Л. А. Беляев гл редактор журнала Российская

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ № 4 2002

85

НЕЗАКОННЫЕ РАСКОПКИ И АРХЕОЛОГИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ РОССИИ

Эта зараза настолько распространилась, что археологи почти смирились с данным явлением. Размах кладоискательства воспринимается как неизбежное зло. Все чаще слышны мнения, что публикация материалов или передача их в музеи "черными археологами" спасает эти интересные и ценные памятники истории: материал так или иначе, но вводится в научный оборот.

Но этот подход имеет и обратную сторону: происходит фактическая легализация кладоискательства и даже в какой-то степени его стимулирование. Кладоискательство и коллекционерство - это страсть, своего рода болезнь. Это также - бизнес. Ради накопления нового материала "черные археологи" ни перед чем не останавливаются и никогда не остановятся, пока преградой им не станет Закон, Но с сожалением приходится констатировать, что государство в наше время абсолютно пассивно в этом вопросе. Оно не предпринимает и не хочет (или не может?) предпринимать меры по охране собственного исторического наследия. А памятники тем временем гибнут.

Кладоискатели любят заявлять, что они такие же исследователи, как и дипломированные историки. Многие из них не видят ничего предосудительного в своей деятельности. Негативное отношение к ним археологов воспринимают лишь как зависть. Ведь материалы они уводят, можно сказать, "под носом" у археологов.

Но в действительности вред от кладоискательства, без преувеличения, огромный. Приведу перечень конкретного урона от кладоискательства. Делаю это для сведения самих "черных археологов", многие из которых внимательно читают "Российскую археологию". Несмотря на научные изыскания ряда кладоискателей, подавляющее большинство материала уходит на черный рынок. Кладоискательство приводит к разрушению культурного слоя. Материал, собранный "черными археологами", как правило, состоит из металлических изделий, причем наиболее ценных, тогда как массовый материал (например, керамика) выбрасывается. Т.е. вещи оказываются вне комплекса,. дающего максимум научной информации. Также находки кладоискателей предстают и вне комплекса с сооружениями. К примеру, средневековый православный крестик, найденный на золо-тоордынском городище, может быть отдельной случайной находкой, а может происходить из русского квартала, или даже конкретно из древнерусского дома. После деятельности кладоискателей на золотоордынских памятниках в верхних слоях оказываются почти полностью выбранными монеты - массовый и наиболее точный датирующий материал. А это сильно затрудняет выяснение вопросов стратиграфии городища и хронологии сооружений. Многие золотоордьынские поселения имеют довольно тонкий культурный слой, так как существовали всего несколько десятков лет. Из-за

деятельности "черных археологов монеты и металлические изделия оказываются там полностью выбранными. Еще большую опасность для археологических памятников представляет начавшееся освоение "черными археологами" глубинных ме-таллодетекторов. Это фактически приведет к полной гибели многих золотоордынских городищ.

Надо отметить, что 99% населения России и представления не имеет о существовании такой проблемы, как разграбление археологических памятников "черными археологами". Если кладоискатели все активнее пропагандируют свою деятельность в СМИ, то ученые-археологи молчат. Сейчас выходит огромное количество периодических изданий, существует множество передач на радио и телевидении, где обсуждаются различные проблемы, острые вопросы в жизни нашей страны. Археологам также надо печататься и выступать на радио и телевидении по данной проблеме. Необходимо разъяснять общественности, что Кладоискательство - это не безобидное хобби, а преступная деятельность, ведущая к потере страной ее исторических и культурных ценностей, к разрушению археологических памятников. Ведь этого не понимают даже многие журналисты. А отношение историков, археологов к кладо-искательству (во всех его проявлениях) должно быть, на мой взгляд, однозначным: уважающие себя научные издания не должны принимать в печать публикации, сделанные "черными археологами" на основе своих грабительских материалов.

С.П. Щавелёв (доктор философии, Курск).

Сознание современного "рядового" читателя и зрителя заполонили всевозможные псевдоисторические опусы. Опасность их для духовной и социальной жизни страны, которую не стоит преуменьшать, уже осознана, и в работах, посвященных так называемой "фольк-хистори", ей дана соответствующая оценка (см.: Володихин и др., 1998). Похожая, но еще более опасная ситуация складывается в зоне контакта общества и археологии: здесь научная информация о памятниках археологии прямо и все интенсивнее порождает практику их самовольного поиска, варварского разрушения и разграбления. Между тем позиция ученого сообщества, государственных органов и средств массовой информации по отношению к явлению, получившему в масс-медиа название "черной археологии", к сожалению, до сих пор по преимуществу пассивна. Хуже того, имеет место ряд прецедентов вольного или невольного сращивания "официальной археологии" и "теневой" криминальной активности. Такие случаи в последние годы наблюдаются и в Курской области.

Древнее Посеймье - один из уникальных исто рико-археологических микрорегионов Восточной Европы (Кашкин, 2001). Изучение древностей

РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ № 4 2002

86

МАТЕРИАЛЫ КРУГЛОГО СТОЛА

Курского края имеет уже многовековую традицию (Щавелёв, 1997). Как и во многих других местах, здесь неоднократно, особенно в переходные, кризисные периоды истории, вспыхивали кладоис-кательские страсти: местные жители портили культурный слой городищ и селищ, разоряли курганы, растаскивали находимые при пахоте и иных работах клады (Щавелёв, 1996; 1998). Стимулирующее воздействие на развитие кладоискательства со второй половины XIX в. оказывали, как это ни странно, и раскопки профессиональных археологов. Они ведь происходили на глазах у окрестного населения, умножая слухи и домыслы. Типично наблюдение одного из основоположников отечественной археологии В.Б. Антоновича, писавшего, что при раскопках "главное неудобство, это - настроение населения, все слои которого обуяны манией кладоискательства" (Антонович, 1887. Л. 32а). Этот эффект является неизбежным злом при экспедиционных работах, и археологи обычно стараются уменьшить его, проводя с местными жителями разъяснительные беседы, демонстрируя рядовые находки на раскопках, доследуя испорченные кладоискателями памятники.

В Курской области оживление кладоискательства, как и везде в России, пришлось на 1990-е годы, когда ослабла правоохрана, начались перебои с финансированием учреждений науки и культуры, стали доступны металлодетекторы. В это время возобновились стационарные раскопки на памятниках ближней округи Курска, Ратском и Липин-ском археологических комплексах, а также Го-чевском на Верхнем Пеле. Этими объектами в первую очередь занялись и бригады новоявленных "старателей", вооруженные новейшими металло-искателями. Среди организаторов и исполнителей набегов - нумизматы и вообще коллекционеры древностей, дельцы антикварного рынка, нанятые ими подростки, а также некоторые из так называемых "краеведов".

В начале 1990-х годов в Курске был открыт один из первых в стране специализированных, отдельных от краеведческого, музеев археологии. Его сотрудники, а также лица, занимавшие должность инспектора по охране исторических памятников в составе Комитета по культуре администрации области, спорадически обращались к помощи правоохранительных органов с целью остановить наглый грабеж городищ и курганов, но это пока не дало ощутимых результатов: деятельность браконьеров продолжается практически в открытую. В сложившейся ситуации многие археологи и музейные работники стали склоняться к заключению своего рода альянса с самодеятельными поисковиками древностей - они готовы закрывать глаза на грабеж памятников в обмен на информацию о находках, а то и возможность скупать некоторые из них. Больше того, деятелей антикварного рынка иногда приглашают в экспедиции, где они ору-

дуют детекторами как бы на паях с профессиональными археологами. Так уже не первый год поступают в Курском государственном областном музее археологии. Кроме коллекционеров-торговцев, контактов с курскими археологами ищут и разного рода представители паранауки.

Обо всем этом можно узнать из сообщений областных средств массовой информации. Так, вокруг одного из опорных памятников нашей археологии, Липинского городища (Енуков, Внукова, 1999), поднялась нелепая волна мистики. Процитирую не самые шокирующие выдержки из газетного репортажа об абсурдном шабаше на этом археологическом объекте: "В конце августа [1998 г.] в Липине побывала ассоциация народных целителей ... составившая отчет о своей работе. В третьем тыс. до н.э. на планету Земля упало космическое тело, распавшееся на метеориты. Большая часть обрушилась в Липино, образовав воронку около 30 м. Якобы по сей день предмет излучает энергию... Остатки астральной защиты детинца обнаружены... Директор департамента культуры городской администрации Анатолий Попов мечтает поставить ... часовню.... Йог Николай Иванов, с одинаково довольной улыбкой и на гвоздях стоявший, и на битом стекле... Охотно ходили желающие по тлеющим углям, несколько минут не ощущая боли при помощи целительницы. ... Это была земля свободолюбивых предков, врагу непокорных, придающая силы" (Жарких, 1998. С. 6).

Арена всех этих "свободолюбивых действий" -площадка Липинского городища, на которой в тот момент вели раскопки Посеймская археологическая экспедиция Курского музея археологии и Педагогический университет; интервью руководителя экспедиции было опубликовано на той же полосе газеты, что и отчет о съезде экстрасенсов. Никакой оценки их действиям на памятнике (разжигание костров, вбивание многочисленных кольев ради фиксации "астральности" и т.д.) в этом интервью, однако, нет. Областная газета "Курский вестник" в январе 1999 г. сообщила уже о "случаях сатанизма" на многострадальном Ли-пинском городище и о создании комиссии по расследованию таких эпизодов из представителей милиции, областной администрации и все той же "ассоциации знахарей".

По следам газетных сообщений в Липино нагрянули коллекционеры-нумизматы с металлоискате-лями. Их маршруты там, равно как и на Ратском городище, в изобилии отмечены ямами в культурном слое. Именно ими, видимо, почти целиком срыт соседний памятник археологии - Монастырище (остатки Липиновской пустыни XVI-XVIII вв.). При этом в 2000 г. в Курском музее археологии прошла выставка частной нумизматической коллекции, владелец которой, некто господин Катышев, продал музею подборку арабских и татарских монет, а также других древностей, найден-

РОССИИСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ № 4 2002

87

НЕЗАКОННЫЕ РАСКОПКИ И АРХЕОЛОГИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ РОССИИ

ных с помощью металлоискателя на городищах курской округи. Вырытые из культурного слоя другими браконьерами вещи продолжают поступать в музей на экспертизу и оценку: весной 2002 г, туда ненадолго попали четыре свинцовые пломбы со знаками Рюриковичей и вислая печать древнерусского времени (первые в регионе находки такого рода!), выкопанные грабителями Липинского селища. Объявления о продаже как этих, так и прочих курских древностей появились тогда же в Интернете.

Паранаучную, псевдокраеведческую линию браконьерских акций на курских памятниках археологии демонстрирует серия статей школьного учителя физики на пенсии, "эниолога" Л.К. Овчинникова. В курской городской газете он пишет: "Директор Курского музея археологии Г. Старо-дубцев обратился ко мне с просьбой указать на карте местности Гочевского заповедного комплекса некоторые захоронения. Мне это удалось определить на расстоянии 120 километров, а потом конкретно на местности". Журналист спрашивает самодеятельного "эниолога": "Вы ... проводили исследования уже не на расстоянии, а во времени, ведь прошло примерно пятнадцать веков, а вам удалось получить информацию той поры?". "Да, это непросто", - сознается "ясновидец", - "Этот "след" предков был найден путем энергоинформационного обмена. Славяно-скифы или, быть может, скифо-славяне.... В заповедном Гочевском комплексе,... используя лишь биолокацию, нашел подковы, гвозди к ним, железную наковальню, ножи, замок, ключ..." (Овчинников, 2000. С. 3).

Сбор подъемного материала, особенно по распахиваемой или иначе поврежденной поверхности памятника, тем более находящегося в аварийном состоянии, - полноправный способ научного изучения. Разумеется, при условии фиксации, сдачи в музей и публикации добываемого таким путем вещевого материала. Для археолога "подъемка" - сугубо вспомогательный прием, ценный лишь в комплексе с раскопками, картографической съемкой и прочими составляющими научной методологии изучения и экспонирования древностей. Но в руках дилетанта вырванная из культурного слоя древняя вещь (как рядовая, так и уникальная) теряет большую часть потенциально заключенной в ней исторической информации, да, пожалуй, и экспозиционной ценности. Конечно, центральные учреждения культуры (Эрмитаж, Государственный Исторический музей) принимают на экспертизу и приобретают у частных лиц раритеты, чье происхождение неизвестно. Но для провинциального музея одна из прямых обязанностей - мониторинг сохранности памятников старины в обозримой округе.

Печальные последствия сотрудничества археологов областного и районного масштабов с земля-

ками-кладоискателями видны на том же примере с курским "физиком-экстрасенсом". Самозваный поисковик древностей вскоре самостоятельно занялся историческим центром Курска, о чем можно было узнать из газет: "В весенний день этого года мои ученики-эниологи проверяли территорию ... на предмет вредоносных излучений со стороны земли. Была применена инженерная биолокация по методу академика Плуженикова. Одно место, где было обнаружено "странное излучение", пришлось раскопать, в надежде, что курские археологи займутся им.... На глубине метра были найдены два необычных кирпича.... Находки были доставлены в городской музей археологии. Археологи А. Зорин и В. Внуков, кандидаты исторических наук, пришли к выводу, что это качественная плинфа, изготовленная в том же месте, где и вся найденная ранее на территории Курской области. ... В городе ... ее до этого не находили. В образовавшейся яме ... была обнаружена "тротуарная кладка" (так мы ее назвали сами). Она представляет собой известковые лепешки, очень прочные, уложенные вплотную друг к другу... Как она попала в Курск? Видимо, из Византии доставляли водным путем..." (Овчинников, 2001а. С. 4).

Читавшие эти заявления курские археологи в печати на них не ответили. Вместо этого ученый секретарь Курского музея археологии опубликовал в развлекательной газете подробный рассказ о находках и расхищении курянами монетных и вещевых кладов, в заключение сетуя на "несколько хорошо оснащенных новейшим поисковым оборудованием групп, которые грабят курганы и могильники" (Шпилев, 1997. С. 21). Под призывным названием "Если вы хотите найти клад" этот материал перепечатали Другие газеты, "желая всем любителям и профессиональным искателям кладов удачи в их поисках"; "отдавая должное коллекционерам за то, что они позволяют историкам работать со своими экспонатами"; благодаря "за предоставленные материалы и сотрудничество директора Курского археологического музея Г.Ю. Стародуб-цева и научного сотрудника А.Г. Шпилева" (Во-лобуева, 2000а. С. 21; 2000б. С. 18). Мысль привлечь к судебной ответственности тех, кто публично сообщает о своих самовольных раскопках памятников археологии и приносит вырытые там вещи в музей, у его руководителей почему-то не возникает. Тиражом более 7000 экземпляров городской газеты размножены слова Л.К. Овчинникова о том, будто "диадохи Александра Македонского оставили о нем на Курщине память в виде двух поселений "Александрия"" (Овчинников, 2001 б. С. 6); якобы "на земле курской до сих пор сохранились "памятники"-селения, названные северянами в честь любимой, мудрой княгини Ольги, Ольши... Это Ольшана, ... речка Ольшанка". С пафосом очевидца "краевед" утверждает: "Ольга

Blog

Л. А. Беляев гл редактор журнала Российская

РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ № 4 2002