Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический центр религиоведение советской эпохи — самое гуманное религиоведение в мире

Вид материала

Реферат

Содержание Бог который есть Свобода это — С+овестью ВО+дительство, БО+гом ДА+нное. Совесть Алексеев В.П. А.Мень (Аминь) увидал в С.А.Токареве опасное для его иерархии сочетание язычества с нехристианским единобожием Евнух (от слов eune — брачное ложе и ekhein — иметь в своем ведении, хранении, отсюда греческое eunuchos — охраняющий ложе

Подобный материал:

• Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 695.39kb.
• Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 2394.81kb.
• Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 2571.39kb.
• Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 1924.88kb.
• -, 21.21kb.
• Семёнов Молодёжное «Евангелие», 3023.46kb.
• Программа аттестационного испытания по дисциплине Религиоведение для поступающих, 161.46kb.
• Основная образовательная программа высшего профессионального образования Направление, 657.91kb.
• М. Ю. Зеленков религиоведение в тестах учебное пособие, 3200.17kb.
• Прогнозно-аналитический центр оружие геноцида : самоубийство людей и его механизмы, 2860.5kb.

Заключение

«Чему учат прошедшие перед нами картины истории религии разных народов и эпох? Каково было её место в прошлом человечества, какова её роль в жизни людей сейчас?


Первый и самый очевидный вывод: история религии — это не просто история заблуждений человеческого ума. Если бы религия была лишь совокупностью ошибочных представлений о мире, роль её в истории человечества была бы очень скромной: ведь немало ложных взглядов преодолели люди на своём пути к прогрессу; эти ложные взгляды, конечно, мешали движению вперёд, но они рассыпались в прах с каждым шагом человека вперёд к познанию мира. А судьба религии была иной: она вся переполнена фантастическими, ложными понятиями, но эти ложные понятия почему-то оказываются поразительно стойкими и как бы непроницаемыми для знания, основанного на опыте. Взять хотя бы христианство: простой человеческий здравый смысл, не говоря уже о научном исследовании, без труда показывает, что содержание ветхозаветных, новозаветных и других христианских книг переполнено грубейшими вымыслами, наивными фантазиями, а многие миллионы даже образованных людей продолжают в них верить. Значит, есть в религии что-то, на чём держатся эти ложные, несовместимые со здравым смыслом представления.

Можно было бы даже сказать — хотя это и звучит парадоксально — что религия есть не столько отношение человека к Богу или к богам, сколько отношения между людьми по поводу Бога или богов; точнее, по поводу представлений о Боге или богах».¹

Это пишет вроде бы материалистический атеист, религиовед С.А.Токарев. Однако видно, что сам С.А.Токарев в умолчаниях старается передать своё мнение (либо интуитивное ощущение): Бог существует, но люди во все времена заблуждались о Нём, путая отношения между собой по поводу Бога (по поводу представлений о Боге) со взаимоотношениями с Богом.

С.А.Токарев не знал теории эгрегоров, и поэтому он не мог выразить точно, что отношения между людьми по поводу Бога или богов (по поводу представлений о Боге) эти люди сами заложили в эгрегоры, эгрегоры окрепли, заняв место Бога (богов) в психике этих людей, а значит и в их жизни. Эгрегоры отвечали и отвечают согласно нравственно-этическим заблуждениям людей; но те же эгрегоры будут вредить людям, которые захотят вырваться из-под их психологической опеки. Такая же картина предстаёт и во взаимоотношениях между людьми и земными религиозными корпорациями (церковными, монастырскими, сектантскими организациями и т.п.). Назвавшись представителями Бога на Земле, иерархи учат людей выгодным им самим взаимоотношениям по поводу Бога (богов), закрепляя их заблуждения².

Бог который есть, Всемогущий и Милостивый, никогда не будет вредить своим тварям (творениям). Взаимоотношения людей с Ним и наоборот не имеют ничего общего с тем, что С.А.Токарев назвал «отношения между людьми по поводу Бога или богов; точнее, по поводу представлений о Боге или богах». Но как раз иллюзии таких взаимоотношений с Богом мы и находим в религиозных системах, традиционно сложившихся в разное историческое время. И действительно, ни одна из известных более-менее крупных религиозных систем даже не приблизилась к пониманию Бога и взаимоотношений с Ним, отличных от того, что С.А.Токарев назвал: «отношения между людьми по поводу Бога или богов; точнее, по поводу представлений о Боге или богах».

В самом начале этой книги мы привели определение религии:

В самом широком историческом смысле религия это связь, которая может быть:

• с Богом;
  
• со сверхъестественными силами;
  
• людей между собой.
  

Рассмотрение трудов С.А.Токарева ещё больше укрепило нас в мысли о том, что автор рассматривал религиозные системы с позиций второго и третьего понимания «религии», не касаясь первого. В то же время, его труды в общем и целом не противоречат и первому пониманию религии, которое он оставил на суд потомков, для будущего, поскольку тип религиозных взаимоотношений «между людьми по поводу Бога или богов; точнее, по поводу представлений о Боге или богах» к моменту написания его труда — себя исчерпал.

С.А.Токарев не составляет «камня на камне» там, где религии врут по поводу Бога, а люди заблуждаются в своих представлениях о Боге. Он вскрывает социальную подоплёку таких представлений, исходя из классового подхода к историческому процессу:


«И сильна религия³ больше всего именно тем, что слишком много людей и влиятельных общественных групп связали с нею свои интересы, и даже чисто материальные интересы, что эти люди и группы — неотъемлемая составная часть правящих классов эксплуататорского общества или их исторических предшественников. Конечно, это не значит, что «религия выдумана попами».

Уже при общинно-родовом строе, особенно в его позднюю пору, как мы видели, не было недостатка в людях, специализировавшихся на выполнении магических и культовых обрядов, знатоков и хранителей религиозно-магических верований: выделение этих специалистов было одним из проявлений нараставшего общественного разделения труда. Эти профессионалы были не только хранителями, но в значительной мере и создателями религиозных верований. И есть основания полагать, что именно в головах специалистов, посвятивших себя этого рода деятельности, раньше чем в чьих-либо других головах, оформлялись, видоизменялись, усложнялись религиозные представления, а уж от них попадали ко всем другим.

В классовом обществе религия становится в прямом смысле и точном смысле этого слова орудием социального гнёта¹, и этой роли она не могла бы играть, если бы всё содержание религии сводилось к ошибочным взглядам людей на мир. Ошибочные взгляды сами по себе рассеиваются без труда, повседневный опыт опровергает их на каждом шагу². Поэтому трудность преодоления религии не в опровержении ложных представлений, как воображали буржуазные атеисты-просветители. Трудность в том, что за этими ложными представлениями стоит многовековая традиция сложившихся норм поведения, ритуала, установившихся для подобающих случаев обрядов, а за этой традицией, в свою очередь, стоит сплочённая, хорошо организованная сила жреческих и храмовых корпораций, церковной иерархии. Эта жреческо-церковная организация есть та непосредственная социальная сила, которая составляет основу и опору религии. Нет нужды напоминать, что в эксплуататорском обществе она сама есть лишь часть мощной организации правящего класса, аппарат идеологического принуждения в его руках³».


С.А.Токарев рассуждает о трудностях, связанных с восприятием мира безвольной толпой. Всё, что он перечислил — традиции, нормы поведения, ритуалы, обряды и авторитет “жрецов” — это признаки управления толпой («собранием людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету вождей и преданий»). Высказавшись, что проблема вовсе не в опровержении, а в традициях — к которым можно добавить эгрегориальное влияние на толпу — автор прямо подошёл к вопросу о содержании культуры, той культуры, которую он представлял, будучи известным религиоведом-этнографом. С.А.Токарев этим признал, что большинство людей, его соотечественников, всё ещё живут в культуре, вторичной по отношению к религиозным культурам прошлого и простым опровержением ложных представлений их не переустремить к другой культуре.

Многовековая традиция — ничто иное как культурно-эгрегориальные стереотипы, зиждущиеся на безволии и психической недозрелости толпы («животный» тип психики и тип психики «зомби»). Такой психически недозрелой толпе проще поверить в утешительные обещания традиционных религий, нежели преодолеть ложные стереотипы в своей психике — с помощью опровержения ложных представлений религиоведческой наукой. Иными словами, если люди сами не хотят Человечности, даже если им об этом говорить каждый день — они рано или поздно вновь и вновь прибиваются к одной из религиозных систем, дающих им психологические утешения-иллюзии. С.А.Токарев оказался прав. Уйдя из жизни в 1985 году (начало “перестройки”), он оставил людям предупреждение о том, что религиозные иллюзии никуда не делись.

Так в России традиции были библейские, они оставались библейские и при “социализме” (власть партийной “храмовой” корпорации) — доказательством чего послужило лёгкое возвращение российской толпы в религию церковной иерархии имени Христа после падения марксизма-ленинизма. Автор не был психически поражён библейскими стереотипами культуры и трезво смотрел на положение дел в религиозных сдвигах людей.


«Конечно нельзя забывать и о непосредственно психологическом (и идеологическом) воздействии религии на сознание каждого отдельного человека, приученного традицией искать в религии поддержку и утешения при всякой неудаче, а особенно в случаях тяжёлого несчастья¹. Эта традиция, складывающаяся тысячелетиями, так глубоко укоренилась в психике людей², что до сих пор многие по-прежнему ищут утешения в религии.

Религия на всём протяжении своей истории была тесно связана и до сих пор ещё тесно связана со всеми сторонами общественной жизни: от общественной психологии до экономики³.

Связь эта — двухсторонняя. С одной стороны, религия порождена материальными условиями жизни людей, будучи их искажённым отражением. С другой стороны, она оказывает как бы обратное влияние⁴ на эти материальные условия и вообще на все области общественной жизни.

Ну а вопрос о связи религии с моралью и правом? Здесь многое тоже надо ещё исследовать. По мнению защитников религии, именно она лежит в основе всякой морали; это мнение разделяют и некоторые свободомыслящие авторы. Есть и противоположное мнение, что религия только на поздних ступенях исторического развития связывается с моралью, вначале же не имеет к ней отношения (Плеханов). Оба мнения ошибочны. Истоки человеческой морали коренятся не в религии, а в реальных условиях жизни людей. Однако уже в общинно-родовую эпоху религиозные верования призваны были закреплять моральные нормы, придавая им сверхъестественную санкцию: вспомним систему табу — запретов или обычаи инициации юношей, когда им внушаются нормы племенной морали, подкрепляемые авторитетом предков или духа — патрона инициаций, а позже и авторитетом племенного бога. В классовом обществе мораль и право, перестраиваемые в интересах правящего класса, получают ту же религиозную санкцию. Но здесь взаимоотношения морали и религии более сложны, и чем дальше, тем они более усложняются.

Например, в Индии, Китае, Японии подчинённое положение низших, зависимых классов всегда санкционировалось религиозным вероучением. Так было в значительной мере и в древних государствах Переднего Востока. Напротив, античный раб служил своему хозяину не во имя религиозных заповедей, а повинуясь голой силе.

Лишь христианство возвело повиновение раба хозяину в религиозный долг, божью заповедь. В средние века та же христианская проповедь покорности и повиновения власть имущим сочеталась с прямым насилием, а высшие классы порой открыто демонстрировали своё презрение к церковным заповедям.¹

В области морали и права людям нередко кажется, что если они поступают справедливо, то это во имя божьих заповедей, то есть повинуясь религиозным предписаниям. На самом же деле религия лишь подкрепляла сверхъестественной санкцией те нормы поведения, которые родились из самой же социальной практики и без которых немыслимо человеческое общежитие²; при этом нельзя забывать, что наряду с нужными и полезными³ нормами права и морали та же религия — и, пожалуй, ещё чаще — узаконяла и освящала неразумные, несправедливые нормы «права» и «морали»⁴.

Вообще история религии изобилует поучительными примерами того, что религиозные обряды, религиозные верования, религиозные предписания, возникшие из какой-то определённой реальной потребности, на деле не только не удовлетворяют этой потребности, а приводят к обратному результату или к результату, несоизмеримому с поставленной целью.

Но можно ли говорить — а для нас это самый важный вопрос — о постепенном общем ослаблении роли религии в общем ходе истории человечества? Да можно, хоть это ослабление и нельзя представлять себе как непрерывный и равномерный процесс: оно шло и идёт скорее зигзагообразно или скачками, с неоднократными рецидивами, с оживлением религии в определённые исторические периоды; за оживлением следует новое и более глубокое падение⁵. В этом смысле всю историю умственного развития человечества можно рассматривать как вековечную борьбу религии со свободомыслием.

Зачатки последнего мы видели уже у некоторых народов, ещё не перешагнувших рубеж доклассового и классового общества: в Полинезии, Африке, доколумбовой Америке. Проблески свободной мысли можно обнаружить и в Древнем Египте, в Месопотамии. В Древней Индии и Древнем Китае складывались уже стройные системы материалистического мировоззрения, не оставлявшего места для богов и духов. В античной Греции и в Риме были заложены основы европейского свободомыслия и атеизма. Во всех этих странах, надо заметить, не было ещё настоящей и систематической борьбы между религией и свободомыслием; и то и другое уживалось более или менее мирно, бок о бок, хотя отдельные факты преследования безбожников бывали: например, в Греции изгнание Анаксагора и сожжение его книг, осуждение на казнь Сократа. В этих фактах проявился смутный, но безошибочный инстинкт правящих классов, которые предчувствуют, что критика религии есть первый шаг к критике господствующих социальных порядков».

Автор употребляет слово «свободомыслие» (видимо он чуял, что атеизм и свободомыслие — разные понятия) там, где марксизм-ленинизм традиционно учит понятию «атеизм». Атеизм, родившийся на волне религиозной критики, первый, но не достаточный шаг для праведной критики “господствующих” социальных порядков. Но свободомыслие — понятие гораздо шире понятия «атеизм», поскольку если в слово «свободомыслие» правильно вкладывать смысл понятия «свобода», то до свободомыслия общество ещё не доросло, а атеизм уже переросло:

Свобода это — С+овестью ВО+дительство, БО+гом ДА+нное.

Совесть — чувство Мhры (Божиего Предопределения бытия) как таковое, неразрывно сопряжённое с той составной частью личностной нравственности, которая совпадает с праведностью. Праведность — нравственность, которую Бог избрал для Себя Сам, и которую каждый может воспроизвести в себе и которой может следовать в жизни, если желает быть праведным. Соответственно, вследствие обусловленности совестью, свобода — не вседозволенность и не атеизм, поскольку предполагает определённое нравственно-этическое долженствование, необходимость — своего рода ограничения. В таком понимании для человека свобода воли всегда — ограничена праведностью. А праведность проверяется на Истинность через осознанный диалог с Богом в каждой конкретной жизненной ситуации, поскольку в этом человек не самодостаточен.

2 октября — 9 декабря 2007 г.
Исправления: 23 апреля 2008 г.