Geum.ru

Религиозные традиции мира

Вид материалаДокументы
Глава: 31Индуизм и история: от эпического периода до наших дней
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

Глава: 31Индуизм и история: от эпического периода до наших дней


РАВАНА (царь-демон, похитивший Ситу, жену Рамы, и перенесший ее в свой дворец в Ланке) О, красавица На какую часть твоего тела ни направлю я свои глаза, там остаются они, прикованные и обездвиженные. При­ди в мои объятия, и ты получишь все удовольствия этого мира

СИТА Как же я могу стать твоей женой, когда я уже жена другого? Не попирай дхарму Я принадлежу Раме так же, как Веды принадлежат тому, кто с почтением к ним совершенствуется в их сокровенном знании Даже сейчас я слышу звон натянутой тетивы на луке у Рамы И тебе не удастся избежать его. РАВАНА. Одумайся! Стань моей женой и взойди на мое ложе. Если же ты откажешься, то попадешь ко мне на кухню и станешь моей пищей   Решай же!

«Рамаяна»  Вальмики

 

на протяжении почти полутора тысяч лет основным содержанием духовной жизни северной части Индии оставались Веды, чей автори­тет считался незыблемым. Однако в первых веках нашей эры индуизм начинает черпать энергию и религиозную образность из двух огром­ных по объему эпических произведений, написанных на санскрите. Хотя в конце концов они были занесены в разряд смрити, т.е. «священной традиции», — чем, следовательно, как бы признавалось их подчиненное по отношению к авторитету Вед положение, — все же вскоре две эти стихотворные эпические драмы окончательно вытесни­ли Веды из религиозной жизни широких масс населения. Даже сегодня почти каждый индус знает общее содержание сюжетов «Ма-хабхараты» и «Рамаяны» и может перечислить их основные и второ­степенные эпизоды. Более того, из местных традиций декламации, храмовой иконографии, постановок бродячих театральных трупп, радиопрограмм, кинофильмов, а теперь и из телевизионных версий ему зачастую знакомы не только определенные части санскритских текстов, но и их переложения на многие разговорные языки Индии, распространяемые теми же разнообразными способами.

Один из регионов Южной Индии, Тамилнад, стал родиной еще одной классической цивилизации, соперничавшей с санскритской и северной цивилизациями. Среди ее многообразного наследия сохрани­лась и эпическая традиция, представленная, например, наиболее извест­ным литературным эпосом на тамильском языке под названием «Силаппадихарам», записанным в V в. н.э., а также более поздними версиями «Рамаяны», составленной поэтом XII в. Камбаном, и «Махабхаратой»   Виллипуттура   Альвара,   начатой   им   около   1400   г.   и законченной уже другим поэтом в XVIII в.

 

Классическая индийская цивилизация

длительный период времени, в течение которого санскритский эпос находился в стадии формирования, возвестил наступление классиче­ской эпохи не только собственно индуизма, но и всей индийской цивилизации. Эпос, появившийся в конце I тыс. до н.э., не остался единственным развернутым продолжением ведийской традиции. Были созданы также многочисленные тексты по праву, этике, ритуалу, медицине, философии, грамматике, астрономии и многим другим отраслям знаний; классический санскрит стал универсальным языком для огромного количества дисциплин и школ. Как рассказывалось выше, различные ветви ведийской традиции создали Сутры, где отражался распорядок как домашних ритуалов, так и более крупных священнодействий, проходивших под руководством жрецов. Вскоре они были дополнены специальными сборниками законов, или «Дхармасутрами», определяющими нормы правильного поведения во всех жизненных аспектах. Немногие из «Дхармасутр» сохранились до на­ших дней, но их содержание в более поздние времена было зафикси­ровано в стихотворной форме текстами, известными под названием «Шастр», и «Дхармашастры» сегодня традиционно считаются особым жанром, регулирующим в целом всю религиозную жизнь привержен­цев индуизма. Одним из наиболее значительных произведений этого жанра остаются «Законы Ману», или «Манава Дхармашастра», о которой шла речь в главе 29.

Более специализированным видом литературы, хотя также вышед­шим из ведийской традиции и подчиняющимся нормам ее текстуаль­ных и ритуальных требований, стала «Веданга» — «части Вед». Одни ее разделы представляли собой собрание астрономических и астро­логических сведений, появление которых диктовалось необходимо­стью четкого согласования практики жертвоприношений с движе­ниями небесных тел, нужного для составления ритуальных кален­дарей. Создание других было обусловлено требованиями текстуаль­ной точности, и стремление к строгости в передаче произведений из класса шрути породило основы таких наук, как грамматика, этимология, лексикография,  фонетика и метрика.

В дополнение к этому тогда же начали зарождаться первые фило­софские школы, такие, как Миманса, твердо придерживавшаяся ана­лиза ведийских обрядов, или Санкхья, Йога и Ньяя, интересы которых, напротив, лежали в области умозрений, далеких от ведий­ских текстов и ритуалов.

В этот же период ранее несистематизированные традиции мантри­ческого целительства, известные по гимнам «Атхарваведы», легли в основание новых медицинских учений. Индийские врачи в своей практике исходили из того постулата, что функционирование челове­ческого тела определяется тремя составляющими его «соками» и активно соответствует состоянию окружающего его космоса. Санск­ритские тексты «Чарака» и «Сушрута», совместно с более поздними работами средневекового периода, до сих пор являются базой тради­ционной индийской медицины, известной под названием «Веды долголетия» — «Аюрведы».

Иными словами, краеугольные камни классической индийской ци­вилизации с относительно небольшими интервалами были заложены в конце I тыс. до н.э. и в первых веках н.э. Четыре сменявших друг друга правителя из династии Гуптов в период приблизительно с 320 по 454 г. сумели объединить под своей властью большую часть мелких княжеств Северной Индии и оказали значительное политическое и культурное влияние на ряд районов Южной Индии. Именно в это время, в IV— V вв. н.э., индийская культура достигла своего высочайшего расцвета, своего «золотого века» в области литературы, философии, живописи, архитектуры, музыки, хореографии, драмы и — о чем свидетельствуют все эти успехи — в области религии.

К середине I тыс. н.э., когда оба главных санскритских эпоса уже были составлены, а классическая индийская цивилизация достигла своего зенита, относится появление двух новых типов текстов на санскритском языке. Первый из них был представлен Пуранами, сборниками «сказаний о древности», т.е. мифов, народных сказаний, храмовых легенд, а также всевозможных подробностей обо всем на свете, начиная с момента сотворения мира и генеалогий богов и героев и заканчивая значением дхармы, классов и каст, аскетизма, ритуалов, паломничества и других актов поклонения божествам. Разумеется, взаимосвязанные концепции сансары, кармы и мокши продолжали оставаться в центре внимания Пуран. Помимо этого, важное значение в развитии жанра «сказаний о древности» приобрел местный элемент: городские храмы, празднества, центры паломничества, а также мест­ные мифы, легенды и сказания значительно выдвинулись вперед в духовной жизни общества благодаря появлению Пуран. В конце концов сложился определенный канон, в который вошли восемна­дцать главных произведений этого жанра, однако, раз установившись, традиция продолжала развиваться, порождая сотни новых текстов меньшего значения.

Другой тип санскритских текстов, возникший в середине I тыс. н.э., представлял собой переложение «старого» материала в новую форму. Тантры, эзотерические тексты, провозглашавшие возможность достичь освобождения путем несгибаемой веры и радикальной практики, создава­лись как индуистскими, так и буддистскими философскими школами. После того как в средние века буддистские монастыри были разрушены, тантрический буддизм уцелел лишь в Гималаях, развившись в учение Ваджраяны, «алмазной колесницы». Тантрический индуизм в свою очередь стал важной составной частью самого дерзновенного и экспе­риментального крыла индуистской традиции. Его адепты при помощи поразительной духовной дисциплины стремились к мистическому самоотождествлению с божественной мужской энергией, в особенно­сти с героическим воплощением бога Шивы, для достижения слияния с космической женской энергией, или шакти, с целью получить от нее освобождение. Разнообразные приемы техники йоги, имевшей глубо­кие корни в духовной жизни Южной Азии, они сочетали с эротиче­ским мистицизмом, отчасти прослеживаемым в Упанишадах, но в основном неарийским по происхождению. Подобного рода практика отвечала происходившему в тот период возрастанию роли женских божеств индийского пантеона в качестве объектов поклонения, и вконечном итоге пути последователей тантризма разошлись. Одни из них придерживались тантризма «правой руки» — безопасной дороги традиционного йогина или бхакты, другие же обратились к тантризму «левой руки», рискованному пути решительного разрыва с устоями дхармы, необходимого для того, чтобы достичь освобождения от всех оков. Типичным для последних является практика ритуальных дейст­вий, известная под названием «пяти М» (панчамакара), — коллектив­ный обряд поклонения, совершая который мужчины и женщины прибегают к пяти средствам, санскритское название каждого из которых начинается на букву «м»: они едят мясо, рыбу и слегка поджаренное зерно, пьют алкогольные напитки и вступают в половую связь друг с другом, подобно героическому Шиве и его божественной супруге Шакти, чтобы достичь трансцендентного, не связанного по­лами, единения.

Некоторые важные черты Йоги, Пуран и Тантр будут подробнее рассмотрены в главе 32. Все же наиболее значительный след в эпоху, последовавшую за составлением главных Упанишад, оставили санскрит­ские эпосы «Махабхарата» и «Рамаяна». Они и определили ее лицо.

 

«Махабхарата»

Широко распространенная традиция называет создателем «Махабхара-ты», или «Великого [сказания о потомках] Бхараты», мудреца Вьясу, «составителя». Однако этот эпос, критическая редакция которого насчитывает восемнадцать книг и почти сто тысяч двустиший-шлок, прошел, скорее всего, долгую стадию составления и редактирования, продлившуюся от IV в. до н.э. до IV в. н.э. Часть ученых полагает, что ключевые темы «Махабхараты», в том числе и те, что находят себе явные параллели в других индоевропейских эпических традициях, могли попасть в Индию в начале I тыс. до н.э. вместе с поздней индоарийской культурой, отличной от той, что существовала там в раннюю ведийскую эпоху.

Бхарата — имя древнего героя. Кроме того, это название области в Северной Индии, расположенной между Гималаями и горами Виндхья, ставшей местом действия захватывающих драматических событий, зем­лей, оспариваемой двумя могущественными ветвями одной семьи. Пер­вая из них — Кауравы, сыновья Дхритараштры. На другой стороне находятся их двоюродные братья Пандавы, сыновья Панду, младшего брата Дхритараштры. Если Кауравы насчитывали сто героев во главе со своим старшим братом — Дурьодханой, то Пандавов было всего пятеро, равных друг другу: Юдхиштхира, старший из них, Арджуна — самый доблестный воин из всех Пандавов, Бхима — грубоватый и неукроти­мый забияка и два приветливых и почтительных близнеца — Накула и Сахадева.

Первая книга эпоса развивается на основе широко распространен­ной сюжетной схемы: славные малые против плохих, которые представ­лены здесь ватагой Кауравов — сущих демонов и разжигателей беспо­рядка. Герои-Пандавы, в противоположность им, выступают как носители специфических функций главных ведийских богов и все вместе сражаются на стороне дхармы. Арджуна, к примеру, на самом деле был сыном великого бога-воителя Индры, а близнецы — это перенесенные в героическую форму божественные близнецы ведийской мифологии. По­добно богам и демонам, герои обеих сторон далеко не всегда ведут себяпредсказуемо и в подлинно эпической манере демонстрируют полный набор человеческих эмоций и поступков, не исключая ни мужества, ни предательства.

В городе Хастинапуре две группы двоюродных братьев садятся играть в кости. Юдхиштхира в порыве азарта проигрывает свое царство, своих братьев и даже Драупади — общую жену всех пяти героев-Пандавов. В результате они на тринадцать лет вынуждены уйти в изгнание и жить в лесу. По прошествии указанного срока Дурьодхана нарушает данное им ранее слово и отказывается вернуть Пандавам принадлежащую им часть царства. Средняя часть эпоса подробно рассказывает о возникшей в результате этого великой войне, закончившейся гибелью Дурьодханы и большей части его армии, а затем кровавым ночным рейдом трех последних Кауравов в стан победителей-Пандавов и невиданной резней, в которой погибают дети Пандавов и все их войско. Лишь пятеро героев-Пандавов остаются в живых среди женских воплей и стенаний. Юдхиштхира, совершив жертвоприношение коня (ашвамедха), ста­новится властелином всего мира, и в конце концов пятеро героев и Драупади отправляются в свой последний поход в Гималаи, совершая «восхождение на небо», как гласит название заключи­тельной книги  «Махабхараты».

Третий эпизод шестой книги поэмы известен под названием «Бхага-вадгаты». Он представляет собой не только конденсацию всех тем эпоса, но и дает в кристаллизованном виде основы мировоззрения, сложившегося в эпоху классического индуизма. Обстановка, в которой передается «Бхагавадгита», — драматический момент перед начатом решающего сражения. Кришна, советчик Пандавов, выступая здесь как возничий на колеснице Арджуны, наставляет его относительно сущности вечного «я», которое не может быть убито, о трех путях (маргах) к освобождению — поклонении, действии и знании (бхакти, карма и джняна), а также о необходимости выполнять свой долг (дхарма). В одном из эпизодов их беседы Арджуна просит Кришну предстать пред ним в своем подлинном облике, и ему на краткий миг дается узреть внушающее благоговейный ужас великолепие предвечного бога Вишну.

«Махабхарата» как единое целое не поддается анализу. В свое время про нее было удачно сказано, что это скорее целая библиотека, чем один текст, поскольку она включает в себя обширное собрание материа­лов, складывавшееся в течение восьми или более столетий. В нее вошла даже версия другого индийского эпоса — «Рамаяны». И, подобно эпосам других культур, она стала благодатным полем для научных интерпрета­ций, Все главные темы ведийской мифологии и ритуала, часть из которых, очевидно, индоевропейского происхождения, были перенесены создателя­ми «Махабхараты» из мифологической сферы в эпическую. Бог Вишну появляется под именем Кришна, чтобы утвердить триумф дхармы и победить хаос. Но природа этого божества — временами отодвинутая с переднего плана, временами подразумеваемая прямо — неоднозначна, поэтому цена, которую приходится заплатить за победу, велика и включает в себя, подобно жертвоприношению, необходимость смерти и разрушения, являющихся как бы прологом к новому рождению. Хотя мотивы отречения от мира и аскетизма тоже находят себе место в эпосе, «Бхагавадгита» и вся «Махабхарата» в целом несут на себе устойчивую печать одобрения подлинно активных человеческих действий в этом мире, включающих в себя лишенное личной заинтересованности покло-нение богу и деятельность в соответствии с дхармой.

 

«Рамаяна»

Много характерных черт, присущих «Махабхарате», находим мы и в «Рамаяне»: динамическое противостояние добра и зла, изгнание главных персонажей в лес, героическое сражение, победа дхармы над адхармой (недхармой), даже совершение жертвоприношения коня незадолго до конца повествования. И оба этих эпоса в равной мере приобрели широкую популярность благодаря появившимся в средние века их многочисленным переложениям на местные языки. И все же, если смотреть на них в целом, это совершенно разные произведения. «Рамая­на», по объему равная лишь четвертой части «Махабхараты», гораздо реже отступает от своего основного сюжета и излагает приключения своих главных героев — Рамы и его жены Ситы — последовательно и стройно. Приписываемый традицией поэту Вальмики, этот эпос счита­ется первым подлинно литературным произведением на санскритском языке, украшенным метафорами, сравнениями и прочими тщательно разработанными формами речи, характерными для поэтического жанра, именуемого «кавья».

Место действия «Рамаяны» лежит на восток от государства Панда-вов-Кауравов, в городе Айодхья. Рама, старший сын царя Дашаратхи, завоевывает руку прекрасной Ситы благодаря меткому выстрелу из неподъемного лука бога Шивы. Придворные интриги среди жен Даша­ратхи вынуждают царя, действующего с большой неохотой, сдержать данное им своей младшей жене обещание и удовлетворить ее просьбу об изгнании Рамы и Ситы на четырнадцать лет в лес. После многочис­ленных приключений героев настигает беда: Равана, царь-демон Лан­ки, влюбляется в Ситу, проникает к ней под видом аскета и уносит ее далеко на юг, в свою крепость на Ланке. Длительная кампания по освобождению  Ситы   из  плена десятиглавого   Раваны  заканчивается осадой и разрушением Ланки и смертью самого Раваны. В этой войне Рама pi его брат Лакшмана пользуются неоценимой помощью Сугри -вы, царя обезьян, и его мудрого соратника Ханумана. Рама, вернув себе Ситу, становится царем Айодхьи.

Небольшой отрывок, приведенный в качестве эпиграфа к данному разделу, передает общий тон этого романтического повествования: Равана пылает страстью к похищенной им принцессе, однако благород­ная девица, томясь по Раме, не только отвергает все его притязания, но и, к вящему огорчению Раваны, стыдит его, читает своему похитителю наставления в дхарме и Ведах. Сите удается сохранить свою добродетель до самого освобождения. Однако седьмая, заключительная, книга эпоса, которую большинство ученых считают позднейшей вставкой, вносит значительные изменения в финал повествования. Жители Айодхьи не верят в то, что Сита сохранила супружескую верность в плену у десятиглавого демона. Рама уступает их протестам и, сам того не желая, изгоняет Ситу. В смятении Сита умоляет богиню земли подтвердить ее невиновность (ее имя «Сита» означает «борозда», и сама она родилась от Матери-земли). Тогда земля разверзается и поглощает ее навсегда.

Главные герои повествования являются идеализированными типами: Рама — героический, мужественный, благородный представитель цар­ского рода; Сита — прекрасная, добродетельная, покорная жена. Их божественная природа утверждается только в первой и последней книгах эпоса. Лишь в местных переложениях завершается превраще­ние героя в бога, а героини в богиню. В версиях «Рамаяны», сложенных на разговорных языках, Рама становится воплощением бога Вишну, Сита — воплощением его супруги Лакшми. Хануман, их союзник из числа обезьян, играет другую идеальную роль, роль самого горячего приверженца Рамы, и его невероятная сила и предан­ность всегда предоставлены к услугам героя. В расширенном варианте эпоса он также становится предметом человеческого поклонения и имеет своих собственных бхакт.

В число средневековых эпических поэм на основе санскритской «Рамаяны», или «Рамаяны» Вальмики, входят такие произведения, как «Ирамаватарам», написанное в XII в. на тамильском языке поэтом Камбаном; «Рамчаритаманас», составленное на языке хинди Тулсида-сом; «Ранганатха Рамаяна» на языке телугу и бенгальская «Рамаяна» Криттибаша Оджхи. Различные эпизоды «Рамаяны» (и «Махабхараты») послужили также сценическим материалом для традиции священного яванского театра теней (ваянг кулит).

 

Вишну,  Шива и женские божества

более  тысячи лет отделяют время составления главных Упанишад от индийского средневековья. В течение этих нескольких столетий два центральных произведения эпической традиции были составлены, оформлены и переоформлены, постепенно вбирая в себя основы мировоззрения индуизма. Классические цивилизации, основывавшие­ся на санскритских текстах на севере и на тамильских — на крайнем юге Индии, достигли своего полного расцвета. Наряду с традицион­ными «Дхармашастрами» и эпическими произведениями утвердились два новых жанра — Пураны и Тантры. Именно в этот период индуизм принял свой классический, т.е. окончательный, облик.

С восстановлением теизма в конце I тыс. до н.э. традиция бхакти, благочестивого поклонения, получила возможность утвердиться не про­сто в качестве одного из нескольких способов выражения религиозных чувств, но как основной путь к освобождению. В индийском пантеоне появились две новые фигуры — Вишну и Шива, каждый со своим собственным культом, продолжающим основные традиции мифов, ри­туалов и символов прошлого, как ведийских, так и неведийских. Обоим предстояло пройти на гребне волны нового поклонения через весь субконтинент. В этом движении к ним присоединился целый сонм местных, региональных и общеиндийских богинь, достигших равного с ними положения, а в некоторых случаях (богини отдельных деревень, богини тантрических сект) даже превышавших их по значению в народном сознании.

В число действующих лиц обоих санскритских эпосов входили ключевые фигуры, ставшие в течение эпического периода наиболее известными аватарами — «нисхождениями», или воплощениями велико­го божества Вишну. Первенство среди аватар досталось Кришне из «Бхагавадгиты» и Раме из «Рамаяны». В конце концов список аватар стал включать в себя более десяти имен, и Вишну, можно сказать, превратился в целый пантеон своих собственных воплощений. Помимо него, к процессу создания системы аватар присоединились несколько других божеств регионального значения. Среди наиболее активных сект такого рода в последних веках до н.э. числились бхагаваты — поклонники Бхагавана, господа (Вишну), зародившегося в области Матхура в Северной Индии. Другую секту, слившуюся, по-видимому, наконец с бхагаватами, представляли панчаратры, поклонявшиеся Нараяне. Нараяна-Вишну был предметом восхвалений в одном из эпизодов двенадцатой книги «Махаб-хараты». Еще более раннее движение, как представляется, было сконцен­трировано вокруг фигуры кланового божества Васудевы, позднее отожде­ствленного с Кришной. Наиболее важной концепцией, появившейся в тот период, стало учение о вьюхах, или эманациях, Вишну — пяти проявле­ниях верховного божества, соответствующих пяти областям макрокосма и пяти аспектам человеческого микрокосма. Среди тамильского населения Южной Индии между VII и X вв. н.э. возникло движение бхакт господа Вишну, известных под названием альваров. Эти поэты-святые, число которых в конце концов достигло двенадцати, по большей части не были брахманами; они внедрили основы индуистской практики поклонения божествам во все слои индийского общества.

Эти двенадцать альваров завершили традиционный средневековый список из шестидесяти двух или шестидесяти трех поэтов-святых, воспевавших Шиву в своих стихах, составленных на тамильском языке, в период между VI и IX вв. Пожалуй, самой первой среди этих наянаров, как они себя называли, была женщина, поклонявшаяся богу Шиве, по имени Карейккал Аммеияр. Однако еще до появления наянаров образовалась секта пашупатов, поклонявшихся Пашупати, «Господину тварей», отождествляемому с Шивой. Их общины, упоми­нающиеся в «Махабхарате», разработали четко сформулированную систему ритуалов и аскетической практики, просуществовавшую вплоть до средних веков. К тому времени и на юге и на севере Индии активно действовало также большое количество сект, поклонявшихся Шиве, среди которых были Шайва Сиддханта в Тамилнаде, вирашай-виты, или лингаяты, жившие по всему Деканскому плоскогорью, а также представители кашмирского шиваизма далеко на северо-западе.

Мы уже упоминали героинь «Махабхараты» и «Рамаяны» — Драу-пади и Ситу. Обе они также стали предметом поклонения, традиции которого прошли длительную стадию развития, и считались воплоще­ниями божественной супруги Вишну — Лакшми, или Шри, хотя фигура Ситы, связанной с землей или с богиней плодородия, возникла, видимо, значительно раньше. Однако лишь в «Маркандейя-пуране» впервые женские божества индуизма получили полное признание и были пред­ставлены во всей своей силе. Особый раздел этой Пураны, озаглавлен­ный «Деви махатмья» и составленный, очевидно, в VI в. н.э., восхваляет Дургу как непобедимую сокрушительницу буйвологолового демона