:
— А как вы догадались, что я холостой? Смелая польская женщина ничуть не смутилась:
— А мне цыганка-альбиноска нагадала. Иди, говорит, золотая-яхонтовая, и как встретишь невменяемого с женской папахой и двумя дельфинами — знай: это холостой жалостливый неженатый миллионер. Только у него склероз — он, когда папаху покупал, забыл от нее Красную Звездочку прихватить. А без Звездочки папаха не активируется. Так что как поймаешь этого, с дельфинами, цепляй ему Звезду на папаху — и будет вам счастье. Только с его склерозом папаху по очереди носить придется, не смотрите, что она бабская.
С этими словами смелая польская женщина торжественно вырвала папаху у ослабевшего от восторга Жоффрея и прикрутила к ней Красную Звездочку. Потом лихо водрузила волшебный убор на нежную свою головку, сдвинула набекрень и предложила:
- Ну что, товарищ, извините, не знаю вашего имени, жениться-то идем?
- Жоффрей де Сен-Жермен! — представился миллионер и снова онемел от восторга. Следующее слово, которое он произнес, было «ДА» в ответ на извечный вопрос: «Согласны ли вы взять в жены эту женщину?». И смелая польская женщина ответила ему тем же.
Так и жили они, долго, счастливо, разнообразно. Да, дорогие женщины, у нас в Польше и такое случается! А если кто не верит — пусть сначала купит папаху и Красную Звездочку, выпьет кофе с ликером «Куантро» и приедет к нам в Польшу! Мы ему еще и не такие чудеса покажем, дорогие женщины!
сказание о целебной разлуке
Посвящается женщине.,,
Я все-таки ее бросила. Те, кто видел нас вместе, никогда бы не поверили. Многие и сейчас не верят. Мол, милые бранятся, и прочие народные мудрости.
Она, кстати, тоже никак не могла понять, что все, паровоз уехал, и ничего у нас больше не будет. Да, мы много лет были близки. Да что я говорю: мы просто не могли прожить друг без друга ни дня, ни полдня, ни часа.
Если ее не было рядом со мною — я бесилась, я готова была убить первого встречного без причины, просто потому что я все время думала о ней, и у меня дрожали и становились противно влажными ладони, колотилось сердце и сжималось, и в голове тупо стучало: тук-тук, где она? тук-тук — сколько еще без нее?
За что эта пытка?
Я вспоминала ее белую кожу — мои пальцы до сих пор помнят на ощупь ее линии, и этот сумасшедший ее запах! — я могла найти ее просто по запаху, я чуяла ее за несколько метров, как голодное животное, и вела себя как животное: грубо хватала, сжимала всю и, наверное, когда-нибудь задушила бы просто от радости встречи.
Она всегда находила мои губы первой, губы, язык, а дальше у меня просто кружилась голова, и подгибались колени от счастья. Но первой она была только в этом. А в остальном — она разыгрывала всегда один и тот же спектакль: она исчезала, и никогда не искала меня, а добивалась, чтобы я сама ее находила. Чтобы металась порой по городу ночью, буйно-пьяная, в мыслях только о ней.
Она знала свою власть. Она ждала, спокойная, внешне бесстрастная, и точно знала — я приду за ней на край Вселенной и возьму ее, и разгорится дикий огонь, сжигающий самую суть и дающий утоление этому противоестественному желанию.
Я не знаю, любила ли она меня, но я... да, я любила ее, под косыми взглядами ханжей обоих полов, под шорох насмешек, под презрительными ухмылками. Даже когда я изменяла — я все равно любила ее, и когда я встречалась губами с какой-то другой, чужой, — я всё равно была верна своей любимой. Я была привязана к ней, казалось, намертво, я понимала, что подсела на эту штучку, как на наркотик. И ничего не делала, чтобы избавиться от этой ненор-мальной зависимости, и жаждала ее сладости и ее горечи снова и снова.
А теперь я бросила ее. Сама. Я просто сказала себе: «Хватит». И выкинула все вещи, которые напоминали мне о ней.
И вот тогда — вы не поверите! — она стала караулить меня на всех углах, но я проходила мимо, не глядя, и тогда ее образ, ее запах стал преследовать меня даже во сне.
Мое тело бунтовало без нее, я и не ведала, что могу в прямом смысле сохнуть от тоски. Я похудела, я перестала встречаться с другими, подобными ей, потому что не желала больше таких отношений. Но часто мои губы предавали меня: они горели, пересыхали и кричали: «Дай нам ее! Верни ее, пока не поздно!»
Но — поздно. Мы больше не будем вместе. Прости, моя любимая, прощай, моя последняя, моя дорогая сигарета.
СКАЗАНИЕ 0 КВАДРОФОНИЧЕСКИХ ПУТЕШЕСТВИЯХ В МАГАЗИН
Но ты ушла в своем оранжевом плаще,
Ну ты даешь, воще, ну ты даешь воще, блин,
Но ты ушла и не сказала: «Я скоро вернусь»,
Что же ты делаешь, Люсь? Как же я буду один?...
© группа «Ума Турман»
У одной девочки Кати все время было так: познакомится она с хорошим человеком, влюбится, пригласит на чай разок-другой, а потом он пойдет в магазин за хлебом и исчезает. Навсегда. По крайней мере, с горизонтов, обозримых Катей.
Когда это поочередно произошло с первыми десятью Катиными ухажерами, Катя последовательно лила слезыньки по каждому из них, упрекала судьбину горькую и все гадала, за что же ей такое наказание.
Когда пропавшие ходоки в магазин составили собою три десятка, Катя уже устало горевала, скоренько заводила новый роман и с хмурым нетерпением выжидала месяц, прежде чем проверить еще разок механизм посыла в магазин. Механизм не сбоил, исправно отправляя кавалеров в неизвестность.
Разумеется, однажды это должно было произойти: Катю осенила гениальная догадка. Дело было в среду днем, Катя смотрела в обед передачу про русских нелегалов, расселявшихся по всему миру. Показывали шведские тюрьмы, парижские притоны, малазийские автозаправки, канадские бары, австралийские ночлежки, в которых обитали подпольные «руссо турис-то». За полчаса передачи Катя углядела троих своих разновременных воздыхателей. Потом еще двух. Тут-то и случился приступ озарения.
Катя привела себя в чувство ведерком кофе по-турецки. После этого мудрая женщина решила претворить в жизнь методы системного анализа и прогнозирования. То есть составила простенькую экселевскую табличку, где вертикально расположила ФИО возлюбленных в порядке поступления, по горизонтали — характеристику посыла в магазин («за хлебом», «за сметаной», «за пивом» и т.д.) и даже экзотический посыл «дорогой, вынеси мусор!» (действовало безотказно, причем ведра пропадали вместе с посылаемым).
В ячейках на пересечении ФИО и адреса Катя вписала страны-города, где объявлялся исчезнувший товарищ. Затем Катерина оставила запросы на сайте «Жди меня» и у знакомого ГРУ-шника, и через три недели в ее распоряжении была заполненная табличка по бывшим женихам и фантастическая картинка.
Судя по табличке, посланные за хлебом чаще всего оказывались у братьев-славян (Чехия, Польша, Нигерия); отправленные за сметаной — на островах (Великобритания, Полинезия, Андаманы, Мадагаскар); ушедшие за солью — в странах Южной Америки; за спичками — в Центральной Европе, особенно в Париже и Монако.
Ходок в аптеку за аспирином был замечен на транс-пати в Амстердаме, а подвергшиеся экзотическому посылу «дорогой, вынеси мусор!» обнаруживались в странах Ближнего Востока.
Вот другая бы девочка села и поплакала. А Катя села и написала объявление в газету: «Выезд на ПМЖ в любую страну мира за месяц. Виза, документы, билеты — не ваша забота. Гарантия. Дорого».
На первом же клиенте Катерина испытала проверенную технологию — и не ошиблась, дальше действовала уже более уверенно.
Согласно заключенному контракту, клиент в течение месяца в пределах оговоренной суммы содержал Катерину, дарил мелкие подарки и крупные букеты, делал легкий ремонт по дому, оставался на ночь и при выходе из подъезда непременно целовал запястье Катерины (на глазах сходящих с ума соседок-лавочниц).
По истечении месяца на кухне у Катерины производился итоговый обряд: клиент признавался Кате в вечной любви, предлагал пожениться и завести детей, а потом спрашивал, не надо ли чего-нибудь купить на ужин. Катерина с готовностью говорила: «Надо!», — и, подсматривая в табличку, оглашала характер посыла, исходя из страны, куда желал выехать клиент. Дела пошли так резво, что скоро у Катерины была железная репутация и запись клиентов на год вперед.
Хитрая девочка иногда брала заказы и на отсутствовавшие в первом списке страны. Хотя и не знала, какой посыл должен привести туда клиента. Приходилось экспериментировать на свой страх и риск. Например, гражданин, который зачем-то рвался в Зимбабве, ушел в киоск за «Спид-Инфо». И тоже не вернулся.
Другой был послан в музыкальный салон за альбомом британской группы «Пинк Флойд» «The Dark Side Of The Мооп», 1973 г. (известный еще как «Квадрофоническое путешествие на обратную сторону Луны, совершенное группой «Пинк Флойд»). Страшно представить, куда забросило посланца, но претензий по неисполнению контракта Катерина не получила и от него.
Вообще, в Катином бизнесе было одно удобное обстоятельство: исчезали клиенты настолько гарантированно, что больше никогда не беспокоили Катерину. Поэтому она утешала себя тем, что даже если с пунктом прибытия клиент мог и промах!гуться — то куда-то ОТСЮДА он выезжал точно.
Все это продолжалось несколько лет, сделав Катерину обеспеченной дамой, с постоянным потоком влюбленных по контракту мужчин и завидующих женщин. Пока однажды один из клиентов не нарушил условия контракта. По истечении месяца он поклялся Катерине в вечной любви, предложил пожениться и завести детей, но в магазин сходить не вызвался.
Напротив, он сам достал из объемной сумки шампанское, конфеты, свечи и сказал, что никуда он сегодня из этого дома не уйдет, и на буду-щее никаких мужиков сюда не пустит. И в магазин ходить не станет, потому что управляющий его поместьем и личный шеф-повар сами знают, чего к столу надо подать или в дом приволочь.
А теперь небольшой опрос читателей: как вы думаете — Катерина очень долго возмущалась нарушением контракта?
Если думаете, что долго возмущалась, расторгла договор и выгнала товарища, взыскав и неустойку, то можете уже читать другую сказку.
А если думаете, что автор присутствовал на их свадьбе в качестве того обязательного гостя, который обычно засыпает к утру под стулом баяниста, то можете уже считать, что угадали.
Поэтому если собираетесь в ближайшее время за границу, то Катерина, к сожалению, вам помочь уже не сможет. Так, разве что пошлет по старой памяти...
Поэтому придется самим, дорогие товарищи, самим себе лыжи навострять в ближайшую кофейню за пирожными. Они, пироженки, нет-нет, да и помогают в добром деле!
о пользе СКЛАДНОГО МЕТРА
Маврикий Пафнутьевич очень хотел заболеть. Он подходил к делу обстоятельно: ложился строго горизонтально, складывал руки на груди крестом, до хруста зажмуривал глаза и старался не дышать. Он представлял себя холо-деющим телом, у которого глухо и неровно колотится сердце, зудят зубы, ноют кости, першит в горле и свербит в носу. Если хотя бы его голову украсил лишай, ладони — бородавки, а между пальцев ног завелся неутомимый грибок — то и это было бы победой. Маврикий Пафнутьевич мог бы тогда рассчитывать на обоснованный больничный листок, уютную коечку, неспешную книжечку, внимание и сочувствие окружающих, свежие апельсины, грелочку под бочок и чай с разнообразными настоечками. А главное — на визиты сердобольной миловидной соседки-медички Агриппины Антоновны, обладающей навыками произведения внутримышечных инъекций и упоительными выпуклостями многогранной фигуры. Образ ее пухлых пальчиков, сжимающих шприц, а после — поглаживающих его уколотую мышцу, являлся в самых сладких фантазиях Маврикия Пафну-тьевича.
Однако злой рок преследовал его — болезни были для него неуловимы.
Как человек серьезный, Маврикий решил действовать наверняка. Часами он сиживал на сквозняке, расстегнув пуговицы до последних пределов, допустимых приличиями, весь настроясь на волну холода, опоясывающую его нежную поясницу и беззащитные гланды. Он провертел пару дырочек в добротных кожаных ботинках, памятуя, что промокшие ноги делают первый шаг на пути к затяжному простудному заболеванию, а может быть, даже к пневмонии. Ему пришлось установить себе строжайший режим с тем только, чтобы иметь возможность пунктуально его нарушать: ел он жирное и сладкое в самые неожиданные часы, считываемые со случайно вытащенных бочонков лото; дивясь несхожести вкусовых оттенков, пил разного качества и наименования алкогольные напитки, купленные только во внезапно попавшихся на глаза сомнительных ларьках; курил листочки, шишечки и сушеные мухоморы; женщин обходил не менее чем за два с половиною метра (для точности расчетов обретя складной метр в нагрудном кармане). Он дотошно вызубрил медицинский атлас и в сотый раз представлял, где, как и каким образом должна проявиться в нем та или иная хворь во всей своей полноте. Мимо больниц Маврикий Пафнутьевич проходил быстрым шагом, боясь не сдержаться и завидуя немощным и убогим.
Но все шло Маврикию лишь на пользу. Организм работал как точнейший метроном, и даже кукушки облетали его стороной, небезосновательно боясь сорвать голос в ответ на традиционный вопрос о грядущих летах почтенного Маврикия. Агриппина Антоновна равнодушно проходила мимо, и уникально здоровые, девственно неколотые мышцы оставались без мимолетной медицинской ласки.
Он прыгал с высоких мест, съедал по пятнадцать упаковок снотворного, ложился под поезд и заплывал в начале апреля на середину только что рассосавшей льдины реки. Ноги крепли, глаза исправно открывались по уграм, поезд опаздывал на сутки, вода наводила на кожу лубочный румянчик.
Маврикий Пафнутьевич осатанел. Он почувствовал себя фантастическим существом. «Если меня не берет ни одна зараза, значит, я — оборотень», — решил Маврикий Пафнутьевич. Стало быть, вывернуть наоборот следовало и все свое существование, нарушить каждую из устоявшихся привычных методик по приобретению заболевания.
Точно в десять сорок две по Мальтийскому календарю Маврикий Пафнутьевич застегнулся на все пуговицы, отказался от алкоголеупо-требления, курения и, подкараулив у лифта Агриппину Антоновну, сделал ей. Неприличное. Предложение. Два раза. Первый раз прямо в лифте, заклинив его на одном из этажей при помощи складного метра. Второй раз — спустя полчаса уже у Агриппины на диване, между ножек которого, у плинтуса, в пыли валялся покореженный складной метр. Дииан обнадеживающе скрипел, стонал, прогибался и накренялся, и жизнерадостные кукушки уже облюбовывали часы.
СКАЗОЧКА О ДЫАХ РНУТРБННИХ ОРГАНОВ
Грибы есть везде и всегда.
Если грибы не видны — это не значит, что их нет. Это значит, что они либо не выросли и спят в грибнице, либо выросли, но вы их не замечаете, как грибник-любитель. Грибник-профессионал найдет гриб даже там, где другому и в голову не пришло бы поискать.
Например, во Внутренних Органах, этом сказочном королевстве, в котором все появляется как бы из ниоткуда. У кого-то дети там заводятся, а у кого-то и грибы. Это уж кому как повезет.
Гамаюновне повезло так, что непонятно зачем.
Грибов у нее в этом сказочном королевстве развелось превеликое множество. Были бы это не органы, а леса, и были б те грибы шампиньонами, была бы Гамаюновна всегда при грибном супе, грибном жульене и при деньгах от продажи грибов заводам-заготовителям.
Но в этот раз грибочки Гамаюновны в натуральном виде годились разве что для поражения потенциальных противников. Однако деловая женщина не впадала в кручину, а развела активную деятельность себе на благо.
Над зеркалом в ванной комнате появился плакат-призыв: «Веселую молочницу — веселому молочнику! Остальным попарно укрыться в лесу!»
Неленивая Гамаюновна составила, издала и успешно продала сборник новых народных примет «К чему грибы». Сборник был толстенным томом, с картинками и комментариями, но в целом по этой книжке выходило, что грибы появляются где угодно к чему угодно тому, у кого они появляются.
Сама Гамаюновна для себя решила, что грибы — к деньгам, а когда грибы пропадут — то значит, к деньгам станет что-нибудь другое.
Грибы приуныли. Главный Гриб Внутренних Органов объявил о мобилизации всего грибного населения, включая спящих и неактивированных, на борьбу с Гамаюновной. Гамаюновна в ответ решила вызвать доброго духа — Иммунитета — и повысить его.
Иммунитет, согласно древним легендам, являлся Бэтмэном Внутреннего Мира, рыцарем Железного Здоровья, кавалером Ордена Красных Телец.
Ритуал вызова доброго духа Иммунитета был прост, но систематичен.
Каждое утро и вечер после еды надлежало принимать предварительно изготовленную кашицу из протертого хрена, по десертной ложке, разведенной в полстакане воды, чтоб не так страшно было употреблять сие снадобье.
Хрен-приношение духу Гамаюновна принимала со всеми почестями. Трижды кланялась ему в пояс, дважды окунала в водку и единожды читала прославительное напутствие: «Войди в меня, Хрен-молодец, покажем грибочкам трындец!»
При этих словах на кухне у Гамаюновны иногда возникали знакомые и незнакомые мужчины, но Гамаюновна делала строгое лицо и на время выводила мужчин из процедурного кабинета.
Неизвестно, что уж там показывал Хрен-молодец грибочкам, однако после двухнедельного возложения на алтарь Внутренних Органов на сцене появился долгожданный дух Иммунитет. Гамаюновна сразу же принялась его повышать.
Сперва в звании. Она сразу же присвоила ему внеочередное наименование Высочайшего Наикрепчайшего. Каждый день она делала зарубки на дверном косяке, хозяйственных весах и на сантиметровой ленте, неуклонно подтверждавшие, что Иммунитет прибавляет в росте, в весе и в объеме. А на потолке она соорудила специальный пьедестал для Иммунитета с пояснительной табличкой «Иммунитет Выше некуда!».
Польщенный Иммунитет приступил к своим исконно иммунитетским занятиям. Буквально за три дня он поправил Гамаюновне зрение, восстановил обмен веществ, посжигал лишние жиры и, наконец, добрался до Внутренних Органов.
— Грибы?? На фиг! — слушала Гамаюновна изнутри собственного организма грозные крики Иммунитета. — Тунеядцы! Сластолюбцы! Ишь, понаплодились — проходу нет! -- орал Иммунитет, который был диктатором-единоличником и не терпел никакой конкуренции со стороны населения Внутренних Органов. — Кишка тонка!!! — провозгласил он старинное могучее заклинание.
В означенном месте моментально возникло целое войско Полезных Ферментов с Гормоня-ми, которые пошли войной на Грибное Царство с песнями и плясками. Завязалась бескровная битва, и грибы все погибли в неравном бою, и бактерии лишние тоже. И стала во Внутренних Органах тишь и благодать под неусыпным оком Высочайшего Наикрепчайшего Иммунитета.
А неугомонная Гамаюновна на всякий случай засушила на зиму хрена и иногда подмигивала ему в шкафчик, где он хранился.
При этом на кухне у Гамаюновны иногда возникали знакомые и незнакомые мужчины, которым Гамаюновна делала строгое лицо и на время выходила с ними из процедурного кабинета. С песнями и плясками. Для профилактики.
ушедшим и оставшимся
Ах, Марс, ты опять зовешь меня на войну. Но я не хочу войны. Уберите ваши гороскопы, милая, и протяните ваши грустные ладони. Я сам погадаю вам, бедная, бедная моя девочка. Я поверну ладошку к глазам и коснусь губами каждой линии. Так я открываю твои подвалы и чердаки, так я узнаю тебя, как па ладони. Милая, нам по столетью бы па каждую ладошку, и я бы не спешил, но ты нетерпелива. Милая, нежная, глупая девочка. Полночи па дворе вздыхает, и завтра никакого нет. Одно сегодня. Вечное сегодня.
ЛИССИ МУССА, СОЛО МАНИфЕСТО
«Богородица Дева, радуйся, благодатная Мария, Господь с Тобою!
Благословенна ты между женами и благословен Плод чрева Твоего, яко Спаса родила, ecu душ наших»
Хорошая моя, ну что ты плачешь? Кого жалеешь, солнечная женщина? Ты позвала — и я пришел. А ты опять в слезах. А я сижу с тобой уже полгода, невидимый, бесшумный, несвободный. Привязанный твоей печалью к пустому пыльному двору, к окну, к дверным проемам, и тополиный пух кружит через меня. Я тут, с тобой, но разве это счастье?
Я — не любовь, я часть большой любви. Возьми ее, откуда хочешь. Не дорисовывай меня, не делай знак, не сотвори в тоске пустую куклу, похожую чертами на меня.
Открой окно, взгляни на купола. Сегодня день проснуться от печали. Сегодня день взять в руки карандаш, нарисовать себя и рядом — тополь, потом дома, весь город и окрест, потом дорисовать Луну и звезды, подробностей добавить несерьезных, чертить, чертить, пока не надоест. Потом достать смешные акварели, изрисовать в нелепые цвета. Потом себя в оранжевый покрасить. Ты будешь — Солнце, вечное, всегда. И возле Солнца — ангелы и бесы, песочницы, гитары, звон монет, коты и кастаньеты, апельсины, смешные дети, сильные мужчины. И в центре — твой улыбчивый портрет.
Я буду каждым, я во всех ролях попробую себя в твоем рисунке, я ни на шаг не сгину от тебя, но уж и ты мне, Солнце, подыграй: побудь такой, как вышло на портрете — улыбчивой, весенней, озорной. И все твои мужчины, ваши дети придут к тебе, наполненные мной. Ты знаешь, настоящее бессмертье — Вселенная, рожденная тобой.
Рисуй же, верь, порви, еще рисуй, твори для нас отдельную планету, смотри вокруг — я буду в каждом дне, в котором ты СМЕЕШЬСЯ ОБО МНЕ. Когда-нибудь, оставив это тело, ты выйдешь в мир, рисованный тобой. Пока же — радуйся всему, лови минуты. Когда ты плачешь — не бывает эха: когда смеешься — я отвечу смехом.
Я улыбаюсь, значит, я — живой...
Нет дня, где нет меня. Мои слова:
«Я отрицаю всякий мир за гранью закрытых мною век». Мое дыханье — есть первый знак — Вселенная жива.
Когда я сплю — планеты меркнет пульс, Чтоб поутру из пустоты родиться. И все, что были, есть и будут лица — Я в зеркале читаю наизусть.
И если смерть, знаменьем осеня,
Мне руки сложит вдоль,
а сердце — в камень,
То он надгробьем станет мирозданью.
Нет дня, в котором нет меня.
СКАЗКА ПРО ЖАБУ И ПРО ПОЛЬЗУ №Ш ПО-ФРАНЦУЗСКИ
Было у Мартына Перимыча две заковэки: сначала его Жаба давила, потом Жор напал.
Жаба была давнишняя, привычная, почти что ручная. Вот хочет маленький Мартынко конфеткой барышню угостить, ан нет — жабка его (по малолетству обладателя еще тоже крохотная совсем) уж лапчонки свои влажные тянет, ХЛОП Мартынку по ладошке, чтоб, значи-ца, не разбазаривала добро понапрасну. А то еще и по уху двинет — до того развязные манеры были у нахального земноводного. Мальчонка всплакнет, бывалочи, да и в рот конфетку тащит — не пропадать же съестному, раз такая незадача приключилася. А барышня стоит — глазками лу-пает, на непочтительность кавалера дивится: подразнил лакомством — и сожрал самостоятельно. Жабка-то была спецательная — невидимая постороннему оку. Потому дивчине и удивление большое выходило.
С годами Жабка посолиднела, стала чуть что — сразу по загривку вдаривать, да за химки Мартынку таскать. Мол, бережливым будь, мил человек, и все у нас получится! Мартынка жабку боялся, поэтому уважал. Раз колошматит — значит, право у ней такое имеется. Да к тому же остальных-то по рассказам, Жабы вовсе душили до жуткости, а Мартыну повезло: пара синяков пустяшных — а сколько степенства в характере прибавилось! •
Жила Жаба на груди у Мартына, где, опять же по слухам, обычно змеи у жалистных людей заводятся пригремшись. Питалась мухами, которые в открытый от изумления на мир Мар-тынкин рот залетали, да воронами, которых Мартынка усердно считал. Иногда пеняла Жабка Мартынке, что не баба он, а то и молоком бы удобно было прям с грудей питаться.
Мартынка только вздыхал. О том, что он не баба, кроме Жабы мало кто догадывался. Потому что однажды на них с Жабкой напал Жор. Подкараулил в минуту горестных раздумий Мартынку-подростка, накинулся — и ультиматум выставил: жить буду в пузе мартынки-ном. Будет мальчик кушать сытно за троих, а то Жор чего плохое сделать может: позовёт приятеля — разбойника Голода, от действий которого Мартынка и помрёт в юные лета. Мартынка решил судьбу не искушать и даже временно Жабку приструнил пред лицом опасности неведомой — и стал с аппетитом приобретать и поглощать всего помногу и неполезного. Отчего фигура Мартыикина вскорости стала смахивать на дамскую, за исключением линий физиономии. По причине чего и дамы Мартынку избегали, и мужчинам он не всем нравился.
Тут уж подошел срок — Мартына стали по батюшке Перимычем кликать. А он все с Жабкою мыкался, да Жором был помыкаем. Случай помог.
Познакомился Мартынко Перимыч внезапно с девицею французской породы. Внешности крайне соблазнительной и наповалыюй. А та и подсказала: мол, Мартын Перимыч, Жабо на вас давлеет, голубчик. Это она на ихний Нерусский лад так жабку нарекла. А та разобиделась, что ее будто воротником кружавчатым обозвали — да и свалила от Мартынки в ближайший водоем. Думала, побежит, догонит, вернет ее Мартынко, чай, скоко годков сообща прожили, породнились, считай. А Мартынке до того разве, когда такая мамзель завлекательная его Жор стала Жоржем упоминать, да еще через «мсье». Жор-Жорж от важности необычайной так надуваться стал неосмотрительно, что как-то и лопнул с характерным сильным звуком в районе поясницы. Мартын было при даме-то сконфузился от эдакого недоразумения, да куда там! Французская девица уж не к Мартынкиным пертурбациям прислушивалась, а ругаться с портным затеялась по фасону подвенечного наряда. Да повару указки строить по меню на двадцать семь персон...
Так для Мартынки непонятным образом и окончилась холостая жисть со всеми ее недоразумениями. Жабку на свадьбу не пригласили. Чем нанесли такую обиду, что больше она к Мартыну Перимычу даже на порог не захаживала, не то что на грудь, на которую повадилась регулярно притулять свою очаровательную французскую головку молодая жинка. Прислонит ушко к груди — послушает сердечко, пониже спустится — послушает осиротевший без Жора, а вскорости — и без жира, животик, пониже спустится — пупочек пощекочет от избытка нежности, пониже спустится — и... начинается тут совсем другая французская сказка. С картинками. Приятная для любого Мартынки. Чего и вам желаю.
СКАЗОЧКА ПРО СУПЕРМЕНКУ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ
Однажды проездом из Парижа в Конотоп одна семья родила девочку-москвичку. И подбросила ее под ворота местной военной части ракетных войск сверхсекретного назначения. Когда служивые нашли сверточек, то кроме мирно сопящей девчурки обнаружили в нем также письмо и медальон. В письме было поведано, что от южных гор до северных морей русская армия всех сильней, поэтому воспитание девочки-суперменки можно поручить только офицерскому составу российских войск. Также была в письме и просьба назвать девочку в честь французов-предков Жюли и в положенный срок отдать суперменке волшебный медальон, который поможет ей реализовать предначертанное свыше назначение.
Сержант Макаров долго читал письмо, потом понял, что надо проводить групповую аналитическую дешифровку странного послания. Поэтому он быстро вручил дитё полковому доктору Посылайкину, взял в техчасти очищенного спирту и созвал военный совет из числа близких друзей.
Прапорщик Гусько и прапорщик Идиоми-ди тоже долго читали письмо, закусывая квашеными огурцами, но к единому мнению пришли нескоро.
Споры зашли уже далеко за полночь, когда на их запах забрел подполковник Коротыго, страдающий весенней бессонницей. Многие думали, что он вампир. Поэтому уважали и побаивались. Коротыго читал письмо еще дольше, чем проспиртованная троица, зато думал быстро.
— Девочку, — сказал подполковник, — я беру под личный патронаж. Будем делать из нее спецназовку, оно всегда в хозяйстве пригодится. — И забрал медальон на схоронение.
глава вторая
Так подкидыш обрел новую судьбу. Девчурка оказалась и впрямь разудалой, так что Коротыго и весь его подчиненный люд преисполнялись гордости за свои педагогические таланты.
Идиомиди, Гусько и Макаров, считавшиеся чем-то вроде крестных отцов Жулии (как они ее ласково называли), не уставали соревноваться в привитии будущей суперменке полезных навыков.
Поэтому в два года Жулия уже бегала по отвесным стенам, в три — ловко рыла окопы и метко стреляла из рогаток, а к пяти годам умела разбить кирпич ребром соседа и вести скрытую фотосъемку секретных заседаний из самых неожиданных ракурсов.
Одно огорчало наставников: Жулия отличалась особой любовью к пакостям. Даже воровала она исключительно, чтобы насолить каптеру, даже взрывные устройства мастерила, только чтобы напугать романтического Идиомиди, даже слабительное подсыпала в полковой котел только для того, чтобы потом довольно потереть изящные ладошки.
Бить Жулию было некому, потому что развитая не по годам барышня сама уже могла накостылять кому угодно. Поэтому управиться с ней мог только подполковник Коротыго путем прочувствованных бесед. После полуночных застолий с Коротыгой, дочь полка на какое-то время преисполнялась кротости, а полк преисполнялся уверенности, что Коротыго — все-таки вампир, раз обладает такой волшебной силой над таким изощренным существом.