Geum.ru

Владимир яковлевич бегун

Вид материалаДокументы

Содержание


Когда раскрываются тайны
Подобный материал:
1   2   3   4   5

КОГДА РАСКРЫВАЮТСЯ ТАЙНЫ


Свою реакционную сущность как нельзя лучше показало и возрожденное в начале XX столетия российское масонство.

Указом императора Александра I все ложи были запрещены в 1822 году. Но запрет, вероятно, практически не был осуществлен повсеместно. Четыре года спустя обнаружилось, что многие масоны не дали письменных обязательств о разрыве с ложами, а потому правительство обязывало местные власти истребовать «обязательства от всех гг. генералов, штаб- и обер-офицеров и нижних чинов из дворян и вольноопределяющихся в том, что они ни к каким тайным обществам, под каким бы они названием не существовали, впредь принадлежать не будут» [62].

Пока мы об этом имеем мало сведений, но все же известно, что наиболее непослушные «дети вдовы» игнорировали запреты, глубоко законспирировались и продолжали свои собрания. Так, в Петербурге, например, «24 июня 1827 г. Великая ложа (Астрея) собралась в доме брата Отта, за Калинкиным мостом, подле госпиталя» [41, 74]. По мнению польского исследователя Л. Хасса, масонство действовало в разных местах России, в том числе и в Москве. «Скупые свидетельства указывают также на его активность после 1822 года в Литве и на Украине, где большая роль принадлежала полякам. Особенно следует сказать о тайных ложах или масонских кружках в Вильно, Киеве, Полтаве, Житомире и Одессе. Некоторые из них в виде узких группировок просуществовали, якобы, до начала XX столетия» [78, 1046]. Советский историк В. И. Старцев сообщает о том, что граф С. С. Ланской до своей смерти в 1862 году возглавлял Большую провинциальную ложу шведского обряда в Петербурге, а С. Фонвизин руководил ложей в Москве [22,87].

Активная подготовка к возрождению ордена началась в конце XIX столетия за рубежом. В Париже вступают в масонство философ Г. Вырубов, врач-психиатр H. Н. Баженов, инженер П. Н. Яблочков, историк M. М. Ковалевский. Двое последних в 1887 году открывают в Париже {83} русскую ложу «Космос», членами которой затем становятся земские деятели В. А. Маклаков и Е. В. де Роберти, писатели А. В. Амфитеатров и В. И. Немирович-Данченко, другие представители русской интеллигенции. «Космос» становится предтечей вскоре возрожденного российского масонства.

Восстановление лож произошло после первой русской революции и привело к образованию разветвленной масонской организации. Как ни скрытничали «братья», но в стране о масонах сразу заговорили. В вышедшей в 1907 году книге Н. П. Васильева «Правда о кадетах» рассказывалось о «лицемерах, о людях, из сознательной лжи сделавших основной прием своей политической тактики», и среди них уже был назван масоном, хотя и в кавычках, Е. И. Кедрин. Теперь известно, что незадолго перед этим он вступил в парижскую ложу. А позже, в 1911 году, в открытой масонской публикации признавалось, что «он действительно принадлежит к числу масонов... Г. Кедрин с большим воодушевлением рассказывает о тех овациях, с которыми его встретили на всемирном конгрессе масонов в Париже после его избрания в члены Государственной думы» [41, 22]. Здесь же говорилось, что «во многих изданиях ― варшавской, столичной русской и балтийской немецкой ― повременной печати появляются передовые статьи, написанные стилем масонским и с употреблением лозунгов масонства, незаметных для рядового читателя, но легко узнаваемых не только для каждого масона, но и для историка...»

В воспоминаниях, опубликованных в 1930 году, В. Д. Бонч-Бруевич рассказал о своей беседе с П. А. Кропоткиным во время поездки в Лондон. Последний сказал автору о наличии масонства в России. «Он был прав по крайней мере в одном,― отметил В. Д. Бонч-Бруевич,― что оппозиционная деятельность русских либералов имела непосредственную связь с масонами, через них проникала всюду и везде, в самые потаенные места самодержавного организма, везде имела свое влияние... Любопытно отметить, что А. Ф. Керенский был вспоен и вскормлен масонами еще когда он был членом Государственной думы и был специально воспитываем ими на роль политического руководителя во время предстоящего движения за свержение самодержавия, а после ― для борьбы с Советом рабочих и солдатских депутатов» [25, 182-183]. {84}

Масонство возродилось в виде организации под названием «Верховный совет народов России». Ложи возникли в Петербурге, Москве, Киеве, Варшаве, Калише, Харькове, Чернигове, Самаре, Саратове, Тифлисе, Кутаиси и, вероятно, других городах империи. Они объединили верхушку буржуазных и мелкобуржуазных политических партий, промышленников, военных, интеллигентов, поставивших цель установить в стране диктатуру крупного капитала. Существовала ложа в Государственной думе, пристанищем масонов оказалось Вольно-экономическое общество. «Верховный совет,― пишет В. И. Старцев,― проводил ежегодные конгрессы, на которых избирались его руководящие деятели, генеральные и исполнительные секретари. На рубеже 1916―1917 гг. фактическое руководство «Верховным советом» осуществляли Н. В. Некрасов, А. Ф. Керенский, М. И. Терещенко, А. И. Коновалов. Все это объясняет тесную связь указанных лиц во Временном правительстве, известную общность их позиции, несмотря на принадлежность к разным политическим партиям» [58, 206]. Классовый характер российских «вольных каменщиков» четко определяет Н. Н. Яковлев: «Масоны всех степеней и градусов, рвавшихся к установлению в России автократии, были последовательными противниками большевиков. Антибольшевистская, антикоммунистическая платформа объединяла все российские масонские ложи...» [69, 232].

Несмотря на многие уже выявленные факты, картина, изображающая российское дореволюционное масонство, пока остается неполной. Вот почему представляют интерес новые сведения, которые, словно элементы мозаики, помогают дополнить эту картину.

Прежде всего заслуживает внимания открытое выступление масонов, давших о себе знать царскому правительству и финансово-промышленной верхушке империи. Имеется в виду анонимная брошюра «Идеология франкмасонства» ― своеобразная декларация, изданная на правах рукописи в Петрограде в 1914 году и отмеченная экслибрисом: «Собственная библиотека Его Величества. Зимний дворец». Судя по содержанию этого любопытного документа, в нем была предпринята попытка подготовить правящую верхушку к легализации ордена, заявить о лояльности к существующему строю и о враждебном отношении к социализму, рассеять предрассудки и вместе с тем показать влияние невидимых «братьев». {85}

Декларация оповещала о наличии масонства в России. В ней говорилось: «Теперь мы имеем столь сильное учреждение, что нет границ тому, что мы не в силах сделать и чему можем учить»; «у нас встречаются люди всех религий»; «франкмасонство проникает теперь в Россию» [26, 30―32]. Эти слова, как и весь смысл сказанного, обволакивались в густой словесный туман об «усовершенствовании - человеческой души», «воспитании сирот и призрении инвалидов», «облегчении бедствий и распространении просвещения в России». А из тумана выплывали вполне четко сформулированные деловые мысли и соображения, не имеющие ровно никакого отношения к просветительству и благотворительности.

Авторы клялись в верности царизму: «Им (т. е. масонам) воспрещается участие в заговорах против правительства и предписывается почтение к главе государства. В старинном Уставе «вольных каменщиков» говорится, между прочим, следующее: «Высочайшее существо вверило, положительнейшим образом, власть свою на земле государю». Правда, власть эта виделась конституционно ограниченной, и мысль такая излагалась на знакомом языке кадетов. Речь шла о «современном конституционно-монархическом идеале», имеющем «сходство с принципом единения монарха с народом, которое для многих весьма привлекательно» [26, 14].

В то время в России немало писали о масонстве, и важнейшим аргументом против него служил антиклерикализм. Сторонники самодержавия изображали его разрушителем веры Христовой и орудием сатаны, что в условиях официального православия не благоприятствовало ордену. Поэтому сомнения относительно религии рассеивались признанием единого бога, божественного откровения и бессмертия души. Говорилось даже, что атеистическое масонство «не может почитаться за истинное вольнокаменщичество». Такая мысль внушалась и авторами других открытых публикаций. В статье «Масонство в наши дни», опубликованной в журнале «Из мрака к свету», говорилось, например, что французское масонство, отрицающее бога и бессмертие души, ― ненастоящее и нехорошее, а вот шотландское, которое бога признает и сотрудничает с герцогами и королями―просто замечательное [27, 94]. Тут мы снова обнаруживаем тонкий тактический прием. Если в какой-либо стране общественное мнение отрицательно {86} относится к масонам, то они и не возражают, даже соглашаются, но с одной лишь оговоркой: да, есть масоны, заслуживающие порицания, но есть же и вполне положительные. Раньше, как мы убедились, к первым относились французские, ко вторым ― шотландские, а теперь наоборот― шотландские держат марку ретроградов, французские ― либералов. Обыватель, поверивший таким россказням, легче поддается дальнейшему одурманиванию, чем последовательный противник масонства.

Но вернемся к декларации. В ней открыто признавалась связь масонов с финансово-промышленными кругами государства. «В ныне переживаемый человечеством капиталистический период развития очень много зависит от финансовых тузов и организаций, а потому вполне естественно, что и в масонство входят с претензией на влияние представители финансовых кругов, а так как многие братья в своих делах связаны с ними, то это не может не отзываться на их расположении». Все это даже отдаленно не напоминало пресловутой масонской «революционности». Авторы, однако, подчеркивали, что «вольные каменщики» являются решительными противниками социализма. Делалось это в своеобразной форме ― было сказано, что, «когда Египет был на вершине своей славы, между жрецами возникли распри и за ними последовал неизбежный результат ― появление социализма», ставшего «причиною падения всех народов». Смысл иносказания про «Египет» расшифровывался просто: чтобы отвести угрозу социализма, «жрецам» общества следует прекратить распри и объединиться в масонское «сверхправительство, которое влияет и на земных владык, и на финансовых тузов» [26, 20]. Так ставилась задача консолидировать буржуазию на контрреволюционной платформе. Поскольку для такого строительства годится только «отесанный камень», причем не обычный, а «преимущественно гранит и мрамор», авторы подчеркивали, что масонами являются лишь «избранные, отборные люди». Как и всегда в истории ордена, «чернь» не принималась в расчет.

В то время российская буржуазия испытывала страх перед трудовым народом, и потому «избранные» люди обращали к «черни» совсем другие речи. Сейчас мы познакомимся с их содержанием, но прежде отметим, что «вольные каменщики» никогда открыто не выступают перед профанами. Для оглупления масс они используют {87} политические партии, создают всевозможные подставные организации, каковыми были в прошлом и являются теперь правозащитные лиги, ротари-клубы, школы эсперанто, общества оккультистов и т. д. Ответвлением международного масонства стало, например, учрежденное в 1908 году на основе мелких кружков спиритуалистов Российское теософическое общество во главе с А. Каменской и А. Философовой, тесно связанное со смешанным орденом «Право человека», насчитывавшем накануне второй мировой войны 405 символических и около 120 лож высших степеней. К этому или другим орденам принадлежали такие известные деятели теософии, как Е. П. Блаватская, А. Безант. Ч. В. Лидбитер, Дж. Кришнамурти и другие «братья» и «сестры», приверженные оккультизму. К числу масонских относился также созданный в 1911 году в Индии «Орден Звезды на Востоке», который действовал в нашей стране под вывеской Российского теософического общества. Последнее имело отделения в Петрограде, Москве, Киеве, Калуге, Ростове-на-Дону, Ялте, издавало «Вестник теософии» и другие журналы. В большом количестве общество выпускало литературу ― в числе ее небезынтересно назвать книги «Философия Веданты» М. Мюллера, «Великие посвященные» Э. Шюре, «Тайная доктрина» Е. Блаватской, «Краткий очерк теософии» Ч. Лидбитера, «Грядущий век и Мировой Учитель» А. Безант, «Теософия» Р. Штейнера и евангелие восточного мистицизма ― «Бгахавад-гита». Была издана и брошюра карманного формата «Братство и любовь как основа грядущего века» теософки В. Пушкиной (место и год издания не обозначены, но, судя по тексту, брошюра вышла вскоре после Февральской революции). Она-то и предназначалась для «черни».

Учитывая усталость народа от войны, автор начинала с того, что Европа отмечена печатью Каина, грехи ее стали слишком тяжкими, она дошла до геркулесовых столпов эгоизма ― всюду жестокости, распри и зло. Панацеей от нахлынувших на Европу несчастий является лишь одно средство ― идея солидарности и братства ― «в передовых странах она зрела в течение XVIII века в умах идеалистов в масонских ложах». Что же заключала в себе эта внешне привлекательная масонская идея?

Надо, призывала В. Пушкина, объединяться ― нации, партии, религии, профсоюзы, экономические, {88} спортивные и любые другие общества должны стремиться к единству, жить единой жизнью.

Особенно важно создать мировую религию, «которая, не нарушая цельности, святости, неприкосновенности отдельных религии со всем тем, что в них есть прекрасного и священного для каждой души, выявила бы единую Истину, общую всем им, так чтобы ясно было, что нет ни эллина, ни иудея, и что все люди одинаково любимые и равные сыны Божьи».

Итак, ставилась задача духовного единства на основе некоей новой универсальной религии, под которой подразумевалась, конечно, претендующая на эту роль теософия. Такое единство вроде и легко достижимо ― ведь все люди почитаются равными перед богом. Но, продолжала далее автор, так только кажется, а в действительности люди неодинаковы ― есть гении и идиоты, богатые и бедные, сильные и слабые, умные и бездарные. Как их объединить и чем уравнять? Оказывается, с помощью любви. Пусть, мол, счастливый, знающий, образованный человек идет к несчастному, незнающему и бедному и станет «не только его братом, это уже слишком мало, а слугой». Как же богатый должен служить бедному брату? Ему следует учить, наставлять и любить бедняка. А бедняк что в ответ? А он должен принять «слугу»-богатея с любовью и открытым сердцем. Вот все как просто! Поскольку «любовь» нищего к миллионеру, особенно после февраля 1917-го, могла обернуться не жаркими объятиями, а революционным насилием, автор в духе масонского «идеализма» предостерегала: «Нужно выйти из круга вражды и захвата. То, что вырвано силой, впрок не идет и счастья не приносит». Богатый, стало быть, должен был остаться богатым, а бедный ― бедным. Мораль алчного собственника просматривалась и в следующих словах: «Теперь перед нами стоит задача: за капиталом и за трудом, за богатством и за бедностью разглядеть единую живую душу, одинаково трепетную, радостную и болящую и тоскующую по Правде Божьей на земле».

Все это словоблудие преследовало цель внушить людям идею классового мира, вечности и незыблемости эксплуататорского строя ― всего того, что уже находилось на грани падения в тогдашней России. И пропаганду такую вели не отдельные экзальтированные личности, а тысячи масонских субподрядчиков. В «Церковных {89} ведомостях», которые писали «о новых сетях врага Божия в виде оккультизма», говорилось, что «этой мерзостью занимается у нас в России до 86 ООО человек» [63, 252].

Зная декларацию масонов, ознакомившись с их проповедью перед профанами, поинтересуемся теперь тем, как они «постигали свет» втайне от тех, кого призывали так горячо и по-братски любить. В ложах, например, изучалась книга Папюса «Генезис и развитие масонских символов», предназначенная для «братьев» третьей степени. Приступая к разговору, автор заявляет о том, что существует масонская наука, знание которой помогает применить на практике еврейскую кабалу, понять «дивные социальные устройства, находящиеся в распоряжении Е. У.» (т. е. еврейского учения). Говоря об одном из таких устройств ― ложе, он призывает: «Если ложа, к которой вы принадлежите, дала вам удовлетворение, делайте в ней свою карьеру» (курсив наш.― В. Б.). Сделать ее поможет не только ложа, но и любые «братья»: «Участвуя в общем деле франкмасонства, вы имеете право на помощь во всем мире. Везде, где бы вы ни были, каковы бы ни были мнения народа, среди которого вы пребываете, каков бы ни был его язык, сделайте знак, и наши братья прибегут к вам... Орден обеспечивает вам везде проход и оказывает вам свое покровительство» [47, 77―78].

Так Папюс приоткрыл завесу над истинной, карьеристской сущностью масонства. Переходя ко второму учебнику тайной «науки», обратим внимание на одну деталь. Русский переводчик книги Папюса, означенный как В. В. В. и скрывший свое имя, во вступлении счел «приятным долгом поблагодарить от всей души Г. О. М. за просвещенные указания и корректуру». Поскольку книга предназначалась для мастеров, можно не сомневаться, что и переводчик был посвящен не менее чем в третью степень. Его трогательная благодарность некоему Г. О. М. за «просвещенные указания» приводит нас к логическому выводу: Г. О. М. на иерархической масонской лестнице занимал место гораздо более высокое, чем переводчик. Кто он?

Он, оказывается, тоже поучал «братьев». Вот его учeбннк: «Курс энциклопедии оккультизма, читанный . О. М. в 1911―1912 академическом году в городе С.-Петербурге. Выпуск I. Составила ученица • • № 40 {90} F. F. С. R. Шанхай, 1937». В приложении к книге помещена статья некоего Б. М. Прямина-Морозова о символических степенях масонства, опубликованная ранее в журнале «Изида». Отметим, и это нам в дальнейшем пригодится, что Г. О. М. курс оккультизма читал, но в Шанхае в 1937 году, вероятно, отсутствовал ― иначе зачем его собственный курс составляла бы какая-то ученица? А если она не расшифровала его инициалы, то он, быть может, остался в России и не смог добраться до Шанхая? Оставим пока эти вопросы открытыми и заглянем в редчайшую и интереснейшую книгу.

Составительница прямо указывает в предисловии, что она собрала здесь «все элементарные указания относительно развития в себе интуиции и реализационной власти» и что эти указания ― тайна для посвященных. Далее идет текст самого Г. О. М. и тут уже выясняется, что «интуиция» означает сознательность, ум, волю, самообладание, бесстрашие ― целый комплекс понятий, а «реализационная власть» ― волю и стремление к власти над непосвященными, способы достижения и реализации власти. Обучение этим двум качествам ведется на основе кабалистического толкования еврейских букв и чисел, чем мы пренебрежем. Обратим внимание лишь на то, в каком духе воспитываются «дети вдовы» и как они представляют путь к достижению власти.

Все в мире, утверждает Г. О. М., состоит из противоположностей, или «бинеров»: жизнь и смерть, добро и зло, свет и тень, дух и материя и т. д. Верно, конечно, но к чему это? А к тому, что посвященный должен уметь стирать эти противоположности и использовать их в своих интересах. Например: «Человек, владеющий арканом (тайной) авторитета, должен не только учитывать добро и зло в своих поступках, но и уметь использовать как хорошие, так и дурные внешние влияния. Он в равной мере использует гнев и чувство благодарности, как стимулы активности, умиление и разочарование, как успокоительные средства, и т. п.» [33, 34]. Ранее мы выяснили, что у масонов нет особой разницы между богом и дьяволом, хотя перед профанами они и рассуждают о «правде божьей» на земле. Теперь становится ясно другое: столь же относительны границы между добром и злом и потому для посвященных хорошо и правильно то, что в определенной ситуации выгодно для «вольных каменщиков». Оклеветал кого-нибудь {91} ― пожалуйста, используй гнев, подкупил взяткой ― пользуйся чувством благодарности. Зло для оклеветанного оборачивается добром для клеветника.

Путь к достижению власти представлялся Г. О. М. не в виде каких-либо парламентских выборов или вооруженного насилия, хотя и они, вероятно, не сбрасывались со счета. Главное, по его мнению,― подготовка и воспитание людей, которые умели бы и могли получить власть. С этой точки зрения общество делилось опять-таки на две противоположности: сознательно-волевых людей ― масонов и импульсивных ― профанов. «Импульсивный человек должен быть воспитан так, чтобы он мог быть удобным орудием воли сознательного человека. В нем одни рефлексы надо усилить, а другие ― подавить» [33, 57]. Для этого годятся гашиш, опий, морфий ― наркотики, а также алкоголь ― в книге дано подробное описание действия алкоголя; отмечалось также, что «роль возбудителя интеллектуально импульсивного человека будет играть надлежаще подобранная музыка» [33, 70―78]. Полезными считались разврат, суеверия, условности, предрассудки, религиозность. Если посвященные достигают власти над равными им по всестороннему развитию людьми, «то это почти всегда имеет место лишь в силу им присущих суеверий, предрассудков или условностей». Думается, нет необходимости особо разъяснять то, что «вольные каменщики» ставили задачу растления, разложения народных масс, превращения их в бездумное и покорное стадо.

Совсем иным предполагался сознательно-волевой человек, постигший масонское эзотерическое учение. Он обязан избегать рефлекторных ответов на вопросы, споров, упражняться в познании невидимого в видимом, не чуждаться мира искусства, избавиться от чувства патриотизма и, разумеется, от всего, что присуще импульсивному человеку. Надо также устранять в себе физическую трусость, нерешительность, сожаление о содеянном, быть здоровым, бороться с суевериями, предрассудками и условностями [33, 131]. Посвященные, говорилось также, сильны тем, что могут утилизировать для своих целей чужую непосвященность, эксплуатировать чужие страсти, «питаться» низшими людьми, которые «будут доступны вашему вампиризму». Как видим, для изложения дьявольского учения использовался соответствующий «сатанинский» язык. {92}

Не менее откровенно излагалась и масонская тактика. «Мастерская степень,― поучал Г. О. М.,― обращает наше внимание на искусство задумывать лишь такие операции, в которых характер нашей активности и силы строго соответствуют характеру чужой слабости и косности. Если мы сильны интеллектуально и снабжены запасом знаний, мы поведем невежд куда нам захочется удачным применением наших Преимуществ; но мы, конечно, воздержимся от вызова их на сеанс французской борьбы в цирке, ибо мускульно они могут оказаться сильнее нас; если мы хорошо владеем техникой какой-нибудь комбинации, мы вступим в борьбу именно на почве этой комбинации и уклонимся от борьбы на других позициях» [33, 354]. Высказывалась уверенность, что такая борьба будет успешной в том случае, если общественный организм будет «заражен соответствующею болезнью», которая «охватит возможно наибольшее число органов пациента», причем «умышленно заражаемые элементы должны по возможности принадлежать к числу тех, которые своим строением или физиологическими отправлениями недурно характеризуют весь организм или один из найсущественнейших его органов, функционально связанных с интересующими нас феноменами» [33, 356].

Сопоставим теперь эту тайную науку с уже знакомыми декларациями и заявлениями. Открыто масоны раздавали посулы об «усовершенствовании человеческой души» и «распространении просвещения в России», а тайно обучались дьявольскому искусству разлагать общество и растлевать народ, держать его во мраке суеверий и невежества; на словах они выглядели богобоязненными святошами, а на деле были фарисеями, распространявшими махровый обскурантизм. У демагогов и лицемеров, какими они являлись в действительности, всегда смыкаются все противоположности.

Присмотримся внимательно к некоторым из этих господ. Их признания и дела помогут понять как принципы строительства недолговечного «храма» российского масонства, так и приемы работы «строителей».

В своих воспоминаниях бывший масон Л. К. Чермак рассказывает, что зимой 1914―1915 годов в Петрограде к нему домой зашел В. Г. Харитонов и спросил, не хочет ли он тряхнуть стариной и войти в некое тайное общество. Оно, мол, не ведет борьбы с {93} правительством за освобождение народа, является надпартийным― состоит из членов различных партий. Чермак согласился, и через некоторое время его посетил член Государственной думы Н. К. Волков. Он повел его к себе на квартиру. Там от него потребовали ответа на четыре вопроса: об отношении к космополитизму, к государству, к семье и к религии. После чего завязали глаза и повели в ложу.

Там после непродолжительной беседы Чермак присягнул любить своих «братьев», повиноваться масонским властям, хранить втайне как свое участие в рядах масонов, так и все то, что увидит и услышит. Затем он услышал вопрос: «Братья, что нужно новому брату?» Несколько голосов ответили: «Свету! Дайте же ему свет!» «Повязка была снята, и я увидел среди десятка лиц несколько близких приятелей. Говоривший присягу оказалася членом Думы Вас. Александр. Степановым. Он был главой ложи» [12, 3]. Кстати, этот кадет и монархист впоследствии оказался ярым антисоветчиком.

В ложе числилось 16 человек, в основном кадеты, эсеры и меньшевики: Н. А. Бородин, А. А. Леонтьев, А. Н. Букейханов, С. П. Швецов, И. И. Майков, Чер-макдо, А. С. Сигов, Н. С. Чхеидзе и другие. «Братья» собирались часто и засиживались подолгу. «На первом плане были вопросы «высокой» политики. Я помню, мы обсуждали вопросы о границах будущей Польши... Мы обсуждали проблему Константинополя и Дарданелл и пр., и когда я попытался обратиться к нашему внутреннему положению, к настроению трудового народа, к тому, что ожидает нас после окончания войны, особенно если оно не будет благоприятным для России, то меня просто замалчивали. Нам неоднократно внушали, что мы организация надпартийная, что мы должны направлять через наших братьев, членов Думы, ход нашей жизни и т. п.» [12, 5]. В высших масонских властях, добавляет Чермак, преобладали кадеты.

Теперь ясно, что слова об «облегчении бедствий России», приведенные в «Идеологии франкмасонства», были пустой болтовней. Думские политиканы и слышать не хотели о нуждах трудового народа.

О многом свидетельствует деятельность еще одного «брата».

В 1928 году в Ленинграде вышел 12-й том «Еврейской старины», издававшейся Еврейским {94} историко-этнографическим обществом. Том открывался некрологом, посвященным председателю этого общества Л. Я. Штернбергу, а оканчивался его посмертно публикуемой статьей памяти А. И. Браудо. Кто же такой Браудо и что писал о нём Штернберг?

Когда в 1902 году Штернберг вернулся из ссылки, он стал заводить знакомства «в радикальных литературных кругах» Петербурга. Узнав о том, что он собирается поработать в книгохранилищах, ему рекомендовали «полезного» человека, располагающего русской и иностранной нецензурной литературой,― хранителя отдела «Россика» Публичной библиотеки Александра Исаевича Браудо. Штернберг далее рассказывает: «С этим «хорошим семитом» вскоре мне пришлось встретиться, и не только встретиться, но встречаться даже очень часто. В самых различных кругах, на редакционных вечерах «Русского богатства», на политических собраниях, на которых обсуждались жгучие вопросы дня или предстоящие выступления, наконец, на многочисленных собраниях еврейских общественных деятелей ― я везде неизменно встречал Александра Исаевича...» [20, 393―394]. Браудо привлек внимание Штернберга своей молчаливостью. «Посидит несколько минут, с усталым видом оглянется кругом, потом поднимется, высмотрит нужного человека, отзовет его в сторону, пошепчется некоторое время и незаметно исчезает... Производило впечатление, что собрания для него лишь место интимных свиданий». И так всегда и всюду.

Для библиотечного работника не совсем обычно ходить по собраниям только лишь для того, чтобы пошептаться в кулуарах. Еще необычнее то, что Браудо, по свидетельству Штернберга, ни к какой партии не принадлежал, речей не произносил, в газеты не писал, в тюрьме не сидел, но тем не менее его работа «была известна в тесных маленьких руководящих кругах Петербурга и Москвы» [20, 394]. Что это за круги, Штернберг знал, но не сказал, хотя сделал одно чрезвычайно любопытное признание: после революции 1905 года возникла необходимость создать некую «широкую и в то же время ультраконспиративную Организацию общественных сил» [20,396], которая, по его словам, сыграла «огромную роль в предреволюционные годы, вплоть до 1917 года. Тихий, молчаливый А. И. отдается этому {95} делу со всей своей неутомимостью и энергией, хотя для массы участников он пребывает за кулисами».

Ультраконспиративная организация не была названа, и потому автору этих строк пришлось продолжить поиск сведений о молчаливом Александре Исаевиче. Поиск в русской и русско-еврейской дореволюционной печати не принес результатов. И не мудрено ― скромных библиотекарей пресса не балует вниманием. Интересной, однако, оказалась статья сионистского деятеля, председателя довоенного польского филиала Лиги защиты прав человека и гражданина, масона С. Познера, опубликованная в 4-м томе «Энциклопедии юдаика», вышедшем в 1929 году в Берлине. Браудо здесь выглядит не столь темно, как в воспоминаниях Штернберга. С. Познер сообщил, что Браудо был русско-еврейским историком и политиком, членом историко-этнографической комиссии «Общества распространения просвещения среди евреев в России» и членом редколлегии журнала «Восход», редактировал издававшиеся в Берлине, Лондоне и Париже антирусские газеты «Руссише корреспонденц» и «Даркест Раша», являлся одним из основателей и руководителей служившего борьбе с антисемитизмом издательства «Разум», после начала первой мировой войны организовал «Политическое объединение петроградских евреев» и т. д. Словом, был видным сионистским деятелем. Но, к сожалению, Познер также ничего не сказал о «маленьких руководящих кругах» и об участии Браудо в создании какой-то ультраконспнративной организации.

Еще одна весточка об Александре Исаевиче нашлась в журнале «Былое» за 1918 год. Здесь было опубликовано письмо в редакцию Д. И. Заславского, В. А. Канторовича, И. В. Яшунского и Л. Л. Липшица, в котором говорилось, что начинается «собирание материалов и составление коллективного труда по истории участия евреев в русской революции 1917/18 гг.» Материалы предлагалось направлять Еврейскому историко-этногра-фнческому обществу в Петрограде, а наблюдение за сбором и хранением их поручалось особой коллегии, в состав которой вошли сионистские деятели Брамсон, Гинзбург, Дубнов, Ефройкин, уже знакомый нам Штернберг, а также Браудо. Письмо в редакцию четко не определило истинную цель такого мероприятия. Позже, уже в эмиграции, ее раскрыл сионистский историк {96} С. М. Дубнов: «Мы еще были так уверены в эфемерности большевизма, что готовили ему заранее некролог. Нашелся в Киеве богатый еврей, который ассигновал деньги на издание сборника «Евреи в русской революции», где было бы документально изложено все относящееся к участию евреев в Февральской и Октябрьской революциях, причем имелась в виду апологетическая цель: показать, что евреи были больше жертвами большевистского переворота, чем двигателями его» [19, 253]. Дубнов назвал всех участников подготовки «некролога» большевикам, за исключением... Браудо. Разумеется, не по забывчивости, а сознательно ― когда Дубнов писал эти строки, имя Браудо еще окружала тайна.

И вот оказывается, что памяти этого тишайшего человека посвящена целая книга, выпущенная «Кружком русско-еврейской интеллигенции в Париже» в 1937 году. Книга называется: «Александр Исаевич Браудо. 1864―1924». В ней помещены воспоминания и речи участников памятного вечера, посвященного Браудо, который состоялся в Париже в 1935 году. В числе авторов книги ― виднейшие сионисты, кадеты и другие белоэмигранты: П. Н. Милюков, И. В. Гессен, В. А. Бурцев, Е. Д. Кускова, С. В. Познер, С. М. Дубнов, Г. Б. Слиозберг, Ю. Д. Бруцкус, М. А. Кроль, Р. М. Бланк. Честь, неслыханная для неприметного библиотекаря! Быть может, эта книга прояснит загадку Браудо?

Авторы воспоминаний ярко живописуют Александра Исаевича. Он, например, отличался приятной наружностью: худощав, ростом невелик, большой лоб и голубые глаза... Он производил чарующее впечатление, умел неотразимо влиять на людей. Он ― неутомимый борец и сеятель добра, верный друг униженных и оскорбленных. Короче говоря, личность настолько обаятельная, что всех «покоряла и создавала вокруг себя совершенно своеобразные отношения». Но не эти качества послужили причиной издания книги.

П. Н. Милюков вспоминал, что он и Браудо «сообща делали русское политическое дело» при полном согласии и безусловном доверии. По его просьбе Браудо однажды раздобыл для газеты «Речь» секретные правительственные документы, которые принес в кожаном портфеле. «В этот портфель,― отметила далее Е. Д. Кускова,― каким-то чудесным образом попадали и последние нелегальные журналы, и листки, и записи {97} важнейших событий дня», поскольку Александр Исаевич «был в курсе всех деталей правительственной политики и общественных настроений» [5, 34]. По словам С. М. Дубнова, Браудо «много делал и мало говорил». В числе его дел было участие в совещаниях сионистов ― депутатов Государственной думы, где решающее слово нередко оставалось за тихим библиотекарем. Г. Б. Слиозберг свидетельствовал, что Браудо знал все о происходящем в правительственных учреждениях. Кроме того, «Александр Исаевич в течение десятилетий снабжал Европу и Америку самыми точными и важными сведениями о том, что происходило в России во всех областях жизни,― подтвердил факт шпионажа М. А. Кроль.― Информация эта ценилась за рубежом настолько высоко, что она сплошь и рядом оказывала огромное влияние на общественное мнение Западной Европы и Америки» [5, 71]. С. В. Познер отметил, что когда за рубежом спрашивали о «российском информаторе», имя Браудо не называлось, так как оно вообще не подлежало огласке. Кроме деятельности на общероссийской ниве, он принимал активное участие в работе ряда сионистских организаций, что, впрочем, всегда скрывал от П. Н. Милюкова.

Чем же объясняли участники парижского «кружка» необычную осведомленность и влиятельность библиотекаря? В книге на этот вопрос был дай до смешного неубедительный ответ: «исключительно особым обаянием его личности».

То, чего не договорил Л. Я. Штернберг и о чем умолчали парижские белоэмигранты, счел возможным сказать лишь в 1960 году бывший член Еврейского политического бюро и впоследствии председатель Союза русских евреев в США Я. Г. Фрумкин. «А. И. Браудо был видным масоном, одним из немногих евреев в русском политическом масонстве,― признал он в «Книге о русском еврействе».― Его принадлежностью к масонству в значительной степени объясняются его связи и возможности. Как известно, русское политическое масонство сыграло большую роль при определении Временного правительства первого и последующих составов» [28, 83]. Теперь понятно, что «маленькие руководящие круги» и ультраконспиративная организация представляли собой российское масонство.

Признания о деятельности Браудо позволяют {98} сделать ряд выводов, проливающих свет на «вольных каменщиков» дооктябрьской России. Связи, влияние и возможности Браудо, как и высокоуважительное отношение к нему со стороны видных сионистских и кадетских деятелей, свидетельствуют о высоком положении библиотекаря в масонской иерархии. Именно поэтому он оставался в тени, действовал закулисно, пребывая на малоприметном посту в Императорской публичной библиотеке. Такие укромные места масоны всегда используют для конспирации. В довоенной Польше, например, член ложи-матери «Коперник», Рыцарь кадош Генрик Колодзейский также работал хранителем библиотеки сейма и сената. Как пишет польский исследователь Л. Ханн, его тихий кабинет был местом частых конфиденциальных встреч и доверительных совещаний. «Когда после майского переворота в Варшаву прибыл масон Казимеж Бартель для обсуждения вопроса о возможном занятии поста премьера, он прямо с вокзала отправился на консультацию к Колодзейскому и лишь оттуда поспешил в президентский дворец» [74, 217]. В Италии подобную роль выполнял Л. Джелли.

О принадлежности Браудо к масонству и его роли в нем могли знать только посвященные. Поэтому не подлежит сомнению, что его «братьями» были и Л. Я. Штернберг, и Я. Г. Фрумкин, и члены парижского «кружка» (вероятно, ложи), а также все те, кто славословил его на памятном вечере. Впрочем, принадлежность к ордену таких участников вечера, как Гессен, Кускова, Слиозберг и Познер, подтверждается и другими источниками.

Разгаданная тайна Браудо выявляет и другое ― тесные отношения сионистской верхушки с масонскими и кадетскими кругами, контроль сионистов над масонами, широкие возможности «братьев» в деле шпионажа, их неформальные связи, играющие решающую роль в закулисной политике. Наконец, все эти факты еще раз опровергают лицемерные заявления о «совершенствовании человеческой души», каковые мы находим в декларации «Идеология франкмасонства». Оно было не религиозно-этическим или «философским», а политическим объединением, не революционной, а контрреволюционной силой. «Реальная цель этого масонства была политической» [99, 31],― заявил в 1923 году английский масонский автор Дж. Уорд после беседы со своим {99} «братом» ― находящимся в эмиграции русским профессором.

Пожалуй, столь же малоизвестным остается и украинский Рыцарь розового креста, адвокат С. К. Марко-тун. Принятый в московскую ложу «Кубический камень» в 1910 году, он через год получает степень мастера. Усиленные оккультные бдения не прошли даром ― в 1912 году, то есть в двадцатидвухлетнем возрасте, он страдает сильным нервным расстройством. В 1914 году ходатайствует о выдаче документов «для общеобразовательной поездки» на Ближний Восток ― не иначе, чтобы пройти по следам Хирама. Можно предположить, что из него готовили тайного лидера, как и Браудо, поскольку молодой адвокат к 1917 году достигает 18-й степени посвящения и после Февральской революции становится великим мастером Великой ложи Украины «Соединенные славяне». Не занимая высоких гражданских должностей, Маркотун участвует в выработке «высокой» политики украинских буржуазных националистов ― становится личным секретарем гетмана Скоропадского, возглавляет железнодорожную милицию, ведет переговоры с прибывшим в Киев французским масоном Ж. Пелисье, тайно выезжает в Стокгольм для переговоров с представителями Антанты, посещает командование интервенционистских войск в Мурманске. В национальном вопросе он ратует за федерацию Украины с буржуазной Россией, что, однако, не мешает ему сотрудничать с «самостийниками» и подыгрывать Петлюре. Фактически этого «рыцаря» не интересует ни единая и неделимая Россия, ни «самостийная» Украина ― во имя борьбы с Советской властью и ради восстановления буржуазного режима он готов развалить ту и другую. Очутившись в 1919 году в Париже, он вместе с «братом» Н. Шумицким посещает «международный масонский парламент» ― ложу «Братство народов». Там выступает с отчетом о националистическом и антибольшевистском движении на Украине. Оставаясь на позициях федерализма, он не отказывается и от поддержки националистов, о чем и докладывает французам. «Всегда готов служить интересам Великого Востока Франции» [797 19―31],―такими верноподданническими словами оканчиваются письма предателя своим парижским хозяевам.

Характерно, что пресловутая «любовь к братьям» и {100} даже уставное требование солидарности отступают на задний план перед эгоистическими интересами тех или иных группировок буржуазии и личными амбициями. После того как пост великого мастера Великой ложи Украины переходит от сторонника сближения с Францией Маркотуна к прислужнику кайзеровской Германии «брату» Петлюре, первый обвиняет второго в узурпаторстве и строчит французским масонам доносы о петлюровском антисемитизме и его связях с католиками, что в то время в Великом Востоке Франции считалось верхом неприличия. Далее Маркотун вместе с Б. Цитовичем подписывает документ о «большевистской опасности в Восточной Европе», но тут между ними возникает скандал ― Цитович уводит жену у своего «досточтимого». Не лучше складываются отношения между Петлюрой и польскими масонами. В 1920 году атаман заключает соглашение с буржуазной Польшей, по которому уступает пилсудчикам часть Украины. Когда Красная Армия разгромила петлюровцев и атаман оказался в Польше, министр иностранных дел Польши масон С. Патек заявил, что в Польше никто с Петлюрой как с политическим деятелем не разговаривает ― там смотрят на него, как на атамана бандитов, которого можно использовать в борьбе с большевиками.

В довершение рассказа о Маркотуне отметим одну характерную деталь. После того, как рассеялись иллюзии, он вплотную занялся «поиском света» ― издал в Париже на французском языке оккультную книгу «Тайная наука посвященных в практической жизни», весьма схожую с той, которую, сочинил пока неизвестный нам Г. О. М.

Масоны сумели создать Временное правительство* в России, собрать в контрреволюционный кулак руководство буржуазных партий, но остановить ход истории не смогли ― возводимый объединенными силами российской реакции «храм» тоталитарной диктатуры крупного капитала рухнул под ударами восставшего народа. И адепты «царственного искусства» в силу неумолимых законов классовой борьбы встали на путь провокаций, интриг, клеветы против молодого Советского государства. «Мы находим масонов в чудовищном клубке {101} антибольшевистских заговоров до Октября 1917 года,― пишет Н. Н. Яковлев,― они ― активнейшие участники антисоветских организаций после Великой Октябрьской социалистической революции» [69, 233].

Смытые революционной волной за рубеж, обанкротившиеся «строители храма» ищут покровительства у своих западноевропейских «братьев» и при их содействии создают там систему русских лож. Центром таких усилий становится Франция. Здесь сперва создается инициативная группа в виде «Предварительного комитета по разработке плана учреждения русских лож в Париже», а затем в 1921 году учреждается капитул «Аст-рея» (в качестве преемника некогда существовавшей Великой ложи «Астрея»). По сообщению чикагского «Масонского ежегодника», в 1924 году здесь был создан «совет рыцарей, кадош», проведена подготовка к образованию «верховного совета России», для чего несколько «братьев» возведены в 33-ю степень [86, 106―107]. В Париже действуют ложи «Северная звезда», «Свободная Россия», «Северное сияние», «Гермес», «Прометей», «Юпитер», в Берлине―«Великий свет на севере», в Брюсселе ― «Любовь», в Белграде ― «Побратим» и «Максим Ковалевский», а также ложи в Швейцарии, Англии, Финляндии, Египте, Китае и других странах. В руководстве этих контрреволюционных гнезд подвизаются такие отъявленные враги Советского государства, как бывший министр Временного правительства Н. Д. Авксентьев, бывшие министры созданного английскими интервентами марионеточного северо-западного правительства С. Г. Лианозов, Е. И. Кедрин, М. С. Маргулиес, Г. Б. Слиозберг и С. Я. Зильберштейи, а также Н. В. Чайковский, В. Д. Кузьмин-Караваев, С. К. Мар-котун, П. А. Половцев и т. п.

От ложи «Золотое руно», просуществовавшей непродолжительное время, отпочковалась ложа «Юпитер», которую первоначально возглавлял С. Г. Лианозов. «В 1929 году члены ложи «Юпитер»,― пишет советский исследователь В. А. Пигалев,― значительную часть времени посвятили разработке планов по внедрению масонства в нашу страну. Согласно их планам, тайные ложи в социалистической республике должны были явиться той силой, с помощью которой предполагалось свергнуть существующий строй» [49, 11]. О настроениях в их среде рассказал бывший масон Л. Д. Любимов. {102}

Свою беседу с «братом» 32-го градуса Л. Д. Кандауровым, возглавившим в 1929 году «Юпитер», он передает так: «Кандауров умер в середине тридцатых годов. В антибольшевистской акции он играл немалую роль. Несомненно, что он был одарен изворотливым, острым и достаточно циничным умом. Как-то в своем кабинете, увешанном масонскими лентами всех градусов, он поведал мне кое-что о своих взглядах.

― Понимаете ли вы,― спросил он меня,― такую истину: если бы в каждом уездном городе старой России работала масонская ложа, революцию удалось бы предотвратить.

– Почему вы думаете?

– А потому,― отвечал Кандауров,― что во всякой уездной ложе помещики, офицеры, купцы, земские врачи, учителя, то есть дворяне, капиталисты, интеллигенты, одним словом, правые и левые в тогдашнем толковании относились бы друг к другу терпимо, находили бы общий язык, значит, могли бы образовать общий сплоченный фонт. Против кого? «Против народа!» ― скажут большевики.― Кандауров хлопнул себя по тучному колену и захохотал.― Ну и пусть говорят, а мы скажем: против революции, то есть бунтарства, против пугачевщины, против всего, что обрушилось на нас. Вот здесь, в наших ложах, я насаждаю это самое единство, общий язык ― в этом наша сила. С большевизмом надо бороться не криком, не огульной критикой, а сплоченностью, сознанием общих интересов... Для этого хороши и храм Соломонов, и стальной свод, и ленты с черепами на изнанке... Вы видели, как добросовестно какой-нибудь бородатый дядя, адвокат, а то и профессор, стучит в ложе бутафорским молотком? А наши достижения уже сейчас не малы. Масонство стало цементом, связывающим воедино эмигрантские силы. А кроме того, русских высокоградусных масонов знают где следует ― там, где творится мировая политика. Это может очень пригодиться, так как рано или поздно судьбы человечества будут вновь решаться в громе орудий...» [38, 240―241].

Ложа «Юпитер» не прекратила свою деятельность и после второй мировой войны. Она пополнилась новыми членами из числа всевозможных отщепенцев. На их заседаниях обсуждались такие вопросы, как возможность насаждения в аппарате ООН масонской агентуры, {103} создание мирового правительства, необходимость «завязать братские отношения с соотечественниками, оставшимися в России» [49, 11].

Таких свидетельств осталось немного, да и они пока не все нам известны. Вот почему представляют интерес любые сведения о тайной деятельности «вольных каменщиков», как, например, факты об антисоветских усилиях вышеупомянутого Н. В. Чайковского.

В книге «Агония белой эмиграции» Л. К. Шкаренков пишет, что в эмиграции Чайковский вел активную контрреволюционную работу и... увлекался мистикой. Такие увлечения «вольных каменщиков», как известно, всегда сочетаются с тайной деятельностью. И действительно, в 1920 году он возглавил созданную в Париже тайную конспиративную организацию «Центр действия». «По уставу «Центра действия»,― отмечает автор,― он формировался на основе сугубо индивидуального отбора, в тайне от других эмигрантских организаций» [66, 54]. «Центр» ставил задачу проникновения в СССР, а для этого имел свои отделения в Варшаве, Гельсингфорсе, Константинополе, Ревеле и специальную «линию связи», сотрудничал с французской и польской разведками. В апреле один из руководителей «Центра», бывший член ЦК кадетской партии Н. П. Вакар перешел польско-советскую границу и пробрался в Киев, где встретился со своими, старыми знакомыми и с их помощью сформировал две нелегальные группы. «Летом 1923 года парижский «Центр действия» распался, и тогда же органами ВЧК была раскрыта и ликвидирована киевская нелегальная организация этого контрреволюционного центра» [66, 55]. Если учесть то обстоятельство, что и сам Н. В. Чайковский, в то время один из руководителей капитула «Астрея», и такие главари «Центра», как бывший член ЦК партии кадетов И. П. Демидов и бывший посол в США Б. А Бахметьев, были «вольными каменщиками», то не придется сомневаться в масонском характере этой глубоко законспирированной антисоветской организации.

В белой эмиграции масонство было распространено весьма широко. При «уловлении» новичков не посвящали в истинные цели ордена, а зачастую брали на совсем простую наживку ― обещали материальное благополучие. Как пишет в своих воспоминаниях Б. А. Энгельгардт, «некоторые эмигранты пытались разрешить {104} бытовые жизненные вопросы не путем непосредственного труда, а вхождением в таинственную организацию, которая, без приложения труда, сможет обеспечить им блага жизни... Среди былых светских людей Петрограда проснулась тяга к масонству в надежде при помощи его наладить жизнь в довольстве, не задумываясь над тем, какие требования масонство предъявляет» [11, 249].

Предпринималась попытка связать масонским «цементом» и белорусские националистические силы, которые вели активную борьбу против Советской власти. В конце 1920 года в буржуазной Литве появилась построенная по масонскому образцу конспиративная организация «Белорусское братство» во главе с лидером марионеточного эмигрантского правительства «Белорусской народной Республики» В. Ластовским. По его свидетельству, «братство» ставило задачу подготовить почву «для взаимного доверия и взаимной поддержки между националистическими деятелями в эмиграции».

Как пишут белорусские историки И. Ковкель и Н. Сташкевич, ядро организации составляли белорусские эсеры, к ним примыкали активные деятели партии социалистов-федералистов А. Цвикевич, В. Захарко, К. Езовитов и другие. «Хитрые, пообтершиеся «по заграницам» белорусы,― вспоминал впоследствии И. Цвикевич,― начали пускать в ход кабалистический туман, воскресили масонство, чтобы привлечь в свой лагерь новых сторонников»... «Братство» имело разветвленную сеть своих ячеек (пятерок), которые были объединены под руководством исполнительного комитета... При приеме в организацию обычный масонский ритуал не соблюдался, давалась лишь клятва строго хранить тайну и быть верным «идеалам БНР». На счету «братства» ― пресмыкательство перед английскими империалистами и сионистами, подготовка вооруженного мятежа на территории БССР, засылка вооруженных банд в западные районы Советской Белоруссии» [29, 90―114].

Пока трудно определить дальнейший ход этой закулисной возни, но одно несомненно: враги Советского государства не могли не использовать в своей подрывной работе такой эффективный инструмент политических провокаций, как «царственное искусство». И они его использовали. Действовавшая в 20-е годы в СССР подпольная сионистская организация «Гашомер гацаир» строилась по масонскому образцу. В неё, как и в ложи, {105} «улавливали» членов после предварительного изучения в каких-либо легальных школьных или других молодежных кружках. В первой степени посвящения, называемой «патрулем», отсеивался «негодный элемент», посвященные в последующие степени имели свои тайные знаки, пароли, салюты. Форма одежды была «нормальная» и специальная, для тайного опознания. Входившие в организацию школьники, как и дети масонов, назывались «волчатами». «Волчата», «цофим» и «шомеры», то есть члены организации, принадлежащие к определенным степеням и разрядам, образовывали большие и малые «стан Сиона». Подпольная инструкция по ведению подрывной работы называлась «Семь укусов волчонка». В «стаях» и «логовах» изучали историю сионизма и произведения его лидеров, военное дело, топографию, способы конспирации, приемы контрабанды и т. д. «Гашомер гацаир» с подрывными целями засылал своих лазутчиков в молодежные организации [48, 32―92, 230―235]. Пример этой сионистской организации свидетельствует о возможности применения масонских приемов любыми антиобщественными, преступными элементами.

В середине 20-х годов в масонской прессе, хотя и весьма осторожно, ставился вопрос о судьбе дореволюционного российского масонства и возможности существования его в СССР. Все эти рассуждения сводились к злобным нападкам на «недемократичность» социалистического строя, неприемлющего столь «благородное» дело, как «царственное искусство». Разные домыслы и спекуляции имели место и позже, в том числе и сионистов, мимо внимания которых не проходит ни одно общественное явление. Из их числа коснулся этой темы известный антисоветчик Г. Я. Аронсон.

В вышедшей в Нью-Йорке книге «Россия накануне революции» он говорит, что «отказ некоторых видных масонов приподнять завесу над составом масонских лож мотивировался часто ссылкой на то, что кое-кто из масонов в советской России жив, и всякие разоблачения масонов могут им повредить». И тут приводит проникшее в западную печать сообщение, относящееся к 1928 году, а именно «к Георгию Оттоновичу Мёбесу, бывшему преподавателю французского языка в Пажеском корпусе, опубликовавшему в 1912 году на правах рукописи «Энциклопедию оккультизма». Далее Аронсон {106} отмечает, что в «Ленинградской правде» и «Красной газете» за 1928 год якобы публиковались материалы о закрытии чекистами ложи «Астрея» во главе с 70-летним «черным оккультистом» Г. О. Мёбесом. Аронсону эти сообщения не удалось-де проконтролировать, а потому «нет оснований делать заключение о том, что преподаватель французского языка Мёбес действительно принадлежал к русскому масонству» [4, 135].

Вот, оказывается, кто есть кто: Г. О. М.― это Георгий Оттонович Мёбес (его орденское имя ― Буттатар). А потому не будем столь наигранно оплошными, как неохочий на разоблачения масонов Аронсон, и проследим судьбу «черного оккультиста», с книгой которого уже успели познакомиться по первоисточникам.

В январе 1928 года «Ленинградская правда» сообщила о том, что в Ленинграде раскрыты «вполне серьезные масонские ложи с несколькими десятками членов, с магистрами и мастерами, с посвящением, клятвами, подписанными кровью, уставом, заграничной перепиской и даже членскими взносами» [35]. Возглавлял их некто Астромов-Кириченко-Ватсон ― выпускник иезуитского колледжа в Италии, гипнотизер, бывший кавалергард, в последнее время своей деятельности фининспектор одного из ленинградских районов. «Откуда-то он,― отмечала газета,― приискал для своего дела некоего Мёбеса, дворянина, автора оккультных книг и владельца крупнейшей в мире коллекции порнографических открыток». Несколькими месяцами позже «Красная газета» опубликовала подробности. Выяснилось, что Мёбес ― предшественник Астромова на посту гроссмейстера масонских лож. Под его, а затем Астромова началом работали ложи «Пылающий лев», «Дельфин», «Золотой колос», «Цветущая акация», «Кубический камень», орден мартинистов, имелось даже масонское кафе под названием «Веселый фарисей». Существовал и «Орден святого Грааля» * во главе с А. Г. Гошерон-Делафосом.

Эти ложи «являли собой чисто заговорщические антисоветские подпольные гнезда», которые, как подчеркивал автор публикации, поддерживали связь с фашистскими организациями Италии, американским {107} Ку-клукс-кланом и английским масонством. В числе посвященных были «старуха Нестерова, имевшая гипнотическое воздействие на женщин ― членов лож... Гредингер ― дворянин, лицеист, пролезший в члены партии, помощник прокурора ЛВО, утверждавший то, что он розенкрейцер, живет уже две тысячи лет, перевоплощаясь в разных людей, что он был жрецом в египетском храме и любовником Екатерины второй; Наумов, научный сотрудник Артиллерийского музея, клептоман, стихотворец,.. покойный директор императорских театров Теляковский, имевший мистическое имя «Сераух»; известная балерина Кякшт, видный кинорежиссер,.. барон Остен-Дризен,.. Клочков, преподаватель военно-морского училища, всяческие члены коллегии защитников, инженеры, учителя, брандмайоры, профессиональные гадалки, зубные врачи, юродивые, пропойцы, домохозяйки, ксендзы, вечные студенты, спекулянты, последователи Канта, вычищенные из партии, и прочие, не менее занятные личности. Как говорят на Украине, «компания невелычка, но гарна» [31].

Чем же занималась эта компания, руководимая Мёбесом и Астромовым-Кириченко-Ватсоном? Антисоветской агитацией, сколачиванием подполья, распространением ложных слухов, установлением связей с подрывными зарубежными центрами ― словом, контрреволюционной деятельностью. Членам «Ордена святого Грааля», согласно уставу, «вменялось вести антисоветскую агитацию на кораблях, на пристани, дома, у друзей, на улице, в консерватории, на высокой работе, на низкой, в пивной ― везде, всюду, всегда» [35]. Новый социалистический строй, который «братья» всячески хулили, назывался ими не иначе как «черный треугольник антихриста» ― выражение, заимствованное из изучаемых в ложах оккультных наук. Восточная мистика, теософия, телепатия, психометрия, спиритизм, «медиумическое лечение» ― всему этому уделялось много внимания. На основании «Соломоновых наук» Астромов заявлял, что он тоже живет две тысячи лет и в прошлых реинкарнациях (перевоплощениях) был бенедиктинским монахом и маркизом, а некто. Огнев-Лефевр в лучшие времена своей «многовековой» жизни пребывал в облике короля Франции и Наварры Людовика XVI. После мистических радений нередко происходила «гармонизация», означавшая «духовное и телесное общение братьев и {108} сестер». Так прослеживается преемственность, идущая от Калиостро и «мопсов».

Прослеживается также связь «вольных каменщиков» с розенкрейцерами прошлого, что видно на примере статьи о символических степенях масонства, которую изучали в ложах. Первоначально она была опубликована в русским масонском журнале "Изида", а затем издана в качестве приложения к шанхайскому изданию книги Г. О. Мёбеса. Статья представляет собой первоначальный курс обучения масонов и потому заслуживает краткого рассмотрения. Какие наставления находим мы в ней?

Прежде всего «братьям» внушали, что ранее розенкрейцерам «не были чужды желания увеличить свою власть и могущество во всех планах Вселенной», что они обладали «сознанием своего духовного превосходства» над непосвященными. Каждый читающий эти строки отчетливо понимал: он должен быть лучше своих предшественников. Далее говорилось о том, что масоны призваны «воздействовать на общество», а для этого они обязаны «научиться работать, повиноваться и - молчать». Затем излагались один из вариантов легенды об Адонираме, ритуал посвящения в символические степени, а также условные знаки и пароли ученика, подмастерья и мастера [33, 390―402].

Как уже упоминалось, в числе «Соломоновых наук» была и теософия, которой уделяли немало внимания. Важнейшими считались произведения Е. П. Блаватской, особенно ее книга «Тайная доктрина». Чтобы читатель лучше уяснил бредовую сущность этой, с позволения сказать, «доктрины», приведем из нее несколько выдержек:

«1. Лха, вращающий Четвертое, Слуга Лха Семи, -тех, которые вращаются, устремляя свои Колесницы вокруг Владыки своего, Единого Ока нашего Мира. Дыхание Его дало жизнь Семи. Оно дало жизнь Первому.

2. Сказала Земля: «Владыка Лика Блистающего, Дом твой пуст. Пошли Сынов твоих населить Колесо это. Ты послал Семь Сынов твоих Владыке Премудрости. Семь раз ближе к себе видит он тебя, семь раз больше ощущает он тебя. Ты запретил Слугам своим, малым Кольцам, улавливать Свет твой и Тепло, перехватывать великую Щедрость твою на пути прохождения ее. Пошли же ныне их Слуге твоей!» {109}

3. Сказал Владыка Лика Блистающего: «Я пошлю тебе Огонь, когда начнется работа твоя. Подыми голос твой до других Лока; обратись к Отцу твоему, Владыке Лотоса, проси Его Сынов. Народ твой будет управлять Отцами. Люди твои будут смертны. Люди Владыки Премудрости бессмертны, но не Сыны Сома. Прекрати твои сетования. Семь Покровов еще на тебе. Ты не готова. Люди твои не готовы...»

После всей этой ахинеи говорится, что «Колесо вращалось еще триста миллионов лет», затем оно «построило Рупа», потом «мягкие Камни затвердели, твердые Растения стали мягкими»... и так далее. Впрочем, достаточно. И так ясно, что под видом некоей древней и тайной мудрости «вольным каменщикам» преподносилась откровенная чепуха, и служила она для перестройки их сознания, для подчинения масонам высших степеней посвящения, которые, как истинные политиканы, не верили в оккультные бредни ни на грош. Теософия, кстати, и сегодня выполняет такую роль.

Сказанное позволяет сделать вывод о том, что в двадцатом столетии российское масонство прошло два этапа. Первый характерен воссозданием лож и объединением в них верхнего слоя буржуазии в тайную надпартийную организацию, поставившую задачу подавить революционное движение пролетариата и установить диктатуру капиталистов ради укрепления в стране буржуазно-демократического строя. Этот этап завершился в дни Великого Октября поражением контрреволюции и политическим крахом ее детища ― масонства. Второй, послереволюционный этап связан с антисоветской деятельностью белой эмиграции и ее безуспешными попытками вести подрывную работу на территории СССР. Здесь масонство целиком разделило судьбу этой эмиграции, начавшей свой путь пресмыкательством перед империалистическими работодателями и кончившей политической и моральной деградацией, крахом надежд на восстановление господства финансово-промышленных тузов.

Но с выпадением одного звена из «всемирной цепи братьев» антикоммунистический и антисоветский дух масонства не иссяк. «Строительство храма» всемирной масонской диктатуры продолжается. {110}