Автор и читатель в публицистике ф. М. Достоевского 70-х гг. XIX в
| Вид материала | Диссертация |
| 4. «Вы» в «ДП» Вообразите же теперь Нет, послушайте, господа |
- Символический реализм Достоевского в 40-50 годы 10 § Понятие реализма к 40-м годам, 286.21kb.
- Дэвид Д`Алессандро Войны брендов, 1859.7kb.
- Темы курсовых работ по «стилистике и литературному редактированию» Особенности употребления, 17.74kb.
- Исследование феномена любви в русской публицистике XIX-XX, 134.73kb.
- Произведения Н. С. Лескова для детей и проблема детского чтения в публицистике и критике, 452.95kb.
- Эльги Миры «Скорлупа», 73.33kb.
- Ф. М. Достоевского «бобок» в контексте темы кладбища в русской литературе XIX века, 87.06kb.
- Шилова Н. Л. Достоевский и проблема интерпретации "Египетских ночей" Пушкина, 107.99kb.
- В российской публицистике XIX – нач., 118.43kb.
- Ф. М. Достоевского XXXV международные чтения «Достоевский и мировая культура», 225.51kb.
4. «Вы» в «ДП»
Одним из средств контакта (для большего воздействия в коммуникативном процессе) в риторике считается адресация – «отражение в ораторской речи фактора адресата, к которому обращена эта речь»427. «Сближение» автора с читателем в «Дневнике» осуществлялось за счет обилия обращений, указывающих на активную воздействующую роль автора по отношению к читателю.
В журнале Достоевского мы выделяем два варианта использования прямого обращения на «вы»:
1) по отношению к читателю-реципиенту, который должен вынести свою оценку тому или иному явлению или идеологии. Оппонент, точка зрения которого дана в виде его прямого высказывания или свода идеологических принципов, не участвует в диалоге напрямую (оппонентом может быть и некая мифологема, например, «Европа»), он «выключен» из разговора, в то же время автор призывает к активному соразмышлению читателя-реципиента:
«Заметьте тоже, что, говоря о грядущем новом человеке, я вовсе не указываю лишь на одних наших воинов…» (26, 33).
« Вообразите же теперь, что весь этот миллион защищающихся прибегнет притом к шанцевому инструменту…» (26, 41).
«Как вы думаете: выдержит там теперь длинную политическую войну общество?» (26, 168).
Об ощущении доверительного прямого «диалога» с автором, создаваемом при помощи этого приема в «Дневнике», писал епископ Н. Неводчиков из Одессы: «Надеюсь, не только по-прежнему, но более прежнего утешаться беседою с Вами. Да, именно с Вами я беседовал, ибо каждым выпуском так или иначе Вы меня вызывали на размышление, обсуждение, заключение…»428.
2) по отношению к реальному или идеальному читателю-оппоненту во многих фрагментах «Дневника», когда вступает в силу принцип «слова»-проповеди (термин О.В. Евдокимовой). Воображаемый адресат, читатель-оппонент, настроен к «проповеди» с недоверием, но это не останавливает автора:
Все русские песни взяты с какой-нибудь были - заметили вы это? Но будьте же и справедливы хоть раз, либеральные люди: вспомните, что народ вытерпел во столько веков! Вспомните, кто в зверином образе его виноват наиболее, и не осуждайте! (26, 152).
Приведем также начало четырехстраничного авторского монолога со множеством прямых обращений к идеальному читателю-оппоненту в февральском номере «Дневника» за 1877 г. Для «слова»-проповеди вообще характерно обилие императивов, обращенных к идеальному читателю-оппоненту, и это заметно в данном примере:
Если вы почувствовали, что вам тяжело "есть, пить, ничего не делать и ездить на охоту", и если вы действительно это почувствовали и действительно так вам жаль "бедных", которых так много, то отдайте им свое имение, если хотите, пожертвуйте на общую пользу и идите работать на всех и "получите сокровище на небеси, там, где не копят и не посягают". <…> И если не хотите сбирать, как Влас, на храм Божий, то заботьтесь о просвещении души этого бедняка, светите ему, учите его. Если б и все роздали, как вы, свое имение "бедным", то разделенные на всех, все богатства богатых мира сего были бы лишь каплей в море… (25, 61).
Нет, послушайте, господа, знаете ли, как мне представляется этот темный безвестный Туркестанского батальона солдат [Данилов]? <…> Послушайте, ведь вы всё же не эти циники, вы всего только люди интеллигентно-европействующие, то есть в сущности предобрейшие… (25, 14).
Прямая адресация к читателю-оппоненту характерна там, где это создает иллюзию устной речи (риторические вопросы в форме императива): «…как же я поверю в дипломатию и в то, что она решительница судеб человеческих, скажите пожалуйста?» (25, 303).
Кроме того, в диалоге как с идеальным, так и с реальным читателем-оппонентом четко выявляется противопоставление «мы», «наше» – «вы», «ваше»: «Не сами ли вы, то есть вся ваша мудрость, ваша наука, ваши философы, давно уже согласились махнуть рукой на предрассудки и то, что прежде считалось любовью, добродетелью, считается теперь повсеместно у людей передовых и ученых за тот же самый эгоизм» (ПМ, 23, 200).
Ср. с тем, как в статье «Еврейский вопрос» («Дневник» за март 1877 г.), автор начинает доказательство своей точки зрения с того, что излагает позицию своих оппонентов: «Вы говорите, господа образованные евреи и оппоненты, что это-то все вздор…» (25, 82). Далее наблюдается характерное словоупотребление «мы», «наш» в моделируемом ответе на вопрос «Что двигало евреем столько веков?»: «…двигали им столько веков одна лишь к нам безжалостность и одна только жажда напиться нашим потом и кровью» (25, 84).
«Либералы» также оказываются идеологической общностью, которую автор подчеркнуто отстраняет от собственного «круга», обращаясь к этому сегменту читателей-оппонентов на «вы». «Отстранение» «я» от «вы» особенно заметно по рукописным вариантам: «Вы-то, вы-то, господа, вы…» (Варианты; 26, 328); «…как либералы его переделывают / как вы переделываете» (Варианты; 26, 347); «Я не вы, г-н Наблюдатель» (Варианты, 26, 267) и т.п.
«Вы» в качестве адресации к реальным читателям-оппонентам, благодаря грамматической омонимии («вы» – вежливое обращение в форме 2 л. ед. ч. и «вы» – обращение ко «многим» в форме 2 л. мн.ч.) становится в «Дневнике» ещё и способом типизации оппонента: «Не вы, Н. М<ихайловский>. Корни глубже!» (ПМ, 21, 257). Ср. также обращение автора к оппоненту в полемике с Градовским: «Да неужели же вы думаете, что народ согласится стать такою же безличностью как и вы (да не вы, не вы, г-н профессор, я не про одного говорю)» (ПМ, 26, 225). Вот ещё пример: «Сейчас, разумеется, мне возразят (и вы и все), что народ наш вовсе не просвещен до такой степени христианством, что народ наш груб, невежествен… Это неправда. <…> повторяю, возражать будет слишком долго, отложим до другого раза» (Варианты, 26, 301).
Подобное обращение на «вы» резко противопоставляет позицию автора позиции оппонента, и одновременно вроде бы сужает адресацию: «Вы говорите совсем не про то. Вы люди умные, вы поймете, что я говорю» (Варианты, 23, 308). В то же время, «вы», которое в полемике может показаться личностной адресацией, на самом деле, всегда «обобщенное». Например, в споре с Градовским: «…а я и сам слышал ваши рассказы о таинственных увеселениях в Rue de Joubert №4…» (Варианты, 26, 344). Очевидно, автор не имеет в виду действительно рассказанное самим оппонентом (скорее, речь идет о представителях «его круга»).