Geum.ru

Кембриджский учебник

Вид материалаУчебник
Пример 4. Права невиновного
Возражение против деонтологических теорий
Некоторые возражения против утилитаризма
Жизнь и смерть
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   31

Пример 4. Права невиновного


Предположим, террористы захватили самолет с пассажирами на борту и требуют выкуп. Обещают отпустить всех пассажиров, если им выдадут и позволят убить одного конкретного гражданина. Возможно, он принадлежит к враждебной группировке или считается (справедливо или несправедливо) причастным к антитеррористической деятельности. Как бы то ни было, они хотят убить этого человека и в случае отказа в содействии со стороны местных властей угрожают взорвать самолет.

Местные власти знают, что этот человек не виновен ни в одном преступлении и, кроме того, не имеет никакого отношения к антитеррористической деятельности. Но у них нет времени доказывать это террористам. И они не сомневаются, что террористы выполнят свою угрозу, если не заполучат этого невиновного человека. Должны ли власти пожертвовать жизнью невиновного ради спасения пассажиров?

Если бы местные власти были утилитаристами, то посчитали бы уступку террористам возможной. Их решение определялось бы тем, что они посчитали бы более важным – полезность спасения пассажиров или бесполезность потакания террористам.

Для деонтолога же выдача невиновного человека на верную смерть была бы морально невозможна. Они указали бы на необходимость соблюдения прав человека, в данном случае права невиновного на не нанесение вреда, и отказались бы нарушить это право. Террористы же, нарушающие права столь же невиновных пассажиров, совершают преступление, за которое местные власти не несут никакой ответственности. Короче говоря, деонтологи полагают, что нарушение прав невиновного – моральное преступление.


Возражение против деонтологических теорий


Часто говорят, что полный отказ учитывать последствия действий может привести к ужасным результатам. Но это возражение предполагает, что результаты, т.е. последствия, имеют большое значение. Деонтологи же, несомненно, ответили бы, что результаты не имеют никакого значения.

Наиболее веское возражение против деонтологических теорий таково. Легко сказать, что человек не должен лгать и причинять вред невиновным. Но что, если эти два моральных правила (или вообще два любых моральных правила) противоречат друг другу? Что, если вы укрываете у себя на чердаке евреев, а к вам приходят нацисты и спрашивают, где они прячутся? Должны ли вы сказать правду и спокойно смотреть, как невиновных людей уведут в лагерь смерти? Или же вы должны солгать и тем самым спасти несколько невинных жизней? В любом случае вы нарушите одно правило ради соблюдения другого. Иными словами, не всегда можно следовать всем правилам сразу.

Может показаться, будто в этом отношении деонтологические теории серьезно уступают утилитаризму. Утилитаристы считают, что в принципе всегда можно заранее знать, какая будущая ситуация сулит наибольшее счастье для всех, и всегда можно знать, какие действия сделают эту ситуацию реальной. Вероятно, они ошибаются, поскольку, как учит нас теория хаоса, предсказать будущее невозможно.

Вернемся «к противоречиям между моральными правилами. Обычно люди склонны ранжировать моральные правила в соответствии с их относительной значимостью. Большинство граждан западных обществ считают, что если возникает ситуация выбора, то спасение невиновного человека от смерти следует предпочесть моральному перфекционизму.

Допустим, мы согласны, что моральные правила необходимо классифицировать в соответствии с их значимостью. Тогда на каком основании одно правило можно считать более важным, чем другое? Можно ли считать таким основанием то, что следование одному правилу приводит к большему счастью, чем следование другому? Если ранжирование правил основывается на принципе полезности и наибольшего счастья, то теория утилитаризма в конечном счете истинна.


Некоторые возражения против утилитаризма


И все же позиция утилитаристов не лишена многочисленных изъянов. Классическое возражение против утилитаризма состоит в том, что он превращает человека в свинью.

Допустим, счастье и удовольствие суть единственные безусловные ценности. В таком случае очевидно, что мы все должны стараться произвести, а также получить как можно большую сумму этих безусловных ценностей. Но некоторые виды счастья и удовольствия достигаются с большим трудом, чем другие. Например, счастье стать великим шахматистом или звездой балета дано лишь немногим. Самые надежные и обычные виды удовольствия и счастья суть простейшие и наиболее животные: еда и питье, секс, тепло и уют, безделье, борьба, азартные игры, простые и всем понятные игры и т.д. Даже если мы думаем, что все эти вещи по-своему хороши, вряд ли можно сказать, что какие-то из них особо благодатны или достойны. Согласно распространенному мнению, утилитаризм учит нас, что лучше быть счастливой свиньей, чем несчастным философом. Но у некоторых людей эта мысль вызывает глубокий внутренний протест.

Роберт Нозик выдвигает другой аргумент против утилитаризма. По его мнению, утилитаризм предполагает, что мы должны предпочесть иллюзию реальности. Но на самом деле, говорит он, человеческие существа предпочитают приятной иллюзии реальность, пусть и далекую от идеала.

Допустим, некто изобрел машину, которая имитирует реальную жизнь. Эта машина определенным образом стимулирует ваш мозг, и у вас возникает иллюзия, будто вы переживаете разного рода счастливые и приятные события. Однако вы просто воображаете это.

Нозик полагает, что мы инстинктивно восстаем против идеи иллюзорных наслаждений и отказались бы воспользоваться такой машиной. Мы предпочли бы смесь реальных удовольствий и страданий, а не существование, основанное исключительно на иллюзии, какой бы приятной она ни была. Мы также предпочли бы искать счастье самостоятельно, на свой страх и риск, а не принять его от механизма, который лишает нас выбора.

Еще один недостаток утилитаризма состоит в том, что он учит нас сосредоточивать наши моральные усилия на людях, которые умеют извлекать счастье, и игнорировать тех, кому трудно помочь.

Рассмотрим простой пример. Допустим, Морган умеет доставить людям счастье своими шутками. Он рассказывает смешную историю семействам Блобов и Гробов. Блобы и Гробы весело смеются, однако Блобы говорят, что шутка сделала их чуть более счастливыми, тогда как Гробы говорят, что она сделала их счастливее во сто крат. Ведь Гробы способны извлечь пользу и счастье практически из ничего. Кажется, что, будучи утилитаристом, Морган должен сосредоточить все свои усилия на Гробах.

Подобный выбор может возникнуть в реальной жизни. Конечно, в реальной жизни таких мастеров извлекать пользу не встретишь. И все же легче осчастливить людей, которые умеют радоваться жизни, нежели людей, чья жизнь полна невзгод.

Обратимся к решениям, которые приходится принимать тем, кто распоряжается средствами налогоплательщиков (например, департаментам жилья). Департамент жилья вполне может столкнуться с необходимостью выбора между тратой денег на строительство немногих домов высокого качества (которые доставят большое счастье их немногочисленным обитателям) или на строительство домов менее качественных (которые доставят небольшое счастье большему числу людей). Если в первом случае будущие обитатели этих домов – такие же мастера извлекать счастье, как Гробы, или даже просто более жизнерадостны по своему характеру, чем средние граждане, тогда, видимо, руководствуясь принципами утилитаризма, департамент жилья должен истратить деньги именно на них. Но справедливость требует прямо противоположного, особенно если уровень жизни средних людей много хуже, чем считается приемлемым в данном обществе.

Дж.Э. Мур предлагает свое решение этой проблемы. Он говорит, что важнее предотвращать страдания, чем создавать позитивное счастье. Строго говоря, эта точка зрения лишена разумного основания и единственное основание убеждения в ее правильности – интуиция здравого смысла.

В конечном счете ни деонтологические теории, ни теории, учитывающие последствия, не вполне отвечают интуиции здравого смысла. Возможно, это объясняется монистическим характером упомянутых теорий. Может быть, требуется плюралистическая теория. В конце концов, почему надо считать правильной некую простую идею, например идею счастья как единственной абсолютной ценности? Разве у нас есть основания полагать, что простые идеи всегда лучше сложных? Действительно ли монизм ближе к истине, чем плюрализм? В реальной жизни люди действительно следуют определенным принципам поведения, но они принимают в расчет и последствия. Наверное, это наилучший или же единственно возможный способ поведения. Можно предположить также, что плюрализм способен помочь в решении трудных проблем, таких, например, как проблема выполнения обещаний, данных умирающему.

Однако в конечном счете мы, наверное, всегда будем сталкиваться с трудным выбором, как бы сильно ни было наше желание поступать правильно. Правда, обычно достаточно очевидно, что надлежит делать. Если же человек поступает вопреки должному, то причины тому тоже весьма очевидны: эгоизм, слабость и т.д. Но, возможно, некоторые вопросы не имеют правильных ответов. Возможно, некоторые трудные решения трудны именно потому, что аргументы «за» и «против» равносильны. Такова жизнь. К счастью, она такова не всегда.


Глава 10

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ

Некоторые старейшие философские проблемы связаны с вопросами жизни и смерти. В метафизике возможность бессмертия – души или (после воскресения) тела – и гипотеза земного перевоплощения оставались темами философских рассуждений на протяжении по меньшей мере двух тысячелетий. В философии морали обсуждаются вопросы о правомерности или неправомерности убийства, самоубийства, эйтаназии, абортов и смерти людей в ситуациях, когда их еще можно спасти.

В данной главе мы обсудим лишь две из названных тем – именно убийство и самоубийство. Мы рассмотрим разные точки зрения и аргументы – традиционные, философские, доводы из области истории и права.