Ём Владимирович языковая онтология смеховой культуры

Вид материала

Содержание

Шагаль Владимир Эдуардович
Хухуни Георгий Теймуразович
Миронова Надежда Николаевна
Российский университет дружбы народов
Общая характеристика работы
Методы исследования
Основное содержание работы
Глава II Пролегомены к фундаментальной онтологии языка
Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях

Подобный материал:

1 2 3 4 5

На правах рукописи

Бондаренко Артём Владимирович

ЯЗЫКОВАЯ ОНТОЛОГИЯ СМЕХОВОЙ КУЛЬТУРЫ

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени

доктора филологических наук

Специальность 10.02.19 – теория языка

Москва – 2009

Работа выполнена на кафедре ближневосточных языков ФГОУ ВПО «Военный университет».

Официальные оппоненты:	доктор филологических наук, профессор Шагаль Владимир Эдуардович, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН
	доктор филологических наук, профессор Хухуни Георгий Теймуразович, заведующий кафедрой теории языка и англистики Московского государственного областного университета
	доктор филологических наук, профессор Миронова Надежда Николаевна, заведующая кафедрой немецкого языка факультета иностранных языков и регионоведения Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова
Ведущая организация:	Российский университет дружбы народов

Защита состоится на заседании диссертационного совета Д 215.005.01 в Военном университете 2 декабря 2009 г. в 11 часов по адресу: 111033, г. Москва, ул. Волочаевская, д. 3/4, тел. 362-41-38.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Военного университета МО РФ.

Автореферат разослан «___» ____________ 2009 года.

Учёный секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент

Нечаевский В. О.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Эффективность любой коммуникации определяется полнотой взаимопонимания. В условиях лингвокультурной полифонии общение осложнено различиями в апперцептивном фоне, социокультурном опыте и языковом коде, приёмах и средствах самовыражения коммуникантов. Успех живого, разговорного общения обеспечивается не только знанием структурных особенностей языка, но, в значительной степени, и умением ориентироваться в стихии смыслового культурно-выразительного опыта. Знание тонкостей языка и культуры, не поверхностное знание, а истинное, сопереживаемое, прочувствованное знание особенностей мировосприятия, эмоциональной заряженности и ценностной значимости предметов и явлений, чувство слова – средоточия культурного опыта, впечатлений, оценок, знаков и смыслов – всё это способствует успеху в общении как с соотечественниками, так и с иностранцами. Огромный пласт речевой жизни любого народа составляет неформальное бытовое общение с доминирующей ролью позитива различных оттенков. Такие состояния и расположенности, как улыбка, смех, юмор, ирония, насмешка, издёвка, умиление, восторг и т. п., и соответствующее речевое поведение совокупно формируют народную смеховую культуру. В контексте современной науки важно понимать не только общегуманитарный, но и языковой статус смеховой культуры (возможно, её исконно лингвистическую сущность). Связь смеха и языка исследуется уже давно и не отрицается большинством исследователей. Тем не менее, самой постановке вопроса не хватает фундаментальности, глубины. Эта связь понимается как чисто внешняя, случайная, неорганичная. Настоящее диссертационное исследование представляет собой попытку интерпретации данной связи как органичной, атрибутивной: насколько лингвистичен смех, и в какой мере смеховой момент присущ языку? Таким образом, диссертация посвящена языковой теории смеха. Смех осмысливается не просто как феномен, но как одна из ипостасей языка. В связи с этим в целом область исследования определяется нами как языковая онтология смеховой культуры. Термин “онтология” здесь выбран не случайно. Ещё М. М. Бахтин говорил: «Предмет гуманитарных наук – выразительное и говорящее бытие»^¹. Данный постулат не просто красивая метафора. Он содержит характерный методологический ориентир всякого лингвистического анализа. Очерченная выше область исследования (языковая онтология смеховой культуры) требует предварительного прояснения онтологического статуса языка. Последнее предполагает известное расширение уже устоявшихся принципов рассмотрения, а именно: выход за рамки гносеологической трактовки языка, т. е. рассмотрение языка как онтологического объекта (по крайней мере, узрение онтологических корней языка), и преодоление известной онтологической обособленности бытия, т. е. телеологическое понимание бытия в его отношении к языку. Между бытием и языком, видимо, нет непреодолимой грани. Онтологическую фобию лингвистики вряд ли стоит считать обоснованной. И, как замечает Н. В. Иванов, «лингвистике не следует опасаться дальнейшего расширения оснований её онтологии»^¹. При действительно широкой постановке вопроса, бытие может и должно быть не только отправной точкой, но и последней инстанцией лингвистического анализа. «Если взять за основу то общепринятое положение, что мысль учёного движется по пути отрицания от явления к сущности и обратно, то на конечном этапе научного понимания объекта… явление должно раскрываться как его бытие, которое может быть лишь бытием сущности объекта»^². «Диалектика широкого понимания эмпирического объекта – это диалектика сущности, взятой, выражаясь лингвистическим языком, контекстуально, со стороны её бытия, где в бытии раскрывается живой смысловой опыт и смысловое развитие объекта. Сущность языка, понятая в аспекте бытия, и есть широкий эмпирический объект языкознания. Только таким путём и раскрывается природа языка как научного объекта»^³. Удовлетворительно фундированный онтологический статус языка способен обеспечить теоретические и методологические предпосылки лингвистического рассмотрения смехового феномена.

Реферируемая работа есть попытка формулирования языковой теории смеха с позиций фундаментальной связи категорий языка и бытия.

Актуальность диссертации обусловлена рядом объективных обстоятельств:

Во-первых, необходимостью адекватного ответа на вызовы современности, такие как глобализация, растущая вовлечённость стран в мировые интеграционные процессы, коллегиальность в решении спорных вопросов, поиск консенсуса между представителями различных культур. Успешным в международном общении становится тот, кому удаётся, не ограничиваясь сухими формулировками официоза, расположить к себе собеседника, кто сможет, опираясь на знаковые элементы культуры собеседника, дать ему понять – мне не чужды ценности твоей культуры, поскольку они уходят корнями в ценности общечеловеческие. Ничто так не способствует конструктивному общению, как юмор, заряженные позитивом, жизнеутверждающие языковые выражения. В то же время в практике международного общения возникают ситуации, когда необходимо тактично парировать агрессивное позиционирование противоположной стороны, защитить интересы родной страны, отстоять собственные интересы, не оскорбляя собеседника. И здесь на помощь вновь приходят ирония, намёки, иносказания, метафоры, эвфемизмы, тематики и образы народной смеховой культуры.

Во-вторых, остро ощущаемой потребностью современной науки в комплексном познании человека как единой и нераздельной сущности. Антропологически ориентированные отрасли науки в целях достижения объективности и полноты исследований учитывают результаты и наработки друг друга. Не составляет исключения и наука о языке. Заявленная тема апеллирует к цельной сфере человеческого бытия – смеховой культуре, имеющей собственную онтологию, прежде всего, лингвистическую. Значительно возросла актуальность исследований, направленных на теоретическое обоснование имманентной способности языка к опосредованию самых разнообразных состояний, настроений, расположенностей, выявление антропных универсалий и этнокультурной специфики такого опосредования. Для эффективного общения в условиях плюрализма языков и культур на первый план выходят именно эти аспекты проблематики. Культура человека предстает в восприятии при посредстве языка. В языке практически невозможно выделить чисто вербальную составляющую в качестве самодостаточного объекта. Всестороннее и объективное рассмотрение культурной динамики предполагает учёт всех аспектов языкового опосредования – мотивацию, эмотивное переживание, языковое выражение. В диссертации постулируется самый широкий взгляд на язык и речевую деятельность, где язык как предпосылка изначально присущ человеку и актуализируется всякий раз, когда активизируется сознание. Язык “начинается” ещё во внесубъектной (лежащей вне сознания) стимулирующей действительности – “провокациях” внешнего бытия и собственного организма. Переживание впечатлений в качестве следующего звена в цепи сложной реакции может иметь в различных сочетаниях вербализацию зрительных, звуковых или тактильных образов. Языковая реакция может оформляться в словесную речь, а может и спровоцировать новую цепь внутренних реакций, новый ряд образов и ассоциаций, стимулировать процессы мышления. Деятельность ориентирующегося сознания – суть языковая деятельность. Специфика языкового опосредования состояний позитива, характерных для ситуаций смеховой культуры, может и должна стать предметом широкого лингвистического анализа.

В-третьих, дефицитом фундаментальных лингвистических исследований, обращённых к теории и практике гелотогенных коммуникаций, то есть рассматривающих смеховые обнаружения человека в контексте организации речевой деятельности. Наука в настоящее время не испытывает недостатка в работах, обращённых к смеху, юмору и сатире, но по большей части рассматривает эти явления с литературоведческих или психологических позиций (что само по себе ценно). Однако лингвокоммуникативный потенциал смеховой культуры остаётся не до конца изученным. Структурная организация речевого общения с доминантной стратегией позитива и вовсе оказалась вне поля зрения науки. «Высшие психические функции и сложные культурные формы поведения со всеми присущими им специфическими особенностями функционирования и структуры, со всем своеобразием их генетического пути – от возникновения до полной зрелости или гибели, со всеми особыми закономерностями, которым они подчинены, оставались обычно вне поля зрения исследователя»^¹. «Эта естественность, которой держится всё наше повседневное поведение и коллективное отношение к общему окружающему миру и сообща устраиваемым окрестным вещам, событиям, заботам – естественность того, в чём разворачивается вся наша повседневная жизнь, есть именно то, что традиционные теоретико-познавательные и трансцендентально-философские анализы переживаний и актов сознания упускали и через что они перескакивали»^¹. Находясь в семиосфере родной культуры, человек ощущает комфорт в речевом общении, интуитивно чувствует, когда, где, что и как надо говорить, реагируя на высказывания других. В условиях культурной полифонии на смену комфорту приходит скованность, обусловленная незнанием речевого этикета, высказываний, типических для данного жанра речевого общения. Ситуация осложняется на полюсах выражения и восприятия привнесением гелотогенных коннотаций, таких как издёвка, подтрунивание, розыгрыш и т. д., что приводит к эвфемизации, намёкам, двусмысленностям, идиоматизации общения. Жанровое структурирование смеховой культуры, выявление принципов порождения и восприятия смехового высказывания, анализ смеховой семиотики и психотехники опосредования гедонических переживаний в привязке к речевой ситуации – в числе актуальных проблем современной лингвистики.

В-четвертых, конкретно-научным интересом к народно-смеховым культурам, традициям и этнокультурным предпочтениям стран Востока и Запада. Проблема наведения мостов между различными цивилизациями, культурами, этносами ещё долгое время будет оставаться актуальной^². Смех, будучи культурным архетипом, неотъемлемой частью самой сущности человека, предоставляет идеальную площадку для межкультурного диалога. Настоящее исследование умышленно предполагает анализ текстов контрастных и смежных народно-смеховых культур.

Объект исследования – язык в качестве тотальной и всеобъемлющей сущности, посредством которой человек только и причастен бытию (человек-в-языке  язык-в-человеке  человек = язык).

Предмет исследования – жизнеутверждающие манифестации языка (человека) гелотогенного (смехопорождающего) типа, совокупно формирующие смеховую культуру.

Цель исследования – всестороннее теоретическое раскрытие и практическое описание языковой онтологии смеховой культуры.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих взаимосвязанных задач. Так, в частности, предполагалось:

Привести развёрнутый онтологический аргумент в теории языка, критически обозрев теоретическое наследие классических парадигм;
Раскрыть мировоззренческое содержание сущностно-бытийного взгляда на язык и специфику онтологического мышления;
Анонсировать в качестве отправной точки экзистенциальной аналитики “вот-бытие”, или “присутствие” (по М. Хайдеггеру);
Предложить и обосновать онтологически и аксиологически ориентированную концепцию сущего;
Определить “человека” как языковую личность, или семантический паттерн языка, постулировать метафизически ориентированный инвариант смысловой архитектоники языковой личности;
Осуществить позитивную деструкцию наличных парадигм феномена “смеховой культуры”;
Ввести и развить лингвоонтологическую апологию смеха, обосновав последний в качестве языкового инобытия;
Провести экзистенциальный анализ смеховой экзистенции с выделением дериватов и экзистенциалов;
Определить “чувство юмора” с позиций вероятностной метафизики и метасемантики;
Охарактеризовать феномены культуры и смеховой культуры в частности с принципиально онтологических позиций;
Раскрыть семиотику (архетипы, тематики, образы) смеховой культуры и её организационную структуру (жанры и формы);
Выработать концепцию гелотогенных (смехопорождающего типа) кросскультурных коммуникаций.

Научная новизна исследования состоит в том, что на основании анализа значительного объёма научного и фактического материала

впервые феномен “смеховой культуры” выводится за рамки культурного реликта и экзотики (литературной, театральной, праздничной) и обретает статус тотальной речеповеденческой практики, типа мировоззрения, мироощущения – экзистенциального модуса;
впервые вопрос о природе смеха и смеховой культуры увязывается напрямую с языком как сущностью абсолютного порядка;
впервые предпринята попытка описать картину языкового, а затем и смехового, бытия не на основе парадигмального изоляционизма и приверженности той или иной идеологии, а с опорой на фундаментальную онтологию, с привлечением конвергирующих теорий и парадигм;
впервые на разнородном лингвокультурном материале систематизируются и структурируются гелотогенные коммуникации.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нём формулируются и научно обосновываются фундаментальные принципы языковой онтологии. Объект исследования – язык – масштабируется до уровня философской проблематики, благодаря чему исследование приобретает междисциплинарный характер. Как следствие, методология и методика научного поиска не ограничиваются арсеналом одной лишь лингвистики. Получает дальнейшее теоретическое развитие в решении стыковой, межотраслевой проблемы металингвистика – наука, инициированная М. М. Бахтиным, но не доведённая им до концептуального завершения. Решается проблема теоретической отчуждённости смеха, доказывается не только возможность, но и необходимость рассматривать все смеховые манифестации с позиций металингвистики. Вся работа нацелена на теоретическое осмысление с лингвистических позиций целого пласта человеческой культуры, именуемой смеховой. Делается попытка комплексного исследования языка – не только в его отношении к речи, но и в отношении к деятельности мышления и чувственного восприятия. Достижения смежных отраслей науки органично встраиваются в лингвистическую теорию объекта. Возрождаются фундаментальные положения философии языка В. фон Гумбольдта. “Реанимируется” ранее казавшаяся утопической теория эстетики Б. Кроче. Получает новое развитие бахтинская модель организации речевого общения, акцентуируются проблемы высказывания и текста. Закладывается теоретический фундамент анализа культурных феноменов с позиций современной лингвистики.

На защиту выносятся следующие положения:

Определение языка, если и возможно, то только онтологическое, то есть в отношении к таким базовым эмпирическим данностям, как жизнь и смерть, бытие и сущность, сознание и смысл, пространство и время, хаос и упорядоченность. Язык тотален, вездесущ, всеобъемлющ, характеризуется обилием вариаций, состоящих в различных иерархических отношениях друг к другу. Человек не единственный носитель языка. Но все манифестации языка возможны (наблюдаемы) лишь благодаря метаязыку человека, структурирующему весь мир. Мир глубоко лингвистичен и антропоморфен. Ключевым фактором в определении языка становится сам человек. Но и человек может быть понят как языковой факт – как Homo lingualis.
Язык инициируется сознанием. Не в том смысле, что сознание является творцом языка, и язык невозможен вне сознания. Язык существует вне времени и надиндивидуален. Люди приходят и уходят, но человек как родовое сознание вечен. Вечен и язык. Языковая личность не капсулизирована, не стеснена психосоматическим каркасом, а напротив – интерферентна с окружающим миром, проникает в него, растворяется в нём. Архитектоника языковой личности, или картография сознания, многослойна. Индивидуальность должна быть правильно понята: языковая личность, скорее, динамика и эволюция, нежели статика и суверенитет. Она явственнее кажет свою сущность через становление.
Языковая личность – демиургическая носительница смыслов. Человек – это смысловой паттерн. Смыслы – самостийные сущности, излучаемые семантическим континуумом в форме дискрет, становящихся достоянием человека. Данным обстоятельством обусловлена фундаментальная аксиома сознания – спонтанность. Превалирующим модусом языкового сознания является неосознанность (не путать с бессознательностью), интуиция – рефлексия низшего уровня. Ей релевантно вероятностное мышление, то есть смыслы фильтруются сознанием согласно байесовской логике (силлогизму): смысл, прошедший фильтр, есть функция от апостериорной семантики (вероятностно навязываемой вот-бытием, или коммуникативным событием), наложенной на семантику априорную (апперцепцию, индивидуальный опыт). Рефлексия второго уровня – Аристотелева логика (риторика, остроумие, творчество).
Смех – инобытие языка, его ипостась и экзистенциальная возможность. Редуцирование феномена смеха до аффекта теоретически неправомочно, методически непродуктивно. Смех следует понимать как мироотношение, мировоззрение, мироощущение. Сущность смеха заключается в реализации человеческих амбиций в широком смысле, удачном поступлении, ощущении полноты бытия, преодолении условностей.
Смех обнаруживает дериваты и экзистенциалы. Дериваты смеха – это его разновидности: восторг, умиление, насмешка, подтрунивание, ирония, игривость, юмор и т. д. Дериваты классифицируются по модусу расположенности. Расположенность формируется бытием, спонтанно размыкающимся в вот-бытие. Экзистенциалы смеха – это его внутренние и внешние атрибуты: мимика, пантомима, жесты, кряхтения и покашливания, игривость глаз, удовольствие от щекотки и т. д.
Если язык – это способ бытия человека, то культура – это оппозиционная сущность этого способа. Человек не только экзистирует, но и противопоставляет в своей экзистенции себя остальному миру. Мир культуры оппозиционен миру природы. Мир семантический противопоставляется асемантичности мира неразличаемого. Семиосфера (царство знаков) совпадает с пневматосферой (царством духа). И то и другое объемлет культура. Удачное поступление (освоение, культурация) формирует специфическую смеховую культуру. Под смеховой культурой следует понимать не столько результаты, нажитое (тексты культуры), сколько сам процесс смехового экзистирования, пребывания в смехе, бытность смехом. Смеховые тексты как речевые произведения есть уже случившиеся, но в потенции способные быть снова интерпретированными в смеховом ключе.
Гелотогенные (смехопорождающего типа) коммуникации могут быть структурированы по жанровому признаку. Под жанром в онтологическом смысле понимается речекоммуникативная ситуация, характеризующаяся значительной степенью типичности и, как следствие, порождением релевантной стилистики – типических жанрово-речевых форм (движений, жестов, высказываний, поступков в широком смысле). Чувство юмора может обрести лингвистическую дефиницию. Общность социокультурного опыта коммуникантов способствует фильтрации общей семантики, а значит, и взаимопониманию. Не имеющий чувства юмора – это человек с укороченной семантической шкалой, прежде всего, с укороченной её хвостовой частью. Инокультурность гелотогенных коммуникаций удваивает герменевтическую проблему – проблему понимания этнического смеха. Общегуманитарный опыт сближает, национально специфический отчуждает. Для того чтобы понимать иноязычный смех, необходимо иметь расширенное представление о культуре народа, популярных смеховых тематиках, образах, типических смеховых реакциях.

Рабочая гипотеза исследования заключается в допущении всецело и без остатка языковой сущности смеха как феномена человеческой культуры. Смех – не есть исключительно психофизиологическое отправление организма и эмоционально-оценочный эпифеномен речевой деятельности, но – в первую очередь и по своей сути – феномен человеческой культуры, модус языкового бытия, мировоззренческая и ценностно-смысловая система, имеющая собственную знаково-символическую и структурную организацию. Смех – это язык особого рода, т.е. по отношению к языку есть понятие родовое, субординарное. Другими словами, никакой иной онтологии, кроме как языковой, у смеха нет и быть не может. Смех – разновидность языка, его экзистенциальный модус. Сущность и бытие смеха как сущего следует искать в языке, языковом бытии. Именно поэтому объектом диссертационного исследования становится язык, предметную область которого составляют его многообразные смеховые манифестации.

Материалом исследования послужили тексты смеховых культур, устные и письменные, на английском, арабском, персидском и русском языках. В качестве первоисточников использовались справочные издания, словари, периодика, художественная литература, Интернет-культура, аудио- и видеоматериалы, собранные автором, а также данные личных наблюдений, полученные в ходе полевых исследований в России и за рубежом. Иллюстративный материал представлен различного рода остротами, шутками, прибаутками, пословицами и поговорками, каламбурами и анекдотами, скороговорками и ругательствами, божбой и клятвами, народными блазонами и криками, крылатыми выражениями и популярными фразеологизмами, карикатурами и шаржами и т. д.

Основу методологии исследования составили ключевые положения ведущих парадигм по следующих аспектам онтологии языка, смеха и смеховой культуры:

фундаментальная онтология (Парменид, Гераклит, Лао-Цзы, Платон, Аристотель, Плотин, Нагарджуна, Августин, Ибн Араби, Фома Аквинский, Дж. Беркли, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер, А. Ф. Лосев);
феноменология и герменевтика (Э. Гуссерль, Х.-Г. Гадамер);
языковая онтология, или металингвистика (Парменид, Гераклит, Платон, Плотин, В. фон Гумбольдт, Б. Кроче, М. Хайдеггер, П. А. Флоренский, А. А. Потебня, А. Ф. Лосев, М. М. Бахтин, Л. Витгенштейн, Д. Остин, Й. Хабермас, У. ван О. Куайн, Н. Хомский, Л. П. Якубинский, В. В. Налимов, Н. Д. Арутюнова, Е. В. Сидоров, Н. В. Иванов);
философия и семиотика культуры (Ч. Пирс, М. М. Бахтин, Ю. М. Лотман, М. А. Мамардашвили, Э. А. Поздняков, Н. Д. Финкельберг);
социолингвистика и диалектология (Е. Ф. Тарасов, Э. Н. Мишкуров, Б. Л. Бойко);
метасемантика, или вероятностная метафизика (Д. Юм, К. Г. Юнг, Ю. С. Степанов, В. В. Налимов);
культурно-историческая психология и психолингвистика (Ж. Пиаже, Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьев, А. А. Леонтьев, В. П. Зинченко, Е. Ф. Тарасов);
коммуникативная лингвистика и речевая деятельность (А. А. Леонтьев, Е. Ф. Тарасов, Е. В. Сидоров, Е. Г. Князева);
гелотология (Б. Грасиан, А. Бергсон, З. Фрейд, М. М. Бахтин, В. Я. Пропп, Д. С. Лихачёв, С. С. Аверинцев, Л. Н. Столович, А. А. Зализняк, А. Г. Козинцев, А. В. Бондаренко);
лингвокультурология и межкультурная коммуникация (Ю. Н. Караулов, В. В. Воробьёв, С. Г. Тер-Минасова).

Методы исследования:

феноменологический метод: Аподиктическая достоверность бытия в его непосредственности. Феноменологический метод – магистральный – способствует выявлению сущности объекта и предмета в их бытии;
трансцендентный метод: постулирует созерцание как исследовательский метод, не сводимый к эмпиризму и логицизму, трансцендирует ракурс телесности, аккумулирует опыты религиозных онтологий, а также некоторые теоретические положения современной физики;
метод “смеховых провокаций”: Умышленное включение гелотогенных тематик в естественно протекающий разговор помогает выявить содержание реактивных процессов, протекающих скрытно от глаз испытующего. Такой метод известен также как интроспективный;
метод саморефлексии: подобен интроспективному методу, но направлен на самого исследователя; вскрывает когнитивные процессы на базе собственных интуиций. Интуиция не противостоит рациональному овладению миром, однако интуитивное познание осуществляется в редуцированном виде, без детального выявления и осознания всех логических форм и механизмов когнитивного процесса;
медитативный метод: Расширяет собственный опыт, выводя в область трансперсональной психологии. Помогает услышать голос бытия, рассмотреть сущее, разворачивающееся на его фоне;
аналитический метод: В методологии анализ есть могущественнейшее оружие, направленное на познание реальностей, изучение фактов и приводящее к достоверному знанию;
герменевтический метод: помогает автору добраться до сущности явлений, истинно толковать бытие в его проявлениях. Это путь и способ движения от бытия к сущности. Способ онтологического постижения. Всякое понимание осуществляется в модусе расположения;
эстетический метод: наполняет герменевтику ценностным смыслом, аксиологизирует анализ;
интерпретационный метод перекрёстной экстраполяции: технологический по предназначению, в экзистенциальной аналитике тандема “языксмех” помогает перекрёстно применять результаты анализа сущности более высокого порядка (языка) к анализу следующей по иерархии сущности (смеха);
синтетический метод: За анализом непременно следует синтез. Результаты экзистенциальной аналитики комплиментарно и взаимофундирующе сополагаются друг с другом, синтезируя качественно новое знание, допущенное автором в формулировке рабочей гипотезы.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов в профессиональной деятельности лингвистов-переводчиков, бизнес-коммуникаторов, специалистов в области рекламы и связей с общественностью, маркетологов. Материалы диссертации могут быть использованы и в лингводидактике, в учебном процессе в практическом курсе речевого общения, лекциях по теории перевода, занятиях по общему переводу и при составлении дидактических материалов по английскому, арабскому и персидскому языкам.

Апробация теоретических положений и результатов исследования проводилась автором

при чтении лекционных курсов на факультетах иностранных языков Военного университета МО РФ и Международного университета бизнеса и управления в 2005–2009 годах;
в докладах на предметно- методических комиссиях и заседаниях кафедр ближневосточных и средневосточных языков Военного университета МО РФ;
в выступлениях на межвузовских научных семинарах и конференциях на базе Военного университета МО РФ, Университета МГИМО, Института стран Азии и Африки при МГУ им. М. В. Ломоносова;
при написании учебно-методических пособий, практикумов и разработок по культуре речевого общения, научных публикаций, список которых включает свыше 23 работ, в том числе 12 статей, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК, а также 2 монографии по теме диссертационного исследования.

Структура диссертации определяется целью, спецификой объекта и предмета исследования и построена в соответствии с логикой решаемых задач. Работа состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка литературы. Главы разбиты на параграфы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются актуальность исследования, анонсируются объект и предмет исследования, определяются цели и задачи исследования, обосновываются научная новизна и теоретическая значимость диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту, выдвигается рабочая гипотеза, характеризуется материал исследования, раскрывается методология исследования, обосновывается практическая значимость работы, приводятся сведения об апробации, излагается структура диссертации.

Blog

Ём Владимирович языковая онтология смеховой культуры

Содержание

На правах рукописи