Учебное пособие Под редакцией Г. Б. Корнетова асоу 2010 удк 37(091) ббк 74. 01
| Вид материала | Учебное пособие |
- Учебное пособие Под общей редакцией доктора технических наук, профессора Н. А. Селезневой, 1419.51kb.
- Учебное пособие Москва, 2009 ббк-63. 3 /2/я 73 удк-930. 24 Степнова Л. В. Россия, 242.42kb.
- Учебное пособие Ульяновск 2010 удк 004. 8(075. 8) Ббк 32. 813я73, 1559.86kb.
- Учебное пособие удк 159. 9(075) Печатается ббк 88. 2я73 по решению Ученого Совета, 5335.58kb.
- Учебное пособие Москва 2010 удк 001(09) ббк 72., 823.15kb.
- Учебное пособие Волгоград 2005 удк 93: 008: (470+571) (07) ббк 63 (2), 2780.67kb.
- Учебное пособие Чебоксары 2007 удк 32. 001 (075. 8) Ббк ф0р30, 1513.98kb.
- Учебное пособие Санкт-Петербург 2005 удк 662. 61. 9: 621. 892: 663. 63 Ббк г214(я7), 546.15kb.
- Учебное пособие Уфа 2005 удк 338 (075. 8) Ббк, 1087.66kb.
- Учебно-методическое пособие Москва, 2009 ббк-63. 3 /2/я 73 удк-930. 24 Степнова, 154.54kb.
Провиденциалистская идея воспитания как основа православной педагогики. На протяжении веков педагогика, чтобы эффективно влиять на душу ребенка, противостоять любому антидуховному, безнравственному воздействию, внимательно присматривалась и широко использовала в практике воспитания провиденциалистские смыслы, связанные с идеей спасения и послушания.
Для православной педагогики второй половины XIX–первой половины XX в. провиденциалистская идея воспитания намечала общие ориентиры и была своего рода идейным фоном, на котором должны были решаться вопросы образования и воспитания. Непосредственной же теоретической основой провиденциализма в педагогике выступало христианское учение о человеке, содержащее теистическую трактовку важнейших философско-педагогических проблем, таких как сущность человека, его место в мире, цель и предназначение человеческой жизни, природа индивидуальной свободы, насыщение содержания и определение цели воспитания в зависимости от этих показателей.
К числу наиболее ярких педагогических трудов по части провиденциального осмысления воспитания относятся труды архиепископа Евсевия (Е.П. Орлинского), протоиерея В.Ф. Владиславлева, А.Л. Громачевского, П.Д. Юркевича, С.А. Рачинского, М.А. Куплетского, протоиерея А.П. Мальцева, М.А. Олесницкого, С.А. Соллертинского. Они разрабатывали теорию воспитания, в которой конкретно-научное знание о человеке интерпретировали в свете христианских представлений и ценностей. В.В. Зеньковский, анализируя гносеологические основания православной педагогики, указывал на важность слов апостола Иоанна, который говорил, что вся наша жизнь и работа ума, и веления совести, и даже свобода держатся и направляются светом божественного промысла.
Ортодоксальный характер отечественной педагогики связан с провиденциальным пониманием человеческого существования, развития личности, воспитательной цели в соответствии с двойственным предназначением человека – быть членом гражданского общества и Царствия Божия. Провиденциальный взгляд на педагогическое построение способствовал сглаживанию обострившегося противоречия между христианско-теоцентрическим и гуманистически-антропоцентрическим пониманием природы человека.
С более догматических позиций стремился обосновать единство промыслительного и научного элементов в педагогике православный священник Т. Буткевич. "Признавая человека существом свободноразумным, созданным по образу Божию, способным к беспредельному умственному и нравственному развитию, – писал он, – Божественное Откровение поэтому приписывает весьма важное значение научному образованию и школьному воспитанию как прямым средствам для развития в нас данного Богом разума, сердца и воли"19. Таким образом, подлинная истина о человеке – божественное откровение, подтверждающее и оправдывающее осознание человеческой личностью своего особого положения и назначения в мире, в свете божественного предопределения приоткрывает сущность образования и воспитания, которая заключается в знании человеком правды о себе и своем назначении в мире. Истинное назначение человека есть то единственное правило жизни, стремление к которому и является воспитанием.
Провиденциалистская идея воспитания в отечественной педагогике второй половины XIX–первой половины XX в. имплицирована в таких личностных свойствах человека, как нематериальность, стремление к нравственно истинному, духовность, ответственность перед собой, людьми, обществом и Богом. В этих определениях человек обнаруживает в себе воплощение образа Безусловной Абсолютной личности, которая не является субъективной идеей человеческого сознания, но имеет провиденциальную природу. Так, в работе "Наука о человеке" философа и богослова конца XIX–начала XX в. В.И. Несмелова отмечается, что безусловная сущность в человеке не есть ни безликое космическое начало, ни абстрактно-всеобщее психологическое свойство; она таит в себе даже не природное, а божественное происхождение. Поэтому, по убеждению мыслителя, в человеке так сильно стремление к спасению, которое может состоять только в достижении богоподобия. Опираясь на евангельскую заповедь "Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный", В.И. Несмелов рассматривал учение о спасении как учение о духовно-нравственном совершенствовании человека и обращал внимание на то, что христианство не обещает спасение, но открывает путь к нему. Поэтому так велика промыслительная роль в воспитании и самовоспитании, когда человек спасается не добрыми делами, а Христовым побуждением к достижению божественного совершенства его личности. Но для этого требуется мужественное признание укорененности греха в человеческой природе и мобилизация воли для его искоренения.
Осмысление педагогического процесса, когда провиденциалистская сторона личности предрасполагает человека к подчинению жизни служению Богу, привело к выделению принципа богосообразности воспитания, который, объединяясь и интегрируясь с принципами природосообразности и культуросообразности в сочетании с целями и содержанием воспитания, составил теоретический фундамент православной педагогики. В таком виде христианская педагогика во второй половине XIX в. приобрела вид всесторонне разработанной системы теоретического знания.
Между тем, как отмечает Е.А. Плеханов, анализируя религиозно-антропологические основания педагогики, в святоотеческой традиции не выработано единого понимания того, в чем следует усматривать образ Божий – в разумности ли человека, в его возможности подняться над телесно-чувственной природой, в бессмертии, в свободе воли, в творческих способностях, в чувстве ответственности за свои поступки и действия и т.п.20. Однако в общем смысле помощь ребенку в благодатном проявлении промыслительных духовных начал его природы выступает главным предназначением православной педагогики, что делает ее не столько педагогикой формирования, сколько педагогикой развития.
При знакомстве с работами православных педагогов обращает на себя внимание, прежде всего, их стремление обосновать влияние божественного промысла на социальную и личностную значимость воспитания, когда промысел рассматривается в качестве важнейшего механизма трансляции культурного опыта. Эта мысль обнаруживается в педагогических изысканиях у архиепископа Евсевия (Е.П. Орлинского), который воспитание человеческой личности рассматривал как достижение человеком своего истинного предопределения Божьего как в земной, так и в вечной жизни. Аналогичного суждения придерживались П.Д. Юркевич и М.А. Олесницкий. Вместе с тем теоретики православной педагогики второй половины XIX в. заостряли внимание на том, что воспитание, как, впрочем, и образование вообще, не всегда должно быть подчинено интересам государства, потому что оно состоит в обеспечении целей божественного промысла, т.е. воспитание не должно сводиться к задачам специального образования – профессионального, сословного, конфессионального и другого воспитания. Такой взгляд на воспитание подготовил почву для статьи Н.И. Пирогова "Вопросы жизни", в которой уже в секуляризированном повествовании говорится об общечеловеческом воспитании.
Провиденциалистский взгляд на педагогику во второй половине XIX–первой половине XX в. постулировал утверждение, что ограничение воспитания земными, преходящими потребностями делает его технологичным, инструментальным. Предназначение человеческой жизни должно определяться только исходя из абсолютных, но достижимых ценностей, поскольку они составляют фундамент любой сознательной деятельности независимо от ее конкретных целей. Таковы ценности, имеющие промыслительное происхождение.
Обнаруживая скрытые противоречия внутри светских концепций воспитания, духовно-педагогическая критика не только фиксировала их, но и стремилась разрешить их с позиций божественного промысла. Тезис о провиденциальности индивидуальной человеческой жизни и зависимость воспитания от промыслительных сил – краеугольный камень православно-педагогического душесловия.
Так, в педагогических системах П.Д. Юркевича и В.В. Зеньковского воспитание, нацеленное на человека, онтологически связанного с поиском и подвигом веры, с одной стороны, получает доступ к божественному действию Духа Святого, и с другой – в союзе единомышленников осуществляет в земной реалии присутствие Бога в человеческих жизнях, излияние божественного блага на все человечество. Поэтому цели воспитания имеют смысл только тогда, когда они ориентируются на жизнь вечную, а не на временную и, следовательно, должны формулироваться, соответствуя божественному промыслу.
Структура целей воспитания в свете божественного промысла. Во второй половине XIX–первой половине XX в. в педагогических теориях обозначилась структура целей воспитания в свете божественного промысла. Вообще проблема цели воспитания в свете божественного промысла была отправной точкой православного педагогического душесловия второй половины XIX–первой половины XX в. В целом в структуре целей воспитания выделились несколько составных частей, одновременно отражающих ступени становления идеальной личности и совершенствования человечества в целом. Начальная цель – становление и совершенствование человека как личности. При этом решалась проблема достижения гармонии между физическими и духовными потребностями воспитуемого. Человек становится совершенной личностью, когда ведомое промыслом его стремление к истине, добру, прекрасному предопределяют его потребности в пище, одежде, жилье. Но это достигается не путем побуждения к аскетизму, подавления тех или иных физических желаний, а путем духовного восхождения, путем промыслительного побуждения воспитуемого к спасительному совершенству. Достижение этой цели идет через развитие эмоциональной сферы, через воспитание Сердца. Человек становится совершенной личностью, когда он наполнен любовью, подобной любви, носителем которой является Бог. Есть только один Бог, и он желает, чтобы все люди спаслись и были правильно воспитаны. Осуществлено это может быть только, если люди узнают Иисуса Христа, который есть единственный посредник, соединяющий воедино людей и Бога. Таким образом, через провиденциальный смысл воспитания воспитуемый видит в нем личный интерес.
Вместе с тем, если цель воспитания не частичная и частная, а всеобъемлющая и спасительная, то она, сообразно предназначению, должна исходить не из подготовки мастерового, купца или чиновника, а доброго христианина, живущего в православной вере с любовью к Богу, своему народу и отечеству.
Говоря о цели воспитания, как, впрочем, и о цели образования, следует отметить, что она исключительным образом соответствует провиденциальному смыслу христианской жизни – спасение души. В этом контексте "спасение" подразумевает избавление не от физической опасности, а от опасности духовной. "Связать проблему воспитания с темой спасения, – отмечает В.В. Зеньковский, – значит уяснить себе смысл воспитания". Эта цель стала целью и основанием всей системы православной педагогики, она позволила заложить глубокую смысловую основу всех ее категорий и понятий.
Учение о спасении направляет педагога к его главной цели – способствовать возвращению человека (ребенка) из состояния неестественного в состояние естественное, обновленное. В соответствии с этой целью определяются все позиции православного воспитания.
Как нельзя лучше о влиянии божественного промысла на формирование целей воспитания свидетельствуют мысли П.Д. Юркевича. В своих размышлениях о цели воспитания в свете божественного промысла он отмечал, что педагогика, прежде всего, должна исходить из ясно определенной цели воспитания. Поскольку же эта цель совпадает, по убеждению Юркевича, с предопределенной целью жизни человека, то педагогике всегда необходимо обращаться, прежде всего, к Священному писанию, в котором заключена подлинная истина о смысле и предназначении человеческой жизни. "Божественное откровение сообщает нам познание высшей правды касательно фактического положения человека и касательно того, чем он должен сделаться и до какого совершенства бытия он должен достигнуть. Как открытая на первых страницах первой священной книги истина, что человек сотворен по образу Божию, может рассказать мыслящему и морально чуткому воспитателю все, что он должен делать относительно будущего назначения воспитанника; так христианское учение о возрождении и обновлении человека в целой семье человеческой, проникнутой одним и тем же духом любви и истины, открывает воспитателю на сколько, почему и при каких условиях он может надеяться на успех своих занятий"21.
Нравственное воспитание в свете божественного промысла. Педагогическое воздействие, обращенное к воспитанию души, духовности и нравственности, неизбежно наталкивает на его провиденциалистскую составляющую. В православном святоотеческом наследии второй половины XIX–первой половины XX в., которое представлено педагогическими теориями П.Д. Юркевича, В.В. Зеньковского, И.А. Ильина, Св. Феофана Вышенского, Св. Тихона Задонского, Св. Игнатия Брянчанинова и других, все чаще делается вывод, что нравственная истинность христианства имеет промыслительное происхождение, иными словами, нравственная природа человека предопределена Богом. Таким образом, нравственность включает соответствующее понимание предопределения человека и смысла его жизни, выраженное в нормативно-ценностной норме. Что касается промыслительных оснований души, то их как априорный принцип отмечает П.Д. Юркевич.
Целостность внутренней жизни созидается не в результате перехода от низших способностей души к высшим, а наоборот – в процессе пробуждения духовных начал, оказывающих преображающее благотворное воздействие на укрепление физических, умственных и эмоционально-волевых свойств личности. Нет смысла искать эти духовные начала в естественной природе человека. Они имеют не физическое, а метафизическое, промыслительное происхождение. Поэтому воспитание – это воспитание Духом Святым. По словам А.С. Хомякова, искать Духа Святого "не дается человеку по его усмотрению… Оно дано было единожды, на все века…"22.
Педагогическая мысль второй половины XIX–первой половины XX в. экстраполирует интенцию о том, что нравственные устремления, приносящие человеку чувство внутреннего удовлетворения, по замыслу Бога отвечают более высоким ступеням духовного развития. В то время как научное знание сообщает сведения о физической стороне жизни человека, но ничего не может сказать о ее смысле и нравственном назначении. Поэтому педагогика всегда должна иметь в виду высшее назначение человека, предопределенное Творцом, ибо от него зависит, станет ли человек нравственной личностью.
Подводя некоторые итоги, отметим, что мыслителям второй половины XIX–первой половины XX в. симптоматично сопоставление божественного провидения с метафорой нерукотворного компаса, который должен удержать человечество на курсе нравственности, а значит, на исполнении Божьего закона, расставляющего все по своим местам. Такой взгляд прослеживается у П.Д. Юркевича, В.В. Зеньковского, В.В. Розанова. В их педагогических трудах отмечается, что божественное провидение буквально пропитано нравственной проблематикой, моральными понятиями долга, стыда, совести, справедливости, вины и требует от человека постоянного восхождения к ним. В морально-нравственном дискурсе божественного предопределения уместны мысли Св. Игнатия Брянчанинова, который в слове "совесть" через призму божественного промысла усматривает нравственную внутричеловеческую категорию. Корень в слове "совесть" – "весть", "со" – приставка. Откуда весть? От Бога. Совесть – это голос Бога внутри нас, голос нашего духа. Отметим, что И. Ильин в работе "Аксиомы религиозного опыта" говорит то же самое: совесть человеку дается Богом.
Роль учителя в свете божественного промысла. Во второй половине XIX–первой половине XX в. в педагогических построениях вновь роль учителя-воспитателя рассматривалась через призму божественного промысла. Его миссия осмысливалась как промыслительная, а характер взаимоотношений возвышался до уровня Бог-учитель. Бог и соответственно божественный промысел задавал имплицитные потенциальные возможности для беспредельного совершенствования личности, а Учитель-наставник способствовал их выявлению и наставлял на путь истинный.
К такому выводу пришли многие православные педагоги через осмысление личности Христа-Учителя. В педагогических теориях П.Д. Юркевича, архиепископа Евсевия, М.А. Олесницкого, протоирея В.Ф. Владиславлева представленная личность Христа, передавшего людям нравственную истину не только в виде слова, но и деяния, не только в виде учения, но и личного образца, выступает в роли учителя, принесшего и распространившего новое учение в виде воплотившегося в человеке Бога, который пришел на землю, чтобы убедить людей в своем спасительном предназначении. Поэтому, по глубокому убеждению святоотеческих православных педагогов, в этом знании божественным промыслом дан закон подлинно нравственной жизни. Само учительство Христа должно быть понято как искупление, т.е. сообщение людям истинных понятий и истинных целей для человеческой деятельности. Следовательно, по своему глубинному смыслу христианское учение предстает моральным откровением Бога человеку, самообнаружением Бога в качестве абсолютного морального начала. С этой точки зрения все догматы необходимо заключают в себе провиденциалистский нравственный смысл. Митрополит Антоний (Храповицкий) усматривал в истине Триединства Бога провиденциальное обоснование нравственного долга любви, а учение о загробном воздаянии рассматривал как призыв к добродетели терпения. В этом смысле Нагорная проповедь есть промыслительное средоточие всего вероучения как "Символ веры" христианина и воспитательная доктрина невидимого божественного провидения.
Вообще в святоотеческом педагогическом душесловии деятельность педагога сродни искусству, поскольку он призван преобразовать природу ребенка в соответствии с высшей идеей. Однако, в отличие от художника, воспитатель не вправе обращаться со своим "материалом" по собственному усмотрению, поскольку в лице ребенка он имеет перед собой самоценную жизнь, которая заключает в себе высшее божественное предназначение. Поэтому воспитание должно продолжить дело самого промысла и может только развить и совершенствовать то, что заключает в себе божественное предназначение.
Провиденциалистская идея воспитания в педагогике Евсевия (Е.П. Орлинского). Провиденциальный взгляд на воспитание наблюдается в педагогике архиепископа Евсевия (1808–1883), который, будучи религиозным мыслителем, смысл воспитания видел в приготовлении души человека к вечному блаженству и общению с Богом. Согласно Евсевию, воспитание призвано способствовать достижению человеком своего истинного предназначения как в земной, так и в вечной жизни.
Мысль о том, что спасение души не исключает, а напротив, предполагает заботу родителей и воспитателей о подготовке ребенка к реальной мирской жизни, проходит красной нитью через всю педагогику Евсевия. Формируя цель воспитания, Евсевий брал во внимание промыслительные характеристики человеческого существования. Однако провиденциальная перспектива жизни в педагогике Евсевия обусловлена не только приготовлением души человека к вечному блаженству, но и задачами "образования полезного члена земного общества", воспитания благочестивого христианина. Цель воспитания в педагогике Евсевия определяют положения, касающиеся воспитательного идеала, и положения о предназначении человека. "Как последнее назначение людей, так и способности их, – пишет Евсевий, – по крайней мере в главном одинаковы, а потому подлежат и одинаковым законам образования"23.
В общей цели воспитания усматривается провиденциальная составляющая: приведение внутренних сил ребенка в такое состояние, чтобы он укрепился во всех отношениях и отвечал своему временному и небесному назначению. Тем самым Евсевий в цели воспитания видел пробуждение "сыновнего страха к Богу". Между тем понятие страх Божий у Евсевия лишено отчетливого философского и экзистенциального характера. Страх Божий у Евсевия – это не страх перед всевидящим и всемогущим Богом. Более точно мыслитель определяет его как чувство, соединяющее в себе ответственность с любовью, которая, имея божественное, промыслительное происхождение, выступает общим истоком более высоких и сложных чувств – красоты, истины и добра. В этой области прослеживается провиденциальная соподчиненность человека с другими людьми и Богом. Без этой способности по глубокому убеждению мыслителя невозможны полнота и соборное единство человеческой жизни, так как любовь святая, а не чувственная соединяет человека с Богом как с последней его целью.
Интересно, что само воспитание Евсевий рассматривал как социальное и духовно-нравственное божественное предназначение человечеству. Поэтому целостная воспитательная система, включающая физическое (телесное), умственное, эстетическое и нравственное развитие личности в гармонии телесных и душевных сил способствует реализации божественного предназначения – его единения с Богом в жизни вечной. Необходимость физического воспитания обусловлена также провиденциальными задачами, поскольку, как и душа, тело является творением Бога и, следовательно, нуждается в заботе и укреплении. "Тело – это превосходное создание рук Творческих"24. Поэтому желательной нормой является гармония между физической и душевной жизнью – соединение нравственного здоровья со здоровьем физическим, по мысли Евсевия, является высшим благом для человека и наилучшим образом способствует достижению человеком его истинного предназначения.
Евсевий разделял точку зрения о том, что, хотя ребенок рождается невинным, он изначально несет на себе печать первородного греха. Отсюда провиденциальность детской природы: с одной стороны, в раннем возрасте дети обнаруживают начатки телесных и духовных недугов, а с другой – заключая в своих глубинах благодатный образ Божий, ребенок одарен только ему данными возможностями и задатками развития. Поэтому воспитание может состоять только в пробуждении и культивировании предопределенных способностей.
Усматривая основу воспитания в реализации промыслительных характеристик, Евсевий тем самым отчетливо очертил предмет педагогики, вобравший в себя "назначение человека" (цель воспитания), "как должно воспитывать" и "кто может воспитывать" (субъект, объект и характер воспитания), структуру педагогической деятельности и ее законов, социального и духовно-нравственного предназначения воспитания.