Пятьдесят девятая

Вид материала

Документы

Содержание Глава девяностая

Подобный материал:

• Девятая рота примкнула штыки. Девятая рота сдала партбилеты, из памяти вычеркнула имена, 569.23kb.
• Положение в области прав человека в Мьянме Доклад Генерального секретаря, 77.25kb.
• Доклад о работе пятьдесят четвертой сессии, 96kb.
• Указатель статей, опубликованных в журнале «литература в школе», 263.51kb.
• Девятая всероссийская молодежная конференция по физике полупроводников, наноструктур, 49.71kb.
• Девятая Международная конференция Импульсные лазеры, 1511.5kb.
• Решение (девятая сессия), 522.38kb.
• Девятая Всероссийская медико-биологическая конференция молодых исследователей, 5332.7kb.
• 100-летию со дня рождения академика Д. С. Лихачёва посвящается, 178.62kb.
• Итоги выставки и конференции «нева-2007», 167.44kb.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТАЯ

в которой повествуется, как маньские войска были разгромлены в шестой раз,

как сгорели воины ратановых лат,

и как Мын Хо попал в плен в седьмой раз


Чжугэ Лян отпустил князя Мын Хо и тысячу других пленников. Ян Фыну и его

сыновьям он пожаловал титулы, а воинов его дуна щедро наградил.


Мын Хо со своими людьми ушел в дун Инькэн. На границах этого дуна протекали

три реки: Лушуй, Ганьнаньшуй и Сычэншуй, которые сливались в одну реку,

называвшуюся Саньцзян. В северной части Инькэна на равнине, раскинувшейся на

двести ли, водилось множество диких зверей; в западной части дуна,

тянувшейся тоже на двести ли, были соляные колодцы. На юге Инькэн граничил с

дуном Лянду, а на юго-западе дуна на двести ли граница его тянулась по рекам

Лушуй и Ганьнаньшуй.


Дун Инькэн был окружен горами, где добывали серебро, и они назывались горы

Серебряные -- Инькэншань. В этих горах было гнездо маньского князя, здесь

находились его дворец и храм предков Цзягуй. В этих местах существовал

обычай четыре раза в год резать коров и коней для жертвоприношений. Обычай

этот назывался "гаданием о духах". Кроме того, было принято ежегодно

приносить в жертву духам пленных воинов или людей из чужих деревень.


Больные здесь лекарств не принимали, а обращались к жрецам, и считалось, что

они приносят молитву духам лекарства. В этих местах не существовало никаких

законов, за преступление предавали смерти.


Девушки купались в реке вместе с юношами, и если они соединялись, родители

не протестовали. Это называлось "обучение искусству".


Когда шли дожди, местные жители сеяли рис, а в засуху урожаев не бывало,

тогда люди ели змей и слоновое мясо.


Дун возглавлялся правителем племени, за которым следовали старейшины.

В городе Саньцзянчэн дважды в месяц, в первый и пятнадцатый день, бывали

ярмарки, где шла бойкая торговля.


Таковы были нравы и обычаи в этих местах.


В дуне Инькэн князь Мын Хо собрал более тысячи человек, приверженцев своего

рода, и сказал им:


-- Несколько раз терпел я позор по вине чэн-сяна царства Шу и поклялся

отомстить ему. Что вы посоветуете?


-- Я назову вам человека, который может разбить Чжугэ Ляна! -- вдруг

воскликнул один из присутствующих.


Это был младший брат жены князя Мын Хо, глава восьми племен и правитель дуна

Дайлай.


-- О ком ты говоришь? -- заинтересовался Мын Хо.


-- О правителе дуна Бана, великом князе Мулу, -- ответил правитель дуна

Дайлай. -- Мулу -- волшебник, он выезжает в бой верхом на слоне и умеет

вызывать ветер и дождь. Его всегда сопровождают тигры, барсы, шакалы, волки,

ядовитые змеи и скорпионы. Под его началом тридцать тысяч на редкость

храбрых воинов! Напишите ему письмо и пошлите подарки, и он вам поможет.

Я даже сам готов поехать к нему. Если он приведет свое войско, тогда нам не

страшны враги!


Мын Хо набросал письмо и велел своему зятю отвезти его великому князю Мулу.

Великий князь Досы оборонял Саньцзянчэн, первую крепость на пути врага.


Императорское войско подходило к Саньцзянчэну. Чжугэ Лян издали увидел, что

город с трех сторон окружен рекой и можно подойти с одной стороны к нему по

суше.


С этой стороны он и послал отряд войск во главе с Чжао Юнем и Вэй Янем

штурмовать город. Со стен города посыпались стрелы. Местные воины были

искусными стрелками и могли сразу выпускать из лука по десяти стрел;

наконечники они смазывали ядом, от которого раненый умирал в страшных муках.


Чжао Юнь и Вэй Янь, не добившись успеха, возвратились к Чжугэ Ляну и

рассказали об отравленных стрелах. Чжугэ Лян в небольшой коляске сам поехал

к месту боя. Он приказал войскам отступить на несколько ли и расположиться

лагерем.


Маньские воины поздравляли друг друга с победой и смеялись над противником.

Они были так уверены, что враг больше не посмеет наступать, что даже ночью

не выставили дозоры.


Войско Чжугэ Ляна пять дней не выходило из лагеря. И только на шестой день,

когда подул легкий ветерок, чэн-сян отдал приказ:


-- Всем надеть длиннополую одежду и быть готовым к выступлению. Никому не

опаздывать! Отставших предам смертной казни!


Воины быстро приготовились, но никто не мог понять замысла Чжугэ Ляна. А он

отдал второй приказ: набрать землю в полы одежды.


Когда все было готово, Чжугэ Лян отдал третий приказ: высыпать землю под

стенами города. Тот, кто первым взберется на стену, будет награжден.


Воины, обгоняя друг друга, бросились к стенам, и там в одну минуту выросла

высокая земляная насыпь. Тут же был дан условный сигнал, и воины Чжугэ Ляна

очутились на городской стене.


Маньские воины не успели еще схватиться за свои луки и самострелы, как были

перебиты, а уцелевшие бросились со стены в город. Великий князь Досы погиб.

Воины Чжугэ Ляна неудержимым потоком разлились по улицам города, истребляя

всех, кто попадался им на пути.


Овладев Саньцзянчэном, Чжугэ Лян роздал войску все захваченные ценности.


Остатки разбитых маньских войск бежали к Мын Хо и принесли ему печальную

весть о гибели великого князя Досы.


Мын Хо растерялся. А тут еще доложили, что неприятельские войска перешли

реку и расположились лагерем на земле самого дуна Инькэн. Мын Хо не знал,

что ему делать.


-- Ты мужчина, где же твой ум? -- вдруг послышался из-за ширмы женский

голос. -- Я -- женщина, но готова вместе с тобой пойти в битву!


Эти слова произнесла Чжуюн, жена князя Мын Хо. Она была уроженкой юга, ловко

владела мечом и так метко стреляла из лука, что из ста стрел все попадали в

цель.


Мын Хо разрешил жене выйти в бой, и она повела за собой самых свирепых

воинов. Едва они вышли из дворцовой крепости, как на пути их встал

военачальник Чжан Ни.


Маньские войска быстро изготовились к бою, и Чжуюн, подняв над головою

копье, выехала вперед на огненно-рыжем быстроногом мохнатом скакуне; на

спине за поясом у нее были воткнуты пять метательных клинков.


Чжуюн привела в восхищение Чжан Ни. Он скрестил с ней оружие, и после

нескольких схваток женщина ускакала во весь опор. Чжан Ни бросился за ней.

Вдруг в воздухе просвистел метательный клинок. Чжан Ни едва успел

заслониться рукой, как клинок вонзился ему в руку.


Потеряв равновесие, военачальник свалился с коня. Маньские воины набросились

на него и связали веревками.


Ма Чжун спешил на помощь Чжан Ни, но вражеские воины задержали его.

Неподалеку он увидел Чжуюн и хотел прорваться к ней, но маньские воины

спутали ноги его коня и схватили самого Ма Чжуна.


Обоих пленных военачальников привезли в дун. В честь победы Мын Хо устроил

пир, и во время пира Чжуюн приказала страже вывести Чжан Ни и Ма Чжуна и

предать их смерти. Но Мын Хо удержал ее.


-- Чжугэ Лян пять раз отпускал меня из плена, -- сказал он, -- и было бы

несправедливо убивать его военачальников. Пусть они остаются у нас, пока мы

не поймаем самого Чжугэ Ляна, а тогда уж казним всех вместе.


Жена послушалась князя, и пир продолжался.


Остатки разбитых войск Чжан Ни и Ма Чжуна вернулись в лагерь к Чжугэ Ляну.

Тогда он позвал в свой шатер трех военачальников -- Ма Дая, Чжао Юня и Вэй

Яня и указал им, как действовать дальше.


Вскоре Чжао Юнь с отрядом подошел к расположению войск Мын Хо. Противника

встретила Чжуюн со своими воинами; Чжао Юнь вступил с ней в поединок, но

после нескольких схваток повернул коня и обратился в бегство. Опасаясь

засады, Чжуюн не стала преследовать его.


На смену Чжао Юню в бой вышел Вэй Янь, но тоже бежал, да так быстро, что

Чжуюн не смогла его догнать.


На другой день повторилось то же самое. Но когда Чжао Юнь бежал, воины Вэй

Яня стали громко бранить Чжуюн, и она в ярости бросилась на Вэй Яня. А он

свернул на горную тропинку и помчался прочь. Вдруг позади раздался какой-то

грохот; обернувшись, Вэй Янь увидел, что конь Чжуюн упал, а она лежит на

земле.


Это Ма Дай устроил здесь засаду, и воины веревками спутали ноги коня смелой

всадницы. Ма Дай приказал отвезти пленницу в лагерь. Маньские воины пытались

ее отбить, но Чжао Юнь отогнал их.


Чжуюн привели к Чжугэ Ляну в шатер. Чжугэ Лян приказал телохранителям снять

с нее путы и угостил вином, чтобы рассеять ее страхи. Затем он послал гонца

к Мын Хо, предлагая обменять его жену на Чжан Ни и Ма Чжуна. Князь Мын Хо

согласился и отправил к Чжугэ Ляну пленных военачальников, а ему вернули

Чжуюн. Мын Хо был этому рад, но жалел, что пришлось отпустить пленных.


В это время к Мын Хо на белом слоне прибыл князь Мулу. На нем была одежда,

украшенная золотом и жемчугом, у пояса висело два больших меча. Сопровождали

его воины, обликом своим напоминавшие тигров и барсов, волков и шакалов. Мын

Хо поклонился ему и со слезами рассказал о своем позоре.


Великий князь Мулу выразил желание отомстить за Мын Хо, и тот,

обрадовавшись, устроил в честь гостя пышный пир.


На следующий же день великий князь Мулу во главе своего войска вышел на бой,

следом за ним шли дикие звери. Чжао Юнь и Вэй Янь сразу заметили, что

войско, стоявшее перед ними, совсем не похоже на маньское: многие были без

лат или вообще без всякой одежды, но у каждого было по четыре острых меча.


Загремели барабаны. Великий князь Мулу поднял меч и выехал вперед на своем

белом слоне.


-- Всю жизнь воюю, но никогда еще не приходилось мне видеть подобного

воина! -- воскликнул Чжао Юнь, пораженный видом князя Мулу.


Тем временем Мулу произнес заклинание и ударил в колокол. В ту же минуту

налетел вихрь, как дождь посыпались камни, оскалив зубы бросились вперед

тигры, барсы, шакалы, волки, да еще поползли ядовитые змеи и скорпионы. Кто

бы мог против них устоять! Воины Чжао Юня и Вэй Яня бежали с поля боя, но их

преследовало маньское войско и безжалостно избивало. Трупы погибших устилали

землю до самого Саньцзяна.


Военачальники с остатками своих разгромленных отрядов вернулись к Чжугэ

Ляну. Они просили у него прощения, и он с улыбкой сказал им:


-- Вы ни в чем не виноваты. Давно, когда я еще жил в хижине в Наньяне, мне

было известно, что маньцы иногда прибегают в бою к способу "Преследование

барсами". А потом, уже в царстве Шу, я придумал, как отбить такое нападение.

За нашей армией следуют двадцать повозок, в которых есть все необходимое для

этого. Половину повозок мы пустим в дело сегодня, а остальные оставим на

будущее.


Чжугэ Лян приказал воинам подвезти к своему шатру десять повозок, покрытых

красным лаком, а десять повозок, окрашенных черным лаком, оставить на месте.

Но никто не понимал, что все это значит. Затем, по распоряжению Чжугэ Ляна,

повозки открыли, и перед изумленными воинами предстали большие вырезанные из

дерева животные, на каждом из них свободно могло уместиться человек десять.

Шкура животных была сделана из разноцветных подстриженных шелковых нитей, и

были у этих чудовищ железные когти и зубы.


Чжугэ Лян сам спрятал в повозках сотню каких-то предметов.


На другой день императорское войско перешло в наступление. Маньские воины

донесли об этом великому князю Мулу, и тот, считая себя непобедимым, смело

выступил навстречу противнику. С ним был и Мын Хо.


Чжугэ Лян в шелковой повязке на голове, в одежде из пуха аиста, с веером из

перьев в руке, сидел в коляске.


-- Вон тот, что в коляске, и есть Чжугэ Лян! -- крикнул Мын Хо, указывая

пальцем. -- Если мы его схватим, победа будет наша!


Великий князь Мулу, потрясая колоколом, начал творить заклинания. Подул

ветер, и вместе с ним на воинов Чжугэ Ляна набросились дикие звери. Но Чжугэ

Лян взмахнул веером, ветер повернул на вражеское войско, и вперед двинулись

невиданные чудовища. Из их пастей вырывалось пламя, из ноздрей вырывался

дым. Звенели повешенные на шеях у животных колокольчики. И звери великого

князя Мулу, завидя дым и пламя, бросились назад, на пути давя своих воинов.


По знаку Чжугэ Ляна, его воины погнались за отступающим врагом. Великий

князь Мулу погиб в битве. Мын Хо бросил свой дворец и бежал в горы.


Так Чжугэ Лян занял дун Инькэн.


На другой день, когда Чжугэ Лян обдумывал, как изловить Мын Хо, ему

доложили, что правитель дуна Дайлай, когда-то уговаривавший Мын Хо

покориться, сейчас доставил в лагерь князя и его жену.


Чжугэ Лян вызвал к себе Чжан Ни и Ма Чжуна и приказал устроить засаду в двух

пристройках к его шатру, а потом привести в шатер князя Мын Хо.


Телохранители правителя дуна Дайлай втащили связанного Мын Хо и силой

поставили его на колени перед Чжугэ Ляном.


-- Хватайте их! -- неожиданно закричал Чжугэ Лян.


Из пристроек выскочили рослые воины и связали всех маньцев.


-- Неужели ты думал, что тебе удастся своим мелким коварством меня

провести? -- обратился Чжугэ Лян к Мын Хо. -- Видно, ты рассчитывал на то,

что я тебе все прощал, когда твои люди тебя выдавали? Надеялся, что я и

теперь тебе поверю? Хотел притвориться, что покоряешься мне, а сам собирался

меня убить!


Чжугэ Лян приказал телохранителям обыскать пленников, и действительно, у

каждого был меч.


-- Помнится мне, что в последний раз, когда я тебя отпускал, ты обещал

смириться, если когда-нибудь еще попадешься в мои руки, -- произнес Чжугэ

Лян. -- Ну так как же?


-- Нет, не покорюсь! -- закричал Мын Хо. -- Ты меня не поймал, я сам пошел

на смерть!


-- Шесть раз я брал тебя в плен, а ты все не покоряешься! -- с укором

произнес Чжугэ Лян. -- Чего ты еще ждешь?


-- Поймай меня в седьмой раз, и даю тебе клятву, что тогда я смирюсь! --

пообещал Мын Хо.


-- Не хватит ли с тебя? -- спросил Чжугэ Лян. -- Ведь жилище твое

разгромлено!


И все же он велел освободить пленников и произнес, пригрозив Мын Хо:


-- Ну, смотри, опять попадешься -- пощады не жди!


Обхватив головы руками, Мын Хо и его спутники, как крысы, выскользнули из

шатра.


Вернувшись из плена, Мын Хо собрал остатки своего разгромленного войска,

немногим более тысячи воинов, и обратился за советом к правителю дуна

Дайлай.


-- Куда нам теперь идти? Дворец мой в дуне захвачен врагом...


-- Есть одно государство, способное разгромить врага, -- промолвил

правитель дуна Дайлай.


-- Что же это за государство? -- спросил Мын Хо.


-- В семистах ли отсюда, на юго-востоке, есть государство Угэ, -- ответил

правитель дуна Дайлай. -- Правит этим государством великан в два чжана

ростом. Питается он только живыми змеями и дикими зверями. Ничего другого он

не ест. Все тело его покрыто чешуей, которую не пробивают ни меч, ни стрела,

а войско его одето в латы из ратана(*1). Ратан растет в горных реках среди

скал. Его срезают, полгода держат в масле, потом сушат, потом еще

пропитывают маслом, и так до десяти раз, и лишь после этого делают из него

панцыри и латы. Латы эти настолько легки, что при переправах через реки они

служат для воинов поплавками. Стрелы и мечи их тоже не берут. Войско

государства Угэ так и называют -- воинами ратановых лат. Если правитель

Утугу согласится вам помочь, то схватить Чжугэ Ляна будет не труднее, чем

острым мечом срубить молодой побег бамбука!


Мын Хо ничего не оставалось, как отправиться к правителю царства Угэ. В этом

государстве люди жили в пещерах и никаких жилищ себе не строили.


Встретившись с правителем Утугу, Мын Хо рассказал ему о своих несчастьях.


-- Я за тебя отомщу! -- успокоил его Утугу.


Мын Хо с благодарностью поклонился ему.


Утугу позвал предводителей войск Шианя и Сини и приказал им с

тридцатитысячным войском выступить к реке Таохуашуй. Эта река называлась

Таохуашуй -- рекой Персиковых цветов, потому что берега ее заросли

персиковыми рощами, и цветы персика, из года в год падая в реку, отравляли

воду. Чужеземцы, напившись этой воды, умирали, а местным жителям вода эта

прибавляла силы.


Подойдя к реке Таохуашуй, войско правителя Утугу расположилось лагерем и

стало ожидать прихода Чжугэ Ляна.


Тем временем Чжугэ Лян приказал перешедшим на его сторону маньским воинам

разузнать, где находится Мын Хо. Воины донесли ему, что Мын Хо призвал на

помощь властителя государства Угэ, войско которого подошло к реке Таохуашуй,

а сам тоже собрал своих воинов и готовится к бою.


Выслушав это донесение, Чжугэ Лян приказал вести войско к реке Таохуашуй.


Маньские войска правителя Утугу находились на противоположном берегу. Вид их

был до того безобразен, что их трудно было принять за людей.


Местные жители рассказали Чжугэ Ляну, что скоро начнет отцветать персик,

и от лепестков его, падающих в реку, вода сделается непригодной для питья.


Чжугэ Лян приказал на пять ли отойти от реки и расположиться лагерем, охрану

которого поручил Вэй Яню.


На следующий день властитель государства Угэ со своими воинами в ратановых

латах переправился через реку и приблизился к лагерю шуских войск. Навстречу

им вышел Вэй Янь с войском.


Враги наступали, пригибаясь к земле. В них стреляли из луков, но стрелы

отскакивали от ратановых лат и падали на землю. Мечи и копья тоже не

причиняли им никакого вреда. Но острые мечи воинов ратановых лат без труда

рассекали доспехи неприятеля. Войско Чжугэ Ляна обратилось в бегство.


Правитель Утугу приказал своим воинам возвращаться в лагерь.


Вэй Янь снова подошел к реке и стал наблюдать, как они переправляются через

реку. Те воины, которые очень устали, снимали с себя латы и плыли на них,

как на поплавках. Вэй Янь поспешил к Чжугэ Ляну и обо всем ему рассказал.


Немедленно вызвав к себе Люй Кая и местных жителей, Чжугэ Лян стал

расспрашивать, кто такие нападавшие воины.


-- Мне известно, что в маньских землях есть государство Угэ, там люди живут

по-особому, -- сказал Люй Кай. -- Воины ходят в ратановых латах, от которых

отскакивают стрелы и мечи. А в реке Таохуашуй вода отравлена ядом лепестков

персика; чужеземцы умирают от глотка этой воды, а местные жители еще больше

крепнут! Вот каковы маньские земли! Даже если их и покорить, все равно

никакой пользы не будет! Лучше отсюда уйти!


-- Идти сюда нам было нелегко, -- с улыбкой возразил Чжугэ Лян. -- Можно ли

нам уходить, ничего не добившись? Скоро мы покорим маньцев!


Чжао Юнь и Вэй Янь получили приказ охранять лагерь и в открытый бой не

выходить.


На другой день Чжугэ Лян сел в коляску и в сопровождении нескольких

проводников из местных жителей отправился в горы, чтобы с высоты осмотреть

местность.


Вокруг теснились отвесные скалы, дорога была так узка, что Чжугэ Лян вышел

из коляски и пошел дальше пешком. Вдруг на повороте перед ним открылась

долина, похожая на извивающуюся змею. Долина эта была зажата между двух

отвесных гор, на которых не росло ни одного деревца; через долину пролегала

широкая дорога.


-- Как называется это место? -- спросил Чжугэ Лян местных жителей.


-- Долина Извивающейся змеи, -- ответили ему. -- Отсюда путь лежит прямо к

городу Саньцзянчэну.


-- Небо помогает мне! -- обрадовался Чжугэ Лян.


Разыскав свою коляску, он возвратился в лагерь и сейчас же вызвал к себе Ма

Дая.


-- Возьмите десять крытых повозок, в которых лежит тысяча бамбуковых

шестов, и немедля отправляйтесь в долину Извивающейся змеи. Там вы должны

сделать вот что...


Растолковав Ма Даю его обязанности, Чжугэ Лян добавил:


-- Но если кто-нибудь об этом узнает, вы будете отвечать за это по военным

законам!


Выслушав приказ, Ма Дай удалился. Затем Чжугэ Лян вызвал Чжао Юня и сказал:


-- Вы пойдете вглубь долины Извивающейся змеи и будете охранять дорогу,

ведущую к Саньцзянчэну.


Чжао Юнь поклонился и вышел. Вэй Янь получил такой приказ от Чжугэ Ляна:


-- Вы со своим отрядом расположитесь лагерем недалеко от переправы на реке

Таохуашуй. Когда маньские войска переправятся и нападут на вас, бросайте

лагерь и бегите в том направлении, где подымется белое знамя. За полмесяца

вы должны таким образом проиграть пятнадцать боев и бросить семь укрепленных

лагерей. Если вы проиграете хоть одним боем меньше, не возвращайтесь ко мне!


Вэй Янь ушел недовольный и расстроенный.


Наконец Чжугэ Лян вызвал Чжан И и указал ему место, где он должен раскинуть

лагерь, а Чжан Ни и Ма Чжун получили приказание возглавить тысячу перешедших

к ним маньских воинов и действовать в соответствии с планом, который им тут

же растолковал Чжугэ Лян.


Между тем князь Мын Хо предупредил Утугу, правителя государства Угэ:


-- Чжугэ Лян очень хитер и ловко устраивает засады. Советую вам в сражениях

с ним делить свое войско на три части; если случится войти в долину, будьте

особенно осторожны и совсем не ходите туда, где есть лес.


-- Ваши советы разумны, -- ответил Утугу. -- Мне тоже известно, что люди

Срединного царства часто прибегают к хитрости. Отныне перед выступлением в

бой я всегда буду советоваться с вами.


На том они и порешили. Вскоре им донесли, что противник расположился на

северном берегу Таохуашуй, недалеко от переправы. Утугу послал туда одного

из своих предводителей с отрядом воинов в ратановых латах. Они переправились

через реку и начали бой, но Вэй Янь сразу же обратился в бегство. Однако

неприятель, опасаясь засад, не преследовал его.


Наутро Вэй Янь привел свои отряды на прежнее место, и враги вновь напали на

него. Когда Вэй Янь отступил, они, не видя вокруг ничего подозрительного,

расположились в его лагере.


На следующий день предводители маньских войск пригласили в этот лагерь

самого Утугу. Выслушав их донесения, он приказал идти вперед. При первом же

столкновении с маньскими войсками воины Вэй Яня, бросая оружие, обратились в

бегство. Они бежали в ту сторону, где виднелось белое знамя. Там уже был

готов лагерь, и Вэй Янь расположился в нем. Но как только подошли войска

Утугу, Вэй Янь опять отступил. Маньские войска захватили и этот лагерь. На

другое утро Вэй Янь вступил с ними в бой, но после нескольких схваток бежал

по направлению к белому знамени, пока не добрался до следующего лагеря.


Так, то сражаясь, то отступая, Вэй Янь за пятнадцать дней проиграл

пятнадцать сражений и бросил семь укрепленных лагерей.


Сам Утугу во главе своих войск преследовал беглецов. Но стоило ему увидеть

заросли кустарника или лес, как он останавливал войска и высылал вперед

разведку, которая каждый раз возвращалась с донесением, что среди деревьев

видны знамена.


-- А ведь враг действует так, как вы говорили! -- восклицал Утугу,

обращаясь к Мын Хо.


-- Вот теперь мы узнали, что представляет собой Чжугэ Лян! -- смеялся Мын

Хо. -- Но разгрома ему не миновать! Вы, великий князь, выиграли пятнадцать

битв подряд, и враг бежит от вас, как ветер! Чжугэ Лян исчерпал все свои

хитрости, и нам нужно одно большое наступление, чтобы окончательно

уничтожить его!


Утугу обрадовался словам Мын Хо и решил, что войска царства Шу не

заслуживают того, чтобы их боялись.


На шестнадцатый день Вэй Янь с остатками своего потрепанного в предыдущих

боях отряда выступил против Утугу. Тот верхом на слоне красовался впереди

своих воинов. Утугу был одет в золотую сеть с жемчугом, и на теле его видна

была чешуя. На голове у него была шапка из волчьего меха; под густыми

бровями поблескивали глаза. Ткнув пальцем в сторону Вэй Яня, Утугу

разразился руганью и угрозами. Вэй Янь тотчас же обратился в бегство.

Маньские войска преследовали его, а он устремился в долину Извивающейся

змеи, где на этот раз виднелось белое знамя. Утугу гнался за ним по пятам.

В долине не было ни одного дерева, и он не боялся засады. Посреди долины на

дороге только стояли закрытые повозки.


-- По этой дороге наш враг подвозит провиант, -- сказали Утугу маньские

воины. -- Но, видно, в спешке они побросали свои повозки.


Утугу гнал свое войско все вперед и вперед. В долине уже не было видно

вражеских войск, а выход из долины оказался заваленным бревнами и камнями.

Утугу приказал расчистить путь. Но в этот момент загорелись повозки,

груженные хворостом. Утугу хотел повернуть назад, но из задних рядов

закричали, что вход в долину тоже завален.


Огонь мало тревожил Утугу -- в безлесной долине не могло быть большого

пожара. Он приказал искать выход, как вдруг увидел, что с двух сторон в

долину падают горящие факелы и по земле расползается огонь, а затем в воздух

взлетают железные чушки.


Во всей долине бушевал огонь. Ратановые латы на воинах загорались, и

спасения им не было. Так в долине Извивающейся змеи погибли Утугу и тридцать

тысяч его воинов в ратановых латах.


Чжугэ Лян с высокой горы видел все, что происходило внизу.


-- Хоть я и совершил это во имя династии, но потерял долголетие! -- со

вздохом произнес Чжугэ Лян, роняя слезы.


Мын Хо в своем лагере ожидал победоносного возвращения Утугу, но вместо

этого вдруг прибежала тысяча маньских воинов, и они рассказали, что войска

Утугу окружили Чжугэ Ляна в долине Извивающейся змеи и просят у князя Мын Хо

поскорей прислать подмогу.


-- Мы -- воины из местного дуна, -- добавили пришельцы. -- Враг держал нас

в плену, и вот, наконец, нам удалось уйти к вам...


Обрадованный Мын Хо выступил без промедления. Но, подходя к долине

Извивающейся змеи, он увидел море огня и понял, что попался в ловушку.

Князь хотел отступить, но на него с двух сторон ударили Чжан Ни и Ма Чжун.

Мын Хо приготовился к бою, но в этот момент позади раздались крики, и

маньские воины, среди которых не менее половины были переодетые враги,

начали хватать людей Мын Хо. Князь вырвался из окружения и ушел в горы. Там

ему повстречались люди, катившие небольшую коляску, а в той коляске сидел

человек в шелковой повязке на голове, в одежде даоса, с веером из перьев в

руке. Мын Хо узнал Чжугэ Ляна.


-- Стой, злодей! -- закричал Чжугэ Лян. -- Что ты теперь скажешь?


Мын Хо повернул коня и бросился прочь, но кто-то преградил ему дорогу -- это

был военачальник Ма Дай. Не успел князь опомниться, как Ма Дай взял его в

плен.


В это время Чжан И и Ван Пин ворвались в лагерь Мын Хо и захватили всех его

родных, в том числе и жену его Чжуюн.


Возвратившись к себе в лагерь, Чжугэ Лян вошел в шатер, вызвал своих

военачальников и сказал:


-- Я видел, что в песчаной долине Извивающейся змеи есть всего лишь одна

дорога, по сторонам долины высятся отвесные каменные скалы, и нигде нет ни

одного дерева. Поэтому я приказал Ма Даю расставить в долине закрытые

повозки, выкрашенные черным лаком. В повозках были ящики, в которых

находились изготовленные мною заранее "дилэй", начиненные огневым зельем.

В каждой повозке было по девять "дилэй" и расставлены были повозки на

тридцать шагов друг от друга. К ним были подведены бамбуковые трубки,

наполненные горючим веществом, которое служило запалом. При взрыве этих

"дилэй" сотрясаются горы, раскалываются камни. А Чжао Юню я приказал

расставить рядами у входа в долину повозки с хворостом и в горах заготовить

бревна и камни. Вэй Янь должен был заманить Утугу и воинов ратановых лат в

долину. Вэй Янь вышел из долины, а врага заперли там и сожгли. "То, что

спасает от воды, не спасает от огня" -- это мне было известно. Ратановые

латы защищают от стрел и мечей, но эти латы пропитаны маслом и прекрасно

горят. Чем же можно было еще уничтожить маньское войско, как не огнем?

Виноват я в том, что не оставил в живых ни одного человека из государства

Угэ и у них не будет потомства!


Изумленные военачальники почтительно поклонились Чжугэ Ляну и сказали:


-- Вашу мудрость невозможно постичь даже духам и демонам!


Затем Чжугэ Лян велел привести князя Мын Хо. Тот опустился перед ним на

колени, но Чжугэ Лян приказал развязать его и угостить вином.


Подозвав к себе чиновника, ведавшего вином и устройством пиров, Чжугэ Лян

отдал ему приказание.


Мын Хо, его жена Чжуюн и младший брат Мын Ю вместе с правителем дуна Дайлай

и другими приближенными князя пировали в отдельном шатре. В это время к ним

вошел некто и сказал, обращаясь к Мын Хо:


-- Чэн-сян не желает тебя видеть и приказал мне отпустить на свободу вас

всех. Можешь снова собирать войско и воевать! А сейчас уходи!


-- С древнейших времен не случалось, чтобы семь раз брали в плен и семь раз

отпускали, -- со слезами воскликнул Мын Хо. -- Хотя я и чужеземец, я знаю,

что такое долг и этикет!


В сопровождении тех, кто был с ним, Мын Хо на коленях подполз к шатру Чжугэ

Ляна и, разорвав на себе одежду, стал просить прощения:


-- Чэн-сян, я покоряюсь! Все мои сыновья и внуки будут благодарны тебе за

милосердие!


-- Итак, ты покоряешься? -- переспросил Чжугэ Лян.


-- Да!


Тогда Чжугэ Лян пригласил Мын Хо в свой шатер и устроил в честь него большой

пир. Затем он указом назначил Мын Хо правителем дуна и вернул ему все

отнятые у него земли. Мын Хо и его люди были глубоко тронуты добротой Чжугэ

Ляна и ушли, пританцовывая от радости.


Потомки воспели Чжугэ Ляна в стихах:


Под лазоревым покровом он сидел в повязке шелковой.

Планом о семи захватах покорил он князя Мань.

И досель еще в равнине храм стоит, ему воздвигнутый,

Дуны горные в легендах отдают герою дань.


Чжан-ши Фэй Вэй пришел к Чжугэ Ляну и сказал:


-- Вы, господин чэн-сян, покорили маньские земли. А теперь надо посадить

чиновников, которые управляли бы этими землями.


-- Это связано с тремя трудностями, -- возразил Чжугэ Лян. -- Во-первых,

если оставлять здесь чиновников, кормиться им будет нечем. Во-вторых, если

маньские люди будут постоянно видеть тех, кто погубил их родных, начнутся

волнения и убийства. И в-третьих, местное население не будет доверять нашим

чиновникам. А если я здесь никого не оставлю, то и провиант возить не

придется, и хлопот лишних не будет.


Фэй Вэй согласился с решением чэн-сяна, а маньские люди восхваляли Чжугэ

Ляна и в честь него воздвигли кумирню, где четыре раза в год устраивали

большие жертвоприношения. Здешние жители называли Чжугэ Ляна милосердным

отцом и посылали ему подарки: золото, жемчуг, пурпурный лак, целебные травы,

рабочих волов и коней для войска.


Так южные земли были покорены Чжугэ Ляном.


Чжугэ Лян возвращался в царство Шу. Передовые отряды повел Вэй Янь. Но едва

он подошел к реке Лушуй, как набежали черные тучи и река разбушевалась.

Войско не могло переправиться на другой берег. Вэй Янь отошел от реки и

послал донесение Чжугэ Ляну, а чэн-сян решил посоветоваться с Мын Хо.


Поистине:


Чжугэ Ляну люди мань отдали себя на милость,

А на берегах Лушуй злые духи всполошились.


Но об этом мы расскажем в следующей главе.