Суждение более сложная форма мышления, чем понятие. Необходимо, однако, разобраться, в каком смысле эта логическая форма более сложна

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5

никакого противоречия, несмотря на то, что бесконечное «состоит из конечных величин». Ведь и простое понятие о целом, состоящем из отдельных частей, не заключает в себе никаких внутренних противоречий» (7).

Удивительная логика! Отрицая внутренние противоречия вещей, отражаемые в суждениях, «критик» тут же высказывает именно такого рода суждения. Ибо когда он заявляет, что «бесконечное состоит из конечных величин», что «целое складывается из отдельных частей», то он задним числом признает то, что пытается опровергнуть. Это значит, что нет иного способа выразить в суждении диалектическое понятие, не прибегая к его противоположности, содержащейся в нем самом. Конкретнее, невозможно судить о бесконечности, не прибегая к помощи ее противоположности — конечности, невозможно судить о целом без его противоположности — понятия о частях, из которых оно состоят. Притом бесконечное и конечное, целое и части вопреки Гартману и другим «критикам» диалектики не относятся друг к другу внешне, а представляют собой внутренне связанные противоречия. Это — такое отношение между различными сторонами вещи, при котором они одновременно взаимно обусловливают и отрицают друг друга. Если бы не было этого внутреннего противоречия в бесконечном, в целом, то, как справедливо писал Энгельс, не было бы и самой бесконечности, как и целого.

Таким образом, в суждениях, отражающих противоречия диалектического существования и развития явлений объективного мира, нет никаких логических противоречий в указанном выше смысле слова и в полной мере соблюдается закон формальной логики о недопустимости подобных противоречий. Если бы я, высказывая суждение о том, что материя прерывна и непрерывна, тут же утверждал нечто прямо противоположное этой научной истине, то тогда я действительно вносил бы путаницу в своя мысли. Но нельзя же называть логической путаницей правильное отражение реальных противоречий вещей. Одно из двух: либо признавать эти реальные диалектические противоречия и тогда необходимо признать неизбежность их отражения в логической форме суждений, либо не признавать их и тогда можно утверждать что угодно, ибо это уже выходит за пределы научного подхода к действительности.

Ссылка же на то, что диалектика якобы отрицает логический закон непротиворечия в мыслях, выдумана в целях опровержения материалистической диалектики. Марксисты более чем кто-либо соблюдают элементарные правила логического мышления, ибо им нет нужды прибегать к софистическим уловкам и трюкам, чтобы оправдать свой научный взгляд на мир, как это сплошь и рядом делают идеалисты-метафизики, кичащиеся своей «логичностью», но отстаивающие ретроградное мировоззрение, а также буржуазные политики, вынужденные черное выдавать за белое.

В самом деле, есть ли хотя бы какая-нибудь доля логики в следующем рассуждении современного противника диалектической логики С. Хука, также поносящего ее под флагом защиты закона непротиворечия? «Если все в природе противоречиво, — пишет он, — и если, как утверждает Энгельс, правильное мышление есть образ или отражение вещи, тогда последовательность будет постоянным признаком ложности. Наука, которая рассматривает последовательность необходимым условием истины, при таком условии не могла бы сделать ни одного шага вперед. Если все в природе противоречиво, тогда Энгельс едва ли сможет сказать, что мысль, являющаяся продуктом природы, материи, должна «соответствовать», вместо того чтобы противоречить» (8). Странная логика... Ведь совершенно логично утверждать, что раз в природе все противоречиво, то мышление должно отражать эти противоречия, т. е. соответствовать объективной действительности. И в этом состоит подлинная последовательность мысли. Последняя была бы «постоянным признаком ложности» лишь в том случае, если бы мысль, исходя из неверного, несогласованного с реальными объектами, предрассудка, «последовательно» отстаивала этот взгляд. Конечно, Сидней Хук в своем рассуждении соблюдает закон непротиворечия, но это не мешает ему высказывать ложные мысли. Еще Кант доказывал, что, «хотя бы в нашем суждении и не было никакого противоречия, тем не менее оно может соединить понятия не так, как это требуется предметом». И еще: «Суждение, хотя и свободное от всяких внутренних противоречий, тем не менее может быть ложным или необоснованным» (9),

Это значит, что нельзя закон непротиворечия считать единственным критерием в вопросах суждений. Необходимо еще, чтобы непротиворечивое в формальнологическом смысле суждение было истинным, т. е. правильно отражало свойства и отношения реальных вещей. Конечно, наука не могла бы развиваться, если бы она в своих суждениях о природе не соблюдала закона непротиворечия, как формального условия истины. Но она тем более не могла бы развиваться, если бы до сих пор находилась на позициях метафизики XVIII в. и продолжала, подобно С. Хуку, отрицать противоречивость развития, изменения объективного мира. Помимо всего этого, в приведенном рассуждении Хук допускает элементарную логическую ошибку, он подменяет понятие об объективных диалектических противоречиях, свойственных вещам и отражаемых в суждениях, понятием о логических противоречиях, логической путанице в мысли.

Итак, вся критика диалектической логики в буржуазной философии в связи с вопросом о законе непротиворечия безосновательна. Она исходит из ложной предпосылки, будто диалектика отрицает необходимость соблюдения в суждениях правил логической непротиворечивости мысли. Цель этой критики — под флагом защиты правил формальной логики отвергнуть глазное в диалектике: учение о развитии через преодоление противоречий.

Рассмотрим теперь кратко, как ставится вопрос о допустимости противоречий в суждениях в работах некоторых марксистских философов. Известный польский философ-марксист А. Шафф в статье «Марксистская диалектика и закон логического противоречия» (10) правильно указывает, что нет конфликта между диалектическим законам единства и борьбы противоположностей и законом логического противоречия, что, как ни парадоксально это звучит, о диалектических противоречиях мы должны мыслить логически непротиворечивым образом, т. е. не допуская никакой логической непоследовательности и путаницы.

Однако Шафф считает, что признание недопустимости логических противоречий в суждениях требует пересмотра положения диалектики о движении как противоречии. Он подвергает критике взгляды Гегеля на этот вопрос и доказывает, что ошибочная позиция немецкого философа «оказала влияние на Маркса и Энгельса, а через их посредство и на Ленина». Что же конкретно А. Шафф считает ошибочным в трактовке движения у Гегеля, а также у Маркса, Энгельса и Ленина?

Он полагает, что формула о противоречивости движения тела, выражающаяся в том, что оно одновременно и находится и не находится в данной точке, не согласуется с, формально-логическим законом противоречия. В этой формуле, указывает он, объединяются два противоречащих суждения — тело находится в данном месте и тело не находится в данном месте (в одно и то же время), что означает нарушение закона формальной логики. Чтобы избежать «нарушения» этого закона логики, А. Шафф предлагает вместо слов «находится» и «не находится» употреблять слово «проходит».

Нам кажется, что подобное согласование закона формальной логики с реальными противоречиями движения есть иллюзорное, а не действительное решение вопроса. Замена одного слова другим не может спасти от решения проблемы: противоречиво объективное движение или не противоречиво? Если оно противоречиво, то как иначе его выразить в суждениях, как не посредством отражения в них реальных противоречий движения?

В самом деле, оттого, что я скажу «тело проходит это место», нисколько не снимаются реальные противоречия движения, ибо прохождение есть то же движение и, следовательно, снова возникает тот же вопрос. Неверно также отрицать момент покоя, когда речь идет о движении, ибо движение, развитие, изменение включает в себя этот момент. Движение есть единство движения и покоя, и формула «тело находится и не находится в данном месте» выражает это противоречивое единство того и другого. А. Шафф лишь чисто внешним образом преодолевает противоречивый характер суждения о движении. Ибо когда я скажу: «движущееся тело проходит данную точку пространства», то внешне, словесно здесь не выражено противоречие движения. Но в действительности прохождение тоже есть противоречие, ибо прохождение точки пространства движущимся телом есть единство таких противоречий, как движение и покой, прерывность и непрерывность пространства и времени; вне этих противоречий нет движения. Можно привести немало суждений, которые точно так же внешне свободны от диалектических противоречий, но в действительности они заключены в них. Когда мы, например, высказываем суждение: «материя существует бесконечно», то действительный, внутренний смысл этого суждения состоит в том, что бесконечность существования материи реализуется в форме конкретных конечных ее состояний и снова возникает то же противоречие: материя и конечна, и не конечна, т. е. бесконечна. Таким образом, заменой слов, которую производит А. Шафф, вряд ли удастся что-либо достигнуть.

Защищая закон непротиворечия указанным образом, А. Шафф невольно подвергает сомнению диалектическую теорию развития. Альтернатива у него такова: либо признавать противоречия движения и тогда неизбежно нарушение в суждениях закона формальной логики о непротиворечии; либо отрицать противоречия движения и тогда останется в сохранности этот закон.

Было бы неправильно думать, что речь идет лишь об одной формуле, касающейся того, как выразить противоречия простого механического перемещения тела. Любую формулу можно улучшить, видоизменить. У классиков марксизма-ленинизма формула о простейшем виде движения есть одно из выражений их общего понимания движения. Нельзя критиковать эту формулу, оставляя нетронутым общее понимание движения, развития и их противоречивость. Разве только в случае с перемещающимся в пространстве телом мы сталкиваемся с противоречивостью движения и необходимостью отразить ее в суждениях? Это общий принцип диалектической логики, и, как увидим дальше, в науке на каждом шагу встречаются такого рода суждения.

Поэтому истинная альтернатива такова: или выдавать диалектические, т. е. реально существующие в самом объективном мире, противоречия за логические противоречия, т. е. противоречия субъективные, выражающие непоследовательность мысли, и тогда нужно от них отказаться; или признавать эти диалектические противоречия и отражать их в суждениях в логически последовательной ясной форме. Иначе вопрос стоять не может.

Таким образом, начав с правильного утверждения о том, что не существует конфликта между диалектическим законом единства противоположностей и формально-логическим законом непротиворечия, А. Шафф закончил мыслью о непримиримости этих двух законов. Ошибка автора объясняется преувеличением роли закона непротиворечия в мышлении и познании. А. Шафф заявляет, что, «только учитывая закон логического противоречия, мы можем понять диалектическую концепцию изменения в развитии, обоснованно о ней говорить» (11). С этим нельзя согласиться.

Конечно, этот закон логики важен как принцип последовательного, несбивчивого мышления. Он указывает на необходимость логически непротиворечивого построения теорий, сигнализируя о неблагополучии, если такого рода логические противоречия возникают. Но за этими пределами, т. е. за границами своей роли как формального условия истины, он перестает быть руководителем в познании, уступая место другим, более существенным законам познания, соответствующим самому содержанию явлений и процессов, вскрывающим источники и движущие силы развития, изменения объективного мира. Мы целиком согласны с оценкой роли этого закона в научном познании, данной одним из выдающихся современных физиков — М. Борном. «Логическая последовательность, — пишет он, — есть чисто отрицательный критерий; без нее не может быть принята никакая система, но никакая система не приемлема только в силу того, что логически непротиворечива» (12), В этих словах совершенно точно указана роль этого закона в познании. Взваливать же на него непосильные задачи — Значит мешать ему выполнять предназначенную роль.

Было бы ошибкой во имя диалектического учения о внутренних противоречиях развития и изменения выбрасывать за борт закон логического непротиворечия в мышлении. Но нельзя впадать и в другую крайность и во имя формальной логики отрицать объективность противоречий движения и развития. А что именно таков смысл рассматриваемой точки зрения, свидетельствует статья А. Шаффа «Еще раз о диалектике и принципе логической противоречивости».

«По моему мнению, однако, недопустимо закрывать глаза на тот факт, — пишет автор, —что провозглашение объективной противоречивости движения равносильно зачеркиванию применимости формальной логики. Ситуация выглядит следующим образом: либо мы отвергаем формальную логику, либо находим решение вопроса о мнимых объективных противоречиях движения» (13). И еще: «Следует понять, что... уже не может быть достаточным формальное и ни к чему не обязывающее признание ценности формальной логики. Если признавать ее, то нельзя примирить это признание с допущением логической противоречивости, неизбежно вытекающей из принятия объективной противоречивости (! — М. Р.), которая содержится в материальном движении. Либо ошибочна формальная логика, либо ошибочно положение об объективной противоречивости движения» (14).

Как видно, здесь уже нет речи о логически. непротиворечивом выражении диалектических противоречий, как в первой статье. Теперь автор говорит «о мнимых объективных противоречиях движения». И так как, по мнению автора, из диалектического подхода к движению неизбежно вытекает логическая противоречивость суждений, то выход, оказывается, может быть только такой: твердо стоять на страже запрета логических противоречий и провозгласить мнимыми противоречия движения.

Такая постановка вопроса ошибочна. Из признания диалектического характера движения не вытекает неизбежность логических противоречий. Что же. касается противоречий объективного движения, то они существуют независимо от нашей воли, от нас только зависит научное исследование вопроса о том, как в суждениях выражаются эти противоречия.

В заключение этого раздела мы остановимся на одном поучительном примере ленинской критики подмены диалектических противоречий логическими. В статье «О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме»» В. И. Ленин подверг критике взгляды П. Киевского (Ю. Пятакова) по вопросу о самоопределении наций и — шире — борьбе за демократические свободы в условиях империализма. Пятаков доказывал, что в силу реакционного характера империализма борьба за. самоопределение наций в условиях империализма бессмысленна. Он утверждал, что самоопределение наций так же неосуществимо, как, например, рабочие деньги при товарном производстве. Пятаков находил «логическую противоречивость между двумя социальными категориями: «империализм» и «самоопределение наций» (15). Ленин не отрицает глубокого противоречия между ними, как и между империализмом и демократическими формами развития вообще. Указывая, что в суждениях не должно быть логических противоречий, Ленин все внимание обращает на анализ существа вопроса. Он показывает, что противоречие между империализмом и демократией (демократической республикой, самоопределением наций и т. п.) есть реальное, живое противоречие объективной действительности. Ленин доказывает, что вообще между капитализмом и демократией существует противоречие. «Демократическая республика, — пишет он, — противоречит «логически» капитализму, ибо «официально» приравнивает богатого и бедного. Это есть противоречие между -экономическим строем и политической надстройкой. С империализмом у республики то же противоречие, углубленное или усугубленное тем, что смена свободной конкуренции монополией еще более «затрудняет» осуществление всяких политических свобод»(16).

Но значит ли это, что капитализм и демократия, как ни противоречат они друг другу, не могут совмещаться и не совмещаются? В. И. Ленин указывает, что буржуазия осуществляет свою власть в демократических республиках путем подкупа должностных лиц и союза правительства с биржей. То же самое происходит и при империализме. Империализм еще больше противоречит демократии, он есть усиление реакции по воем линиям, в том числе и по политической линии. Монополистический капитал имеет в своем распоряжении еще больше средств для подчинения своим интересам любого, в том числе и демократического, государства. Насколько был прав Ленин, мы видим сейчас на примере любого современного капиталистического государства. В настоящее время происходит прямое сращение монополистического капитала и буржуазного (в том числе и демократического) государства, прямое подчинение государственного аппарата монополиям.

Из положения о противоречии между империализмом и демократией Пятаков делал вывод о том, что не следует выставлять в программе партии пролетариата демократические требования и бороться за них. Выражаясь языком логики, он выступал против формулировки в программе такого суждения, в котором были бы связаны эти противоположности. В. И. Ленин в другой статье глубоко вскрывает, в чем «основная логическая ошибка» Пятакова (17). Она заключается в том, что, видя действительные, реальные противоречия — империализм и демократия, империализм и самоопределение наций и т. д., — Пятаков противопоставлял их как несовместимые, разрывая живую связь между ними, объявляя их «логически» несоединимыми. Раз империализм есть отрицание демократии, значит, рассуждал он, демократия неосуществима, бессмысленно поэтому бороться за демократические свободы. Раз империализм враждебен независимости наций, значит, опять-таки бесполезно бороться за нее в условиях империализма.

В противовес этому подходу В. И. Ленин показывает, как в самой жизни данные противоположности совмещаются, переплетаются, образуя сложную, полную диалектических противоречий картину. Опять-таки, выражаясь языком логики, Ленин высказывает ряд суждений, в которых находят отражение эти реальные противоречия. Вот эти суждения: «Капитализм вообще и империализм в особенности превращает демократию в иллюзию — и в то же время капитализм порождает демократические стремления в массах, создает демократические учреждения, обостряет антагонизм между отрицающим демократию империализмом и стремящимся к демократии массами». «Свергнуть капитализм и империализм нельзя никакими, самыми «идеальными» демократическими преобразованиями, а только экономическим переворотом, но пролетариат, не воспитывающийся в борьбе за демократию, не способен совершить экономического переворота». «Социализм ведет к отмиранию всякого государства, следовательно, и всякой демократии, но социализм не осуществим иначе как через диктатуру пролетариата, которая соединяет насилие против буржуазии, т. е. меньшинства населения, с полным развитием демократии...» (18).

Если стоять на позициях одной формальной логики, то можно увидеть в этих суждениях «конъюнкцию противоречащих предложений» и объявить их «логическими противоречиями». Но формальная логика бессильна при анализе столь сложных вопросов общественного развития. Только диалектическая логика позволяет понять, что через посредство такого рода суждений познаются реальные противоречия жизни. В таких суждениях нет никакой логической непоследовательности, путаницы, т. е. того, против чего направлено острие формальнологического закона непротиворечия.

Жизнь, новейший исторический опыт полностью подтвердили истинность диалектики, отраженной в приведенных ленинских суждениях. В послевоенный период борьба за национальную независимость и свободу народов против империализма, борьба за сохранение демократических свобод приобрела невиданные масштабы. Вместе с этим жизнь полностью опровергла теорию о том, что условия империализма и борьба за демократию, национальное самоопределение суть якобы логически несовместимые противоположности, «логический парадокс».

В статье «О карикатуре на марксизм и «империалистическом экономизме»» В. И. Ленин подверг критике еще один образец отрицания диалектических противоречий, проводимого под тем же флагом недопустимости «логических противоречий». Пятаков выступил против тезиса о том, что в национальном вопросе рабочие угнетенных и рабочие угнетающих наций должны, добиваясь одной и той же цели, идти разными путями. Ленинскую постановку вопроса о том, что рабочие угнетающей нации должны бороться за право угнетенных наций на самоопределение, вплоть до отделения, а рабочие угнетенной нации должны бороться за единство с рабочим классом угнетающей нации, он называл «дуализмом». Суждение это действительно противоречиво. Но что собой представляет это противоречие, есть ли оно «логическое» или реальное, жизненное противоречие, а это суждение лишь отражает его?

Отвечая Пятакову, В. И. Ленин показывает, что положение рабочих угнетающих и угнетенных наций при капитализме различное и что поэтому и их подход к решению национального вопроса должен отражать это различие, противоречие. Единство их действия и цели складывается из различного подхода к этому вопросу. Ясно, что это противоречие в мысли есть отражение в человеческом суждении живого противоречия реальности.

О форме отражения в суждениях диалектических противоречий

Итак, нет и не может существовать альтернативы: либо признание объективности противоречий движения и связанного с этим отрицания закона непротиворечия, либо признание данного закона и связанного с ним отрицания объективности противоречий движения. Вопрос стоит только так: и то, и другое, т. е. и признание диалектических противоречий развития и недопустимость никакой логической путаницы в суждениях. Следует строго различать суждения, в которых противоречия есть результат логической непоследовательности мысли, и суждения, в которых противоречия отражают диалектическую природу вещей. Современная наука все больше и больше пользуется суждениями последнего рода. Наука ставит вопросы, на которые можно и нужно отвечать не по принципу «или — или», а по принципу «и - и», т. е. и то, и другое, и да, и нет.

Необходимость выразить диалектическое содержание явлений объективного мира, диалектику их изменения требует дальнейшей конкретизации и развития формы суждения. Уже современная формальная логика выработала в соответствии с назревшими потребностями науки новые формы суждений, которые не отменяют, а расширяют, углубляют прежние возможности формальной логики. Диалектическая логика с ее неизмеримо более сложными по сравнению с формальной логикой задачами и запросами идет в этом направлении значительно дальше. Правда, она не сочиняет какие-то новые, чисто «диалектические», суждения, а лишь развивает дальше те формы мысли, которые были выработаны всей исторической практикой мыслительной деятельности человечества. Чтобы стало ясно, о чем идет речь, рассмотрим положение о форме суждений, высказанное в одной из недавно изданных книг по логике. Пытаясь дать объяснение вопросу о той, казалось бы, двойственности, в которую ввергает нас необходимость в логически непротиворечивой форме суждения отразить объективные диалектические противоречия, автор одной из глав ее пишет: «Так, рассматривая суждение «Движение — прерывно и непрерывно» со стороны его формы, мы должны сделать заключение, что данное суждение противоречиво, хотя по содержанию оно является истинным. С точки зрения же методов формальной логики, применяемых к анализу наших мыслей, всякая противоречивая по форме мысль должна быть ложной. Методы формальной логики в таких случаях перестают быть эффективными, и поэтому мы обязаны в этих случаях анализировать мысль по существу ее конкретного содержания. Анализ же существа содержания такого суждения позволяет оперировать с ним как с истинным

Blog

Суждение более сложная форма мышления, чем понятие. Необходимо, однако, разобраться, в каком смысле эта логическая форма более сложна