Структурный анализ мотивации девиантного поведения

Вид материала

Документы

Содержание Снятие негативных эмоциональных переживаний

Подобный материал:

• Организационно-методический, 201.07kb.
• Программа профилактики девиантного поведения подростков. ( на примере моу сош, 939.97kb.
• «психология девиантного поведения» по направлению 030300 «Психология», 23.4kb.
• Лекция 9 по дисциплине: "Психология девиантного поведения " на тему: "Общая характеристика, 98.44kb.
• 1 Психология девиантного поведения подростков, 37.91kb.
• Научный руководитель к психол н.,, 71.87kb.
• Учебная программа Курса по выбору студента (СД. В. 03) Психология девиантного поведения, 370.9kb.
• Конкурентное окружение и прогнозирование его изменений Структурный анализ конкурентного, 870.63kb.
• Н. В. Елфимова проблема мотивации как побудителя человеческого поведения закон, 179.78kb.
• Методика изучения личности дезадаптированного подростка и его ближайшего окружения, 81.41kb.

Глава 4. Структурный анализ мотивации девиантного поведения.

В ходе проведенного социологического опроса мы попытались выявить особенности поведенческой активности подростка относительно курения, употребления алкоголя и наркотиков. Анализ полученных данных позволяет выявить одну общую тенденцию для всех рассматриваемых нами видов девиаций, которая состоит в том, что на рубеже 9-го класса резко возрастает число курящих учащихся, а также тех, кто систематически употребляет алкоголь и наркотики (см. рисунок 4.1).



Курение

Употребление пива

Употребление водки и других крепких напитков

Употребление наркотиков


Рис. 4.1. Возрастная динамика приобщения учащихся к курению, употреблению алкоголя и наркотиков (% от общего числа опрошенных)


Резкое увеличение числа подростков, склонных к девиантному поведению, среди девятиклассников, на наш взгляд, неслучайно. Во-первых, оно совпадает с этапом начала подросткового кризиса. Во-вторых, подобный рост можно рассматривать и как проявление трансформаций самой подростковой субкультуры, которая формируется на данном возрастном этапе. Иными словами, с одной стороны, если рассматривать склонность к девиантным формам поведения с субъективной позиции самого подростка, то можно говорить о девиации как об особом «способе разрешения» кризисной ситуации. С другой — мы фиксируем фундаментальные изменения самой подростковой субкультуры, когда «девиация» в силу факта ее распространенности становится «нормой». Если мы попытаемся сопоставить эти два момента, то тогда достаточно правомерным будет вывод о том, что разрешение подросткового кризиса оказывается возможным для значительной части подростков именно через обращение к девиантной форме поведения, когда девиация выполняет функцию обряда возрастной инициации, обусловливая переход во «взрослость». Таким образом, отмеченные девиантные формы поведения становятся не только нормой в подростковой субкультуре, но и «идеальной формой» взрослости. Понятно, что подобная ситуация не может рассматриваться как культуросообразная для перехода на новый возрастной этап развития, поскольку нельзя считать нормальным, когда именно через апробацию девиантных форм поведения подросток подтверждает свою взрослость. И в этом отношении особой педагогической задачей оказывается выстраивание культуросообразных, позитивных моделей подростничества.

В этой связи возникает вопрос о том, как сам подросток определяет мотивы своего поведения, которое относится к девиации. Эти аспекты мы уже рассматривали в предыдущих главах, здесь же попытаемся сопоставить особенности мотивации курения, употребления алкоголя и наркотиков с тем, чтобы выявить именно структурные особенности мотивации девиантного поведения. В таблице 4.1 приведены исходные средние данные по мотивам курения, употребления алкоголя и наркотиков.


Таблица 4.1. Мотивы, обусловливающие курение, употребление алкоголя и наркотиков (% от числа учащихся, склонных к проявлению соответствующей девиации)

Мотивация	Курение	Алкоголь	Наркотики
Я испытываю удовольствие	22,8	11,0	50,0
Облегчает мое общение со сверстниками	9,8	27,3	3,1
Это, на мой взгляд, престижно	3,2	18,9	0,0
Помогает мне снять напряжение (стресс)	69,1	3,7	15,6
Помогает мне уйти от реальности	6,2	6,5	28,1
Позволяет выглядеть старше своего возраста	2,3	57,2	0,0
Употребляют мои друзья	26,8	2,9	3,1
Потому что мне запрещают	5,1	25,1	0,0
Не хочу, чтобы думали, что мне «слабо»	2,4	3,3	0,0
Втянулся(ась), не могу бросить	38,6	1,8	0,0

Как видно из приведенных в таблице данных, между основными мотивами, обусловливающими курение, употребление алкоголя и наркотиков, проявляются весьма существенные различия. Так, если доминирующими мотивами курения выступают: эмоциональный дискомфорт («снятие напряжения»), фиксация зависимости («не могу бросить») и провоцирующее влияние друзей («употребляют друзья»), то употребление алкоголя и наркотиков субъективно обусловливается подростком иначе. При употреблении алкоголя наиболее значимыми оказываются: «желание выглядеть старше своего возраста», «престижность» подобного типа поведения, фиксация употребления алкоголя как протестной формы поведения («потому что мне запрещают»), а также указание на алкоголь как на средство, облегчающее общение. При употреблении наркотиков акцент ставится не столько на социальных факторах, сколько на субъективных эмоциональных состояниях: «желание получить удовольствие», «стремление уйти от реальности» и «желание снять стресс».


Гендерные особенности мотивации девиантного поведения. С целью выявления более детальных структурных различий в мотивации, обусловливающей данные формы девиантного поведения, нами был проведен специальный факторный анализ. Для этого была сформирована матрица исходных данных, где в строках фиксировались мотивы поведения, а столбцы обозначали ответы юношей и девушек, для которых характерно проявление той или иной девиации. Общая размерность матрицы 10Х6. Ячейка матрицы (пересечение строки и столбца) фиксирует процент учащихся среди юношей или девушек, выбравших тот или иной мотив, повлиявший на их приобщенность к соответствующей форме девиантного поведения (курению, употреблению алкоголя или наркотиков). В результате факторизации матрицы методом главных компонент с последующим вращением по критерию «Varimax» Кайзера были выделены три фактора, описывающих 94,5% общей суммарной дисперсии.

Фактор F1 (56,7%) является биполярным и характеризуется оппозицией: «социальная ориентация — ориентация на субъективные переживания». Структура данного биполярного фактора выглядит следующим образом:

вес

Это, на мой взгляд, престижно .97

Позволяет выглядеть старше своего

возраста .97

Облегчает мое общение со сверстниками .88

Помогает мне уйти от реальности -.94

Помогает мне снять напряжение (стресс) -.73


Как мы видим, положительный полюс данного фактора характеризуется мотивами, связанными с желанием повысить свою социально-статусную позицию и стремлением быть принятым другими. Это фиксация особой формы социально ориентированного поведения, которую, с известными оговорками, можно обозначить как «внешний локус контроля». Противоположный (отрицательный) полюс, представленный мотивами «желание снять напряжение», «уход от реальности», можно соответственно определить как ориентацию на «внутренний локус контроля». Важно подчеркнуть, что отрицательный полюс фиксирует проявления защитных установок, когда негативные эмоциональные переживания разрешаются особым способом — уходом от реальности.

Фактор F2 (26,5%) «протестное поведение — удовольствие» имеет следующую структуру:

вес


Не хочу, чтобы думали, что мне «слабо» .89

Втянулся(ась), не могу бросить .89

Потому что мне запрещают .87

Испытываю удовольствие -.62


Положительный полюс данного фактора содержит мотивы, которые, с одной стороны, характеризуют ориентацию на выражение протестных реакций на внешний контроль и социальное самоутверждение («чтобы не думали, что мне «слабо»), а с другой, фиксирует определенную «слабость», зависимость («не могу бросить»). Несмотря на внешнее сходство с положительным полюсом предыдущего фактора, стоит обозначить принципиальное отличие, которое характеризует выделенный во втором факторе комплекс мотивов. Оно заключается в том, что в факторе F2 социальная ориентированность поведения связана с противопоставлением норме (протестными формами, это скорее личностное самоутверждение через противопоставление норме), а в факторе F1 социальность принимается и поведение ориентировано на мобилизацию социальных амбиций («это престижно», «это позволяет выглядеть старше»).

Отрицательный полюс данного фактора F2 прост по своей структуре и фиксирует стремление к получению позитивных эмоциональных переживаний.

Фактор F3 (11,6%) с высокой весовой нагрузкой определяется лишь одним мотивом: «употребляют мои друзья» (-.98).

По сути, он фиксирует «конформность», зависимость от ближайшего социального окружения сверстников.

П
F1
олученные результаты факторного анализа позволяют более детально охарактеризовать структурное своеобразие мотивации, обусловливающей склонность подростка к проявлению разных форм девиантного поведения. С этой целью рассмотрим, как разместились в пространстве выделенных факторов F1 и F2 курящие, употребляющие алкоголь и употребляющие наркотики юноши и девушки (см. рисунок 4.2).


Социальная ориентация


Протестное поведение

Ориентация на субъективные переживания

Удовольствие

I

II

VI

III

ю-а

д-а

д-н

ю-н

ю-к

д-к

Рисунок 4.2. Размещение юношей и девушек в пространстве факторов F1(«социальная ориентация — ориентация на субъективные переживания») и F2 («протестное поведение — удовольствие»)


Как видно из представленных на рисунке данных, фактор F1 четко дифференцирует юношей и девушек, употребляющих алкоголь, от курящих и употребляющих наркотики. Причем употребление алкоголя, исходя из интерпретации данного фактора, связано с типом поведения, которое ориентировано на внешний локус контроля. Иными словами, сам факт употребления алкоголя связан с желанием повысить собственный социальный статус. Помимо этого, стоит отметить, что употребление алкоголя у юношей, которые разместились в квадранте I, имеет более сложную мотивацию, чем у девушек. Здесь, наряду с желанием повысить свой статус, актуализируется и мотивация, связанная с протестными формами поведения (положительные значения по оси фактора F2). Это позволяет сделать вывод о весьма своеобразном амбивалентном переживании социальной нормы у юношей, употребляющих алкоголь. С одной стороны, это ориентация на норму (взрослость, престиж), а с другой — преодоление ее («потому, что мне запрещают», «чтобы не думали, что мне «слабо»).

Принципиально иной комплекс мотивов обусловливает такую форму поведения, как употребление наркотиков. Как мы видим, юноши и девушки, употребляющие наркотики, разместились в квадранте III, который характеризуется, с одной стороны, уходом от реальности, ориентацией на субъективные переживания, «внутренний локус контроля» (отрицательные значения по оси фактора F1), а с другой — стремлением к получению удовольствия (отрицательный полюс фактора F2). Иными словами, если употребление алкоголя в подростковой субкультуре является преимущественно социально ориентированным поведением, то употребление наркотиков не содержит в качестве доминанты мотивации, обусловливающей проявление социально-символического поведения. Здесь, напротив, фиксируется значимость собственных эмоциональных состояний (как позитивных, так и негативных) и «уход от реальности».

И наконец, весьма своеобразной оказывается структура мотивации, которая характерна для курения. Здесь юноши и девушки разместились в квадранте II, который, с одной стороны, характеризуют мотивы поведения, присущие внутреннему локусу контроля («желание снять стресс», «уход от реальности»), а с другой — курение обусловлено и мотивацией, определяющей данную форму поведения как «протестную», проявление желания самоутвердиться. Заметим, что именно для курения этот тип мотивации оказывается наиболее выраженным, по сравнению с употреблением алкоголя и наркотиков.


Возрастная динамика изменения мотивации девиантного поведения. Этот аспект важен, поскольку, как мы отмечали выше, наблюдается весьма характерная возрастная динамика в приобщенности школьников к курению, употреблению алкоголя и наркотиков. При этом мы фиксировали особый сдвиг, который происходит на рубеже 9-го класса, когда резко увеличивается число учащихся, склонных к данным видам девиации. В связи с этим можно предположить, что на протяжении подросткового возраста существенно изменяется и характер мотивации, определяющей девиантные формы поведения. Поэтому следующим шагом в нашем анализе является попытка рассмотрения изменения структурных особенностей мотивации девиантного поведения в возрастном аспекте. Поскольку полученные данные об интенсивности курения, употребления алкоголя и наркотиков существенно дифференцируют юношей и девушек, то структурный анализ возрастной динамики изменения мотивации имеет смысл провести с учетом гендерных различий. На наш взгляд, гендерная дифференциация необходима также и в силу того, что мотивы, фиксирующие социальную ориентированность девиантных форм поведения (девиация как социальный символизм), в субкультурах юношей и девушек могут проявляться по-разному.

С целью выявления возрастных особенностей структурных изменений мотивации, обусловливающей различные формы девиантного поведения среди юношей и девушек, нами был проведен специальный факторный анализ. Для этого были сформированы две матрицы исходных данных (отдельно для юношей и девушек) размерностью 10Х9, где в строках фиксировались мотивы («Я испытываю удовольствие», «Втянулся, не могу бросить» и т.д.), а столбцы фиксировали ответы учащихся 7-х, 9-х, 11-х классов, склонных к проявлению различных форм девиантного поведения (курение, употребление алкоголя, употребление наркотиков). Ячейка матрицы (пересечение столбца и строки) фиксирует процент выбора соответствующей мотивации среди учащихся определенного пола и возраста, склонных к проявлению той или иной формы девиантного поведения. Обе матрицы исходных данных были подвергнуты процедуре факторного анализа методом главных компонент с последующим вращением по критерию «Varimax» Кайзера. В результате как у юношей, так и у девушек было выделено по четыре фактора, описывающих соответственно 94,5% и 94,7% общей суммарной дисперсии. Рассмотрим результаты факторного анализа отдельно для юношей и девушек.

Характеризуя структуру выделенных факторов у юношей, следует отметить, что два из предложенных мотивов здесь являются независимыми и не коррелируют с остальными мотивами. Один из них (фактор F2 — 19,1% суммарной дисперсии) фиксирует «зависимость»: «Втянулся, не могу бросить». Этот тип мотивации характерен для курильщиков и явно обнаруживает себя уже у мальчиков—семиклассников. Значения по его оси у курильщиков: в 7-м классе — 0,8; в 9-м — 1,0; в 11-м — 1,8. Среди подростков, употребляющих алкоголь или наркотики, значимость этого мотива не выявлена. Иными словами, мотивация «зависимости» при обосновании девиантного поведения явно проявляется лишь в случае курения.

Другой мотив, не коррелирующий с остальными и выделившийся в самостоятельный фактор (фактор F4 — 5,9% суммарной дисперсии), характеризует стремление к личностному самоутверждению внутри своего микросоциального окружения: «Не хочу, чтобы думали, что мне «слабо»». Наиболее высокие значения по оси данного фактора характерны для курящих мальчиков 7-х и 9-х классов, и для юношей 9-х и 11-х классов, употребляющих алкоголь. Анализируя особенности размещения по оси данного фактора, следует отметить ряд моментов. Так, среди курильщиков значение этого типа мотивации растет от 7-го к 9-му классу, но он оказывается уже практически не значимым в 11-м классе. Динамика актуализации этого мотива среди школьников, употребляющих алкоголь, несколько иная: среди семиклассников данный тип мотивации еще не проявляется, но пик его значимости обнаруживается в 9-м классе и затем резко снижается к 11-му. Среди же школьников, употребляющих наркотики, данный тип мотивации вообще не является актуальным.

Таким образом, полученные материалы показывают, что стремление к личностному самоутверждению в ближайшем социальном окружении выступает как значимый мотив, определяющий склонность к таким двум формам девиантного поведения, как курение и употребление алкоголя. Причем пик актуализации данного мотива приходится на 9-й класс, и, по-видимому, в содержательном плане именно актуализация данного мотива и характеризует своеобразие подросткового кризиса, который разворачивается в этот период. Актуализация этого мотива, в свою очередь, определяет во многом те трансформации подростковой субкультуры, которые мы отмечали выше, обсуждая резкий рост числа школьников, склонных к курению и употреблению алкоголя на рубеже 9-го класса. Иными словами, обращение к девиантным формам поведения (курению, употреблению алкоголя) обусловлено стремлением подростка к личностному самоутверждению в ближайшем микросоциальном окружении сверстников, причем подобное самоутверждение следует рассматривать как значимый компонент мотивационной структуры, наиболее явно актуализирующийся в период переживания подросткового кризиса.

Наряду с описанными выше двумя униполярными факторами были выделены также два биполярных, которые характеризуют своеобразие взаимосвязей различных видов мотивов, определяющих склонность к девиантным формам поведения.

Фактор F1 (55,9%) «ориентация на субъективные переживания — социально ориентированное поведение» имеет следующую структуру:

вес

Я испытываю от этого удовольствие .79

Это помогает мне уйти от реальности .73

Облегчает мое общение со сверстниками -.97

Потому что мне запрещают -.92

Позволяет мне выглядеть старше своего возраста -.91

На мой взгляд, это престижно -.88


Положительный полюс этого фактора фиксирует связь между стремлением к получению позитивных эмоциональных переживаний и уходом от реальности. Это ориентация на внутренние переживания («внутренний локус контроля»). Противоположный отрицательный полюс, напротив, выявляет корреляцию разнообразных мотивов, характеризующих значимость социальной среды для подростка. Причем здесь объединяются мотивы, связанные с повышением социального и возрастного статуса, престижа, с мотивами, обусловливающими как протестные формы поведения, так и значимость общения со сверстниками. Сам по себе подобный комплекс мотивов достаточно интересен, поскольку характеризует своеобразие такого девиантного поведения, когда повышение своего социального статуса предполагает выражение протестной формы поведения относительно запретов со стороны взрослых, и в то же время оно ориентировано на преодоление барьеров в межличностном общении со сверстниками. Таким образом, в целом данный фактор задает оппозицию между мотивацией, направленной на получение позитивных эмоциональных состояний («внутренний локус контроля»), и мотивами, определяющими социально символическое поведение («внешний локус контроля»).

Другой биполярный фактор F3 (13,6%) «снятие напряжения — следование группе» имеет следующую структуру:

вес

Это помогает мне снять стресс .69

Это делают мои друзья -.94


Данный фактор задает оппозицию между стремлением к снятию негативных эмоциональных переживаний (стресса) и ориентацией на поддержание взаимодействия в микросоциальном окружении, следование групповым нормам.

Для прояснения смысла выделенных биполярных факторов следует обратиться к особенностям размещения в их пространстве юношей 7-х, 9-х и 11-х классов, склонных к различным формам девиантного поведения: курению, употреблению алкоголя и наркотиков (см. рисунке 4.3).

I

II

III

VI

Социально ориентированное поведение

Снятие негативных эмоциональных переживаний

Ориентация на поддержание взаимодействия в микросоциальном окружении (следование группе)

F3

Ориентация на позитивные субъективные переживания (уход от реальности)

F1


Рис. 4.3. Размещение юношей 7-х, 9-х, 11-х классов, имеющих склонность к курению, употреблению алкоголя и наркотиков, в пространстве факторов F1 («ориентация на субъективные переживания (уход от реальности) — социально ориентированное поведение») и F3 («снятие негативных эмоциональных переживаний — ориентация на микросоциальное окружение, следование группе»).

Как мы видим, фактор F1 отчетливо дифференцирует мотивацию юношей, употребляющих алкоголь, от мотивации курящих и употребляющих наркотики. Если для курильщиков и употребляющих наркотики свойственна ориентация на позитивные эмоциональные переживания и уход от реальности, то употребление алкоголя мальчиками обусловлено явно выраженной социальной ориентацией. Именно употребление алкоголя подростком имеет социально—символический характер: и желание выглядеть старше, и желание повысить свой престиж, и выражение протеста взрослым, и облегчение общения со сверстниками. Это, повторимся, своеобразная форма повышения своего статуса как протестная реакция на запреты взрослых, которая, в свою очередь, облегчает принятие в кругу сверстников. Скажем иначе — «самоутверждение».

Возрастная динамика размещения подростков, склонных к различным видам девиации, фиксируется по оси фактора F3. Здесь следует обратить внимание на сходство тенденций среди курильщиков и употребляющих алкогольные напитки. Так, если среди семиклассников, склонных к курению и употреблению алкоголя, явно значимым оказывается мотив «Употребляют мои друзья», то на рубеже 9-го класса он уже незначим, и здесь актуализируется другой мотив — «Помогает снять стресс, напряжение». При интерпретации этой возрастной динамики изменения мотивации в качестве аналогии обратимся к представлениям Л.С.Выготского о развитии высших психических функций. В данном случае для нас важным является положение о переходе интерпсихического взаимодействия в интра-. Действительно, мотив «Употребляют мои друзья» предполагает, что такая девиантная форма, как курение и употребление алкоголя на начальных этапах (7-й класс), имеет интерпсихический характер (поддержание социального взаимодействия). В более старшем возрасте (9-й, 11-й класс) подобные формы девиации (курение, употребление алкоголя) оказываются уже «средствами» внутренней эмоциональной саморегуляции — «Помогает снять стресс». Иными словами, носят уже интрапсихическую форму (становятся средствами саморегуляции). Подчеркнем еще раз, что здесь мы используем идею Л.С.Выготского о переходе интерпсихической активности в интра- (идею опосредования), конечно, лишь в качестве аналогии. Однако если рассматривать девиантное поведение как любой другой вид «культурного поведения», имеющий свои стадии развития в онтогенезе, то подобная аналогия представляется достаточно правомерной. И действительно, на более ранних возрастных этапах при курении и употреблении алкоголя доминирует мотивация, связанная с поддержанием взаимодействия с другими; в более старшем возрасте (на рубеже возрастного кризиса, характерного для 9-го класса) она сменяется на мотивацию использования курения и употребления алкоголя в качестве средств снятия собственных негативных эмоциональных состояний.

Продолжая эту линию анализа, стоит заметить, что в отношении употребления наркотиков подобный сдвиг — «переход интер- в интра-» — осуществляется на более позднем возрастном этапе — между 9-м и 11-м классами. Можно полагать, что это связано с более жестким табуированием употребления наркотиков в современной культуре, когда приобщение к ним подростков вообще начинается в более позднем возрасте по сравнению с курением и употреблением алкоголя.


У девушек результаты факторного анализа иные. Несмотря на определенное сходство в корреляциях между отдельными мотивами, принципиальное структурное отличие от юношей здесь состоит в том, что, во-первых, отсутствуют биполярные факторы и, во-вторых, отдельные факторы преимущественно связаны с определенным типом девиантного поведения.

Так, например, наиболее мощный фактор F1 (47,6%) структурно объединяет следующие мотивы:

вес

На мой взгляд, это престижно .93

Позволяет мне выглядеть старше своего возраста .87

Облегчает мое общение со сверстниками .86

Потому что мне запрещают .77


Заметим, что данный фактор по своему содержанию полностью совпадает с отрицательным полюсом первого фактора (F1) в подвыборке юношей. Более того, как и у юношей, этот фактор характеризует мотивацию употребления алкоголя. И в этом отношении можно считать, что результаты юношей и девушек совпадают. Однако в силу того, что у девушек, повторимся, выделенный фактор униполярен, то это дает основание для вывода о том, что в субкультуре девочек-подростков в отличие от субкультуры юношей нет явно выраженной оппозиции употребления алкоголя таким формам девиантного поведения, как курение и употребление наркотиков. Если в субкультуре мальчиков-подростков различные формы девиации противопоставляются друг другу по своей мотивации, обусловливающей склонность к реализации соответствующего девиантного поведения, то в субкультуре девушек сами формы девиантного поведения, хотя и выделяются по тем же мотивам, однако они не противопоставлены друг другу и существуют как независимые линии девиантного поведения.

Этот вывод подтверждают и другие факторы. Действительно, второй фактор F2 (25,8%), который можно обозначить как фиксацию «зависимости», поскольку он включает в свою структуру такие мотивировки, как «Втянулась, не могу бросить» (0,97), «Помогает мне снять стресс» (0,96), и касается исключительно такой формы девиантного поведения, как курение.

Третий фактор F3 (14,1%), включающий мотивы «получение удовольствия» (0,79) и «уход от реальности» (0,73), связан исключительно с употреблением наркотиков.

Таким образом, три наиболее мощных мотивационных фактора, выделенных в подвыборке девушек, определяют разные линии девиантного поведения: F1 — употребление алкоголя, F2 — курение, F3 — употребление наркотиков. Отличие от результатов юношей достаточно существенно. И дело здесь не только в том, что различные линии девиантного поведения (курение, употребление алкоголя и наркотиков) в женской субкультуре фиксируются как независимые (которым соответствует определенный тип мотивации), но и в том, что, по сути дела, на подмассиве девушек в силу отсутствия биполярных факторов мы не можем выявить возрастную логику развития девиантного поведения, связанную с переходом интеротношений в интра-, что отчетливо проявилось при анализе результатов юношей.

В то же время проявление определенной возрастной логики развития девиантного поведения у девушек обнаруживается при анализе последнего, четвертого фактора. Этот фактор F4 (7,3%) включает мотивы «Не хочу, чтобы думали, что мне слабо» (0,95) и «Так делают мои друзья» (0,93). Оба мотива фиксируют значимость микросоциального окружения сверстников в качестве мотивирующего фактора поведения подростка. Таким образом, именно подростковая среда в данном случае и выделяется в качестве независимого мотивационного фактора.

Обращаясь к результатам размещения по оси этого фактора, следует отметить, что наиболее высокие значения здесь имеют курящие девочки. Отсюда мы можем сделать вывод о том, что на более ранних этапах подростничества (в 7-м классе) среда сверстников оказывает влияние на приобщение девочек к курению (они подражают своим друзьям или хотят доказать своим сверстникам, что им «не слабо»), а в более старшем возрасте (в 9-м классе) эти же мотивы оказываются значимыми, но уже при употреблении алкоголя (для курения в этом возрасте подобные мотивы уже не значимы). Иными словами, возрастная логика актуализации мотивирующего влияния микросреды сверстников на девиантное поведение девушек в определенном смысле совпадает с социальной шкалой, нормирующей степень девиаций (употребление алкоголя — это более сильное отклонение от нормы, чем курение, и влияние среды сверстников здесь проявляется позднее).

* * *

В целом проведенный анализ показывает, что резкое увеличение на рубеже 9-го класса числа подростков, склонных к таким формам девиации, как курение, употребление алкоголя и наркотиков, совпадает и с существенными перестройками в субъективной мотивации, определяющей склонность к этим формам поведения. Это позволяет сделать общий вывод о своеобразной трансформации подростковой субкультуры, когда девиантные формы поведения начинают выступать как формы разрешения внутренних мотивационных конфликтов, характерных для подросткового возраста.

Полученные нами материалы показывают, что в отношении разных видов девиации картина оказывается более сложной и противоречивой, чем это обычно описывается в большинстве психолого-педагогических работ и работ по возрастной психологии. Наиболее часто девиацию рассматривают как извращенную форму проявления желания быть взрослым. Подросток «примеривает» на себя взрослые формы поведения и выбирает в качестве идеальных форм взрослости именно те девиантные формы поведения, которые культурно фиксируют границу между взрослым и ребенком (что позволено взрослому — недопустимо для ребенка). И здесь напомним, что уже Л.Н. Толстой обратил внимание на связь между актом прохождения возрастной инициации и обращением к девиантным формам поведения: Николенька, сдав вступительные экзамены в университет, не только получает от папеньки четыре беленьких бумажки, гнедого Красавчика и пролетку, но и едет покупать себе табак, а вечером выпивает в кругу друзей своего старшего брата Володи. Как мы видим, более века назад образ взрослости у мальчика-подростка явно был связан с формами поведения, на которые наложено определенное возрастное табу. Этот момент достаточно устойчив и культурно инвариантен, по крайней мере для таких форм поведения, как курение и употребления алкоголя, у мальчиков. Однако, как показали материалы нашего исследования, картина обращения к девиации носит более сложный характер. Здесь мы сталкиваемся не только с разнообразными типами мотивационной обусловленности курения, употребления алкоголя и наркотиков, но и с особой ролью значимости подобного поведения в формировании механизмов саморегуляции. И в связи с этим особый интерес представляет дальнейший анализ девиантных форм поведения в логике представлений о переходе интерпсихических взаимодействий в интрапсихические процессы.

На наш взгляд, приведенные в главе данные достаточно отчетливо показывают, что в отношении к разным видам девиации (к курению, употреблению алкоголя, употреблению наркотиков) должны прорабатываться разные психолого-педагогические воспитательные стратегии с учетом разных мотивационных доминант, которые характерны для каждого вида девиации. Говоря о собственно педагогических программах, важно также подчеркнуть необходимость и особого типа исследований, где акцент ставится на изучении тех подростков, кто не подвержен девиантным формам поведения: мотивации их отказа от приобщения к курению, употребления алкоголя, употребления наркотиков; выявлене особенностей ситуации их взаимодействия со сверстниками и со взрослыми.