Geum.ru

Елепов Б. С., Пайчадзе С. А. Геополитический характер распространения русской книги: к постановке вопроса

Вид материалаДокументы
Книги на русском языке за рубежами нашей страны в 1917 — 1941 гг.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7
Индокитай. Не являлась для русских неизведанной и территория Индокитайского полуострова. Так, на рубеже XIX—XX столетий были установлены русско-сиамские дипломатические отношения, получили определенное развитие торгово-экономические, культурные и религиозные контакты между королевством Сиам и Российской империей148. Но в силу мизерного объема торговли, поражения в русско-японской войне и некоторых других причин (прежде всего географической отдаленности) Россия не была все же должным образом представлена в экономической и культурной жизни Сиама. Можно однако указать, что русские издания использовали не только российские дипломаты, моряки, путешественники, посещавшие эту страну. К числу лиц, знакомых с русской книгой, следует отнести и представителей сиамской знати, обучавшихся в учебных заведениях России. К ним, например, принадлежал принц Чакрабон, имевший чин полковника русской армии (чин генерал-майора артиллерии Чакрабону был присвоен русским царем после начала первой мировой войны), женившийся на Екатерине Десницкой и ставший министром вооруженных сил своего государства. Его слуга, также обучавшийся в России, даже перешел в русское подданство, что вызвало негативную реакцию принца и некоторое охлаждение в русско-сиамских отношениях. Однако с 1910 г. в них наступает заметное оживление. В 1911 г. большая группа сиамских юношей прибыла в Россию для получения военного образования149. Контакты между двумя странами сохранялись и в дальнейшем.

Австралия. В данном разделе приводятся сведения, которые до настоящего времени исследователями-книговедами почти не анализировались и практически мало затрагивались в освещении иной проблематики. Связано такого рода обстоятельство прежде всего с направленностью имеющихся работ и весьма незначительным объемом "лежащих на поверхности" материалов, позволяющих воссоздать хотя бы в общих чертах картину выпуска, распространения и чтения книг, журналов и газет на русском языке до 1917 г. на территории пятого континента.

Русские издания появились в Австралии в начале XIX в. вместе с русскими моряками. Известно, что тогда же в страну прибыли и первые вольные или невольные поселенцы, знавшие русскую грамоту. Одному из них, находившемуся в заключении, предположительно поляку, в 1804 г. капитан А. Лазарев отправил Новый завет на русском языке150. Разговорным русским языком и навыками чтения владел и первый нештатный вице-консул России Джеймс Дамион, деятельность которого приходится уже на вторую половину XIX в.151 Наряду с письмами поданные России могли получить у него регулярно доставлявшиеся с Родины русские газеты и журналы.

Русско-австралийские контакты могли развиваться лишь на базе расширения связей в различных областях, но прежде всего в экономической и научной. К сожалению, такого рода контакты в течение ряда лет были весьма редкими. Одним из немногих представителей нашего Отечества, достаточно длительное время прожившим среди австралийцев в прошлом веке, был Н.Н. Миклухо-Маклай. В 1881 г. он основал в Сиднее биологическую станцию, где имелось большое количество книг. Ученый на свой сиднейский адрес выписывал научную литературу даже из далекого Берлина152. Известно, что при отъезде из Австралии путешественник увез с собой личную библиотеку, состоявшую из собственных рукописей и опубликованных работ, а также других книг различной тематики153.

Некоторые из российских подданных оставались в Австралии навсегда. В начале 90-х гг. XIX века здесь проживал 2881 уроженец Российской империи. В 1901—1910 гг. в Австралию решили отправиться более 2700 русских эмигрантов (без учета поляков, прибалтов, евреев). Группа из 500 полити­ческих эмигрантов прибыла в Австралию из России после поражения революции 1905—1907 гг. По сводке, сделанной А.Ю. Рудницким, большинство исследователей сходится в том, что в годы перед первой мировой войной в Австралии на 2,5 млн. жителей приходилось российских эмигрантов не более 0,2 — 0,4% от их общего числа154. Это не такая уж большая цифра. Однако практически не было ни одного австралийского штата, куда бы ни ступала нога нашего соотечественника. Особенно много было русских на севере страны — в Квинсленде.

Некоторое представление о размещении групп выходцев из России на территории Австралии и их политической ориентации может дать перечень организаций эмигрантов, работавших в 1915 г. В числе 16 сообществ и учреждений были: Союз Русских эмигрантов в Брисбене, Ипсвичский отдел Союза русских эмигрантов, Маутморгановский отдел этого Союза, Пайнкрикский отдел Союза, Австралийское общество помощи политическим ссыльным и каторжанам в России (Брисбен), Пайнкрикский отдел этого общества, его Сиднейское отделение, Мельбурнский русский рабочий кружок. В этом же городе функционировал отдел Союза русских социалистов, в Порт-Пири была организована русская рабочая группа. В число эмигрантских организаций входили: Польское общество, "Украинский гурток", "Еврейская рабочая ассоциация", Латышский рабочий кружок "Заря". Как самостоятельные учреждения значились Сиднейская библиотека и Корнская библиотека со своими секретарями Зеленовым и Прохоровым155.

Заметим, что стремление к расширению круга чтения было характерным для ряда эмигрантских организаций. В брисбенской газете "Рабочая жизнь" отмечалось, что заметным в этом плане являлся Мельбурнский рабочий кружок, разделявший политические воззрения анархистов. Состоявшая из представителей русской интеллигенции названная эмигрантская группа выписывала периодические издания из России, США, Швейцарии156.

Все факторы, связанные с жизнью русской эмиграции, являлись первоосновой организации издательской практики и распространения произведений печати на русском языке в Австралии. Ведущую роль в этом процессе, судя по всему, сыграла наиболее активная, политическая часть эмиграции.

Политэмигранты создавали партийные группы (большевиков, меньшевиков, эсеров), каждая из которых стремилась взять под свой контроль духовную жизнь приезжих. Не рассматривая их деятельность в деталях157, отметим организаторскую работу Ф.А. Сергеева (Артема), возглавившего в конце 1911 г. "Союз русских эмигрантов". Союз печатал листовки, в которых информировал эмигрантов о последних событиях в России, естественно, в собственной интерпретации. Издания Союза знакомили эмигрантов и с австралийскими событиями, но главным образом с условиями жизни на пятом континенте158.

В 1912—1917 гг. в Австралии выпускались русские рабочие газеты "Эхо Австралии", "Известия союза русских эмигрантов", "Рабочая жизнь".

Первенцем среди этих изданий считается "Эхо Австралии". Газета создавалась по инициативе Ф.А. Сергеева, который на заседании "Союза русских эмигрантов", справедливо считая газету коллективным организатором, высказал идею о необходимости сближения русских эмигрантов. Сбор средств, произведенный среди членов Союза в декабре 1911 г., позволил приобрести шрифт для газеты. Русский шрифт был выписан из Америки. С целью организации подписки на это издание Ф.А. Сергеев разъезжал по стране. Летом 1912 г. газета вышла в свет. Хотя организаторами "Эха Австралии" стали большевики (Артем и Г.И. Хорошайлов), они считали, что всякий российский эмигрант может принять участие в делах газеты и от этого ее роль будет важнее.

Не только русские, но и все русскоговорящие эмигранты, вне зависимости от их национальной принадлежности, приглашались к сотрудничеству159, что указывает на стремление большевиков не только сделать газету рупором группы людей, придерживавшихся определенных политических взглядов, но и попытаться объединить всех земляков, бедствующих на чужбине. Выпуску газеты предшествовала публикация (в виде листовок) воззвания, объявлявшего о ее выходе. Оба издания были напечатаны в типографии русского эмигранта И. Миргородского. В газетах имелся специальный раздел "Русские в Австралии", где из объявлений и рекламы можно выявить сведения о русских торговых предприятиях, лавках, о предпринимателях в сфере обслуживания, лекциях, встречах земляков и пр. На наш взгляд, эти факты свидетельствуют о стремлении представителей русской диаспоры устроить свои судьбы и активизировать общественную деятельность в целях поддержки каждого человека, попавшего на чужбину.

Газета печаталась в Брисбене тиражом всего 300 экз. Ее редактором и фактически единственным сотрудником почти все время был Ф.А. Сергеев. В конце 1912 г., основываясь на юридических формальностях (отсутствие залога в суде и проч.), австралийские власти закрыли газету. Союз лишился даже русского шрифта, так как не смог его выкупить. Отметим, что газету нельзя считать только пробольшевистской. Группа политэмигрантов, придерживавшихся иных позиций, на некоторое время сумела прийти к руководству газетой, но не сумела продолжить ее издание.

Только в 1913 г. удалось выкупить шрифт и приобрести новый. Инициативная группа выходцев из России приступила к выпуску газеты "Известия Союза русских эмигрантов". В 1916 г. власти закрыли и ее. С трудом удалось наладить выпуск издания под новым названием "Рабочая жизнь"160. В состав сотрудников газеты входил поэт С. Алымов, впоследствии известный как автор песни "По долинам и по взгорьям", создавший в период ДВР ряд сборников стихов, в советские годы — стихотворную основу песни "Вася-Василек" и др. Вместе с С. Алымовым редакционные работники придали газете фактически большевистский характер. Здесь, например, в апреле 1916 г. впервые была напечатана одна из работ В.И. Ленина161.

Отметим, что из Австралии, как и из Европы и США, после февраля—октября 1917 г. в Россию стремились вернуться многие из политэмигрантов, получивших новый опыт политической работы. Помимо Артема и С. Алымова к ним принадлежал и Е. Ковальчук, бежавший на пятый континент с сибирского поселения, а затем ставший "армейцем пролетарской революции"162. Таких было немало.

Из фонда Союза русских эмигрантов были выделены деньги для выписки литературы из России и создания библиотеки. В конечном итоге таковая была организована в "складчину" в 1913 г. К концу 1913 г. в ней насчитывалось около 500 экз. книг различной тематики. Численность фонда возрастала, достигнув к началу 1917 г. 1000 экз.163 Имелся в брисбенской русской библиотеке также журнал "Просвещение" и иные периодические издания. Отметим достаточно тенденциозный (антисамодержавной направленности) подбор фонда этой библиотеки, что было обусловлено политическими взглядами руководства Союза русских эмигрантов. Однако здесь были представлены десятки русских и зарубежных писателей, авторы повестей, романов и произведений иных жанров.

Руководила деятельностью библиотеки Библиотечная комиссия Союза эмигрантов. Понимая, что многие используют книгу для самообразования, и стремясь повысить культурный уровень эмигрантов, библиотечные активисты писали в заметке "О пользовании книгами" следующее: "Твердо веря в добропорядочность наших земляков, заброшенных волею судьбы в пустынные места полуденной Австралии, где русских книг достать трудно, — мы всегда, — по первому требованию, высылаем книги каждому нашему товарищу. Нам не важно, какой он национальности, веры и пр. ... Товарищи! Выписывайте библиотечный каталог и требуйте книги"164.

Отчеты библиотечной секции Союза эмигрантов, публикации под рубрикой "Русские в Австралии" — это основные материалы, позволяющие сегодня в общих чертах если и не восстановить всю картину эмигрантской библиотечной деятельности, то во всяком случае получить о ней достаточно определенное представление.

Библиотечный фонд формировался за счет следующих поступлений: взносов членов Союза, платы за пользование печатной продукцией, пожертвований. Периодически о поступивших пожертвованиях сообщалось в газете эмигрантов: например, о вкладах: Криулина из Ипсвича, который пожертвовал библиотеке Союза 28 томов, Лавайченко — 2 тома, Алексеева — 25 брошюр на общественно-политические темы165.

Библиотека в Брисбене не была единственной русской библиотекой на территории континента. Эмигранты создали и уделяли много внимания работе библиотек в Порт-Пири и Мельбурне166, имелась русская библиотека и в Ипсвиче и других поселениях. Так, в "Отчете кружка русских рабочих в Брокен Гиле за 1914 год" указывалось, что библиотекой кружка было выписано из Америки 38 книг, а в начале 1915 г. в библиотеке насчитывалось 125 книг и брошюр. Библиотека получала журналы и газеты из России, Франции, США. Кроме того, выписывалась одна газета на латышском языке167.

Имелась в распоряжении эмигрантов и передвижная библиотека. Были налажены связи с Комитетом заграничных организаций РСДРП, который высылал по нескольким австралийским адресам литературу из Женевы; 20 экз. газеты "Социал-демократ" направлялись, например, в Брисбен и Порт-Пири, сюда же посылались сборники "Социал-демократа" и журнал "Коммунист"168.

Созданное в 1912 г. "Австралийское Общество помощи политкаторжанам и ссыльнопоселенцам в России" поддерживало контакт с Краковским союзом помощи политзаключенным в России, получало оттуда брошюры, воззвания, "Вестник каторги и ссылки", журнал "Политический заключенный". Именно это общество было инициатором создания упомянутой выше передвижной библиотеки169. Но библиотеки такого рода не решали проблемы. Их было явно недостаточно. Спрос на русскоязычную литературу среди эмигрантов не был удовлетворен. Книг, газет, журналов поступало в эту среду крайне мало.

В целом же положение с использованием русской книги, журнала, газеты эмигрантами, особенно работавшими в "глубинке" Австралии, было весьма сложным. Помимо всего прочего, тяжелая работа в малокомфортных условиях заставляла людей заниматься лишь насущными проблемами.

Следует отметить, что ни одной из групп эмигрантов, по имеющимся в нашем распоряжении сведениям, регулярной книжной торговли или книгопечатания на австралийской земле все же не было создано. Возможно поэтому в 1915 г. Союзом эмигрантов было принято решение о создании собственного книжного склада. На складе имелся, по всей видимости, ограниченный по тематике и числу названий ассортимент печатной продукции. Например, в начале 1916 г. складом рекламировались только учебник английского языка, полный англо-русский словарь, указывалось, что в продаже есть журнал "Коммунист" (марксисткого направления), "Рождественские рассказы" Пекарского170.

Что касается изданий непериодического характера, то установленными можно считать следующие обстоятельства. В Брисбене дважды выходил в свет каталог (в 1915 и 1916 г.) библиотеки Союза русских эмигрантов. Содержание каталога свидетельствовало, что в ее фонде имелись издания не только на русском языке, но и на немецком, польском, латышском и эсперанто171.

Очевидно, в Австралии увидело свет издание, озаглавленное "Под солнцем. Сборник". На этот факт указывает, в частности, рецензия Скальда от 22 января 1917 г. в разделе "Библиография" брисбенской "Рабочей жизни". Рецензент, укрывшийся под псевдонимом, в весьма резкой форме обличал несуразности сборника, хотя и не называл истинной фамилии автора, отметив, что "И. Д-дов" подготовил "зеленую по содержанию и по обложке книгу", которую не следовало вообще печатать". Приложение портрета к сборнику делает эту глупость еще более убедительной, — отмечал Скальд172.

Состояние разработанности проблемы не позволяет сегодня говорить об использовании произведений печати представителями различных социальных групп россиян, например — антагонистами радикалов, среди которых были российские дипломаты и иные лица, лояльно относившиеся к царскому режиму, а затем к власти временного правительства. Однако вопрос о русском печатном слове в Австралии не исчерпывается лишь вышеизложенным. До 1917 г. русская книга уже была представлена в местных библиотеках. В 1883 г. в "Отчетах" ИРГО появляется в качестве партнера по обмену изданиями г. Мельбурн. В начале XX в. Географическое общество имело контакты такого рода с учреждениями не только Мельбурна, но и Брисбена.

Книги русских классиков имелись в библиотеке "школы искусств" в Квинсленде173. И это не было случайностью. К русской книге проявляли интерес не только россияне, но и австралийцы. Австралийский писатель Венс Пальмер писал: "Мы все выросли под огромным воздействием русской литературы. Толстой, Тургенев, Чехов открывали нам новый мир. Но особенно глубокий след оставил в нашем сознании Максим Горький..."174.

Специалистам известно, что русская классика XIX в. сыграла важную роль в формировании писательского кредо Барбары Бейтен и эстетических воззрений Генри Ричардсона, известных австралийских литераторов, а прозаические произведения М.Ю. Лермонтова оказали серьезное воздействие на творчество Маркуса Кларка — одного из писателей, которого называют в числе предшественников австралийской национальной литературы.

Книги на русском языке за рубежами нашей страны
в 1917 — 1941 гг.

Первая мировая война, а затем революция прервали регулярные русско-зарубежные книжные связи, но уже с первых лет советской власти международному книгообмену стало уделяться значительное внимание. В.И. Ленин писал о необходимости "немедленно перейти к обмену книгами как со всеми общественными библиотеками Питера и провинции, так и с заграничными библиотеками (Финляндии, Швеции и так далее)"175.

В 1922 г. стала возобновлять свои международные связи Академия наук. Для рассылки академической литературы в зарубежные учреждения 15 сентября 1922 г. при Академии было организовано Бюро по международному книгообмену. В 1922 г. отправка изданий за рубеж составила 3453 ед. и в дальнейшем увеличивалась. Так, в 1923 г. было отправлено 9000 ед., а в 1927 г. — 27 977. Бюро действовало до 1930 г., затем все функции по книгообмену были переданы в Библиотеку АН СССР176.

К 1930 г. были налажены связи с 950 научными организациями зарубежных стран. Был установлен обмен со странами Европы, Азии, Африки, Америки и Австралии. Более тесному обмену с американскими учреждениями способствовало восстановление в 1933 г. дипломатических отношений между СССР и США. Однако следует отметить, что контакты с Соединенными Штатами, несмотря на отсутствие официальных дипломатических отношений, существовали и ранее. Так, например, в 1930 г. в БАН поступило предложение об обмене от Принстонского университета. По инициативе БАН в 1931 г. были установлены связи с Вистаровским институтом анатомии и биологии. Объем международного книгообмена (МКО) стабильно возрастал. В зарубежные учреждения высылались "Известия Отделения математических и естественных наук" (серии "Физическая", "Химическая", "Геологическая"), "Доклады АН СССР", известия и труды академических учреждений, некоторые академические периодические издания, например "Советская ботаника", "Советское востоковедение"177. Накануне Великой Отечественной войны обмен велся с 1399 иностранными учреждениями из 55 стран мира. Наиболее активно книгообмен осуществлялся с США (238 учреждений), Германией (185), Великобританией (115), Францией (98), а также Швецией, Японией, Бельгией, Чехословакией178.

В 1923 г. было основано Всесоюзное внешнеторговое объединение "Международная книга", осуществляющее операции по экспорту (и импорту) книг и других изданий. Для зарубежных книготорговых фирм "Международная книга" выпускала бюллетень "Новые книги СССР". "Международная книга" не только содействовала распространению за рубежом книг, изданных в СССР, но и заключала контракты с зарубежными фирмами на переиздание советской литературы на местных языках179.

Важнейшим фактором распространения русской книги за рубежом в послереволюционный период стала массовая эмиграция из Советской России. Как отмечает И.А. Шомракова, русская культура (в том числе и книжное дело) оказалась разделенной на два потока. Первоначально, до 1923—1924 гг. русское книжное дело за рубежом и в Советской России достаточно тесно были связаны между собой. Русская диаспора интересовалась состоянием книжного дела и литературы в России. Большую роль в информировании наших соотечественников за рубежом о развитии культуры и книжного дела на Родине сыграл журнал "Русская книга", выходивший под редакцией А.С. Ященко (в 1922—1923 гг. — "Новая русская книга"). Книжная периодика в России регулярно давала информацию об эмигрантских журналах и газетах, новых книжных изданиях; печатались рецензии. Этим регулярно занимались "Литературные записки" в Петрограде. Специальные разделы были в журнале "Печать и революция". Однако "романтический" период эмиграции закончился, надежды на возвращение прежней жизни в России не осталось, и постепенно, во второй половине 20-х годов русское книжное дело окончательно разделилось на два потока. Этому процессу способствовали и крах в 1923 г. издательства З.И. Гржебина, наиболее тесно связанного с советским книжным делом, и закрытие журнала А.C. Ященко180.

Русские издательства и книжные магазины функционировали в различных центрах русской эмиграции — Берлине, Париже, Праге, Стокгольме, Константинополе, Шанхае, Харбине и др. Крупнейшим из них первоначально был Берлин, где в период с 1919 по 1937 гг. работало более 40 издательских и книготорговых предприятий, причем большая их часть (24) возникла в 1921—1922 гг. В 1924 г. их количество сократилось до 13, а с 1925 г. активно действовало лишь 5. До 1937 г. продолжало активно действовать лишь два издательства — "Слово" и "Геликон". С середины 20-х годов центром русского зарубежного книжного дела становится Париж.

Русское зарубежное книжное дело было представлено изданием книг, брошюр, альманахов и коллективных сборников, а также периодики. В связи с отсутствием полноценных источников, точное количество русских изданий, вышедших за рубежом, назвать трудно. Тем не менее известно, что в "Русской зарубежной книге", выпущенной в Праге Комитетом русской книги в 1924 г. зарегистрировано 3665 названий книг, опубликованных с 1918 по 1923 годы. В дальнейшем их издавалось несколько меньше.

Выходила научная, научно-популярная, учебная литература. Больше всего издавалось художественной литературы, и прежде всего сочинений русской классики. Однако к середине 20-х годов выпуск классики сократился. Резко возрос выпуск произведений современных писателей, и прежде всего поэтических сборников. Так, например, в Париже с 1924 по 1939 г. вышел 51 авторский сборник. Выпускалось значительное количество философско—религиозных изданий. Одним из наиболее часто издаваемых и переводимых на другие языки авторов был Н.А. Бердяев. Значительная часть философских трудов К. Леонтьева, Л.П. Карсавина и других авторов выпускалась издательством "YMKA—PRESS". Именно издание художественной и философской литературы сыграло основополагающую роль в сохранении и развитии русской культуры и национального самосознания "общества в изгнании"181.

Эмигранты были в своих настроениях далеко не едины. Многие русские интеллигенты, уехавшие из страны, под влиянием роста мощи СССР стали на позицию "смены вех" — лояльного отношения к советской власти. Так, например, вернулись на родину А.Н. Толстой, А.И. Куприн, в свое время печатавшиеся в русских зарубежных издательствах.

При воссоздании обобщенной картины распространения и бытования русской книги за рубежом, следует обратить внимание на то, что значительное количество русских книг имелось в личных библиотеках русских эмигрантов. Некоторые собрания были вывезены из России еще до октябрьской революции. Однако материальные трудности вынудили многих владельцев личных библиотек расстаться в дальнейшем со своими книгами. Так, например, С.Р. Минцлов в 1925 г. продал свое собрание через лейпцигскую антикварную фирму "Келер и Фолькмар". После октября 1917 г. вывозить из нашей страны печатную продукцию представителям научной и творческой интеллигенции как правило запрещалось. Однако были и исключения. Врачу А.И. Бакунину, например, покинувшему Россию в 1926 г. было разрешено вывезти не менее 25 антикварных книг, среди которых были издания XVIII в.

Центры русского зарубежного библиофильства находились в Германии, Франции, Чехословакии. В Берлине, например, функционировал антикварный магазин "Россика". Существовали мелкие букинистические лавки, в которых русские эмигранты, располагавшие финансовыми средствами, могли покупать книги, увеличивая свои коллекции. Они могли также посещать аукционы, пользоваться услугами советского акционерного общества "Международная книга". В числе книг, поставляемых на западный рынок "Международной книгой", встречались и библиографические редкости182.

Многие деятели российской эмиграции "первой послереволюционной волны", имевшие личные библиотеки, собирали исторические труды, воспоминания, документы, освещающие вопросы первой мировой войны, революции, белого движения. Яркими примерами таких книжных собраний были коллекции генералов А.И. Деникина, П.Н. Вран­геля. Интересна история коллекции полковника Я.М. Лисового, которая впоследствии возвратилась в СССР и вошла в состав фонда Государственной публичной исторической библиотеки (ГПИБ).

Весной 1920 г. Я.М. Лисовой вывез свое собрание при содействии англичан в Турцию, где в Константинополе открыл выставку "Борьба против большевизма в России". В конце 1920 г. он перебрался со своей выставкой в Югославию (Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев), где она открылась в апреле 1921 г. под названием "Первая передвижная историческая литературно-художественная выставка современных событий в России". Я.М. Лисовой издал "Листок исторической выставки", в котором раскрывалось содержание ее отделов. С этой выставкой, преобразованной в "Музей современных событий в России" Я.М. Лисовой в 1921 г. объездил большинство югославянских городов. Известно, что в 1922 г. он занимался библиографическими разысканиями. В берлинском журнале "Новая русская книга" был опубликован указатель, содержавший информацию о более чем 150 книгах и журналах, "Книги, появившиеся на Дону за период генерала Деникина" (Новая русская книга. — Берлин: И.П. Ладыжников, 1922. — № 3. — С. 50—52). В феврале 1923 г. Я.М. Лисовой выехал со своей коллекцией в США, где в течение почти трех лет ездил по штатам, организуя выставки, лекции и пр. К 1925 г. коллекция насчитывала около 2000 названий книг (преимущественно периода гражданской войны). Затем Я.М. Лисовой возвратился в Европу, где в 1926 г. под его редакцией вышла в свет первая книга сборника "Белый архив" (Париж, 1926).

В 1927 или 1928 г. Я.М. Лисовой вновь выехал в США, где, вероятно, принял американское гражданство. Он продолжал пополнять свою коллекцию, в том числе и новый ее раздел "Мир в огне", в котором собирались материалы о второй мировой войне. Материалы поступали из 36 стран и нескольких десятков организаций в Америке. В годы войны Я.М. Лисовой передал часть своей коллекции в Британский Императорский Военный музей и в Библиотеку конгресса США, однако значительную долю ее он отправил на Родину. Этот дар был доставлен в ГПИБ 7 июля 1945 г.183