Петрозаводский государственный университет в. М. Пивоев этнос и нация: проблемы идентификации петрозаводск Издательство Петргу 2006
| Вид материала | Документы |
- Программа вступительного экзамена по истории России в Петрозаводский государственный, 688.2kb.
- В. М. Пивоев (Петрозаводский университет), 193.44kb.
- Воронин Анатолий Викторович ( voronin@psu karelia ru ) Петрозаводский государственный, 60.4kb.
- В. М. Пивоев (отв ред.), М. П. Бархота, А. В. Мазур «Свое», 2224.87kb.
- Утверждаю ректор Петргу а. В. Воронин, 72.42kb.
- В. М. Пивоев (отв ред.), А. М. Пашков, М. В. Пулькин, 3114.99kb.
- Программа 58-й научной студенческой конференции петрозаводск Издательство Петргу 2006, 841.28kb.
- Бахтин и проблемы методологии гуманитарного знания, 5436.4kb.
- В. М. Пивоев философия смысла, или телеология, 1582.04kb.
- Введение седьмая Межвузовская научная конференция продолжает обсуждение проблем межкультурного, 1199.81kb.
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
ПЕТРОЗАВОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
В. М. ПИВОЕВ
ЭТНОС И НАЦИЯ:
ПРОБЛЕМЫ
ИДЕНТИФИКАЦИИ
Петрозаводск
Издательство ПетрГУ
2006
УДК 39
ББК 63.5
П32
Печатается по решению редакционно-издательского Совета
Петрозаводского государственного университета
РЕЦЕНЗЕНТЫ:
С. В. ЛУРЬЕ, доктор культурологических наук, профессор
В. Е. БОГДАНОВ, кандидат исторических наук
ISBN 5-8021-0692-1
© Петрозаводский государственный
университет, 2006
ВВЕДЕНИЕ
Каждый человек от рождения включен в какую-либо группу, социальную общность, которая может существенно отличаться от других общественных групп. В процессе социализации он однажды замечает это и задает вопросы о причинах различия людей. «Свои» ведут себя понятно и предсказуемо, а «чужие» на них не похожи. Их поведение следует совсем иным ценностным программам. Хорошо, если в обществе существуют обычаи толерантного, терпимого отношения к представителям других групп, отсутствует «ксенофобия», страх перед «чужими». Иначе человек может быть с детства вовлечен в деструктивные, экстремистские действия по отношению к иным, «чужим», непохожим на него и его близких, или испытать негативное отношение к себе со стороны окружающих, если он по каким-то причинам не похож на них, если он один не такой, как все.
Проблема взаимоотношений «своих» и «чужих», способность терпимо относиться к отличиям «чужого» народа, который ведет себя не так, как это принято у «своих», относятся к числу важнейших для социальной философии и культурологии, это стало необыкновенно актуальным сегодня в условиях процесса глобализации, увеличения интенсивности взаимодействия самых разных народов, традиций и культур.
Декларация принципов толерантности утверждена ЮНЕСКО в 1995 г. В ней говорится: «…Толерантность означает уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивидуальности. Ей способствуют знания, открытость, общение и свобода мысли, совести и убеждений... Толерантность — это добродетель, которая делает возможным достижение мира и способствует замене культуры войны культурой мира. …Толерантность — это прежде всего активное отношение, формируемое на основе признания универсальных прав и основных свобод человека. Ни при каких обстоятельствах толерантность не может служить оправданием посягательств на эти основные ценности, толерантность должны проявлять отдельные люди, группы и государства. Толерантность — это обязанность способствовать утверждению прав человека, плюрализма (в том числе культурного плюрализма), демократии и правопорядка»1.
Словари определяют этот термин так: «Толерантность (от лат. tole-rantio — терпение) — терпимость к иного рода взглядам, нравам, привычкам. Толерантность необходима по отношению к особенностям различных народов, наций и религий. Она является признаком уверенности в себе и сознания надежности своих собственных позиций, признаком открытого для всех идейного течения, которое не боится сравнения с другими точками зрения и не избегает духовной конкуренции»2. Идеи толерантности начинают формироваться в XVI—XVII вв. в идеологии Реформации. Известную формулу толерантности предложил Вольтер: «Я не согласен с вашим мнением, но готов отдать жизнь за ваше право его высказывать».
Сегодня проблемы толерантности находятся в центре внимания многих ученых. Реализуется государственная программа воспитания толерантности под руководством профессора А. Г. Асмолова3, в Екатеринбурге открыт научный центр по изучению толерантности под руководством М. Б. Хомякова, финансируемый фондом Карнеги4.
Чтобы терпимо относиться к «другому», нужно познакомиться с его культурой, системой ценностей, освоить, уяснить идентичность. По словам Я. В. Чеснова, «историко-этнологическое знание дает простор свободному духу, не только все познающему, но понимающему и принимающему человека в других формах его существования»5.
Термины идентификация и идентичность нередко используют как синонимы (например, М. В. Заковоротная6), но различие между ними все же стоит отметить: идентификация — это процесс установления соответствия одного объекта другому (какой-либо группе), а идентичность (реже употребляется термин идентитет) — это результат. Современные глобализационные процессы, культура постмодернизма разрушают привычную, традиционную идентичность. Как полагает М. В. Заковоротная, потребность идентификации провоцируется сегодня коммуникативно-информационными процессами и нестабильностью существования человеческого общества. «Идентичность — модель, позволяющая разделить “Я” и окружающий мир»7.
В настоящее время еще не завершен процесс самоидентификации России, сформировавшейся как совершенно новое государство после распада СССР8. В условиях кризиса идентичности активизировались споры о критериях идентичности, о «своем» и «чужом» в фундаменте самопонимания, о диалоге культур как источнике взаимообогащения и дифференциации культур. В Петрозаводском государственном университете начиная с 1997 г. регулярно, раз в два года, проводятся научные конференции на тему «“Свое” и “чужое” в культуре народов Европейского Севера», в которых участвуют ученые разного профиля: философы, историки, музыковеды, литературоведы, лингвисты, этнографы, архитекторы, экономисты. Они пытаются с разных сторон рассмотреть сложные процессы взаимовлияния культур разных народов в процессе изменения идентичности в прошлом и в настоящее время9.
Осмыслению проблем этнической идентичности мешает рационалистическая привычка приведения к общему знаменателю, сведения всех проблем к одному измерению, поиску одного критерия, который легко и просто объяснит сущность той или иной идентификационной категории. Интересна попытка С. А. Арутюнова обнаружить многомерность этой проблематики, но сам он невольно приходит к убеждению, что критерием этнической идентичности является лишь личное убеждение10.
В последние годы на Западе появилась теория мультикультурности, которая была создана с целью изучения различных культур и формирования толерантного отношения к представителям иных, чужих культур. При этом возникает опасность представления об одинаковости всех культур. В действительности каждая культура уникальна и отлична от другой, даже если у них проявляются черты некоторого сходства и родства. И в то же время каждая культура заслуживает одинакового уважения.
Если же у людей не выработаны привычки терпимого отношения к представителям иной культуры, то непохожесть других людей может вызывать раздражение и негативные реакции, возможны крайние формы агрессии. Причин у экстремизма много, но среди них особенно важное значение имеют межэтнические и межнациональные различия. На нашей планете проживает более 2400 этносов и сотни наций. Как указывает современный финский ученый Р. Вяйринен, «этнический фактор присутствует в большинстве происходящих сегодня конфликтов. Например, в 1991 г. в двух из четырех межгосударственных конфликтов по крайней мере одной из сторон была этническая группа, а в 27 внутригосударственных конфликтах доля этнических участников достигала 92 процентов. Этническая дискриминация была среди важнейших причин насилия и войн: вооруженные конфликты происходили в 20 из 32 стран, в которых отмечена явная этническая дискриминация. Таким образом, международные и внутригосударственные конфликты невозможно успешно анализировать без учета этнического фактора»11.
Одной из важнейших характеристик культуры какой-либо группы является ее этническая или национальная принадлежность, другой такой характеристикой будет то, что сближает эту группу с другими, формируя общечеловеческую метакультуру. Об этом писал Н. И. Конрад: «Каждый народ, большой или малый по своей численности, имеет свою индивидуальную историю, всегда обладающую своими оригинальными, неповторимыми чертами. Можно сказать даже, что история человечества проявляется именно в истории отдельных народов, через их историю. История человечества — не какой-то безликий процесс; она очень конкретна и слагается из деятельности отдельных народов, имеющих каждый свое собственное лицо. Но в то же время как часто смысл исторических событий, составляющих, казалось бы, принадлежность только истории одного народа, в полной мере открывается лишь через общую историю человечества»12.
Почему это происходит? Почему культуры и народы имеют общие, особенные и индивидуальные черты? А. С. Хомяков высказал предположение, что всякая истина имеет сложный и многосторонний характер, поэтому каждый народ не может осмотреть ее со всех сторон сразу, «иная сторона или отношение иному народу недоступны по его умственным способностям или не привлекают его внимания по его душевным склонностям... Общечеловеческое дело разделено не <по> лицам, а народам: каждому своя заслуга перед всеми, и частный человек разрабатывает свою делянку в великой доле своего народа»13.
При постановке этих проблем часто возникают сомнения: а надо ли национальные вопросы задавать? ведь идет процесс глобализации, стираются этнические и национальные различия, не проще ли забыть об этом? В ответ на эти сомнения возникли различные тенденции: релятивизм («все культуры равные, но различные», Ф. Боас); абсолютизм («культуры одинаковые, но неравные»); универсализм («культуры равные, внешне разные, но в основе своей одинаковые»)14. Марксистские идеологи, рассматривая две тенденции развития каждой культуры — интеграцию и дифференциацию, — приняли решение сделать ставку на первую, объявив ее прогрессивной, а вторую реакционной. Это ошибочное решение привело к тому, что национальные проблемы были загнаны вглубь, где они до поры до времени тлели, накапливая взрывной потенциал, пока в конце XX в. эта разрушительная энергия не вырвалась на свободу.
Некоторым столичным ученым, далеким от понимания существа процессов в обществе в целом, кажется, что вся эта проблематика искусственно «выдумывается» и разогревается провинциальной интеллигенцией в своих интересах. Что ж, действительно, осознание проблем может привести к некоторому обострению, но, с другой стороны, не понимая, замалчивая и утаивая их (проблемы), мы можем дойти до взрыва такой силы, который сметет существующее общество, расколет его на враждующие лагеря. Процессы этнического и национального развития реально происходят в обществе. Если мы не понимаем, как они развиваются и будут развиваться в дальнейшем, то уподобимся страусу, который прячет в песок голову, полагая себя в безопасности.
Гораздо лучше внимательно разобраться, выяснить все особенности этнических и национальных проблем, не смешивая их, не путая понятия и максимально осторожно решая все вопросы с учетом специфики этнических и национальных отношений в разных регионах.
Основные понятия, фиксирующие различный подход к пониманию культуры разных народов, — это этнос и нация. Есть еще один термин, который использовался в советских паспортах, — национальность, при этом в одном случае имелась в виду принадлежность к нации, в дру- гом — этническое происхождение. Но коль скоро в последнее время в России эти понятия не различают, то и получается, что национальность обозначает принадлежность к этнонациональной группе, при этом этнос и нация отождествляются. Так, многие ученые, считающие себя специалистами по национальным проблемам, называют русских этносом, утверждая, что Россия «моноэтничная страна».
Данная проблема плохо понимается и индивидами. Хорошо, если человек происходит из этноса, который стал основой нации, однако он может происходить из малого этноса, но входить в состав нации, будучи гражданином национального государства. Нередко в западных странах «национальность» рассматривают именно как гражданство и подданство, принадлежность к определенному государству.
Чтобы внести бóльшую ясность в эту трудную проблему, предлагается этносом называть народ, осознавший свою идентичность, ответивший на три вопроса: кто мы такие? за что нас могут и должны уважать? как нам сохранить свое лицо? Иначе говоря, этносом следует называть возникший на основе племенного объединения народ, обладающий типичными расово-антропологическими чертами, самобытным образом жизни, поведения, обычаев, языка, менталитета, особенностями художественно-эмоционального выражения, системой ведущих ценностей, выраженной в мифологии. В отличие от этноса, нация — это народ, осознавший свою идентичность и защищающий себя с помощью государства.
Кроме того, известно понятие этноцентризм, оно фиксирует закономерность, согласно которой каждый народ на этапе формирования этноидентичности (самоосознания) только себя считал «собственно людьми», всех остальных, «чужих», — нелюдями, варварами, дикарями. Так, например, этнограф Г. Неверман пишет об одном из племен Новой Гвинеи: «Сами себя они называли аним-ха, т. е. настоящими людьми. Это означает, что все остальные люди являются существами второго сорта и вообще не заслуживают звания людей. С ними можно обращаться как угодно, потому что нравственные законы на них не распространяются. Внутри же своего племени полагается вести себя так, чтобы не причинить никому ни малейшего вреда и в меру своих сил помогать каждому»15. Когда миссионеры пытались доказать туземцам, что есть людей нельзя, что это грех, те отвечали им вполне искренне: «Мы не людоеды, мы людей не едим, они — не люди». Соответственно ксенофобией называют стереотипы страха перед чужеземцами, перед «чужими», потому что от них часто исходит опасность, поэтому формируется стереотип превентивной, упреждающей враждебности ко всем чужакам.
Понятие идентификации и идентичности созрело в качестве фундаментальной категории психологии и социологии не сразу. Некоторые исследователи считают, что восходит этот процесс к З. Фрейду, который одним из первых стал говорить о потребности ребенка идентифицировать себя с каким-либо внешним объектом для уяснения того, что он собой представляет. Сначала это были родители, затем школьные учителя, модные певцы или актеры.
Одним из основателей теории идентификации полагают все же Э. Эриксона, психолога американского неофрейдизма, который подчеркивал, что «идентичность индивида основывается на двух одновременных наблюдениях: на ощущении тождества самому себе и непрерывности своего существования во времени и пространстве и на основании того факта, что твои тождество и непрерывность признаются окружающими»16. Идентичность часто выражается в определенном «стиле индивидуальности» и воплощается не столько в вопросе «Кто я?», сколько в вопросе «Каким я хочу стать и как этого добиться?» Э. Эриксон исследовал жизненный цикл человека и обнаружил восемь этапов, сопровождаемых кризисом индивидуальной идентичности, тождественности человека самому себе17. «Если самоидентификацию понимать как совокупность добровольного выбора групп и коалиций для отождествления себя с ними и для вхождения в их состав полноправным членом, то идентичность в этом случае будет представлять собой такое же количество способов (механизмов) интеграции человека с группой разного уровня и ранга (семья, трудовой коллектив, профессиональный союз, народ, граждане страны, любительская ассоциация и т. п.)»18. Он формулирует следующее понимание идентичности: «...Коротко идентичность можно определить как отождествление себя (одного или многих) с кем-то и в чем-то и одновременно различение себя от кого-то и от чего-то»19.
М. Н. Губогло выделяет 12 базовых форм идентичности, которые формируются у молодого человека в процессе социализации: 1) гендерная; 2) языковая; 3) этническая; 4) религиозная; 5) семейная; 6) коллективистская; 7) профессиональная; 8) гражданская; 9) политическая; 10) региональная; 11) имущественная (собственническая); 12) социально-культурная20.
Исследования социологов в 1997 г. показали, что для молодежи со средним образованием наиболее важными ценностями, которые должны входить в образец идентификации, были следующие качества (в порядке убывания):
— человек с крепкой семьей и хорошими детьми;
— материальная обеспеченность;
— здоровье и физическая сила;
— профессионализм;
— свобода и независимость;
— чистая совесть;
— надежность в дружбе;
— умение повеселиться и отдохнуть;
— справедливость и умение постоять за других;
— энергичность и предприимчивость;
— духовное богатство;
— авторитет;
— конформизм;
— патриотизм;
— глубокая религиозность21.
В культурологии и философии идентичность считается одной из важных категорий, ибо является опорой культурного самосознания человека и группы. Она многопланова и многомерна:
- мифологическая самоидентификация рассматривает человека как тождественного миру: «мир есть “Я”», а я — как разумное существо», затем происходит обнаружение фундаментальной ценностной оппозиции «своего» и «чужого» («мир есть “Ты”», позднее — «мир есть “Оно”»;
- возрастная самоидентификация, производимая периодически при возникновении рассогласования реального возраста и представлений о себе;
- гендерная самоидентификация заключается в усвоении представлении о себе как представителе соответствующего пола и присвоении (овладении) соответствующих форм поведения;
- профессиональная самоидентификация, производимая по мере формирования профессиональных качеств;
- социально-ролевая и престижная самоидентификация, направленная на социальное самоопределение и самоутверждение;
- этническая (и национальная) самоидентификация.
Идентификация индивида двупланова: это отождествление себя с группой и отличение себя от типичных признаков члена группы, формирование оригинального образа. Идентификация культурно-групповая проще, здесь речь идет о различении «своих» от «чужих» на основании набора критериев, включающих в себя отношения со средой, с культурными традициями, с другими социальными группами, основу для самоуважения, специфичный менталитет и доминирующую систему ценностей.
В настоящей монографии не ставится цель подробно рассматривать и критиковать все существующие концепции этноса поскольку большой пользы в этом нет. Например, московский философ А. Й. Элез в книге «Критика этнологии» подверг наиболее известные концепции этноса скрупулезной критике (нередко переходящей границы такта) за нечеткость, запутанность, тавтологичность языкового выражения тех дефиниций, в которых этнографы пытались представить свое понимание проблемы. При этом он исходил из известной установки Л. Витгенштейна, что задача философии — это критическое исследование четкости языковых высказываний, что блестяще и сделал философ, не стремясь предложить что-либо взамен22. Точка зрения Л. Витгенштейна возможна, но не обязательна, при этом важно не только критиковать, но и предложить какую-либо свою концепцию понимания и различения этноса и нации. Тем более что замечательный русский философ и историк Л. П. Карсавин, отдавая должное роли критического метода в научном исследовании, возражал против абсолютизации критики; критицизм, полагал он, есть признак незрелого ума и ученичества, ибо «не критикою доказывается истинность того, чего нет в подвергаемом критике. Критицизм — признак ученичества и не руководимых целью исканий. И даже отдельные критические замечания полезны лишь в качестве иллюстраций доказываемой мысли. Что касается положительного доказательства, оно всегда — раскрытие системы»23. Критиковать может любой невежда, ум проявляется в предложении конструктивных, новых идей. Типичным проявлением такого некомпетентного критицизма можно считать статью В. В. Носкова, в которой автор критикует различные точки зрения на проблему идентичности, не понимая их и не предлагая взамен чего-то более разумного24.
Этнические и национальные проблемы вызывают сегодня огромный интерес не только в национальных республиках (например, Ф. С. Эфен-диев, Э. Г. Карху, И. М. Сампиев, Д. М. Тайсаев25), но и в столице26. К. Касьянова приводит точку зрения Э. Ренана на источник возникновения нации: «Общая слава в прошлом и общая воля в настоящем; воспоминание о совершенных великих делах и готовность к дальнейшим — вот существенные условия для создания нации... Позади — наследие славы и раскаяние, впереди — общая программа действий... Жизнь нации — это ежедневный плебисцит»27.
В последние годы наблюдается возрастающий интерес к этнопсихологии, который можно проиллюстрировать хотя бы тем, что появилось около десятка учебных пособий по этой новой дисциплине, в том числе А. А. Налчаджана, Н. Ю. Нежуриной-Кузнечной, Т. Г. Стефаненко, В. Г. Крысько, А. И. Егоровой28. В то же время легко заметить, что многие из них посвящены не психологии этноса, а культурно-антро-пологической психологии. Трудности здесь возникают по ряду причин, и в частности потому, что в отечественной литературе хотя и пытаются обозначить различие между этносом и нацией, все же чаще их отождествляют. Основная задача настоящей книги — выяснение различий этих понятий.
Ю. В. Бромлей называл «этническим парадоксом» ситуацию, когда в условиях унификации культуры этническое самосознание не ослабляется, а напротив, укрепляется29. Но этот «парадокс» хорошо объяснил А. Тойнби, указав вслед за Дюркгеймом на два взаимодополнительных закона развития цивилизации: интеграция и дифференциация. В одном отношении происходит сближение и выравнивание уровня разных культур, а в другом — увеличение разнообразия и углубление различия. На самом деле — это не «парадокс», а закономерность.
Главной причиной возросшего интереса к этнической идентичности является кризис той идентичности, которую навязала гражданам нашей страны коммунистическая идеология. Идентификационный образ «строителя коммунизма» потерял свою привлекательность, и возникает острая потребность заменить его новой «Я-концепцией» как в плане индивидуальном (определение смысла и целей жизни), так и социальном, поскольку в России, как восточной (по территории и менталитету) на 60—70 процентов стране, групповая идентичность всегда играла чрезвычайно важную роль. От констатации кризиса идентичности многие ученые перешли к попыткам понять причины и предложить пути преодоления этой ситуации неопределенности30. Причем одни по-прежнему цепляются за русскую национальную идентичность (главным образом те, кто хотел бы использовать эту идентичность как инструмент своих политических целей), другие же ведут поиск в русле этнической идентичности. При этом многие ученые интуитивно ощущают отличие «этноса» от «нации», но не могут это отличие четко сформулировать. Именно эта проблема и рассматривается в монографии.
Автор считает своим долгом высказать благодарность рецензентам, а также А. А. Кожанову, Л. П. Швец, М. В. Пулькину, В. А. Рыбалко, прочитавшим рукопись и высказавшим замечания и предложения, направленные на ее улучшение.