Geum.ru

Данте Алигьери. Божественная комедия

Вид материалаДокументы
Песнь одиннадцатая
Подобный материал:
1   ...   42   43   44   45   46   47   48   49   ...   143

ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ




1 И наш отец, на небесах царящий,

Не замкнутый, но первенцам своим

Благоволенье прежде всех дарящий,


4 Пред мощью и пред именем твоим

Да склонится вся тварь, как песнью славы

Мы твой сладчайший дух благодарим!


7 Да снидет к нам покой твоей державы,

Затем что сам найти дорогу к ней

Бессилен разум самый величавый!


10 Как, волею пожертвовав своей,

К тебе взывают ангелы "Осанна",

Так на земле да будет у людей!


13 Да ниспошлется нам дневная манна,

Без коей по суровому пути

Отходит вспять идущий неустанно!


16 Как то, что нам далось перенести,

Прощаем мы, так наши прегрешенья

И ты, не по заслугам, нам прости!


19 И нашей силы, слабой для боренья,

В борьбу с врагом исконным не вводи,

Но охрани от козней искушенья!


22 От них, великий боже, огради

Не нас, укрытых сенью безопасной,

А тех, кто там остался позади".


25 Так, о себе и нас в мольбе всечасной,

Шли тени эти и несли свой гнет,

Как сонное удушие ужасный,


28 Неравно бедствуя и все вперед

По первой кромке медленно шагая,

Пока с них тьма мирская не спадет.


31 И если там о нас печаль такая,

Что здесь должны сказать и сделать те,

В ком с добрым корнем воля есть благая,


34 Чтоб эти души, в легкой чистоте,

Смыв принесенные отсюда пятна,

Могли подняться к звездной высоте?


37 "Скажите, - и да снидут благодатно

К вам суд и милость, чтоб, раскрыв крыла,

Вы вознеслись отсюда безвозвратно, -


40 Где здесь тропа, которая бы шла

К вершине? Если же их две иль боле,

То где не так обрывиста скала?


43 Идущего со мной в немалой доле

Адамово наследие гнетет,

И он, при всходе медлен поневоле".


46 Ответ на эту речь, с которой тот,

Кто был мой спутник, обратился к теням,

Неясно было, от кого идет,


49 Но он гласил: "Есть путь к отрадным сеням;

Идите с нами вправо: там, в скале,

И человек взберется по ступеням.


52 Когда бы камень не давил к земле

Моей строптивой шеи так сурово,

Что я лицом склонился к пыльной мгле,


55 На этого безвестного живого

Я бы взглянул - узнать, кто он такой,

И вот об этой ноше молвить слово.


58 Я был латинянин; родитель мой -

Тосканский граф Гульельм Альдобрандески;

Могло к вам имя и дойти молвой.


61 Рожден от мощных предков, в древнем блеске

Из славных дел, и позабыв, что мать

У всех одна, заносчивый и резкий,


64 Я стал людей так дерзко презирать,

Что сам погиб, как это Сьена знает

И знает в Кампаньятико вся чадь.


67 Меня, Омберто, гордость удручает

Не одного; она моих родных

Сгубила всех, и каждый так страдает.


70 И я несу мой груз, согбен и тих,

Пока угодно богу, исполняя

Средь мертвых то, что презрел средь живых".


73 Я опустил лицо мое, внимая;

Один из них, - не тот, кто речь держал, -

Извившись из-под каменного края,


76 Меня увидел и, узнав, позвал,

С натугою стремясь вглядеться ближе

В меня, который, лоб склонив, шагал.


79 И я: "Да ты же Одеризи, ты же

Честь Губбьо, тот, кем горды мастера

"Иллюминур", как говорят в Париже!"


82 "Нет, братец, в красках веселей игра

У Франко из Болоньи, - он ответил. -

Ему и честь, моя прошла пора.


85 А будь я жив, во мне бы он не встретил

Хвалителя, наверно, и поднесь;

Быть первым я всегда усердно метил.


88 Здесь платят пеню за такую спесь;

Не воззови я к милости Владыки,

Пока грешил, - я не был бы и здесь.


91 О, тщетных сил людских обман великий,

Сколь малый срок вершина зелена,

Когда на смену век идет не дикий!


94 Кисть Чимабуэ славилась одна,

А ныне Джотто чествуют без лести,

И живопись того затемнена.


97 За Гвидо новый Гвидо высшей чести

Достигнул в слове; может быть, рожден

И тот, кто из гнезда спугнет их вместе.


100 Мирской молвы многоголосый звон -

Как вихрь, то слева мчащийся, то справа;

Меняя путь, меняет имя он.


103 В тысячелетье так же сгинет слава

И тех, кто тело ветхое совлек,

И тех, кто смолк, сказав "ням-ням" и "вава";


106 А перед вечным - это меньший срок,

Чем если ты сравнишь мгновенье ока

И то, как звездный кружится чертог.


109 По всей Тоскане прогремел широко

Тот, кто вот там бредет, не торопясь;

Теперь о нем и в Сьене нет намека,


112 Где он был вождь, когда надорвалась

Злость флорентийцев, гордая в те лета,

Потом, как шлюха, - втоптанная в грязь.


115 Цвет славы - цвет травы: лучом согрета,

Она линяет от того как раз,

Что извлекло ее к сиянью света".


118 И я ему: "Правдивый твой рассказ

Смирил мне сердце, сбив нарост желаний;

Но ты о ком упомянул сейчас?"


121 И он в ответ: "То Провенцан Сальвани;

И здесь он потому, что захотел

Держать один всю Сьену в крепкой длани.


124 Так он идет и свой несет удел,

С тех пор как умер; вот оброк смиренный,

Платимый каждым, кто был слишком смел".


127 И я: "Но если дух, в одежде тленной

Не каявшийся до исхода лет,

Обязан ждать внизу горы блаженной, -


130 Когда о нем молитвы доброй нет, -

Пока срок жизни вновь не повторился,

То как же этот - миновал запрет?"


133 "Когда он в полной славе находился, -

Ответил дух, - то он, без лишних слов,

На сьенском Кампо сесть не постыдился,


136 И там, чтоб друга вырвать из оков,

В которых тот томился, Карлом взятый,

Он каждой жилой был дрожать готов.


139 Мои слова, я знаю, темноваты;

И в том, что скоро ты поймешь их сам,

Твои соседи будут виноваты.


142 За это он и не остался там".