Geum.ru

Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270 29 52

Вид материалаОбзор

Содержание


Почему для финансирования «СколковоТеха» выбрана форма эндаумента, а не прямые пожертвования?
Какой процент расходов «СколковоТеха» должен покрывать эндаумент?
Каков будет размер эндаумента?
Кто будет жертвовать в эндаумент?
Представьте, вы пришли на переговоры к компаниям и убеждаете их вложить деньги в эндаумент. Какие перспективы вы будете рисовать
Сколько денег в эндаументе MIT?
Кто заседает в совете попечителей эндаумента MIT?
Кто будет заседать в совете управляющих эндаумента «СколковоТеха»?
Какую часть своих доходов «СколковоТех» рассчитывает получать от эндаумента в обозримом будущем?
А остальное?
Остается еще около половины доходов бюджета.
Вы не упомянули оплату студентов за образование.
Неужели первокурсники могут быть настолько полезны?
В MIT вроде бы другая модель?
Сколько учащихся будет в «СколковоТехе»?
Какие факультеты будут в «СколковоТехе»?
Какое-то разделение все-таки должно быть?
Будут ли в «СколковоТехе» работать в основном западные или российские профессора?
Существует ли какая-то квота? Предположим, не менее половины профессоров должно быть из России.
И это возможно без потери качества?
...
Полное содержание
Подобный материал:
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   38

Эдвард Кроули, президент СИНТ, рассказал, как он будет убеждать инвесторов вкладываться в эндаумент «СколковоТеха», на какие доходы от эндаумента могут рассчитывать вузы и кого он видит лучшим кандидатом в профессора нового института


Сколковский институт науки и технологий («ссылка скрыта») создан в конце октября в партнерстве с Массачусетским технологическим институтом (MIT). Его президентом стал Кроули, профессор MIT и основатель ряда компаний. Это далеко не первый институт, в создании которого он участвует. Кроули рассчитывает превратить «СколковоТех» не только в традиционный вуз, но и в исследовательский центр, который будет сам зарабатывать себе на жизнь. При этом доходы от эндаумента должны составить треть бюджета института.

— Почему для финансирования «СколковоТеха» выбрана форма эндаумента, а не прямые пожертвования?

— Есть несколько источников финансирования современных образовательных учреждений, и их стоит применять в правильной пропорции. Один из самых стабильных источников финансирования — как раз эндаумент. Когда мы думали об учреждении института, может быть, самонадеянно, но мы планировали создать его на века. Это будет институт с длинной историей, который будет оказывать существенное влияние на страну и мир. Я работал в университетах и со 150-летней, и с 800-летней историей. У всех в числе источников финансирования существенную часть занимали эндаументы.

— Какой процент расходов «СколковоТеха» должен покрывать эндаумент?

— Если посмотреть на модель западных институтов, большинство из них получает от эндаумента около трети доходов.

— Каков будет размер эндаумента?

— У амбициозных школ эндаумент должен быть не менее $1 млрд.

— И когда «СколковоТех» достигнет этого показателя?

— Посмотрим. Нам предстоит немало работы в ближайшие 10 лет, чтобы добиться этого.

— Кто будет жертвовать в эндаумент?

— В России есть люди, которые изъявили желание помочь нам. Немало, полагаю, найдется таких и за рубежом — в основном на Западе. В зависимости от экономической ситуации крупные корпорации — как российские, так и западные — также могут сделать существенный вклад в фонд.

— Представьте, вы пришли на переговоры к компаниям и убеждаете их вложить деньги в эндаумент. Какие перспективы вы будете рисовать перед ними?

— Прежде всего это повышение узнаваемости бренда. Многим компаниям интересно получить известность как меценатам, развивающим ссылка скрыта и науку. Это улучшает их имидж.

Если существует аудитория ссылка скрыта или кампус ссылка скрыта, каждый студент института узнает больше о компании. А сами компании получают доступ к новым интеллектуальным ресурсам — студентам. Это, как известно, самый главный продукт производства университетов. (Улыбается.) Визуально присутствуя в институте или кампусе, компания получает больше шансов привлечь лучших выпускников. Так что вложения в эндаумент — практически вечная инвестиция.

Жертвователи также могут высказывать пожелания, какими исследованиями заняться институту, и знакомиться с их результатами. В зависимости от размера их вклада они могут использовать определенную часть интеллектуальной собственности вуза. Мы стремимся укреплять связи с зарубежными университетами. И это станет дополнительным плюсом для российских меценатов — они смогут получить доступ к научной мысли за пределами России.

Наконец, кого-то могут привлечь ссылка скрытассылка скрыта. Если все это свести вместе, получится весьма привлекательное предложение для инвесторов.

— Вы долгое время проработали в MIT. Прежде чем вернуться к «СколковоТеху», давайте для сравнения поговорим об этом институте. Из каких источников формируется его бюджет?

— Около 40-45% институт получает как плату за проводимые им исследования. Около 20% — плата студентов за обучение. Около трети доходов приносит эндаумент. И еще есть некоторое количество пожертвований, которые идут не в эндаумент, а на целевые нужды института: можно проспонсировать определенную программу, строительство нового здания, исследования на заданную тему, наем известного профессора и т. д.

— Сколько денег в эндаументе MIT?

— $9,7 млрд.

— А какова его доходность?

— Конечно, она зависит от рыночной ситуации. Но считается нормальным, если университет получает от эндаумента 4-5% годовых, при этом средства в распоряжении эндаумента каждый год увеличиваются как минимум на размер инфляции.

— Кто заседает в совете попечителей эндаумента MIT?

— В основном бизнесмены. Это не обязательно экономисты, главное — чтобы они умели инвестировать деньги, были практиками.

— Кто будет заседать в совете управляющих эндаумента «СколковоТеха»?

— Думаю, пока слишком рано говорить об этом. Скорее всего в нем будет 2-3 профессиональных менеджера и 2-3 представителя института.

— Какую часть своих доходов «СколковоТех» рассчитывает получать от эндаумента в обозримом будущем?

— Если в ближайшие 10 лет мы выйдем на уровень 15-20% доходов бюджета института от эндаумента, это будет отличным результатом.

— А остальное?

— Надеюсь, что более 30% доходов бюджета составят средства, которые институт станет зарабатывать сам, проводя исследования для компаний и госструктур. Все сотрудники и учащиеся института будут вовлечены в исследовательскую работу. Причем я не исключение.

Мы станем проводить не только фундаментальные исследования, но и прикладные, в которых заинтересованы компании. Критерием для выбора темы будет заинтересованность в ней той или иной индустрии или общества, экономики. Вот почему у компаний будет хороший стимул оказывать нам спонсорскую помощь — мы будем разрабатывать новое поколение технологий. Так что речь идет даже не о благотворительности, а о хорошо просчитанных инвестициях.

— Остается еще около половины доходов бюджета.

— Понятно, что первые два года основным инвестором в бюджет «ссылка скрыта» будет государство. Потом еще некоторое время так или иначе мы будем получать деньги из госбюджета. Но, говоря «так или иначе», я надеюсь, что существенная часть средств будет поступать от министерств за профильные исследования, выполняемые институтом.

— Вы не упомянули оплату студентов за образование.

— Мы придерживаемся мнения, что студенты не должны платить за свое образование. Скорее это мы им должны платить. Потому что в исследовательском институте учащиеся на самом деле являются крайне эффективными сотрудниками. Один из самых больших вкладов в функционирование нашего института будут делать как раз студенты. За 30 лет работы в MIT я убедился, что студенты — одни из самых креативных людей. При этом им не нужно платить особенно много, так что студенты — весьма привлекательная ссылка скрыта.

— Неужели первокурсники могут быть настолько полезны?

— На первых порах в «СколковоТехе» не будет бакалавров. Мы станем принимать только магистров и аспирантов. Это вопрос экономики и стратегии. Чтобы создать полноценный исследовательский институт, желательно работать сразу же с магистрами, уже обладающими достаточными знаниями для работы в исследовательских программах. В следующем десятилетии можно будет уже подумать о создании бакалавриата.

— В MIT вроде бы другая модель?

— Да, там принимают первокурсников. Но их куда меньше, чем учится в магистратуре. Бакалавров — около 4000, магистров — 6000.

— Сколько учащихся будет в «СколковоТехе»?

— Первоначально к концу этого десятилетия в «СколковоТехе» будет 1200 учащихся, 500-600 из них будут в магистратуре, остальные — аспиранты. В институте будет работать 200 профессоров и 300 исследователей, оставшихся работать в институте после защиты докторской.

— Какие факультеты будут в «СколковоТехе»?

— Пять научных направлений, совпадающих с основными направлениями модернизации. Это IT, биотехнологии, энергетика, космические и ядерные технологии. У нас не будет факультетов в российском понимании этого слова. Факультет будет один, объединяющий все направления. Все мы будем работать вместе.

— Какое-то разделение все-таки должно быть?

— Не с самого первого дня. В современном мире важно дать людям возможность переходить из одной области в другую и работать над теми проблемами, что им интереснее всего. А шестое направление — «предпринимательство и инновации» — будет взаимодействовать со всеми пятью, чтобы ускорить коммерческое воплощение изобретений и научить этому студентов.

— Будут ли в «СколковоТехе» работать в основном западные или российские профессора?

— Давайте я расскажу вам о критериях, по которым мы будем отбирать преподавателей. Это должны быть международно признанные ссылка скрыта с отличными преподавательскими навыками и заинтересованностью в инновациях. Искать таких людей мы будем и в России, и за рубежом.

— Существует ли какая-то квота? Предположим, не менее половины профессоров должно быть из России.

— Да, у нас есть квота. 100% преподавательского состава должны быть первоклассными профессионалами. Мы будем приглашать на работу всех, кто соответствует этим требованиям.

Если говорить серьезно, то самые привлекательные кандидаты — это российские ученые и преподаватели, которые уехали работать за рубеж. А таких немало, среди них есть даже нобелевские лауреаты. Многие представители российской диаспоры уже интересовались у меня возможностью вернуться работать на родину. Одна из целей фонда «ссылка скрыта» — наладить сотрудничество между российскими учеными в том числе и в других странах. Этой весной состоится конференция в Кембридже, на которой соберутся работающие в Великобритании российские специалисты. Мы внимательно присмотримся, кого из них хочется позвать в «СколковоТех». Может быть, это трудно представить, но в современном мире возможно работать сразу в нескольких странах.

— И это возможно без потери качества?

— У меня до сих пор есть студенты в MIT. Я общаюсь с ними практически каждый день. Кроме того, я работаю в «Сколково», Московском авиационном институте и Университете Цинхуа в Пекине.

Роджер Корнберг, сопредседатель консультативного научного совета фонда «Сколково», лауреат Нобелевской премии по химии 2006 г., однажды сказал: «Девять месяцев в году я работаю в Стэнфорде. Три месяца — в Институте Вайцмана в Израиле. В Стэнфорде я так же эффективно тружусь, как если бы я работал там весь год подряд. И куда более эффективно, чем если бы я работал только на Стэнфорд и никогда не трудился в Институте Вайцмана». Сегодня научное сообщество становится все более и более мобильным. Впрочем, как и бизнес — границы между странами в нем стираются очень быстро.

— В чем же преимущество метания между разными странами?

— Мой мир — это мир идей. Они рождаются повсюду и быстро распространяются. Преимущество работы в разных странах — знакомство с идеями из разных уголков земного шара. Одна из вещей, которую мы хотим воплотить в Сколкове, — доступ к ресурсам со всего мира, что весьма привлекательно для студентов.

— Думаю, хорошие профессора немало зарабатывают.

— Позиция «Сколково» и «СколковоТеха» — мы платим вполне конкурентоспособные на мировом рынке зарплаты.

— Намного ли меньше будут получать профессора из России по сравнению с переехавшими откуда-нибудь вроде Кембриджа?

— Наша политика — предлагать всем профессорам примерно одинаковый уровень зарплата.


Жадных не пустят

Российская газета, 29.11.2011

Copyright © 2023. All rights Reserved.