Этос старообрядчества и сектантства второй половины XIX начала XX вв.: по материалам Черниговской и Орловской губерний

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Научный руководитель Тихонов Андрей Константинович Актуальность темы Объект исследования Предмет исследования – Хронологические рамки исследования Территориальные рамки исследования Источниковая база Законодательные акты и нормативные документы Делопроизводственные документы 3. Периодическая печать 4. Документы личного характера 5. Этнографические материалы Работы государственных чиновников и экспертов Труды преподавателей богословия, «противосектантских миссионеров» и других представителей русской православной церкви Сочинения исследовательского, публицистического характера Философское направление. Советская историография Современная российская историография Зарубежная историография ... Полное содержание

Подобный материал:

• Вклад российских немцев в экономическое развитие поволжья второй половины XIX начала, 575.61kb.
• Служащее дворянство Орловской губернии второй половины XVIII первой половины XIX, 502.49kb.
• Женщина духовного сословия второй половины XIX начала XX столетия: исторический портрет, 410.49kb.
• История пенитенциарной политики Российского государства в Сибири второй половины XIX, 284.52kb.
• Жанр комической поэмы в русской литературе второй половины XVIII начала XIX вв.: генезис,, 872.49kb.
• Тематическое планирование по литературе. 10 класс, 31.14kb.
• Эволюция сословного общества орловской губернии в условиях российской модернизации, 1097.92kb.
• Становление синодальной (церковной) историографии старообрядчества: исследования второй, 197.93kb.
• Методологические и историографические аспекты в работе с источниками личного происхождения, 109.71kb.
• Входе буржуазных реформ второй половины XIX в в России наметились серьезные изменения, 132.65kb.

На правах рукописи

МИЩЕНКО ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ

Этос старообрядчества и сектантства второй половины XIX – начала XX вв.: по материалам

Черниговской и Орловской губерний.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

(исторические науки)


Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук

Брянск – 2011


Работа выполнена на кафедре новой

и новейшей отечественной истории и права

ГОУ ВПО «Брянский государственный университет

имени И.Г. Петровского»

Научный руководитель	доктор исторических наук, профессор Брянцев Михаил Васильевич
Официальные оппоненты	доктор исторических наук, профессор Тихонов Андрей Константинович доктор исторических наук, профессор Горбацкий Андрей Александрович
Ведущая организация	Орловский государственный университет

Защита состоится 15 апреля 2011 г. в 13.00. на заседании диссертационного совета Д 212.020.02 при Брянском государственном университете имени академика И.Г. Петровского по адресу: 241036, г.Брянск, ул. Бежицкая, 14, факультет истории и международных отношений, ауд.320.


С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Брянский государственный университет

имени И.Г. Петровского»


Автореферат разослан «_____»______________ 2011 г.





Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат исторических наук, доцент Артамошин С. Н.


Общая характеристика работы

Актуальность темы Изменение социальных и мировоззренческих реалий, сопровождающих российское общество в последние два десятилетия, во многом определяется кризисом той культуры, которая выражала себя вне религиозных форм, идеологизировала атеизм. Глубокий нравственный кризис рубежа XX-XXI веков обусловил рост тенденции к возрождению религии как силы, призванной использовать потенциал духовного наследия в качестве фактора развития современного общества. Возможность воздействия различных религиозных конфессий на общественное сознание и социально-психологический климат в обществе делают актуальной проблему влияния религии как на личность, так и на общество в целом.

Объект исследования – старообрядчество и сектантство как социальные общности – «замкнутые системы». Соединить в объекте изучения различные конфессиональные группы старообрядцев и сектантов позволяют сходные признаки, присущие замкнутым социально-религиозным общностям:

1. обособление участников групп на основе враждебного отношения к ним государства и господствующей церкви;
   
2. консолидация членов религиозной общности на фоне противопоставления внешнему миру;
   
3. особый механизм внутренней регуляции жизнедеятельности общин;
   

Такой подход к определению объекта исследования, который провозгласила М. Оссовская, предоставляет исследователю право на изучение моральных явлений вне их оценок¹ и разрешает исключить из предмета изучения теоретические вопросы вероучения каждой из представленных конфессиональных групп, ограничившись социальными аспектами бытия, их внешними проявлениями в исторической действительности.

Предмет исследования – этос старообрядцев и сектантов, определяемый как комплекс культурно-моральных наставлений поведения обособленной группы в разнообразных сферах жизни. Это обобщенная характеристика культуры данных социальных общностей, выраженная в системе господствующих ценностей, личностных образцов и норм поведения, в целом – в особенностях социальной организации и образа жизни основной массы составляющих конфессиональные группы индивидов.

Один из ключевых вопросов изучения конфессиональных групп – соотношение религиозного мировоззрения и этоса. Мировоззрение есть понимание общего строя жизни, а этос – совокупность склонностей, устремлений, установок, мотиваций, всего, что относится к поведению людей: морально-ценностные ориентации, отношение к самим себе и к другим, к миру. В религиозной системе старообрядчества и сектантства этос и мировоззрение взаимно дополняют и усиливают друг друга. Мировоззрение подтверждает, обосновывает этос как укорененный в основе бытия, оправдывает его и делает приемлемым в качестве исходной установки в отношении мира. В свою очередь, этос придает авторитет религиозным взглядам на мир, поскольку символы претворяют факты в ценности, кристаллизирующие системы значений и увеличивающие их власть над людьми.

Отделяя изучение этоса от анализа религиозного мировоззрения, мы имеем возможность выделить процессы формирования морально-этических норм и поведенческих установок замкнутых конфессиональных групп в конкретных исторических условиях. Таким образом, исследование истории нравов является эмпирическим, но в теоретически заданных и осмысленных рамках.

Целью данного диссертационного исследования является сравнительный анализ этоса старообрядчества и сектантства второй половины XIX – начала XX вв. на основе источниковых материалов Орловской и Черниговской губернии.

В рамках диссертационного исследования решаются следующие основные задачи:

- выделить географические и социально-исторические условия формирования целеполагающей и нормативной составляющей этоса старообрядцев и сектантов;

- определить механизмы регулирования жизнедеятельности общин старообрядцев и сектантов законодательной практикой российского государства;

- проследить становление внутреннего и внешнего уровней социальной организации старообрядцев и сектантов;

- выявить в этосе замкнутых конфессиональных групп культурно-моральные ориентации в сфере повседневности.

В соответствии с природой изучаемого объекта, в исследовании последовательно реализуются следующие принципы:

1. Объективность – отражение реального хода исторических событий нейтрально, непредвзято, выявляя общее и закономерное;
   
2. Системность – раскрытие внутренней структуры общественной системы, выявление взаимодействия и взаимосвязей ее элементов;
   
3. Историзм – изучение структурных элементов общества в развитии, выявление причин, лежащих в основе социальных изменений;
   
4. Междисциплинарность – использование методологии и терминов смежных общественных наук: культурологи, социологии, политологии, демографии, этнографии позволяющее сочетать в работе исторический, религиоведческий, культурологический материал.
   

Хронологические рамки исследования определены периодом с середины XIX в. до 1905 г. Нижним временным ограничителем служат 1850-е гг. – изменение политического курса по отношению и конфессиональным группам, а также начало российской модернизации в экономической и политической жизни России. Конечной точкой исследования определен 1906 г., связанный с революционными событиями 1905 г., опубликованием Указа Николая II от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» и Указа от 17 октября 1906 года, «О порядке образования и действия старообрядческих общин», дополнявшего предыдущие указы 1905 г., которые вызвали коренные изменения в эволюции российского общества, в том числе его религиозного сознания.

Территориальные рамки исследования Выделение Черниговской и Орловской губерний в качестве региона исследования не случайно. Черниговская губерния, а точнее ее часть – северные уезды, исторически называемые Стародубьем, являлись значительным регионом расселения старообрядцев на юго-западе России начиная с конца XVII в. К северным уездам Черниговской губернии во второй половине XIX в. – начале XX в. относились Новозыбковский, Суражский, Стародубский, Мглинский уезды. В современном административном делении северные уезды Черниговской губернии входят в Стародубский, Климовский, Новозыбковский, Клинцовский, Злынковский районы Брянской области.

Орловская губерния, граничившая с Черниговской губернией, являлась родиной мистического сектантства, где в XVIII в. в юго-западных, северо-западных и центральных уездах сформировались хлыстовские и скопческие секты. Старообрядчество в Орловской губернии с начала XVIII в. концентрировались в городе Орле и в Кромском уезде.

Таким образом, в регион исследования этоса старообрядчества и сектантства следует включить северные уезды Черниговской губернии и северо-западные, юго-западные, центральные уезды Орловской губернии.

Источниковая база диссертации весьма обширна и состоит из документов, материалов и свидетельств из истории старообрядчества и сектантства, относящихся ко второй половине XIX – начала XX вв. объединенных в несколько групп по видовой принадлежности:

1. Законодательные акты и нормативные документы. Этот вид источников представлен законами, правительственными указами и постановлениями о «расколе» и правах конфессиональных групп. Законодательные акты, касающиеся положения старообрядцев и сектантов, были извлечены из «Полного собрания законов Российской империи»¹. Также следует отметить несколько сборников законов, постановлений и законоположений, посвященных истории Российского законодательства в отношении «раскольников» и лиц духовного звания, изданных во второй половине XIX – начале XX вв.² Законодательные акты в отношении старообрядцев и сектантов разделяются по содержанию регулируемых правительством направлений деятельности староверческих общин и по видам преступлений против веры.
   

Сборники законодательных актов и постановлений правительства о старообрядцах и сектантах в Российской империи позволили проследить и выявить государственную политику в отношении конфессиональных групп на территории Орловской и Черниговской губернии.

2. Делопроизводственные документы были извлечены из центральных и региональных архивов: Государственный архив РФ (Ф. 102, Ф.109), Российский государственный исторический архив (Ф.805, Ф.1292), Государственного архива Брянской области (Ф.523, Ф.228, Ф.137, Ф.521), Государственного архива Орловской области (Ф.5, Ф.580, Ф.635, Ф. 672), Государственного архива Черниговской области (Ф.127, Ф.128, Ф.145, Ф. 154, Ф. 169, Ф. 242), а также из личного собрания архивных материалов краеведа А.Г. Кублицкого («Дело о шведских миллионах», «Купечество Новозыбкова», «Отчет о деятельности исполнительной комиссии по раздаче денег»).
   

Архивные материалы позволяют выявить отношение государственной власти к проявлению раскола в русском обществе второй половины XIX – начала XX вв. На основе фактологического материала проследить мировоззренческие характеристики представителей конфессиональных групп, а также выявить их отношение к воинской службе.

3. Периодическая печать. Группу этих источников представляют статьи и заметки о старообрядцах и сектантах Черниговской и Орловской губерний во второй половине XIX – начале XX вв., которые публиковались многими центральными журналами и газетами: «Миссионерское обозрение», «Русский архив», «Журнал Министерства юстиции», «Вестник Права», «Орловские епархиальные ведомости», «Черниговские епархиальные известия», «Кишиневские епархиальные ведомости», «Вестник Европы», «Календарь и справочник «Весь Новозыбков».

В беседах, собеседованиях, размышлениях миссионеров из Орловской и Черниговской губернии обнаруживается немало любопытных фактов, но они полны негативных эмоций по отношению к представителям данных конфессиональных групп. Многие данные были получены священнослужителями русской православной церкви из первых рук при общении, публичных собеседованиях со старообрядцами и сектантами.

4. Документы личного характера, которые содержатся в научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки ф. 247 – Рогожское собрание рукописей, ф. 496 – рукописи Конона Новозыбковского. Архив епископа Конона состоит из автобиографии, дневниковых записей, переписки, а также сочинений проповедческого характера. Из Рогожского собрания рукописей использовались материалы, характеризующие старообрядчество белокриницкого согласия северных уездов Черниговской губернии.

Опубликованные воспоминания внука старообрядческого купца Г.Т. Полилова дают представления о повседневной жизни старообрядческого купечества во второй половине XIX в.¹ В качестве источников также использовались тайные рукописи скопцов, впервые введенные в научный оборот исследователем сектантства конца XIX-XX вв. И.Г. Айвазовым².

В. Д. Бонч-Бруевич, издал в 1900-х — 1910-х гг. многотомные «Материалы к изучению русского сектантства и раскола»³. Ему удалось собрать и опубликовать документальные материалы, характеризующие историю и культуру различных народных религиозных движений.

5. Этнографические материалы Изучение культуры хлыстовства и скоп­чества, а также ряда постхлыстовских религиозных движений в 1910-х гг. было представлено работами П.Н. Бирюкова¹, А.К. Черт­ковой², М.В. Муратова³. Также использовались результаты полевых материалов и архивных данных этнографа Н.Н. Волкова⁴.

Источники, привлеченные в ходе работы над диссертацией, представляют собой богатый и разнообразный материал для анализа этоса старообрядчества и сектантства Черниговской и Орловской губерний, их отношений с местной духовной и светской властью, а также вклада староверов и сектантов региона в экономику и культуру края во второй половине XIX - начале XX вв. и позволяют ответить на вопросы, поставленные в исследовании.

Историография История отечественных публикаций и исследований, посвященных старообрядчеству и сектантству, довольно обширна. В отечественной историографии темы исследования можно выделить три периода: 1. Дореволюционный, 2. Советский, 3. Современный, где представлена и зарубежная историография.

Дореволюционный период историографии Изучение раскола до середины XIX в., шло в русле богословской критики, которая стремилась показать несостоятельность раскольнического учения и его вред для общества. Исследования и публикации XIX - начала XX в., посвященные старообрядчеству и сектантству, можно разделить на четыре основные группы.

1. Работы государственных чиновников и экспертов, написанные по заказу официальных органов с целью анализа истории и идеологии религиозных движений раскола. Среди работ чиновников и экспертов следует отметить монографии и статьи П.И. Мельникова, Н. Варадинова⁵, В. И. Даля⁶, Н. И. Надеждина⁷, Е. В. Пеликана⁸, Н. В. Реутского⁹ и других.

Исследования чиновников министерства внутренних дел представляют интерес с фактологической точки зрения, а также в плане изучения методов борьбы правительства против старообрядцев и сектантов для выяснения направлений анализа этоса конфессиональных групп.

2. Труды преподавателей богословия, «противосектантских миссионеров» и других представителей русской православной церкви. Здесь в первую очередь необходимо упомянуть исследования и публикации И. Ф. Нильского¹, Т.А. Верховского², Н.И. Субботина³, И. К. Пятницкого⁴, И. М. Добротворского⁵, Н. И. Барсова⁶, К. В. Кутепова⁷, И. Г. Айвазова⁸, Н.Г. Высоцкого⁹, Д.Г. Коновалова¹⁰.

Исследования миссионерского направления интересны материалом для выявления особенностей мировосприятия, мироощущений и восприятия окружающими этоса старообрядцев и сектантов.

3. Сочинения исследовательского, публицистического характера, вышедшие из под пера В. И. Кельсиева¹¹, П.С. Смирнова¹², A.M. Лазаревского¹, А.С. Пругавина², Н.Ф. Дубровина³, М.И. Лилеева⁴, И.Абрамова⁵, П.И. Мельникова-Печерского⁶, Ф. В. Ливанова⁷, А. П. Щапова⁸, А. Георгиевского⁹.

После ослабления цензуры в 1905 г. вышли в свет работы старообрядческих писателей и исследователей раскола, среди них работы В.Г. Сенатова¹⁰, И.И. Кириллова¹¹, В.Е. Макарова¹². Исследовательница старообрядчества и сектантства начала XX века В.И. Ясевич-Бородаевская считала старообрядцев наиболее образованной частью народа, центры старообрядчества – центрами культуры¹³.

В 1910 г. была издана, а в 1915 г. переиздана книга Т. И. Буткевича «Обзор русских сект и толков»¹⁴. В книге наиболее полно давалось описание, а также давалось описание моральных и нормативных установок существующих сект..

Тема русского сектантства и старообрядчества заставила обратить на себя внимание русских ученых-психиатров П.П.Якобия¹⁵, В.М.Бехтерева¹, В.Х. Кандинского², Н.В. Краинского³, И.М. Балинского⁴, А.А. Токарского⁵, которые с 1895 по 1907 годы занимались исследованиями психологических эпидемий на религиозной почве.

Во второй половине XIX – начале ХХ вв. исследователями русского раскола были накоплены и систематизированы материалы, касающиеся фактов расселения, хозяйственной деятельности, этнографических особенностей, началась работа по изучению духовного наследия старообрядцев и сектантов.

4. Философское направление. Анализ феномена русского сектантства стал предметом философских исканий русских мыслителей – Всеволода Соловьева⁶, Н. Бердяева⁷, С.Н. Булгакова⁸, В. Розанова⁹, которые относили сектантство к особому явлению русской истории.

Русские философы, даже находясь под воздействием стереотипного понимания раскола, интуитивно и фрагментарно открывали определённые его стороны. Но в общую концепцию, «реабилитирующую» староверие, их воззрения всё же не объединились.

Анализ историографии дореволюционной России позволяет выделить направления исследуе­мого вопроса во второй половине XIX – XX вв.:

1. общетеоретические работы в области, культуроло­гии, этнологии, истории, в которых представлены теоретические и методологические проблемы становления и развития старообрядчества и сектантства;
   
2. труды, посвященные рассмотрению построения и трансформа­ции иерархии ценностей старообрядцев и сектантов и их отношения с государственной властью.
   

Также для историографии данного периода были характерны ряд особенностей: неразработанность категориального аппарата, так как до 1905 г. в отношении старообрядцев и сектантов использовался термин «раскольники»; первыми исследователями догматических и организационных особенностей различных старообрядческих согласий и сект были чиновники Министерства внутренних дел, участвовавшие в работе следственных комиссий: Н.В. Варадинов, И.П. Липранди, П.И. Мельников-Печёрский, Н.И. Надеждин и другие.

Советская историография В советский период историческая наука исходила из представлений о религии как отмирающей части духовно-нравственной сферы общества. Большинство ученых, публицистов, писателей стремилось показать неправоту религиозных движений и бесперспективность существования религии. В советский период старообрядчество изучалось с позиций атеистического подхода.

Особое место в советской этнографии рубежа 1920-х и 1930-х гг. занимала группа исследователей, возглавлявшаяся Н. М. Маториным. Ему удалось объединить на базе этнографического отделения географического факультета ЛГУ исследовательскую работу в области сектантства.

В. Д. Бонч-Бруевич - автор сочинений по истории религии и атеизма, сектантству, этнографии и литературе¹. Впервые Н.М. Никольским в его работе «История русской церкви»², которая вышла в 1930 г., старообрядчество и сектантство рассматривается как социально-религиозный феномен, развившийся в самостоятельную деноминацию и базировавшийся на росте торгового капитала. Работу Никольского можно рассматривать как аналог веберовского исследования роли «протестантской этики» в развитии капитализма в Западной Европе.

Учеником Н.М. Маторина и В.Д. Бонч-Бруевича был А.И. Клибанов³. Одним из результатов исследований А.И. Клибанова стало выдвижение проблемы роли и смысла социальных идеалов в отечественной истории, культуре, классовой борьбе на примере старообрядчества и сектантства⁴.

По отдельным вопросам изучения раскола среди советских исследователей не было единства. Общая характеристика старообрядчества в советский период дается в книге А.Е. Катунского «Старообрядчество»¹. А.Е. Катунский видит в сложном процессе трансформации современного ему старообрядчества проявление приспособленческих тенденций. В работе В.Ф. Миловидова «Современное старообрядчество» показаны основные тенденции эволюции старообрядчества в послевоенный период. В.Ф. Миловидов также высказывался о «родственной» близости беспоповщины и русского сектантства.²

Особенностью историографии старообрядчества 60-70-х гг. XX в. стало появление региональных исследований социологического и этнографического характера. Под руководством И.В. Поздеевой в 70-80 гг. были проведены восемь комплексных археографических экспедиций МГУ им. М.В. Ломоносова на территории старообрядческих центров Стародубья и Ветки, который носили комплексный характер³. Итогом экспедиций стало накопление этнографического материала по истории старообрядчества Стародубья и Ветки.

В советское время главным образом исследовался фольклор, этнография старообрядчества и сектантства. В них видели лишь классовую силу, противостоящую феодальной и капиталистической эксплуатации. Исключением является экономико-исторические исследования Н.М. Никольского, А.И. Клибанова и В.Ф. Миловидова.

Современная российская историография В 90-е гг. XX в. связи с переходом рыночной экономике в современной России возникает интерес к экономической истории России, в частности к предпринимательству. Современные исследователи обращались в основном к старообрядческому предпринимательству в поисках моральной традиции «аскетической рациональности», которая помогла бы обрести рыночным реформам в России духовную основу, усматривали в старообрядчестве религиозные корни либеральной демократии и современного правового государства.

Многие современные исследователи старообрядчества в той или иной степени затрагивали проблему взаимоотношений старообрядцев и власти (центральной и местной, гражданской и духовной)⁴. Этой теме посвящены диссертационные исследования В.В. Машковцевой, И.С. Наградова¹.

В работе О.П. Ершовой «Старообрядчество и власть» представлены особенности государственной политики в отношении старообрядцев во второй половине XIX – XX вв.² Главный вывод исследования О.П. Ершовой заключается в том, что политика государства по отношению к старообрядцам носила ограничительно-запретительный характер во все времена существования этого течения, даже в периоды либеральных царствований.

Изучением сектантства занимаются исследователи А. Г. Берман³, А. А. Панченко⁴. В своих работах они последовательно изучали сектантство с фольклорно-этнографической и культурно-антропологической точки зрения.

В конце 90-х гг. публикуются исследования, переходящие от моральных суждений к воссозданию экономической истории русского старообрядчества и сектантства и к попытке теоретического объяснения относительной успешности предпринимательства религиозных меньшинств.

В.В. Керов в ряде публикаций проводит идею конфессионально-этической обусловленности роста деловой активности старообрядцев, которая способствовала модернизации России, исследует проблемы действительной мотивации экономической деятельности старообрядцев, опираясь на результаты метода контент-анализа. Перспективой исследования В.В. Керов считает изучение взаимодействия двух российских путей модернизации: старообрядческого и государственного⁵.

Д.В. Расков в своем исследовании с помощью инструментария современной экономических теории объясняет генезис, типологию и развитие феномена старообрядческого и сектантского предпринимательства⁶.

М.В. Брянцев, объясняя экономический успех старообрядцев и сектантов, видит его причины в формировании социально-этических норм, благоприятствующие предпринимательской активности. «Они создали предпринимательский этос с характерной для православия обращенностью во внутрь, к совести»¹.

Характерной чертой современной историографии старообрядчества является преобладание региональных исследований. В исследовании М.В. Кочергиной², статьях А.М. Дубровского и М.В. Кочергиной³, Б.М. Петрова⁴ уделяется внимание хозяйственной деятельности старообрядческих поселений, монастырей в регионе Ветка – Стародуб. Авторы ограничивают хронологические рамки своих исследований первой половиной XIX века.

Отдельных исследований и публицистических статей, посвященных сектантству Орловской губернии второй половины XIX – начала XX вв. нами не обнаружено. Старообрядчество Орловской губернии является предметом исследований М.А. Комовой⁵, С.Н. Абакумова⁶. Исследования Е.А. Агеевой⁷, А.В. Апанасенок⁸, Р.И. Перекрестова⁹ косвенно связаны с историей старообрядческих общин Орловской губернии, так как позволяют выявить связи общин старообрядцев Орловской губернии с общинами в других регионах.

В последние десятилетия в российской историографии наметилась тенденция объединения конфессиональных групп старообрядцев и сектантов при изучении трансформации русского религиозного сектантства в культурно-историческом контексте¹⁰, отношения к ним государственной власти и Русской православной церкви¹¹, численности и географии расселения старообрядцев и русских сектантов в региональном аспекте¹.

Рост общественного интереса к духовной жизни, характерной для русского народа, поиск традиционных основ национальной культуры проявился в проведении научных конференций², издании периодических тематических сборников «Мир старообрядчества», «Старообрядчество: история, культура и современность», появлении официальных сайтов в сети «Интернет»³.

Зарубежная историография представлена монографиями К. Грасса⁴, Ж. Б. Северака⁵, опиравшегося на собственные полевые материалы собранные на Северном Кавказе.

Из новейших зарубежных исследований следует отметить труды М. Нике⁶, Л. Энгельштейн⁷. В исследованиях этих авторов предлагается много интересных наблюдений из истории русского религиозного сектантства, в частности, христовщины и скопчества, анализ отражения последних в литературе и общественной мысли, а также оценка специфики сектантской культуры в целом.

Изучением российского предпринимательства этноконфессиональных групп занимались Т. Оуэн⁸, А. Рибер⁹, Дж. Уэст¹⁰. В своих исследованиях авторы указывают на специфику формирования предпринимательства в России во второй половине XIX – начале XX вв., отмечая при этом особую роль конфессиональных групп.

Историографический анализ свидетельствует об изучении отдельных сторон характера и стиля жизни, способа социокультурного бытия социально-религиозных групп старообрядцев и сектантов. Степень изученности темы диктует необходимость объединить анализ отличительных особенностей отношения старообрядцев и сектантов к себе и к миру в комплексное исследование стиля жизни и моральных практик данных социальных общностей.

Методологическая основа. В диссертационном исследовании этос старообрядчества и сектантства рассматривается через анализ социологических теорий на основе методов, необходимых для решения исследовательских задач:

• сравнительно-исторический метод – сопоставление различных данных в их содержательном и хронологическом измерении;
  
• структурно-функциональный метод – изучение объекта исследования через совокупность составляющих его элементов и механизмов их взаимосвязей, представляющих единое целое, не сводимое к сумме его частей;
  
• антропологический метод – изучение общественных структур и процессов, исходя из представлений о решающей роли сознания людей в их деятельности и поведении.
  

Часто используются восходящие к наследию М.Вебера идеи о необходимости поддержки со стороны религии для преодоления традиционализма в хозяйствовании. М.Вебер утверждал, что становление предпринимательства зрелого производительного типа обусловлено рождением и распространением специфической системы ценностей и смыслов, санкционирующих предпринимательскую деятельность – этики протестантизма. Вместе с тем, очевидно, что протестантизм как духовный источник деятельности дал импульс к зарождению и становлению зрелого производительного предпринимательства в локализованном пространстве, тогда как сам феномен зрелого производительного предпринимательства сегодня имеет место и в непротестантских странах. В таком контексте западноцентристский взгляд на развитие предпринимательства утрачивает свою бесспорность. Становится очевидным, что в лоне различных культур, цивилизаций формируются некоторые автохтонные духовные основы зрелого производительного предпринимательства, что незападные цивилизации также располагают внутренними культурными предпосылками динамичного социально-экономического развития.

А. Гершенкрон и его сторонники применили схему, обрисованную Вебером, к представителям раскола и не нашли ничего в их «религиозном учении», что могло бы объяснить необычный экономический успех. Главным аргументом в пользу этого тезиса послужил тот факт, что старообрядчество и сектантство, как и православие в целом, является мистической формой христианства и лишено, в отличие от протестантизма, религиозного рационализма.

А. Шапиро и Л. Сокол рассматривали роль меньшинств в развитии предпринимательства, они замечают, что «в средние века предпринимательская активность по умолчанию была оставлена группам, не вписывающимся ни в какие из основных «классов». Так, евреи не вписывались в сословную структуру общества и потому взяли на себя многие несанкционированные виды деятельности — ростовщичество, утилизацию отходов, инновацию (гильдии запрещали использование новой техники, но евреям доступ в них был закрыт), рекламу, сбивание цен (опять таки запрещаемые гильдиями, но приветствовавшиеся покупателями, включая и дворянство)»¹.

Т. Парсонс, используя теорию социального действия, доказывал, что мотивация предпринимательской деятельности рациональным стремлением к наибольшей выгоде отчасти неверна, а отчасти скрывает сложный комплекс нравственных, социальных, культурных и иных факторов, часто неосознаваемых². Рыночная экономика может возникнуть лишь «при наличии определенной системы нравственности», и на определенном историческом этапе успешное функционирование рынка, соответственно, требует формирования определенных конфессиональных комплексов.

Синтез теоретических конструкций М.Вебера, А.Шапиро, Л.Сокол позволяет раскрыть этические основы деятельности замкнутых социально- религиозных групп в русском обществе во второй половине XIX- начале XX вв.

Научная новизна данного диссертационного исследования заключается в выработке критериев для сравнительного анализа этоса сектантства и старообрядчества, выводы дают возможность более полно и объективно представить особенности экономической и культурной деятельности старообрядчества Черниговской губернии и сектантства Орловской губернии во второй половине XIX – начале XX вв. В научный оборот вводятся ранее неизученные архивные материалы и источники личного характера.

Апробация результатов исследования. Материалы исследования и основные идеи работы докладывались автором и обсуждались на международных научно-практических конференциях и отражены в публикациях автора.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и приложений.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, определяются объект, предмет, хронологические и территориальные рамки научной работы, её методологическая база, указываются цель и задачи исследования. Дана общая характеристика состояния научной разработанности исследуемых проблем, а также представлена источниковая база исследования.

В первой главе «Природно-экономическое основание этоса конфессиональных групп» первый раздел «Конфессиональный этос: категории сравнения и уровни взаимоотношения» посвящен определению этоса, выделение основных направлений для анализа этоса конфессиональных групп на примере старообрядчества и сектантства Черниговской и Орловской губернии.

Этос определяет способ социокультурного бытия людей, раскрывает сущностные социальные связи, отображает и порождает отношения человека к себе, к другому, к миру. Изучение этоса замкнутых конфессиональных групп, которыми являются российские старообрядцы и сектанты, требует определенных критериев для сопоставительного анализа. Этос конфессиональным групп старообрядцев и сектантов необходимо рассмотреть по трем направлениям:

• целеполагающая и достижительная деятельность конфессиональных групп в конкретных исторических условиях;
  
• моральные и этические установки старообрядчества и сектантства на основе отношения к ним государства, русской православной церкви;
  
• поведенческие установки и ориентации в структуре повседневности.
  

Для анализа консолидации членов религиозной общности на фоне противопоставления внешнему миру важно выделить географические и социально-исторические условия.

Для выявления форм обособление участников конфессиональных групп на основе враждебного отношения к ним государства и господствующей церкви необходимо проанализировать конфессиональную политику России второй половины XIX – начале XX вв. для выявления механизмов регулирования отношений между государством, Русской православной церковью и конфессиональными группами старообрядцев и сектантов. Также важно проследить властные отношения на двух уровнях: внешнем и внутреннем.

Для анализа формирования механизма внутренней регуляции жизнедеятельности конфессиональных групп необходимо выделить важнейшие культурно-моральные ориентации в повседневности и рассмотреть, используя такие мотиваторы социально-экономической деятельности как власть, доходы и социальный престиж, также через властные отношения внутри семьи как социальной структуры, встроенной в общину.

Во втором разделе I главы «Географические и социально-исторические условия этоса старообрядцев и сектантов в Черниговской и Орловской губернии» показано, что земли северных уездов Черниговской губернии и частично Орловской губернии были неплодородными и малопригодными к занятию земледелием. Старообрядцы и сектанты, как конфессиональные группы, составляли численное меньшинство среди населения Орловской и Черниговской губернии.

Во второй половине XIX в. северная часть Черниговской губернии являлась для старообрядцев староосвоенной, начиная с последней четверти XVII в. Традиционным для расселения старообрядцев в Черниговской губернии являлись Новозыбковский, Суражский, Стародубский и Мглинский уезды.

Центры расселения старообрядцев на Орловщине располагались в центральной и западной части губернии: в городе Орле, Орловском, Кромском уездах, частично Малоархангельском, Дмитровском уездах.

В Орловской губернии надо отметить наличие устойчивых замкнутых конфессиональных групп – сект. Наиболее многочисленными из них были христоверы (хлысты) и скопцы, на что указывали косвенные признаки, но не официальная статистика. Во второй половине XIX в., кроме зародившихся на Орловщине сект скопцов и хлыстов, в губернии стали появляться общины рационального сектантства (пашковцы, штундисты). В Черниговской губернии в исследуемый период на рубеже XIX-XX вв. появилась штундисткая община в г. Конотопе, которая имела тенденцию к расширению своей пропаганды в других уездах губернии. Также стоит отметить существование своеобразной христианской общины – Православного Кресто-Воздвиженского Трудового Братства. Следует отметить также стремление сектантов обосноваться в тех местах, где нет большого числа старообрядцев.

Тема четвертого раздела I главы «Вклад конфессиональных групп в экономику региона» посвящена анализу экономико-географических особенностей изучаемого региона. Данный анализ подтверждает наличие разнообразных связей между граничащими друг с другом Орловской и Черниговской губерниями. Во второй половине XIX в. особо выделяются в торгово-промышленном отношении четыре северных уезда Черниговской губернии: Стародубский, Мглинский, Суражский и Новозыбковский, причем старые центры Стародуб, Мглин утрачивают преимущественное значение, на первый план выходят промышленно развитые Новозыбков, Клинцы, центр транзитной торговли Почеп. С открытием Полесской железной дороги их влияние только растет, а старый торговый путь Стародуб – Попова Гора – Пропойск – Могилев теряет свою значимость. Земледельческие уезды Орловской губернии являлись поставщиками зерна и пеньки для черниговских купцов. Западные уезды Орловской губернии – Брянский, Карачевский – также образовали особый регион с растущей фабрично – заводской промышленностью и железнодорожной транзитной торговлей. В изменившиеся условия экономики сопредельных губерний успешно включились представители старообрядчества и сектантства и сыграли самостоятельную роль в социальной и хозяйственной жизни края.

Вторая глава исследования «Власть и подчинение в структуре этоса старообрядцев и сектантов» посвящена анализу взаимоотношения конфессиональных групп старообрядчества и сектантства с государством, русской православной церкви, революционным движением. Данный анализ способствовал выделению характерных особенностей для этоса конфессиональных групп.

В первом разделе II главы «Политика российского государства и Русской Православной Церкви в отношении старообрядцев и сектантов второй половины XIX - начала XX вв.» показано, что вопрос об отношении к старообрядчеству и сектантству рассматривался в рамках общей идеологии самодержавной власти. Во второй половине XIX в. в законодательной базе закрепляется разделение правовых понятий «старообрядцы» и «сектанты», репрессивные методы заменяются православной пропагандой, которая должна была стать главной составляющей государственной идеологии Российской империи. В период дарования населению России гражданских и политических прав и свобод (1905-1907 гг.) старообрядчество получило религиозные и гражданские права, наряду с сектантами, которых не отнесли к «изуверам». К представителям «изуверного» сектантства по-прежнему применялись меры репрессивного характера, их преследовали в рамках уголовного законодательства.

Во втором разделе II главы «Отношения сектантов и старообрядцев с государственными и общественными институтами» выделен механизм взаимоотношений конфессиональных групп с государственными, церковными органами. В системе ценностей замкнутых конфессиональных групп разделение на «своих» и «чужих» регулировало любой осмысленный поступок. Со «своими» выстраивались отношения если не равенства, то сознательного подчинения; любому последователю учения сектантов или старообрядцев был открыт путь к дальнейшему росту. С «чужими» следовало исходить из соображений личной или корпоративной пользы, но не было никакого категорического морального запрета на поступки, недопустимые в среде «своих». Этос старообрядцев выглядит как хранилище традиционных для русского человека ценностей: уважения к самому институту власти в силу его полезности для общества, почитание монарха (у поповцев), отношение к службе в армии как к священному долгу.

В третьем разделе II главы «Взаимоотношения конфессиональных групп с революционным движением» проанализированы попытки представителей различных революционных течений использовать старообрядцев и сектантов в качестве деструктивной силы внутри самой России. Старообрядцы со второй половины XIX века, несмотря на все попытки революционеров, демонстрировали лояльное отношение к государственной власти, признавая за властью право на управление. Синод также вынужден был признать, что сектанты лояльно относятся к правительству и их нельзя обвинять в проповедовании каких - то «социалистических принципов», в чем их обвиняли прежде. Правительство было вынуждено пойти на ряд уступок по отношению к некоторым сектам, во главе которых стояли купцы и фабриканты.

В III главе «Культурно-моральные ориентации в повседневном строе жизни старообрядцев и сектантов» выделены морально-нравственные, социальные нормы этоса старообрядцев и сектантов, которые способствовали сохранению своеобразия образа жизни конфессиональных групп.

Первый раздел III главы «Этические основы труда и предпринимательства» посвящен анализу социальных норм, которые предопределили успех конфессиональных групп в предпринимательской деятельности как трудолюбие, бережливость, доверие и общинная взаимовыручка. Повседневная практика экономических отношений в сектантской общине характеризовалась подозрительностью, закабалением бедных общинников богатыми, широким использованием капиталов в ростовщических целях. Благотворительность сектантов была в основном связана с необходимостью скрыть свою принадлежность к секте.

Во втором разделе III главы «Этика повседневности старообрядцев и сектантов» представлена повседневность старообрядцев и сектантов как область социальной реальности, целостного социокультурного жизненного мира, как непосредственная сфера появления этоса. В основе этоса каждой из конфессиональных групп необходимо выделить типичные для нее культурно-моральные ориентации. Сектанты и старообрядцы обладали такими сходными чертами, как приоритет «жить и удовлетворяться от своего мира», связанный с исполнением ряда ценностных ограничений, ориентацией на успех, на полезность поступков. Однако различными являются поведенческие мотиваторы основных ценностных ориентаций. У старообрядцев в основе поступков – коллективная установка на выделенность всей общины путем соблюдения требований бережливости, аккуратности, скрупулезности в расчетах. Сектанты стремятся к обогащению взамен на беспрекословное подчинение, их привлекает идея жертвенного обмена: возможность поступиться свободой, даже частями тела для получения соответствующих благ. Третий раздел III главы «Семья и брак в системе ценностей старообрядцев и сектантов» посвящен вопросам семьи, брака и месте женщины в общине старообрядцев и сектантов. Семья у старообрядцев выполняла важную функцию передачи веры следующему поколению, а юридические сложности с признанием раскольничьего брака не только создавали трудности со статусом законных детей и прав членов семьи на наследство, но и сказывались на сохранении уважения старообрядцев к институту брака. Во внутрисемейных отношениях проявлялась традиционная власть мужчины, который являлся главой семьи, собственником, наследодателем. В то же время женщина в семье старообрядцев была защищена большим уважением, почиталась как мать и хозяйка. У сектантов сохранялась только внешняя форма брака и сопровождавший его семейный иерархизм. Женщина по-прежнему была зависимым и бесправным существом, привлеченная в секту обещаниями более легкой жизни «в целомудрии». Единственной возможностью занять особое место в сектантской общине была для женщины роль «богородицы» и пророчицы.

В заключении подведены итоги исследования, сформулированы общие выводы.

Объединяя в объекте исследования закрытые конфессиональные группы старообрядцев и сектантов, автор рассматривает их не с позиций сравнения вероучения и религиозной догматики, а с точки зрения функционирования как социальных общностей в структуре социальной системы. Чтобы исследовать, как должен думать, чувствовать, действовать идеальный носитель этоса, применялись определенные критерии этоса.

Формирование конфессионального этоса в России проходило в русле общехристианского мировоззрения, однако «закрытые» конфессиональные группы – старообрядцы и сектанты – смогли выработать свою повседневность, особый стиль, хозяйственный уклад, иерархию ценностей, мотивацию успеха. Особое мышление и складывающаяся практика сформировали такие социальные нормы, которые предопределили успех в предпринимательской деятельности как трудолюбие, бережливость, доверие и общинная взаимовыручка. Основательность старообрядцев позволила накопить капиталы, а природная смекалка – вложить их в выгодное производство. Для сектантства было характерно закабаление бедных общинников богатыми, широкое использование капиталов в ростовщических целях.

Основные положения диссертации изложены

в следующих публикациях:

I. Статьи в периодических научных изданиях, рекомендованных ВАК

1. Мищенко В.В. Исторические условия формирования старообрядчества Черниговской губернии// Вестник Московского государственного областного университета. №4. 2008. С.8-13.
   
2. Мищенко В.В. Исторический обзор сектантства на территории Орловской губернии в конце XVIII – XIX вв.// Вестник Уральского государственного университета. №6.Ч.2. 2010. С.313-321.
   
3. Мищенко В.В. Сектантство на территории Орловской губернии в конце XVIII – XIX вв.// Вестник Московского государственного областного университета. №1. 2011. С.24-31.
   

II. Статьи, опубликованные в сборниках научных трудов международных и всероссийских конференций

1. Мищенко В.В. Формирование идеологии скопчества в сектах Орловской губернии (вт. пол. XIX в.)// Актуальные проблемы науки и образования: Сборник материалов VIII международной научно-практической конференции. Брянск, 2005. С.93-95.
   
2. Мищенко В.В. Обоготворение женщин в сектантском вероучении: хлыстовские богородицы и скопческие пророчицы// Актуальные проблемы науки и образования в посткатастрофный период: Сборник материалов X международной научно-практической конференции. Брянск, 2007. С. 196-199.
   
3. Мищенко В.В. Критерии формирования конфессионального этоса в России// Актуальные проблемы науки и образования в посткатастрофный период: Сборник материалов XII международной научно-практической конференции. Брянск, 2009. С. 179-185.
   
4. Мищенко В.В. Взаимоотношения конфессиональных групп с революционным движением во второй половине XIX – начале XX вв.// Российско-белорусско-украинское пограничье: аспекты взаимодействия в контексте единого социокультурного пространства – история и перспективы. Международная научно-практическая конференция г. Новозыбков Брянская область. 21-22 октября 2010 г. Брянск, 2010. С. 162-167.
   
5. Мищенко В.В. Политика государства в отношении сектантов Орловской губернии во второй половине XIX в.// Сборник научных трудов преподавателей филиала Брянского государственного университета в г. Новозыбкове. Вып.2. Брянск, 2005. С.87-89.
   
6. Мищенко В.В. Влияние религиозного фактора на развитие раннего российского капитализма// Макроэкономические проблемы современного общества (федеральный и региональный аспекты): сборник статей VI Международной научно-практической конференции. Пенза, 2007. С.200-205.