Судейские мотивы в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор» ив журнальной литературе его времени

Вид материала

Автореферат

Содержание Научный руководитель Ведущая организация Научная новизна Материал исследования Теоретическая значимость Практическое значение работы Положения, выносимые на защиту Апробация работы Структура диссертационного сочинения Основное содержание работы. Первая глава диссертации «Судейские мотивы в журнальной литературе 1834 – 1836 гг.» Стремление к универсальности Стремление к формированию общественного мнения Стремление к лидерству на рынке Последовательное различение текстов, принадлежащих отечественной и европейской традиции. Формирование идеализированного образа европейских государств.

Подобный материал:

• Н. В. Гоголя «ревизор» Автор: Ушакова Любовь Юрьевна, учитель русского языка и литературы, 90.65kb.
• Заданий по пьесе Н. В. Гоголя «Ревизор», 65.11kb.
• Особенности композиции в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор» Свою комедию «Ревизор», 17.86kb.
• Хлестаков ― главный герой комедии Н. В. Гоголя «Ревизор» Комедия Н. В. Гоголя «Ревизор», 36.21kb.
• Тестовая работа по комедии Гоголя «Ревизор», 39.37kb.
• Экзаменационные билеты по русской литературе для 8 класса гуманитарного отделения, 96.87kb.
• Открытый урок Литература. 8 класс. Разоблачение пороков чиновничества в комедии «Ревизор», 140.49kb.
• Особенности реализма, 48.52kb.
• «Ревизор», 8.03kb.
• Урока: «Обучение сочинению-рассуждению на тему «Картина жизни города n в комедии, 31.02kb.

на правах рукописи


Суворов Андрей Александрович


Судейские мотивы

в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»

и в журнальной литературе его времени.


Специальность 10.01.01– Русская литература


Специальность 10.01.10 – Журналистика


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук


Саратов – 2008


Работа выполнена на кафедре общего литературоведения и журналистики Института филологии и журналистики Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского

Научный руководитель –	доктор филологических наук, профессор Валерий Владимирович Прозоров
Официальные оппоненты –	доктор филологических наук, профессор Борис Фёдорович Егоров
	кандидат филологических наук Ольга Сергеевна Чинёнова
Ведущая организация –	Волгоградский государственный университет

Защита состоится 16 октября 2008 г. в 18 ч. 00 мин. на заседании диссертационного совета Д 212.243.02 в Саратовском государственном университете им. Н. Г. Чернышевского по адресу: 410026, г. Саратов, ул. Астраханская, д. 83, 11 корп.


Отзывы на автореферат можно направлять по адресу:

410026, г. Саратов, ул. Астраханская, д. 83, 11 корп., Институт филологии и журналистики СГУ.


С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского.


Автореферат разослан 15 сентября 2008 года.


Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук,

профессор Ю.Н. Борисов


К творчеству Н. В. Гоголя в разное время обращались многие учёные-филологи (М. М. Бахтин, Ю. М. Лотман, Г. А. Гуковский, В. В. Гиппиус, Ю. В. Манн, В. Г. Березина, И. П. Золотусский, В. А. Воропаев, В. Ш. Кривонос, М. Я. Вайскопф и др.), но и сегодня в художественном пространстве его произведений остаются малоизученные области. Настоящее исследование посвящено актуальной проблеме - рассмотрению поэтической структуры пьесы «Ревизор», связанной с судейскими мотивами, на фоне корпуса журнальных публикаций 1830-х годов.

Тема диссертационной работы содержит указание на два взаимозависимых объекта.

Первый – сложный комплекс судейских мотивов комедии «Ревизор». Исследование этой проблемы подготовлено большой литературой о Гоголе. Термин «судейские мотивы» понимается в работе как совокупность различных по тематической природе вариантов мотива суда (от суда как ветви государственной власти до Суда Высшего).

Второй пласт исследования – совокупность судейских мотивов, явленных в журнальной литературе «его» времени. Местоимение «его» в данном случае указывает на период времени, когда Гоголь работал над пьесой. С известной долей точности мы можем ограничить интересующий нас период 1834-1836-м годами. Именно в это время Гоголь усиленно изучает периодические издания различной направленности и работает над «Ревизором». Его штудии нашли отражение в статье «О движении журнальной литературы, в 1834 и 1835 году», которая была опубликована в пушкинском «Современнике» в 1836 году. Именно в этой статье сам Гоголь определяет понятие «журнальная литература», которое введено в заглавие диссертационного исследования. И здесь же обозначен круг пристального журнального чтения Гоголя в период 1834-1835 годов.

Актуальность настоящего исследования определяется вниманием к проблеме сравнительного анализа судейских мотивов, реализованных в художественных произведениях Гоголя и в журнальных текстах его времени.

Научная новизна диссертационного сочинения обусловлена малой изученностью судейских мотивов в отечественном литературоведении. Не существует специальных работ, посвященных выявлению и сопоставительному анализу судейских мотивов в историко-литературном и историко-журналистском аспектах.

Предметом исследования является реализация судейских мотивов в русской литературе и журналистике гоголевского времени, а объектом – комедия «Ревизор», все многочисленные гоголевские комментарии к пьесе и значительный объём журнальных публикаций, извлечённых из большого числа периодических изданий 1834 – 1836 гг.

Цель диссертационного сочинения – выявить в тексте комедии «Ревизор» и в журнальных и газетных публикациях времени создания «Ревизора» многообразные судейские мотивы, проанализировать, сопоставить их и определить, существует ли внутренняя связь между мотивами, реализованными в журнальной литературе, и мотивами, обнаруженными в драматическом произведении Гоголя. Исследование выявляет феномены мотивного уровня поэтической структуры на материале произведений художественной и журнальной литературы.

Сверхзадача диссертационной работы - попытка на основании анализа судейских мотивов приблизиться к пониманию одной из важнейших проблем художественного мышления Гоголя – его амбициозного стремления повлиять на читателя с помощью заложенных в литературном тексте специфических «детонирующих механизмов». Обнаружить такие скрытые пружины и понять принципы их воздействия на читателя помогает анализ произведений, принадлежащих двум «литературам»: художественной и журнальной.

Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие исследовательские задачи:

- выявить и проанализировать ряд сходных мотивов в гоголевской комедии и в журнальной литературе «его» времени;

- определить степень значимости обнаруженных мотивов на тематическом уровне и охарактеризовать различные варианты этих мотивов, особенности их функционирования и смыслового наполнения;

- составить представление о «протосюжетных», архетипически обоснованных связях явлений журналистики и литературы, отметить точки соприкосновения двух миров – литературы журнальной и литературы художественной.

Основанием для поиска таких сближений служат творческие устремления самого Гоголя, а также близость (одновременность) его художественных и журналистских работ.

Материал исследования – это, во-первых, тексты произведений Гоголя (комедия «Ревизор», авторские комментарии к комедии, статья «О движении журнальной литературы, в 1834 и 1835 году»). Во-вторых, комплекс текстов, составляющих в полном объёме периодические издания 1834-1836-го годов, попавшие в поле зрения писателя. Это журналы: «Библиотека для чтения», «Московский наблюдатель», «Московский телеграф», «Телескоп», «Сын Отечества»; газеты: «Молва» (приложение к «Телескопу») и «Северная пчела».

Принятый в работе методологический подход характеризуется как синтетический. Необходимость выявления и анализа ряда мотивов в художественных и журналистских текстах, а также сравнения поэтических структур разнородных произведений предполагает использование «имманентного» подхода, в скафтымовском понимании этого термина: «Только само произведение может за себя говорить. Ход анализа и все заключения его должны имманентно вырастать из самого произведения»¹. Опорными для настоящего исследования являются мотивный анализ, а также анализ поэтических образов, разбор тем и идей, описание систем персонажей. Однако достижение поставленной цели не представляется возможным без привлечения обширного историко-культурного материала. Сюда относится и анализ исторических реалий, отразившихся в произведениях, привлечение других текстов литературного и критико-публицистического характера, связанных с предметом исследования, а также изучение истории создания произведения и влияние на него литературных традиций. Многие научные принципы, учитываемые в работе, являются общими для такой гуманитарной дисциплины, как история отечественной журналистики.

Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в том, что исследование позволяет сопоставить результаты анализа разнородных текстов (публикаций, почерпнутых из периодики, и отдельной пьесы), а также выявить общий и значимый для этих произведений мотивно-тематический комплекс.

Практическое значение работы: материалы диссертации могут быть использованы при чтении общих и специальных лекционных курсов по истории русской литературы, истории русской литературной критики и истории русской журналистики первой половины 19 века на филологических, журналистских и других гуманитарных факультетах высших учебных заведений, на уроках литературы в средней школе, а также при издании и комментировании текстов Гоголя.

Положения, выносимые на защиту:

• Группа «судейских» мотивов является принадлежностью поэтической структуры большого числа разножанровых произведений, опубликованных в периодических изданиях 1834–1836 годов. Варианты мотива суда имеют различное значение в рамках поэтической структуры журнальных текстов: от «нулевого» до сюжетоформирующего.
  
• Судейские мотивы реализуются с высокой частотностью. Следовательно, можно говорить об их значении не только в рамках поэтики журнальных текстов, которым они принадлежат, но и об их влиянии на «политику» издания. В первую очередь, это относится к журналу «Библиотека для чтения».
  
• В качестве вариантов мотива суда с наибольшей частотой в журнальных текстах реализуется мотив Высшего Суда и мотив судопроизводства. Эти же мотивы, как правило, несут наибольшую смысловую нагрузку (тематико-идеологическую и эстетико-философскую) и реализуются как сюжетно значимые.
  
• «Судейская» группа составляет важнейший мотивный «узел» в художественной ткани комедии Гоголя «Ревизор». Существуют две формы воплощения судейских мотивов в этом драматическом тексте: линия сатирического изображения судебной ветви государственной власти (главным представителем которой является судья Ляпкин-Тяпкин) и совокупность неявных смыслов текста, представляющих одну из идейных основ «Ревизора». Таким сюжетоформирующим основанием является мотив Высшего Суда. Возникновение этого мотива обусловлено рядом морально-нравственных и религиозно-философских установок, принципиально важных для автора и непосредственно связанных с замыслом комедии.
  
• Сравнение результатов анализа журнальных публикаций и комедии Гоголя «Ревизор» обнаруживает ряд сближающих эти разнородные явления факторов. Очевидна схожесть форм (и особенностей) художественного воплощения судейских мотивов в сравниваемых текстах. Наиболее важным «общим местом» является принципиальное различение традиционного мотива судопроизводства и мотива Высшего Суда как форм внешне-бытовой сатиры и идейно насыщенного комплекса неявных смыслов произведения.
  

Апробация работы. Основные положения исследования отражены в докладах, представленных на научных конференциях: «Филология и журналистика в XXI веке», посвященной памяти профессора Е. И. Покусаева (Саратов, 2004); «Филология и журналистика в XXI веке», посвященной 60-летию Победы в Великой Отечественной войне (Саратов, 2005); «Филология и журналистика в XXI веке», посвященной первому декану историко-филологического факультета Саратовского университета С. Л. Франку (Саратов, 2007). Положения работы обсуждались также на заседаниях специального семинара В. В. Прозорова «Мир Гоголя» и конференции Межрегионального института общественных наук «Феноменология власти в сатире» (Саратов, 2007).

Структура диссертационного сочинения представляет собой введение, две главы, заключение и библиографический список, насчитывающий более 200 наименований.

Основное содержание работы.

Во Введении обосновывается актуальность темы, аргументируется научная новизна работы, ставится цель, определяются задачи и методология исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, говорится об апробации научных результатов и возможном их дальнейшем применении. В этой части диссертации рассмотрен вопрос о степени освоения современной филологической наукой творческого наследия Гоголя. Рассмотрено большинство наиболее значимых литературоведческих работ, посвящённых писателю и прямо или косвенно касающихся затрагиваемой в диссертации темы. Отдельное внимание уделено теоретическому и методологическому обоснованию исследования, объединяющему историко-литературный и историко-журналистский аспекты. Во введении также рассмотрены ключевые для диссертации термины и понятия («мотив» как элемент поэтической структуры литературного и журналистского текста и «суд» как гуманитарно-значимое сверхуниверсальное понятие).

Первая глава диссертации «Судейские мотивы в журнальной литературе 1834 – 1836 гг.» открывается параграфами «Состав понятия «журнальная литература» и «Круг журнальных интересов Н. В. Гоголя». Эти вводные параграфы, объединённые в один раздел, посвящены разбору статьи Н. В. Гоголя «О движении журнальной литературы, в 1834 и 1835 году», где сам писатель определяет свойства «повременных» изданий второй половины 1830-х годов. Уже в статье обнаруживается ряд судейских мотивов, реализующихся, в первую очередь, как форма критического осуждения явлений зарождающейся в этот период российской массовой прессы. Обвинения Гоголя чётко структурированы и обоснованы; писатель выделяет четыре свойства, которыми, по его мнению, и определялся «главный характер» журнальной критики. В первом разделе в качестве вопросов сформулированы принципы и цели анализа «повременных» изданий. На какой литературно-журнальной «почве» была создана комедия «Ревизор»? Существуют ли сюжетные, тематические и мотивные связи между пьесой и массивом журнальных текстов «её времени»? Можно ли выделить среди этих публикаций произведения, связь которых с «Ревизором» определяется мотивным сближением и даже родством? В соответствии с логикой исследования весь материал первой главы разделён на параграфы, каждый из которых посвящён одному из обнаруженных в периодике «судейских» текстов.

Журнальные публикации последовательно выстроены в зависимости от степени родства этих текстов и пьесы «Ревизор». Каждый последующий раздел, таким образом, представляет собой более близкую (по мотивно-тематической организации) к гоголевской комедии группу текстов. Принятая последовательность анализа позволяет составить представление о том журнальном «фоне», который так или иначе мог повлиять на возникновение судейских мотивов в комедии «Ревизор».

Отобранный в ходе работы с периодическими изданиями материал позволил объединить тексты в четыре тематических раздела: «Мотивы Высшего Суда», «Суд в европейских традициях», «Российское судопроизводство» и «Прототипы» «Ревизора». Примечательно, что практически все разножанровые публикации, которые маркированы по признаку несомненной реализации судейских мотивов, можно отнести к одной из перечисленных тематических групп.

Самая многочисленная группа текстов связана с мотивом Высшего Суда. Это, как правило, поэтические произведения, выполненные в духе европейского романтизма. Среди анализируемых текстов необходимо назвать стихотворение «Моя молитва» И. И. Козлова, мистерии А. Тимофеева «Жизнь и смерть» и «Последний день, поэтическая картина», стихотворение С. Гедеонова «Суд над XVIII веком», рассказ В. А. Ушакова «Гром Божий». Во всех разбираемых текстах определяющую роль играют библейские мотивы, некоторые произведения представляют собой поэтические переложения Ветхозаветных книг (стихотворения «Книга Иова» Ф. Н. Глинки, «Падение Содома и Гоморра» Менцова). В раздел «Мотивы Высшего Суда» были помещены произведения различных жанров. Наряду с образцами высокой поэзии, например, балладой В. А. Жуковского «Божий суд», необходимо отметить популярную в 1830-х годах авантюрно-приключенческую повесть М. Н. Загоскина «Кузьма Рощин».

Представленный в исследовании ряд журнальных публикаций свидетельствует о яркости и многообразии форм реализации мотивов Высшего Суда в «повременных» изданиях 1834-1836 годов. Эти тексты, на первый взгляд, далёкие от «Ревизора», тем не менее, являются важной тематической составляющей в изученных Гоголем журналах. Обнаружения мотива Высшего Суда даже в приблизительном исчислении оказываются наиболее частотным среди других вариантов мотива суда.

Третий раздел «Суд в европейских традициях» представляет собой собрание текстов, иллюстрирующих действие судопроизводственных систем, причём как элементов государственной власти, так и различных кодексов чести и традиционных моральных принципов (баллада В. А. Жуковского «Суд в подземелье», повести «Imbroglio» В. Ф. Одоевского и «Судия своей чести» Альфонса Руае, «Отрывок из итальянского романа: Марко Висконти» С. П. Шевырёва и др.). Анализ разножанровых публикаций, представленных в разделе «Суд в европейских традициях», подготавливает один из значимых для исследования в целом выводов – формирование у российского читателя идеализированного образа европейского судопроизводства. Таково свойство всех повествований о цивилизованных западных соседях Российской Империи: отсутствие чиновного произвола, абсолютное верховенство закона (традиций, обычаев) над личными устремлениями и порой строгие, но всегда юридически справедливые судебные решения. Это свойство наиболее отчётливо прослеживается на фоне публикаций, объединённых в раздел «Российское судопроизводство», имеющих более сложную тематическую организацию.

С одной стороны, в упомянутом разделе представлены тексты, близкие к охранительной идеологии (исторические и беллетристические произведения, повествующие о справедливости и верности духу закона русских монархов – Петра Первого и Екатерины Великой). Однако к этому же разделу правомерно отнести и «Сказку о Георгии Храбром» В. И. Даля (сатирическую аллегорию) и басню И. А. Крылова «Вельможа». Оба эти произведения – яркие примеры сатирического мироощущения. В случае с басней «Вельможа» речь идёт о поэтическом образце, иллюстрирующем всю порочность государственной судопроизводственной системы через образ почившего персидского сатрапа.

В работе отмечается, во-первых, немногочисленность текстов, ориентированных на отечественную судопроизводственную тематику, и, во-вторых, стилистическое своеобразие в художественном представлении российского судопроизводства. В редчайших случаях повествование может прямо коснуться проблем государственной системы. Цензурные правила вынуждали литераторов и журналистов всячески «маскировать» острую тему чиновного произвола и беззакония, царящего в отечественных судах. Отсюда выбор жанров и приёмов изображения властных систем.

Материал, собранный в разделе «Прототипы» «Ревизора», подтверждает важнейший для диссертационной работы факт - наличие в журнальной литературе 1834-1836 годов текстов, отдалённо или явно «прототипически» связанных с «Ревизором». Большинство обнаруженных совпадений относится к судейской тематике (образы судейских чиновников, мотивы судопроизводства, взятки, страха перед ревизией, чинопочитания, доноса). Таким образом, собранные в этом разделе произведения – очевидное подтверждение положения о многочисленных прямых и косвенных связях пьесы «Ревизор» с журнальной литературой «его» времени.

Теснейшие мотивные и тематические связи с гоголевской комедией обнаруживаются в напечатанных в «Библиотеке для чтения» записках Патрика Гордона, англичанина, состоявшего на службе при царе Алексее Михайловиче. Материал этих заметок стал основой для публикации под названием «Русские подьячие XVII века». Целый ряд «судейских» героев выведен в рассказе А. Шидловского «Пригожая казначейша. Сцены уездного города», сюжетные линии которого могли запомниться автору «Ревизора». Повесть А. Ф. Вельтмана «Провинциальные актёры», опубликованная в 10 томе «Библиотеки для чтения» за 1835 год, входит в ряд признанных исследователями литературных предшественников «Ревизора». В диссертации представлен анализ возможных тематических и мотивных связей этой повести с пьесой Гоголя. Также в работе указывается на текст водевиля в двух действиях «Стряпчий под столом» как на один из возможных источников гоголевского «Ревизора». Этот текст, переведённый с французского Г. Ленским и «адаптированный» для русского читателя («вольный» перевод), был известен в 1830-е годы под названием «Monsieur Jovial». Многие из обнаруженных образных, мотивных и тематических параллелей между журнальными публикациями и гоголевским «Ревизором» проведены впервые.

Заключает первую главу диссертационного сочинения раздел «Судейские мотивы в структуре «толстых» журналов 1834 – 1836 гг.». Обобщение собранного материала позволяет сделать несколько значимых выводов о «типовой» структуре судейского мотива и влиянии этой тематико-мотивной группы на поэтический состав разножанровых журнальных публикаций. В параграфе «Толстый» журнал как явление» судейские мотивы рассматриваются в связи с редакционной политикой рассмотренных «повременных» изданий.

1830-е годы – время становления массовой журналистики в России, период формирования тех её свойств, которые станут спутниками прессы и в последующие эпохи. Анализ судейских мотивов на материале многочисленных разножанровых публикаций позволяет сделать выводы о структуре периодических изданий в целом. В качестве резюме первой главы диссертационного сочинения сформулированы определяющие сам феномен журнальной литературы тенденции:

1. Стремление к универсальности. Каждый журнал так или иначе старается удовлетворить многообразные потребности аудитории: развлечение – «лёгкие» литературные жанры, интеллектуальное развитие – высокая литература, научные статьи, исторические свидетельства; деловая жизнь – статистика, статьи по юриспруденции, сельскому хозяйству; информационный голод – сообщения о внутренней и внешней политике, переводы статей из зарубежных изданий.

2. Стремление к формированию общественного мнения. Каждое издание создаёт собственную идеологию, и, несмотря на очевидные цензурные ограничения, имеет своё «лицо». Редакционная политика отличается напористостью, прямым участием во всех разделах издания: новостных, литературно-критических, даже переводных.

3. Стремление к лидерству на рынке. Само понятие рынка средств массовой информации появляется в связи с успехами О. И. Сенковского и его «Библиотеки для чтения». Впервые в отечественной истории периодическое издание становится серьёзным капиталом. Цель – увеличить тиражи и, как точно заметил Гоголь, «забрать от читателя деньги». Эта тенденция, как одна из важнейших, определяет большинство журналистских «суждений», «мнений» и «оценок». Формируется явление устойчивой тематико-идеологической линии издания - редакционной политики. Одним из ярких проявлений экспансивной политики журналов был выход за пределы столичных городов и завоевание провинциального читателя.

4. Последовательное различение текстов, принадлежащих отечественной и европейской традиции. Эта тенденция прослеживается в формах воплощения мотивов Высшего или Страшного Суда. При общности библейских корней в текстах, содержащих эти мотивы, существует чёткая внутренняя «маркировка»: православный – католический.

5. Формирование идеализированного образа европейских государств. Очевидное отличие государственных судебных систем Российской Империи и Европейских государств (в первую очередь Франции и Британской Империи) прослеживается в целом ряде текстов. Каждое, связанное с судопроизводством повествование содержит, по меньшей мере, скрытое противопоставление двух систем. Причём сравнение всегда обозначает отечественное судопроизводство как отрицательное и не цивилизованное.

Вторая глава диссертации «Ревизор» как судопроизводственная комедия» посвящена поиску и анализу судейских мотивов в поэтической структуре пьесы. Здесь рассмотрен комплекс мотивов, образов, идей и тем комедии Гоголя «Ревизор», связанных с феноменом «суд». Эта часть работы, кроме анализа текста пьесы, предполагает обращение к истории его создания, сопоставление исторических и биографических событий, важных для понимания неявных смыслов произведения, попытку объяснить сам факт существования идеи суда в рамках художественного мира «Ревизора».

В первом параграфе, озаглавленном «Гоголь о суде», предпринята попытка очертить сложное нравственно-эстетическое, философское, порой даже мистическое представление писателя о феномене суда. К анализу привлекаются письма Гоголя и его литературные произведения. Наиболее важные «ключи» к пониманию сложного комплекса идей, связанных в сознании автора «Ревизора» с понятием «суд», дают «Авторская исповедь» и «Выбранные места из переписки с друзьями». В этих текстах писатель определяет и своё видение правого суда, и отношение к его формальному, государственному олицетворению. Понимание суда связано у Гоголя с идеей высшей, безусловно правой воли, воли Божьей. Особенно важно, что простой и даже «неумный» человек может творить, по Гоголю, правый суд, если до глубины души осознает собственную извечную неправоту.

В параграфе «Генеалогия Ляпкиных-Тяпкиных» уделяется внимание «родственникам» гоголевского судьи. Существует свод общепринятых «прародителей» Ляпкина-Тяпкина - наследника сатирического «генотипа» русского судейского чиновника. Именно с этим персонажем связана одна из важнейших мотивных линий пьесы, благодаря которой уже несколько поколений историков литературы рассматривают «Ревизор» в рамках традиции «ведомственных» комедий.

Драматическая интрига, воплощенная в «Ревизоре», по ряду причин не состоялась бы без образа судьи, несмотря на то, что он является персонажем второго плана. В работе, кроме предпосылок, связанных с литературной традицией, обосновывается два доказательства такого предположения. Первое – формальная организация властных структур России 20-30-х годов XIX века. И второе – особенности архитектуры «сборного» города, который представляет поэтический мир «Ревизора».

Первому доказательству посвящён параграф «Исторический судья», в котором приведён реально-исторический комментарий к комедии. Обращение к законодательству, действующему в 1830-х (время действия комедии – 1831 год), а также к историческим исследованиям позволяет сделать заключение о высоком реальном «политическом» статусе уездного судьи. По закону этот чиновник был независим от всех остальных городских властей и подчинялся напрямую Губернскому правлению. Более того, городничий был обязан исполнять решения уездного суда.

Уже при первом обращении к образу судьи обнаруживается ряд противоречий, заложенных в характере Ляпкина-Тяпкина. Гоголь лишь в принципиальных вопросах следует исторической истине, а также сохраняет некоторые детали портрета традиционного «литературного» судьи.

Если обнаружить противоречия между литературным текстом и реальным положением дел в уездном суде 1830-х не так сложно (первое обоснование), то второе доказательство, связанное с архитектурой «сборного» города, представляет значительно более сложную задачу. Фактически, её выполнению посвящены все последующие параграфы второй главы диссертации, которые содержат последовательный литературоведческий анализ текста комедии.

Отдельное внимание в работе уделяется эпиграфу «Ревизора» и «Замечаниям для господ актёров», эти обрамляющие текст пьесы «конструкции» проанализированы в отдельном параграфе. Особое значение приобретает взятая в качестве эпиграфа пословица, она «отражает» все события пьесы, её сюжет, связывает заглавие и финал: ревизоров мнимого и настоящего. Дополнительный ряд смыслов в этой пословичной конструкции получают понятие «зеркало» и глагольная форма «пенять». Эпиграф является одним из ключей к пониманию важнейших мотивов пьесы – мотива Высшего Суда и мотива самоосуждения. В работе отдельно отмечается связь эпиграфа с финалом комедии. Понимание этого «текста в тексте», вписанного автором в позднейшую переосмысленную редакцию «Ревизора», предполагает чуткий самоанализ и обязательный мысленный охват всего сюжета.

Параграф «Ляпкин-Тяпкин» и «сборный» город» - исследовательская попытка по-новому взглянуть на пьесу и её героя - уездного судью. Как видно из заглавия, анализ строится на основании признанных в литературоведении положений, в частности, предложенной Ю. В. Манном концепции «сборного» города. Значительную роль при анализе системы персонажей пьесы играют работы Г. А. Гуковского, В. В. Прозорова, О. Б. Лебедевой. Для понимания комедии принципиальны разбираемые в параграфе темы: устройство властной системы уездного города, место судьи в этой системе, распределение реальных судейских полномочий среди персонажей комедии, характер драматической интриги, особенности развития сюжета, речевой облик персонажей.

Важен вывод о внутренней противоречивости характера и линии поведения Ляпкина-Тяпкина, который по всем формальным признакам является уездным судьёй, однако реально своих полномочий и обязанностей не исполняет. Эту роль берут на себя городничий, полицейский и приставы, тогда как Аммос Фёдорович стремится к лидерству неформальному – к влиянию на мнения и суждения горожан и к приданию веса собственному «суду». Сатирическая подоплёка образа Ляпкина-Тяпкина заключается в несоответствии характера «вольнодумного» и велеречивого судьи стандарту чиновника и юриста. Тем не менее, негласному закону, царящему в городе, Ляпкин-Тяпкин вполне соответствует. Закон этот представлен всепроникающим мотивом взятки - своеобразным принципом вселенской организации. Взятка управляет всеми властными структурами, именно она создаёт из продувшегося в карты мелкого чиновника Хлестакова всемогущего ревизора, также способного выносить судейские решения.

Значительное место в работе уделено традиционной для понимания «Ревизора» проблеме: отсутствию в «сборном» городе представителей политически значимых сил (духовенства и армии). Автор оставил в тексте пьесы несколько значимых намёков, дающих ответ на этот вопрос. Многие реплики, имеющие отношение к духовенству произносит именно уездный судья, он же в критической ситуации обращается к авторитету житийного повествования. Однако все реплики Ляпкина-Тяпкина, так или иначе связанные с библейскими мотивами, характеризуют его как неудачливого позёра и изворотливого чиновника. Известно, что в России 1830-х годов религиозная тематика цензурно строго табуировалась, что не помешало Гоголю оставить в пьесе несколько острых намёков. Тематическая линия, связанная с присутствием в уездном городе воинских чинов, также не является полностью редуцированной. В качестве подтверждения указанным положениям в диссертации разбираются реплики Хлестакова, Сквозник-Дмухановского, Ляпкина-Тяпкина и других персонажей.

Последнему эпизоду комедии – немой сцене – посвящён параграф «Немой суд Гоголя». Заключительная сцена комедии реализует вторую (и наиболее важную) мотивную линию, связанную с феноменом «суд». Если первый мотивный ряд связан с городским судопроизводством и, конечно, с образом Ляпкина-Тяпкина, то второй мотивно-тематический узел представляет собой комплекс архетипических категорий, идейно-философских оснований комедии.

Немая сцена была уникальным для драматургии XIX столетия авторским откровением – актом уничтожения «четвёртой стены», выходом к зрителю. Однако подобный ход выражен не через реплику, жест или действие, а через сверхдлинную по драматургическим меркам паузу. Есть основания считать, что немая сцена является кульминацией судебного процесса, в который вовлечены не только персонажи комедии и зрители, но и сам автор.

Согласно позиции ряда литературоведов (А. Белого, Ю. В. Манна, В. А. Воропаева), немая сцена не может быть понята без обращения к мотиву Страшного Суда. Этот мотив знаменует не только кару для чиновников на сцене и даже не угрозу всем российским мздоимцам, а скорее свидетельствует о надвигающейся неизбежности для самого зрителя.

Принцип организаций немой сцены можно назвать пространственно-временным коллапсом. Заданный сюжетом темп развития событий (представления о художественном времени и пространстве) в пьесе резко нарушается. Хронотоп разрывается, и зритель внезапно оказывается в своём, реальном мире. Такое нарушение связано с принципиальной позицией автора, предпринявшего попытку выполнить некую сверхзадачу: преодолев сценические рамки, приблизиться к морально-нравственному перерождению зрителя.

Вся пьеса («…собрать в одну кучу всё дурное в России…») – судебный процесс, в который вовлечены явления далеко не только гражданские или уголовные. Здесь налицо полная ревизия общественных нравов, человеческой натуры («легкость в мыслях необыкновенная»), страстей, её поглощающих, и своей собственной души – души автора.

Немой суд Гоголя представляется как акт творческого самопреодоления. Размышления приводят автора пьесы к переосмыслению внутренних оснований собственного бытия. Творческий порыв символизирует желание преобразиться, очистить свой внутренний мир от скверны и порока. Все свои недостатки Гоголь видит ясно, так же как видит их в обществе. Зло в «Ревизоре» - это принцип государственного устройства. Вырваться из порочного круга самостоятельно, избавиться от душевных слабостей и осудить самого себя недостаточно и практически невозможно. Такой суд завершается только уходом от людей (путь инока). Личное преображение, по мысли Гоголя, должно стать социальным импульсом. Пафос немой сцены - именно в единении актёра, зрителя и автора на основании глубокого совместного переживания. Таким образом, труды Гоголя над «Ревизором» от создания текста и до позднейших комментариев, а также его несогласие с общественной реакцией на комедию объясняются высокой целью, социальной миссией, ради которой создавалась пьеса. По мнению автора комедии, труд своей цели не достиг. После постановки «Ревизора» в 1836 году Гоголь переживает творческий кризис и надолго покидает Россию.

В параграфе «Городская пирамида» предложена концепция понимания системы персонажей «Ревизора» сквозь призму их судебных полномочий.

В системе властных отношений, которая воплощена в комедии, определённым социальным слоям судейские функции не показаны. Крестьянство, гражданство и даже купечество не принимает сколько-нибудь важных решений. Представителям этих групп также не позволено судить о «важных материях», то есть их мнение не значимо для властного сообщества. Таким образом, формируется группа персонажей, которые представляют низший, «подсудный» социальный класс. Исключениями являются только Хлестаков, мелкий чиновник, и его слуга Осип.

Следующий социальный слой (чиновники и городские помещики) – это персонажи, у которых значительно больше властных полномочий, соответственно, и судейских возможностей. Однако и они не могут принять действительно важных решений. Главная судейская функция чиновников и городских помещиков - словесное выражение собственных суждений. Мнение этих персонажей влияет и на общее умонастроение. Достаточно вспомнить процесс распространения по городу слуха о приезде ревизора и «аналитические комментарии» каждого чиновника по этому поводу.

Фигура же Ляпкина-Тяпкина отражает государственную судебную систему в кривом зеркале, как и образы Хлопова, Земляники, Шпекина, Гибнера и других «уважаемых» лиц. Каждый из них выражает своё мнение и оценки, и именно эти речения становятся материалом для комического и подчас сатирического изображения действительности.

При «нормальном» течении жизни в городе, городничий – главный судья. Причём не только как государственный чиновник, но и как авторитетный лидер мнения. Однако в ситуации ревизии городничий теряет свою позицию. На самом деле, время, когда Сквозник-Дмухановский представляет настоящую силу (и в первую очередь – судебную), зрителю и читателю не представлено. Комедия начинается с «пренеприятного известия», которое сразу в глазах чиновничества ставит Сквозник-Дмухановского в подчинённую позицию. Вот-вот в город прибудет ревизор, настоящий судья, он узрит все грехи, и никто не знает верного средства-лекарства от этой напасти. Городничий – это власть и это суд, но это «свой» суд и «своя» власть. От такой власти обвинительных решений герои не ждут, а если и будет суд, то не страшный, тоже близкий и понятный.

Таким образом, на вершине нашей пирамиды находится не городничий, а ревизор. Но не чиновник из Петербурга, а тот герой, которого можно назвать «Ревизором душ». Именно это сочетание (связанное с мотивом страха) характеризует гоголевский замысел.

Важно и место Хлестакова в городской иерархии, пусть и временное, но высокое. Сила внушения молодого повесы и степень глупости чиновников творят чудеса: Хлестаков в какой-то момент оказывается на вершине властной лестницы. И соответственно, лестницы судейской. Он выслушивает доносы чиновников друг на друга, принимает местных просителей и готов рассудить все гражданские дела.

Исследователи сходятся в одном – «Ревизор» был для писателя не просто пьесой, но грандиозным замыслом, рассчитанным на некий эффект прозрения. Этим всеохватным моментом и должна была стать немая сцена. Зрителю надлежало задуматься не только над глупыми чиновниками и повесой Хлестаковым, не только посмеяться над удачной аферой, зритель должен был увидеть в сценических образах собственные грехи, страсти, пороки. И, конечно, пороки общественные. Такая социальная доктрина может быть названа проповеднической.

Анализ библейских мотивов, в первую очередь новозаветных помогает в понимании глубины гоголевских размышлений на тему суда и судейских отношений. Суд Божий, Суд правый, Суд неотвратимый, Суд страшный – ряд этих мотивов (называемых О. Б. Лебедевой формулами) является одним из оснований художественного мира «Ревизора». Влияние на автора «Ревизора» текстов религиозно-философского толка отмечалось многими биографами и исследователями творчества писателя. Существует мнение, что практически всё творчество (в особенности зрелый этап) было для Гоголя своеобразным нравственным, морально-психологическим и даже миссионерским поиском. А потому «Ревизор», произведение, которое считается переломным в творчестве Гоголя, можно рассматривать в рамках религиозно-философских размышлений писателя. Вся мотивно-образная структура пьесы, а также её идейно-тематическое наполнение говорят о принципиальной значимости мотивов Высшего Суда и Суда всеобщего. Таким образом, вся комедия состоит из большого предисловия к громогласному (и одновременно немому, невыразимому) торжеству идеи Суда.

В Заключении подводятся итоги предпринятого диссертационного исследования, проводится сопоставление двух разнородных по материалу частей работы.

Размышления о понятии «суд» и его влиянии на поэтику «Ревизора» приводят к другому, активно изучаемому в рамках современной гуманитарной науки явлению – феномену власти. Соотношение этих «сверхуниверсалий» сложное и противоречивое. Понятие «власть» часто определяется через понятие «суд» и наоборот, что характерно для русской литературной и языковой традиции.

Для творческого замысла «Ревизора» архетипическая категория Суд – базовая, смысловая, идейная. Замыслу подчинена и вся поэтика комедии: система персонажей может быть рассмотрена с точки зрения судейских полномочий героев; мотивы суда, осуждения и суждения составляют художественную ткань произведения; зрительская и читательская направленность текста предполагает психологически-конфликтное – по сути судебное – моральное очищение; жанровая природа произведения не может быть определена без обращения к судейским комедиям.

Пьеса в чертах внешнего комизма отражает веяния эпохи (тот самый «чисто русский анекдот», который Гоголь требовал от Пушкина), с этим же связаны судопроизводственные мотивы, сконцентрированные в образе Ляпкина-Тяпкина и других персонажей. Принципиальное отличие «Ревизора» от известных нам из периодики произведений заключается в особенностях воплощения и функциональной нагрузки мотива Высшего Суда. У Гоголя этот мотив по ходу действия скрывается за многочисленными сюжетными поворотами, комическими образами, буффонными ситуациями. До самого финала этот мотив невозможно разглядеть вполне, он ускользает, оставляя лишь намёк на самого себя; напряжение растёт вплоть до немой сцены, которая является своеобразным судейским катарсисом, ответом на вопрос, который зритель никак не мог сформулировать. Таким образом, сознательно заимствуя традиционные черты (известные нам благодаря журнальной литературе) в судопроизводственной линии сюжета, Гоголь исподволь наполняет знакомые читателю мотивы новым внутренним содержанием и в итоге взрывает комический мир уездного города изнутри.

Тема, открываемая в диссертационной работе, предполагает несколько потенциально продуктивных исследовательских направлений. Одним из наиболее актуальных в этом смысле может стать литературоведческое разыскание, посвящённое анализу судейских мотивов на материале всего художественного наследия Гоголя.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Суворов А.А. Судья в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»//Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов, 2005. Вып. 8. Часть I-II. С. 51-54.
   
2. Суворов А.А. Идея суда в пьесе Н. В. Гоголя «Ревизор»//Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов, 2006. Вып. 9. Часть I-II. С. 16-21.
   
3. Суворов А.А. Семантический диапазон понятия «Суд» в русской пословично-поговорочной традиции//Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов, 2006. С. 86-92.
   
4. Суворов А.А. Судейские мотивы в статье Н. В. Гоголя «О движении журнальной литературы, в 1834 и 1835 году» и в журнале «Библиотека для чтения»//Властные функции СМИ: литературно-журнальные традиции и современная масс-медийная практика. Под ред. профессора В. В. Прозорова. Саратов, 2006. С.187 - 203.
   
5. Суворов А.А. Судейские амбиции Н. В. Гоголя: статья «О движении журнальной литературы, в 1834 и 1835 году»//Известия Саратовского университета. Новая серия. 2007. Т. 7. Серия Филология. Журналистика. Вып. 2. С. 106-111.
   
6. Суворов А.А. Немой суд Гоголя//Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. Вып. 16. № 20 (98). 2007. С. 136-143. (Издание включено в перечень, рекомендуемый ВАК РФ).
   
7. Суворов А.А. Судебная ветвь власти в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»//Феноменология власти в сатире. Коллективная монография. Под ред. В. В. Прозорова, И. В. Кабановой. Саратов, 2008. С. 64-73.
   
8. Суворов А.А. Из родословной комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»//Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых учёных. Вып. 11. Часть I-II. Саратов, 2008. С. 52-56.
   
9. Суворов А.А. Н.В. Гоголь о социальной миссии журнальной литературы//Социальная миссия прессы в современном обществе: Сборник материалов научно-практической конференции. Нижний Новгород, 2008. С. 125-128.