Geum.ru

Теория исторического процесса в русской историософии 1920 середины 1930-х гг

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Второй этап
Подобный материал:
1   2   3   4   5
Системное теоретико-методологическое исследование философских дискуссий 1920 - сер.1930-х гг. показывает, что в рамках историософской парадигмы снимаются издержки одностороннего противопоставления прогностических достоинств унитарно-стадиального и плюрально-циклического подходов к истории.

Каждый из этих подходов в отдельности не может с достаточной степенью продуктивности способствовать формированию наиболее оптимальной теории исторического процесса, соответствующей современному уровню историософского знания. Вместе с тем, уместно выделять их несомненные обоюдные достоинства, компенсирующие определенные издержки исторического познания, осуществляемого в рамках лишь одной научной парадигмы. Этот вывод является особенно значимым для осмысления позитивного вклада, внесенного представителями унитарно-стадиального и плюрально-циклического подходов в разрешение весьма спорной проблемы научной интерпретации всемирного исторического процесса.

В теоретико-методологическом аспекте научная интерпретация всемирной истории продуцируется в различных концепциях периодизации исторического процесса, выстроенных на основе либо унитарно-стадиального, либо плюрально-циклического подходов к анализу общественного развития.

Наряду с этим, периодизация всемирной истории, являясь одним из важнейших системных элементов общей теории исторического процесса, в силу своей избыточной полирефлексивности, постоянно продуцирует весьма спорную и актуальную проблему выбора наиболее объективных научных критериев для исследования отдельных этапов общественной эволюции. Вследствие этого теоретико-методологическая процедура периодизации истории способствует образованию обширного полирефлексивного массива историософских проблем: а) определения приоритетности либо моновекторной, либо поливекторной направленности исторического развития; б) выбора доминирующих монофакторных и полифакторных оснований для более точного определения детерминаций общественного развития; в) определения типологических оснований для холизации сущностной общности и фиксации уникальной неповторимости характерных особенностей в развитии различных социально-исторических организмов; г) допустимой степени редуцирования формационных и цивилизационных рациональных моделей общественного развития для исследования наиболее характерных признаков, типичных для определенных исторических этапов, формаций, стадий, циклов т.п.

В диссертационном исследовании на основе сравнительного анализа различных методологических подходов и концепций, отражающих данный исторический период развития отечественной историософии, выделяется весьма значимый структурный элемент, презентирующий периодизацию всемирной истории в качестве важнейшего эвристического компонента общей теории исторического процесса. Этот структурный элемент посредством дальнейшего абстрагирования может быть представлен в виде теоретической системы, состоящей из парадигмального научного ядра, окруженного значительным массивом гипотетического знания, складывающегося из постановочных идей, теоретических положений, научных гипотез, методологических установок, не в полной мере отработанных концепций, т.е. всего того, что составляет огромное проблемное поле историко-философской науки.

Концептуальные схемы исторических интерпретаций, разработанные отечественными обществоведами в 1920 – сер. 1930-х гг., продуцировали широкие философские дискуссии по проблеме выбора наиболее адекватных научных критериев для исследования различных периодов общественного развития. Научная продуктивность этих критериев во многом предопределяла успешность решения целого комплекса ключевых проблем исторического познания. Системный анализ позволил утвердиться в том, что каждая новая концептуальная схема периодизации всемирной истории являлась дополнительным аргументом в поддержку либо унитарно-стадиального, либо плюрально-циклического подходов к анализу исторического процесса. Помимо этого в каждой конкретной исторической схеме утверждалась также приоритетность либо монофакторного, либо полифакторного подходов к определению основных детерминаций общественного развития.

Вырабатывая ту или иную теоретическую модель всемирной истории, ее исследователи способствовали утверждению в отечественной историософии самых альтернативных концепций: а) общественного прогресса, разрабатываемой в большей степени представителями материалистического понимания истории (А.А. Богдановым, М.Н. Покровским, О.В. Трахтенбергом, А.И. Тюменевым и др.); б) исторического параллелизма, выразителями которой были сторонники иерархофакторного подхода к истории (Г.В. Плеханов, Н.А. Рожков, К.М.  Тахтарев и др.); в)  исторического круговорота (Р.Ю. Виппер, В.С. Сергеев и др.).

Анализ философских дискуссий 1920 – сер. 1930-х гг. позволил обнаружить в развитии исторического познания устойчивую тенденцию, обусловливающую разрешение комплексных проблем типологизации социально-исторических организмов с позиции их определенной общности и уникальной неповторимости, что и нашло свое отражение в дискуссионной полемике представителей двух наиболее влиятельных научных парадигм: формационной и цивилизационной.

Цивилизационная типологизация всемирного исторического процесса, достигшая наибольшей популярности в конце ХIХ - нач. ХХ вв., изначально разрабатывалась на основе плюрально-циклического подхода к истории, однако в условиях официального утверждения в отечественном обществоведении приоритетности позиций исторического материализма этот подход трансформировался в виде «альтернативно-формационной парадигмы», нашедшей свое реальное воплощение в работах Д.М. Петрушевского, В.С. Сергеева, К.М. Тахтарева и др.

В рамках унитарно-стадиальной парадигмы интерпретировались две основные разновидности формационной периодизации истории: «классическая» и «неоклассическая». На основе «классического» формационного подхода концептуальные интерпретации исторического процесса в основном разрабатывали представители материалистического понимания истории. Среди них наибольшее распространение получили исторические схемы А.А. Богданова, И.Г. Пригожина, И.П. Разумовского и др.

Концептуальные интерпретации исторического процесса на основе «неоклассического» формационного подхода наиболее плодотворно разрабатывали С.М. Дубровский, П.И. Кушнер (Кнышев), Н.А. Рожков, К.М. Тахтарев и др., стремившиеся в предложенных ими схемах периодизации всемирной истории расширить теоретические возможности унитарно-стадиальной парадигмы для изучения и объяснения уникального многообразия общественной эволюции.

Творческие усилия, прилагаемые отечественными обществоведами для выработки самых различных научных интерпретаций, альтернативных «классической» формационной периодизации всемирной истории, способствовали позитивному развитию общей теории исторического процесса.

4. Исследование историко-философских источников, и материалов философских дискуссий 1920 – сер. 1930-х гг. позволило сделать вывод, согласно которому концепции периодизации всемирной истории в отечественной историософии основывались на: « классическом», « неоклассическом» и « альтернативно- формационном» подходах.

Введение этих терминологических определений для обозначения существовавших в отечественной историософии 1920 – сер. 1930-х гг. нескольких разновидностей формационного подхода к периодизации всемирной истории позволило структурировать различные историософские концепции того времени с целью их системно-сравнительного анализа. Наряду с этим удалось сформулировать наиболее точные критерии для сравнительного сопоставления самых типичных концептуальных интерпретаций исторического процесса, разработанных отечественными обществоведами в соответствии с их принципиальным отношением к теории общественно-экономических формаций. В отечественной историософии того времени складывались объективные условия, при которых полное игнорирование формационной теории было уже недопустимо, но обоснование тех или иных инвариантных ее трактовок в интересах совершенствования теории исторического процесса, было еще вполне приемлемо. Этим и объясняется уникальная ситуация, когда в отечественной историософии 1920 – сер. 1930-х гг. плодотворно разрабатывались «классический», «неоклассический» и «альтернативно-формационный» подходы к периодизации всемирной истории. В процессе исследования, вопреки шаблонным оценкам, утвердившимся в историографических работах советского времени, было выявлено, что в те годы, ни один из них в отечественной историософии не являлся доминирующим.

Термин классический формационный подход к теоретическим исследованиям многих отечественных обществоведов рассматриваемого периода может быть применен весьма условно, поскольку сами основоположники исторического материализма пришли к окончательной схеме периодизации истории лишь в результате многолетней творческой работы по уточнению самого понятия «общественная экономическая формация». Последовательно выкристаллизовывая свою формационную теорию, они столь же скрупулезно подходили к выработке положения о последовательной смене основных формационных стадий развития исторического процесса. Исходя из этого формулируются следующие выводы: во-первых, комплексный анализ «классических» общественно-экономических формаций, осуществленный в ходе философских дискуссий 1920 – сер. 1930-х гг., имел большое значение для последующего плодотворного развития общей теории исторического процесса, поскольку основоположники исторического материализма фундаментально разработали теорию лишь капиталистической общественно-экономической формации. При этом они не оставили после себя столь же завершенных теоретических исследований других докапиталистических стадий развития всемирной истории, а именно: первобытного общества, античной и феодальной общественных формаций.

Во-вторых, при исследовании докапиталистических общественно-экономических формаций отечественные обществоведы столкнулись с целым комплексом актуальных проблем, являвшихся когнитивным стержнем для разработки общей теории исторического процесса. Среди них наиболее значимыми были следующие проблемы: а) генезис каждой докапиталистической общественно-экономической формации, обусловливающий возникновение и эволюцию определенных отношений собственности и характер распределительных отношений при переходе от одной общественной формы производства к другой; б) вычленение наиболее характерных признаков, отличавших различные типы общественно-экономических отношений, являвшихся базисом для той или иной формационной стадии развития исторического процесса; в) выявление взаимосвязи доминирующих и вспомогательных общественно-экономических укладов, образующих структуру основных докапиталистических способов производства; г) анализ основных форм внеэкономического принуждения, характерных для различных типов докапиталистических способов общественного производства; д) уяснение специфики традиционных форм натурального хозяйства, стимулирующих развитие товарного производства и капитализацию общественно-экономических отношений; е) анализ социально-классовой структуры основных докапиталистических стадий общественной эволюции и определение главного противоречия, инициирующего качественный переход от одной формационной стадии исторического развития к другой.

В-третьих, в преломлении этих проблем к анализу первобытного общества возникала целая совокупность дискуссионных теоретических вопросов, затруднявших научное осмысление всемирного исторического процесса. Путем систематизации к ним можно отнести: а) натурализация закономерностей возникновения первобытного общества представителями биологического детерминизма (А.Б. Залкинд, Л. Крживицкий, М. Левин, Г. Малис, В.В. Савич и др.), выводившими генезис общественно-экономических отношений непосредственно из биологических связей животного мира; б) отсутствие четкой социально-классовой структуры в первобытном обществе, вызывавшее у некоторых отечественных обществоведов (С.И. Ковалев, И.В. Фролов, В.К. Никольский, А.И. Гуковский, О.И. Трахтенберг и др.) обоснованный скепсис по поводу его соотнесения с «классической» формационной схемой и типологизацией общественно-экономических связей первобытного общества как коммунистических; в) отсутствие ясности в выявлении основного социально-экономического противоречия (А.Г. Пригожин, М.П. Жаков, М.И. Артамонова, Е.К. Некрасова, Г.С. Тымянский, К.М. Тахтарев и др.), обусловившего разложение первобытно-коммунистических распределительных отношений и возникновение на их справедливой основе классово-антагонистического общества.

В-четвертых, исследования объективных тенденций возникновения античной общественной формации, положившей начало особому типу общественно-производственных отношений – рабовладельческому способу производства, усугублялись существовавшими разночтениями в объяснениях генезиса рабства с одной стороны, как исторического феномена и особой формы принуждения к труду (патриархальное, восточное, колониальное и т.д.), а с другой – как экономической и социально-политической основы рабовладельческого способа производства. Эта теоретическая неопределенность рабовладельческого уклада являлась для некоторых отечественных обществоведов (А.А. Богданов, П.И. Кушнер (Кнышев), А.И. Гуковский, О.И. Трахтенберг, С. И. Ковалев и др.) веским основанием отрицания античной общественной формации как «классической» стадии для периодизации всемирной истории. Наряду с этим, наиболее последовательные приверженцы «классического» формационного подхода (А.И. Тюменев, В.С. Сергеев, К.В. Островитянов, А.Г. Пригожин, И.С. Плотников и др.) предпринимали активные усилия для решения следующих проблемных вопросов: а) при каких общественно-экономических условиях рабский труд становится не только элементом в развитии общественного неравенства, но и особым экономическим укладом, формирующим определенный общественный способ производства; б) при каких детерминирующих условиях рабовладельческий способ производства, обусловленный особым типом социально-экономических отношений, продолжает оставаться и определенной прогрессивной стадией всемирного исторического развития; в) выделение основного противоречия, обусловившего стагнацию античного общества, его разложение и последующую замену господствующего рабовладельческого общественно-экономического уклада новым типом феодальных общественно-экономических отношений.

В-пятых, эпоха Средневековья явилась одной из самых спорных в анализе всех докапиталистических общественных формаций. Этим и объясняется, что даже среди последовательных сторонников формационной теории существовали принципиальные расхождения по многим теоретическим вопросам, в частности, о генезисе феодального общественно-экономического уклада, пришедшего на смену рабовладельческому способу производства. На основе этих разногласий сформировалось несколько самостоятельных позиций: а) отрицание доминирующего влияния античного общества Древнего Рима на становление феодализма и утверждение тезиса о его непосредственном развитии из разлагающегося родового общества древних германцев (эту позицию активно отстаивали: А.И. Гуковский, В.С. Сергеев, О.В. Трахтенберг и др.); б) представители так называемой «романской» концепции (С.Б. Веселовский, Б.Д. Греков, Е.А. Косминский, М.Н. Тихомиров и др.), напротив, генезис феодальных отношений всецело связывали с экспансией Римской империи на варварскую культуру древних германцев.

5. Отечественная историософия 1920 – сер. 1930-х гг. представляла собой продуктивную научно-исследовательскую парадигму, в которой успешно разрабатывались самые альтернативные теоретико-методологические алгоритмы для изучения первобытного общества, античной и феодальной общественных формаций.

Системный анализ показал, что разработка отечественными обществоведами в 1920 – сер. 1930-х гг. классических общественно-экономических формаций, была продиктована стремлением не к ее догматизации, а, напротив, – к творческому развитию. Но при этом многие из них четко осознавали, что анализ докапиталистических общественных формаций, осуществленный методом редукции теории капитализма, фундаментально разработанной К. Марксом, при всей ее значимости, не является научно обоснованной процедурой. Отсюда исходило понимание необходимости определения теоретико-методологического алгоритма для наиболее продуктивного исследования первобытного общества, античной и феодальной общественных формаций. В ходе диссертационного исследования выявлено, что общность формационных признаков, присущих различным социально-историческим организмам, рассматриваемых на основе выделения однотипных общественно-производственных отношений, именуемых в историческом материализме общественными способами производства, отнюдь не исчерпывает всего многообразия специфических индивидуальных признаков, характеризующих историческое развитие любого социально-исторического организма. С учетом этого, становится более очевидным, почему у некоторых отечественных обществоведов возникали вполне оправданные сомнения в научной безупречности классической теории общественно-экономической формации. Именно этим было обусловлено возникновение в отечественной историософии 1920 – сер. 1930-х гг. неоклассических формационных концепций исторического развития, таких как: «азиатский» способ производства, теория «торгового капитала» и «крепостнической» формации.

Теоретические особенности этих концепций состояли в том, что согласно формационной теории исторического материализма каждая общественно-экономическая формация рассматривается как идеальный тип общества, принадлежность к которому тех или иных социально-исторических организмов определяется главным образом фундаментальной общностью однотипных производственных отношений, именуемых общественными способами производства. Вместе с тем, в «классическом» формационном подходе исследование всего огромного массива иных (кроме производственных) социально-общественных отношений, с наибольшей полнотой характеризующих каждый конкретный социально-исторический организм выносится за рамки данной научной парадигмы. Именно это и обусловило необходимость модификации «классической» формационной теории.

Анализ материалов философских дискуссий 1920 – сер. 1930-х гг. показал, что продуктивность подобных намерений подкреплялась многочисленными ссылками на утверждения К. Маркса и Ф. Энгельса о наличии «азиатского» способа производства в традиционных общественно-экономических отношениях стран Востока и «крепостнического» уклада в средневековой истории Западной Европы. Приводились примеры тому, что в «Капитале» есть много мест, посвященных анализу доминирующей роли в мировой истории «торгового капитала». Все это позволяет сделать вывод о том, что многочисленные разновидности «неоклассических» схем формационного анализа всемирной истории возникали в отечественной обществоведческой науке 1920 – сер. 1930-х гг. не только на альтернативных марксизму теориях, но и на теоретико-методологической базе материалистического понимания истории.

Отсюда, в частности, проистекал неослабевающий интерес к так называемому «азиатскому» способу производства. В большинстве исследований, проведенных в советское время по данной теме, подчеркивается, что главное внимание к этой проблеме было обусловлено не столько теоретическими, сколько политическими предпосылками. В диссертации приводятся примеры подобных оценок, которые умаляли теоретическую значимость проблемы «азиатского» способа производства для творческой разработки теории исторического процесса. Помимо этого в большинстве исследований советского периода знаменитые философские дискуссии об «азиатском» способе производства анализировались совершенно обособленно от других, «неклассических» общественно-экономических укладов, в частности «крепостнического» и «торгово-капиталистического». Исходя из современного историософского видения данной проблемы, в непрерывной полосе широких философских дискуссий 1920 – сер. 1930-х гг. по «азиатскому» способу производства в диссертационной работе выделено несколько этапов, отличающихся друг от друга не только теоретико-методологической, но и тематической направленностью.

Первый этап дискуссии, начало которого относится к 1925 г. был обусловлен необходимостью сопоставления советскими обществоведами своих позиций в отношении более полного и точного понимания взглядов основоположников марксизма на «азиатский» способ производства с целью формулировки вытекающих отсюда адекватных научных выводов. Он оценивается как подготовительный к большим теоретическим дискуссиям по «азиатской» проблеме, инициировавший многочисленные научные публикации, которые в 1925–1927 гг. стали активно появляться в отечественных историко-философских изданиях.

Второй этап философских дискуссий по проблемам исторического развития стран Востока начался в конце 1920-х гг. Его характерной особенностью является развернувшаяся принципиальная полемика между представителями двух противоборствующих теоретических позиций. Одну из них выражали сторонники концепции перманентной восточно-феодальной формации (Б.Д. Греков, А.В. Ефимов, М.П. Жаков, Н.М. Никольский, А.С. Поляков, А.Г. Пригожин, Г.И. Сафаров и др.), а другую отстаивали защитники концепции «азиатского» способа производства как базиса особой азиатской общественной формации (Е.С. Варга, П.И. Кушнер (Кнышев), Л.И. Мадьяр, А.И. Малышев, Д.Б. Рязанов и др.). Представители каждой из них, апеллируя с завидной настойчивостью к теоретическому наследию марксизма, стремились, как они полагали, более убедительно доказать правоту своих научных идей. Представители «феодальной» концепции полностью отвергали «азиатский» способ производства как особую общественно-экономическую формацию и расценивали его как особый тип восточного феодализма. А их главные оппоненты столь же страстно пытались доказать существование в странах Востока особого, отличного от феодализма типа общественно-экономических отношений, базисом которых является «азиатский» способ производства.

В начале 1930-х гг. дискуссия в отличие от полемики 1925–1928 гг. существенно меняет свою теоретико-методологическую направленность. Это позволяет говорить о развертывании ее третьего этапа, главное отличие которого от двух предшествующих проявлялось в том, что некоторые отечественные востоковеды специфические особенности исторического развития стран Востока стали рассматривать в совокупности с развитием западноевропейской и российской истории. Кроме того, произошла перегруппировка сил между сторонниками «азиатской» и «феодальной» концепций после того, как некоторые отечественные востоковеды (В.И. Авдиев, С.И. Ковалев, А.В. Мишулин, В.В. Струве и др.) стали разрабатывать так называемую «рабовладельческую» концепцию, получившую официальное признание в советской исторической науке. Несмотря на то, что в середине 1930-х гг. полемика была свернута, наличие различных взглядов и подходов к оценке «азиатского» способа производства продолжало представлять собой важное проблемное поле в отечественной историософии 1920 – сер. 1930-х гг.

6.