Geum.ru

Каузальность как компонент категориального поля аргументации (лингвистический аспект) 10. 02. 19 теория языка

Вид материалаДиссертация

Содержание


Кашкин Вячеслав Борисович
Общая характеристика работы
Основное содержание работы
Список публикаций
Сташ анастасия владимировна
Подобный материал:

На правах рукописи




СТАШ АНАСТАСИЯ ВЛАДИМИРОВНА


КАУЗАЛЬНОСТЬ КАК КОМПОНЕНТ

КАТЕГОРИАЛЬНОГО ПОЛЯ АРГУМЕНТАЦИИ

(ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)


10.02.19 – теория языка


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук







Краснодар

2011



Диссертация выполнена на кафедре французской филологии

ГОУ ВПО «Кубанский государственный университет»


Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор

Фанян Нелли Юрьевна


Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Кашкин Вячеслав Борисович

доктор филологических наук, профессор

Лебедева Людмила Алексеевна


Ведущая организация – ГОУ ВПО «Калужский государственный университет» им. К.Э. Циолковского


Защита диссертации состоится « 23 » июня 2011 года
в 9.30 часов на заседании диссертационного совета Д 212.101.08
при Кубанском государственном университете по адресу: 350040, Краснодар, ул. Ставропольская, 149, ауд. 231.


С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке
Кубанского государственного университета.


Автореферат разослан « 20 » мая 2011 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета Ю.В. Баклагова


ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Современные тенденции в лингвистике задают новое видение объектов классической парадигмы. Актуальны исследования, проводимые в области теории и практики аргументации. Такой проблемой представляется в частности один из ее объектов – каузальность как компонент категориального поля аргументации.

Проекция аргументативного анализа на лингвистическую область обусловлена выдвинутым в рамках философии положением о возможном исследовании аргументации по предметным областям (Брутян 1984). В связи с этим появилась перспектива изучения лингвистической области аргументации в качестве междисциплинарного объекта с использованием концептуального аппарата интегративной научной области.

Такое положение дел диктуется тем, что аргументация прежде всего является объектом логической науки, а выявляемые особенности естественно-языковой аргументации нуждаются в обобщениях, систематизации и комплексном толковании. В связи с этим целесообразным считаем обращение к подходу, в рамках которого в целом решаются задачи проекции многомерного пространства аргументации не собственно лингвистического характера на лингвистическую область, и в частности детерминируется «категориальное поле аргументации», элементами которого полагаются: знание (сводный эпистемический контекст – знание, мнение, вера), каузальность (причинно-следственные отношения), модальность с общим знаменателем – истиной (Фанян 2000).

Каждый из названных компонентов нуждается в углубленном исследовании и описании в аргументативном аспекте. В попытке найти механизмы, характеризующие один из элементов категориального поля аргументации – каузальные связи в естественно-языковой аргументации, мы видим актуальность предпринятого нами исследования.

В связи с этим объектом изучения является каузальность как компонент категориального поля аргументации, а предметом – особенности ее формирования и функционирования в естественно-языковой области.

Гипотеза исследования заключается в предположении того, что каузальность как компонент категориального поля аргументации имеет общие и специфические характеристики, актуализируемые в алгоритме причинно-следственных связей/отношений: при этом общность выражена в дихотомии, а специфичность – в доминанте одной из ее составляющей.

Цель работы заключается в вычленении уровней интерпретации причинно-следственных отношений, описании каузальных связей в семиотическом пространстве, интерпретации каузальности как компонента категориального поля аргументации. Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:
  • исследовать теоретические проблемы каузальности как компонента категориального поля аргументации;
  • обобщить различные толкования проблемы каузальности в ее структурно-семантической и функциональной специфике;
  • вычленить уровни интерпретации причинно-следственных отношений и описать реализацию каузальных связей в трехмерном пространстве языка;
  • охарактеризовать стратегический потенциал каузальных связей;
  • выявить основные факторы, определяющие алгоритм каузальных связей.

Научная новизна исследования заключается в постановке и комплексном решении проблем относительно одного из компонентов категориального поля естественно-языковой аргументации – каузальности. Такой подход, во-первых, обеспечивает разноплановое исследование каузальности как категории трехмерного пространства языка, реализующей разнообразные связи и отношения посредством определенного алгоритма структурно-семантической конфигурации и прагматической заданности; во-вторых, актуализирует уместность разнообразия иллюстративного материала, анализа различных типов текстов.

Теоретическое значение работы определяется результатами, указывающими на развитие исследуемой нами проблемы в области теории языка: обобщены различные толкования проблемы каузальности; представлена уровневая интерпретация причинно-следственных отношений; показана специфика каузальных связей в «трехмерном пространстве языка»; конкретизировано понимание естественно-языковой «каузальности» как неординарной сущности; выявлены основные факторы, определяющие алгоритм каузальных связей; определен стратегический потенциал каузальной рамки; описаны вербальная и невербальная формы реализации причинно-следственных связей.

Практическая значимость работы: результаты и материалы диссертации могут быть использованы при чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров: «Язык в действии», «Теория аргументации: лингвистическая предметная область», «Лингвокультурология и межкультурная коммуникация». Развитие теоретических положений исследования имеет перспективу в разработке материалов для их практического применения в сравнительно-сопоставительном изучении языков при интерпретации каузальных связей.

Теоретическая база работы: исследования в области философии, логики, риторики, семиотики, теории речевой деятельности, когнитивной лингвистики, синергетики, а также в области аргументации и изучения проблемы каузальности (Аверина 2005; Автономова 1988; Арутюнова 1999; Баранов 1990; Богин 1998; Брудный 1998; Брутян 1984; Буянова, Нечай 2006; Васильев 1999; Василькова 1999; Вендлер 1986; Демьянков 1989; Еемерен, Гроотендорст, Хенкеманс 2002; Ивин 1997; Ивлев 1994; Ильенков 1984; Исаева 1996; Касьянова 2008; Мак-Гайр 1984; Мамардашвили 1998; Моррис 1983; Налимов 1989; Никитин 1970; Орме 2003; Ощепкова 2004; Петров 1986; Пирс 1999; Пучкова 2006; Рикёр 1995; Ришар 1998; Рузавин 1997; Серебрякова 2005; Сидоркова 1999; Степанов 1975; Сухих 2004; Уилсон 1998; Фанян 1989, 2000; Фетисов 2005; Хинтикка 2000; Шаховский 2003; Юнг 1998; Anscombre, Ducrot 1983; Ducrot 1973, 1980; Eemeren van F. H. 1984, 1987; Perelman, Olbrechts-Tyteca 1958; Plantin 1990; Roulet 1989, 1991; Vignaux 1976 и др.).

Методы и подходы для исследования выбраны нами сообразно комплексно решаемой проблеме. В ряду методов: аналитико-синтетический, метод широкого контекстуального анализа, интерпретационный метод, метод анализа прагматических пресуппозиций и импликаций, метод моделирования, метод анкетирования. В качестве основного подхода закономерно принят антропоцентрический подход, поскольку исследование ведется в области естественно-языковой аргументации. Сопутствующие подходы: психоаналитический (помогающий на уровне бессознательного, «объяснять» «необъяснимое» положение вещей), герменевтический (репрезентирующий аргументацию как структуру в процессе интерпретации, объяснения и понимания каузальных отношений), синергетический (толкующий каузальность как саморегулирующийся механизм).

Материалом исследования послужили около 2 тысяч примеров – фрагменты текстов различного объема из художественных произведений русской классической и современной литературы, рекламных текстов из рекламных журналов; лексикографические данные, материалы анкетирования, представляющие собой результат опроса учеников о выборе профессии.

Положения, выносимые на защиту:
  1. Каузальность как составляющая категориального поля аргументации характеризуется спецификой актуализации в естественно-языковой области. Особенности ее выражения обусловлены участием всех измерений семиотического пространства: синтактики, семантики, прагматики. Естественно-языковая каузальность понимается как неординарная сущность, как сложная самоорганизующаяся конфигурация причинно-следственных отношений, регулируемых субъективными и объективными факторами.
  2. Алгоритм естественно-языковой каузальной рамки задается следующими дихотомиями: детерминируемость / недетерминируемость; конвенциональность / неконвенциональность; константность / случайность; процессуальность / результативность; интенсивность / достаточность; количество / качество; рациональность / иррациональность; линейность / континуальность; членимость / самоорганизация; эксплицитность / имплицитность; интерперсональность / интраперсональность; вербальность / невербальность; форма / содержание.
  3. Общие и специфические характеристики каузальности как компонента категориального поля аргументации реализуются в алгоритме каузальных связей и отношений. При этом общие характеристики выражаются посредством дихотомий как инвариантов для любой лингвокультуры; а специфичность реализуется в виде доминанты одной из составляющей дихотомии, представляя тем самым вариативную реализацию для конкретной лингвокультуры. В связи с этим для русской лингвокультуры доминирующими в алгоритме дихотомий представляются следующие составляющие: недетерминируемость, неконвенциональность, случайность, процессуальность, интенсивность, иррациональность.
  4. В корреляции референциальных и инференциальных связей выстраиваются симметричные и асимметричные отношения. Как правило, симметричные отношения – результат конвенциональной заданности, соответственно, асимметричные обусловлены неконвенциональными, неформальными установками. Дихотомия линейность речи / континуальность мышления отражается в механизме каузальной рамки, эксплицируя динамические отношения референциального и инференциального модулей. Характер отношений эксплицитности и имплицитности обусловлен спецификой причинно-следственной рамки, которая состоит во взаимообратной связи ее компонентов, а также в их метафорической реализации.
  5. Логика синтактико-семантической организации естественно-языковой каузальности имеет дискурсивный характер, диктуемый прагматическими условиями, задаваемыми аргументирующей личностью. Структурно-семантическая членимость и функциональная самоорганизация обусловливают целостность каузальной рамки, в которой выделяются композиционные (монологические и диалогические) формы, семантические виды аргументов, специфические умозаключения, семантические ходы и шаги, отражающие прагматический потенциал каузальной рамки, основные стратегии которой – поиск причин (референций) и ориентация на заключение (инференцию).

Апробация работы. Основные положения диссертации представлены и обсуждены на ежегодных научных конференциях факультета романо-германской филологии Кубанского госуниверситета, на заседаниях кафедры французской филологии (2004–2011), на IV Международной конференции «Язык. Дискурс. Текст» (Ростов н/Д, 2009), на 54-й межрегиональной научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука – региону» (Ставрополь, 2009).

По теме диссертации опубликовано 14 научных работ, в том числе одна в издании, рекомендованном ВАК РФ, общим объемом более 4 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка использованной литературы.


ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Теоретические основания исследования каузальности как компонента категориального поля аргументации» анализируется междисциплинарная область гуманитарной науки, в которой рассматриваются проблемы лингвистической аргументации: логико-философская, риторическая, в том числе неориторическая, дидактическая. Логическая область традиционно считается базисной в исследовании аргументации, однако, как показывают изыскания в собственно логической области, в настоящее время понятие «аргументация» становится приоритетным объектом лингвистической области.

Изучение проблем аргументации – например, выявление и описание типов умозаключений, установление компонентов умозаключения, вычленение критерия актуализации результата аргументативного процесса – в диахроническом и национально-культурном аспектах требует их интегративного толкования. Источником развития логики полагается изучение реальных рассуждений, а также существующих и складывающихся в естественно-языковой практике норм мышления. В логической семантике поставлено под сомнение положение об истинности как критерии семантического способа обоснования логического вывода (Петров 1986). В лингвистике критерию истинности предпочитается критерий аргументативности (Ducrot 1973).

Риторика и неориторика («теория аргументации») – области, в которых формируются междисциплинарные проблемы: вопросы соотношения языка и мышления, техника построения речи, учитывающая одновременно стратегии вербального и невербального поведения в зависимости от области применения риторики. В русле идеалистического рационализма рождается «лингвистическое воображаемое» (Пешё 1999) – отправной пункт для дальнейших исследований. В этом же направлении выявляется значимый фактор – «осмысленное переживание как одна из организованностей рефлексии», при фиксации которой происходит не только понимание как семантизация текста, но и «обновление субстанциональной стороны понимания – обогащенный мир смыслов» (Богин 1998), – процесс, актуализирующий нежесткий характер каузальной связи.

Проблема каузальности – одна из основных в теории познания, актуальна в парадигмах теоретического и практического знания в области различных наук – философии, логики, психологии, лингвистики. В области философии она представлялась в виде методологического вопроса о первопричине: что первично, а что вторично? Логическая традиция определения причинности имеет различные истоки, формирующие соответствующие представления о физической картине мира. Так, например, развитие современной физической картины мира ставит под сомнение классическое толкование каузальной связи. Справедливо полагается, что причинная связь выражается не только в фактах преемств (неизменно и безусловно предшествующего и неизменно и безусловно последующего), но и в фактах сосуществования (Розанов 1995). В современной деконструктивистской философии идея целостности предполагает следующее понимание каузальности: разбиение каузальности отсылает нас либо к языку, либо к отклонению причин, либо к сопряжению эффектов. Смысл – это всегда двойной смысл (Делёз 1998).

В когнитивной ориентации данный вопрос рассматривается в концепции о системном характере инференциальности, интерпретируемой на основании сопоставления языковой и инференциальной компетенций говорящих (Фодор, Пылишин 1996). Полагается, что ментальные пространства дают возможность человеку использовать общий метод вывода – моделирующее рассуждение, а «структура ментальных пространств детерминирована функцией в процессе дискурса» (Динсмор 1996). Базовым для нас представляется положение, согласно которому, ментальные пространства, реализующие языковую и инференциальную компетенцию, на основе понимания функции в качестве креативного компенсатора как в упорядоченных, так и в хаотических системах, открывают дополнительные возможности для целостного восприятия каузальности (Фанян 2000).

Открытия в области теоретической физики обусловили пересмотр физической и философской картин мира (А. Эйнштейн, Н. Бор). В связи с этим в отличие от формального восприятия каузальности существуют концепции, предполагающие связь в мире событий и явлений на основе так называемой «акаузальности», устанавливающей любую причинно-следственную связь. Данный подход сформировался на базе концепций восточного мировосприятия (модальность «возможное» в даосизме) (Уотс 1996), «акаузальной упорядоченности» (о концепции К.Г. Юнга см.: Роузен 1997), «пралогического мышления» (Леви-Брюль 1994), «квантовой психологии» (Уилсон 1998).

Выдвигая круг существующих проблем относительно бытия и сознания, языка и мысли, уместно обращение к концепции интегрального решения проблем сознания (Уилбер 2002), квантовой физике (Уилсон 1998), так называемой «перинатальной теории» (Гроф 2002), миграционной теории познания (Касавин 1998), концепции о происхождении и развитии сознания (Нойманн 1998), психоаналитической традиции (Юнг 1998 и его последователи), теории самоорганизации (Василькова 1999). Лингвистический анализ соотношения рационального / иррационального мы основываем на исследовании аргументации, категориальное поле которой представлено тремя компонентами – эпистемическим контекстом (знанием), каузальностью (причинностью), модальностью с общим знаменателем – истиной. Альтернативой к аналитизму в поисках причинно-следственных связей полагается концепция, постулирующая изоморфизм причинности, наглядно иллюстрирующая бытие целостного мира (Фанян 2000).

Выявление механизмов, характеризующих каузальные связи в естественно-языковой аргументации проводится в трёхмерном пространстве языка. Её специфика задана всеми измерениями семиотического пространства – синтактикой, семантикой, прагматикой (Степанов 1975). Для нашего исследования значима также концепция трёхмерности в области психологической герменевтики, постулирующая существование «трёх миров»: мира логических построений, умозаключений («что доказано, то и есть»); мира фактов из непосредственной действительности («что есть, то и доказано»); мира «поля понимания» (Брудный 1998).

Дальнейшее исследование каузальности как компонента категориального поля аргументации в аспекте дихотомии рациональность / иррациональность закономерно ведет к изучению вопроса «эмоционального мышления» (Орме 2003), различные определения которого анализируются и обобщаются в перспективе описания причинно-следственных отношений.

Во второй главе «Структурно-семантическая конфигурация причинно-следственных отношений» развиваются положения различных концепций, представленные в теоретической части работы. Каузальность изучается в «трехмерном пространстве» языка. В данной главе наибольшее внимание уделяется синтаксическому и семантическому аспектам. Особая роль отводится ритмообразующему фактору, формирующему структурно-семантическую конфигурацию каузальных связей.

Исследование предваряется анализом синтаксических средств – маркеров-союзов, используемых в различных вариациях: Она не любила меня (1) за то, что я пейзажист и в своих картинах не изображаю народных нужд (2) и что я, как ей казалось, был равнодушен к тому, во что она так крепко верила (3) (Чехов. Дом с мезонином). Схематичное выражение: (1) следствие, (2) аргумент, (3) аргумент.

Синтаксис каузальных отношений разнообразен – от простых, чаще предложных, конструкций до сложных образований. Примеры простой предложной конструкции: 1. От кожевенной фабрики (1) вода в речке часто становилась вонючей… (2) (Чехов. В овраге); 2. Только слепая, безумная ревность в последней степени могла довести ее (1) до такого сумасбродного решения (2) (Достоевский. Униженные и оскорблённые). Схематичное выражение: (1) аргумент, (2) следствие. Роль предлога в каузальном механизме – базисная. В первом случае предлог (от) акцентирует причинную часть, во втором (до) – следственную. В качестве аргумента актуализируется также причастный оборот: Угнетаемый бездельем, он хотел было влиться в какую-нибудь воинскую часть… (Шолохов. Тихий Дон). Структурная организация каузальной рамки релевантно реализуется в сложной синтаксической конфигурации, представленной в сложном предложении, в котором перечисление аргументов в обоснование вводится союзом. Аргументативный процесс развивается по восходящей – от аргументов к заключению, а также по нисходящей линии – от заключения к аргументам.

Речевая реализация каузальных отношений представляет собой сложную связь переплетений, пересечений, формализация которых может быть неоднозначной: Сильнейшим впечатлением (1) от первой работы его (2) с живыми французами (3) и было осознание того, что язык его отстает лет на пятьдесят от современного (1), и он решил, что этот пробел нужно непременно заполнить (4) (Улицкая. Искренне ваш Шурик). Моделирование фрагмента имеет следующий вид: Сильнейшим впечатлением было осознание того, что язык его отстает лет на пятьдесят от современного – следствие (1); Это случилось на первой же встрече (2) с живыми французами (3) – аргументы; (Вследствие чего / и тогда / поэтому / вот почему / и) он решил, что этот пробел нужно непременно заполнить (4) – следствие из (1), реализующегося в данном случае как аргумент.

В речевом комплексе перекрестность каузальных связей репрезентируется разнообразно. Маркеры каузальных отношений многообразны – от предлогов, далее наречий, причастных оборотов, до дискурсивных формул. В целом синтаксический уровень реализации каузальности представлен всеми средствами синтаксической связи – точкой, запятой, точкой с запятой, двоеточием, тире, которые легко заменить союзами: В доме Бутонова было прохладно (1) – дом тепла не держал (2) (Улицкая. Медея и её дети). Схематичное выражение: (1) следствие, (2) аргумент. Моделирование фрагмента предполагает следующий вид: В доме Бутонова было прохладно, потому что (потому, что / поскольку / вследствие того, что / из-за того, что) дом тепла не держал.

Специфика каузальных связей выражается различными композиционными формами – монологической и диалогической речью, в их эксплицитном и имплицитном вариантах. Эксплицированию каузальных отношений способствует процедура моделирования. Так, например, в текстовом фрагменте, представляющем диалогическую секвенцию, адресат и адресант могут актуализироваться в одном лице. Говорящий диалогизирует, объясняя (себе?) причину своих действий (1), выдвигая аргумент, основанный на аналогии (2). Подобная синтаксическая реализация способствует стратегической актуализации, т.е. самооправданию: – Я взял у жены брошку! (1) – быстро сказал Николай Сергеич. – И удивляться нечего… – продолжал Николай Сергеич, помолчав немного. – Обыкновенная история! Мне деньги нужны, а она… не дает (2) (Чехов. Переполох).

Диалогизм наблюдается и во внутреннем монологе. Каузальная связь синтаксически в нем актуализируется посредством дискурсивных маркеров («нет»). Так, например, в процессе «установления каузальной связи» субъект выполняет определенную стратегию (убеждает самого себя), иронически опровергая каузальную связь: «Нет, оттого что баба нехороша собой, мужиком она не становится», – решил он (Улицкая. Искренне ваш Шурик). Далее констатируем осложненную синтаксическую связь, выраженную анафорой: Жениться не нужно (1). Не нужно, потому что скучно (2) (Чехов. Три сестры). Схематичное выражение: (1) следствие, (2) аргумент. Моделирование ситуации указывает на следующую каузальную связь: В женитьбе (замужестве) скучно, поэтому не нужно жениться. Повтор в анализируемом фрагменте указывает на дискурсивный, полифонический след каузальных отношений. Их эксплицирование предполагает восстановление диалогического фрагмента, например: – Жениться не нужно! – Это почему же? – Не нужно, потому что скучно!

Изучение семантического аспекта каузальности целесообразно начинать с описания основных компонентов каузального механизма – причины и следствия. В общем, понятия «причина», «довод», «основание», «аргумент», относимые к логико-философской аргументативной парадигме, имеют в качестве стилистических синонимов ряд понятий, актуализируемых метафорически («корень», «источник», «соль»), а понятия «вывод», «заключение», «следствие», «результат» метафорически актуализируются в словах «плод», «венец» и др. Процесс формализации естественно-языковой каузальной рамки включает два вопроса: причина толкуется не только как «факт», но также как «случай», «явление», «событие», «положение вещей» и др.; следствия более актуальны в недетерминируемой парадигме, в которой одновременно релевантны, не противоречащие друг другу, альтернативы. Лексико-семантический ряд причинности, характерный для естественно-языковой сферы аргументации, представляет собой набор константных переменных, мобильно используемых в процессе эксплицитной и имплицитной аргументации. При этом лексический ряд единиц, представляющих причинно-следственную рамку, не ограничивается лишь понятиями причина и следствие: Однажды, на именинном обеде, лакей за шампанским подал Дружинину обыкновенного белого вина. Этот случай заставил Дружинина не бывать у Башкирцевых несколько недель (Куприн. Хорошее общество).

Семантическая вариативность обусловливает актуализацию синонимических лексических единиц. Такими маркерами, вводящими следствие, могут служить различные вводные слова: Маточка, Варенька, голубчик мой, бесценная моя! Вас увозят, вы едете! <…> Вот вы плачете, и вы едете?! Вот я от вас письмецо сейчас получил, все слезами закапанное (1). Стало быть, вам не хочется ехать (2); стало быть, вас насильно увозят (3), стало быть, вам жаль меня (4), стало быть, вы меня любите (5)! (Достоевский. Бедные люди).

Процесс аргументации предполагает гибкую реализацию лексико-семантической составляющей каузальных отношений. В некоторых случаях возможна ее избыточность, иначе говоря, философски обусловленная реализация для описания (либо установления?) так называемых каузальных связей: Юра Ренье между тем по-прежнему в своей роли. Приближаясь, сияет совиным личиком молодым. В обрамлении или, лучше сказать, в ореоле. Белоснежных косм и седой бороды. Вот в чем причина (Аксенов. Негатив положительного героя). Вместе с тем дискурсивные формулы выражают открытое множество потенциальных причин, из которых вычленяются те, которые соответствуют тому или иному аргументативному пространству (предположение, сомнение, экспликация различных чувств – страха, тоски, разочарований): – Что ты в таком расстройстве? – заговорил Горданов, стараясь казаться невозмутимо спокойным. – Интересный вопрос: мало еще причин мне быть в расстройстве? (Лесков. На ножах).

Семантическая специфика каузальной рамки выражена в многообразии семантических видов аргументов: аргумент-факт, аргумент-дескрипция, аргумент-событие, аргумент-случай, аргумент-действие. Так, доводами к умозаключению (2) могут являться аргументы-действия (1): Азадовский с Морковиным сидели в просмотровом зале с самого утра. Перед входом прохаживалось несколько человек, которые болтали о политике и яростно ругали правительство (1). Татарский решил, что это копирайтеры политического отдела, практикующие корпоративное неделание (2) (Пелевин. GENERATION «П»).

Предлагаемый перечень семантических видов доводов, аргументов представляется относительным и открытым, включающим актуализацию всевозможных лексических единиц, поскольку в естественно-языковой области они реализуются целостно. К тому же необходимо отметить случаи возникновения трудности в отнесении того или иного аргумента к конкретному виду, поскольку можно говорить о доводе одновременно как факте, событии, дескрипции, случае, обстоятельстве, действии: Когда, излечившись от вывиха руки, Нора впервые показалась в цирк, на утреннюю репетицию, Менотти задержал, здороваясь, ее руку в своей, сделал устало-влажные глаза и расслабленным голосом спросил ее о здоровье (1). Она смутилась, покраснела и отняла свою руку (2). Этот момент решил ее участь (3) (Куприн. Allez!).

В анализируемом примере аргумент (1) приводит к следствию (2), которое в свою очередь служит аргументом к следствию (3). Окончательное следствие включает лексическую единицу момент, обобщенно выражающую названные нами виды доводов. Актуализация данного слова оправдана значением локализации. Таким образом, предлагаемый перечень семантических видов доводов, аргументов представляется относительным и открытым, включающим актуализацию всевозможных лексических единиц, поскольку в естественно-языковой области они реализуются изоморфно.

Аргументативный процесс представлен не только вербальными средствами выражения причинно-следственных отношений, отраженных в текстовых фрагментах либо в речи персонажей, либо в авторских интерпретациях, но также невербальными актуализаторами – мимическими движениями (взгляд) и телодвижениями (позы, действия), которые встречаются в отдельно взятых предложениях разнообразно – единично и комплексно: Но теперь, когда борцы повернулись друг к другу и Арбузов в первый раз встретил острый и холодный взгляд маленьких голубых глаз (1) американца, он понял, что исход сегодняшней борьбы уже решен (2) (Куприн. В цирке). Невербальная составляющая особо актуальна для репрезентации эмоциональной стороны аргументативного процесса, при вычленении причинно-следственных связей, при установлении их неконвенционального характера.

Специфика построения каузальной рамки для естественно-языковой аргументации заключается в том, что «причина» и «следствие» рассматриваются как относительные понятия, определяемые количественными и качественными характеристиками. Причина и следствие – основные компоненты каузального механизма – содержательно взаимозаменяемы в силу синергетического начала, т.е. мобильной иерархии причинно-следственных отношений, прагматически акцентируемы в зависимости от стратегического начала, формально вычленяемы с помощью определенных маркеров.

В силу того что аргументативность может актуализироваться в широком и узком смысле, соответственно этому формируются различные референциальные отношения в микро и макропропозициях. Так называемый микро и макропропозициональный аргументативный пласт характеризуется произвольностью структурирования. Данное свойство распространяется как на моделирование семантических шагов (ходов) в виде объяснения, дополнения, определения, так и на формирование различных типов умозаключений естественно-языковой аргументации.

Для естественно-языкового типа умозаключений мы вводим понятие «умозаключение-микс», толкуя его как пластичную (моделируемую) смешанную форму, в которой одновременно актуализируются более одного (классического) типа умозаключения. Таким образом, анализ фрагментов художественных текстов, отражающий механизм контекстуальной аргументации показал неоднозначную его актуализацию. Процесс, формирующий цепочку каузальных (референциально-инференциальных) отношений, во-первых, композиционно реализует различные дискурсивные формы (повествование, описание, рассуждение), во-вторых, что очень важно, выражается в многообразных умозаключениях-микс, состоящих из комплекса различных типов умозаключений – дедукции, индукции, аналогии: Опыт (1) многократный, в самом деле, горький опыт, научил (2) его давно, что всякое сближение, которое вначале так приятно разнообразит жизнь и представляется милым и легким приключением, у порядочных людей, особенно у москвичей, тяжелых на подъем, нерешительных, неизбежно вырастает в целую задачу, сложную чрезвычайно, и положение, в конце концов, становится тягостным. Но при всякой новой встрече с интересною женщиной (3), этот опыт как-то ускользал (4) из памяти, и хотелось жить, и все казалось так просто и забавно (Чехов. Дама с собачкой). В данном фрагменте мы выделили маркер, сигнализирующий об индуктивной связи отношений (1), переходящий в дедукцию (2), затем обратно в исходное положение (4) на основе аналогичных ситуаций (3).

Особый интерес представляет проблема семантической синонимии при актуализации каузальности, которая определяется посредством вычленения различных маркеров, работающих на механизм объяснения, а также выяснения, разъяснения, пояснения, прояснения причины. Это – семантически близкие лексические единицы, связанные как синтагматическими, так и парадигматическими отношениями. Разумеется, словарное толкование указывает на существующие между ними нюансы. Для нас ценным является факт семантической близости в отношении установления причинности. Проиллюстрируем примером: Я жадно в него всматривался, хоть и видел его много раз до этой минуты; я смотрел в его глаза, как будто его взгляд мог разрешить все мои недоумения, мог разъяснить (ср. объяснить? – комментарий наш. – А. С.) мне: чем, как этот ребенок мог очаровать ее, мог зародить в ней такую безумную любовь – любовь до забвения самого первого долга, до безрассудной жертвы всем, что было для Наташи до сих пор самой полной святыней? (Достоевский. Униженные и оскорблённые). Использование принципа подстановки позволяет сделать вывод о том, что семантическая синонимия, способствующая актуализации вариативности причинно-следственной связи, тем самым обусловливает ее нежесткий, неформальный характер.

Наряду с представленными лексическими единицами с семой «ясн» существует ряд других единиц, отражающих факт семантической близости в отношении установления причинности. Мы их выявили методом сплошной выборки из словаря С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой (1993): Проявиться – О свойствах, внутренних состояниях: обнаружиться, стать явным; Выявить – Сделать явным, обнаружить, вскрыть; Выявиться – Обнаружиться, стать явным, оказаться. Обнаружить – Показать, сделать явным, видимым; Обнаружиться – Стать явным, оказаться. Таким образом, единицы с семами «ясн» и «явн» представляются нами синонимичными, семантически близкими в отношении установления причинности. Различие заключается в следующем: «ясн» констатирует ситуацию толкования, интерпретации, связанную с вопросами понимания, а «явн» тяготеет к эксплицированию, манифестации.

Объяснение рассматривается нами как семантический комплекс в аргументативном процессе в ходе установления каузальных связей. Пользуясь понятийным аппаратом Л. Г. Васильева (1999) (см. шаги и ходы (а также их разновидности) в аргументативном процессе), мы представляем объяснение как один из семантических ходов, состоящих из комплекса шагов. Наряду с объяснением в качестве семантического комплекса мы выявили дополнение. Исследование показало, что дополнение может являться частью объяснения либо объяснение становится шагом в семантическом ходе дополнения. Дополнение актуализирует переход количественных отношений в качественные. В связи с этим, оно сопряжено с такими факторами как перечисление аргументов (количественная реализация) и стратегическое начало (качественная актуализация). Далее семантическая разнородность определения дает нам право квалифицировать его в ряду семантических ходов, включающих различные шаги (эксплицировать, выделить, уточнить, раскрыть, описать, характеризовать, разъяснить посредством примеров, пояснить сравнением). Процессуальность и субстанциональность аргументативного механизма выражается в интегрированном комплексе семантических блоков, таких как объяснение, дополнение, определение, описываемых и как шаги, и как ходы в зависимости от объёма и конфигурации аргументативного механизма. Такое положение дел создает проблемы относительно детерминации того или иного семантического шага.

Таким образом, структурно-семантическая конфигурация каузальной рамки регулируется ритмообразующим фактором, формирующим ее целостность с помощью совокупной актуализации трех составляющих: а) синтаксических средств – различных маркеров, параллельных конструкций, пунктуации, пластичной структурации; б) семантического потенциала, актуализируемого в дискурсе посредством синонимической вариативности, семантических комплексов, моделируемых форм реализации; в) прагматического начала (включающего две предыдущие – синтаксическую и семантическую), создающего эффект от сопряжения потенциальных аргументов с необходимостью их актуализации для обеспечения соответствующих референциально-инференциальных отношений.

В третьей главе «Прагматическая реализация каузальных связей» анализируется прагматическое начало, обеспечивающее произвольность сочетания компонентов каузальной рамки, – свободу выбора причинно-следственных связей и средств, их актуализирующих в трехмерном пространстве языка.

В процессе анализа нами были выявлены следующие корреляции инференциального и референциального модулей: 1) детерминируемые референции/детерминируемые инференции; 2) недетерминируемые референции/недетерминируемые инференции; 3) детерминируемые референции/недетерминируемые инференции; 4) недетерминируемые референции/детерминируемые инференции. Таким образом, в корреляции референциальных и инференциальных связей выстраиваются не только симметричные (1–2), но и асимметричные (3–4) отношения. Приведем фрагмент, иллюстрирующий асимметричные отношения, реализуемые в переходе от детерминируемой референции к недетерминируемой инференции: … Ей хотелось плакать. Она уже сильно ревновала мужа. Ей было понятно, что (1) Петр Дмитрич утомился, был недоволен собой и стыдился, а когда стыдятся, то прячутся, прежде всего, от близких и откровенничают с чужими; ей было также понятно, что (2) Любочка не опасна, как и все те женщины, которые пили теперь в доме кофе. Но в общем все было непонятно (3), страшно... (Чехов. Именины).

Как правило, симметричные отношения – результат конвенциональной заданности, соответственно, асимметричные – обусловлены неконвенциональными, неформальными установками. Асимметрия линейности речи и континуальности мышления, выраженная в механизме каузальной рамки, актуализирует динамические отношения референциального и инференциального модулей. Изоморфность каузальности выражается в корреляции референциального и инференциального модулей, таким образом, объединяя трёхмерное пространство языка. Актуализация референциального модуля происходит на семантическом уровне, реализация инференциального модуля возможна на прагматическом уровне. Корреляция референциального и инференциального модулей выявляет целостное функционирование семантического и прагматического уровней, обусловленное синтаксической связью.

Рациональное и иррациональное начала в ходе аргументации находятся в тесном взаимодействии. К рациональному началу относятся мысли и чувства, а к иррациональному – ощущения и интуиция. Как правило, их сложно отделить друг от друга. Такое положение дел выявляется при исследовании аргументативного процесса. Анализ мысли, чувства, ощущения и интуиции формально состоятелен. Вместе с тем их онтологическая неразложимость, целостность создает неудобства при попытке анализировать и интерпретировать роль рациональной либо иррациональной стороны. Соотношение рационального и иррационального начал может оказаться в пользу иррационального: Медея и Самуил попали сюда осенью тридцать первого года. Сидя здесь, на поросшей каперсами и серой полынью поляне, оба они ощутили, что находятся в центре Земли <…>. В тот день они решили перебраться сюда, обменяв Медеино феодосийское жилье (Улицкая. Медея и её дети). Чувства чаще представлены в комплексе, осложняя возможность найти ту самую причину, тот самый аргумент, который можно назвать основным, главным: Ее, благовоспитанную, чувствительную девицу, дочь учителя, заподозрили в воровстве, обыскали, как уличную женщину! Выше такого оскорбления, кажется, и придумать нельзя. И к этому чувству обиды присоединился еще тяжелый страх: что теперь будет?! (Чехов. Переполох).

Вместе с тем отсутствие желания искать причины связывается с имплицитностью причин иррационального характера: … никогда раньше ее душа не покорялась так беззаветно, бескорыстно и с такой отрадой, как теперь, когда в ней все более и более разгоралось материнское чувство. За этого чужого ей мальчика, за его ямочки на щеках, за картуз, она отдала бы всю свою жизнь, отдала бы с радостью, со слезами умиления. Почему? А кто ж его знает – почему? (Чехов. Душечка). Как видим, ответ на вопрос «почему?» можно найти в аргументе «материнское чувство», казалось бы, в аргументе (чувство), имеющем отношение к рациональному началу. Однако продолжение рассуждения вводит в противоречие с пониманием того, что чувство (материнское – авторское толкование – Чехов) не получает рационального объяснения в устах персонажа. «Почему?» остается для него необъяснимым, в результате чего приобретает характеристики феномена, относимого к иррациональному началу. Дальнейшее толкование может приравнять «материнское чувство» к интуиции, которая, как мы уже отмечали, согласно К. Г. Юнгу, относится к иррациональной сфере. Таким образом, в естественно-языковой области наблюдаем неразложимую связь рационального и иррационального начал, что приводит в некоторых случаях к сложности их определения и интерпретации и подтверждает факт условности и относительности знания.

Вербализация сложных отношений психологических типов, в частности, мышления и чувств, приводит к гибридным новообразованиям (мысле-чувства), благодаря которым, возможно, легче выражать неопределенные состояния (недоосознанные): – Скажи, Шурик, а что знает Мария о своем отце? – следуя своим недоосознанным мысле-чувствам, спросила Вера (Улицкая. Искренне ваш Шурик). Континуальность мышления, практически сложно детерминируемая, тем не менее, требует определения, согласно аристотелевской логике. Связующими элементами между двумя парадигмами – детерминируемости / недетерминируемости становятся слова с семой неопределенности: В его наружности, в характере, во всей его натуре было что-то привлекательное, неуловимое, что располагало к нему женщин, манило их; он знал об этом, и самого его тоже какая-то сила влекла к ним (Чехов. Дама с собачкой).

В реальных когнитивных и социальных системах последствия представляют собой результат воздействия множества причин, которые зачастую находятся в сложных взаимодействиях между собой; более того, скорее правилом, чем исключением надо считать тот факт, что последствия оказывают обратное влияние на каузальные переменные. Таким образом, в целях целостной интерпретации каузальных связей базовым признается синергетический подход. Синергетическое миропонимание в связи с этим обладает мощной объяснительной силой. Она является «попыткой рационально объяснить не рационально устроенный мир, или точнее – пытается создать рациональную модель не рационально устроенного мира» (Василькова 1999: 30).

Проиллюстрируем данное научное положение. В одном случае оно может поддерживаться (1), в другом – опровергаться (2): 1. Но у Медеи находка этого потерянного тридцать лет назад кольца не выходила из головы. Может быть, потому, что она знала: кроме обычных причинно-следственных связей, между событиями существуют иные, которые связывают их иногда явно, иногда тайно, иногда и вовсе непостижимо (Улицкая. Искренне ваш Шурик); 2. –… я решительно не думаю, чтобы кто-нибудь путный человек мог не в шутку рассуждать о таких вещах, как видения (Лесков. На ножах).

Таким образом, концептуальный аппарат при исследовании каузальности дополняется понятиями психоаналитического и синергетического направлений, такими как «иррациональное», «бессознательное», «подсознательное», «хаос мыслей». В естественно-языковой аргументации данные понятия далее конкретизируются в таких лексических единицах, как «непостижимо», «необъяснимо», «непонятно», «беспричинно», ставя проблемы в области сознания, объяснения, понимания, причинности. В целом мыслительный процесс имеет непредсказуемую траекторию. Известное положение об асимметрии линейности речи и континуальности мышления обусловливает актуализацию метафорического метаязыка при дескрипции синергетических процессов, существующих между мыслью и речью. Основное стилистическое средство при дескрипции мысли – персонификация. Мысль толкуется, характеризуется как динамическая, живая субстанция: Двое суток даже во сне не покидала Медею мысль об устройстве Сандрочки (Улицкая. Медея и её дети).

Конструирование каузальной рамки зависит от пропозициональной установки аргументирующей личности, находящейся в конкретном аргументативном пространстве. Сила аргумента в каузальной рамке зависит от иллокутивной силы, интегрированной в пропозициональную структуру высказывания. В связи с этим отношение иллокутивности и перлокутивного эффекта представляется как самоорганизующийся процесс. Уместность аргумента для соответствующего вывода связана со степенью его представления: такая меня по тебе тоска обуяла, столько страдания было в ее взгляде, вы слишком умны для такого названия и др. Определение степени от нейтральной точки отсчета реализуется по двум векторам – в сторону, либо «недостаточности», либо «превосходной степени»: Только слепая, безумная ревность в последней степени могла довести ее до такого сумасбродного решения (Достоевский. Униженные и оскорблённые). При этом неопределенность в референциальном модуле – не помеха детерминации в инференциальном модуле.

Каузальные отношения имеют специфическую реализацию в прагматике паремий в целом (Аверина 2005). В пословицах эти отношения онтологически присутствуют в частности в тематических группах «причина – следствие», «повод – причина», «причина – отговорка», «соблазн – пример». Классификационная сбивчивость данной тематической группы позволяет выявить многообразие отношений, связей, характерных для каузальной рамки. Они имеют метафорическую реализацию. Паремии строятся на классических типах умозаключений – индукции, дедукции, аналогии. Прежде всего, в пословицах можно выделить индуктивную связь: Где дым – там и огонь. Вместе с тем те же отношения могут актуализироваться дедуктивно: Огонь без дыму не живет. Выражаемые каузальные отношения изначально толкуются как индуктивные, которые затем в силу их повторяемости приобретают статус дедуктивных: И по дыму знать, что огня нет. С другой стороны, эти же отношения могут рассматриваться как аналогия. Аналогия указывает на отношения симметрии: Не дразни собаки, не укусит. Аналогия выражает также отношения асимметрии: Мал грех, да велика причина (т.е. умысел); Не родит верба груши (см. также в тематической группе «причина – отговорка»: Не море топит – лужа). Симметричные отношения, отражающие логическую связь сопоставления, и асимметричные отношения, отражающие логическую связь противопоставления, реализуются как речевые действия предупреждения, констатации, упрека.

В тематической группе «причина – следствие» встречаем эксплицированную дискурсивную актуализацию каузальных отношений, выраженных в обмене репликами, представленными в вопросно-ответном единстве. В пропозицию вопроса входит следствие с поиском причины. В ответе выражена альтернативность причины: Пресвятая богородица, почто рыба не ловится? – Либо невод худ, либо нет ее тут. Причинно-следственная связь в пословицах реализуется объективно, например, как закон природы: Солнце встанет, так и утро настанет. Тот же закон закрепляет силу хронотопического фактора: Сегодня можно, завтра нельзя. Он же требует иногда дополнительных условий: День как день, да год не тот. Тот же закон указывает на неизбежность каузальных отношений: Ел не ел, да за столом просидел. Наряду с этим реализуется фактор случайности: На случае и притча прикидывается. Неоднородность пословиц, собранных в одной тематической группе «причина – следствие», свидетельствует о многоаспектности исследуемого вопроса, которая осложняет принцип типологизации. К тому же в данной группе встречаются и пословицы, которые не имеют непосредственного отношения к ней: По службе нет отговорок. Скорее, данная пословица могла бы быть включена в тематическую группу «причина – отговорка». Отговорки в основном реализуют речевые действия оправдания, самооправдания, имеющие аргументативную заданность: Это кто разбил? – Это уж так и было; Оттого парень с лошади свалился, что мать криво посадила; Подал бы гуся, да противня нет.

Актуализация причины зависит от личностных ценностных установок, а также правил, принятых в социуме, регулируемых различными модальностями, например, модальностью «долженствования»: Мало ль можно чего, да не для чего; Мало ль чего можно, да нельзя. Она же зависит от реализации модальности «бытия», речь идет о противопоставлении субъективной причины и объективного следствия: Поп проспал, а свет настал.

Прагматическая специфика каузальных связей, выраженных в пословицах, состоит в том, что в них образно представлен многогранный жизненный контекст во всех его логических связях. Например, отношения недостаточности (1), избыточности (2), несообразности (3), подмена причины и следствия (4), обусловливающие асимметрию частей каузальной рамки, создают стилистический прием иронии, шутки: 1) Курица ряба – да перешибена нога; 2) Больно нов двугривенный – не пойдет; 3) Подковать было козла, чтоб мерин не падал; 4) Осердясь на вшей, да шубу в печь. Эффект усугубляется комплексом референций-несоответствий, строго оформленных с помощью структурирующих слов, ранжирующих причины по восходящей: Первое, что я вина в рот не беру; второе, что сегодня и день не такой; а третие, что я уже две рюмочки выпил. В целом анализ паремий показал, что специфика каузальной рамки обусловлена их дискурсивным характером.

Выявление стратегического потенциала предполагает исследование тактических и стратегических компонентов, т.е. один и тот же речевой шаг (ход) может рассматриваться либо как тактика, либо как стратегия. К примеру, когда речь идет об уступке, можно говорить о ней как о тактической (незначительная уступка), так и о стратегической (уступить в малом, чтобы добиться большего) реализации. Понятие стратегического потенциала связывается также с понятием языковой личности. Основным фактором характеристики становится различение кооперативности / некооперативности. В целом, как показали наши наблюдения, анализ текстовых фрагментов из художественной литературы и рекламных текстов, каузальные отношения представлены широким диапазоном стратегического потенциала: уступки, допущения, поиска доверительных отношений, увещевания, выбора, прогнозирования, принятия решения, личного (и коллективного) предположения, совета и др.

В целом стратегии предположения, прогнозирования, совета основаны на аргументах, требующих выполнения некоторого условия. К примеру, частным случаем стратегии предположения, прогнозирования может служить стратегия просчитывания: Ее вдруг посетила мысль: не сделал ли он это еще в каких-нибудь иных целях?.. Кто его знает; он что-то долго ходил, мог зайти куда-нибудь в богатый магазин и... пожалуй, чего доброго, что-нибудь стянул? Что же удивительного для человека, который решился уже однажды подрезать приятельский портфель, доверенный ему на сохранение? Но она еще посмотрела и решила, что это подозрение не может иметь места, потому что где ему решиться и что-нибудь сделать самому! Но про всякий случай... про всякий случай она сказала, что она с ним рядом в одном вагоне не поедет (Лесков. На ножах).

Исследование каузальных связей в рекламном дискурсе выявило многообразие средств ее реализации на всех уровнях языка – синтаксиса, семантики, прагматики: параллельные конструкции, риторические вопросы, акцентное выделение, расширение объема понятия, выявление различных отношений (специфическое / универсальное, универсальное / уникальное, целое / часть) и др., выраженных эксплицитно / имплицитно. В зависимости от направленности рекламного текста можно говорить о различиях применяемых аргументативных стратегий, тактик, приемов. Наши наблюдения показали, что в целом в рекламных текстах реализуются следующие стратегии: совет, рекомендация, предупреждение, предостережение, напоминание, выполняя функции информирования, организации, побуждения к действию, способствуя принятию верных решений. Советы, рекомендации, советы-рецепты направлены на поддержание здоровья и красоты, а также на правильное решение финансовых и др. вопросов. Специфика стратегического потенциала в рекламных текстах определяется по следующим параметрам: композиционная специфика, а также функции рекламных текстов при актуализации причинно-следственных связей; характер употребляемых клише в зависимости от объекта и цели рекламного текста. Чем серьезнее вопрос, тем насыщеннее аргументативная (каузальная) составляющая и применяемые стратегии. Например: КАК ВЫБИРАТЬ И КУПИТЬ ЧЕКИ - Определитесь со страной пребывания и имеющей там хождение валютой. Соответственно имеет смысл покупать чеки в валюте страны, в которую совершается поездка… - Для покупки чека достаточно обратиться в банк или представительство платежной системы, имея при себе паспорт. При выборе банка следует также руководствоваться … Стоит помнить, что при достаточно больших суммах может возникнуть необходимость заранее заказать чеки в нужном объеме. - Еще одна важная особенность – обналичить чек частично невозможно. Поэтому стоит помимо «тысячных бумажек» иметь несколько разменных. - Обязательно узнайте и запишите адреса телефонов пунктов обмена… (Я покупаю. Июль 2008). При выборе платья, разумеется, все намного проще. В данном случае можно вычленить функцию подбадривания: «Если не решитесь на платья ультрамодной фактуры, а они противопоказаны обладательницам несовершенной фигуры, не отчаивайтесь – ажурные аксессуары придутся как нельзя кстати» (Я покупаю. Декабрь 2008 – январь 2009).

На материале исследования аргументативной компетенции школьников нами была показана специфика актуализации причинно-следственных связей. В попытках очертить некоторые ориентиры относительно данной проблемы нами был проведен тест среди детей 8–9 летнего возраста. Ученикам был задан вопрос: кем вы хотите стать и почему? С нашей стороны, ставилась цель выявить и описать аргументативный механизм в процессе ответа на один и тот же вопрос. Методикой для анализа при этом послужило положение о существовании двух форм хранения информации в памяти – декларативной (частный случай, используемый для запоминания знакомых, частотных и значимых зависимостей) и процессуальной (универсальная форма репрезентации отношений) (Хофман 1986). В соответствии с двумя способами хранения информации в памяти – процессуальной и декларативной, И. Хофман различает два способа репрезентации семантических отношений: внутрипонятийные (врач-хирург, пациент-сердечник) и межпонятийные (врач лечит). Как показали наши наблюдения, дети младшего школьного возраста склонны реферировать к опыту и авторитету как родителей, так и родных, знакомых. Вместе с тем у них в большей или меньшей степени выражаются собственные взгляды на жизнь, желания, предпочтения. В процессе конструирования ответа на вопрос дети, в основном, показали наличие единого механизма рассуждения. Были и ответы, выходящие за рамки общепринятой структуры, представляющей причинно-следственные отношения. Приведем примеры аргументирования, указывающего на общепринятые стереотипные межпонятийные связи: (1) «Я хочу быть модельером, потому что люблю шить и рисовать». В данном случае дается функциональная характеристика профессии модельера (необходимость умения шить и рисовать – основные, правильно подмеченные характеристики, отражающие межпонятийные отношения). При этом происходит своеобразное конструирование диктума аргументации. В модусе выражается личная включенность в профессию через предпочтения, склонности (любовь к данному роду деятельности).

В результате анализа ответов школьников нами были выявлены различные корреляции межпонятийных и внутрипонятийных отношений. Каузальность характеризуется в различных сочетаниях межпонятийных и внутрипонятийных отношений в рассуждениях. Перечислим их: достаточно полное отражение / недостаточное выражение межпонятийных и внутрипонятийных отношений; нарушение связи между внутри- и межпонятийными отношениями на основе мотивов; преобладание внутрипонятийного (эксплицитного / имплицитного) отношения в различных сочетаниях; выражение межпонятийного отношения с имплицитным внутрипонятийным отношением; полное обоснование с реализацией внутри- и межпонятийных отношений, сопровождающееся компонентом уточнения, имеющего большое значение в процессе аргументации; выражение межпонятийного отношения с ориентацией на принятие решений; подкрепление внутрипонятийных и межпонятийных отношений: этическим императивом личностного контекста; на основании модуса с недетерминированной ориентацией; на основании модуса с определенной ориентацией (с представлением альтернативных вариантов, характеризующих различные предпочтения личности в процессе выбора с соответствующей аргументацией).

В заключении подчеркивается, что результаты проведенного исследования не исчерпывают обозначенную проблему. Она представляется благодатным полем для дальнейших исследований, прежде всего, при изучении проблемы актуализации каузальности в этноспецифическом ключе. Перспективно изучение особенностей каузальных связей в различных видах дискурса с установлением специфического набора доминирующих составляющих в ряду выделенных дихотомий, а также исследование в сопоставительном аспекте, при анализе переводческих соответствий в передаче каузальности на материале различных языков.


Список публикаций:

  1. Сташ А. В. Умозаключения-микс как композиционные формы естественно-языкового аргументативного механизма // Аспирантские тетради «Известия РГПУ им. А. И. Герцена». № 99 (апрель), СПб., 2009. С. 193–196.
  2. Сташ А. В., К проблеме иррациональности и возможности ее актуализации // Лингвистическая организация дискурса: функциональные и содержательные аспекты: межвуз. сб. трудов молодых ученых. Вып. 1. Краснодар: КубГУ, 2004. С. 164–169.
  3. Сташ А. В., Эмоциональное мышление (определения и описания в перспективе лингвистического анализа) // Лингвистическая организация дискурса: функциональные и содержательные аспекты: межвуз. сб. трудов молодых ученых. Вып. 2. Краснодар: КубГУ, 2005.
    С. 207–214.
  4. Сташ А. В., Некоторые подходы к исследованию каузальности // Экологический вестник научных центров Черноморского Экономического Сотрудничества (ЧЭС). Приложение № 3. 2006. Экология языка как прагматическая сущность. Краснодар: КубГУ, 2006. С. 179–182.
  5. Сташ А. В., Особенности вербализации причинно-следственных отношений // Дискурс: концептуальные признаки и особенности их осмысления: межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 2. С. Краснодар: КубГУ, 2007. С. 244–251.
  6. Сташ А. В., Характеристика каузальности: особенности выражения межпонятийных и внутрипонятийных отношений (на материале анализа аргументативной компетенции школьников) // Дискурс: концептуальные признаки и особенности их осмысления: межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 1. Краснодар: КубГУ, 2007. С. 268–276.
  7. Сташ А. В., Логика синтаксиса (аргументативный аспект) // Дискурс: концептуальные признаки и особенности их осмысления: межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 4. Краснодар: Просвещение-Юг, 2008. С. 229–236.
  8. Сташ А. В., Актуализация семантических видов аргументов // Междисциплинарные аспекты лингвистических исследований. Краснодар: Просвещение-Юг, 2009. Книга 3. С. 283–290.
  9. Сташ А. В., Пословицы как актуализаторы причинно-следственных отношений (аргументативно-прагматический аспект) // Информационная ойкумена ментального мира: язык, общество, право. Ростов н/Д: РГЭУ «РИНХ», 2009. С. 221–228.
  10. Сташ А. В., Стратегический потенциал аргументативного процесса в свете проблем межкультурной коммуникации // Теоретические и прикладные аспекты лингвистики, лингводидактики и перевода: полипарадигмальный подход: Материалы 54-й межрегиональной научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука – региону». Ставрополь: СГУ, 2009. С. 179–184.
  11. Сташ А. В., Структурная организация каузальных отношений // Язык. Дискурс. Текст: Материалы IV Международной научной конференции. Ростов н/Д: ЮФУ, 2009. С. 193–196.
  12. Сташ А. В., Таксономия стратегий, выражающих каузальные связи (на материале художественных текстов) // Вестник МГОУ. № 2 (35). Москва, 2009. С. 46–50.
  13. Сташ А. В., Характер выражения каузальных отношений: эксплицитность / имплицитность (на материале рекламных текстов) // Сб. науч. статей. № 27. Приложение к журналу «Образование – Наука – Творчество». Нальчик – Армавир, 2010. С. 32–36.
  14. Сташ А. В., Средства актуализации каузальных связей (на материале рекламных текстов) // Междисциплинарные аспекты лингвистических исследований. Краснодар: Просвещение-Юг, 2011.
    Книга 4. С. 102–107.



СТАШ АНАСТАСИЯ ВЛАДИМИРОВНА


КАУЗАЛЬНОСТЬ КАК КОМПОНЕНТ

КАТЕГОРИАЛЬНОГО ПОЛЯ АРГУМЕНТАЦИИ

(ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук




Подписано в печать 28.02.2011. Формат 60×841/16.

Гарнитура «Таймс». Бумага Maestro. Печать трафаретная.

Усл. печ. л. 11,39. Тираж 100 экз. Заказ № 11054.


Отпечатано с оригинал-макета заказчика
в типографии ООО «Просвещение-Юг».

350059, г. Краснодар, ул. Селезнева, 2. Тел.: 239-68-31.