Современная система мо, где субъектом является государство, инструмент договора, соглашения эта система возникла в новое время

Вид материала

Содержание

Лыжина Татьяна.
Ортодоксальная теория.
Ревизионистская теория.
Конец второй мировой войны и образование двуполярного мира (1945 - 1953).

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8

Превращение Японии в великую державу.

Лыжина Татьяна.
В сегодняшнем мире Япония является одной из великих держав. Многие до сих пор не могут понять причин столь резкого возвышения Японии, страны, не обладающей ни большими людскими, ни природными ресурсами, ни масштабностью своей территории. Такое превращение называют “японским чудом”. Выделяют два “японских чуда” : первое - это, что страна восходящего солнца осталась не колонизованной в 19 в, а сумела провести переговоры с Западом как независимая страна и фактически не допустила “вторжение” только западных методов и техники, которые контролировались ею самой и могли укрепить ее независимость; второе - когда Япония после 2МВ, оказавшись разрушенной, совершила полный поворот, отказалась от политики вооружения в пользу экономики.
Считается, что рождение новой Японии произошло в 1968г после “реставрации Мейдзи”, когда был упразднен диктат сегуна (генерала), а императорская власть восстановлена. Революционеры сразу же принялись за строительство, не подрывая старый мир, его традиции, образ мышления, жизни. Япония перестала быть закрытой страной, она переняла манеры и технику Запада, но лишь для того, чтобы лучше противостоять ему. Японцы осуществили невиданную работу по строительству страны с двойной цивилизацией, в которой каждый живет наполовину на Западе и наполовину на Востоке.
Дальнейшее возвышение Японии обуславливается несколькими факторами. Важно отметить, что еще при старом режиме государственная система уже получила широкое развитие. Образованием были охвачены даже слои простого народа : “школы при храмах” существовали при многих деревнях, в которых часто учились даже девочки, начиная с шестилетнего возраста. Кроме того, руководители начала эпохи Мейдзи оказались весьма прогрессивными в этой области. Они сразу же ввели обязательное начальное обучение и систему единой школы, которой руководило государство. Туда принимались богатые и бедные, и все имели абсолютное равенство возможностей. Рушились социальные барьеры, для всех открывалась возможность подняться по социальной лестнице и отбирались наиболее способные люди.
Замечательным кажется еще один момент : Япония с самого начала умела рассчитывать лишь на свои собственные силы для обеспечения экономического “подъема”, не допуская того, чтобы ее увлекла или соблазнила иностранная помощь. Она не прибегала к иностранному капиталу, зато не лишила себя возможности широко прибегать к помощи большого числа западных экспертов и технических специалистов, хорошо отобранных и очень хорошо оплачиваемых. В то же самое время Япония сумела импортировать наилучшие иностранные машины. Ее часто обвиняли в том, что она часто копировала их и была лишь подражателем. Но японцы проявили блестящую способность быстро осваивать новую технику и даже систематически улучшать ее.
Третья замечательная черта вышедшей на мировую арену новой Японии - высокий темп роста. Основы промышленности закладывались на протяжении примерно 30 лет, в период с 1870 по 1900г, благодаря быстрому созданию сильного правительства, всеобщей системы образования, комплекса финансовых учреждений и хорошо развитой транспортной сети. Укрепляется денежная система : Токио вводит золотой стандарт, и японский капитализм включается в мировую систему. Экспорт увеличивается вдвое. Япония достигает наивысшего уровня своего развития. Дзайбацу - олигархия высокопоставленных семей, поделивших между собой тяжелую промышленность и торговлю, утверждает свою силу, которая служит противовесом силе военных.
Следует отметить, что не меньшие условия для прогресса создают и качества людей, их рвение и множество идей. Деятели, будучи скорее реалистами и эмпириками, чем идеалистами, чаще крутыми, чем деликатными, имея сильный характер, они были объединены одной и той же страстью - создать нацию. Для этого они хотели прежде всего иметь сильное государство. Они дали стране конституцию.
Хотя, скажем. Что судьба рабочих в начале эпохи Мейдзи была незавидной. Индустриализация осуществлялась за счет интенсивной эксплуатации крестьян и деревни. Где крестьяне отдавали 50% урожая своему землевладельцу. Установленный высокий земельный налог приводит к безжалостному выкачиванию из деревни средств, которые государство вкладывает в промышленность. Другим видом эксплуатации была эксплуатация женского труда. Наконец заработная плата была низкой, условия труда тяжелыми. Это происходило в результате притока из сельских районов в города избыточного населения, что создавало для предпринимателей неистощимые резервы дешевой рабочей силы. Доход на одного человека был очень низким, и в то же время наблюдался очень быстрый рост национальной экономики.
Но после 1МВ успех Японии за четверть века вылился в катастрофу. После смерти императора Мейдзи в 1912г происходил крах руководства, деятели были менее талантливы, чем их предшественники. Всем этим воспользовалась армия. Эпоха после Мейдзи была эпохой, когда повсюду возникали новые проблемы, решение которых все чаще навязывали ограниченные военные. В то же время модернизация делала Японию все более и более зависимой от заграницы. Ей приходилось импортировать и экспортировать все большее количество продукции. Но ее экспорт наталкивался на протекционизм великих держав, обеспокоенных ростом этого нового конкурента; она не имела доступа к источникам сырья и в значительной мере зависела от тех же самых держав, которые сохраняли почти полную монополию на сырье благодаря своим колониальным империям. Постепенно Япония привыкала решать свои внутренние и внешние проблемы с помощью силы. Будучи убежденной, что во всем мире ветер истории дует в сторону фашизма, она сделал ставку на Гитлера, чтобы обеспечить себе львиную долю в будущем переделе мира.
В результате в августе 1945г не только Хиросима, снесенная с лица земли взрывом, но и Токио, Осака, Кобе - все крупные города и еще около сотни мелких городов были разрушены бомбардировками американской авиации. Разгром, нищета, оккупация могли толкнуть Японии к новому насилию, но вместо этого, к удивлению победителей, она потянулась к всему тому, против чего недавно воевала : к дружбе с Америкой, к демократии, к сближению с Западом, к полному разоружению. Вся страна совершала полный поворот. Возникла новая Япония, извлекшая урок из своих ошибок и страданий. Ее отличают от милитаристской Японии три новые черты : миролюбие, открытые свободы, новый оптимизм, что их тесный архипелаг может обеспечить жизнь всему проживающему на нем населению.
Главным законом новой, да современной Японии, стал лозунг “Прежде всего экономика”, сначала экономика, потом политика. Эти и считается залогом второго чуда Японии.
В действительности рычаги управления нацией находились не в руках политиков, а в руках управляющих промышленностью и деловой жизнью. Либерально-демократическая правая партия постоянно остается у власти, потому что ее поддерживают промышленные и финансовые круги. Что касается левых сил, то их не столь большие успехи объясняются, видимо, тем, что они ставят политику выше экономики и отдают предпочтение идеологии.
Преобладание экономики не менее наглядно проявляется и во внешних связях Японии. В этой области наблюдается разительный контраст между ее широкой экономической деятельностью и ее сдержанностью в области дипломатии. В самом начале послевоенного периода абсентеизм Японии мог объясняться поражением в войне. До мирного договора, заключенного в Сан-Франциско в 1951г, она находилась под военной оккупацией победителей. 9статья ее конституция 1946г запрещала ей иметь снова вооруженные силы и прибегать к войне. Но в 1951г США, желая найти в Японии союзника против СССР, сами предложили японцам нарушить 9 статью. К их удивлению японцы ответили отказом, хотя позже, уступив, согласились создать резервные полицейские силы.
В чем же крылись причины столь миролюбивой политики Японии? Ее отказ от оружия мотивировался в принципе обязательством, истекающим из статьи 9 ее конституции, которая предполагала разоружение. Но он в большей степени мотивировался глубоко мирными убеждениями. Японцы страдают, как они сами говорят, “атомной аллергией”, которая и оказывает влияние на их внешнюю политику. Они показали себя противниками не только атомного вооружения, но и обычного перевооружения. После бомбардировки Хиросимы мировоззрение японцев полностью изменилось. Япония вышла “за пределы бомбы” и вступила в “послеатомную эпоху”, когда международные отношения необходимо строить на новой основе. Притом следует отметить другой не менее важный фактор. Япония находится в необычном положении, будучи окруженной тремя крупными в мире атомными державами : США, Китай, Россия. В случае войны она оказалась бы наиболее незащищенной из всех стран. Но, с другой стороны, три ее соседа заинтересованы в сохранении вокруг нее мирного равновесия. Поэтому такое географическое положение спасает ее, если она будет миролюбивой и нейтральной. Есть, наконец и третья причина : расчет, показывающий, что политика разоружения и мира обеспечивает огромное преимущество в мировой конкуренции.
Все это привело к тому, что Япония оставалась далеко в стороне от холодной войны, более того, она не участвовала в “горячих” войнах. Как только Япония стала свободной, задачей ее внешней политики стало недопущение ил по крайней мере предотвращение любого столкновения, уклонение от какой - бы то ни было международной ответственности. Она поняла, что страна, которая желает быть сильной в атомную эпоху, должна черпать свои силы в экономике, а не в военной технике. Цель всей страны, правило “все для экономики” объединяло всех японцев.
В мировую конкуренцию Япония вступает очень легко, в то время как ее соперники отягощены тяжким бременем. Во-первых, у нее нет больше колоний. Она быстро поняла ценность той услуги, которую ей оказали победители, лишив ее империи : она знает, что в послевоенные годы любое из ее прежних владений, если бы оно оставалось под ее флагом, стало бы очагом мятежа и войны. Во-вторых, с 1945г она не участвовала ни в одной военной экспедиции, ни в одной войне. И, в-третьих, она является единственной “великой державой”, которая не вовлечена в самую разорительную гонку атомных вооружений. Япония избежала раздувания военного бюджета, гонки вооружений и вообще непосильных расходов, т.е. того, что тяжким бременем давит на другие “великие державы”. Материальные средства вкладывались в развитие промышленности, а не в военную отрасль. Дополнительно многие тысячи трудящихся могли использоваться на положительные цели строительства, дополнительные тысячи умов посвящали себя прогрессу промышленности и торговли, промышленность, вместо того чтобы работать для накопления огромного количества военной техники, добивалась роста производства и увеличения и улучшения производственного оборудования. Таким образом, “отдача” политики мира превысила отдачу политики вооружений.
Не следует забывать, что такое положение, когда другие “великие державы” расходуют огромные экономические и человеческие ресурсы на обеспечение своей силовой мощи, разоряют друг друга с помощью насилия, было крайне выгодно для Японии, и она извлекала из этого выгоду. Они оставляли Японии все преимущества исключительной монополии - монополии проводить одной новую политику, которая превратила Японию в самого легкого, быстрого, гибкого чемпиона в беге к 2000г.
В заключение можно сказать, что Япония превратилась в великую державу, в основном, благодаря сохранению нейтральной позиции в разделившемся мире, не участвуя в гонке вооружений, а направляя средства в развитие промышленности. Главный девиз Японии “все для экономики” принес ей большую выгоду и преимущество на международной арене.

"Холодная война" в оценке американских и российских историков.
"Холодная война" в оценке американских историков.

Кузнецов Сергей.
Существуют противоречивые толкования происхождения "холодной войны" и, не удивительно, что большая "холодная война" - между коммунизмом и демократией - породила малую "холодную войну" - между историками 2 сверхдержав. ХВ в своей первоначальной форме отражала смертельный антагонизм, возникший по окончании второй мировой войны между двумя непримиримо враждебными блоками: один блок во главе с Советским Союзом, другой - во главе с Соединёнными Штатами. В течение первых двух мрачных и опасных послевоенных десятилетий этот антагонизм особенно держал в страхе всё человечество, а в некоторых ситуациях даже ставил мир на грань катастрофы. Однако, в середине 60-х, с началом разрядки, некогда яростная борьба потеряла свою привычную схематическую ясность. Хотя некоторые попытки переоценки ситуации просто развивали ортодоксальные установки, выдвигавшиеся и в Вашингтоне и в Москве в годы начала ХВ, и, если в случае с СССР повсеместно господствовала официальная, ортодоксальная, историография ХВ и другого в принципе и быть не могло, то в случае с США дело обстояло совсем иначе. Оценивая всю американскую историю, не стоит удивляться существованию такого феномена, как "ревизионизм", т.е. совершенно отличная версия американской истории, всегда готовой бросить вызов официальной доктрине. Каждая война в США со временем подвергалась скептическим переоценкам. Пересматривалось то, что было принято считать священными аксиомами, начиная от мексиканской войны и кончая двумя мировыми воинами. Не стоило предполагать, что ХВ будет исключением. Обобщая вышесказанное, можно сказать, что настрой американских историков по поводу ХВ принял две формы: ортодоксальную в 40 - 50 гг., когда "плохими парнями" изображались русские и ревизионистскую 60-х гг., когда "плохими парнями" были уже американцы.
Ортодоксальная теория.
Ортодоксальная американская точка зрения в той или иной степени при всех президентах США была официальной доктриной, выдвинутой американским правительством, и вполне естественно, что она переживала свой пик в годы накала ХВ - особенно в 40 - 50 гг. и в конце - начале 70 - 80 при президенте Рейгане, с его пресловутой речью о СССР, как о "империи зла". Эта теория, как она до последнего времени воспринималась большинством американских учёных, состоит в том, что ХВ была смелым* и необходимым ответом свободных людей на коммунистическую агрессию. Некоторые учёные обращались к событиям задолго до 2МВ, чтобы вскрыть источники русского экспансионизма. Геополитики проследили истоки ХВ вплоть до стратегических амбиций Российской империи, которые в 19 веке привели Россию к Крымской войне, проанализировали русское проникновение на Балканы и Ближний Восток и давление России на "линию жизни", связывавшую Великобританию с Индией. Идеологи ищут её истоки в "Коммунистическом манифесте" 1848 года, утверждавшем, что "пролетариат основывает своё господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии". Многие ортодоксальные историки пришли к заключению, что классический русский империализм и панславинизм, объединившиеся после 1917 года на почве ленинского мессианства, в своём неудержимом стремлении к мировому господству, пришли в конце 2МВ к конфронтации с Западом.
Ревизионистская теория.
Прежде всего, ревизионизм ХВ является исключительно американским явлением, т.е. наличие этого феномена для британской, французской и западногерманской историографии этого периода не характерно. Следует сразу заметить, что факт того, что во многом ревизионистский тезис сходен с советской точкой зрения, не является подтверждением того, что ревизионизм в США являлся как бы рупором советской официальной доктрины и грубо и образно говоря "пятой колонной"* советской пропаганды на территории самих Штатов. К ревизионистам себя относили не только историки с убеждёнными левыми взглядами, но многие самостоятельно мыслящие учёные, не поддавшиеся чрезмерному патриотическому угару, а понимавшие всю глубину эпохи, чьи работы содержали высокую степень объективности. Ревизионизм гласит, что после смерти Франклина Рузвельта и окончания второй мировой войны США умышленно отказались от политики сотрудничества военного времени, и ободрённые обладанием атомной бомбы, сами вступили на путь агрессии, чтобы исключить всякое русское влияние в Восточной Европе и образовать демократические капиталистические государства на самой границе с СССР. Как считают ревизионисты, эта принципиально новая американская политика - или, скорее, возобновление Трумэном политики бездумного антикоммунизма, предшествовавшей Рузвельту - не оставила Москве другой альтернативы, кроме как принять меры по защите своих собственных границ. Результатом явилась ХВ.
Конечно, эти две точки зрения предельно противоположны. Поэтому будет разумным вновь рассмотреть основные этапы периода, когда формировались будущие контуры мирового устройства, определяемого сроками между 22 июнем 41 года, когда Гитлер напал на СССР и 2 июнем 47 года, когда советская делегация во главе с Молотовым покинула встречу, посвящённую плану Маршалла.
Стержневым моментом, прояснение которого обязательно для понимания ХВ, является контраст между двумя непримиримыми точками зрения на мировой порядок: "универсалистской", согласно которой все государства имеют общий интерес во всех мировых делах, и точкой зрения "сфер влияния", согласно которой каждая великая держава получает гарантии от других великих держав о признании её преобладающего влияния в какой-то определённой зоне её собственных особых интересов. Универсалистская точка зрения исходила из того, что национальная безопасность будет обеспечиваться международной организацией. Точка зрения сфер интересов исходила из того, что национальная безопасность будет гарантирована балансом сил. Хотя на практике эти точки зрения вовсе не оказываются несовместимыми, при обострённом рассмотрении они рождают острые противоречия.
Традиционный американский взгляд на эти вопросы - универсалистский, т.е. вильсонианский. Рузвельт был членом подкабинета Вильсона; в 20-е годы в качестве кандидата в вице-президенты он выступал сторонником Лиги Наций. Вообще же, универсализм, имевший глубокие корни в американской правовой и моральной традиции, поддерживаемый в то время подавляющим большинством общественного мнения, получил последующее освящение в Атлантической хартии 1941 года, в Декларации Объединённых наций 1942 года и в Московской декларации 1943 года. Правда, критики и даже друзья Соединённых Штатов иногда отмечали известное противоречие между американской страстью к универсализму, когда дело касалось территории, далёкой от американских берегов, и той исключительностью, которую США придавали своим собственным интересам в регионах, расположенных поближе к дому. В частности, не припоминается, чтобы хотя бы один универсалист выступил с предложением отменить доктрину Монро.
Кремль же, с другой стороны, думал только о сферах своих интересов; прежде всего русские были полны решимости защитить свои границы, и особенно границу на западе, так часто и с таким кровопролитиями нарушавшуюся в ходе их мрачной истории. Западным границам СССР недоставало естественных средств защиты: там не было никаких великих океанов, скалистых гор, топких болот или непроходимых джунглей. История России - история вторжений, последнее из которых уже в наше время, закончилось ужасной гибелью более 20 млн. её граждан. Поэтому дипломатия России была нацелена на увеличение зоны русского влияния. В более давние времена эта "тяга" к экспансии привела царизм к созданию буферных государств и поискам выходов к морю. Одним из ярких подтверждений этого явилось заключение в 1939 году советско-нацистского пакта и его секретного протокола о зонах влияния в Восточной Европе. Кстати, именно непомерные новые требования Москвы (такие, как советское преобладание в Румынии и Болгарии, базы в Дарданеллах и другое) убедили Гитлера, что у него нет другого выбора, кроме нападения на Россию. Ослабление притязаний СССР на гегемонию в Восточной Европе совпадало по времени с периодами тяжёлых военных неудач (начальный этап войны, весна 42 года). Когда же ход войны складывался в пользу СССР (декабрь 41 года, после Сталинградской битвы, а уж после Курской битвы и подавно) сталинская дипломатия работала в данном русле на полную мощность.
Если Рузвельт оставался твёрдым сторонником универсализма, Сталин выступал за систему сфер влияний, то Черчилль, хотя формально поддерживал американскую версию мирового порядка, фактически между ними лавировал. В этом смысле, Черчилль, в отличие от прирождённого универсалиста Рузвельта, был более трезвый и дальновидный политик, и поэтому он пытался протолкнуть Сталину собственный план раздела сфер влияния в Восточной Европе, пока Красная Армия не вошла в страны этого региона, а уж в таком случае судьба этих стран была бы решена в одностороннем порядке. Тем самым Черчилль пытался минимизировать распространение территорий, на которых были бы установлены просоветские коммунистические режимы. Сталин принял этот план и по подписанному договору устанавливалось: в Румынии - 90% советского преобладания, в Болгарии и Венгрии - 80%, в Югославии - 50% и 90% британского преобладания в Греции. Вот почему Сталин, верный правилам игры, ничего не предпринял, когда в 44 году английские войска давили коммунистическое восстание в Греции. Однако, в любом случае, линия политики трёх лидеров зависела от хода военных действий. Сотрудничество военного времени возникло по одной единственной причине: из-за угрозы победы нацизма. Пока эта угроза была реальной, реальным было и сотрудничество. Встреча в Тегеране в декабре 43 года ознаменовала собой высшую точку в сотрудничестве трёх держав. Однако, по мере того, как исход войны становился всё яснее, в отношениях между союзниками начали появляться серьёзные размежевания, которые всё более углублялись. Особенно это стало видно даже невооружённым глазом после подавления варшавского восстания в августе-октябре 44 года. Безразличие Сталина к человеческой трагедии, его попытка шантажировать лондонских поляков во время этой трагедии, его ханжеское несогласие на воздушное снабжение в течение пяти самых решающих недель, неизменная холодность его объяснений (типа "советское командование пришло к выводу, что оно должно отмежеваться от варшавской авантюры") и явная политическая выгода, которую получал СССР от уничтожения Армии Крайовой - всё это произвело эффект резко сброшенной маски боевого товарищества, открывшей Западу неприветливый лик советской политики, пробудив мрачные предчувствия относительно советских послевоенных целей. США, оставаясь на позициях универсализма, проводили свою восточноевропейскую политику через призму самоопределения этих государств, в чём уже была заложена мина замедленного действия. Ведь настойчивые американские требования свободных выборов со всеми их высочайшими достоинствами (по иронии, в духе большевистского Декрета о мире 17 года, который подтверждал право нации определять форму своей государственности путём свободного голосования) почти наверняка привели бы к формированию антисоветских правительств. Поэтому Москва восприняла это как оказание систематического и намеренного давления на западные границы, как действия, рассчитанные на поощрение её врагов и нанесение урона собственной минимальной цели создания защитного пояса. Более того, реставрация капитализма в странах, освобождённых Красной Армией ценой страшных потерь, без сомнения, казалась русским предательством тех принципов, за которые они сражались. Не следует забывать и о том, что, несмотря на союзнические обязательства, западные лидеры никогда не забывали о том, с кем они имели дело. Для них СССР уже по определению не являлся традиционным национальным государством; это было тоталитарное государство, вооружённое всеобъемлющей и всепоглощающей идеологией, приверженное тезису о непогрешимости правительства и партии, охваченное каким-то мессианским настроем, приравнивавшее инакомыслие к измене и управляемое диктатором, который при всех своих экстраординарных способностях был человеком с глубоко запрятанными и болезненными маниакальными идеями, страдавшим проявлениями паранойи. Поэтому, по мнению Запада, если он повернётся спиной к Восточной Европе, то возникла бы большая вероятность того, что СССР использует свою зону безопасности не только в целях обороны, но и в качестве трамплина для нападения на Западную Европу. Также надежда СССР на значительную помощь Запада в послевоенном восстановлении натолкнулась на 3 препятствия, которые Кремль мог вполне истолковать как умышленный саботаж (просьба о займе в 6 млрд. долларов), шантаж (резкая отмена ленд-лиза в мае 45) и прогерманскую ориентацию (перенос вопроса о выплате репараций). Процесс начал набирать силу инерции. Так, приближавшееся крушение Германии спровоцировало новые трудности: русские, например, искренне опасались, что Запад планирует сепаратную капитуляцию немецких войск в Италии, причём таким образом, чтобы это пополнило гитлеровские войска на Восточном фронте. Позже они опасались того, что нацисты сумеют сдать Берлин Западу. СССР сомневался в способности ООН защитить его границы с той степень ю надёжности, как это обеспечило бы его собственное господство в Восточной Европе, поэтому начал осуществлять меры по безопасности в одностороннем порядке. ХВ должна была вот-вот вспыхнуть. Однако, ещё один год прошёл в попытках объясниться и договориться. Госсекретарь Бёрнс безуспешно пытался убедить СССР, что единственное, что хочет Америка, - чтобы правительства в Восточной Европе были бы и дружественными СССР и "представляющими все демократические элементы страны". В течение этого года преодолевались кризисы в Триесте и Иране. Госсекретарь Маршалл, очевидно, сохранял надежду достичь modus vivendi: вплоть до Московской конференции министров иностранных дел (март 47). Даже тогда СССР приглашали принять участие в "плане Маршалла". Перелом наступил 2 июня (июля)* 47 года, когда Молотов, привезя с собой в Париж 89 технических специалистов и проявив поначалу интерес к проекту восстановления Европы, получил затем острый сигнал из Кремля, вследствие чего полностью осудил всю эту идею и покинул конференцию.
Вывод: напомню, что в американской историографии ХВ существовали 2 точки зрения. Одна из них (ортодоксальная) была идеологическим оружием при "доктрине Трумэна", "священной войне" Джона Фостера Даллеса и в тории "империи зла" Рейгана. Вторая "ревизионистская" пережила свой пик при Кеннеди, Никсоне и Киссинджере, то есть при разрядке, с которой ассоциировались эти лица с американской стороны. У той и другой теории были свои огрехи: 1 можно упрекнуть в излишнем консерватизме, 2 - в идеализации СССР. Но они, находясь на разных полюсах, в принципе, уравновешивали американскую политику, не давая ей впадать в крайности. ХВ превратилась в сложный взаимосвязанный и взаимозависимый процесс, включавший в себя принципиальные различия, реальные и мнимые столкновения интересов и широкий спектр недоразумений, непонимания и демагогии. ХВ была результатом не какого-то решения, а результатом дилеммы, перед которой оказались стороны. Каждая сторона испытывала неодолимое желание проводить ту политику, которую другая никак не могла рассматривать иначе, как угрозу принципам установления мира. Каждая сторона страстно верила, что будущая международная стабильность зависит от успеха от её собственной концепции мирового порядка. И вообще, реально всё оценивая, приходишь к выводу, что степени оценки виновности сторон в разжигании ХВ кажутся бессмысленными. 2МВ привела международное сообщество в страшный хаос. В условиях, когда страны Оси были разгромлены, европейские союзники истощены, колониальные империи пребывали в волнении и процессе распада, в мировой властной структуре появились зияющие дыры. Война оставила только два государства - Америку и Советскую Россию - в состоянии политического , идеологического и военного динамизма. Сделав их способными заполнить этот вакуум. Более того. Оба этих государства были основаны на противоположных, антагонистических идеях. Поэтому не следует удивляться полученным результатам. По-настоящему удивительным было бы то. Если бы никакой ХВ не возникло. А так, загнав друг друга в смертельном объятии, они вместе двигались к краю пропасти. ХВ в любом случае продолжалась бы до тех пор, пока одна страна не выдержала бы напряжения конфронтации. Так и произошло - СССР распался, а американский президент Д.Буш в декабре 1991 года поздравил свой народ с победой в ХВ.

"Холодная война" в оценке российских историков.

Левашов Ильяс

Конец второй мировой войны и образование двуполярного мира (1945 - 1953).

К концу Второй мировой войны советская дипломатия руководствовалась базовыми принципами, выработанными ещё при Ленине, которые затем были доработаны и дополнены:

на смену "загнивающему" капитализму непременно придёт новая социалистическо-коммунистическая формация;
классово-социальный подход ко всем явлениям международной жизни, который базировался на марксистско-ленинской интерпретации классов и классовой и борьбы, то есть ориентация на победу "мировой революции" и на её поддержку Советским Союзом;
особая роль российских революционеров в мировой истории, так как они якобы лучше всех знают, как добиться всеобщего счастья на Земле;
Войны неизбежны до тех пор пока существует империализм, поэтому следует уничтожить империализм, чтобы предотвратить новые войны.

Социализм провозглашался миролюбивым строем, ставящим своей целью избежание всякой войны, однако же освободительные и антиимпериалистические войны считались приемлемыми.
Четыре главных принципа внешней политики не препятствовали изменению тактики советской дипломатии, когда советское руководство считало это выгодным. Так, после окончания Второй мировой войны, многие страны Западной Европы оказались ослабленными в экономической сфере, в СССР дела обстояли ещё хуже. Советский Союз оказался в ситуации, когда ни один важный вопрос международных отношений не решался без его ведома, но в то же время, обладая правами победителя, он был лишён экономического потенциала. Поэтому в первые послевоенные месяцы Сталин всячески старался создать образ СССР как миролюбивого государства, стремящегося к сохранению мира и поиску компромисса. Однако это длилось недолго. Распад антигитлеровской коалиции, наращивание Сталиным усилий по созданию в Восточной Европе единого лагеря, попытки установить своё влияние в Китае и Северной Корее - всё это требовало ужесточения доктринальных установок советской внешней политики и усиливало международную напряжённость.
два документа, характеризующие послевоенное мировоззрение американских и советских политиков, сформировавшееся к тому времени: так называемая "длинная телеграмма Кеннана" (США) и аналитический обзор "Внешняя политика США в послевоенный период" (СССР, автор - посол СССР в США Новиков).
донесении от 3 февраля 1946 года Кеннан (временный поверенный в делах США в СССР) отметил, что США имеет дело с государством, желающим подорвать гармонию американского общества, ликвидировать влияние Америки в мире и восприимчивым не к "логике разума", а к "логике силы". По мнению Кеннана главную опасность США представляли компартии разных стран - проводники советского влияния в мире. Эта точка зрения в дальнейшем послужила основанием для доктрины "сдерживания коммунизма".
Аналитический обзор посла СССР в США Новикова от 27 сентября 1946 года характеризовала внешнюю политику США как стремящуюся к мировому господству. В докладе делался вывод, что США готовились к войне с СССР, так как тот стоял на пути к американскому мировому господству. Обнародованные в 1947 году "доктрина Трумэна" и "план Маршалла" были восприняты Советами как враждебные действия и укрепили уверенность Сталина в правильности советского восприятия тогдашней ситуации.
сентябре 1947 года на совещании представителей ряда компартий Жданов объявил об образовании двух враждующих лагерей: демократического во главе с СССР и империалистического во главе с США. Также в своём выступлении Жданов доказывал два тезиса: 1) СССР - носитель новой прогрессивной общественной системы; 2) откровенный экспансионистский курс США нашёл своё выражение в политике этой страны.
образом, сформировалась "чёрно-белая" картина мира. США и его союзники признавались агрессором, готовящимся к войне с СССР, Советский Союз - прогрессивное и миролюбивое государство.
Сталин не осознал изменения в мировой расстановке сил (образование буферных восточноевропейских коммунистических государств, коммунистические режимы в Китае и Северной Корее, появление у СССР в 1949 году ядерного оружия) и до конца своих дней считал, что СССР находится во враждебном капиталистическом окружении, что новая война неизбежна, причём, исходя из коммунистической риторики, эта война была бы "могилой империализма".
Сталин не учёл, пожалуй, самого главного изменения в мире. После появления нового фактора международных отношений - ядерного оружия, СССР стал проводить две линии: 1) ликвидировать ядерную монополию США; 2) внёс (когда у Советского Союза ещё не было ядерной бомбы) носившее пропагандистский характер предложение (июнь 1946 года) в Комиссию ООН по атомной энергии о запрещении производства и применения ядерного оружия (разумеется, тогда американцы не согласились лишиться этого козыря).
Ядерное оружие не считалось тогда в СССР фактором, изменившим мировую систему дипломатии, поэтому третья мировая война не казалась советским лидерам катастрофой. Сталин придерживался принципов, которыми он руководствовался во время последней войны: численность обычных вооружений, численность войск и таланты военачальников решают всё.
Советские взгляды на международные отношения в начале межблоковой конфронтации изменялись и приобретали более миролюбивый характер лишь тогда, когда СССР нуждался в передышке после войны.

Blog

Современная система мо, где субъектом является государство, инструмент договора, соглашения эта система возникла в новое время

Содержание