Geum.ru

Длительное время объектом изучения истории отечественной военной журналистики были в основном издания, появившиеся после Октябрьской революции 1917 г

Вид материалаДокументы

Содержание


2.2 Деятельность военной прессы по воспитанию патриотизма и укреплению морального духа русских воинов
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

2.2 Деятельность военной прессы по воспитанию патриотизма и укреплению морального духа русских воинов


Война всегда предъявляла суровые требования не только к материальным, но и к моральным силам участвовавших в ней народов и армий. При этом наиболее серьезным испытаниям подвергались морально-психологические качества воинов. В коалиционной стратегии Антанты армия России играла решающую роль в разгроме военных сил австро-германского блока. Это в значительной степени и предопределило результаты Первой мировой войны. Выпавшие на долю русской армии тяжелые испытания потребовали от ее личного состава и прежде всего от многомиллионных солдатских масс высоких боевых и моральных качеств: верности долгу и присяге, выносливости и самоотверженности, решительности и стойкости, мужества и отваги. Правительство, за счет патриотических качеств солдат русской армии рассчитывало в какой-то степени компенсировать недостаточное материально-техническое оснащение войск, уравновесить силы в борьбе с экономически более развитым противником.

Важным итогом идеологической подготовки к войне, проделанной всеми наличествующими тогда средствами, был высокий патриотический подъем в стране в августе 1914 г. На мобилизационные приемные комиссии явилось 96% подлежащих призыву. Если до объявления общей мобилизации численность Вооруженных сил России составляла около 1,5 миллионов человек, то после ее осуществления к концу 1914 г. в строю оказалось свыше 6,5 миллионов человек251. Всего за годы войны было мобилизовано около 15,5 миллионов человек252.


В годы войны русское командование уделяло самое пристальное внимание вопросам морально-психологического обеспечения боевых действий, воспитанию у подчиненных чувства гордости и любви к Отечеству, желания продолжать войну до победного конца, беспрекословному подчинению командирам, используя при этом все имеющиеся средства, в том числе и военные периодические издания.

В первые месяцы войны, из-за опасения рассекречивания данных о русской армии, периодические издания не могли называть открытое наименование воинских частей и лиц, совершивших героические подвиги и поступки. Получалось, что героизм был, а героев не было. Со временем командование осознало ущербность такого подхода. В марте 1915 г. в адрес начальников штабов фронтов и армий была направлена телеграмма генерал-квартирмейстера Ставки ВГК генерала от инфантерии Ю. Н. Данилова с сообщением, что по военным соображениям до настоящего времени сохранялась необходимость отказа от публикации в печати названий воинских частей и фамилий героев, особо отличившихся в текущую войну, в результате чего подвиги русских войск носили в глазах общества анонимный характер. Для удовлетворения вполне законного интереса населения России к войне, с целью поддержания в стране бодрого патриотического настроения, Ставкой была представлена возможность сообщать печати точное описание подвигов, совершенных русскими войсками, с указанием отдельных воинских частей и фамилий отличившихся за первый период войны253. В дальнейшем подобные телеграммы приходили в войска на протяжении всей войны.

Анализ военной периодической печати позволил выделить ряд основных направлений в деятельности военной прессы по укреплению морально-психологических качеств русских воинов в ходе ведения боевых действий в исследуемый период. Первым основным направлением была пропаганда мужества и героизма русских воинов. По сравнению с предыдущими войнами материалы по этому направлению значительно увеличились и составляли более 35% всех публикаций армейских и фронтовых изданий254. При этом возросло количество публицистических и художественных материалов, повествующих как о героях, так и о героических подразделениях.

Так, в «Военной летописи», издававшейся при Главном штабе, сообщалось об участии в войне особ императорской фамилии Великих князьей Кирилла Владимировича, Бориса Владимировича, Дмитрия Павловича, Петра Николаевича, Николая Михайловича, Их Высочества князья Юаннь Константиновича, Игоря Константиновича и Его Императорского Высочества князь Александра Георгиевича255. При этом особо отмечалось, что непосредственное участие в войне особ императорской фамилии производит «особенно глубокое впечатление» на действующую армию. В августовском номере «Военной летописи» за 1914 г. была напечатана зарисовка о донском казаке Козьме Крючкове, зарубившем в неравном бою одиннадцать немцев256. В дальнейшем лихой казак стал живой легендой, чье имя и образ использовались царским правительством в пропагандистских целях, был полным Георгиевским кавалером и истинным героем Первой мировой войны. Через год подвиг К. Крючкова повторил его земляк, казак 6-го Донского казачьего полка Кирьянов, зарубивший в одном из боев одиннадцать немцев, за что был произведен в урядники257. Примечателен тот факт, что семья Крючковых воспитала целую плеяду героев. Так, родной брат Козьмы Крючкова, Иван, тоже прославился в годы мировой войны. Будучи в немецком плену, лихой казак организовал побег себе и еще 50 товарищам, за что был представлен к Георгиевскому кресту 2-й степени. А свои первые два Георгия, 4-й и 3-й степени, Иван получил за спасение полковника и за смелую разведку в тылу противника258. Также в «Военной летописи» был опубликован материал о первом в мире воздушном таране, совершенном русским военным летчиком авиаотряда 3-й армии Юго-Западного фронта штабс-капитаном Петром Нестеровым259. При этом сам герой погиб, но ценой своей жизни спас немало русских воинов.

Печатный орган 11-й армии «Известия штаба XI армии» опубликовал материал, повествующий о двух офицерах 31-го пехотного Алексеевского полка подпоручике Волявкине и прапорщике Юдяеве, которые, будучи уволенными с военной службы по состоянию здоровья, причем у подпоручика была ампутирована левая рука, вернулись на фронт и продолжили службу с личного разрешения Государя Императора260. В «Известиях штаба XII армии» в заметке «В окопе с врагами» рассказывалось о русском телефонисте Шпратовском, который во время немецкой атаки не успел покинуть окоп и оказался в одной траншее с немцами. Укрывшись в нише, он по телефону вызвал огонь на себя, а когда враг побежал, продолжал корректировать огонь наших орудий261. В газете Западного фронта «Наш вестник» рассказ Смирнова-Рунского «Так умирают» повествует о двух уцелевших русских солдатах, оказавшихся окруженными во время атаки немцев. На предложение противника сдаться они отказались, предпочтя позорному плену героическую смерть. Немцы сожгли их заживо262.

Описание подвигов русских воинов давалось не только в прозе, но и в стихах. Так, стихотворение старшего унтер-офицера С. Бажанова «Три брата» было посвящено братьям-офицерам Пананаевым, сложившим головы в этой войне263, а стихотворение И. Костина «Бессмертный рядовой» повествовало об Архипе Осипове, который после геройской гибели был навечно зачислен в списки части264.


Впрочем, в военной периодике описывались подвиги не только отдельных личностей, но и целых подразделений. В издании Северо-Западного фронта в материале «Газовая атака» рассказывалось о разведчиках, которые, разгадав замысел немцев о попытке применить отравляющие вещества, заложили в овраге мину. Когда утром противник, предварительно пустив газ, пошел в атаку, он обнаружил, что в овраге никого нет. В этот момент прогремел взрыв. Более половины атакующих погибли на месте. Не давая опомниться врагу, русские солдаты ринулись в атаку и пленили более 60 солдат и офицеров противника265. В газете Юго-Западного фронта был опубликован материал В. Днепровского «Жестокий бой», повествующий о ночном бое, в результате которого две стрелковые роты захватили господствующую высоту и удерживали ее до подхода главных сил266. В этом же издании за 1917 г. была опубликована зарисовка Смирнова-Рунского «В засаде» о доблестных пластунах. Благодаря грамотным действиям наших разведчиков был полностью уничтожен большой отряд немцев. «Из-за Карпатских отрогов выкатилось солнце и осветило долину, она вся была покрыта серыми неподвижными трупами. Ни один немец не ушел от нас»267. В майском номере был опубликован приказ ВГК, выражающий благодарность русской бригаде, сражающейся в Шампани, которая совместно с корпусом французской армии «особенно отличилась» в борьбе с общим врагом268.

Были в военной периодической печати и такие статьи, которые не описывали конкретные сражения и победы, но при этом ярко показывали деятельность на поле боя того или иного рода войск. В печатном органе 12-й армии был опубликован рассказ о повседневной деятельности наводчиков-телефонистов, которые, выбираясь вперед своих позиций, корректировали огонь артиллерии и нередко гибли, так и оставаясь неизвестными героями269. В этом же издании была напечатана статья, рассказывающая о военных фельдшерах, которым, в отличие от сестер милосердия, приходилось выполнять свой долг на передовой, «под градом пуль и снарядов противника», и чей труд как необходим, так совсем и незаметен270. «Армейский вестник» опубликовал статью В. Днепровского «Русская грудь», в которой автор восхищается меткостью наших артиллеристов, мужеством и храбростью пехоты. «Много и жарко поработали здесь наши артиллеристы, как приходилось им работать на всем громадном фронте. Славная была работа! Но еще горячее, еще славнее была работа нашей героической пехоты… Грудью брала пехота эти твердыни, открытой грудью, не закованной в броню. Открытой грудью шла она на железную колючую проволоку, на эти, ныне безвредные сети… Велика ты и свята, русская пехотная грудь!»271

Необходимо отметить, что в публикациях наряду с подвигами военных описывался героизм и гражданского населения – тем самым подчеркивался народный характер войны. В издании штаба Кавказского военного округа была помещена заметка об ученике 6-го класса армавирской классической гимназии Сергее Панове, который во время бомбардировки турецким крейсером «Гебеном» под артиллерийским огнем добровольно вызвался спасать тонувших с разбитого парохода «Князь Оболенский». За свой подвиг юный герой был представлен к награждению медалью272. «Армейский вестник» опубликовал рассказ В. Островского «Дочь будочника», повествующий о простой русской девушке Гале, жившей вместе с отцом-железнодорожником. Когда началась война, ее парня мобилизовали в армию, где он стал подрывником. В один из дней, при отступлении наших войск, Григорий зашел к невесте и, оставив взрывчатку, рассказал, как ею пользоваться. Вскоре Галина ценой собственной жизни пустила под откос неприятельский поезд273.


Для воспитания патриотизма у русских солдат военная пресса нередко прибегала к памятным датам победы русского оружия, образам и изречениям героев и полководцев войн минувших. Так, в «Русском инвалиде» был опубликован материал, посвященный десятой годовщине со дня совершения подвига героем Русско-японской 1904-1905 гг. войны рядовым Василием Рябовым, который, будучи в японском плену, отказался отвечать на вопросы врага и был казнен274. Подобные подвиги были совершены русскими солдатами и в годы Первой мировой войны. В сентябрьских номерах «Военной летописи» были напечатаны обширные материалы под названиями «Куликовская битва» и «Сусанин XX века». Первая статья была посвящена очередной годовщине битвы на Куликовом поле. Проводя параллель с войной настоящей, редакция выражала уверенность, что и нынешнее русское войско так же разгромит «новую орду, как это сделали наши предки 534 года тому назад»275. Вторая – крестьянину Ивану Караване, повторившему подвиг Ивана Сусанина276.

В одном из номеров «Известий штаба XII армии» был помещен портрет и высказывание А.В. Суворова, гласившее: «С бабами не воевать, малолеток не трогать, мирных жителей не обижать, а врага бить сокрушительно!». Комментируя высказывание полководца, не знавшего ни одного поражения, газета призывала своих читателей: «Так исполним же завет нашего великого полководца, и, щадя детей, женщин и стариков, сокрушим проклятого врага»277.

Неоднократно в целях приближения армейской прессы к ее читателям офицерам и нижним чинам действующей армии со страниц печатных изданий предлагалось присылать в редакции фотографии и зарисовки о боевых подвигах своих товарищей, передавать посредством газеты передовой опыт, писать обо всех волнующих армию событиях и вопросах. В ноябре 1915 г. из Ставки в войска была направлена телеграмма, в которой сообщалось о необходимости, кроме освещаемых Ставкой общих сведениях о ходе военных действий, чтобы достоянием общества становились отдельные факты из боевой жизни частей и подвиги отдельных лиц. Ввиду этого предлагалось в штабах армий и корпусов, готовящих донесения, все подходящие материалы ежедневно отправлять в штабы фронтов с заголовком «Для печати»278. В ответ на телеграмму и обращение изданий уже в скором времени из действующей армии в штабы фронтов стали поступать зарисовки о боевых подвигах летчиков, разведчиков, санитаров, телеграфистов и др279.

Иногда в адрес редакторов приходили письма от командиров частей, связанные либо с неточностью в опубликованных репортажах, либо с просьбой не публиковать на страницах газет материалы, имеющие двоякое воздействие на личный состав – мобилизующее и разлагающее. Так, в январе 1916 г. командир 256-го полка обратился с просьбой в «Наш вестник» не публиковать фотографии жертв разрывных пуль, т.к. «рассылка подобных рисунков нижним чинам если отчасти и вызовет озлобление против немцев, то, с другой стороны, тяжелая картина ранений может вызвать чувства ужаса и страха у слабохарактерных и нервных людей». С точкой зрения командира полка был согласен и начальник штаба 10-й армии генерал-лейтенант И. И. Попов280.

Следующим направлением деятельности военной печати была публикация материалов, показывающих связь фронта и тыла. Они составляли около 15% от общего объема печатной площади281. Публикации по данной тематике были необходимы для показа воюющей армии, что она не одинока в борьбе с общим врагом, что ни одна война не обходится без убитых, раненых и покалеченных. Солдаты и офицеры должны были быть уверены, что в случае гибели или увечья ни они, ни члены их семьи не останутся один на один со своими проблемами и не будут брошены на произвол судьбы.

С первого дня войны «Русский инвалид» из номера в номер публиковал материалы о создании курсов подготовки сестер милосердия, объявлял о сборе добровольных пожертвований в фонд пострадавших от войны. Во всех этих мероприятиях непосредственное участие принимали члены царской фамилии, политические деятели, на собственном примере доказавшие единение с народом и армией. Императрица Александра Федоровна и ее дочери работали медицинскими сестрами в Царскосельском госпитале. Под председательством великой княгини Елизаветы Федоровны начал работу благотворительный комитет, деятельность которого была направлена на сбор средств для поддержки раненых, военнопленных, солдатских семей и беженцев. Лидер октябристов А. И. Гучков в качестве особоуполномоченного Российского общества Красного Креста занимался на фронте организацией госпиталей282.

В «Военной летописи» в рубрике «Отношение русского народа к войне» сообщалось о разработке в Министерстве народного просвещения проекта об освобождении от платы за обучение детей, чьи отцы ушли на войну. Здесь же говорилось о решении владельцев ресторанов и трактиров Петербурга о ежедневном отпуске 2 000 бесплатных обедов членам семей лиц, призванных на войну283. «Боевые новости» писали, что на сегодняшний день только в Москве до тысячи женщин заменяют своих мужей, ушедших на фронт, в должности швейцар, кондукторов и стрелочников, а около ста работают дворниками284. В сентябре 1915 г. «Военная летопись» опубликовала положение Совета министров, разрешающее прием во все учебные заведения империи «детей лиц, несущих службу в рядах действующей армии, а равно самих участников войны, уволенных из армии из-за ранений и болезней»285. При этом особо отмечалось, что прием в учебные заведения данных категорий осуществляется вне конкурса, независимо от национальности и вероисповедания, а в случае необходимости можно зачислять сверх установленных вакансий. В ноябре 1916 г. «Вестник Кавказской армии» сообщал о решении Киевской думы о выделении 15 тысяч рублей для закупки новогодних подарков для воинов армий Юго-Западного фронта, за что последние выражают большую благодарность286.

В дальнейшем, когда война приняла затяжной характер, а с фронта стало приходить все больше калек, появились материалы под рубрикой «Курсы для увечных воинов», рассказывающие об образовании в губерниях и городах благотворительных курсов по подготовке садоводов, цветоводов, пчеловодов, специалистов по иным направлениям, где отсутствие даже какой-либо конечности помехой для занятия тем или иным делом не являлось. В рубрике «Вопрос-ответ», которая имелась во многих военных изданиях, велась разъяснительная работа о льготах и привилегиях участникам войны и членам их семей. Публиковались списки военнослужащих, на имя которых поступала корреспонденция, но до сих пор не дошла до адресата по каким-либо причинам. Регулярно освещалась деятельность тыловых медицинских учреждений: лазаретов и госпиталей. Публиковались поздравления войскам действующей армии от членов царской фамилии, правительственных и общественных организаций, а также показывалась их работа в тылу.

Третьим направлением деятельности военной прессы было воспитание у русских воинов ненависти к врагу, демонстрация его антигуманных поступков и публикация материалов, характеризующих социально-политическую ситуацию в лагере противника. Особенно ярко это получалось через отношения германских и австрийских войск к нашим военнопленным и мирному населению на оккупированной территории. Из номера в номер фронтовые и армейские газеты публиковали материалы, рассказывающие о применении противником запрещенных Гаагской конвенцией средств. Также печатались рассказы военнослужащих, которым удалось бежать из плена.

В 1915 г. в августовском номере печатного органа штаба 11-й армии была опубликована заметка, факты из которой никого не могли оставить равнодушными. «В окопе разведчики увидели труппы наших солдат с раздробленными черепами, колотыми ранами в живот, шею и грудь. У всех были выворочены карманы, снята обувь, похищены вещи из походных мешков. Младший унтер-офицер Павел Пирог видел у трупа в глазах забитые патроны, у трех трупов были вбиты патроны в грудь, у пятерых горло было перерезано, у 20 трупов проколоты глаза…»287. В статье «Положение русских военнопленных в Германии» были опубликованы выдержки из доклада французского сенатора Эдуарда Эррио «О муках русских пленных в германских концентрационных лагерях», в котором приводилось письмо находящегося в германском плену французского солдата, пишущего о необычайных жестокостях, которым подверглись русские военнопленные за отказ рыть окопы немцам. «Трудно себе представить мучения несчастных солдат, – пишет французский солдат, – многие из которых умирали без видимых причин. Не менее возмутительно, что германцы пользуются для дрессировки собак, предназначенных для полевой службы, русскими пленными в качестве манекенов. Несчастные солдаты не имеют права защищаться против направляемых на них собак под страхом суровых наказаний, до смертной казни включительно»288. По другому сообщению, в Гюстровском лагере наблюдались 4 смертных случая, вызванные, как показало вскрытие, голодом. Русские, говорилось в этом сообщении, не получают ничего: ни денег, ни писем, ни продовольствия, ни одежды и никаких известий. В иллюстрированном приложении «Наш вестник», а позже и в «Солдатском вестнике шестой армии» были помещены фотографии наших военнопленных, находящихся в австрийском плену, и виды наказаний, применяемых к ним: подвешивание к столбу, подвешивание на балке, сковывание рук и ног и другие289. В сентябрьском номере «Последних армейских известий» от 1916 г. приводились факты, что в июне-июле 1915 г. в лагере у Тухля находилось около десяти тысяч русских военнопленных, больных холерой и голодным тифом. Австрийские власти не оказывали больным никакой помощи и почти их не кормили. В лагере совершенно не было воды и пленным приходилось пить собственную мочу. Умирали больные массами290.

Нередко публикации, вызывающие ненависть к врагу, появлялись на страницах военных периодических изданий по прямому указанию Верховного командования. Так, в сентябре 1915 г. генерал-квартирмейстером штаба ВГК генерал-лейтенантом М. С. Пустовойтенко было дано указание о публикации в прессе подвига рядового 82-го пехотного Дагестанского полка Николая Алексеева, который, будучи в австрийском плену, отказался рыть окопы. Николай Алексеев, зная, что эти работы направлены против его товарищей, категорически отказался работать. Всякими мучениями и истязаниями старались австрийцы заставить Алексеева подчиниться своему требованию, но цели свой добиться так не и смогли291. Распоряжение было выполнено «Солдатским вестником Петроградского военного округа»292 и «Нашим вестником»293. В ноябре 1915 г. начальникам штабов Северного и Западного фронтов было приказано распространить в газетах материалы о зверском истязании и убийстве австрийцами захваченных в плен корнета Курчанинова и гусара Яна Гурецкого 2-го гусарского Изюмского полка294. Статья и фотография были помещены в одном из номеров «Солдатского вестника Петроградского военного округа»295. В случаях применения противником запрещенных методов ведения войны такие факты сразу же протоколировались, пострадавшие фотографировались, после чего весь материал направлялся в штабы армий и фронтов для передачи в редакции газет296.

Наряду с описанием зверств врага, военная пресса печатала материалы, характеризующие тяжелое положение Германии и Австро-Венгрии в плане людских ресурсов, питания, социально-бытовых условий войск противника. Названия публикаций говорили сами за себя: «Голодающая Австрия», «Финансовое положение Германии», «Трусость раба» (публикация о сателлите Германии – Болгарии), «Почему Германия жаждет мира?», «Германия голодает», «Против всего мира», «Зарвавшийся игрок» (в статье кайзер сравнивается с проигравшимся картежником) и другие.

В «Вестнике Кавказской армии» в рубрике «За границей» была помещена заметка о том, что «ввиду острого мясного кризиса в Германии, в обширных размерах бьют ворон не только для продовольствия населения, но и армии»297. В подтверждение своих слов автор приводит выдержку из приказа по германской армии за подписью генерал-лейтенанта фон Папида, предписывающего «бригадам и прочим частям донести, какое количество ворон необходимо подвезти для замены мясных порций»298. Этот же факт ранее приводился и в «Армейском вестнике»299. В «Последних армейских известиях» сообщалось, что в Германии наступил продовольственный кризис. Продукты стоят дорого, бумажные деньги у населения имеются, но тратить их не на что, так как и по завышенным ценам приобрести продукты очень сложно. Немецкие солдаты хлеба не получают, а получают по 15 пфеннигов на его покупку, и вообще солдатский паек постоянно уменьшается300. Здесь же помещена заметка «Гибель урожая в Германии» из которой следует, что ввиду трехдневной грозы с градом урожая в Германии и Австро-Венгрии не будет301. «Армейский вестник» опубликовал заметку «Голод и беспорядки в Германии», в которой утверждалось, что Германия «едва ли выдержит войну более полугода», ввиду «недостатка съестных припасов»302.

В целях дискредитации военно-политического руководства противника военные корреспонденты публиковали в рубрике «Смейся» памфлеты и фельетоны, карикатуры на германских и австрийских лидеров. Так, в одном из номеров «Нашего вестника» были опубликованы сразу две юморески: «Приклад» и «Австрийские ружья»303. В иллюстрированном приложении к этому же изданию публикуется недвусмысленный диалог между Вильгельмом и Гинденбургом:

«Вильгельм: Вы говорите: нужна беспощадная подводная война! Хорошо. Теперь я опущусь на дно морское и буду топить все без разбора подводными лодками.

Гинденбург: Так точно, будущее Германии на дне морском…»304.

В «Вестнике Кавказкой армии» на изречение Вильгельма о том, что в случае необходимости он «вооружит всех кошек» и заставит их сражаться, был напечатан фельетон, где в качестве немецких солдат выступают зайцы, обезьяны, собаки, кошки, а командует ими такса. Суть фельетона заключалась в том, что ефрейтор отдельного заячьего батальона перебежал на русскую сторону. Его командир, лейтенант такса, начинает воспитывать своих подчиненных, грозить дезертиру карой небесной и кричать, что «Германия превыше всего!» Но уже через час, вместе со своим денщиком – старой дворнягой, стоял перед нашим часовым на передовой заставе «вытянувшись в струнку, держа лапы у козырька, а хвосты «на отлет» по всем правилам германского устава»305.


Четвертым направлением деятельности военной прессы по поддержанию высокого морального духа русских воинов в годы Первой мировой войны являлась публикация материалов и фотографий, касающихся успехов коалиционных войск, их руководителей, образцов вооружения и военной техники, передового опыта, оптимистические сводки с союзных фронтов, а так же перепечатки из позитивных сообщений иностранной печати о Восточном фронте. Так, в иллюстрированном приложении к «Нашему вестнику» № 280 были опубликованы фотографии, изображавшие фронтовые будни, а также работу тыла союзников306. В следующем приложении был помещен портрет французского Главнокомандующего генерала Роберта Нивелли307. В № 390 приводилось мнение американского генерала о русских офицерах: «Ваши офицеры – герои, находятся все время в первых рядах и, жертвуя своей жизнью, подают пример атакующим колоннам. После беспримерной доблести офицеров отношение солдат к ним совершенно изменилось. Теперь уже не секрет, что в наступлении 18-го июня на 100 убитых солдат было 30 убитых офицеров, а на 100 раненых солдат – 20 раненых офицеров. Эти цифры показывают, что для прорыва в войсках нужен был пример офицеров, увлекающих солдат в наступление»308. «Вестник Кавказской армии» рассказывал о поручике запаса сербской артиллерии Душане Пауновиче, который во время боев под Монастырем побил искусство артиллерийского огня. Командуя батареей горной артиллерии, он в течение дня уничтожил 16 неприятельских орудий, взорвал боевые припасы и разогнал прислугу309.

Ввиду отсутствия на фронте достаточного количества справочной литературы, периодическая печать также оказывала в данном вопросе неоценимую помощь, публикуя на своих страницах описание и принцип действия пулеметов, орудий, морских мин, рисунки силуэтов неприятельских дирижаблей и самолетов, иного вооружения союзных войск и противника310. Так, «Наш вестник» в мае 1915 г. рассказал своим читателям о наличии у немецких связистов беспроволочного телеграфа, благодаря которому можно передавать информацию на расстояние до 50 км311. «Последние армейские известия» в сентябре 1916 г. опубликовали материал о появлении на английском фронте бронированных автомобилей принципиально нового типа, являющихся не только хорошим подспорьем в поддержке наступающей пехоты, но и использующиеся под ураганным огнем противника как санитарный автомобиль для вывоза с поля боя раненых312.

Новый виток в работе прессы по патриотическому воспитанию и укреплению морального духа воинов русской армии был предпринят после отречения от престола Николая II, прихода к власти Временного правительства и активизации различных политических сил. В этой связи сначала в ходе майского, а затем и октябрьского 1917 г. совещания редакторов армейских газет указывалось, что издания должны ежедневно откликаться на настроения, царящие в армии, дивизии или полку, при которых они издаются. При этом статьи должны быть простыми по содержанию, не превышать размером 60-70 строк. Отчеты о заседаниях комитетов должны были излагаться в сжатой форме, а по наиболее интересным вопросам, обсуждаемым комитетами, необходимы краткие статьи. Рекомендовалось не менее 3 раз в неделю помещать фельетоны беллетристического содержания, объемом 200-300 строк, и не менее одного раза в неделю – на научно-популярную тему. Серьезное внимание обращалось на привлечение в газету солдатских писем патриотического содержания. Особое внимание акцентировалось на сообщения из Ставки и на приказы по Военному министерству, фронту, корпусу, которые должны были сопровождаться комментариями и дополнительными разъяснениями, исключавшими возможные недоразумения на почве непонимания. При этом отмечалось, что осуществление этих задач не должно сопровождаться замалчиванием нужд армии, а наоборот, «возможно лишь при громогласном заявлении тылу о них»313.

Действия высшего командного состава поддержали и в действующей армии. По приказу Главнокомандующего Западным фронтом генерала от кавалерии А. Е. Эверта в целях широкого распространения в войсках правильных и согласованных с официальными руководящими указаниями и распоряжениями нового правительства взглядами должно было быть «шире использовано печатное слово»314. Ввиду этого главком приказал безотлагательно расширить до возможных пределов издаваемые при армиях газеты и листки, а также принять все меры к быстрому распространению в войсках газеты «Наш вестник».

Вскоре из войск потребовали отчет о проделанной работе по ранее данным указаниям. Доклады с мест свидетельствовали, что командование объединений прикладывало максимум усилий, чтобы с помощью печатного слова претворять в жизнь приказы и распоряжения нового правительства по укреплению морального духа солдат, а также искоренить снижающие боеспособность армии такие явления, как дезертирство, неповиновение начальству, братание с противником и т.д.

В целях реализации указаний командования формат печатного органа 2-й армии – «Армейского листка» был увеличен с двух до четырех полос, где помещались телеграммы, выдержки из периодической русской и иностранной печати в духе указанний командующего фронтом315. В 3-й армии выпуск газеты был увеличен до 8 000 экземпляров316. В будущем ее формат планировалось увеличить в полтора раза, а тираж – в два317. Тираж «Нашего вестника» был доведен до 10 000 экземпляров318. Кроме того, командиры частей и отдельных подразделений нередко сами напрямую обращались к редакторам армейских и фронтовых изданий с просьбой выслать дополнительные экземпляры газет для проведения политики нового правительства среди подчиненного личного состава. Так, в январе 1917 г. военный инженер полковник Таранов-Белозеров в телеграмме в адрес редактора «Дунайского вестника» просил высылать в его часть 20 экземпляров газет ввиду того, что периодические издания в Болграде получаются со значительным опозданием, нижние чины не могут следить за происходящими событиями и вынуждены довольствоваться слухами. «Добытые таким путем сведенья часто не отвечают действительности и вводят в заблуждение, что крайне нежелательно»319. В апреле 1917 г. в редакцию газеты Западного фронта «Наш вестник» обратился заведующий этапно-транспортной частью этапно-хозяйственного отдела штаба 3-й армии с просьбой о высылке «в связи с настоящим важным моментом при проведении новых порядков» газеты для транспортных и этапных частей в количестве по 45 экземпляров320.

Говоря о патриотическом воспитании воинов русской армии, было бы неправильно упустить из вида такой факт, как получение по подписке военных периодических изданий гражданскими учреждениями и организациями, ввиду того, что именно в них находился потенциальный мобилизационный резерв для действующей русской армии. Летом 1916 г., ознакомившись с содержанием газеты «Наш вестник», минский губернатор выразил желание пользоваться ее материалами для жителей Минской губернии. Военным командованием было принято решение в целях экономии средств выпускать «Наш вестник» для гражданского населения в уменьшенном формате, подбирая из номера материалы, которые были бы интересны минчанам321. Весной 1917 г. директор Болградской гимназии им. Императора Александра III просил высылать «Дунайский вестник» за плату ввиду отсутствия в учебном заведении свежей информации322.

Значимым направлением деятельности военной печати по укреплению морального духа войск являлось сотрудничество с Русской православной церковью, в ведении которой к началу войны находилось около 200 газет и журналов, в том числе и издания военной направленности: «Воин и пахарь», «Вестник военного и морского духовенства» («Церковно-общественная мысль»), «Воскресный листок» и др. Главное их содержание отвечало лозунгу: «За Веру, Царя и Отечество!». При епархиальных комитетах были организованы особые миссии по снабжению войск печатной продукцией. Для более быстрого распространения ее в действующей армии газеты и журналы после выхода из печати отправлялись на церковные склады при Ставке, штабов частей, монастырей, госпиталей, при особом Комитете помощи военным и др. Со страниц своей печати Церковь напоминала воинам не только о не­обходимости выполнения присяги, но и о верности православию, о подвиге во имя Христа. «Отныне, каждый покидающий поле брани – трус и предатель, кто уверывает солдат так поступать – изменник и предатель, кто в войне ви­дит источник своего благосостояния – преступник, и все вместе – Каины и Иуды. После войны на всех них будет гореть клеймо позора»323.

По мнению церкви, упавший воинский дух русской армии мог быть восстановлен только верою в Христа, которая помогает на войне и побуждает к бескорыстным подвигам. На страницах церковных изданий солдаты могли найти массу примеров, подтверждающих это положение. В январском номере «Вестника военного и морского духовенства» за 1915 г. повествовалось о геройском подвиге неизвестного полкового пастыря, благодаря слову и мужеству которого батальон, попавший в окружение, смял неприятеля и прорвался к своим324. Бежавшему из плена и ски­тавшемуся многие месяцы по тылам гренадеру Ильину помог дойти до на­ших позиций найденный им в разрушенной церкви выносимый крест, кото­рый он привязал к спине325; молитва Св. Николая Мирликийского спасла рус­ских солдат из плена326; Отец Сергий повел с крестом в атаку солдат, «ничего не боясь», получил ранения, но остался жив и был награж­ден327. О знаках свыше и подвигах священнослужителей писала не только религиозная пресса, но и военные периодические издания. «Солдатский вестник Петроградского военного округа» описывал случай, произошедший в одном из боев под Эрзерумом, когда на небе, в дыму разрывов «образовался ясно виденный крест». Это видение так подействовало на русских солдат, что они, не дожидаясь артиллерийской подготовки, ринулись вперед и захватили неприятельский форт328. Сами солдаты, говоря о полковых священниках, отмечали, что в эту войну им пришлось нелегко: «раньше бывало, священник с обозом, а теперь вместе с полком…»329. Нередко, когда начинался бой, священник, благословив полк, отходил назад и тут же начинал принимать и напутствовать первых тяжелораненых, часто помогая санитарам и врачебному персоналу. Об одном из таких полковых священников, отце Илларионе, было написано в «Солдатском вестнике Петроградского военного округа». Служитель сана прямо во время боя начал причащать тяжелораненого нижнего чина и сам при этом погиб330.

Главными направлениями в деятельности религиозной печати в армии в межреволюционный период можно на­звать следующие: 1) духовно-боевая работа, где главное – подъем морально­го духа, призыв к разгрому врага; 2) религиозно-нравственное просвещение; 3) борьба с нравственными пороками и искоренение «греховного в поведении христолюбивых воинов»; 4) пропаганда активной благотворительной дея­тельности. Например, военные священники 7-й армии на своем съезде решили организовать библиотеки в каждом под­разделении, распространять патриотические листовки и брошюры, создавать специальные витрины и вывешивать газеты в местах скопления нижних чинов331. Со страниц военных религиозных изданий звучали настойчивые обращения к воинству с призы­вом отказаться от взаимных политических претензий, забыть социальные различия и укреплять законность. Церковь принимала активное участие в проведении разъяснительной работы о вреде немецких прокламаций332. Ее представители нередко входили в состав комиссий, целью которых было составление актов об издевательствах над русскими военнопленными и кощунственном отношении со стороны неприятеля к православным святыням333. Заслуживают внимания и новые подходы военных священников к вопросу укрепления воинской дисциплины. На июльском съезде военного и морского духовенства указывалось, что проповеди должны быть направлены к обоснованию необходимости дисциплины на религиозных началах. И если раньше такая работа проводилась лишь в отношении солдат, то теперь ей необходимо охватывать и офицеров334. В августовском номере «Церковно-общественной мысли» среди очередных задач военному духовенству были указаны: непосредственное участие священнослужителей во всех выборных солдатских организациях, общих собраниях и общественной жизни части; оказание посильной помощи офицерам в повышении грамотности среди солдат путем групповых чтений и бесед; проявление инициативы по организации в воинской части бесед и собраний по вопросам решения социально-бытовых нужд и потребностей солдат и т.д335. В этом же издании поднимались вопросы культурно-просветительной работы духовенства в армии, где главная роль отводилась активному использованию пастырями библиотек воинских частей для проведения лекций, групповых чтений, бесед по наиболее злободневным и насущным вопросам336.


Анализ религиозной военной периодической печати 1917 г. свидетельст­вует о том, что военным вопросам Церковь уделяла особое внимание. Одна­ко, несмотря на разностороннюю агитационную и проповедническую работу по укреплению в войсках морального духа, личное мужество священнослу­жителей, Церкви, особенно на завершающем периоде войны, в условиях растущих революционных настроений, нигилизма и всеобщего хаоса не удалось эф­фективно воздействовать на армию. Но, учитывая кризисное состояние самой Церкви в 1917 г., рассматривать ее деятельность в войсках как провал или, тем более, взваливать на нее ответственность за разложение армии будет неверным.

Подводя итог деятельности военной прессы по воспитанию патриотизма и укреплению морального духа русских воинов на полях сражений Первой мировой войны, можно сделать вывод, что с ростом масштабов боевых действий, с появлением новых средств вооружения и военной техники возрастала роль газет как средства информирования военнослужащих, укрепления их морального духа. Это в свою очередь, влекло за собой расширение проблематики и появление новых жанров патриотического и морального характера. С первых дней войны просматривалась тенденция уменьшения публикации директивных материалов, данных по погибшим и раненым военнослужащим. При этом увеличивалось количество статей военно-патриотической направленности, освещался героизм нижних чинов и офицеров русской армии, гражданского населения, показывалась положительная связь фронта и тыла, дискредитировалось военно-политическое руководство противника, демонстрировалось взаимодействие с союзниками. Публиковался справочный материал по вооружению русской армии, а также противника и союзников и др. В то же время, поощряя позитивные публикации, военное командование пристально следило, чтобы в ведомственных изданиях не публиковались материалы, которые могли бы негативно повлиять на морально-психологическое состояние личного состава.

В целом военная печать, особенно в 1914–1915 гг., достаточно профессионально справлялась с возложенными на нее задачами по укреплению морального духа русских воинов. В последующем неудачи на фронте, опасение публиковать информацию об ухудшении внутреннего положения в стране стали теми отрицательными факторами, из-за которых в конце 1916 г.–в начале 1917 г. после смены власти в государстве большая часть военнослужащих действующей армии так и не смогла определиться с личным долгом перед Отечеством.