Geum.ru

Теория исторического процесса в русской историософии 1920 середины 1930-х гг

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Iii.научная и практическая значимость исследования
Апробация результатов исследования.
Подобный материал:
1   2   3   4   5
Теория « торгового капитализма», с одной стороны, представляет собой вариант альтернативной модернизации « классической» формационной схемы унитарно-стадиального подхода, а с другой – является продолжением дореволюционных историко-экономических концепций, противостоящих социо-историческому идеализму.

Диссертационное исследование позволило выявить, что наличие различных парадигмальных подходов к анализу всемирной истории и возникновение на их основе острых историософских дискуссий по наиболее актуальным и спорным проблемам общественного развития способствовали поддержанию в отечественном обществоведении позитивных тенденций приверженности к высокой культуре научной полемики. Эта тенденция, вопреки прежним оценкам, должна рассматриваться как позитивный фактор развития отечественной историософии, в значительной мере препятствовавший усилению ее идеологизации и конформизма к директивным политическим установкам.

Как многие другие концепции, альтернативные ортодоксальному марксизму, теория «торгового капитализма» имела солидное дореволюционное прошлое. Многие представители отечественного экономического материализма (А.А. Богданов, П.Г. Виноградов, М.В. Довнар-Запольский, И.В. Лучицкий, В.К. Пискорский, М.Н. Покровский и др.) разрабатывали ее в противовес социо-историческому идеализму, считавшему духовные факторы основой общественной эволюции и главной детерминантой мирового исторического процесса. Именно поэтому данную теорию следует рассматривать как значительный культурологический и исторический пласт в развитии отечественной историософии. Ее дискуссионная актуальность в 1920 – сер. 1930-х гг. объяснялась двумя важными факторами. Во-первых, она способствовала выявлению коренных социально-экономических изменений, происходящих в мировой истории при переходе от одной стадии поступательного развития общественного производства к другой. Во-вторых, она позволяла, по-своему, понять и объяснить особенность и самобытность российской истории в контексте развития мирового исторического процесса. Оба этих фактора предопределяли самые различные модификации теории «торгового капитализма», которые были представлены именами видных советских историков и обществоведов, среди которых особенно выделялись: П.И. Кушнер (Кнышев), Д.М. Петрушевский, В.Д. Преображенский, А.Г. Пригожин, Н.Н. Розенталь, Н.Л. Рубинштейн, В.С. Сергеев, О.В. Трахтенберг, А.Д. Удальцов, Ц. Фридлянд, и др.

Наличие различных модификаций этой теории объясняется еще и тем, что во многих теоретических исследованиях на эту тему часто происходило смешение понятий «торговый капитал» и «торговый капитализм», что свидетельствует об отсутствии ясной терминологии и четкого содержательного определения данных категорий в обществоведческой науке того времени. Такое разнообразие в определениях понятия капитала обусловливалось, прежде всего, различием исходных посылок. Обобщая многочисленные трактовки данной категории, можно заметить, что одна группа отечественных исследователей подходила к определению «торгового капитала» с весьма расплывчатым критерием имущественной собственности (движимой и недвижимой), приносящей ее владельцам существенный доход, а другая, – стремилась подойти к анализу этого экономического феномена на основе производственно-распределительного критерия.

Теоретические трудности в исследовании данной проблемы возникали также и оттого, что в процессе исторического развития происходила постоянная эволюция «торгового капитала», в результате чего появлялись его новые формы: кредитный, ростовщический и т.д., соответствующие новым историческим фазам развития производства. Все эти метаморфозы, исторические перевоплощения различных форм капитала, изменения его функций и роли являлись веским аргументом для выделения «торгового капитала» в качестве своеобразного катализатора самых радикальных общественно-экономических преобразований на различных стадиях развития мировой истории.

Анализ дискуссий 1920 – сер. 1930-х гг. показал, что концепция «торгового капитализма» не отличалась теоретической однородностью, поскольку в ее разработку, помимо историков, вносили весомый вклад социологи и экономисты. Но при всей многоликости идеи и альтернативности подходов сторонники этой теории были единодушны в выделении экономического фактора в качестве доминирующего в развитии исторического процесса. Однако избыточная приверженность к экономическому детерминизму с неизбежностью приводила к обоснованию подавляющей зависимости всех общественных отношений от кардинальных изменений в сфере товарного производства и глобального расширения торговых связей. Генетическая зависимость общественно-экономических отношений от расширяющихся потребностей торговли являлась, как считали сторонники этой теории, движущей силой развития всех известных способов производства и, в конечном счете, причиной их разложения и гибели. Среди сторонников теории «торгового капитала» выделялись два подхода в определении генезиса этого социально-экономического феномена. Один из них связывал его возникновение с рабовладельческим способом производства, а другой – с крепостническим укладом эпохи феодализма. Первый подход претендовал на придание античной эпохе определяющей роли в развитии потребительских отношений, а второй – на демаркацию характерных признаков, отличающих общественно-экономическое развитие средневековой Европы и Востока.

Дискуссии 1920 – сер. 1930-х гг. по теории «торгового капитала» выявили наличие двух концепций генезиса и становления капиталистического способа производства. Одна из них связывала начало капитализации общественно-экономических отношений с разрушения поместного феодального хозяйства (конец XI – начало XII в.), а другая – Великими географическими открытиями XVII века. При всей разности подходов к определению исторических сроков капитализации общественного производства отечественные обществоведы были единодушны в признании того, что, будучи катализатором кардинальных изменений в мировой истории, торговый капитал и в условиях развитого промышленного производства продолжает играть ту же самостоятельную роль, которую он играл в докапиталистических формациях. Различие проявляется лишь в том, что происходит интенсивный процесс его сращивания с промышленным производством, что существенно сказывается на изменении характера социально-экономических отношений, формирующих сугубо потребительское общество, ориентированное на развитие товарного спроса. Таким образом, теория торгового капитала позволяла расширить представление о движущих тенденциях и качественных изменениях в социально-экономических отношениях, происходящих во всех классовых общественных формациях. Генезис нынешнего глобального финансово-экономического кризиса, охватившего весь капиталистический мир, также всецело объясняется с позиции теории «торгового капитала». Этот кризис свидетельствует о том, что стимулы потребительского общества, подхлестывающие стремительный рост «торгового капитала» стали самоцелью общественного развития стран, втянутых в мировую финансовую систему.
  1. «Крепостническая» концепция в отечественной историософии 1920 – сер. 1930-х гг. квалифицируется как продуктивная попытка анализа средневековой истории на основе «неоклассической» формационной теории, в которой отражена необходимость научного диалога между формационным и цивилизационным подходами к истории.

Теоретические предпосылки для поиска особой, отличной от феодализма и капитализма «крепостнической» формации обозначились еще в дореволюционной историософии. Метод сравнительно-исторического исследования позволил многим обществоведам обнаружить в длительной по времени Средневековой эпохе особый тип «крепостнических» общественно-экономических отношений, которые, по их мнению, явились базисом для «крепостнического» способа производства. Некоторые отечественные обществоведы стали соотносить его с другими классическими стадиями формационной периодизации мирового исторического процесса. Их доводы выглядели вполне убедительно, поскольку в русской средневековой истории «крепостнический» экономический уклад почти три столетия был доминирующим в структуре общественного производства.

Непосредственным поводом для актуализации философской дискуссии вокруг концепции «крепостнической» формации в 1929 г. стала книга С. М. Дубровского «К вопросу о сущности «азиатского способа производства», феодализма, крепостничества и торгового капитала». Аргументы, выдвинутые автором книги и поддержанные его сторонниками, в защиту концепции особой «крепостнической» формации основывались на выделении ее характерных, качественно отличительных от феодализма признаков: во-первых, феодальные экономические отношения основаны на ренте продуктами, а крепостнические – на отработочной ренте; во-вторых, при феодализме производство прибавочного продукта осуществляется в крестьянских хозяйствах, а в условиях крепостничества прибавочный продукт создается непосредственно на господской земле, т.е. на барщине; в-третьих, классовая структура и классовые отношения в феодальном и крепостническом обществе существенно различны (при феодализме крестьянин формально свободен, а при крепостничестве он окончательно попадает под личную зависимость от помещика); в-четвертых, государственная власть при феодализме децентрализована, а при крепостничестве господствует абсолютная монархия как диктатура крепостников.

Все эти характерные отличия давали возможность сторонникам «крепостнической» концепции говорить о крепостническом экономическом укладе не как о какой-либо стадии развития феодализма, а как о самостоятельном способе производства с присущими ему общественно-экономическими отношениями. Именно этим и интересна научная полемика, развернувшаяся вокруг данной проблемы, поскольку в ней отражались все альтернативные подходы к анализу всемирной истории, составлявшие рефлексивное поле отечественной историософии 1920 – сер. 1930-х годов. Теоретическое утверждение «крепостнической» общественно-экономической формации существенно модернизировало «классическую» формационную схему периодизации всемирного исторического процесса, что также коренным образом меняло прежние представления о характерных признаках феодализма. Стремление некоторых отечественных обществоведов к «неоклассической» интерпретации формационной теории было обусловлено расхождением между теоретически универсальной формационной моделью развития мирового исторического процесса и реальным разнообразием, в котором проявился весь неповторимый колорит общественной жизни того или иного социально-исторического организма. Проведенное системное когнитивно-методологическое исследование, предметом которого явились теоретические дискуссии в отечественной историософии 1920 – сер. 1930-х гг., по наиболее проблемным вопросам развития всемирной истории имеет позитивное значение и для современной историко-философской науки. Полученные результаты убедительно доказывают, что в тот сложный для отечественной обществоведческой науки исторический период происходил активный научный диалог между формационными и цивилизационными концепциями общественного развития, между унитарно-стадиальными и плюрально-циклическими теориями исторического процесса.

Таким образом, российская историософия испытала на себе весь динамизм и драматизм произошедших кардинальных национальных и глобальных революционных потрясений. Но и в этот сложный период она не подверглась стагнации и в этих непростых условиях продолжала интенсивно развиваться, сохраняя свою уникальность и приверженность лучшим научным традициям. Об этом свидетельствует накал теоретических дискуссий по наиболее фундаментальным проблемам философии истории. При этом избранная форма регулярного проведения широких публичных дискуссий, в ходе которых сверялись самые альтернативные научные и мировоззренческие позиции, позволяла аккумулировать новые научные идеи, накапливать опыт оперативного реагирования на наиболее актуальные социологические проблемы, выдвигаемые стремительно меняющейся исторической эпохой. Этот бесценный историко-философский опыт, к сожалению, в современных условиях остается невостребованным, в то время как его можно продуктивно использовать для преодоления глобального общественно-экономического и духовного кризиса. Обществоведческая наука сможет позитивно выполнить свою прогностическую функцию лишь в том случае, если преодолеет свой собственный кризис, во многом обусловленный девальвацией классических образцов рационального осмысления объективных закономерностей развития всемирного исторического процесса.


III.НАУЧНАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

И АПРОБАЦИЯ ЕГО РЕЗУЛЬТАТОВ


Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что основные его результаты, с учетом современного уровня развития историософии, способствуют более глубокому осмыслению объективных закономерностей развития всемирной истории и вносят позитивный вклад в теоретико-методологическую разработку общей теории исторического процесса. Кроме того, эта работа в определенной степени способствует преодолению кризиса, в котором оказалось современное обществознание, и возвращению к классическим образцам рациональности, на традициях которых строилась отечественная историософия первой трети ХХ в. Исследование подтверждает научную значимость исторической теории марксизма для современного исторического познания и для понимания негативных тенденций развития современных общественно-капиталистических отношений, поставивших современную глобальную цивилизацию перед угрозой финансового коллапса и глубочайшего социально-духовного кризиса. Диссертационное исследование может способствовать уяснению эвристических возможностей материалистического понимания истории, потенциально заложенных в теории общественно-экономических формаций, составляющих научное ядро исторического материализма. Полученные результаты имеют также важное значение для наиболее адекватного понимания одного из самых драматичных периодов развития отечественной историософии – 1920 – сер. 1930 гг., оценки которого в исследованиях советского периода не могут соответствовать уровню развития современной обществоведческой науки.

Основные положения и выводы диссертации могут быть использованы на плановых занятиях и спецкурсах по истории философии, философии истории, социологии, политологии и истории, а отдельные положения и разделы – при подготовке монографий и учебно-методической литературы по истории отечественной философии.

Апробация результатов исследования.

Результаты данного исследования докладывались и обсуждались на различных международных, всероссийских и региональных научных конференциях. Основное содержание и выводы диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Монография

1. Подоль, Р.Я. Теория исторического процесса в русской историософии первой трети ХХ века. – М.: Наука, 2008. – 436 с. (27,5 п.л.)

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК.
  1. Подоль Р.Я. Отечественная общественная наука и высшая школа в период революционных потрясений и гражданской войны (1917-1922 гг.) // «Известия Российской академии образования». № 3. – М., 2006.-

С.42-51 (1,0 п.л.)
  1. Подоль Р.Я. Позитивистские концепции в отечественной социологии начала XX века // «Личность. Культура. Общество», т. VIII. Вып. 1 (33). – М., 2006. – С.28-50 (1,3 п.л.)
  2. Подоль Р.Я. Влияние позитивистских тенденций на становление советской историософии // «Российский научный журнал». № 1. – М., 2007.-С.45-58 (1,0 п.л.)
  3. Подоль Р.Я. Неокантианская гносеология в русской историософии начала XX века // «Российский научный журнал». № 3(4). – М., 2008. – С. 68-82 (1,0 п.л.)
  4. Подоль Р.Я. Теория исторического процесса в русской историософии начала ХХ века // «Вестник МГОУ. Серия «Философские науки». № 3(12). – М., 2008. – С. 111-118. (0,5 п.л.)
  5. Подоль Р.Я. Биологический детерминизм в отечественной историософии первой трети XX века // «Вестник МГОУ. Серия «Философские науки». № 4(13). – М., 2008. – С. 91-98. (0,5 п.л.)
  6. Подоль Р.Я. Периодизация всемирной истории в советской историософии 20-х гг.: альтернативность подходов // «Вестник МГОУ. Серия «Философские науки». № 4(13). – М., 2008. – С. 84-90. (0,5 п.л.)
  7. Подоль Р.Я. Социальная теория и историческая концепция Н.А. Рожкова // «Личность. Культура. Общество». Том. Х. Вып. 5-6(44-45). – М., 2008. – С. 360-367. (0,5 п.л.)
  8. Подоль Р.Я. Российская история: теория изучения и методы преподавания // Отечественная история. № 3. – М., 2008. – С. 156-158. (0,2п.л.)
  9. Подоль Р.Я. Историко-экономические взгляды русских марксистов конца XIX ­– начала XX веков // «Вестник МГОУ. Серия «Философские науки». №1. – М., 2009. – С. 135-144. (0,7п.л.)
  10. Подоль Р.Я. Экономический детерминизм в русской социологии начала XX века // «Вестник МГОУ. Серия «Философские науки». №1. – М., 2009. – С. 145-153. (0,6п.л.)

Статьи и тезисы в других научных журналах и в материалах научных конференций:

1. Подоль Р.Я. Научные основания философского анализа исторического процесса. // «Новые идеи в философии». Вып. 10. – Пермь, 2001. – С. 169-171. (0,25п.л.)

2. Подоль Р.Я. Многополярность мира как проблема отечественной философии истории. // «Философское осмысление судеб цивилизации». Кафедра философии РАН. – М., 2001. В 2-х ч. Ч. 1. – С. 50-52. (0,25п.л.)

3. Подоль Р.Я. Проблема периодизации всемирной истории в советской философской науке. // «Панорама философской мысли в России XX века». – Рязань, 2001. – С. 7-9. (0,2п.л.)

4. Подоль Р.Я. Особенности взаимодействия философского и научного знания. // «Новые идеи в философии». Вып. 11. – Пермь, 2002. – С. 151-153. (0,25 п.л.)

5. Подоль Р.Я. Методологические проблемы анализа исторического процесса в отечественной гуманитарной науке. // «Состояние и проблемы развития гуманитарной науки в Центральном регионе России». – Рязань, 2002. Т.1. – С. 71-79. (0,5 п.л.)

6. Подоль Р.Я. Эвристические аспекты познания исторического процесса. // «Новые идеи в философии». Вып. 11. – Пермь, 2002. – С. 151-153. (0,25 п.л.)

7. Подоль Р.Я. Многополярность мира как проблема философии истории. // «Новые идеи в философии». Вып. 12(2). – Пермь, 2003. – С. 14-21. (0,5 п.л.)

8. Подоль Р.Я. Глобализация современного мира как исторический процесс и проблема научного анализа. // «Состояние и проблемы развития гуманитарной науки в Центральном регионе России». – Калуга, 2004. – С. 42-47. (0,5 п.л.)

9. Подоль Р.Я. Человек и мир в зеркале философской рефлексии. // «Человек в мире культуры: рефлексия и саморефлексия». – Рязань, 2004. – С. 88-93. (0,3 п.л.)

10. Подоль Р.Я. Становление советской историко-философской мысли в контексте современного научного анализа. // «Новые идеи в философии». Вып. 14(1). – Пермь, 2005. – С. 302-306. (0,2 п.л.)

11. Подоль Р.Я. Становление и развитие отечественной историософии в переходный период (1917–1936 гг.) // «Философия и будущее цивилизации». IV Росс. филос. конгресс. – М. – 2005. Т. 3. – С. 221-222. (0,1 п.л.)

12. Подоль Р.Я. Теория исторического процесса в русской философской и культурологической мысли начала ХХ века // «Человек в мире культуры: проблемы исследования». Рязань, 2006. – С. 119-123. (0,3п.л.)

13. Подоль Р.Я. Историософская мысль в России ХХ века: диалог идей и концепций // «Власть и общество в России: традиция и современность». – Рязань, 2006. – С. 249-254. (0,3 п.л.)

14. Подоль Р.Я. Русский язык как герменевтика отечественной историософии XX века. // «Русский язык и культура речи в образовательной системе ВУЗа». – Рязань, 2006. С. 182-188. (0,3 п.л.)

15. Подоль Р.Я. Теория торгового капитализма отечественной историософии ХХ века // «Научное наследие академика Л.В. Черепнина и российская история в Средние века и Новое время во всемирном историческом процессе». – Рязань, Изд-во РГПУ, 2006. – С. 275-280 (0,3 п.л.)

16. Подоль Р.Я. Теория социального развития в русской философско-правоведческой мысли начала ХХ века // «Столетие парламентаризма в России: история и современность». Рязань, 2006. – С. 92-97. (0,3 п.л.)

17. Подоль Р.Я. Теория исторического процесса в советской историософии 1920-х годов // «Вестник РГУ имени С. А. Есенина». № 1 (13). – Рязань, 2006. – С. 44-53. (1,0 п.л.)

18. Подоль Р.Я. Концепция культурного диффузионизма в русской социологии в первой трети ХХ века // «Гуманитарная наука в изменяющейся России: состояние и перспективы развития». В 2 ч. Ч. 1. – Курск: Изд-во КГУ, 2006. – С. 76-78. (0,25 п.л.)

19. Подоль Р.Я. Молодая российская политическая элита в условиях выбора общественного идеала // «Молодежь и выборы в современных условиях». – Рязань, 2006. – С. 43-47. (0,3 п.л.)

20. Подоль Р.Я. Обществоведческие концепции в отечественной гуманитарной мысли XX века // «Роль университетов в поддержке гуманитарных научных исследований. В 3 т. Т. 1. – Тула: Изд-во ТГПУ, 2006. – С. 257-260. (0,25 п.л.)

21. Подоль Р.Я. Историческая мысль в России начала ХХ века: диалог идей и концепций. // «Власть и общество в России: традиция и современность». – Рязань, 2006. – С. 249-254. (0,3 п.л.)

22. Подоль Р.Я. Отечественная философия истории начала ХХ века в контексте стратегии развития современной России // «Новые идеи в философии». Вып. 16. – Пермь: Изд-во ПГУ, 2007. – С. 357-362. (0,3 п.л.)

23. Подоль Р.Я. Унитаристский и плюралистический подходы к истории в русской историософии начала XX века // «Философия и методология истории». – Коломна: Изд-во КГПИ, 2007. – С. 66-76. (0,7 п.л.)

24. Подоль Р.Я. Историософская мысль в России XX века: диалог идей, концепций, теорий // «Гуманитарная наука в современной России: состояние, проблемы, перспективы развития». В 2 т. Т. 1. – Белгород: Изд-во БелГУ, 2007. – С. 262-268. (0,5 п.л.)

25. Подоль Р.Я. Теория исторического процесса в отечественной историософии первой трети XX века // «Роль университетов в поддержке гуманитарных научных исследований». Т. 1. – Тула: Изд-во ТГПУ, 2007. – С. 96-107. (0,7 п.л.)