Большевистская власть на юге Казахстана в 1917-1928-е годы (исторический аспект) 07. 00. 02- отечественная история (История Республики Казахстан)

Вид материала

Автореферат

Содержание Научная новизна диссертации Практическая значимость диссертации Положения, выносимые на защиту Апробация работы. Структура диссертации Основная часть В первом разделе «Методология, историография и источники исследования» В первом подразделе «Вопросы методологии и историографии темы исследовании» Первый период Следующих два периода В подразделе 1.2 «Характеристика источниковой базы диссертации» Во втором разделе «Становление и укрепление власти большевиков в 1917-1928-е годы» Их планы не вписывались в суть и содержание большевистской программы В третьем разделе – «Структура и функционирование советско-партийных органов власти» В четвертом разделе - «Вхождение Семиреченской и Сыр-Дарьинской областей в состав Казахской АССР» В пятом разделе – «Экономическое и культурное строительство»

Подобный материал:

• Нефтегазовая промышленность современного Казахстана: исторический аспект (1985-2007, 906.81kb.
• История города Павлодара: социально-экономическое, культурное и политическое развитие, 450.74kb.
• Индустриальное развитие Казахстана во второй половине ХХ начале ХХI веков (историко-модернизационный, 905kb.
• Деятельность государственных органов Казахстана по охране окружающей среды Прииртышья, 461.5kb.
• Сотрудничество Казахстана и Франции в современных условиях: историко-компаративный, 517.12kb.
• История Республики Казахстан автореферат, 539.49kb.
• История национальных культурных центров южных регионов Казахстана (1991-2008 гг.) 07., 592.78kb.
• История краеведческого движения в Восточном Казахстане в ХХ веке 07. 00. 02 Отечественная, 389.64kb.
• Становление и судьбы идей по национальному вопросу в казахстане (1917-1991 гг.): Исторический, 699.85kb.
• Изменения в этнической и социальной структуре населения Казахстана в условиях суверенитета, 482.39kb.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней на базе новых документов и критического анализа имеющихся изданий впервые в отечественной историографии предпринята попытка: а) воссоздать картину исторических событий; б) показать сложные и противоречивые взаимоотношения власти и населения; в) раскрыть взаимодействие местных и центральных учреждений в деле осуществления политики большевиков в крае. Это во-первых.

Во-вторых, данная диссертация исходит из концептуального положения о том, что первое десятилетие большевистского режима власти является периодом создания основ структуры и рычагов перехода этой власти к тоталитарной системе. Поэтому раскрытие сущности и целей революционного большевизма в условиях южных областей Казахстана базируется на ряде новых документальных источников, критически пересматривает сложившиеся стереотипы о «триумфальном шествии Советской власти».

В-третьих, стремясь преодолеть сложившиеся в течение многих десятилетий стереотипы представлений «о прогрессивных последствиях» для национальных окраин Октябрьской революции и Советской власти, диссертант уделил значительное внимание на изучение проблемных вопросов, которые либо находились в компетенции центральных историко-партийных учреждений и вне зоны изучения ученых-обществоведов в республиках, либо однозначно трактовались в рамках господствовавшего марксистско-ленинского мышления.

В-четвертых, важным моментом научной новизны в диссертации являются обобщающие данные и характеристики о составе советских и партийных органов, номенклатурных работниках местных органов власти и управления. Существенно новым автор считает изучение и оценку исторических событий, решений в ходе проведения в Средней Азии национально-территориального размежевания, связанного с ними, спор мнений и взглядов. При этом документально показана решающая роль в принятии решений полномочных представителей Центра, его структур в Туркестанской АССР и Казахской АССР.

Практическая значимость диссертации вытекает из научного решения круга актуальных проблем, позволяющего осмыслить на качественно новом уровне события 20-30-х годов прошлого столетия, поскольку развитие ситуации на юге Казахстана раскрыто на базе архивных и литературных источников.

Материалы, фактические данные и научные результаты данного исследования могут найти свое применение при написании обобщающих трудов по истории Казахстана, в лекционных курсах и специальных семинарах по отечественной истории и гуманитарным дисциплинам в вузах и средних специальных учебных заведениях страны. Они важны также в воспитательной работе, в организации музейного дела и совершенствования духовной сферы общества.

Положения, выносимые на защиту, определены в соответствии с целями и задачами исследования темы диссертации. Они сводятся к следующим направлениям:

• научное переосмысление исторических процессов установления большевистского режима власти на юге Казахстана;
  
• с позиции современных взглядов и идеологии независимости Казахстана проведена критическая оценка положений и выводов огромной массы исторической литературы и диссертационных исследований, на этой основе выносится положение о превалировании субъективных факторов в установлении большевистского режима в целом Туркестанском крае, в южных районах Казахстана в частности;
  
• показать основные мотивы, суть и направленность послереволюционных преобразований в социально-политической и культурной сферах южно-казахстанского общества;
  
• впервые в отечественной историографии проведено комплексное изучение политической истории, социально-экономических изменений в южных областях Казахстана, сформулированы положения научного и практического характера, раскрывающие структуры советских и партийных органов власти и управления, их персональный состав на уровне областей и уездов, начальные шаги их административного всевластия в сферах политического, идеологического и хозяйственного назначения;
  
• автобиографические сведения о национальных кадрах и представителей других народов, составленные по архивным материалам, что дает взглянуть на историю юга Казахстана через призму судеб тех, кто ее творил, сделана попытка показать типичную структуру жизненного пути, особенности и трудности отдельных личностей;
  
• воссоздание исторической картины 20-х годов, когда на местах шла борьба за новую власть, утверждалась структура советско-партийных учреждений в уездах и волостях. Эти вопросы дополнены приложениями, раскрывающими властную вертикаль на примере Сырдарьинской области;
  
• исследованы ход и результаты проведения национально-территориального размежевания в Средней Азии, связанного с ними спор мнений и взглядов. Документально и системно изложены результаты национально-территориального размежевания 1924-1925 годов, проведенного ускоренно и в ряде случаев административными методами;
  
• экономические и социальные преобразования в южных областях Казахстана, создание первых очагов социалистических хозяйств, формы и структуры управления новыми экономическими методами в 1921-1928 годах в целях восстановления хозяйственных связей, их особенности в южном регионе Казахстана;
  
• первые шаги культурного строительства, вопросы ликвидации безграмотности и просвещения местного населения. По данному вопросу, на большом фактическом материале раскрываются трудности становления и успехи народного образования в двух казахских областях Туркестанского края.
  

Апробация работы. Основное содержание данного диссертационного исследования, его результаты и выводы нашли свое отражение в публикациях автора. Диссертация обсуждалась на расширенном заседании кафедры Истории Казахстана ЮКГУ им. М.Ауезова. Окончательное обсуждение и оценка диссертации состоялись на заседании кафедры Истории Республики Казахстан Западно-Казахстанского государственного университета им. М.Утемисова. Результаты и отдельные положения диссертации были апробированы на научно-теоретических конференциях, состоявшихся в 2004-2008 годах в академических учреждениях и высших учебных заведениях в ранге международных и республиканских, а также в учебно-научной работе автора в Южно-Казахстанском государственном университете имени М. Ауезова.

Основные положения и результаты диссертации изложены в учебных пособиях и 33 научных статьях, в том числе в изданиях, рекомендованных Комитетом по контролю в сфере образования и науки, Министерства науки и образования РК и зарубежных научных сборниках и журналах в Москве, Волгограде (Россия), Бишкеке (Кыргызстан), Стамбуле (Турция).

Структура диссертации обусловлена целями и характером исследования, помимо титульного листа, обозначения и сокращения, она состоит из введения, пяти разделов, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.


ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ


Во введении обосновываются актуальность темы диссертации, степень ее изученности, источниковая база диссертации, определены цель и задачи исследования, научная новизна, методологическая основа работы и практическая ее значимость, а также структура исследования и выделяются основные положения диссертации, выносимые на защиту.

В первом разделе «Методология, историография и источники исследования» рассматриваются основополагающие теоретические и методологические подходы к исследуемой теме, изучены источники и историография проблемы, раскрыта архивная и литературная база диссертации.

В первом подразделе «Вопросы методологии и историографии темы исследовании» отмечается, что исторические события в 1917-1928-е годы на юге Казахстана как часть общенационального исторического процесса, полнота раскрытия которого возможна при учете всех обстоятельств и фактов в их совокупности и взаимосвязи.

Для разработки основных проблем диссертации приняты труды и выступления Президента РК Н.А. Назарбаева, в которых сформулированы теоретико-мировоззренческие ориентиры в изучении национальной истории, дан анализ идеологических недугов партийных установок на развитие общественных наук, обоснована новая модель национально-государственного развития, показаны пути достижения страной современного научно -цивилизационного прогресса.

Рассмотрение разных направлений изучения исторических событий с целью выявления законов исторического познания и знания с необходимостью актуализирует ныне внимание к западным методологическим подходам как альтернативы по отношению к сложившему в течение последних десятилетий историко-формационному подходу. Указано, что «вопрос о выработке собственной национальной модели исторического сознания и попытки интерпретации своего прошлого через автохтонные модели исторического поведения нации» расширяет вектор культурно-исторических и антропологических исследований [14]. Автор исходит из того, что история - это не только осмысленное прошлое, это идейная, нравственная сила, связывающая времена и поколения, утверждающая в обществе и в сознании людей исторический оптимизм, т.е. в истории имеется огромная социальная функция. Вооруженные историческими знаниями индивидуумы в состоянии видеть неразрывную взаимосвязь прошлого и настоящего, определить перспективы будущего.

Безусловно, что огромнейший массив литературы по исторической тематике и обществоведческим направлениям написан и тщательно отредактирован строгой цензурой идейно-политического аппарата недавнего партийного руководства, чтобы «созидать, творить, обновлять и преобразовывать жизнь общества и самого человека» всецело под лучами «творческой и всеобъемлющей марксистской науки» [14, с.10]. Вместе с тем, надо отдать должное, богатейший массив научных, популярных и учебных изданий был создан исследовательским трудом многих поколений историков и специалистов. Эти издания содержат, бесспорно, большой объем фактического материала, верных концептуальных мыслей и положений, на осмысление которых потребуются усилия не одного поколения историков постсоветского времени. Со всей определенностью надо сказать, что казахстанские историки достигли высоких показателей как количественно, так и качественно в изучении советского периода, его отдельных отрезков и основных проблем, занимали ведущее положение в рядах советских республиканских научных учреждений. Сегодня необходимо не огульное отрицание, а творческое и критическое продолжение методов и традиции отечественной исторической науки.

В одной из своих последних работ академик М. К. Козыбаев подчеркивал, что среди основных проблем отечественной историографии, о них историк - академик неоднократно повторял, это не противопоставление нынешнего поколения авторов к предыдущим, наоборот сохранение преемственности, непрерывности в исторических исследованиях. Создание достоверной и научно объективной истории национальной жизни возможно при сохранении и творческом развитии всего материала, что было накоплено трудами многих поколении исследователей [15].

Развитие советской исторической науки после Октября 1917 года рассматривалось в тесной связи с осуществлением политики и планов социалистического строительства в конкретных условиях данного процесса. «Закономерно развивалась историческая наука», в которой принято было выделение «трех главных периодов» [16], а именно:

Первый период – с октября 1917 года до середины 30-х годов – «Это время, когда в борьбе с буржуазной и мелкобуржуазной историографией утверждалось, крепло и побеждало марксистко-ленинское направление в исторической науке; складывалась сеть научных учреждений и центров подготовки историков-марксистов, формировалась исследовательская проблематика, в напряженных дискуссиях, в научных и научно-популярных работах велся поиск марксистских оценок исторического прошлого» [16, с.10].

Следующих два периода: со второй половины 30-х до конца 50-х годов, с начала 60-х до 80-годов – нами не рассматривается как периоды вне хронологических рамок данной диссертационной темы. Но подчеркнем при этом, что более чем за 50-летний период, начиная со второй половины 30-х годов, было создано огромное количество трудов «на основе усвоения советскими историками марксистско-ленинской теории», консолидации их в освещении процессов Октября и после него [16, с.11]. В результате всего этого стало создание крупных обобщающих работ по истории СССР, союзных и автономных республик [17].

Статьи, воспоминания и выступления 20-х годов отличаются свободой мысли и изложения всей совокупности и документов об Октябрьской революции и гражданской войне [18]. Тогда еще не было монопольного господства сталинского руководства, определявшего как темы изучения, направления поиска и желаемые результаты, так и авторские коллективы, лояльные к политике и идеологии сталинизма.

Начиная с 30-х годов в историографических статьях берет верх установки Сталина и его окружения. Революция в Туркестане (Средняя Азия и юг Казахстана) была закономерна и в ней решающую роль принадлежит большевикам – такова была главная идея в изучении темы революции. Правда, в то время была и, скажем так, побочная мысль о том, что Октябрь миновал казахский аул, пронесся мимо [19]. Первым крупным научным исследованием по тематике Октябрьской революции в Казахстане следует считать докторскую диссертацию М.П.Кима, который находясь в Алма-Ате в военные годы собрал и систематизировал доступные для него документы по истории первых лет послеоктябрьского периода, преимущественно по аграрным отношениям в Казахстане. Затем состоялась докторская диссертация С.Н.Покровского, защищенная в 1946 году, диссертация в 1961 году Т.Елеуовым [20].

К числу крупных научных работ следует отнести докторские диссертации ведущих ученых республики С. Кенжебаева, К. Нурпеисова, С. Сартаева, С.Бейсенбаева, А. Елагина, З.А. Алдамжарова [21].

Теория и практика создания основ советской экономики, социально-политических процессов в Казахстане, взаимоотношений различных наций и народностей в условиях социализма, преобразований в сельском секторе экономики республики стали предметом научного изучения известных ученых С.Баишева, С. Нейштадта [22].

Научно-популярные биографического плана работы были посвящены жизни и деятельности видных представителей казахского народа, ставших, общественными и государственными деятелями: А. Джангельдин, У. Жандосов, Т.Рыскулов, Н. Торекулов и другие [23]. На наш взгляд, изучение и оценка времени и судьбы первых казахских деятелей, ставших жертвами сталинского режима, требуют продолжения на широкой базе документальных и литературных, в т.ч. зарубежных, источников.

Следует отметить, что М.К. Козыбаев выделил: какое общество мы построили в 20-30-е годы ХХ века, утверждал, что “казахский народ, как и другие народы национальных аграрных окраин, не был подготовлен для перехода к социализму. Он был привнесен сверху на казахскую землю. Для обоснования этого скачка была создана теория перехода казахского народа от феодализма к социализму, минуя капиталистическую стадию развития” [24].

“Вместе с тем была и другая сторона медали, отмечал Манаш Кабашович. Социализм – общество, выстраданное народами, - успел за два десятилетия дать им немало: в области политической - был уничтожен классовый, национальный гнет. Отечество наше освободилось от диктата иностранного капитала; в области экономической - ликвидирована безработица; в области социальной - осуществлено бесплатное всеобщее образование, здравоохранение, социальное обеспечение; в области духовной - достигнуто приобщение к высотам мировой культуры, претворены в жизнь идеи национального согласия и всеобщего равенства, коллективизма; в области национальной - собрано воедино земли, принадлежащие националам до колонизации, восстановлена их государственность” [24].

Итоги казахстанских исторических исследований в постсоветский период изложил академик К. Нурпеис [25], посвятивший ряд работ аграрной тематике.

С 1996 года начался выпуск пятитомного академического издания истории Казахстана с древнейших времен до наших дней.

В четвертом томе данного академического издания раскрыты исторические события Советской эпохи, а именно “национально-государственное строительство, объединение казахских земель (этнотерритория), сопротивление казахской культурно-политической элиты (так в тексте – С.А.) против тоталитарного порядка, народное выступление против “искусственной революции” в сельском хозяйстве и другие [25].

Социально-экономическим преобразованиям в ауле и селе Казахстана в 20-е годы посвящена монография Г.Ф. Дахшлейгера. Автор на большом конкретном материале показывает процесс преобразования, начиная с 1921 года до массовой коллективизации сельского хозяйства. Он также написал несколько работ, представляющих определенный интерес для нашего исследования [26].

Исследования процессов землеустройства и землепользования казахского населения в 20-х годах в русле политики советской власти в аграрном вопросе подразделяется по трем основным направлениям. Первое, это труды видных представителей национальной интеллигенции, в которых аграрные отношения в южных областях Казахстана рассмотрены, прежде всего, в русле интересов коренного населения [27]. Труды ученых аграрников – это второе, значительное по объему и тематике исследования, в которых рассмотрены ресурсы и перспективы зернового и животноводческого хозяйств в зависимости от зональных почвенно-климатических, аграрных и географических условий Казахстана [28]. Третье направление можно условно назвать как официально-государственное, которое выражало “партийную концепцию” на вопросы земельных отношений и их законодательное оформление. Работы этой группы важны для понимания исторических процессов землеустройства по национальным и территориальным признакам [29].

В условиях независимости появляется ряд работ применительно к нашей проблеме, следует назвать исследования таких историков, как М. Койгельдиева и Т. Омарбекова, Ж. Абылхожина, Н. Мухлисова, С. Жолдасова [30].

В дискуссиях и обсуждениях особа выделялась тема новой экономической политики (НЭП), ее первоначальные итоги и причины, в основном субъективного характера, свертывания НЭПа и перехода к командно-административным методам управления государством и обществом. В годы наибольшей свободы рыночных отношений (1925-1927гг.) НЭП доказал свою экономическую эффективность, но НЭП существовал слишком короткое время для того, чтобы сложиться в целостную и всеохватывающую систему [31].

Широкий круг официальных документов, ранее закрытых для исследователей, а также фактов и материалов из архивов спецслужб СССР, позволили по-новому рассмотреть события 20-х годов ХХ столетия. “История СССР, - отмечает академик С. З. Зиманов, - наша история, еще не ставшая прошлым. Она наш вчерашний день, еще не успевший скрыться за горизонтом живой памяти. Во многом мы еще живем в ней и ощущаем свою временную связь с нею. Как бы мы не относились к ней, к тому, что произошло за семьдесят лет Советской власти, - диктатура и репрессии, рост экономики, науки и образования, имперская политика и русификаторство – она останется, будет долго сказываться долгие годы на политике, на людях, на их делах” [32]. Бесспорно, что советское государство с тоталитарным режимом было самой идеологизированной страной на планете, имеющей строгую, четко выстроенную теоретическую базу. Но постепенно преодолеваются постулаты этой теории. Создаются новые научные труды с позиций новых подходов и взглядов Д. Аманжоловой [33]. Вышли монографии О. Озганбай, К. Есенгазы, О.Коныратбаева, М. Қазыбек и Ғ. Маймакова, докторские диссертации Б.А. Кощанова, Е. Сыдыкова и др. [34]. Анализ идеологических аспектов, состояние и деформации в общественном сознании, включая сферы морали, в условиях усиления партийного диктата в государстве рассматриваются в ряде публикации российских и казахстанских авторов [35].В диссертации М.Л. Куделя-Одабашьян рассматривается Туркестанский край в целом, за первые шесть советских лет т.е. до октября 1924 года, а казахские районы освещены лишь в общей постановке в связи с революционными событиями в крае. В данной диссертации события в Семиреченской и Сырдарьинской областях отражены фрагментарно и в несколько страниц [36].

Год за годом восстанавливаются страницы исторической правды о советском режиме, о жизни и судьбе общественных и государственных деятелей, лучших представителей национальной интеллигенции, ставших жертвами сталинской репрессии [37]. В монографии Р.Ж. Кадысовой верно указано, что в исследованиях советского и постсоветского периода наработан богатейший массив литературы, созданы творческой мыслью многих поколении историков, специалистов других отраслей обществоведческого знания «эта литература накопила такой мощный объем эмпирического материала (а подчас и верных концептуальных мыслей), что потребуются усилия не одного поколения историков для его осмысления» [38].

Таким образом, современное научное изучение исторических процессов 1917-1928-х годов выявило, что определяющей тенденцией в условиях «углубления» революции, гражданской войны и восстановления последствий разрухи было стремление коренного населения реализовать свое право на государственное самоопределение в соответствии со своими мировоззренческими, духовно-нравственными ценностями, национальными и общественными интересами [39].

Исследование исторических источников, о жизни и деятельности М. Чокая обстоятельно проведено ученым-историографом профессором К.Есмагамбетовым [40].

Говоря о третьей группе литературы, необходимо отметить, что в условиях советского режима были достаточно сложные процедуры и препятствия для ознакомления трудами зарубежных историков и других обществоведов.

В советское время все работы зарубежных авторов были объединены под общим названием «буржуазной историографии» и подвергались критике с позиции классового подхода и коммунистической идеологии. Принципы и методология исторических исследований, как правило, исходили из общемировых взглядов и критериев, следовательно, буржуазные ученые давали свои трактовки проблем среднеазиатской и казахстанской истории. Они считали неправомерными приоритеты партийности и идеологических установок над правдой истории.

При рассмотрении зарубежных изданий З.А.Алдамжаров и В.И.Коршунов выделяют три направления «идеологической диверсии буржуазной историографии»[41, с.223-253]. Первое. Утвердившаяся в буржуазном среднеазиаведении концепция «Советского колониализма» объявляет Октябрьскую революцию явлением чуждым в условиях Казахстана. Второе. Оправдание идейных и организационных основ в действии казахских национальных деятелей как выразителей интересов всей нации без деления общества на классовые группировки. Третье. Наличие в рядах буржуазных историков отдельных авторов, защищающих объективный характер революционных преобразований в колониальных окраинах России.

Эти три направления раскрыты автором аргументированно, опираясь на документальные и литературные источники, включая и зарубежные издания «Central Asian Review» («Среднеазиатское обозрение»), «Средняя Азия: Столетие русского господства» (Central Asia: A Century of Russian Rule), изданных в 60-х годах ХХ века. Проанализированы публикации Р.Смал-Стоцкого, В. Коларза, О. Кэроу, Д. Уилера, С. Зенковского, М. Рывкина.

Среди публикаций зарубежных авторов выделяются труды Э. Карр, признающего противоположность интересов богатых и высших чиновников колониальной администрации и основных масс населения, следовательно, в революциях 1917 года выступления рабочих и крестьян объективно были подготовлены условиями жизни. Для местной богатой верхушки царская власть, утверждал Э. Карр, была надежной защитой [42, с.245]. Однако для многих историков Запада расстановка политических сил России и на её колониальных окраинах подменялась национальной принадлежностью, а не классовыми интересами социальных групп. Именно здесь проходит принципиальное различие между советскими и западными историками в оценке событий революций 1917 года, причин установления Советской власти и поражения объединенных сил интервенции в 1918-1920 годов.

В подразделе 1.2 «Характеристика источниковой базы диссертации» подчеркивается, что исследование избранной темы проведено на обширной источниковой основе, включающей, прежде всего, большой круг архивных документов и материалов, литературы не только исторического направления, но и по социально-политической, культурно духовной и экономической тематике. Причем анализ данных характеристик и оценка событий осуществлены по литературным источникам первых лет революции, а также изданий последующих этапов советского времени. Бесспорно, что советская эпоха канула в Лету. Она оставила наряду с достижениями, не подлежащие забвению, страшные и трагические страницы не только в российской, но и во многих других республиках национальной истории. Эти события документально сохранены в бесстрастных и не подлежащих дискуссии фактах и материалах архивных учреждений. Материалы исторических событий тех лет введены нами в оборот из областных архивов.

Так, например, в Шымкентском региональном государственном архиве автором всесторонне изучены материалы Информационно-аналитического отдела Сыр-Дарьинского губернского комитета ВКП(б) за 1924-1926 годы (фонд 26) [43], документы и материалы, характеризирующие Ташкентский киргизский уезд. Этот район приграничный, было много по нему споров и разногласий в период национально-территориального размежевания, сложно было провести разделение территорий и хозяйственных субъектов по причине расселения узбекского и казахского народов в пригородных (к Ташкенту) поселках, а также проживания их в близрасположенных многонациональных по населению волостях. «Доклад о деятельности Ташкентского уездного Киргизского комитета Российской коммунистической партии в период с 1.ХІ. 1924 года по 1.ІІ. 1925 года» (точное название документа), составленный ответсекретарем уездного партийного комитета И.Карсакбаевым и заведующим организационным отделом Уездного партийного комитета Д.Макаровым, дает полную информацию о данном уезде (ф.26). Эти документы в диссертации впервые вводятся в научный оборот как исторический источник по Сыр-Дарьинской губернии [44].

В Кзыл-ординском государственном областном архиве хранятся документы по истории уездов и волостей за 1917-1925 годы. Известно, что в связи с переездом Правительства КазАССР в г. Алма-Ата в 1929 году, множество важных документов и материалов высших государственных органов власти и управления были перевезены в новую столицу, тем более что с 1926 года началось создание архивных учреждений в областных центрах и столицах республик по новым советским правилам хранения документов. В городе Кзыл-орда как областном центре одноименной области сосредоточено, наряду с сохранившимися фондами по ряду вопросов республиканского уровня, немало документов окружного и районного значения, историческая ценность которых особенно важна для восстановления процессов на местном уровне. В данной диссертации использованы документы двух фондов (№1 и №2) из Кзыл-ординского областного государственного архива. В диссертации использованы также документальные данные из «Обзора состояния работы Кзыл-Ординского окружкома ВКП(б) на 1-ое декабря 1928 года» филиала Кзыл-Ординского областного государственного архива (фонд №5, Кзыл-Ординский окружной комитет ВКП(б) [45, лл.1-3, 4,7].

К особо ценным изданиям следует отнести сборники документов и материалов, отражающие истории создания, развития и особенности строительства новой народной формы власти в различных направлениях её деятельности: организационно-партийной и советской структуры; культурного строительства; классовой борьбы в 20-х годах; восстановления экономической жизни в Казахстане и его областях [46].

Таким образом, раскрытие основных целей и задач диссертации опирается: на архивные документы, значительная часть которых вводится в научный оборот впервые; на материалы многочисленных изданий 20-30-х годов ХХ века, на широкий круг официальных статистических сводок; на широкий круг информации в СМИ 20-30-х годов и последующих лет, по вопросам политических, социально-экономических, культурно-образовательных преобразований в южных областях Казахстана за первые десятилетия Советской власти.

Во втором разделе «Становление и укрепление власти большевиков в 1917-1928-е годы» исследованы ход создания особенности советских органов власти на юге Казахстана и формы и методы осуществления политики революционного большевизма.

Во-первых, факторы социально-политические и экономические. Эти факторы особенно усилились в 1914-1916 годах, в связи с началом Первой мировой войны. Для населения война принесла новые, еще более тяжкие, бедствия.

Во-вторых, Временное правительство, сменившее Кабинет Министров императора Николая Второго, по существу не было в состоянии удержать народное сопротивление и удовлетворить насущные потребности населения. Не оправдали социальных ожиданий и вышедшие на арену политической жизни буржуазно-националистического и религиозные силы края. На требования сельских жителей, а их было большинство в общей массе населения края, ни одна политическая партия или группа не была в состоянии дать удовлетворительный ответ. Следовательно, освободительное движение в селах и аулах превратилось в широкое движение за землю. Вопрос о земле стал главным и основным для народа, для всей сферы социально-политической жизни [47].

В-третьих, как в Туркестанском крае, так и в Степном губернаторстве, в условиях продолжавшейся войны, хозяйственная разруха, нищета и голод приняли страшные размеры. Революционная борьба нарастала. Советы, возникшие в последние месяцы 1917 года, как органы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, по своему составу были многопартийными. Но развитие революционных событий обнаружило политические и экономические цели эсеров и кадетов, в целом не способных положить конец войне, разрухе, обеспечить многомиллионное крестьянское население замлей. Кардинальные меры, предложенные партией большевиков, нашли поддержку рабочих и крестьян.

Таким образом, большевики вышли в первые ряды борьбы за ликвидацию власти буржуазии и помещиков. Это стало основным вопросом Октябрьской революции.

Весть о свержении самодержавия была с большими надеждами встречена коренным населением края. Февральская революция вызвала к жизни бурный рост национальных организаций, общественно-политической активности местных народов. Надо сказать, что основные события разворачивались в центре Туркестанского края (г.Ташкент), в уездных и областных городах (Чимкент, Верный, Асхабад, Коканд и Аулие-Ата). Однако реформы в широких масштабах не проводились, хотя население края с надеждами на лучшие условия жизни встретило Февральскую революцию [48].

В дальнейшем, как показали события, большевики на словах декларируя права мусульман «устраивать свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно по образу своему и подобию», на деле советская власть всеми мерами блокировала проявления самостоятельного развития. С первых «октябрьских дней» курс на подавление попыток образования суверенного и самостоятельного национального государства со стороны местных народов стал проводиться жестко как местными большевиками так их покровителями Центра.

30 апреля 1918 года декретом Совета народных комиссаров Туркестанского края был национализирован Чимкентский сантонинный завод. В декрете указывалось: «Находящийся в Черняевском уезде сантонинный завод и все производства, связанные с ним, объявляются национальной собственностью рабоче-крестьянского прави­тельства, Российской Советской Федеративной республики. Все служащие, рабочие и мастеровые остаются на своих местах и продолжают нести свои функции по обслуживанию предприятия» [49, л.8].

Необходимо отметить, что большевики в деле создания и развития государственности народов Туркестана исходили из классовых позиций. Такая неполная и несамостоятельная форма государственности как национальная автономия рассматривалась большевиками в составе РСФСР и только в интересах социалистического строительства. Однако надо признать, что при этом большевики проявили определенную гибкость и тактические «маневры», сумели проецировать свои политико-идеологические установки к конкретным условиям Средней Азии и Казахстана. Так, при создании 10 июля 1919 года Казревкома - Казахского революционного Комитета, Москва сочла необходимым включить в его состав и представителей «Алаш-Орды». Однако данное решение было временной мерой, чтобы оторвать и изолировать руководителей национального движения от народных масс. Идя на сотрудничество с властью большевиков, лидеры «Алаш-Орды» просчитались.

Исследование истории и судьбы лидеров национального движения «Алаш» не входит в задачу данной диссертации. Но надо отметить положения в рамках рассматриваемого периода. Фактом является то, что, отдельные красноармейские отряды из состава Туркфронта, возглавляемые Юсуфом Ибрагимовым, активно участвовали в пленении состава правительства «Алаш-Орда». Многие из руководителей западного отделения были высланы в Ташкент [50, л.68 - 68 об.].

Первоначально Советы рабочих, солдатских и дехканских депутатов, а затем по мере объединения с ними Советов мусульманских депутатов, которые отвечали за определенный участок работы в области, принятие постановлений обязательных к исполнению [51, л. 32,54,162], т.е. в Советах была сосредоточена вся полнота власти в крае и областях.

Руководство местного духовенства в г. Коканде 27 ноября 1917 года открыло свой мусульманский съезд, на котором было около 300 делегатов и провозгласило автономию Туркестана. Было создано правительство. В состав правительства вошло 54 человека: русских, казахов, узбеков и др. [52, л.22].

Но руководители «автономного Туркестана» ошибались в теоретическом и практическом вопросах. Их планы не вписывались в суть и содержание большевистской программы – лозунга о праве наций на самоопределение. Это программное положение означало создание народами России своей государственности, но обязательно социалистического типа, и в рамках единого государства. Создатели Кокандского правительства не понимали разницы в вопросах автономии народов и недопустимости отделения от России.

Наши исследования показали, что любое выступление за самостоятельное развитие и отделение от России большевики, да и другие партии левой ориентации, пресекали и считали недопустимым. Для партии Ленина социалистический путь развития России и ее бывших окраин было важнее, чем государственное самоопределение народов. Руководство этой радикальной политической партии считало, что национальные интересы всех наций и народов России будут удовлетворены только лишь путем перехода к социализму и, обязательно, в рамках советского федеративного устройства. Создание советских государственных образований (республик и областей) в Средней Азии и части территории на юге Казахстана имеет ряд серьезных причин исторического, политического, этнокультурного порядка, которые учитывались при образовании своей государственности местных народов Средней Азии [53, л.22].

Таким образом, в порядке краткого вывода можно заключить, что со времени совершения Октябрьской революции в южных областях Казахстана - в этом огромном пространстве от Приаралья на западе до границ Восточного Туркестана, наступил новый исторический период, вошедший в летопись Казахстана как Советская эпоха.

В третьем разделе – «Структура и функционирование советско-партийных органов власти» - более подробно на конкретных материалах рассмотрены борьба за власть на местах, ее развитие и результаты. Проведен анализ кадровой политики власти большевиков на юге Казахстана.

На национальных окраинах, по причине их серьезной отсталости в технико-технологической и культурной сферах, проведение большевистских решений требовало максимальных усилий. После февральской революции 1917 года в Петрограде и во многих других городах России, как известно, образовалось две власти: Временное правительство бывших правящих сословий и Советы рабочих, солдатских и крестьянских масс. Такая же ситуация сложилась в Туркестанском крае.

Переломный момент наступил 31 марта 1917 года. На заседании Совета рабочих, солдатских и мусульманских депутатов, крестьянских союзов было принято решение об аресте и отстранении от должности генерала Куропаткина и его помощников. По признанию губернатора: «ничего сделать не могли, революционная волна докатилась до меня» [54].

После смещения Куропаткина, для управления Туркестаном 7 апреля 1917 года создан был Туркестанский комитет, попытавший проводить политику Временного правительства. Однако Туркестанский комитет не в состоянии был управлять краем, в котором нарастало недовольство соглашательской политикой, голод распространялся по городам, кишлакам и аулам, не были приняты меры по решению земельного вопроса, по отмене грабительских налогов и сборов.

Началом рождения нового типа партии считается 22 декабря 1917 года, в этот день состоялось первое организационное собрание большевиков г. Ташкента. Именно ей, Ташкентской парторганизации, принадлежит ведущее положение в организации и установлении Советской власти в Туркестанском крае. Но здесь были также сосредоточены узлы противоречия политической жизни огромного края. В течение того же месяца, т.е. в декабре 1917 года были созданы большевистские парторганизации на крупных железнодорожных станциях и уездных городах Сыр-Дарьинской области: Перовске, Казалинске, Чимкенте и Чалкаре. Общее количество большевиков по всему Советскому Туркестану было до 2 тысяч человек [55, с.7].

В диссертации отмечается, что по численности наиболее крупными были эсеро-меньшевистские партийные организации. Однако их роль и влияние после победы Октябрьской революции пошли на убыль. Росли ряды партии большевиков. Так, на состоявшемся 15 июня 1918 года заседании Краевой конференции большевиков присутствовало 43 делегата, представлявших 12 парторганизаций областей и уездов. Среди них были делегаты от рабочих крестьян Актюбинской, Перовской, Челкарской и Чимкентской организаций. Участие в работе Ташкентской партийной конференции представителей из Актюбинской и Челкарской организаций, эти районы территориально не входили в Туркреспублику, объясняется тем, что в условиях борьбы с войсками атамана Дутова на Оренбургском фронте актюбинские и челкарские большевики были отрезаны от российских партийных центров, были наиболее тесно связаны с советскими учреждениями Туркестана, с партийными организациями Ташкента, Казалинска и других узловых станций Оренбургско – Ташкентской железной дороги [55, с.8].

Другое направление в национальном движении – это организации, как выше было указано, буржуазных феодально-клерикальных и чиновничьих слоев туркестанского общества, ставившие цель подчинить и возглавить растущее включение населения в дело борьбы за власть.

В том и в другом течении активно действовали представители туркестанской интеллигенции, выходцы из среды казахского, узбекского, таджикского, татарского и русского населения края. По профессии и политическим пристрастиям они были разными, потому и состояли в рядах различных объединений: революционно-демократических, религиозных, буржуазных и национальных. На начальном этапе демократических свобод между ними не часто происходило противостояние, но по мере развития революции от Февраля к Октябрю расхождение политических целей и программ обозначилось более четко и глубже. Так, например, как эти процессы происходили в южных районах Казахстана, посмотрим на событиях в Перовском уезде Сыр-Дарьинской области. Здесь необходимо подчеркнуть, что данный исторический документ, хранящийся в архиве, используется и вводится в научное изучение впервые. Этот документ, на наш взгляд, ясно показывает расстановку общественных и политических сил в Перовском уезде [56].

В 1923 году в рядах коммунистов Туркестана партийцы, являющиеся по национальности казахами, составляли 4597 человек или 30,4 процента от общего числа членов и кандидатов партии. Казахское население Туркестанской АССР было 1614217 человек, или 30,8 процента населения Советского Туркестана, состоявшегося тогда, кроме Сыр-Дарьинской и Семиреченской областей, из территории нынешних центрально-азиатских суверенных государств. Доля коммунистов-казахов в парторганизации КазАССР, где казахское население составляло 2229310 человек или 46,4 процента от общей численности жителей Советского Казахстана, было 6,9 процента или 774 человека в парторганизации тогдашней КазАССР [57, л.39]. Эти данные показывают, что в Советском Туркестане, включая его столицу г. Ташкент, были сосредоточены основные партийные силы, трудились здесь известные государственные и партийные работники. Они постоянно входили в руководящие органы Компартии Туркестана, возглавляли основные и весьма крупные комиссариаты и ведомства в Правительстве ТАССР. Имена их достойны народной памяти, все свои силы и знания отдали строительству новой жизни, беззаветно и добросовестно служили советской власти, были образованными людьми своего времени. Приведем один штрих. Небезынтересно в политическом и историческом плане письмо С. Ходжанова от 5 ноября 1924 года на имя И. Сталина, в котором речь идет о центре Киргизской (Казахской) автономной республики. Заодно информировал Сталина о том, что Наркомом просвещения избран Назир Тюракулов, «самый просвещенный и компетентный из всех кирработников по вопросам просвещения», - писал Ходжанов, «Кирработники» - это киргизские, т.е. казахские работники [58, л.19].

Следует отметить, что в диссертации по архивным документам составлены структура и персональный состав работников уездных партийных и советских органов двух южных областей Казахстана [59, л.19].

В политическом отчете ответственного секретаря организационного бюро Киркрайкома Туркобласти и Сыр-Дарьинского губернского комитета РКП (б), именно в таком порядке записана собственноручно должность Г.Каучуковского, докладывалось состояние дел в области и ее уездах за период с декабря 1924 года по март 1925 года, т.е. со времени Первой Сыр-Дарьинской губернской партконференции. Здесь отчет идет после завершения национально-территориального размежевания Средней Азии, охватившего районы юга Казахстана. Кроме этого примечания, необходимо отметить также, что вышеназванное организационное бюро Туркобласти занималось вопросами изучения и упорядочения дел двух областей – Сыр-Дарьинской и Семиреченской, которые значатся в документах тех лет под названием «Туркестанские области», особенно в вопросах создания и укрепления партийных и государственных органов. Отметим также, что политотчет партийного функционера губернского уровня Г. Каучуковского получен в ЦК РКП(б) 2 мая 1925 года [58, л.124].

Характеризуя состояние советской работы, т.е. государственного строительства, Каучуковский докладывал, что «в низовом Советском аппарате царит полный отрыв от масс: пьянство, взяточничество, родовая борьба, произвол и прочее. Советская власть, такой, как она должна быть в ауле и кишлаке, отсутствует совершенно» [58, л.136]. Автор отчета приводит целый ряд примеров из Аулие-Атинского, Казалинского, Чимкентского, Ак-Мешетского уездов, показывающих «гнилость низового аппарата». «Вся надежда нашей партии на то, что взяточники, докладывал Каучуковский, связаны с такими же взяточниками и преступниками сплошь и рядом сидящими и в высших звеньях советского аппарата, а это обстоятельство до невозможности затрудняет борьбу с преступным элементом. Очень часто дехкане говорят прямо, что советский аппарат плох тем, что обходится им дороже чем царский, ибо царским чиновникам, которых было меньше, приходилось давать и взяток меньше». Причем автор подчеркивал, что приведенные в его политическом отчете факты проверены ГПУ. «Я должен прямо сказать, писал ответственный секретарь (такова была должность «первого секретаря» в 20-30-х годах) Сыр-Дарьинского губернского комитета РКП(б) Каучуковский, что после национально-территориального размежевания уляжется родовая борьба и начнется классовая дифференциация и в связи с ней классовая борьба среди широких киргизских масс, - пока себя не оправдала. А что касается национальной борьбы между киргизами и узбеками и, их обоих с русскими, то она также нисколько пока не улеглась» [58, л.138].

В партийных ячейках и сельских советах не учитывали все стороны национальных отношений. В Манкентской волости существовали две узбекские партячейки. В них 200 членов и кандидатов партии. Русская парторганизация была у транспортников -17 членов и 6 кандидатов партии, она непосредственно входила в уездный комитет. Секретари узбекских партячеек находились «под влиянием группировок, политически неграмотных, узких националистов. По суткам волостная верхушка занимается чаепитием в чайханах и пловом, обсуждая кого выдвинуть на тот или иной пост и кого снять» [58, л.10].

В Чимкентской старогородской парторганизации та же обстановка, много склоков и разных слухов, вплоть до того, что узбеки должны выделиться и присоединиться к узбекским землям. Партийцев, которые не соглашались с этим, окрестили киргизскими ставленниками, продавцами своего народа. Между русскими и киргизами были конфликты. Киргизы прилегающие к поселку Подгорное, самовольно выгнали из данного поселка 39 русских хозяйств, которые здесь осели с 1922 года, были наделены землей по проведенному землеустройству [58, л.139].

По национальному составу в Губернской организации РКП(б) было 1651 казах, т.е. 60 процентов, европейцев 792 человека или 28 процента, узбеков было 273, т.е. 9,2 процента, прочих 80 человек, т.е. 2,8 процента [58, л.141]. количество партячеек хотя и больше, но качество в большинстве случаев самое низкое, признавал Г. Каучуковский. Многие в уездных и волостных структурах заражены групповой и родовой борьбой. Молодые работники тоже в большинстве случаев подвержены склокам, растут не по линии практической работы, а по линии группировок, т.е. не потому что, заслужили, за то, что угодили.

Политическое письмо секретаря Джетысуйского губернского комитета РКП(б) Джуваныша Барибаева, полученное в Москве, в ЦК РКП(б) 20 октября 1925 года, характеризует многие стороны политической, социальной и хозяйственной жизни Семиречья [58, л.29-31]. За последнее время, докладывал руководитель парторганизации губернии, выявлен ряд моментов, когда беднота в скрытой форме жалуется на насилие байства, даже были случаи открытого протеста на кулаков-баев. Распространено воровство, вызывающее недовольство населения на власть в том смысле, что последняя не ведет борьбы против этого зла. Но власть за отсутствием соответствующего числа судебно-следственных и милицейских органов не имеет возможности вести борьбу.

Проведены беспартийные крестьянско-дехканские конференции с целью усиления связей низовых партячеек с широкими массами крестьянства в рамках партийного лозунга «лицом к деревне». За 6 месяцев 1925 года, вследствие этого, увеличился на 7 процентов приток батраков в ряды партии большевиков [58, л.30].

В диссертации даны краткие сведения по архивным материалам о жизни и деятельности активистов-казахов в партийных и советских организациях. Таких как Дуйсебай Нисамбаев, Елтай Ерназаров, Казмухамед Кулетов, Абильхаир Досов, Ораз Жандосов, Санжар Асфендияров, Григорий Каучуковский, Алдабек Мангельдин и др. [60, л.191].

Видные представители национальной интеллигенции (Т. Рыскулов, Н. Тюракулов, О. Жандосов, С. Ходжанов, и др.), находясь непосредственно у руля республиканской власти, с горечью отмечали, что Советская власть не принесла обещанной свободы, отвергали великодержавный миф об «отсталости туземного населения», отстаивали необходимость учета национальных интересов и традиций местных народов. Оппозиционный протест национальных руководителей завершился в годы сталинского террора политическими репрессиями.

В четвертом разделе - «Вхождение Семиреченской и Сыр-Дарьинской областей в состав Казахской АССР» - данная часть исследования освещает, безусловно, крупное политико-административное решение и историческое событие в жизни народов Средней Азии - это национально-государственное размежевание в регионе, а также вопросы вхождения казахских территории в состав Казахской АССР.

В советской историографии утверждалось положение о том, что к 1924 году в Средней Азии сложились необходимые условия для успешного проведения национально-государственного размежевания. А именно: 1)повсеместно победила Советская власть, 2) были разгромлены интервенты и внутренняя контрреволюция, 3) почти завершилась борьба с басмачами, 4)достигли успехов в восстановлении народного хозяйства, в основном имевшего аграрное направление, 5) постепенно улучшалась социальная сфера.

Общая сумма размежеванного имущества была равна 75 287 315 рублей [61, с.258], из них на долю Туркестанской АССР приходилось 46,5 млн. рублей, Бухарской – 26,4 млн. рублей и Хорезмской – 2,4 млн. рублей. Казак-киргизские т.е. казахские районы при 280 000 хозяйств получили около 6,2 млн. рублей или 8,2 процента общей суммы. Доля Туркменистана составила 10,4 млн. рублей, Узбекистана – 45,8 млн. рублей.

Основные предприятия Туркестанской АССР при размежевании, как и финансовые средства, предусматривали два варианта: а) отходящие к новым государственным образованиям; б) составляющие общерегиональные собственности, т.е. работающие в Среднеазиатском масштабе.

Хлопковые предприятия оценивались в 68 394 тыс. рублей, из которых 10 467 тыс. рублей являлись республиканскими (Туркестанскими) вложениями. Это и подлежало размежеванию (доля СССР составляла 57 927 тыс. рублей). Для казахских областей выделено по хлопковым предприятиям 557 тыс. рублей, по Топливному тресту – 456 тыс. рублей, по Управлению сырьевых заготовок – 2 357 тыс. рублей, по Туркторговле – 185 тыс. рублей. Всего 3 555 тыс. рублей Алма-Атинская суконная фабрика [61].

Постановлением ТуркЦИКа от 16 сентября 1924 года по предложению Территориальной комиссии решено: «во исполнение выраженной всеобщей воли рабочих и дехканских масс киргизского (казахского) народа представить право киргизскому (казахскому) народу выйти из состава ТАССР войти в состав Киргизской (Казахской) Советской Социалистической Республики» [62, л.26].

Таким образом, анализируя историю национально-территориального размежевания в 1924-1925 годах следует выделить основных три этапа его реализации в практическом плане, а также содержание и цели вариантов и предложений в ходе обсуждения и принятия принципиальных решений.

Со времени выдвижения предложений о перераспределении административных единиц Туркестанской АССР в соответствии с ее национальным составом до принятия решения на заседании пленума ЦК Компартии Туркестана (23-24 марта 1924 года) о признании необходимости национального размежевания в Туркестанской АССР, т.е. в пределах только Туркреспублики, относится к первому этапу, реализации идеи создания национальных государств. Кстати, тогда было намечено создать три национальных республики – Туркменскую, Узбекскую и Казахскую. На территории Туркестанской АССР создавалась, по этой идее, еще одна, наряду с существующей, обособленная Казахская Республика. Разумеется, идея эта в ходе последующих обсуждений была снята с повестки дня.

Период с апреля по июнь 1924 года составляет второй этап в истории национально-территориального размежевания. В течение этих месяцев практически обсуждаются и согласовываются основные варианты осуществления размежевания. При этом достаточно внимательно рассматриваются предложения о создании Средне-Азиатского экономического района на базе объединения Туркестанской АССР, Бухарской и Хорезмской республик.

Исследование показывает что, конкретной формой объединения стала идея создания «Средне-Азиатской Федерации», согласно которой в это объединение, наряду с тремя государствами Средней Азии, предлагалось присоединить Казахскую АССР. Как было отмечено в диссертации, идею Средне-Азиатского федеративного государства активно поддерживал Султанбек Ходжанов, входивший в состав Территориальной комиссии СредАзбюро ЦК РКП [63, лл.42-43].

Позиция СредАзбюро при принятии решений по тем или иным вопросам размежевания были определяющими, она, как правило, поддерживалась ЦК РКП(б). В связи с волевыми и необъективными решениями, принимаемыми в Ташкенте, председатель Казреспублики в Территориальной комиссии и секретарь Сыр-Дарьинского комитета партии отправил телеграмму в Москву на имя Сталина, Куйбышева, Калинина: «Результат размежевания кончается издевательством Узбекской власти и СредАзбюро РКП. Положение киргиз крайне критическое, киргизские политические органы, находящиеся в г. Ташкенте выброшены на улицу угрозой и силой милиции, допущены оскорбления и дискредитирование персонально политработников и политических органов в глазах населения. Деньги не отпускаются для переезда в Чимкент. Просим принять меры» [64, л.25].

Таким образом, размежевание завершено. К Сыр-Дарьинской области отошли 6 уездов Туркестанской АССР: Чимкентский, Аулие-Атинский, Казалинский, Ак-Мечетский (Перовский), Туркестанский, Ташкентский (к нему включены две волости из Мирзачульского уезда и 5 волости Жиззакского уезда Самаркандской области.

Территория области - 306.600 кв. верст; до размежевания - 338.000 кв. верст. Население области насчитывает после размежевания - 741976 человек, из них городское население - 110.498 человек, сельского - 631478 человек. европейцев - 69748 чел. (или 9,4 процента населения), коренные жители-672228 (т.е. 90,6 процента), включая узбеков и др. До размежевания в области было 1305800 душ обоего пола, отошло от области 563814 душ, из них г. Ташкент – 239 тыс. человек [65, л.127]. В области проживало около 60 процентов казахов, узбеков - 19 проц., Кара-киргиз - 5,5 процента, великороссов - 3,6 проц., украинцев - 5,2 проц., таджиков - 1,5 процента.

В пятом разделе – «Экономическое и культурное строительство»- подробно рассматриваются однои из сложных и трудных проблем, с которыми столкнулась большевистская партия на этой огромной колониальной территории.Это было экономическое строительство и решение до нельзя запущенных социальных задач, а также политика культурного строительства.

Следует подчеркнуть что, установлением повсеместно органов Советской власти в числе первоочередных задач выдвигались меры по организации хозяйственной жизни, социально-бытовых условий и развития культуры в областях и уездах. Руководство всеми сторонами этих сложных дел осуществляли советы народного хозяйства, созданные в декабре 1917 - январе 1918 года. В их состав вводились представители трудовых коллективов, способные и знающие производство и умеющие работать в новых условиях.

На национализированных предприятиях, в хозяйствах земледельческого и животноводческого секторов аграрной экономики рабочие комиссии и комитеты бедноты брали в свои руки вопросы учета, распределения и снабжения товарами и продуктами питания, установили контроль за расходованием материальных и финансовых средств, следили за дисциплиной труда. Однако послереволюционные первые преобразования в экономике и финансах были прерваны иностранной интервенцией и гражданской войной. Три года спустя страна продолжала начатое по «новой экономической политике».

По НЭПу восстанавливался приоритет рыночных, товарно-денежных связей, структура собственности обрела многоукладный характер. Переход от продразверстки к продналогу означал установление фиксированного налогообложения. Первые результаты НЭП обнадеживали: обозначилась тенденция к восстановлению экономики, ритмично и бесперебойно стали работать транспорт, заметный подъем был на лицо в сельском хозяйстве.

Применительно к историческим условиям первых лет советской экономики необходимость внедрения рыночных правил хозяйствования встала перед большевиками как выход из разрухи, как метод предотвращения угроз основам существования советской власти.

За те несколько лет, когда осуществлялась НЭП, страна пережила три кризиса: 1923 года; 1925 года и 1927-1929 годов. Первый кризис был связан с трудностями сбыта промышленной продукции, что грозило сорвать «смычку» рабочих и крестьян. Резкий разрыв между ценами на промышленные и сельскохозяйственные товары вызвал недовольство и горожан, и сельских жителей. Кризис 1925 года имел своей причиной торговые противоречия, расстроившие рыночный оборот. Новое испытание выпало на НЭП в конце 1927 года. Выяснилось, что хлеба будет заготовлено на 100 млн. пудов меньше по сравнению с 1926 годом. В конце 1928 года в городах были введены карточки на хлеб и ряд других продуктов. С весны 1929 года большевики перешли к жестким мерам в сфере экономики.

Как показали исследования, идеология и задачи НЭПа как комплексной программы реформирования экономики и общественных отношений с опорой на частные интересы, оказались недолговременными. Большевистское руководство, аппелируя к «классовым интересам и сознательности рабочего класса как гегемона» в строительстве социализма, стало постепенно проводить регулятивные меры, чтобы вытеснить НЭП в качестве мелкобуржуазного, потому и неприемлемого для коммунистов, выбора.

Состояние сельского хозяйства в Сыр-Дарьинской области главным образом обуславливается: 1) обеспеченностью в достаточной мере крестьянства землей и 2) снабжения в достаточном количестве водой, т.е. хорошей постановки ирригационного дела, а в связи с этим определяется: урожаем, наличием стихийных бедствий и посильностью, наложенных Государством на крестьян налогом. К началу восстановительного периода, т.е. по завершении боевых действий Туркфронта и гражданской войны в крае: Общая площадь земель Сыр-Дарьинской обл. равна 84.086 дес., из них земель поливных 638,644, богарных 204,442 дес. В 1923 году площадь засева была доведена до 356,899 дес. по сравнению с 1922 годом, нужно констатировать факт увеличения площадей на богарной земле до 40% и на поливной до 20% , что не касается достаточности вообще земли для проживающего населения, то ее, конечно, вполне достаточно, если произвести правильное распределение развивать водоснабжение [65, л.56].

Основное экономическое значение земельной реформы состоит в том, что в результате наделения десятков тысяч крестьян землей, водой, скотом, сельхозинвентарем, реформа позволила укрепить трудовые крестьянские хозяйства и рыночные связи между городом и деревней.

Новая экономическая политика и аграрные реформы вызвали у кочевников стремление к оседлому образу жизни. «Постановлением от 7 марта 1921 года граждане рода Кайнар решили перейти в оседлое положение… в количестве 75 кибиток». Точно также поступили граждане аула № I Кучуковской волости о переходе на оседлость [66, л.72].

Следует отметить, что сущность новой экономической политики наложила отпечаток на характер земельно-водной реформы и другие аграрные преобразования в Казахстане. Исходя из вышеизложенного, такие важнейшие мероприятия на юге Казахстана, как земельно-водная реформа, следует считать не социалистическим, а переходным этапом к новым формам хозяйствования, социалистического типа.

В диссертации отмечается, что история культурного строительства в двух казахских областях Туркестанской АССР – Сыр-Дарьинской и Семиреченской, состоит из трех периодов: 1. 1917-1920-е годы; 2. 1920-1930-е годы; 3. 1930-1936-е годы. Общей закономерностью для двух первых периодов является выработка советской партийно-государственной политики, результатом которой стало формирование и функционирование сети школ, курсов и средних специальных учебных заведений (преимущественно педагогического, культурно-просветительного и агрономического профиля).

С 1921 года в республиках, в т.ч. в Казахстане полномасштабно осуществляла свою деятельность Чрезвычайная комиссия по ликвидации неграмотности, были организованы краевые и местные штабы, «происходило в буквальном смысле наступление на неграмотность». В сфере просвещения функционировали школы-четырехлетки и школы коммуны. Партийные и советские органы на местах возглавляли дело просвещения и «наступление на неграмотность». Создавались новые образовательные учреждения, «красные караваны» и «красные юрты» для кочевого населения, изба-читальни и пункты ликвидации безграмотности, выпускались первые учебники и учебно-методическая литература.

На наш взгляд, что выдающиеся государственные и общественные деятели казахского народа, по волею судьбы, оказавшие в туркестанском крае – Ташкенте, Кзыл-Орде, Чимкенте, активно участвовали в преобразованиях в сфере литературы и искусства, отстаивали и развивали прогрессивные традиции национальной культуры. В произведениях Х. Досмухамедова, С. Асфендиярова, М. Жумабаева, М. Ауезова, С.Сейфуллина, Т. Рыскулова, С. Ходжанова, К. Тогусова огромный пласт национальной культуры, великолепные работы по отдельным вопросам просвещения, здравоохранения и науки. Насыщенная творческая работа велась Халилом Досмухамедовым в годы его пребывания в Ташкенте. Написаны статьи, очерки по казахскому языку и литературе, по вопросам здравоохранения как врач по специальности. В Ташкенте издано несколько научных трудов и учебных пособий [67, л.75].

Таким образом, вопросы культурного строительства с первых дней организации власти большевиков занимали, безусловно, одно из ведущих мест.