А. А. Батнер государственный обвинитель
| Вид материала | Документы |
- Ключевые слова: присяжные заседатели, правосудие, функция защиты, принцип состязательности,, 37.67kb.
- Урусовская средняя общеобразовательная школа Предметная неделя, 70.21kb.
- Допрос свидетелей уильям Бернэм1, 176.86kb.
- Урок суд над помещиками из поэмы «Мертвые души», 90.8kb.
- Большого белого журавля, который строит гнезда и выводит пценцов только в нашей стране., 39.86kb.
- Кубанский государственный аграрный университет кубанский государственный технологический, 51.16kb.
- Темы рефератов дисциплина «протокол», 27.15kb.
- Осрб 1-36 04 02-2008, 702.53kb.
- "Философские науки", 789.13kb.
- Р. Х. Колоев 2009 г. Реестровый номер торгов 091005/893143/1037 конкурс, 1101.53kb.
Вышинский. Теперь я хочу спросить: вы говорили на предварительном следствии, что было достигнуто соглашение с “левыми коммунистами”. Я вам уже оглашал эти два пункта. Кто этого соглашения достиг?
Камков. Карелин.
Вышинский. Самолично?
Камков. Он вел переговоры.
Вышинский. От своего лично имени?
Камков. Не думаю. Он член ЦК.
Вышинский. От имени кого же?
Камков. Должен был вести, конечно, от имени ЦК.
Вышинский. От имени вашей партии?
Камков. Должно быть от имени партии.
Вышинский. Она одобрила эти его переговоры?
Камков. Я вам уже ответил, что доклада его не было.
Вышинский. А без доклада вы что-нибудь можете сказать?
Камков. Бесспорно.
Вышинский. Имею ли я право сделать вывод, что соглашение “левых” эсеров с “левыми коммунистами” о совместной борьбе в этих двух случаях, о которых мы здесь говорили и которые я дополнительно оглашу, было достигнуто Карелиным с представителями “левых коммунистов” и одобрено центральным комитетом “левых” эсеров?
Камков. Вывод можно сделать, но, так как одобрение не значит постановление, то логически вытекает...
Вышинский. Вы понимаете разницу между записанным постановлением и одобрением активнейшей головки того или другого учреждения? Или надо так сказать: никакого соглашения у “левых” эсеров с “левыми коммунистами” не было, а Карелин достиг какого-то соглашения за свой личный риск и страх. Так можно сказать?
Камков. Нет, я думаю, что это будет неправильно.
Вышинский. Значит, Карелин достиг соглашения не за свой личный страх, а от имени кого?
Камков, От имени партии.
Вышинский. Значит, ваша партия одобрила это?
Камков. Одобрила тем, что она его не дезавуировала.
Вышинский. Правильно, следовательно, можно сказать, что партия заключила соглашение?
Камков. Можно. один только вопрос. Я хотел спросить Камкова относительно того, что я и другие мои тогдашние коллеги по фракции “левых коммунистов” знали относительно плана убийства немецкого посла графа Мирбаха и этого июльского мятежа только от Карелина?
Камков. Только.
Бухарин. А от Прошьяна вы этого ничего не знали?
Камков. От Прошьяна не знал.
Бухарин. От Спиридоновой ничего не слыхали?
Камков. От Спиридоновой лично я не слыхал.
Бухарин. Ничего не слыхали?
Камков. Нет.
Бухарин. От Трутовского ничего не слыхали?
Камков. От Трутовского ничего не слыхал.
Бухарин. Больше я вопросов не имею.
Вышинский (к Камкову). Скажите, пожалуйста, вам по этому поводу приходилось говорить со Спиридоновой?
Камков. Нет.
Вышинский. Вам приходилось говорить с Трутовским по этому поводу?
Камков. Нет.
Вышинский. Поэтому вы и не слыхали?
Камков. Нет.
Вышинский. Больше вопросов не имею.
Бухарин. Тогда разрешите мне один вопрос. Я хотел сказать так: вы не слыхали, потому что вы не разговаривали, но я задаю вам такой вопрос—а, собственно говоря, почему вы о таком важнейшем вопросе не разговаривали с такими выдающимися своими коллегами по руководству вашей, такой молодой еще, не сложившейся партии?
Камков. Видите ли, у нас в партии дело не обстояло еще так, что все вопросы обсуждались обязательно, дебатировались и так далее. У нас еще в это время было довольно анархическое состояние в центральном комитете “левых” эсеров.
Вышинский. Как и в группе “левых коммунистов”?
Камков. Так что у нас, возможно, были такие факты, что, допустим, Карелин ведет переговоры и может не информировать того или другого. Но так как в данный момент вопрос шел о нашем восстании “левых” эсеров, то вопрос о возможной поддержке антибрестских элементов (по крайней мере, я так понимаю), не стал предметом обсуждения нашего ЦК.
Вышинский. Разрешите мне в связи с этим вопрос. Значит, переговоры с “левыми коммунистами” о блоке главным образом кто же вел у вас?
Камков. Карелин, но я точно не знаю.
Вышинский. Вам неизвестно, может быть, Карелин говорил по этому поводу с Прошьяном или со Спиридоновой?
Камков. Возможно.
Вышинский. Вопросов больше нет.
Бухарин. И у меня тоже нет.
Председательствующий. Товарищ комендант, вызовите свидетеля Карелина.
(Обращаясь к Карелину.) Ваша фамилия Карелин?
Карелин. Карелин.
Председательствующий. Имя, отчество Владимир Александрович?
Карелин. Владимир Александрович.
Председательствующий. Вы вызваны свидетелем по делу Николая Ивановича Бухарина, вы должны суду говорить только правду.
Товарищ Прокурор, у вас имеются вопросы к свидетелю Карелину?
Вышинский. Да. Свидетель Карелин, вам не приходилось в 1918 году, будучи членом ЦК партии “левых” эсеров, вести переговоры с Бухариным? Вы знаете Бухарина?
Карелин. Знаю.
Вышинский. И здесь можете его узнать?
Карелин. Да.
Вышинский. Где он сидит?
Карелин. Крайний.
Вышинский (обращаясь к Бухарину).И вы знаете Карелина?
Бухарин. Знаю. Мы же на очной ставке у вас были.
Вышинский. Вы его и до очной ставки видели?
Бухарин. Знал в 1918 и 1919 годах.
Вышинский. Этот Карелин здесь стоит в качестве свидетеля?
Бухарин. То есть он настолько изменился, что я не сказал бы, что это тот Карелин, но, очевидно, этот Карелин есть развитие того Карелина, который был тогда.
Вышинский. Каждый человек изменяется с летами. Но мой вопрос об этом—серьезный вопрос.
Бухарин. Я понимаю, гражданин Прокурор, но я этим не хотел сказать какую-нибудь остроту. Я хотел сказать, что то его содержание, которое у него имеется сейчас, очень отличается от того, что было.
Вышинский. Я этот вопрос задал не случайно. Видите ли, Карелин изменился...
Бухарин. Мы же у вас встречались.
Вышинский. И я спрашиваю вас, действительно ли вы узнаете в этом свидетеле Карелина Владимира Александровича, бывшего члена ЦК эсеров? Вы помните его?
Бухарин. Мне трудно было узнать его у вас, но после того, как я увидел его у вас, я узнаю в нем то же самое лицо и никакого сомнения нет.
Вышинский. Это серьезный вопрос. Вы напрасно шутовство затеваете. Это серьезный вопрос.
Бухарин. Я вовсе не в шутку это сказал.
Вышинский. Вот скажите, гражданин Карелин, приходилось ли вам в 1918 году, будучи членом ЦК партии “левых” эсеров, вести переговоры или встречаться с Бухариным на почве его деятельности как руководителя группы так называемых “левых коммунистов”?
Карелин. Да, приходилось.
Вышинский. Можете сказать, где, когда, по какому поводу вы с Бухариным встречались? И, во-вторых, в чем заключалось содержание ваших разговоров во время этих встреч?
Карелии. Тогда, может быть, разрешите мне коснуться последних месяцев ноября-декабря 1917 года, потому что вопросы, заданные вами, как будто касаются этих переговоров.
Вышинский. Пожалуйста.
Карелин. Я в качестве члена ЦК партии “левых” эсеров встретился первый раз с Бухариным во второй половине ноября 1917 года. В этот период ЦК “левых” эсеров пришлось разрешать вопрос относительно тактики на ближайшее время в связи с тем, что вопрос относительно заключения мира приобрел тогда большую остроту. Образование группы “левых коммунистов” ЦК “левых” эсеров рассматривалось как чрезвычайно важный пункт тех прогнозов, которые были тогда у этой партии. И в ноябре месяце, в дни, связанные непосредственно с днями, когда Бухарин приехал из Москвы в Петроград для того, чтобы на заседании ВЦИК делать отчет об Октябрьском восстании в Москве, в эти дни мне и пришлось вести разговор с Бухариным относительно позиции группы “левых коммунистов”, которая нас тогда очень интересовала. Мы выяснили тогда, я говорю мы, потому что несколько лиц из ЦК партии “левых” эсеров вели эти переговоры. Вышинский. Кто это мы?
Карелин. Камков, Прошьян и я. Нам были поручены ЦК такого рода переговоры. В этом разговоре Бухарин занял совершенно определенную позицию. Мне запомнилась фраза его относительно того, что группа “левых коммунистов”,—тогда это отождествлялось организационно с московским областным бюро коммунистов,—возьмет под свой контроль действия ЦК Коммунистической партии. Это говорилось в том смысле, что будет обеспечена линия на срыв мирных переговоров. Этот вопрос как раз и интересовал нас, “левых” эсеров. В декабре эти переговоры уже были сильно заострены на чисто практическом вопросе. Ведь тогда как раз велись переговоры в Бресте. Мы знали, и, в частности, по той информации, которая давалась Прошьяном, о том, что в ЦК Коммунистической партии чрезвычайно усилились разногласия. Мы знали, что Троцким выдвинута была тогда формула, что мира не заключаем и войны не ведем. И мы отдавали отчет в том, что практически эта формула значила разрыв переговоров, а следовательно, осуществление того, что в смысле лозунга тогда определялось, как революционная война, то есть отказ от политики немедленного заключения мира.
И когда в конце декабря или в начале января встал вопрос относительно посылки усиленного состава мирной делегации в Брест, который должен осуществить разрыв переговоров, в этот состав вошел,
между прочим, и я как член тогдашнего правительства, тогда Натансон, тоже член центрального комитета “левых” эсеров, передал, что с Бухариным было уточнено, что позиция эта будет осуществляться полностью, что она пройдет в Бресте, таким образом, брестские переговоры будут разорваны и результатом этого будет революционная война. Вот декабрь месяц. Вы хотите знать дальше, относительно январских переговоров, потому что переговоры эти продолжались?
Вышинский. Как сложился блок “левых” эсеров с “левыми коммунистами”?
Карелин. Блок этот можно было считать заключенным уже в декабре 1917 года. В январе ЦК “левых” эсеров проявил определенную инициативу не только в переговорах, ведшихся с Бухариным, но и с рядом других лиц. Переговоры велись с Пятаковым, с Радеком, а с нашей стороны вели переговоры Натансон, Камков, я и Прошьян. Об этих переговорах все мы отчитались на ЦК “левых” эсеров. Известно было из этих переговоров, что позиция “левых коммунистов” в этот период определялась чрезвычайно резко и была позицией замены правительства. В переговорах, которые велись в период февраля с “левыми коммунистами”, подчеркивалась снова та же самая мысль относительно необходимости свержения Советского правительства и замены его новым, мыслилось коалиционное правительство в составе “левых” эсеров и “левых коммунистов”. В этих переговорах позиция Бухарина сводилась к тому, что их группа считает необходимым выждать результатов VII партийного съезда. Смысл этой выжидательной позиции заключался в том, что “левые коммунисты” в лице Бухарина рассчитывали, что им удастся завоевать большинство на VII партийном съезде. Таким образом, получилось—выступление было отсрочено до выяснения результатов VII партийного съезда, хотя в этот период позиция Бухарина была совершенно четкой, и в той информации, которую давал Прошьян на заседании ЦК “левых” эсеров, говорилось, что Бухарин стоит на точке зрения свержения Советской власти, не останавливаясь даже перед физическим уничтожением вождей Советского правительства и партии.
Вышинский. То есть, не останавливаясь перед убийством руководителей партии и правительства?
Карелин. Ну да, перед физическим уничтожением или убийством.
Вышинский. Кого именно?
Карелин. Говорилось о вождях и говорилось персонально относительно Ленина, Сталина и Свердлова.
Вышинский. Об этом вас информировал кто?
Карелин. Прошьян.
Вышинский. А кто говорил это?
Карелин. Он ссылался на слова Бухарина.
Вышинский. Прошьян вел переговоры с Бухариным?
Карелин. Да, вел.
Вышинский. По поручению?
Карелин. По поручению центрального комитета партии эсеров.
Вышинский. А вы лично с Бухариным об этом говорили?
Карелин. Да, у нас был разговор на эту тему.
Речь идет о разговоре, бывшем у меня с Бухариным, после окончания заседания Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета в апреле 1918 года. На этом заседании Владимир Ильич Ленин делал известный доклад “Об очередных задачах Советской власти”. По поручению центрального комитета партии “левых” эсеров на этом заседании я выступил с очень резкой речью, в которой заострил вопрос на тех пунктах, которые тактически были согласованы между “левыми” эсерами и “левыми коммунистами”.
Вышинский. Значит, вы выступали против Ленина по предварительному соглашению “левых коммунистов” с “левыми” эсерами?
Карелин. Да, по предварительному соглашению “левых коммунистов” и “левых” эсеров, хотя не именно по данному выступлению...
Вышинский. А по основным вопросам?
Карелин. Да, по основным вопросам, которые я заострял...
Вышинский. Заостряли там, где это было нужно заострить?
Карелин. Да, и там, где это вытекало из того блока, который к этому времени создался.
Вышинский. Значит, блок этот был?
Карелин. Был. Он, конечно, не представлял собою какой-нибудь подписанной бумаги, но, само собой разумеется, договоренность была полная.
Вышинский. Кто эту договоренность осуществил?
Карелин. Я не совсем понимаю вопрос.
Вышинский. Кто договаривался и договорился со стороны “левых” эсеров и с кем—со стороны “левых коммунистов”?
Карелин. Я считаю, что те этапы переговоров, которые все больше и больше уточняли то положение, которое я изложил и которое санкционировалось со стороны центрального комитета “левых” эсеров,— они и являлись осуществлением этой договоренности; со стороны же “левых коммунистов” представительство осуществлялось Бухариным, Пятаковым, Радеком и в некоторой мере отдельными другими лицами;
со стороны “левых” эсеров это представительство осуществлялось Камковым, мною, Прошьяном и отчасти Натансоном.
Вышинский. Говорил ли вам Бухарин при этой встрече о том, что необходимо прибегнуть к физическому уничтожению Ленина, Сталина и Свердлова?
Карелин. Он говорил о том, что необходимо предпринять прямое действие, не останавливаясь перед физическим уничтожением.
Вышинский. Скажите, “лево”-эсеровский мятеж был произведен вами в результате предварительных переговоров по этому поводу с “левыми коммунистами”?
Карелин. “Лево”-эсеровский мятеж, происшедший в начале июля 1918 года, явился результатом прямой инициативы ЦК “левых” эсеров, причем считались установившимися отношения блока между “левыми коммунистами” и “левыми” эсерами, в частности, вполне конкретное осведомление и соглашение, которое по данному вопросу было между “левыми” эсерами и “левыми коммунистами”.
В конце июня 1918 года, когда все диспозиции были даны, когда в конце концов был выработан четкий организационный план, разработанный “лево”-эсеровским ЦК, я в последней декаде июня в 1-ом доме советов вел разговоры с Бухариным.
Вышинский. О чем?
Карелин. Относительно предстоящего выступления.
Вышинский. Говорили о предстоящем мятеже “левых” эсеров?
Карелин. Конкретно в данном случае не говорилось, когда будет это выступление, не упоминалось числа, но в этом разговоре Бухарин ссылался на те переговоры, которые у него в этот же период времени шли с Прошьяном, о которых Прошьян докладывал ЦК “левых” эсеров. В частности, в организационный план “лево”-эсеровского мятежа входило, как первое звено,—террористический акт против германского посла Мирбаха. Прошьян говорил о том, что при разговоре с Бухариным последний сказал, что этот план срыва мира и этот акт убийства Мирбаха вообще эффектен и эффективен.
Вышинский. Бухарин говорил о том, что убийство посла...
Карелин. Террористический акт против германского посла Мирбаха является эффектным и эффективным шагом для срыва Брестского мира.
Вышинский. Имело ли какое-нибудь отношение к плану убийства Ленина, Сталина и Свердлова покушение на Владимира Ильича Ленина эсеровской террористкой Каплан 30 августа 1918 года?
Карелин. Да. В результате июльского мятежа “левых” эсеров было то, что “левые” эсеры чрезвычайно быстро пошли по пути установления организационного контакта с правыми эсерами. Раскол произошел в октябре 1917 года, и период октябрь 1917 года—июнь 1918 года проходил на началах, несколько настороженных, моментами враждебных отношений для разгрома “лево”-эсеровского мятежа 1918 года.
Последовавший в результате этого разгрома переход большей части партийных организаций и учреждений в подполье несколько создал базу для совместной деятельности и политики. Кроме того, здесь опять-таки получились предпосылки для блока, который начал реализовываться немедленно. И вот в этот период Прошьян, который ведал делами боевой организации “левых” эсеров, ссылался в докладе центральному комитету партии “левых” эсеров на то, что со стороны Бухарина настойчивость, проявлявшаяся ранее по вопросу относительно террористического акта, чрезвычайно усилилась и, должен сказать, что центральный комитет “левых” эсеров, хотя это в течение почти двадцати лет было под спудом и завуалировано, конечно, был определенно в курсе этих событий.
Вышинский. То есть в курсе чего?
Карелин. В курсе подготовлявшегося правыми эсерами, силами их боевой организации, террористического акта против Владимира Ильича Ленина.
Вышинский. Значит, ЦК партии “левых” эсеров был в курсе подготовлявшегося убийства товарища Ленина?
Карелин. Да.
Вышинский. А Бухарин при чем тут?
Карелин. Бухарин, по сообщению Прошьяна, ведшего с ним переговоры, носившие официальный характер, форсировал вопрос
о совершении террористического акта. Таким образом, когда “левые” эсеры сообщили правым, дали им знать о том, что со стороны партии “левых” эсеров как бы обеспечивается политическая поддержка этому акту, с этого момента полностью учитывалось то, что группа “левых коммунистов”, будучи разгромленной, стала на точку зрения прямой борьбы, не останавливаясь перед самыми решительными средствами, вплоть до террористических актов.
Вышинский. Так что вы подтверждаете, что подготовлявшееся правыми и “левыми” эсерами покушение на жизнь Владимира Ильича Ленина было организовано совместно с Бухариным?
Карелин. С “левыми коммунистами”. Бухарина мы рассматривали как лидера “левых коммунистов”.
Вышинский. На предварительном следствии вы говорили, что двадцать лет скрывался от советского народа тот факт, что вы совместно с правыми эсерами, по настоянию Бухарина, пытались убить Ленина. Вы это подтверждаете?
Карелин. Я подтверждаю, что настояние со стороны Бухарина как лидера группы “левых коммунистов” было. Эти настояния играли очень большую роль при осуществлении всего этого преступления.
Вышинский (к суду). Позвольте задать вопрос Осинскому. Свидетель Осинский, скажите, пожалуйста, какие у вас имеются данные о причастности Бухарина к покушению на жизнь Владимира Ильича Ленина в 1918 году?
Осинский. Я должен предварительно сказать следующее. После июльского мятежа “левых” эсеров я ушел из “левых коммунистов” и в начале 1918 года вступил в другую группу демократического централизма. Уход мой из группы “левых коммунистов” был связан с отказом от методов борьбы, применявшихся “левыми коммунистами”. Тем не менее, я с отдельными бывшими “левыми коммунистами” сохранил знакомство, в том числе со Стуковым.
В конце 1918 года у нас со Стуковым зашел разговор о состоянии Ленина после его ранения террористкой Каплан. Стуков по этому поводу сказал следующее: а знаете ли вы, что выстрел Каплан является не только результатом директивы, данной центральным комитетом партии правых эсеров, но также прямым результатом тех мероприятий, которые были в свое время намечены блоком для свержения правительства, и в частности установки на умерщвление вождей правительства? Так как я в то время не стоял на точке зрения допустимости террора как приема борьбы, то я сделал резкое замечание по этому поводу Стукову, и разговор на этом оборвался, так что деталей я не спрашивал. Поэтому персонально относительно Бухарина сказать ничего не могу, но этот факт мог сообщить.
Вышинский. Следовательно, вам Стуков говорил о том, что выстрел правой эсерки Каплан в Ленина являлся результатом тех установок и тех организационных мероприятий, которые в свое время были разработаны, приняты и проведены кем?
Осинский. Блоком.
Вышинский. Каким?
Осинский. Начиная от “левых коммунистов” и кончая правыми эсерами.
Вышинский. И Бухарин здесь выступал как руководитель группы “левых коммунистов”?