Ю. А. Свеженцева Публикуется по изданию
| Вид материала | Документы |
- Публикуется по изданию: Н. А. Корнетов, Е. В. Лебедева Депрессивные расстройства, 218.38kb.
- Аналогичное сообщение приведено в письме, 1025.23kb.
- Публикуется по изданию: Н. А. Корнетов, А. В. Ермаков Исторические тенденции и современные, 1961.2kb.
- Записки Восточного Отдела", т. X, 1896; "отчет, 951.1kb.
- М. В. Ярышев по изданию: fit durch vitamine, Klaus Oberbeil- sudwest. На русском языке, 3056.23kb.
- Н. А. Корнетов Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск, 390.07kb.
- Перевод с английского Л. В. Харченко, Редактор, 3502.1kb.
- Н. А. Корнетов нии психического здоровья Томского научного центра со рамн, 481.16kb.
- Н. А. Корнетов нии психического здоровья Томского научного центра со рамн, Томск, 1129.48kb.
- Добротолюбие, 21230.58kb.
ПЕРВАЯ ПРОБА ТЯЖЁЛОГО НАРКОТИКА: ВНУТРЕННЯЯ ЗАЩИТА ЛИЧНОСТИ И ВНЕШНЕЕ ПРИНУЖДЕНИЕ
Под внутренней защитой личности от наркотиков мы подразумеваем устойчивую установку никогда и ни при каких обстоятельствах не употреблять наркотики. Такое убеждение часто эмоционально усиливается страхом перед наркотиками, основанном на знании о негативных последствиях употребления наиболее распространённых наркотиков. Более слабая версия убеждения такова: «Травка» — это не наркотик, поэтому можно изредка позволить себе курнуть, но ничего покрепче (укол, «колёса» и т. п.) употреблять нельзя. Надо отметить, что такая версия внутренней защиты часто бывает неустойчивой и очень быстро разрушается.
Отсутствие внутренней защиты у человека, не употребляющего наркотики, никогда не выражается в стойком убеждении в том, что наркотики можно употреблять любые, если они доступны. Даже наркоманам «в системе» редко свойственно такое убеждение. Пожалуй, наоборот, они убеждены в том, что наркотик нельзя даже пробовать, иначе — конец. Один из респондентов, 35-летний наркоман с 11-летним стажем употребления «черняшки», говорил: «Наркотик — это как вкусный торт. Если его никогда не пробовал, ты видишь его на столе, но, не зная его вкуса, можешь спокойно отказаться. Но если ты его уже пробовал, то, попадая в ситуацию, где на столе стоит торт, а ты голоден, ты вспоминаешь его вкус и не в силах удержаться. Если хоть раз пробовал наркотик, то, считай, ты наркоман, потому что наркотик умеет ждать. Я и сам всем говорю: лучше не пробуй». Большинство опрошенных наркоманов были убеждены, что надо жить без наркотиков, очень хотели избавиться от зависимости, но они вовсе не были уверены, что смогут не употреблять: «Если бы кто-нибудь мог вытереть эту полосочку в головном мозгу».
В ходе нашего исследования интервьюер, пытаясь разговорить респондента, часто утрировал ситуацию: «Вспомните то время, когда вы ещё не употребляли наркотики. Вы проснулись однажды, твёрдо решив, что именно сегодня попробуете? Или вы долгое время перед этим думали, что надо обязательно попробовать?» Респонденты смеялись в ответ, утверждая, что так никогда не бывает. Первая проба — это всегда незапланированный случай, всегда уступка своему желанию, любопытству, или настоятельным предложениям других.
И только после неоднократных приёмов, но ещё до возникновения зависимости появляется убеждение в том, что можно употреблять любые наркотики, контролируя себя, чтобы не стать «законченным наркоманом». Такое убеждение возникает как способ уйти от внутреннего диссонанса, как оправдание своих действий. Оно особенно свойственно тем, кто ещё не «в системе» и зарабатывает на распространении наркотиков, ведь человеку не свойственно что-либо делать и в то же время быть убеждённым, что творит зло.
Установка на употребление наркотиков есть временный этап. Она сопровождается тем, что человек не осознаёт себя наркоманом, не идентифицирует себя с «обычными наркоманами»: «они грязные, опустившиеся, не имею с ними ничего общего». Только после неоднократных «ломок» постепенно приходит осознания своей зависимости и слабости, сожаление о том, что когда-то попробовал наркотик. Многие наркоманы «в системе» неспроста называют наркотик «лекарством». Здесь кроется осознание себя как больного человека. Один из интервьюируемых, 30-летний парень, охарактеризовал своё здоровье так: «От меня уже землей пахнет». Для наркоманов «в системе» характерно то, что они сожалеют не о том, что приобрели зависимость, а о том, что узнали вкус наркотиков. Таким образом, это фактически есть осознание «табу» на первую пробу. Справедливо было бы заметить, что такая убеждённость отчётливо проявляется тогда, когда наркоман испытывает трудности материального характера. Именно эти проблемы были основной причиной добровольного обращения к врачу.
Пока у человека, употребляющего наркотики, нет зависимости и осознания табу на их первую пробу, он наиболее опасен для окружающих. Даже те из наркоманов, кто не зарабатывал на распространении, активно «подсаживали на иглу» многих знакомых, вплоть до самых близких и дорогих людей. Их побуждало осознание того, что они «делятся с человеком кайфом», «открывают ему новый мир», помогают отвлечься, успокоиться. Приятно также было ощущать себя «зачинщиком нового интересного мероприятия».
Отсутствие внутренней защиты у человека, не употребляющего наркотики, выражалось не в противоположном убеждении, а в отсутствии всяких убеждений относительно наркотиков. Вся информация, которая у них была о наркотиках, - это рассказы знакомых «на микрорайоне» о том, что, например, «джеф» — это вещь. Такой человек — как чистая книга, в которую записывается информация от друзей, приятелей, других людей, случайно оказавшихся в их компании. Подобная информация исходит не от «законченных», вызывающих отвращение опустившихся наркоманов, а от знакомых, вызывающих доверие и уважение людей, которые только начинают употреблять, знают, какой это кайф, но ещё не знакомы с тяжёлыми последствиями наркомании. В среде дворовой компании, скучающей и не знающей, как можно убить время, гордость и превосходство испытывает тот, кто открывает приятелям «новые ощущения».
Возможно, такие подростки и слышали что-либо о вреде наркотиков от своих учителей. Но учитывая тот факт, что они в основной своей массе имели конфликты с учителями, занимались крайне плохо, можно предположить, что эта информация не вызывала должного доверия, так как не было доверия к её источнику.
Если социальное окружение «близко знакомо» с наркотиками, то, оказавшись впервые в ситуации, когда предлагают присоединиться, «внутренне незащищённый» человек без колебаний соглашается. В этот момент у него нет страха («ведь многие так делают, и ничего»), нет мыслей о возможной зависимости, о том, что можно не остановиться, потерять себя. Некоторые даже говорили, что не знали ничего о «системе», не думали о том, что это настоящий наркотик, так, одно баловство. Основной мотив — «интересно попробовать что-то новое», «от скуки», «в шутку», «чтобы быть своим в компании», «чтобы уважали», «чтобы не считали ещё маленьким». Даже если первая проба, например, плана не понравилась, было плохо, они всё равно продолжают употреблять, желая «распробовать кайф», да ещё потому, что все так делают в его компании. Такой человек быстро переходит от лёгких к тяжёлым наркотикам, пробует всё, что есть возможность употребить.
Для анализа данных интервью мы разделили всех опрошенных на 1) тех, у кого не было никакой внутренней защиты личности от наркотиков (13 человек), и 2) тех, кто имел хотя бы некоторые зародыши такой защиты (11 человек). Интересные результаты получились, как только все проведённые интервью были упорядочены в зависимости от возраста наркомана. Как оказалось, отсутствие защитных установок было характерно респондентам помоложе. По всей видимости, это связано с более активным наступлением наркосреды в последнее время и обусловленным им специфическим формированием представления о наркотиках у части молодёжи.
Таблица 2
Наличие внутренней защиты личности от наркотиков (ВЗ) до первой пробы у 24 опрошенных
| Возраст | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 25 | 25 | 25 | 26 | 26 | 27 | 27 | 27 | 28 | 28 | 28 | 28 | 29 | 30 | 30 | 31 | 34 | 35 | 40 |
| ВЗ | – | – | – | – | – | – | – | – | – | + | + | – | + | – | + | + | + | – | + | + | + | + | + | – |
Респонденты, на момент первой пробы наркотика не имевшие защитных установок против наркотиков. Первая группа наркоманов имела очень похожие биографии. Их жизненный путь можно назвать «быстрым и беспрепятственным погружением в наркоманию и наркокультуру». Нельзя сказать, что эти люди — выходцы из семей с низким уровнем образования. Напротив, у восьми из тринадцати человек матери имели высшее образование, у шести — отцы. Роднит представителей этой категории тот факт, что все они, за исключением одного человека, проживают в заводских или «спальных» районах Харькова, или в частном секторе.
Вот типичная краткая биография представителя первой категории:
Респондент № 17.
Мужчина 25 лет, образование — неоконченное среднее специальное, 1 год недоучился в ПТУ, проживает в районе ХТЗ. Родители — высокооплачиваемые в прошлом рабочие завода.
Поздний и единственный ребёнок в семье. В детстве помнит, что семья ни в чём себе не отказывала. Машины и дачи не было, но жили в целом безбедно (до того момента, когда респонденту исполнилось 18 лет). Мать сильно баловала своего ребёнка, потакала всем его желаниям. Дома был закон: для ребёнка — всё. Отец по заводским понятиям «выпивал» (до литра в день), похмелялся, мог и накричать — поставить на место.
В школе помнит себя выделяющимся среди сверстников не по годам развитым телосложением. Вследствие чего общался больше со «старшими». Занимался силовыми видами спорта (бокс, дзюдо). Ориентировался на компанию старших по возрасту товарищей.
«Старшие много пили. Когда я стал пить, они уже кололись, их все уважали и боялись. Они били «чертей», играли в деберц. Ходили на «пятак» (там, где дискоклуб «Юность») бить «чертей». На них все смотрели снизу вверх. Их все боялись и уважали. Хотелось быть таким же».
«В 13 лет первый раз напился. На день города. После чего пил редко — дни рождения, праздники. К 15 годам стал пить чаще — перед дискотекой и т. п.»
«После окончания 8 классов поступил в «бурсу», где в 16 лет впервые курнул травку. Напился водки, как всегда гулял в центре со старшими ребятами (20–21 года) в районе кинотеатра «1-й Комсомольский». К тому времени бросил занятия спортом. Поехали на базар, купили товарищу шапку, обмыли, нажрались как сволочи. Поехали к моей девушке, я с ней тогда же и поссорился. Пьяные, с двумя незнакомыми наркоманами, мы поехали на Журавлёвку, купили 2 пакета плана у цыган. С товарища, пьяного в стельку, «нарики» сняли шапку и «потерялись». План остался у нас. Через два дня мы решили курнуть, не пропадать же добру. Оказалось нормально — «пойдёт». За пару дней с 3–4 друзьями скурили 2 пакета».
«Водка рекой, гуляли широко, центр, блатная бригада, много девушек, почти каждый день ездили на Журавлёвку за планом и курили. Спиртное к тому времени почти не пили».
«В 16 лет впервые укололся. К тому времени около 7 месяцев ежедневно накуривался. Захотелось более сильных ощущений. Пришёл к этому постепенно. Знакомые говорили, что это «классно». Много рассказывали те, кто только пробовал. Знакомых в системе не было. Видел этих наркоманов, думал, что это «люди серьёзные», относился к ним с уважением. О «системе» я тогда вообще не знал. С товарищем, который эпизодически кололся и знал где взять, с которым постоянно раскуривались (на 7 лет старше, работал таксистом, умер от передозировки) «размутили лоха на воздух», т. е. нашли «спонсора», за его счёт поехали, купили у цыган черняшку и укололись. Это была какая-то малолетская смелость, кажется, да, что там! Понравилось. Деньги есть — колюсь. Сразу изменилось и моё окружение. Теперь я общался с людьми «в системе», некоторым было под 40, они имели по несколько «ходок» (т. е. неоднократно сидели), «забивали» в среднем 10–15 кубов. Я был самым молодым в их компании».
«К тому времени бросил учёбу, недоучился год — надоело. Любимым занятием стало варить и колоться — как хобби у нормальных людей. Сейчас об этом жалею. Как больной сахарным диабетом каждый день колет инсулин, так и я каждый день вводил лекарство. Тут уже не до кайфа, просто иначе не можешь».
«В 18 лет впервые попал в больницу (отделение 32). Признался родителям, что после сезона присел плотнячком. Лег «добровольно» — щеманули мусора, зачем доводить дело до кризиса? Потом до 21 года лечился 3 раза».
«В 21 год пролечился, 8 дней пролежал, потом дома доспрыгнул, летом вообще не кололся — надоело, устал, не хотел больше этих «головняков», всё стало сложней и дороже, мусора щемят и т. д.».
«В то время пытался работать — 9 месяцев в обувном кооперативе, 1 месяц пробивал кнопки на курточки, разнорабочим, сторожем, ездил на реализацию по России, в Москву. Пока работал, периодически кололся, но в системе не сидел».
«В 23 осуждён по статье 140 часть 3 за квартирную кражу на 2 года. Вышел по амнистии, не досидел 7 месяцев».
«Когда вышел, отец «допился» до инфаркта, в больнице получил воспаление лёгких, умер. Денег ни копейки, занимали на лекарства, похороны. Остались на мамину пенсию. Пришлось лечь на лечение».
Респондент считает, что в том, что он стал наркоманом, 95% влияния окружающих, среды: «С детства у меня бандитский круг общения».
Практически все респонденты из первой категории впервые попробовали курить «траву» в компании, с которой постоянно проводили время (компания «на районе», одногрупники, одноклассники). Что же касается первой пробы тяжёлых наркотиков, то здесь в одной половине случаев роль учителя исполняли «случайные знакомые», в другой — знакомые близких друзей. Для респондентов первой группы более характерно доверяться случайным знакомым.
Респондент № 5, женщина, 19 лет.
«Случайные знакомые из Москвы попросили показать, где в Харькове продают наркоту цыгане. В благодарность мне сделали укол («ширево»). Было очень плохо физически. Через 2 недели я сама нашла торговца, повторила укол. И сразу каждый день по уколу в течении 2-х недель. Об этом узнали родители, закрыли дома. Через 1 день у меня началась ломка, что очень напугало. Я убежала через квартиру соседей к торговцу. Но без денег наркотики не давали — «перекумарься». Заняла деньги у подруги, купила наркотик и первый раз ощутила «разлом» — очень понравилось. Когда начала колоться, постоянной компании не было — парень-торговец (ровесник), мужчина (49 лет) и девушка (18 лет)».
Вид других наркоманов всегда вызывал у респондентки жалость и желание помочь деньгами, вещами. Себя наркоманкой она не считала. Только полгода назад пришло осознание действительности, т. к. она стала замечать, что «мужчины не обращают внимания», «стало тяжело одеваться», «купаюсь редко». Хочет избавиться от наркотиков, но не знает как.
Респондент № 14, мужчина, 20 лет
В 16 лет впервые курил марихуану. Предложил друг. Состояние понравилось, «ощущалось спокойствие». Начал употреблять траву постоянно. 3 года курил только траву.
В 19 лет начал общаться со случайным знакомым друга («который больше, чем друг»). Этот знакомый поначалу ненавязчиво предлагал укол опиума. Они с другом проявили заинтересованность, и уговоры стали настойчивей. Деньги были, т. к. зарабатывали на продаже травы.
«Однажды обстоятельства так сложились, что плана не было, нечего было ждать. Тогда решили уколоть опиум по 0,5 куба. Показалось, что ощущения от травы лучше, поэтому на 3 месяца вернулись к плану. Но через 3 месяца захотелось чего-то нового. Попробовали ещё раз опиум, который стали колоть 2 раза в месяц по 1 кубу. При этом продолжали курить траву. Это продолжалось полгода. Потом увеличили дозу, кололи 2 раза в день на протяжении 1 месяца. После 2-х дней перерыва почувствовал «кумар», ломки не было».
На 1 месяц вернулся к опиуму. С опиума легко перешёл на эфедрин. Считает, что у «джефа» — «приход» лучше, чем у травы, но состояние от травы больше нравиться. Около 4 месяцев употреблял «джеф». С помощью водки «съехал» с «джефа» достаточно легко. Последние 3 месяца сидит на «джефе». Привлечён по 229 статье. Планы на будущее связывает с наркотиками — «не всё познал, столько неизведанного». В поисках ощущения спокойствия. Считает, что если человек хоть раз попробовал, то ему уже трудно будет остановиться. Уверен в возможности контролировать собственное употребление так, чтобы не попасть в полную зависимость, не стать «законченным наркоманом».
Приведённый выше фрагмент интервью даёт объяснение тому, как постоянное употребление лёгкого наркотика приводит к формированию психологической зависимости. Если вдруг по какой-либо причине лёгкий наркотик окажется не под рукой, то человек с психологической зависимостью легко компенсирует нехватку пробой тяжёлого наркотика.
Итак, для респондентов первой категории характерно полное отсутствие установок против употребления наркотиков. При определённых условиях они обязательно станут принимать наркотики. Эти условия таковы:
- Проживание в районе традиционного потребления.
- Доступность наркотического сырья.
- Знакомство с лицами, уже употреблявшими наркотики и знающими технологию изготовления и приёма.
- Вхождение в неформальную группировку молодёжи с отклоняющимся поведением, занятую поиском «нетрадиционных развлечений».
- Отсутствие контроля со стороны родителей.
- Однообразное, скучное времяпрепровождение, отсутствие возможностей для молодёжи интересно и полезно проводить свободное время.
- Обилие свободного времени, связанное с тем, что респонденты прогуливали занятия, не работали или были заняты на «сезонной работе».
- Возможность хорошо зарабатывать на распространении наркотиков.
Не углубляясь в психические и когнитивные особенности наших респондентов, мы также можем выделить факторы, оказавшие влияние на отсутствие у подростка установок против употребления наркотиков:
- Формирование представления о наркотиках у подростка только компанией равных или немного старших по возрасту товарищей, имевших опыт употребления наркотиков.
- Недоверие к иным источникам подобной информации, таким, например, как учителя, чему зачастую способствуют конфликтные отношения с ними.
- Неэффективная разъяснительная работа с молодёжью.
- Несформированность жизненных интересов и целей, лежащая в основе неумения интересно и полезно проводить время.
- Склонность к девиантному поведению вообще, чему способствует а) «проблемная» семья, б) негативный пример нарушения запретов родителями, в) высокий уровень доходов семьи в сочетании с обстановкой вседозволенности для ребёнка, развивающей «паралич воли», неумение отказывать себе в желаемом.
Респонденты, имевшие защитные установки против наркотиков. Вторая категория опрошенных более интересна для исследователя. Нельзя сказать, что все они имели устойчивые установки не употреблять наркотики. Скорее был страх перед неизведанной властью наркотика, страх не остановиться, осознание того, что «в наркотики так и влазят, сначала один раз, а потом…» Такие люди пробуют наркотики в более позднем возрасте. Часто бывает, что они сразу начинают с тяжёлых наркотиков. Часть наших респондентов имела защитные установки против тяжёлых наркотиков, но в то же время они считали, что курить план вполне допустимо. Некоторые из них имели опыт общения с наркоманами «в системе» и видели, как это ужасно. Судьбы этих людей разнообразны, но в каждой из них наступает период или краткий момент времени, когда под влиянием внешних факторов ослабляется или разрушается вообще внутренняя защита личности от наркотиков. Задача исследователя состоит в том, чтобы определить эти внешние факторы и показать механизм, посредством которого разрушается внутренняя защита личности.
Одним из таких внешних социально-культурных факторов является длительное общение с близкими людьми, употребляющими наркотики. В этой ситуации не спасает даже предыдущий опыт наблюдения за трагедией наркомана «в системе». Приведём пример.
Респондент № 18, мужчина, 30 лет, хорошо зарабатывавший на жизнь оценкой и продажей антиквариата, и позволявший себе регулярно курить план.
«У моей бывшей жены был брат наркоман, на лечение которого я потратил много денег, времени и сил. Возил его на лечения, делали адсорбции, всё зря. Видел, что с ним происходит от опия, и это тогда вызывало только отрицательные эмоции.»
«В 27 лет, параллельно с женой, жил с девушкой, занимающей особое место в моей жизни, и которая была знакома с тяжёлыми наркотиками. Она изредка могла «оборваться». В то же время я впервые попробовал героин. Дело было так. Мне часто друзья оставляли какие-либо вещи, спрячь, мол, пусть у тебя полежит. Дома как-то оказалось 200 грамм героина, которые оставил мой товарищ на сохранение, а сам пропал неизвестно куда. Наверное, убили в Чечне. Ко мне пришёл другой товарищ, знавший про героин, и попросил найти, где он спрятан. Товарищ уже употреблял ранее героин. Нашли. Предложил нюхнуть. Нюхнули. Первое впечатление негативное — обрыгался, было плохо. Около месяца не употреблял, но, так как жил в то время с людьми, употребляющими каждый день, постепенно приобщился к более-менее постоянному употреблению. Момент привыкания отчётливо не помню, барьера перед новым наркотиком не было. Через 6–7 месяцев весь героин вынюхали, начал покупать у негров. Около 4 месяцев употреблял, потом соскочил сам за 7 дней. После чего не употреблял 8 месяцев. В 29 лет возобновил приём опиатов — стало скучно. Прекратил курить план — ощущения стали уже не те, перебил героин. Около 0,5 года назад перешёл на черняшку, стал вводить внутривенно».
Примеры неоднократно показывали, что некоторые респонденты до момента первой пробы имели стойкое убеждение против наркотиков, осознавали опасность, с брезгливостью относились к наркоманам. Но вдруг оказывалось, что кто-либо из ближайшего окружения (брат, любовница, лучший друг, муж) принимает наркотики. И, несмотря на наглядный негативный пример, осознание проблем близкого человека, его передозировку наркотиками и смерть, для этих опрошенных наркотики стали чем-то повседневным, обычным, и через некоторое время они сами стали их употреблять. Такой механизм заражения наиболее свойственен женщинам, чьи мужья употребляют наркотики.
Респондент № 21, женщина, 31 год.
«Муж работал кассиром в кооперативе игровых автоматов на вокзале. Жили нормально. С рождением ребёнка муж начал пить, как это всегда водится. Я растила дочь, общалась с соседями. Было 2–3 семьи, с которыми мы общались, вместе отдыхали на море, у них тоже были маленькие дети».
«В 24 года, когда ребёнку было около 3 лет, я узнала, что муж колется. Соседи пришли и сказали, чтобы забрала мужа с улицы. Прихожу и вижу, что он в невменяемом состоянии. Привела домой, он отошёл и признался. С тех пор муж начал колоться дома, несмотря на постоянные скандалы. Пусть лучше дома, чем под забором на улице, чтобы нигде не лазил».
«Через полгода попробовала уколоться сама. Помню, что захотелось попробовать самой того, без чего не может муж. Сразу это ощущение не понравилось. После одного-двух раз около года не кололась. В 25 лет вышла из декрета. Ребёнок пошёл в садик. Устроилась работать санитаркой, проработала около полутора лет. К тому времени возобновила приём черняшки. В то время ни родители, ни сестра не догадывались о том, что я колюсь. Сестра с мужем и детьми проживала в одном доме с нами, но вход был отдельный. В их семье никто не злоупотреблял даже алкоголем».
«На семье наше совместное употребление с мужем никак не отражалось. Все работали и приносили в дом деньги, но родственники уже догадывались. Но к тому времени я уже «сидела плотнячком». Круг общения резко поменялся, с прежними друзьями общались постольку, поскольку сталкивались на улице, основное время стали отнимать местные наркоманы. Черняшку покупали у местных цыган. Попробовала план, не понравилось — голова тяжёлая. В мае того года умер муж — от передозировки. Пришла домой после работы. Забрала дочь из садика. Заходим в дом, а там лежит муж весь в крови. Разбросаны шприцы, я увела дочь, вызвала скорую. После этого меня забрали в деревню, я не кололась около трёх месяцев. В августе того же года умер отец. К тому времени опять кололась, так как был «сезон». До апреля следующего года кололась, пока не посадили на 2 года за распространение наркотиков».
Сейчас респондентка желает избавиться от зависимости, хочет нормально растить дочь. Но, говорит, «так временами хочется, что если бы не дочь, уже давно бы обкололась».
Ещё одним внешним фактором, постепенно разрушающим внутреннюю защиту личности от наркотиков, является долгое общение в компании, употребляющей наркотики. Этот фактор постепенно притупляет защитные механизмы личности, наркотик перестаёт казаться страшным, и после некоторого периода человек соглашается попробовать. Характерная особенность, свойственная также респондентам без защитных установок, состоит в том, что момент первой пробы тяжёлого наркотика приходился на тот жизненный период, когда респондент имел изобилие свободного времени: нигде не учился и не работал, отдыхал после «сезонной» работы (охрана садов, морские плавания, периодические выезды для реализации товаров), или постоянно прогуливал занятия.
Респондент № 9, мужчина, 32 года, выпускник мореходной школы.
«В 24 года я впервые попробовал «траву». Предложил друг детства, который к тому времени уже давно курил. Мне было интересно, хотелось испытать ощущения, о которых рассказывал друг. Ощущения понравились — открывался новый мир. Я стал употреблять траву эпизодически, от случая к случая. Когда не было возможности достать траву, не курил. В плавании я никаких наркотиков не употреблял: негде взять, да и не с кем. Возвращаясь в отпуск в Харьков, попадал в то же окружение, начинал употреблять».
«В возрасте 25 лет мне в той же компании (6 человек) неоднократно предлагали отвар мака. Я долго и настойчиво отказывался, так как был страх перед уколом, страх не остановиться. Но после нескольких отказов я всё-таки попробовал уколоться. Надоело отказываться».
«Находясь в отпуске, продолжал употреблять отвар мака почти каждый день на протяжении 2–3 месяцев. Когда вышел в море, почувствовал зависимость, ломку. Тогда впервые осознал себя наркоманом».
Респондент № 23, мужчина, 26 лет.
«В 16 лет познакомился с девушкой 18 лет, которая занималась в музыкальном училище по классу фортепиано. Училище она так и не закончила, так как её туда заставили поступить родители, но успела познакомить его с группой студентов музучилища, употребляющих всё подряд — где вы видели музыкантов, которые ничего не употребляют».
«Работу на заводе бросил почти сразу. Моя новая компания слушала музыку «Пинк флойд», в основном пила водку и курила план. Один раз в месяц «двигались», часто по сезону выезжали в деревню косить мак. В 17 лет впервые с ними попробовал черняшку (без ангидрида). Мои товарищи в очередной раз приехали из деревни и привезли «бинты». Дома у одного из них эти «бинты» сварили, в процессе приготовления я захотел попробовать, друг меня уколол, сразу понравилось. В тот момент был барьер — страх, но желание испытать новые ощущения оказалось сильнее. Через неделю попробовал снова. Подбил товарища съездить в деревню. Прямо там сварили ширево на костре и вмазались».
«Спустя небольшой промежуток времени на своём районе познакомился с наркоманами. Стал колоться с ними. Через два месяца регулярных инъекций попробовал не вмазаться — ничего не получилось».
Ещё одна характерная особенность биографий опрошенных состоит в том, что некоторые из них после первых проб «травки» понимали, что на распространении наркотиков можно хорошо заработать. После нескольких лет такого бизнеса они полностью погружались в наркосреду и наркокультуру, употребление тяжёлых наркотиков становилось обычным зрелищем повседневной жизни, а специфический вид деятельности постепенно разрушал внутреннее табу на пробу тяжёлого наркотика. С какого-то момента они сами начинали их употреблять. Возможность заниматься таким доходным бизнесом ускоряло погружение в наркоманию и для респондентов, не имевших внутренних защитных механизмов. Традиционно принято считать, что человек, попав в наркозависимость, начинает также продавать наркотики. Интервью показали и обратную последовательность: сначала распространение, а уже потом проба тяжёлых наркотиков.
Ещё один фактор, способствующий приобщению к наркотикам — тяжёлая работа в окружении, привыкшем снимать усталость с помощью наркотиков. В первую очередь речь идёт о поездках за товаром в Польшу, Голландию и другие страны, а также реализация товаров на рынках в Украине и странах СНГ. Усталость, холод, плохие рабочие условия резко снижали защитные установки личности, и употребление наркотика в какой-то момент выполнило функции самолечения.
Респондент № 19, мужчина, 30 лет.
«В 24 года на реализации впервые попробовал план. Ехали на поезде домой вместе с ребятами, у которых был план. Когда едут на реализацию, каждый запасается, кто планом, кто бухаловом, кто ширевом. Все бухали, а я нет (открылась язва желудка). Предложили раскуриться. Вышли в тамбур. Раскурились — понравилось. К тому времени, пока стояли на базаре, местные часто подходили и предлагали, кто план, кто ширево. Я уже знал, что это такое, но всегда отказывался. Ездил всё время с одним товарищем (на 2 года младше), но тот употреблял только спиртное. После этого я курил план, когда была возможность, когда было что курить. Спустя некоторое время стал покупать у цыган».
«Спустя месяц, также на реализации, я попробовал ширево. Было это в Сумской области, селе Лужково. Стояли на базаре, было очень холодно, мороз страшный. На базаре предложили купить. Сказали, что не будет холодно, а, наоборот, очень хорошо. Купил у парня, он и уколол. Ощущения понравились: холода не ощущал, испытал огромный подъём, возбуждение. Барьер перед уколом был, но я преодолел его. Я полностью осознавал, что так в наркотики и влазят, сначала один раз, а потом…». Но тогда мне было всё равно. Это ощущение я помню и сейчас. Второй раз укололся через полгода. Потом чаще и чаще, «под настроение». Доза доходила до 2,5 кубов. Наркотики покупал, сам не варил, «связываться не хочу».
Респондент № 4, женщина, 28 лет.
«Поездки за товаром были очень тяжёлыми, требовалось поддерживать бодрое состояние, поэтому в Польше, Голландии приобретали кокаин, другие порошки и нюхали. Дорога переносилась легче. Иначе, т. е. без наркотиков, было невозможно, это все делали, я тоже попробовала. По возвращении в Харьков наркотики не употребляли, отходили, долго отсыпались».
Доступность и дешевизна наркотиков в некоторых странах способствовала тому, что перекидка товаров сочеталась одновременно с ввозом в Украину наркотиков. Таким образом, в этих случаях одновременно на приобщение к наркотикам влиял также фактор их распространения.
Для некоторых респондентов поводом к ослаблению внутреннего контроля послужили некоторые выдающиеся радостные жизненные обстоятельства. Приведём в пример фрагменты биографического интервью человека, который всю жизнь держался подальше от наркотиков, даже в тюрьме, но, отсидев, опьяненный свободой, потерял самоконтроль.
Респондент № 16, мужчина, 35 лет.
«В 21 год, будучи студентом 1 курса, был осуждён по 206 статье (хулиганство), получил 3 года, срок отбывал в Киеве. Был сильно выпивши, приехал к своей девушке, стоял под её окнами и громко звал её. Мимо проходил, возвращаясь из гаражей, какой-то пьяный мужик, возрастом около сорока лет. Увидел, кого я зову, и говорит: «А ты знаешь, что она халява! Сколько она через себя пропустила», и т. д. А я ему говорю: «Иди отсюда, дядя, ты пьяный». Он не понимает и продолжает своё. Я не выдержал и настукал ему бубен. Так как были нанесены тяжёлые телесные повреждения, и я был в состоянии алкогольного опьянения, родители не смогли меня отмазать. Мне светило как минимум 5, а договорились на 3».
«Девушка, из-за которой я сел, некоторое время, пока её «опекал» мой двоюродный брат, ждала меня. Но через какой то срок вышла замуж за другого. Я тяжело переживал около недели, но потом смирился и принял это».
«Откинувшись (т. е. освободившись), сразу пришёл домой. Отметил. На второй день продолжил отмечать освобождение. Опьяненный свободой, напился, снял двух девушек, привёл их к двоюродному брату домой, хотел продолжить развлечения по полной программе. Однако, брат за это время, пока я отбывал заключение, пристрастился к наркотикам, и уже «плотно сидел в системе». В тот вечер дома были брат, его девушка и приятель, которые также сидели в системе. Они варили «черняшку». Брат предложил попробовать — я согласился. Девчонок отвёл в другую комнату, закрыл и сказал, что сейчас придёт. Сам ушёл на кухню, где брат мне сделал укол. Понравилось, «кайфонул». Внутреннего барьера не было. Всё получилось как-то стихийно. В жизни никогда друзей наркоманов не было, считал, что лучше бухануть. Видел на зоне «наркош» и считал, что от этого надо держатся подальше».
«Второй раз укололся через неделю. Далее продолжал бухать и в промежутках или параллельно колоться. С частотой около одного раза в неделю. Была солома — варили и кололись».
«После освобождения под надзором устроился на работу, и, как только надзор закончился (через 4 месяца), на следующий день пошёл и уволился. С тех пор не работаю, так как зона отбила любое желание работать, там это умеют».
«В это же время, в течение месяца после освобождения, начали с группой наркоманов «щемить барыг на лавэ» (забирать у продавцов наркотиков деньги), и, параллельно забирали солому. Кое-что продавали, а что оставалось. Варили и кололись сами. Освободился в октябре, а уже в мае понял, что «плотно присел». Потом начался «сезон», уехал в деревню. Пока было навалом соломы, не знал, что такое кумар, узнал только спустя полтора года. Но до этого я успел «подсадить» свою сестру. Не отдавал себе отчёта, считал, что делился кайфом — как не поделиться. Подсадил ещё одну девушку. Считаю, что там где один наркоман — их будет два, а где два — будет четыре, они размножаются в арифметической прогрессии. На тот момент мне было 26 лет (1990 г.)».
Один из респондентов приобщился к наркотикам в тюрьме в 1980 году: «Угостили одесситы. Понравилось. Барьера перед уколом не было, это было «по понятиям». Потихоньку втянулся. Часто угощали». Остальные же опрошенные, отбывая наказание в 90-х годах, в тюрьме не употребляли наркотики.
Особой средой, где приобщались к наркотикам новички и продолжали употреблять «двигающиеся», была армия.
Респондент № 12, мужчина, 27 лет.
«Наркотики первый раз попробовал в армии в 19 лет. Курил коноплю. Однообразная жизнь, скука, желание отвлечься заставили принять предложение сослуживца. Стал курить каждый день. Коноплю брали на поле, которое размещалось недалеко от части. Ощущения понравилось, жизнь стала гораздо интересней, дни проходили быстрей. Через пару месяцев попробовал «варево» на молоке. Мне что угодно, но только не через вены. После ежедневного употребления «варева» в течение полугода стал замечать изменения в своём поведении: появилась заторможенность в действиях и мыслях. Опасался, что заметят командиры. Перестал употреблять после одной передозировки, испугался. В течение полугода после этого не употреблял наркотики».
«Когда пришёл из армии, захотелось вспомнить былые ощущения и поделиться ими с другими. Привлекало то, что теперь я выступал как зачинщик мероприятия. Нескольким людям (около 5 человек) я помог открыть новый мир, отвлечься, успокоиться».
«До сих пор употребляю «варево» на молоке — почти каждый день с перерывами в 1–2 месяца в полгода».
Другой респондент, приобщившийся к наркотикам ещё до армии, время службы вспоминал как самое счастливое в своей жизни: «Всю жизнь бы так служить. Наркотиков валом, всё есть, даже девочки. Служил в Белоруссии, в стройбате (1988–89 гг.). Узбеков много. Роту поднимали и сгоняли на огород».
Кроме того, был отмечен такой факт: длительное и безальтернативное общение и деятельность в специфической социальной среде, традиционно потребляющей наркотики, постепенно приводит к их пробе. Речь идёт о среде музыкантов, художников, торговцев на рынках, крупных предпринимателей, «челноков» и т. п. Такое общение, по-видимому, со временем создаёт иллюзию, что все вокруг принимают наркотики, что и приводит к конформистскому действию, в данных случаях к пробе.
Итак, мы можем выделить внешние факторы, разрушающие непрочную внутреннюю защиту личности от наркотиков или приводящие к снижению самоконтроля. К ним относятся:
- Длительное общение с близким человеком, употребляющим наркотики.
- Длительное общение только с одной компанией приятелей, употребляющих наркотики (в особенности тогда, когда есть изобилие свободного времени, т. е. человек нигде не учится и не работает, отдыхает после «сезонной» работы и т. п.).
- Распространение наркотиков как способ хорошо зарабатывать.
- Тяжёлые условия труда в социальном окружении, привыкшем снимать напряжение и усталость наркотиками.
- Служба в армии.
- Отбывание наказания за уголовное преступление.
- Выдающиеся жизненные события, снижающие самоконтроль.
- Общение и деятельность в специфической социальной среде, традиционно потребляющей наркотики (музыканты, торговцы на рынках, предприниматели, «челноки» и т. п.)
Помимо наличия или отсутствия защитных установок против наркотиков в момент первой пробы, есть и другие различия, обусловленные возрастом наркомана. По всей видимости, аномия, свойственная быстро растущей социальной совокупности, охватила и среду наркоманов. Старшие по возрасту респонденты различали культуру «старых» и «молодых» наркоманов. Каждая такая культура «со своими понятиями и традициями». Старый наркоман имеет свою жизненную философию, он никогда не заберёт деньги у матери, не вынесет вещи из дома. «У молодых нет рамок, нет святости. Взаимопомощь и взаимопонимание среди наркоманов есть и сейчас, хотя никто не «раскумарит» без денег, как бывало раньше».
Проверка гипотез. Социологические опросы возрастной когорты 20-летних мужчин позволили проверить некоторые гипотезы, выведенные в ходе качественного анализа результатов интервью наркоманов.
Как было показано раньше, эффективный контроль со стороны родителей является важным фактором, препятствующим пробе наркотиков. Данные массового опроса также подтвердили этот факт. Среди респондентов, которые имели обоих родителей, заметно меньше тех, кто пробовал наркотики. Среди тех, кто имеет только отца, больше пробовавших наркотики по сравнению с респондентами, которые имеют только мать. И наибольший процент пробовавших наркотики среди тех респондентов, кто не имеет родителей.
Проба наркотиков также зависит от рода занятий респондента. Среди учащейся молодёжи значительно меньше тех, кот знаком со вкусом наркотиков, по сравнению с работающей молодёжью. По-видимому, сказывается фактор образования, важный для формирования адекватного представления о наркотиках, и наличие собственных материальных средств. Наибольших процент пробовавших наркотики среди тех респондентов, кто не учится и не работает.
Более детальный анализ позволил четче выделить наиболее подверженные наркотизации категории молодёжи. К ним относятся 1) безработные, 2) работающие полный рабочий день и 3) имеющие временные заработки.