Русское монашество как историко-культурное явление 24. 00. 01 Теория и история культуры

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность исследования, раскрываются степень научной разработанности проблемы, объект, предмет, цель, задачи, теоретико-методологические основы, методы, научная новизна исследования, его теоретическая и практическая значимость, указывается соответствие диссертации паспорту научной специальности, формулируются основные положения, выносимые на защиту, представлены апробация результатов исследования и структура работы.

Первая глава «Предыстория русского монашества как явления аскетической культуры» посвящена общему анализу генезиса, становления и развития русского монашества, формирования его основ и принципов, непосредственно связанных с Древнехристианской Восточной Церковью и византийской аскетической культурой.

Параграф 1.1. «Социокультурная и духовная миссия монашества». Монашество как историко-культурное явление в первые века христианства зрело и формировалось в лоне Церкви в виде феномена, который проф. А.И. Сидоров обозначил как «древнехристианский аскетизм»^¹. Иночество, родившееся из глубокого понимания евангельского учения о высшем совершенстве личности, удовлетворяло существеннейшим потребностям человеческого духа и формировало высшие понятия о христианской нравственности, оказывая благотворное воздействие на все слои общества. По мере того как христианская вера в Римской империи становилась господствующей, подвиги отшельников-иноков служили к углублению в сердцах людей нравственного христианского учения, ибо монашество — это особое и высшее проявление христианской веры, главными идеалами которой являются любовь к Богу и любовь к ближним.

Унаследовав от Византии представления о монашестве как ангельском образе и о святости как полном осуществлении иноческого призвания, Православная Русь восприняла миссию монашеского служения в качестве «великого ангельского подобия», дающего ключ к пониманию внутренней жизни человека, устремленного к духовному совершенствованию.

К теме сущности, содержания и значения социокультурной и духовной миссии монашества, учитывая ее аскетическое основание, обращались русские философы, определяющие святость как смыслообразующую константу отечественной жизни и культуры. Так, по убеждению К.Н. Леонтьева, понять истинный дух христианства можно лишь изучив монашество, поскольку оно является высшим идеалом христианства^². Акцентируя внимание на общественной значимости иноческого служения, необходимо подчеркнуть, что монашество не отрицало культуру, а, напротив, сумело сохранить истинный идеал культуры в его чистоте и свободе. Молитвенная, духовная миссия монашества стала основанием для активного развития духовного творчества^¹. Идея духовной и социокультурной миссии монашества прямо соотносится с тезисом Г.П. Федотова, согласно которому святость — это источник подлинного духовного обновления Церкви и государства, а все святые образуют душу народа. Именно с них начинается преображение народной и всей общественной жизни, поэтому начинать социокультурное совершенствование необходимо с духовной работы и устремления к святости. В своей позиции Г.П. Федотов исходил из того, что «всякая подлинная культура имеет религиозный смысл»^².

Единая сущность духовного (в значении религиозного) и социального служения монашества в аскетической культуре проявляется в том, что «подвиг молитвенного делания на самом деле является не менее общественным, чем работа по организации приютов или уход за больными»^³. Представляя собой важнейшую школу аскетического подвижничества как антропологической практики, монашество становится и высочайшим христианским социально-культурным служением, открытым миру в делах благотворительности и духовного просвещения.

Параграф 1.2. «Православное монашество на Востоке как предпосылка русской монашеской традиции». Начало монашества восходит к апостольским временам и, по сути, вся история иноческого подвижничества — это история христианского благочестия и духовной аскетической культуры^⁴.

Своего расцвета монашество на Востоке достигло в период с IV до VII века, распространившись на территориях Египта, Сирии, Палестины, на Синае, благодаря чему православная аскетическая традиция духовного и социокультурного служения приобрела целостный и устойчивый характер на всем пространстве христианского мира. Древневосточное иночество и его социальная миссия стали эталоном христианского отношения к ближним: монашество утешало скорбящих, поддерживало изнемогающих, укрепляло духовные и физические силы нуждающихся в помощи. Ценнейшим достижением монашества и его социокультурной миссии стало создание памятников аскетической литературы, составленной из творений святых Иоанна Златоуста, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Ефрема Сирина, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Дамаскина и многих других деятелей духовной культуры.

Основателем монашества и пустынножительства считается преподобный Антоний Великий; родоначальником общежительного монашества является Пахомий Великий. В это время стали известны такие подвижники, как преподобный Макарий Великий, Савва Освященный, Феодосий Великий — родоначальник общежительных монастырей в Палестине и первый устроитель Лавры; святители Василий Великий и Григорий Богослов — в Каппадокии. В восточной православной традиции сформировались основные черты монашества и типы монашеского жительства: отшельничество, общежительное иночество (киновия) и жительство безмолвников в пустыне Скит, отчего такой вид подвижничества стал называться скитским, а монастыри получили наименование скитов.

Иночество Древней Церкви Востока распространялось на Запад и способствовало становлению на западных территориях основ новой христианской культуры, ставшей преимущественно «монашеской культурой», которая принципиально отличалась от культуры античной. Родоначальником монашества в Галлии стал св. Иоанн Кассиан Римлянин (ок. 360 – ок. 435), но отцом западного монашества считается св. Бенедикт Нурсийский (480–547), основатель знаменитого монастыря Монте-Кассино. Становление галльского иночества, как мужского, так и женского, с точки зрения проф. А.И. Сидорова, явилось определенной парадигмой развития всего первоначального западного монашества. Оно всегда заключало в себе общую черту: слияние преданий восточного иночества с автохтонными (местными) традициями западного христианства^¹.

В отличие от Востока, доминирующим видом иноческого служения на Западе было миссионерство, известным деятелем которого стал св. Бонифаций — «апостол Германии» (672–754).

Первым католическим монашеским орденом, то есть централизованным монашеским объединением, стал орден бенедиктинцев, а самым известным из монашествующих на Западе является Франциск Ассизский (1182–1226), которого считают наиболее выдающимся святым Средневековья. Кроме ордена францисканцев, широкое распространение получил орден доминиканцев, основанный Домиником (1170–1221)^². Таким образом, можно с уверенностью говорить о единых древневосточных духовных корнях как западноевропейского, так и русского монашества, обладающих собственной спецификой и уникальностью.

Византийское и афонское монашество в VII–XIV веках восприняло, сохранило и продуктивно разработало идеи и практику иноческой жизни Востока, что послужило фундаментом непосредственного становления монашества и монастырской культуры в России:

прп. Феодор Студит составил общежительный Устав монашеской жизни;
прп. Симеон Новый Богослов возродил и стал учителем умного молитвенного делания;
прп. Григорий Синаит возобновил и утвердил аскетическую духовную практику на Афоне, которая оттуда распространилась в российские монастыри;
свт. Григорий Палама систематизировал мистическое учение о единстве Бога и человека, получившее название исихазм.

Женское монашество, широко распространившееся в лоне Древнехристианской Церкви, с начала своего становления находилось под руководством великих старцев-подвижников. Бóльшая часть инокинь трудилась в киновиях — общежительных монастырях, которые, наряду с мужскими, играли важную роль центров просвещения и особенно — благотворительности. Одно из главных достижений культуры женского монашества Восточной Церкви — это сформированный и сохранивший преемственность в традиции воспитания образ духовной красоты и высокой христианской нравственности женщины-подвижницы, ставший ценностным ориентиром для русского православного женского монашества.

Жизнь и самоотверженные труды иночества Восточной Церкви свидетельствуют о том, что именно в монашестве была преимущественно развита одна из главных составляющих всей православной культуры — аскетическая культура. Из этого же источника родилось и русское подвижничество.

Вторая глава «Историко-культурные трансформации русского монашества в Х–XVII веках» посвящена исследованию особенностей становления и развития русского монашества как историко-культурного явления в домонгольский период; раскрытию значения золотого века русской святости (вторая половина XIV–XV век) для отечественной культуры и становления государственности; изучению характера историко-культурного развития русского монашества и монастырей в XVI–XVII веках.

Параграф 2.1. «Русское монашество и монастыри в домонгольский период». Указывая на неразрывность связи русского Православия с византийской традицией, необходимо подчеркнуть его самобытность и выделить киевский период как самый чистый и многогранный из всех периодов русской религиозности. По словам Г.П. Федотова, «киевское христианство для русского религиозного сознания имеет то же значение, что Пушкин — для русского художественного сознания: значение образца, золотой меры, царского пути»^¹.

Подлинными родоначальниками русского монашества явились Антоний и Феодосий Печерские. В аскетическом подвижничестве родоначальников, а в дальнейшем и других видных деятелей древнерусского монашества проявился тот социокультурный феномен, который правомерно назвать универсальным механизмом личностного смыслообразования подвижничества: благотворное влияние харизматической личности приобретает для ее последователей особый ценностный смысл индивидуального бытия как служения Богу и ближним. Центральной фигурой здесь выступает личность аскета — подвижника, которая не предпринимает никаких направленных волевых действий для привлечения к себе сторонников и последователей. Но сила благодати, исходящая от духовного лидера и воплощенная в культурных актах его поведения, самостоятельно воздействует на социум и преобразует его. Важно в данном событии учесть и внутренний, духовный вектор, нравственную устремленность представителей социального окружения, выражающих собственную глубинную готовность к восприятию и принятию творческого воздействия носителя преобразующей сакральной энергии.

Киево-Печерский монастырь, основанный прп. Антонием и устроенный прп. Феодосием (1051), явился главным духовно-просветительским центром, оказавшим определяющие влияние на все последующие периоды русской религиозности и развитие монашеской культуры. Среди иноков Киево-Печерской обители были Нестор летописец; будущий митрополит Киевский Иларион, создатель произведения «Слово о законе и благодати»; иконописец Алипий. Преподобный Феодосий Печерский стал законодателем русского монашества, духовником и старцем. Возвышенность духовно-нравственной атмосферы, царившая в обители и распространявшаяся в качестве эталона аскетической святости на другие монастыри и общество Древней Руси, побуждала и в последующие века постригаться в монашество и схиму не только великих князей и княгинь, но и представителей простого звания. Активно развивались сельскохозяйственные формы деятельности монастырей этого периода, а также благотворительное направление социального служения монашества, что выражалось в устройстве богоугодных заведений, содержащихся за счет обителей. Духовно-просветительская деятельность монашества традиционно являлась одним из главных видов его социокультурной миссии (В.Н. Татищев)^¹.

Выдающиеся представители просвещения и религиозного творчества из среды монашества составили золотой фонд отечественной церковной культуры домонгольского периода и последующих эпох — это ученый, иконописец Авраамий Смоленский и религиозный писатель, проповедник Кирилл Туровский.

Параграф 2.2. «Русское монашество во второй половине XIV–XV столетии. Золотой век русской святости». В качестве одной из главных причин подъема русского монашества и расширения пространства его социальной и культурной деятельности следует назвать более активное приобщение передовых представителей русского общества к христианской вере в период тяжелых историко-культурных и политических обстоятельств, которые мобилизовали религиозный дух народа и призвали его к поиску нравственных сил в православии. Возрождение русского монашества началось со второй половины — конца XIV века благодаря деятельности святителя Алексия, митрополита Московского, и преподобного Сергия Радонежского, что совпало с началом возрождения Руси и преодоления ордынского ига. Монашество расширялось и строило свои новые обители преимущественно в лесах Севера, где в это время господствующим явлением была колонизация новых земель: таким образом, колонизация земская и колонизация монастырская стали развиваться параллельно, увлекая в северный край лучшие силы Руси после монгольской интервенции. Сюда же переместился центр русского монашества. В то время как Киевская Лавра была разрушена и начала возрождаться лишь с 1420-х годов, ее духовной и культурной преемницей стала Троице-Сергиева обитель, созданная прп. Сергием, ставшим тем же для Севера, чем были Антоний и Феодосий Печерские для Юга^¹. Выделяя фактор преемственности в отечественной православно-аскетической традиции, отметим, что игуменство прп. Сергия во многом совпадало с игуменством прп. Феодосия Печерского: та же строгость жизни, неутомимость в трудах, глубокая личная скромность и воздержанность, молитвенный подвиг, благотворительность, духовное наставничество, братская любовь, религиозная ревность.

Став в 60-е годы XIV столетия одним из доверенных лиц митрополита Алексия Московского, выполняя его дипломатические поручения, прп. Сергий активно помогает ему в проведении монастырской общежительной реформы, которая явилась одним из главных историко-культурных событий развития монашества в указанный период и последующих лет. Существеннейшим компонентом реформы была защита принципов православия.

Широкая деятельность обители преподобного Сергия Радонежского послужила основой всей последующей монастырской колонизации второй половины XIV–XV века, благодаря которой значительно распространилось и усилилось социокультурное служение русского монашества. Профессор А.А. Аронов называет этот период одним из весомых объективных слагаемых Русского Предвозрождения, выделяя Великий Новгород в качестве первого этапа Предвозрождения, а в качестве второго — Владимиро-Суздальскую Русь, когда Москва постепенно приобретает статус не только административно-политического, но и художественного центра Руси^². Указанный период по праву может быть назван золотым веком русской святости, поскольку именно в это время монастырская колонизация достигла берегов Белого моря и Северного Ледовитого океана: были воздвигнуты такие обители, как монастырь св. Трифона Печенегского на Кольском полуострове, Архангельский монастырь, Кирилло-Белозерская, Соловецкая обители и многие другие. На Севере образовался обширный иноческий центр, названный А.Н. Муравьевым в середине XIX века «Русской Фиваидой» — по аналогии с Египетской Фиваидой, в которой зародилось раннехристианское монашество.

Распространение монастырской культуры, осуществляемой учениками и учениками учеников прп. Сергия Радонежского, оказала глубокое социальное и морально-эстетическое влияние на осваиваемые регионы. Профессор В.О. Ключевский отметил огромную преобразовательную силу духовно-культурного взаимодействия монашеского подвижничества, монастырской традиции с жизнедеятельностью народа, населявшего новые земли^¹. Выдающимися деятелями культуры этой эпохи стали Епифаний Премудрый, Пахомий Логофет, прп. Андрей Рублев, Феофан Грек. Умножили славу русского иночества и отечественной культуры духовные ученики и последователи прп. Сергия преподобные Кирилл Белозерский, Стефан Пермский, Димитрий Прилуцкий, Ферапонт, преподобные Савватий, Герман и Зосима — создатели Соловецкой обители и многие другие подвижники благочестия.

Таким образом, в историко-культурологическом аспекте золотой век русской святости, представленный трудами учеников и воспитанников духовной школы преподобного Сергия Радонежского, внес выдающийся вклад в отечественную культуру, наполнив ее богатейшей архитектурой, письменностью, иконописью, христианским просвещением, миссионерскими подвигами, культурой хозяйствования и управления, сложившейся аграрной традицией, а также уникальной коммуникативной практикой, сформировавшейся на основе принципов общежительства и духовного наставничества.

Параграф 2.3. «Историко-культурные особенности развития монашества и монастырей в XVI-XVII веках». Переломным этапом в истории и социокультурной деятельности русского монашества явилось противоборство двух концепций монашеского служения — «нестяжательства» и «иосифлянства», возглавили которые выдающиеся деятели иночества преподобные Нил Сорский и Иосиф Волоцкий. Это два направления единой монашеской традиции, из которых на Соборе 1503 года побеждает хозяйственно-практическая и социально-ориентированная позиция прп. Иосифа с ее главной идеей: «Монастырские вотчины — нищих прокормление». Преподобного Иосифа Волоцкого по праву можно назвать основоположником деятельного социального христианства и высокой культуры административно-хозяйственной деятельности. Он считается небесным покровителем предпринимателей.

Повышается и укрепляется общественное и культурное значение монастырей, которое заключается в активной благотворительности, освоении и заселении новых территорий, широкой миссионерской, просветительской и экономической деятельности русского монашества. Крупнейшие монастыри России — это центры духовности и книжные сокровищницы, а лучшие представители иночества — учителя и деятели на поприще развития письменности и религиозного образования. Среди видных представителей социокультурного служения русского монашества данной эпохи — святитель Геннадий, архиепископ Новгородский, создатель «Геннадиевой Библии»; литератор и просветитель преподобный Максим Грек; историк и агиограф митрополит Макарий, мужественный пастырь Филипп (Колычев) и другие деятели отечественной культуры.

Определяющее духовное и культурно-историческое значение имели подвиги русских Патриархов и монашества в период Смутного времени: Патриархов Иова, Гермогена, Филарета; архиепископов Смоленского Сергия и Тверского Феоктиста; епископов Суздальского Галактиона, Псковского Геннадия и Коломенского Иосифа. Героизм монастырей в борьбе с интервентами — пример истинного патриотизма и государственного служения русского монашества.

Происходит расширение земельных владений, хозяйственное процветание крупнейших монастырей и архиерейских домов в период правления Патриарха Филарета и особенно в патриаршество Никона, что определило тенденции процесса обмирщения монастырской культуры. Вместе с тем, Соборы 1667 и 1681 годов выявили нарушения в общем состоянии духовенства и, в частности, монашества, обнаружив серьезный недостаток духовного просвещения на Руси и ослабление нравственных устоев.

Во второй половине XVII века происходит заметная активизация религиозного и светского образования, в становлении которого проявилась определяющая роль представителей ученого монашества — Епифания Славинецкого и Симеона Полоцкого. В Москве создается высшая школа — Славяно-греко-латинская академия (1687). Значительная роль в этом процессе принадлежит учителям-иеромонахам Иоанникию и Софронию Лихудам. Выдающийся вклад в развитие иконописного мастерства внесла школа Дионисия Московского.

Третья глава «Тенденции развития русского монашества в XVIII веке» посвящена историко-культурологическому анализу преобразований, произошедших в Синодальный период, и осмыслению связанной с ними специфики социокультурной деятельности русского монашества в эпоху Просвещения.

Параграф 3.1. «Русское монашество в I-й половине XVIII века. Представители просвещенного иночества эпохи преобразований». Церковные вотчины, испытывая непомерную экономическую тяжесть от петровских реформ, особенно их военной части, требовавших громадных материальных расходов, пришли в оскудение.

Кроме того, на монастыри возлагалась повинность общественного благоустройства: при обителях были открыты больницы, богадельни для инвалидов, приюты для душевнобольных и воспитательные дома для подкидышей. Несмотря на определенные положительные стороны принятых указов, в них игнорировалось сакральное значение иноческой культуры и отвергалась самобытность ее обрядовой эстетики. В результате проведенных преобразований резко уменьшилась численность монастырей и монашествующих; многие обители закрывались из-за недостатка средств, что привело к ущемлению прав рядового монашества, а также снижению уровня духовного просвещения народа. В то же время статус и материальное обеспечение ученых монахов, получивших образование в семинарии и академии, значительно возросли. Роль центра подготовки и воспитания ученого монашества в Великороссии отводилась Александро-Невской Лавре.

Одним из даровитейших представителей монашества петровских времен стал Феофан Прокопович, в лице которого Петр I нашел безусловного сторонника своих реформ, всегда готового принять любые указания государя и «ставившего угождение ему выше угождения Христу»^¹. Можно говорить о неординарности, разносторонности и противоречивости этой талантливой личности^². На неблагоприятном для русского монашества государственно-политическом фоне в петровские времена прославились выдающиеся деятели творческой элиты из среды иночества, благодаря которым произошли существенные позитивные перемены в сфере религиозного и светского образования, миссионерской и литературной деятельности: митрополит Иов Новгородский, святители Митрофан Воронежский, Димитрий Ростовский, Иоанн Тобольский, Иннокентий Иркутский. Эти факты свидетельствуют о том, что в кризисный период аскетическое подвижничество сумело сохранить и даже усилить созидательность своей духовно-культурной миссии.

Параграф 3.2. «Русское монашество во II-й половине XVIII века. Творческое служение иночества в начале монастырского возрождения».

Важным драматическим рубежом в истории монастырской культуры стало ужесточение процесса секуляризации церковных вотчин и введение монастырских штатов в царствование Екатерины II (1764), вследствие чего значительная часть монастырей России была упразднена и пришла в упадок. Это крайне негативно сказалось на социокультурном служении монашества, о чем красноречиво писал А.С. Пушкин в своих «Заметках по русской истории XVIII века»: «Екатерина явно гнала духовенство, жертвуя тем своему неограниченному властолюбию и угождая духу времени. Но, лишив его независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она нанесла сильный удар просвещению народному... Жаль! Ибо греческое (православное) вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер. Мы обязаны монахам нашей историею, следственно и просвещением. Екатерина знала все это и имела свои виды»^³. Однако, наряду с этими фактами, во второй половине XVIII века ученое монашество превращается в особый привилегированный класс. Происходит возвышение на иерархические ступени великорусских монахов; наиболее видными из них становятся митрополит Димитрий (Сеченов), архимандрит Гедеон (Криновский), митрополит Гавриил (Петров), митрополит Платон (Левшин). В сложных социально-политических обстоятельствах XVIII века, когда «идеал русского монашества был подорван»^¹, благодаря деятельности митрополита Гавриила (Петрова) монастырская жизнь и духовно-нравственная культура к концу века стала постепенно возрождаться. Огромные заслуги перед рядовым монашеством в деле монастырского возрождения принадлежат философу, писателю святителю Тихону Задонскому и ученому богослову преподобному Паисию Величковскому, создавшему обширную духовную школу, последователи которой внесли обильный вклад в расцвет святости на Руси. В конце XVIII столетия происходит распространение пустынножительства и восстановление множества обителей, в частности, Саровской, Оптиной и Санаксарской пустынь. Знаменательным фактом этого периода является рост числа монашествующих из дворянского сословия, одним из наиболее ярких представителей которого стал прп. Феодор Санаксарский.

Четвертая глава «Эволюция русского монашества в XIX – начале XXI века» посвящена исследованию общего положения монастырей и монашества в России XIX века, анализу социокультурной деятельности иерархов русского иночества этого периода и историко-культурного значения старчества; изучению творческого диапазона и социокультурного служения ученого монашества XIX – XX веков; анализу феномена духовного наставничества и процесса возрождения монашеской жизни в XX – начале XXI века; раскрытию личностного творческого вклада Патриархов Русской Православной Церкви новейшего времени в развитие духовной культуры и государственности России.

Параграф 4.1. «Монастыри и монашество в России XIX века. Духовная, государственная и социокультурная деятельность иерархов русского иночества». Общее состояние Русской Православной Церкви и монашества, в частности, было отмечено значительными позитивными преобразованиями, осуществляемыми Св. Синодом при поддержке правительства.

Возросшая социокультурная деятельность монастырей в этот период оказала благотворное влияние на все сферы жизни российского народа, утвердила высокий статус обителей в общегосударственном служении.

Всеми признанными иерархами и столпами Русской Православной Церкви в XIX веке были Московский митрополит Филарет (Дроздов) и Киевский митрополит Филарет (Амфитеатров). Под их руководством развивалась духовно-просветительская, благотворительная и миссионерская деятельность монастырей и монашества. Видными иерархами, духовными писателями, учителями христианской жизни и продолжателями святоотеческих традиций в русской религиозной культуре XIX века стали святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан (Говоров), Затворник Вышенский. Их пастырская деятельность и многогранное литературное творчество явились ценным вкладом в развитие богословской мысли и отечественной культуры, включая светскую.

Говоря о благоприятных переменах во взаимоотношениях государства и Церкви, необходимо указать и на обострившиеся глубинные противоречия, связанные с отстраненным и даже враждебным восприятием Церкви и церковных деятелей многих образованных представителей светского общества. Тенденции обмирщения и снижение уровня благочестия святитель Игнатий (Бренчанинов) отмечает также в отношении монашества. Порокам общества св. Игнатий противопоставляет добродетели и рассуждает об этом с членами царской фамилии, представителями государственной элиты, видными деятелями культуры, призванными быть эталоном нравственного поведения для общественности. Его переписка со знаменитым военачальником Н.Н. Муравьевым-Карским раскрывает их глубокую личную взаимосвязь, а также взаимообусловленность религиозно-нравственных и общегосударственных сторон жизни России. Заметное благотворное влияние епископ оказал на адмирала П.С. Нахимова, писательницу С.И. Снесареву, обер прокурора Св. Синода С.Д. Нечаева.

Литературно-поэтическое творчество Игнатия Брянчанинова привлекало внимание А.С. Пушкина, И.А. Крылова, К.Н. Батюшкова, Н.И. Гнедича; друзьями владыки были М.И. Глинка и П.И. Турчанинов, К.П. Брюллов. Замечательным по глубине мысли и аргументации является отзыв св. Игнатия о книге Н.В. Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», в котором раскрываются взгляды епископа и литератора на природу творчества в свете идей православно-аскетической культуры.

Весомый вклад в процесс духовно-нравственного просвещения части русской интеллигенции внес святитель Феофан Затворник, которого Санкт-Петербургская духовная академия возвела в степень доктора богословия.

Параграф 4.2. «Образцы аскетического подвижничества XIX – начала XX века. Историко-культурное значение старчества». Период возрождения монастырской культуры данного периода представлен примерами подвигов русского монашества: под духовным руководством учеников преподобного старца Паисия Величковского аскетическое подвижничество возродилось в древней Валаамской обители, Саровской, Оптиной, Глинской и Санаксарской пустынях, в Новоезерском и Николо-Бабаевском монастырях. Во многих обителях укрепилось старчество, оказывая преобразующее духовно-нравственное воздействие на жизнь многих представителей всех сословий российского общества.

В Саровской пустыни совершал свой выдающийся иноческий подвиг преподобный Серафим Саровский. Оптина Пустынь, одна из величайших святынь России, прославилась своими старцами — духоносными прозорливыми монахами, из сообщества которых наиболее известным стал преподобный Амвросий Оптинский. Нигде традиции старчества не получили такого развития, как в Оптиной Пустыни, в которой значительных масштабов достигло книгопечатание, организованное о. Макарием и И.В. Киреевским, необходимое для утоления насущной потребности русского общества в духовной литературе. Оптина Пустынь стала главным центром становления русской религиозной философии и местом паломничества творческой интеллигенции. За духовными Советами к Оптинским старцам приезжали знаменитые общественные деятели, писатели: Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, В.С. Соловьев, К.Н. Леонтьев, Л.Н. Толстой, М.П. Погодин, Н.Н. Страхов и многие другие. Известный русский философ и писатель К.Н. Леонтьев, выйдя в отставку, поселился в Оптиной, где прожил пятнадцать лет, пользуясь наставлениями от старца Амвросия.

Немалый вклад в развитие религиозной жизни и нравственной культуры России XIX – начала XX века был сделан и московским старчеством во главе с преподобным Варнавой Гефсиманским, советами которого пользовался император Николай II.

Духовным сыном о. Варнавы стал талантливый экономист, предприниматель, коммерсант В.Н. Муравьев — будущий преподобный старец Серафим Вылицкий (1866–1949). В течение многих лет В.Н. Муравьев состоял действительным членом ряда благотворительных и просветительных обществ, известных во всей России. В частности, это были общества по распространению коммерческих знаний с благотворительными фондами и Ярославское благотворительное общество, куда входили знаменитые пастыри и общественные деятели своего времени — св. прав. Иоанн Кронштадтский, архиепископ Тихон (Белавин), будущий Святейший Патриарх Московский и всея Руси; председатель при Святейшем Синоде прот. П.А. Смирнов, премьер-министр Б.В. Штюрмер, князь Дмитрий Шаховской, потомственные граждане Елисеевы и многие другие благочестивые представители светского общества. Можно с уверенностью говорить о том, что видные деятели культуры, промышленности и высшие чины государственной службы пользовались духовными наставлениями старчества, реализуя в собственной деятельности этические принципы христианского миропонимания.

Параграф 4.3. «Русское ученое монашество XIX–XX веков: творческий диапазон и социокультурное служение». Наряду с образцами аскетического подвижничества и старчества, в XIX – начале XX веках прославились представители русского ученого монашества, которое в конце XVIII–XIX столетии сформировалось как признанная социальная группа. Просвещенные иноки занимались исследованиями в области богословских и гуманитарных наук, педагогической деятельностью, литературным творчеством. Среди научных трудов ученых иноков необходимо выделить исследования в области церковной истории митрополитов Евгения (Болховитинова), Макария (Булгакова); первого в России синолога, академика архимандрита Иакинфа (Бичурина); богослова и философа архиепископа Херсонского Никанора (Бровковича); видного проповедника, литератора, «русского Златоуста» святителя Иннокентия Херсонского; ученого-историка, востоковеда и дипломата епископа Чигиринского Порфирия (Успенского); исследователей церковной истории и писателей архиепископа Филарета (Гумилевского), архимандрита Леонида (Кавелина); ученых-миссионеров митрополитов Иннокентия (Попова-Вениаминова) и Нестора (Анисимова), востоковеда равноапостольного Николая Японского. Прославленными представителями русского ученого монашества ХХ века стали универсальный ученый, писатель, иконописец священномученик митр. Серафим (Чичагов); профессор-хирург, лауреат Сталинской премии святитель Лука (Войно-Ясенецкий); крупный ученый-богослов и книгоиздатель митр. Питирим (Нечаев), ученый-историк архимандрит Иннокентий (Просвирнин). Их научно-исследовательская и духовно-просветительская деятельность значительно обогатила отечественную и мировую культуру. И, что особенно важно подчеркнуть в феномене ученого монашества, — это целостность, завершенность, благодатный синтез глубокой научности, интеллектуальности с молитвенной практикой и пастырским подвигом, реализованными в бескорыстном христианском служении и практической помощи людям. Можно утверждать, что деятельность ученого монашества значительно повысила статус священнослужителей и в целом Русской Православной Церкви на общегосударственном и мировом уровне.

Параграф 4.4. «Духовное наставничество и общественное служение русского иночества в XX – начале XXI века. Возрождение обителей и монашеской жизни». На фоне трагического положения монастырей и монашества, в котором они оказались начиная с 1917 года, духовное и социокультурное служение русского иночества приобретает героический характер и высокое нравственное значение для последующих поколений. В то время, когда государство в тоталитарную эпоху, наряду с материальными, несло колоссальные моральные потери, на протяжении многих лет в Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре осуществлял служение выдающийся подвижник благочестия ХХ века архимандрит Иоанн (Крестьянкин) –– духовный наставник многих государственных деятелей, творческой интеллигенции, представителей всех социальных слоев российского общества. Среди духовных просветителей и пастырей советского периода важно упомянуть также архимандрита Серафима (Тяпочкина), игумена Никона (Воробьева), старцев Глинской пустыни, старца Николая Гурьянова, иеросхимонаха Иоанна (Бузова), архимандрита Павла (Груздева), митрополита Сурожского Антония (Блума), героя-фронтовика архимандрита Кирилла (Павлова) и многих других святителей, через которых осуществлялась трансляция аскетической культуры и христианской этики в социум. Многие представители русского монашества тоталитарной эпохи прославлены в лике святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Соборе 2000 года.

Возрождение монашеской жизни и монастырской культуры в конце XX – начала XXI века убедительно доказало неувядаемость и преемственность русской православной аскетической традиции как необходимого духовно-нравственного компонента общественного и государственного развития России.

Параграф 4.5. «Личностное творческое участие Патриархов Русской Православной Церкви новейшего времени в созидании духовной культуры и государственности». Личность Патриарха Русской Православной Церкви, призванного быть духовно-нравственным эталоном религиозного и социокультурного служения для общества и государства, особую значимость представляет в аспекте психолого-педагогической и политической культуры как пример архипастыря, заботящегося об укреплении морально-этических основ консолидации общества и формировании высоких нравственных ценностей в системе личных и гражданских отношений. Важная роль в историко-культурной и духовной миссии русского монашества XX – начала XXI столетия принадлежит Первоиерархам Русской Православной Церкви и авангарду современного иночества святителю Тихону (Белавину), Сергию (Страгородскому), Алексию I (Симанскому), Пимену (Извекову), Алексию II (Ридигеру). Патриаршество Алексия I –– это самая длительная и, пожалуй, самая значительная эпоха во взаимоотношениях Церкви и государства, ознаменованная в главных событиях яркой, масштабной личностью Первоиерарха. В период Великой Отечественной войны митр. Алексий провел в осажденном Ленинграде все девятьсот дней блокады, совершая литургию, молебны и поддерживая прихожан; и во время блокады, и после ее ликвидации по призывам пастыря не прекращался сбор средств на оборону, на помощь раненым и сиротам. За организацию благотворительной патриотической деятельности в храмах города в период блокады митр. Алексий с группой духовенства был удостоен государственной награды — медали «За оборону Ленинграда». За свою активную духовно-просветительскую, миротворческую и социально-культурную деятельность Патриарх Алексий I неоднократно награждался орденом Трудового Красного Знамени и в эпоху тоталитаризма сделал все возможное для сохранения Русской Православной Церкви и ее авторитета на международном уровне.

Духовная высота христианского подвига русских Патриархов органически соединяется с многогранностью их творческой одаренности, личностной харизматичностью и высокой созидательной социальной инициативностью, определяющей их благотворное культурно-нравственное влияние на социальное развитие во все периоды отечественной истории.

Пятая глава «Русское женское монашество: культурологические особенности, история и традиции (ХI – начало ХXI века)» посвящена рассмотрению особенностей становления и развития женского иночества в ХI–ХVIII веках; характеристике периода ренессанса русского женского монашества в ХIX – начале XХ века; исследованию благотворительной и духовно-просветительской деятельности женских обителей; раскрытию значения подвига представительниц женского монашества тоталитарной эпохи; рассмотрению фактов восстановления иноческой жизни и социокультурной деятельности русского женского монашества в постсоветский период.

Параграф 5.1. «Специфика становления и социокультурного развития русского женского монашества в ХI – ХVIII веках». Русское женское монашество, органично восприняв православные идеалы Восточной Церкви, стало возрастать и расширяться, наряду с мужским иночеством, после Крещения Руси. Увеличивалось число женских обителей, создательницами и первыми постриженицами которых были великие русские княгини, ставшие для народа примером добродетельной жизни, сострадательности и молитвенного служения за ближних и родное Отечество. В Древней Руси прославились своими трудами и высокой культурой святости преподобные Евфросиния Полоцкая, Евфросиния Суздальская, благоверная княгиня Анна Кашинская, великая княгиня Московская Евфросиния, супруга великого князя Димитрия Донского. Среди ярких представительниц монашества XVIII века –– схимонахиня Нектария (графиня Наталия Борисовна Долгорукая), духовному подвигу которой поэт Иван Козлов посвятил свою поэму; схимонахиня Марфа (Мария Петровна Протасьева), духовная дочь преподобного Федора Санаксарского; игуменья Александра (помещица Агафья Семеновна Мельчунова) –– основательница Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря, и многие другие подвижницы. Идеал святости и нравственный эталон, созданный первыми инокинями Древней Руси, на все последующие времена определил характер дальнейшей эволюции русского женского монашества и сформировал христианский образ подлинной красоты русской женщины как самобытного и уникального феномена общественной жизни и отечественной культуры.

Параграф 5.2. «Ренессанс женского иночества в XIX – начале ХХ века: духовное руководство старцев». В данный период в женском монашестве под руководством старцев начался подъем духовной жизни; большинство женских монастырей XIX века выросло из общин. Наибольшего расцвета русское женское монашество в XIX веке достигло в Казанской Амвросиевской женской Пустыни благодаря преподобному Амвросию Оптинскому.

В руководстве женскими обителями принимали участие прп. Серафим Саровский, святитель Филарет, митрополит Московский , прп. Варнава Гефсиманский, святой праведный Иоанн Кронштадтский и другие старцы. Женское монашество прославилось милосердием, жертвенной любовью к людям, благотворительностью. Увеличилось число подвижниц из дворянского сословия, включая представительниц царской семьи.

Параграф 5.3. «Благотворительная и духовно-просветительская деятельность женских обителей и монахинь в XIX – начале ХХ века». Особенно широко развернулась благотворительная деятельность женских общин и обителей во второй половине XIX столетия. Социальная, благотворительная направленность –– наиболее характерная, специфическая особенность женской иноческой культуры. Самоотверженную христианскую любовь к ближним сестры проявили во время эпидемий, Первой мировой войны; многочисленная армия подвижниц трудилась в лазаретах, ухаживая за ранеными; при монастырях действовали бесплатные больницы, аптеки, богадельни. Представительницы русского женского монашества, в том числе представительницы царской фамилии, вели просветительскую и воспитательную работу, обучали детей в приютах и школах; трудились инокини в многочисленных мастерских, возделывали монастырское хозяйство, развивали церковное искусство.

Параграф 5.4. «Вершины культуры святости русского женского монашества ХХ века: великая княгиня Елизавета Федоровна Романова и подвижницы благочестия тоталитарной эпохи». Вершиной русского женского монашества послеоктябрьского периода, его венцом стал иноческий подвиг великой княгини святой преподобномученицы Елизаветы Федоровны Романовой, создательницы и настоятельницы Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве. Помощь страдающим и обездоленным стала главным делом ее жизни.

Духовной сестрой великой княгини и ее последовательницей была схиигумения Фамарь (княжна Тамара Александровна Марджанова) –– основательница Серафимо-Знаменского скита, прошедшая тяготы репрессий и сохранившая стойкость христианского духа; талантливая поэтесса. Глубокая православная вера, всецело направленная на социальное служение, подняла на высоту святости выдающуюся русскую подвижницу, разностороннюю творческую личность мать Марию (Скобцову), героически сражавшуюся во французском Сопротивлении, спасшую от смерти десятки евреев во время холокоста, и погибшую в лагере Равенсбрюк.

Главной идеей монашеского служения матери Марии была идея активного, деятельного христианства: «Христианская любовь, — писала подвижница, — учит нас давать брату не только дары духовные, но и дары материальные. Мы должны дать ему и нашу последнюю рубашку, и наш последний кусок хлеба. Тут одинаково оправданы и нужны как личное милосердие, так и самая широкая социальная работа. В этом смысле нет сомнения в призвании христианина к социальной работе»^¹.

Основным смыслом жизни для подвижниц благочестия апокалипсического ХХ века стали самоотверженность и благотворение.

Параграф 5.5. «Восстановление монашеской жизни и социокультурной деятельности женских обителей в конце ХХ – начале XXI века». На протяжении постсоветского периода происходит восстановление разрушенных прежде женских обителей, возрождение монашеской жизни и социокультурного иноческого служения: при монастырях действуют медицинские центры, детские приюты, осуществляется помощь заключенным, нуждающимся; развиваются все виды церковного искусства, что особенно трудно в отсутствие прямой преемственности; действуют книгоиздательские центры. Многие монахини получают образование в высших учебных заведениях, в частности, педагогическое, миссионерское, культурологическое, медицинское. Убедительными примерами возрождения женской монастырской культуры являются Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь, восстановленная Марфо-Мариинская обитель милосердия, обитель «Шамордино», созданная прп. Амвросием Оптинским с помощью известного благотворителя из мирян Василия Перлова и другие. Невзирая на немалые трудности, традиции отечественной аскетической культуры женского монашества сохраняются и, благодаря активизирующейся в настоящее время паломнической службе, открыты для массового приобщения к ним представителей разных слоев светского общества.

В Заключении обобщены результаты исследования, сформулированы общие выводы и приведены факты художественного творчества видных деятелей отечественной культуры, в которых прямо или косвенно отражены сакральные аспекты личности, темы монастыря и монашества, свидетельствующие о неизбывном и вечном стремлении человека к надмирному бытию, духовному совершенству, святости.

Рассмотрены также перспективные направления дальнейших исследований по теме диссертации.

Основное содержание диссертации изложено в 31 публикации, общим объемом 89 п. л.

Blog

Русское монашество как историко-культурное явление 24. 00. 01 Теория и история культуры