Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический центр религиоведение советской эпохи — самое гуманное религиоведение в мире
| Вид материала | Реферат |
- Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 695.39kb.
- Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 2394.81kb.
- Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 2571.39kb.
- Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 1924.88kb.
- -, 21.21kb.
- Семёнов Молодёжное «Евангелие», 3023.46kb.
- Программа аттестационного испытания по дисциплине Религиоведение для поступающих, 161.46kb.
- Основная образовательная программа высшего профессионального образования Направление, 657.91kb.
- М. Ю. Зеленков религиоведение в тестах учебное пособие, 3200.17kb.
- Прогнозно-аналитический центр оружие геноцида : самоубийство людей и его механизмы, 2860.5kb.
Происхождение образа еврейского “Бога”
«Наконец, в древней допалестинской эпохе кроются корни культа национального Бога Яхве, ставшего впоследствии не только главным, но даже единственным предметом почитания для всех евреев.
Но если Яхве и был вначале мадианитским богом, это ещё не есть решение вопроса о происхождении образа Яхве. А.Б.Ранович считает Яхве первоначально духом — олицетворением пустыни. Есть предположение, что образ Яхве содержит в себе следы древних тотемических представлений: есть намёки на связь его со львом, с быком. Как ни слабо просвечивают эти следы, допустить их существование вполне возможно, так как мы знаем, что тотемические элементы очень часть входят в образ племенного бога1.
Для самих евреев Яхве не всегда был общим Богом. Он даже не был вначале Богом всех израильтян — основного ядра еврейской группы племён. Но тут есть неясность. Обычно считается, что Яхве был Богом собственно племени иудеев2, а уж потом стал общенациональным Богом всех евреев-израильтян. С этим, однако, не согласуется то, что легендарный законодатель евреев Моисей, которому впервые Яхве открыл своё имя и которого избрал своим посредником, принадлежал не к иудейскому, а к Левитскому племени, и в дальнейшем все жрецы и служители Яхве должны были по закону принадлежать к левитам; сами иудеи не могли служить Яхве. В Библии множество раз упоминается колено левитов в качестве особо близкого Богу и любимого им.
Широко распространённое в науке убеждение, что Яхве был вначале богом племени иудеев, объясняется, вероятно, тем, что династия еврейских царей (начиная с Давида, X в. до н.э.) принадлежала к иудейскому племени и цари эти нашли целесообразным превратить наиболее популярный в народе культ Яхве в государственный культ.
Роль Яхве как племенного Бога-воителя особенно выступила на первый план в эпоху, когда кочевые еврейские (израильские) племена начали наступление на земледельческие общины Ханаана (Палестины). Завоевание израильтянами Палестины началось в XV-XIV вв. до н.э., и растянулось на несколько столетий. В течение их евреи вели упорную истребительную войну с аборигенами ханаанских земель. Ожесточённость этой многовековой борьбы сказалась на самом духе Библии и отражённой в ней религии.
Яхве — кем бы он не был вначале — выступает в эту эпоху как воинственный общеизраильский или общееврейский национальный Бог, предводительствующий своим народом в его борьбе против всех врагов. Эта роль Яхве проходит красной нитью через книги Библии. Отсюда и самый частый эпитет Яхве — Саваоф (Себаот), что значит «бог воинств».3
В самом деле, само завоевание Палестины4 описывается в Библии как прямое повеление Яхве. «Итак, встань, — говорит Бог Иисусу Навину, — перейди через Иордан сей, ты и весь народ сей, в землю, которую Я даю им, сынам Израилевым. Всякое место, на которое ступят стопы ног ваших, Я даю вам, как Я сказал Моисею: от пустыни и Ливана сего до реки великой, реки Ефрата, всю землю Хеттеев; и до великого моря к западу солнца будут пределы ваши… Вот Я повелеваю тебе: будь твёрд и мужественен, не страшись и не ужасайся; ибо с тобою Господь, Бог твой, везде, куда ни пойдёшь» (Нав. 1:2-4,9)».
Видимо племена, которые, как считается в Библии, вели свой род от общего предка Израиля (израильские племена, как пишет С.А.Токарев) и/или какие-то другие семитские племена вели войны за земли Ханаана (возможно и под присмотром египтян) задолго до знаменитого вторжения туда евреев из Синайской пустыни под предводительством Иисуса Навина (как это описано в Библии). Видимо был у них и племенной бог Яхве. То есть, опыт предводительствования Яхве имелся у израильских, и может быть у других семитских племён.
В то же историческое время египетские власти — “жрецы” и фараон — встали перед необходимостью захвата Ханаана, как главного информационного, финансового и торгового форпоста всего ближневосточного региона. Не в силах справиться с войсками Хеттов (особенно во времена Рамзеса II), египетское “жречество” создало себе войско из “подручного материала”, воспитало это войско в Синайской пустыне и именем родного большинству племён воинствующего “Бога” — “благословило” на штурм Ханаана. Мало того, в среде самого войска была установлена оригинальная иерархия: одни племена стали «священниками» (левиты), а другие — просто войнами. Возможно, что в Синайской пустыне обучались не все вторгшиеся в Ханаан племена, а лишь их часть, которая вышла из Египта. Эти племена и были до исхода храмовыми рабами. Другие же племена верноподданно подчинялись племенному богу Яхве, чьим именем и оперировали еврейские «священники», “благословляя” евреев на кровавую бойню за земли.
Трудно восстановить, сколько и каких племён было обучено в Синайской пустыне, но, учитывая мнение С.А.Токарева о том, что все израильские племена слушались своего родового “Бога” Яхве и имели опыт ведения войны за Ханаан — можно утверждать, что имя и образ Яхве употреблялись предводителями евреев и их кураторами (левитами) по его прямому назначению. Кроме этого ясно, что именно такой образ “Бога”, каким был для евреев Яхве — больше всего подходил на роль “благословителя” на завоевания чужих земель. Именно этот образ “Бога”вошёл в Библию исторически после вторжения в Палестину и создания первого еврейского государства и стал опорой для постепенной трансформации доктрины горячей войны (с помощью которой евреи завоевали Палестину) — в доктрину холодной войны, которая вошла в Библию гораздо позже создания первого еврейского государства (между X и VI вв. до н.э., когда формировались основные книги Ветхого Завета). Во времена первых иудейских царств из евреев постепенно создавалась особая “элита” — «богоизбранный народ» — которому было их “Богом” назначено и дальше захватывать власть над народами, но уже с помощью скупки их имущества.
Меры, которые предлагал еврейский “Бог” по отношению ко всем врагам (а все, кто не был обрезан — были врагами) трудно назвать просто жестокими. Все, кто до сих пор преклоняется перед библейским “Богом”, считая его и своим Богом, должны задуматься, как Бог мог благословить на зверства.
Библейский “Бог” иудеев и “христианский” «Бог-отец» по сути своей одно и то же: культ «Бога-отца» является продолжением культа иудейского “Бога” Яхве. Чтобы не смешивать общебиблейского “Бога” с “христианским” — “христианам” создали свой культ «Бога-сына», за которым «Бог-отец» отошёл на второй план и относится контекстом Библии к единому “Богу” (в первую очередь иудеев).
Иными словами, евреи, конечно же, издревле привыкли к образу своего “Бога”. Но ведь и “христиане” считают, что Бог един и в Библии описан именно его образ, не замечая разницу в еврейском библейском “Боге” и “христианском” “Боге” (который всё-таки больше любит людей). Ради того, чтобы эта разница вообще не замечалась, “христианам” подсунули образ «Господа-Христа», за которым библейского “Бога” не видать. Тем более за “блаженным” «Господом-Христом» не видать зверств еврейского (общебиблейского) “Бога”. Но эти зверства зафиксированы Библией, о них пишет С.А.Токарев:
«Коренное население Палестины Бог предписывал беспощадно истреблять. Первый же взятый с боя ханаанский город — Иерихон был разрушен до основания и все жители его перебиты (там же, Нав. 6:20, 23)1. Со вторым городом, Гаем, поступили так же; только по приказанию Яхве Иисус Навин оставил в живых скот и взял его себе в добычу (там же, 8:1-2, 27-28). Иногда Яхве и сам принимал участие в битве, помогая своему народу: так, в сражении израильтян с аморейцами, когда последние обратились в бегство, «Господь бросал на них с небес большие камни (града)… и они умирали; больше было тех, которые умирали от камней града, нежели тех, которых умертвили сыны Израилевы мечом (на сражении)» (там же, 10:11). Это сражение было, кстати, тем самым, во времена которого Иисус Навин решил удлинить день, чтобы довершить свою победу, и остановил своим словом солнце на небе (там же, 12-13). Такой же кровожадностью отличались и дальнейшие войны евреев, когда они, по выражению Библии, «побили всё дышащее», что находилось в завоёванных ими городах (там же, 11:11). В результате столь расчётливо составленного плана страна совершенно опустела. Только некоторых из соседних с евреями народов Бог не дал истребить, но отнюдь не из жалости, а опять по хитроумному расчёту: они были оставлены в качестве орудия для испытания израильтян в будущем и как своего рода учебный материал, на котором Израиль будет практиковаться в военном деле (Суд. 2:21-23). «Вот те народы, — пишет всё с тем же наивным цинизмом составитель Библии, — которых оставил Господь, чтобы искушать ими Израильтян, всех, которые не знали о всех войнах Ханаанских, — для того только, чтобы знали и учились войне последующие роды сынов Израилевых, которые прежде не знали её: пять владельцев Филистимских, все Хананеи, Сидоряне и Евеи, живущие на горе Ливане…» (там же, 3:1-3)».
Небольшая часть мирного населения, которое не могло оказать серьёзного сопротивления, могла быть оставлена только не для ведения против него серьёзной полноценной войны: оно было нужно для учебных тренировок в зверствах, чтобы обучающиеся в дальнейшем не стыдились хладнокровно и изощрённо убивать на захваченных ими территориях «всё, что дышит». Школа обучения зверствам, начатая в Синайской пустыне, видимо, постоянно совершенствовалась и дополнялась новыми практическими занятиями по искоренению всего человеческого именем еврейского “Бога”.
Зверства, которые описаны в Библии, называются «война» и этой «войне» еврейский “Бог” и его служители постоянно после захвата Ханаана обучали тех, кто не участвовал в войне, на «орудиях для испытания», коими были оставленные в живых остатки местного населения. Вопрос: чем не германский нацизм-фашизм, только на 3000 лет раньше?
Некоторые возразят: это было так давно, тогда зверствовали все племена. Но, позвольте: ведь эти истории и такой вот образ “Бога” — основа, на базе которой воспитываются по меньшей мере современные нам верующие иудеи, а по большей мере и “христиане”, которые признают всю Библию боговдохновенной истиной. Чего после этого удивляться на германский нацизм: он является продуктом многовекового засилья библейского духа и библейской церкви в Европе, частью которой была Германия.
С.А.Токарев продолжает разговор о «живом материале», на котором практиковались «гестаповские» методы в глубокой древности, прикрытые высокопарным божественным культом войны «богоизбранного народа»:
«Надо сказать, что израильтяне воспользовались этим оставленным для них в запасе живым материалом: в дальнейшем, уже вполне овладев страной, они продолжали невероятные по жестокости захваты и избиения мирных жителей. Яхве их всё время к этому подстрекал1, за всякое смягчение жестокости наказывал. Яхве, например, снял своё благословление с царя Саула за то, что тот недостаточно беспощадно расправился с жителями Амалика (1 Цар. 15:7-16). Любимец же божий, царь Давид, не просто истреблял подряд всех жителей завоёванных стран и городов, но делал это с особым садистским издевательством: так, после завоевания аммонитского города Раввы Давид вывел всех его жителей «и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи2. Так он поступил со всеми городами Аммонитскими», — добавляет составитель Второй книги Царств (12:31)».
Образ еврейского “Бога” такой и остался1, каким он был сформирован в первые века становления иудаизма. Нетрудно догадаться, что именем этого “Бога” и особой методикой воспитания, в процессе которого из психики воспитанников вышибалось всё человеческое, что в процессе смены поколений закреплялось на генетическом уровне — была сформирована первая в мире глобальная расистская доктрина и её носители («богоизбранный народ»).
«Богоизбранный народ»
«Завоевание евреями Палестины имело последствием изменение всего их образа жизни, хозяйственного и общественного уклада, а вместе с тем, конечно, и их религии. Евреи постепенно перешли от кочевой жизни к оседлой, от скотоводства к земледелию. Они при этом смешивались с местным ханаанейским населением».
Этом отчасти объясняется «естественность» смешения первобытных кочевых родоплеменных патриархальных скотоводческих культов (в первую очередь нас интересуют культы покровителя инициаций, обрезания и козла отпущения) с местными оседлыми земледельческими культами (в первую очередь это культ смерти-воскресения, который был широко известен и в других национально-государственных религиозных культурах, где преобладало оседлое население, занимающееся земледелием).
«В период завоевательных войн — так называемая эпоха «судей» — у них ещё сохранялись родо-племенной строй и военная демократия2: свои походы против врагов3 они совершали под предводительством выбранных судей — военных вождей. Но этот строй постепенно разложился, появились богатые и бедные, рабы и свободные; была установлена царская власть — сначала из племени вениаминитов (Саул), потом из иудеев (Давид, Соломон)».
В период первых царств, видимо, верхушкой левитов принималось решение о постепенном переходе на «холодную» войну (не оставляя при этом и возможности прямого военного вторжения). Тем более, что опыт наблюдений за социальным расслоением в еврейской среде показал негативные для хозяев иерархии результаты: начались внутренние разборки между бедными и “богатыми”, которые стали отражаться на религиозной стороне только формировавшейся доктрины «холодной» войны. Иными словами, евреи, собранные в единым царстве, стали бороться сами с собой, что, конечно же, не входило в планы «мировой закулисы» (левитов-«священников»). Но время «рассеяния» ещё не пришло.
О том, как происходило социальное и религиозное расслоение евреев в период первых царств пишет С.А.Токарев.
« Весь культ находился в руках обособленной и наследственной группы жрецов, выводивших своё происхождение от племени левитов. В палестинскую эпоху слово «левит» вообще означало жреца (примерно как у мидийцев маги превратились из племени в касту жрецов)1.
Но рядом с этим традиционным и наследственным жречеством у евреев в палестинский период существовали религиозные деятели и других типов, и, видимо, более архаичных. Во-первых, упоминаемые неоднократно в Библии волшебники и волшебницы, гадатели и т.п. Они давали предсказания, вызывали умерших. Цари временами преследовали их2, но они не переводились.
Во-вторых, существовали назареи — люди, особо посвящённые или сами себя посвятившие Богу. Назореи соблюдали строгие правила ритуальной чистоты, пищевые ограничения, не пили вина, не прикасались к телу умершего, не стригли волос. Назореи — мужчины и женщины — считались святыми людьми, им приписывались вещие знания, необычайные способности. Назореи были временные и пожизненные.
Наконец, засвидетельствованы уже с VIII в. до н.э. — а вероятно существовали и раньше — религиозные деятели особой категории, так называемые пророки (по-еврейски набиим), представляющие собой весьма своеобразное и очень сложное явление. Первоначально пророки были, по-видимому, вольнопрактикующими жрецами — гадателями, предсказателями. Они пророчествовали, приводя себя в состояние исступления ударами в бубен, игрой на музыкальных инструментах, пляской, иногда раздевались при этом догола («И снял и он одежды свои, и пророчествовал перед Самуилом»; I Цар. 19:24), иначе говоря, в действиях пророков сказывались чисто шаманские черты».
И это не удивительно. Так называемые «пророки», на основе высказываний которых составлены многие тексты Библии (особенно книги иудейских «пророков» Ветхого Завета) — всего лишь библейские шаманы. С.А.Токарев своими наблюдениями подтверждает то, что «пророки» разговаривали отнюдь не с Богом и не со «Святым Духом». Подобно первобытным шаманам, они, впав в религиозный транс (которого достигали разными способами) — залезали в духи-эгрегоры того коллективного бессознательного, которое было более близко их религиозным убеждениям3. Ясно, что по мере развития иудаизма «пророки»-шаманы всё чаще стали залезать в духовное наследие евреев, подключаясь к нему согласно той культурной среде, в которой они жили. Они становились эгрегориальными «зомби», через психику которых в трансовых состояниях транслировалась эгрегориальная целесообразность — то будущее, которое было запрограммировано эгрегором и его менеджерами4. Конечно же, «пророчества» были разные и прежде чем попасть в Библию, они проходили тщательный отбор со стороны «мировой закулисы». Так что все известные «пророки», на базе культурного наследия которых составлены крупные «Священные писания» (в первую очередь библейский Ветхий Завет) — руководствовались эгрегориальной информацией, а не связью с Богом.
«Но в связи с обострением классовых противоречий в Израильском и Иудейском царствах (после смерти Соломона еврейское государство разделилось на две части)1 пророки начали выступать в какой-то мере в качестве выразителей народного недовольства. Правда, они выражали его не прямо, а в искажённой форме: пророки выступали как обличители грехов народа, они ратовали за восстановление культа национального бога Яхве, выступали против почитания местных ханаанских богов2. У некоторых пророков при этом звучит нота, отсутствующая в более ранней литературе: идея морального греха, а не чисто ритуального, как это было раньше. Особенно ясно звучит эта нота у самого крупного из пророков — Исаии (VIII в. до н.э.)3. «Омойтесь, очиститесь, — призывал Исаия евреев от имени Бога, — удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды; спасайте угнетённого, защищайте сироту; вступайтесь за вдову» (Ис. 1:16-17).
Этот призыв к моральному очищению, призыв к правде и справедливости имел довольно определённый классовый смысл: пророки, выходцы из господствующих слоёв общества, стремились отвлечь недовольство и протест угнетённого народа от прямых виновников угнетения. Причина зла, причина бедствий народа, согласно проповеди пророков, не в социальном неравенстве, не в эксплуатации, а в чисто моральной области — в том, что народ грешен, что он не исполняет заповедей Бога».
Подобную религиозную мораль можно обнаружить в подавляющем большинстве религиозных систем. В период становления иудаизма роль «пророков» заключалась в перенесении меры «зомбирования» населения с прошлых политеистических убеждений в русло иудейского монотеизма — именем единого Бога. С этого момента начинается активное внедрение в психику евреев религиозного мифа об их «богоизбранности». Как можно понять, на практике этим больше всего и занимались еврейские «пророки» (под опекой менеджеров библейского проекта, конечно). По-видимому верхушка иудейского «священства» не справлялась с задачей переключения психики евреев с первобытного политеизма на иудейский монотеизм с его далеко идущими глобальными задачами. Для этого употреблялись «пророческие» откровения. Люди, вещавшие «на народ» как бы не из «священнической» иерархии (будучи как бы ближе к народу), взывали к послушанию именем Бога, ссылаясь на свои чудесные эгрегориальные видéния.
Последнее подтверждает С.А.Токарев:
«С другой стороны, пророки выступали и как политические публицисты. Некоторые из них были хорошо осведомлены в международной обстановке, видели опасность, угрожающую маленьким еврейским государствам со стороны более сильных соседей — Ассирии, Вавилонии; они предостерегали правящие круги от опасного союза с Египтом4, предсказывая бедствия от вражеских вторжений. Но они же утешали народ надеждой на то, что в конце концов Яхве освободит и возвеличит свой народ.
Пророки не были связаны с официальным храмовым жречеством1 и даже составляли как бы2 оппозицию его политике. Есть сведения о преследовании пророков. Однако настоящей борьбы между жречеством и пророками не было. Пророческие книги вошли в канонический текст Библии3.
Переход к третьему периоду истории еврейской религии, который называется обычно «послепленным» или «эпохой второго храма», ознаменовался тремя крупными событиями: во-первых, религиозной реформой иудейского царя Иосии (621 г. до н.э.), приведшей к резкой централизации культа; во-вторых, завоеванием Иерусалима вавилонским царём в 586 г. до н.э. и уводом части иудеев в вавилонский плен; в-третьих, возвращением их из вавилонского плена при Кире Персидском, в 538 г. до н.э., и восстановлением Иерусалимского храма.
Именно в этот период и сложились окончательно те черты иудаизма, которые считаются его характерными особенностями, а по мнению верующих, составляют даже его исконные и неотъемлемые свойства: строгий монотеизм, строгая централизация культа, канонизация священных библейских книг»4.
Описанные историками события, происходившие вокруг Иерусалима в третий период еврейской истории, полностью укладываются в следующий план: «централизация веры — сплочение против общего врага — первая попытка рассеяния — восстановление иерусалимской религиозной иерархии при максимальной сплочённости евреев, строгом монотеизме и ещё большей ненависти к внешним врагам». Иными словами, тот внутренний и внешнеполитический кризис, который тлел вначале в Израильско-Иудейском, а затем (после разгрома Израильского царства Ассирией)5 в Иудейском царстве — можно было разрешить лишь с помощью внешней войны. Эта война чудесным образом пришлась как нельзя кстати, её употребили ради религиозного сплочения разных еврейских сословий, враждующих между собой, а также и для централизации культа Яхве, поводом к чему послужила внешняя угроза. Кроме этого было впервые опробовано практическое выживание первых иудейских диаспор в условиях плена.
Известный английский писатель Дуглас Рид в своей знаменитой книге «Споре о Сионе» показывает двойную цель, которую преследовала «мировая закулиса», употребив вавилонский плен: во-первых, начать рассеяние евреев, и, во-вторых, промоделировать качественное внешнее управление властной верхушкой Вавилонии:
«Второзаконие породило иудаизм. Он был бы мертворожденным, а Второзаконие осталось бы никому неизвестным, если бы дело шло только о левитах и подчиненных им иудеях. Их было немного, и даже в сто раз более многочисленный народ не смог бы навязать миру собственными силами эту варварскую доктрину. Для Моисеева закона существовала только одна возможность развиться, выжить и стать мощным фактором, нарушающим жизнь народов всех последующих столетий. Нужен был могущественный “иноземец” (из числа подлежащих в будущем “заклятию”), великий царь из язычников, что потом будут уничтожены, который помог бы оружием и деньгами. Именно это и произошло после того, как Осия6 объявил народу Второй Закон в 621 г. До Р.Х., и то же мы наблюдаем на протяжении многих столетий, вплоть до наших дней: что казалось абсолютно невероятным, превращается в неоспоримый факт! Правители “других народов”, заведомо подлежащих ограблению и уничтожению, неоднократно в истории поддерживали губительную для них веру, и, за счет собственных народов, способствовали разрушительным поползновениям левитской секты.
Примерно через двадцать лет после обнародования в Иерусалиме Второзакония, Иудея была в 596 году до Р.Х. завоевана вавилонским царем. Похоже было, что пришел конец, а на фоне крупных событий той эпохи завоевание Иудеи было лишь незначительным эпизодом. С тех пор Иудея никогда больше не была независимым государством и, если бы не левиты с их Второзаконием, и не помощь иноземцев. Иудея, подобно Израилю, пошла бы по общему для всего человечества историческому пути.
Вместо этого, вавилонская победа стала отправной точкой в деле, оказавшем огромное влияние на жизнь человечества. В Вавилоне, впервые в истории, иноземный царь взял левитский “Закон” под свое покровительство и, вместо того, чтобы умереть, этот “закон” стал укрепляться и расти. Появились государство в государстве, нация внутри нации, — новые явления в жизни народов; был приобретен первый успешный опыт узурпации власти, и в будущем это принесло другим народам много горя и бедствий».
« Религиозная реформа царя Иосии имела свои политические причины. Она была произведена в обстановке наступления внешних врагов: Ассирии, незадолго перед тем разрушившей Израильское царство, а позже Египта и Вавилонии. Иудея нуждалась в укреплении всех своих сил. В основу реформы Иосия положил так называемую Пятую книгу Моисееву — Второзаконие. По распространившимся слухам, она была найдена, а на самом деле была составлена в эти годы. Второзаконие строго регламентировало и правовую и обрядовую жизнь евреев, оно содержало законы против ростовщичества и кабального рабства — законы, имевшие целью несколько ослабить социальные противоречия».
С.А.Токарев не пишет, что запреты на ростовщичество и кабальное рабство касались лишь евреев — их религиозной общности верующих иудеев. В отношении всех народов, до которых доходило влияние евреев, Второзаконие и другие книги Ветхого Завета (особенно книга Исайи) предписывают ростовщичество и прочие методы закабаления нееврейского населения. Это лишний раз подтверждает нашу версию о том, что из евреев в третий период “лепили” однообразную религиозную общность, внутри которой не было бы серьёзных социальных противоречий и деятельность которой была бы в дальнейшем направлена против внешнего фактора (сплочённая борьбой против внешнего врага), коим были государства и народы — в основном не прямыми военными методами (не с помощью ведения “горячей” войны). Всё это исторически оказалось возможным поддерживать лишь гораздо позже — в условиях окончательного рассеяния.
«Но главное в этой книге — строгий принцип почитания единого Бога Яхве. В духе нового закона были приняты крутые меры и по централизации культа. Об этом очень ярко рассказывается в Четвёртой книге Царств (гл. 22-23). Иосия приказал удалить из Иерусалимского храма предметы культа всех других богов, кроме Яхве1, упразднить все места почитания на «высотах», перебить всех жрецов — служителей при «высотах», велел перебить также всех заклинателей, волшебников и др.; официально восстановил древнееврейский праздник Пасхи, давно не справлявшийся.
Централизация культа Яхве, введённая царём при поддержке жрецов Иерусалимского храма, имела целью усилить политический централизм, чтобы сплотить все силы для отпора врагу. Но эта мера не спасла слабую Иудею от разгрома. В 597 и 586 гг. до н.э. вавилонский царь дважды брал Иерусалим и разграбил его. Храм был разрушен, много иудеев — в том числе большинство знати и жрецов — было переселено в Вавилонию. Пятидесятилетний «вавилонский плен» надолго запомнился евреям как национальное бедствие, хотя в действительности он больше затронул лишь рабовладельческую и жреческую верхушку. Пятидесятилетнее пребывание в Вавилонии не могло не отразиться на еврейской религии1. Когда после завоевания Вавилонии Киром Персидским последний разрешил иудеям вернуться на родину и восстановить Иерусалимский храм (538 г. до н.э.), то наступившая послепленная эпоха была во многом непохожа на предыдущую».
Разрушение Иерусалимского храма, лишение евреев своей государственности, «вавилонский плен» — все эти исторические события укрепили в разных слоях еврейского общества воинствующий дух и мысль о том, что вокруг одни враги. Религиозная реформа царя Иосии и последующие за ней события сплотили евреев уже не на уровне государственности (этот период прошёл), а на религиозно-фанатическом уровне, основой которого стало Моисеево Пятикнижие и некоторые другие книги Ветхого Завета, известные к тому времени. Началась эпоха иерократии — власти религиозной верхушки иерархии — которая на поверку историей оказалась сильнее государственной власти. Аристократия была подавлена иноземной властью2, а иерократия — была освобождена от иноземного гнёта. Так структурно (с помощью войны) произошёл окончательный перехват власти в Иерусалиме со стороны иудейского “жречества”. Все остальные “жречества”, мешавшие еврейскому монотеизму, были упразднены.
«После возвращения из плена земледельческо-рабовладельческой аристократии общественные противоречия ещё больше обострились. Потребовались более сильные меры для обуздания народа. А самостоятельной государственной власти у евреев не было, они были под властью Персии. Вместо неё огромное могущество получило иерусалимское жречество, освободившееся от всякой конкуренции светской власти3. Иноземные властители — персидские, а позже греко-сирийские (Селевкиды) — покровительствовали иерусалимским жрецам, опираясь на них для закрепления своего господства над иудеями. Никакие другие культовые центры, кроме Иерусалимского храма, не допускались. Приносить жертвы Яхве иудеи могли только в Иерусалиме. В руки жрецов храма стекались теперь жертвы, приносимые молящимися со всех концов страны. В стенах храма скапливались сокровища, составленные из различных пожертвований. Жрецы храмов пользовались его богатствами для ростовщичества и ещё больше их умножали. У жрецов не было конкурентов.
Иерусалимское жречество представляло собой строго замкнутую наследственную касту, делившуюся на два слоя: священников и левитов, то есть храмовых прислужников. Те и другие по-прежнему считались потомками колена Левия, получившими эту привилегию от самого Моисея и брата его Аарона.
Необычайное развитие иерократического строя привело к подчёркнутому монотеизму, который именно в послепленную эпоху достиг своего полного выражения. Прежний племенной бог Яхве превратился теперь в единого Бога — творца мира и вседержителя.
Следует подчеркнуть, что в иудаизме, таким образом, впервые в истории религии был провозглашён последовательный и принципиальный монотеизм, и не только провозглашён, но и проведён в жизнь. Тенденция к монотеизму существовала и в египетской религии, и в вавилонской, и в иранской, и эта тенденция всегда была отражением политической централизации, самодержавной власти царя.
В духе этой строго монотеистической доктрины редактировались в ту эпоху книги Библии, особенно основные, составляющие Пятикнижие. Окончательная редакция их относится, как признают исследователи, к концу V в. до н.э. Тогда же был составлен Жреческий кодекс — одна из важных частей Пятикнижия. Из более ранних книг были тщательно вытравлены всякие следы почитания евреями других богов, кроме Яхве.
Итак, вопреки традиционному церковному взгляду, монотеизм у евреев отнюдь не исконное явление, а, напротив, сравнительно позднее».
Нижеследующие выводы С.А.Токарева, можно сказать самая суть самого важного отличия иудаизма от других крупнейших (и не очень) религиозных систем, в том числе зороастризма, христианства (которое нельзя, конечно, рассматривать отдельно от иудаизма), ислама, буддизма, даосизма и других. Автор, исследуя многие религиозные системы, справедливо замечает, что в ведически-знахарской культуре они предназначены в первую очередь для канализации интереса угнетённых классов к вопросам социальной справедливости, для утешения народных масс религиозными иллюзиями, создания религиозной дисциплины для низов общества, чтобы те не могли освободиться от угнетения со стороны высших классов и сословий. Как правило все без исключения религии (кроме иудаизма) строят свой мировоззренческий пласт для толпы на идеях учения о загробном воздаянии. Иудаизм основан на другом.
«Обострение классовых противоречий обычно ведёт к тому, что господствующие классы ощущают потребность найти для угнетённых народных масс какое-то религиозное учение, чтобы удержать их от протеста, от борьбы за своё освобождение.
В большинстве религий классового общества такое утешение предлагается народу в виде учения о загробном воздаянии, о награде на том свете за страдания в этой жизни. В иудаизме, однако, такое учение не сложилось1: эта религия была и осталась связанной целиком с земной жизнью. Еврейская религия утешала страдающие народные массы иным способом: вместо идеи загробного воздаяния в ней развилось УЧЕНИЕ О БОГОИЗБРАННИЧЕСТВЕ, особенно резко проявившееся как раз в эпоху «второго храма». Если евреи страдают, то виноваты в этом они сами: они грешат, нарушая заповеди Бога и Бог их за это наказывает. Но они остаются избранным народом; придёт время, когда Яхве простит свой народ и вознесёт его выше всех народов на земле2». 3
Если учесть, что еврейский “Бог” предложил евреям миссию покорения народов, куда они вступают (что многократно подтверждается Ветхим Заветом) и наказывает их за отступничество от этой миссии — то получается религия ведения захватнической войны (на всех приоритетах обобщённых средств управления с особым упором на четвёртый)4. Примеры ведения такой войны именем Яхве мы уже разбирали, когда речь шла о вторжении в Ханаан. Яхве выступал в качестве воинствующего предводителя евреев против врагов. Но замена Яхве единым “Богом” в этом смысле ничего не изменила: евреи так и остались воинами под руководством невидимого могущественного земного предводителя, скрывшегося за именем верховного единого Бога.
Иудаизм — религия воинов, воинствующая доктрина захвата чужих территорий и имущества именем единого Бога. Идея «богоизбранничества» — вдохновляющий мировоззренческий стержень иудаизма, с помощью которого сплачиваются все еврейские сословия. Тип психики «зомби» (результат нейролингвистической и генетической обработки) обеспечивает одержимое “бесстрашие” солдатам иудаизма перед выполнением поставленных задач. “Христианство” (и другие религиозные системы, стержнем которых является доктрина посмертного воздаяния) — религия трусов, поскольку учит не сопротивляться любым страданиям в этой жизни во имя иллюзий жизни будущей. “Христиане” и верующие других религий, у которых главная доктрина посмертного воздаяния, посвящают свою жизнь трусливому бегству от преодоления земных трудностей, не в силах даже удержать в своём распоряжении то, что исконно их. Иудеи же «берут от жизни всё», что им заповедует их “Бог” с помощью древнейших средств ведения войны за территории и имущество «гоев». Поскольку иудаизм является главной (ведущей, активной) частью библейской доктрины — Библию в целом можно назвать воинствующим писанием1: в те народы, куда распространяется её двойная мораль, последние становятся жертвами воинствующего “Бога” (за которым скрылась «мировая закулиса»).
Вместе с доктриной «богоизбранничества» у иудеев доминирует доктрина жертвенного искупления грехов (главный праздник — Пасха), так необходимая для того, чтобы евреи ни в коем случае не начали задумываться над своими ошибками, а как бы “избавлялись” от них с помощью жертвоприношения. Идея «богоизбранничества» и искупительная доктрины неразрывно связаны между собой и восходят к древним культам племенного бога. Искупительная доктрина вошла и в некоторые другие религиозные системы (особенно в “христианство”), о чём мы уже рассуждали выше. Напомним, что стержнем этой доктрины является алгоритм «козла отпущения» — жертвы, на которую навешиваются все грехи “народа”.
«Корни этой идеи богоизбранничества восходят к древнейшей эпохе, когда Яхве был ещё племенным Богом и, естественно, покровительствовал своему племени. Превратившись впоследствии в единого Бога — творца и вседержителя, Яхве не перестал любить свой «избранный» народ, хотя и сурово наказывал его2. Эта идея звучит у всех пророков.
Правда, тут возникло существенное логическое противоречие: если Яхве — творец всего мира и вседержитель, то почему он сделал своим избранным народом небольшой, ничем особо не выделяющийся народ, тем более, что этот народ на каждом шагу изменяет ему?1 Но на такое противоречие не обращали внимание (как и вообще в религии противоречия обычно не замечаются).2
В послепленную эпоху идея богоизбранничества стала звучать ещё громче. Было проведено строгое отделение евреев (иудеев) от всех иноязычных и иноплеменных соседей: крутые меры на этот счёт были приняты Неемией, которого царь Артаксеркс назначил в 446 г. до н.э. правителем Иудеи, поручив ему при этом восстановить стены Иерусалима. При нём, с одобрения всех «священников и левитов», «отделили всё иноплеменное от Израиля»: были запрещены браки евреев с иноплеменниками, резко ограничено всякое общение с ними. Все неевреи, необрезанные, все, кто не поклонялся Яхве, рассматривались как нечистые язычники (1 Езд. 9:12; 10:2-3; Неем. 9:2; 10:28-30; 13, 23-25)3.
Эта национальная самоизоляция была средством удержать народ в повиновении, ослабить его протест против классового гнёта»4.
Заимствования из других религий
«Вавилонский плен оставил следы и на самом содержании религиозных верований евреев. В тексте Библии имеются ясные отпечатки влияния вавилонской космогонии и демонологии. Например, крылатые херувимы, часто упоминающиеся в Библии, не что иное, как вавилонские керубы, мифические крылатые быки. Ассирийско-вавилонский культ Мардука и Иштар отразился в библейском рассказе о Мардохее и Есфири (книга Есфири), когда иудеи спаслись от грозившей им погибели. В память этого спасения будто бы и установлен праздник пурим; в действительности же, как считают исследователи, праздник этот тоже вавилонского происхождения (у вавилонян загмук). Наконец, рассказ о сотворении мира Богом, изложенный в первых главах книги Бытие, тоже носит на себе следы вавилонского мифа о начале мира (таблички «Энумаэлиш»). Библейское имя первого человека — Адам — сходно с именем первого человека по вавилонскому мифу — Адапа.
Впрочем, космогонические представления евреев были путаны и сбивчивы. В первых главах книги Бытие переплетено два разных рассказа о сотворении мира и человека. По одному рассказу, Бог создал сначала человека (мужчину), потом посадил райский сад, куда поселил человека, потом решил создать человеку помощника и для этой цели создал разных животных; человек «нарёк имена» им всем, однако пригодного помощника среди них не нашёл; тогда, наконец, Бог создал женщину, взяв для этого у человека во время сна ребро (Быт. 2:7-22). По другому рассказу, Бог творил мир в течение шести дней, из них в пятый день создал рыб, пресмыкающихся и птиц, а в шестой день — наземных животных и в самом конце человека, притом одновременно мужчину и женщину (там же, 1:20-27). Расхождений немало и дальше. По мнению Ю.Вельгаузена, текст второй главы Бытие принадлежит Иеговисту5, и он был построен на народных легендах, богатых мифологическими и другими подробностями; более же поздний текст (первая глава Бытие) взят из Жреческого кодекса6 и отличается сухим догматизмом.
Библейское сказание о грехопадении и о происхождении смерти (бог наказывает первых людей за нарушение запрета вкушать плоды с одного из деревьев) представляет искажённый вариант вавилонского мифа о происхождении смерти. В вавилонском мифе мотив смерти логически обоснован: он связан с разногласиями между богами и ошибкой первого человека; в библейском же мифе этот мотив логически не обоснован; тут один и тот же всемогущий Бог даёт человеку бессмертие и сразу же его отнимает».
Миф о грехопадении — один из стержневых мифов Библии, который лёг в основу всей библейской эсхатологичности истории, а также и в основу ритуального «очищения» от «первородного греха». Главный культ библейского христианства (крещение) обосновывается необходимостью «перерождения» («смерти и воскресения»), поскольку якобы все рождены в грехе, что является следствием грехопадения первых людей и следующей за этим якобы порочностью зачатия.
В действительности же вера в грехопадение — следствие древней восточной мифологии, в которой как правило «догреховный» период человечества называется то «золотым веком», то временем, когда люди не знали зла и вражды между собой. Скорее всего это ностальгия о предыдущих погибших глобальных цивилизациях (одной или нескольких), в которых толпо-“элитаризм” был настолько устойчив, что разные сословия были довольны своим положением и не роптали, ища социальную справедливость. Достичь такого спокойствия высшему “жречеству” и “элите” удалось вследствие полноценного овладения генетическими технологиями по изменению «человеческой» породы: рабы рождали рабов; “элита” — “элиту”; а “жречество” и высшая “элита” выступали в качестве бессмертных богов (полубогов), которым поклонялись низшие сословия, рассматривая иерархию как вполне нормальное явление.
Именно такой порядок стал устанавливаться в самых первых национально-государственных цивилизациях современного мира — Египте и Междуречье (Вавилонии), а вслед за ними и во многих восточных культурах.
Поэтому миф о грехопадении помимо эсхатологичности плох тем, что он поддерживает иллюзии о том, что раньше люди жили правильно. Верующие в это миф зачастую восхищаются известными им древними иерархиями. Другие, веря в эсхатологию грехопадения, видят выход из греховности общества лишь в глобальной катастрофе, после которой в результате страшного суда души получат своё. Но этот исход и прописан почти во всех восточных мифах, как результат разрешения первичного грехопадения после продолжительных мучений людей в течение существования цивилизации.
Ясно, что рассказ о грехопадении является мифической основой для доктрины посмертного воздаяния. Эту основу и употребили составители Нового Завета, вогнав суть восточной эсхатологии в его последнюю главу — Апокалипсис. Веря в грехопадение, люди, отбирают у себя самих желание наводить божеский порядок на Земле, не дожидаясь глобальной катастрофы, которую они и программируют своей верой в писания.
«В библейском сказании о всемирном потопе почти дословно повторяется вавилонский миф о потопе: Ной, спасшийся от потопа в ковчеге — это вавилонский Утнапиштим. Но и в этом библейском рассказе нарушена логическая связь, которая есть налицо в вавилонском мифе: там бог Эа, вопреки верховному богу Энлилю, спасает от гибели своего любимца Утрапиштима и тем самым не даёт погибнуть всему человечеству; в Библии же и гибель, и спасение от гибели людей приписаны одному и тому же всемогущему Богу».
Действительно, “характер” единого библейского Бога (правда несколько по-разному представляемого иудеями и “христианами”), складывался из черт “характеров” разных племенных еврейских богов (Яхве, Элохим и т.п.) и богов пантеонов религиозных систем, с которыми исторически имели дело евреи до формирования основных книг Библии. Все эти боги были и злыми, и добрыми, иногда были злые боги и добрые боги, которые друг с другом воевали. Засадив противоречия “характеров” племенных и национальных богов в “характер” единого библейского Бога, составители Библии сделали последнего поистине шизофреником, меняющим своё настроение, как люди с неустойчивой психикой.
В действительности же, Бог всегда Добрый и не уничтожает людей и целые цивилизации по своей злобной прихоти, либо «от плохого настроения». Он лишь предопределяет в своей Мhре-Предопределении границы дозволенного людям. Но люди, сами лишая себя чувства Мhры-Предопределения — вступают за его пределы, обрушивая при этом сами на себя механизмы самоуничтожения, заложенные Свыше в Божий Промысел. Так и гибли предыдущие цивилизации, исчерпывая Божье попущение в отношении их греховности. Но, прежде чем попытаться перейти границы попущения, люди милостиво получали Свыше от всегда Доброго Бога неоднократные предупреждения об опасности. Будучи глухи к Языку Жизни, они игнорировали последние. Поддерживать дольше заложенного в Промысел срока (этот срок — часть Промысла) угнетающую греховность людей на Земле Бог не может: смысла в этом нет, поскольку остановка духовно-нравственного развития людей не вписывается в гармонию Вселенной.
«Помимо вавилонского влияния иудаизм испытал на себе влияние, хотя и более слабое, идей маздеизма: с ним евреи должны были познакомиться, находясь под властью персидских царей (VI-IV вв. до н.э.). Вероятно, именно это влияние сказалось на появлении образа злого духа — сатаны, антагониста Бога. Первоначально подобный образ был чужд евреям, и в Библии его почти нет1. Идея зла выражается в Библии иначе: в виде служения евреев чужим богам, за что их наказывает свой настоящий Бог. Злые духи, посещающие иногда людей, исходят от того же Бога. По позднейшему христианскому учению, сатана (дьявол) соблазнил первых людей в раю, уговорив их съесть плод с запретного дерева; но в Библии эту роль соблазнителя выполняет не дьявол, а «змей», который «был хитрее всех зверей полевых» (Быт. 3:1). Только в книге Иова выступает сатана, который хочет погубить Иова, сломить его непреклонную праведность, но он делает это с разрешения того же Бога2. Пророк Захария рассказывает о своём видении, причём вскользь упоминает о сатане, которого он видел «пред Ангелом Господним» (Зах. 3:1-2). Любопытно как образ сатаны заместил в одном тексте образ Бога: во Второй книге Царств рассказывается, что Бог, рассердившись за что-то на израильтян, подсказал царю Давиду устроить всеобщую перепись народа, и за это тут же сам жестоко наказал весь народ (2 Цар. 24:1, 12-16), а в Первой книге Паралипоменон, где тот же рассказ переработан в позднейшем жреческом духе, уже не Бог, а сатана выступает подстрекателем Давида к переписи (1 Пар. 21:1)3. При всём том идея особого духа зла, противника Бога, идея царства зла, по существу, так и осталась чуждой еврейской религии4.
Вообще, вплоть до эпохи диаспоры и до сближения с эллинистическими религиозно-философскими идеями иудаизм оставался почти непроницаемым для проникновения отвлечённых метафизических понятий1. Представления о загробной жизни, о бессмертии души, о загробном воздаянии и пр. в древнем иудаизме отсутствуют. И божья награда и божьи наказания совершаются здесь, на земле2; они постигают если не самого человека, то его потомство».
Нельзя исключать, что идея «богоизбранничества» ещё больше напиталась духом расизма (ритуальной и религиозной чистоты) именно после знакомства иудейской верхушки и её хозяев с персидским зороастризмом. Зороастрийская вера одна из немногих, в которой «чистота» ритуалов и разделение явлений, животных, птиц, растений и даже людей на «чистых» и «нечистых» была доведена до канонического “совершенства”. В Библии она просто пристёгнута к строгому монотеизму. При этом библейский Бог окончательно обрёл не только дуалистический “характер” (он в Библии бывает и добрый и злой), но и получил антипода — Сатану.
Кроме того, С.А.Токарев не достаточно отметил, что доктрина посмертного воздаяния появилась в Ветхом Завете (фрагментарно), скорее всего, только после тесного контакта с зороастрийцами. Ведь именно Заратуштра, как считается, первый чётко и логически безупречно сформулировал её, а персидские маздеисты развили её в стройное религиозное учение.
Доктрина посмертного воздаяния и разделение людей на сторонников библейского Бога и Сатаны — тоже взаимосвязаны и являются следствием воздействия на послепленный канонический иудаизм дуализма персидского зороастризма3.
Рассеяние и мессианизм
«Следующая эпоха истории еврейской религии — это эпоха диаспоры, то есть рассеяния. Рассеяние — расселение евреев за пределами Палестины — началось ещё в годы ассирийского и вавилонского завоеваний (VII – VI вв. до н.э.); в эпоху эллинизма много евреев жило в Египте, Сирии, Малой Азии и в других странах Средиземноморья. Массовая эмиграция евреев имела место после разгрома первого и особенно второго восстания евреев против римского владычества (66-70, 132-135 гг. н.э.). После разрушения Иерусалимского храма Титом Флавием (70 г.), после разрушения самого Иерусалима (133 г.) у евреев не осталось традиционного культурного центра4. Так сложились новые исторические условия, существенно повлиявшие на изменение религии.
В диаспоре возникла прежде всего синагогальная организация европейских общин. Синагога (от греческого synagoge; буквально сходка, собрание) представляла собой молитвенный дом и в то же время сосредоточение общественной жизни, своего рода орган общинного самоуправления. Руководили синагогой экономически сильные члены общины, во главе её стоял архисинагог — из светских лиц. Синагога имела свою казну, своё имущество и доходы, в том числе из пожертвований членов общины, занимались благотворительством, чтобы крепче держать в своих руках неимущих членов общины.
Синагоги стали возникать, видимо, в эллинистическую эпоху: самое раннее упоминание о синагоге (близ Александрии в Египте)5 относится ко второй половине III в. до н.э. Синагоги были не только в диаспоре, но и в Палестине, в том числе в Иерусалиме. Но особенно большое значение они приобрели после разрушения Иерусалимского храма, так как центр тяжести религиозной жизни иудаизма был перенесён именно на синагоги1.
Вторая характерная перемена состояла в значительном усилении взаимовлияния религиозной идеологии иудаизма в эллинистической религиозно-философской мысли. Поселившиеся в странах эллинистической культуры евреи, как правило, переходили на греческий язык (в самой Палестине, частью в Сирии, Вавилонии, они говорили по-арамейски, а собственно еврейский язык ещё с III в. до н.э. исчез из быта2, сохранившись только как книжный и богослужебный язык3). Очень показательно, что все книги Библии были в III-II вв. до н.э. переведены на греческий язык; это так называемый Перевод 70 (или 72) толковников — Септуагинта. Перевод был выполнен по почину египетского царя Птолемея II и, очевидно, в основном для нужд многочисленного еврейского населения диаспоры, уже не понимавшего по-еврейски, а также для неевреев, видимо интересовавшихся их религией. Появление греческого текста Библии содействовало сближению еврейской и эллинистической религиозной философии, а отсюда возникают синкретические религиозно-идеалистические системы (Филон Александрийский, позже — гностицизм4), которые оказали существенное влияние на выработку христианского учения.
Но в самом идейном содержании иудаизма появились существенно новые черты, порождённые политическими и социальными условиями жизни. Уже несколько веков евреи не имели политической самостоятельности, находясь под чужеземной властью. Народ не раз поднимал восстания, но они в лучшем случае приводили лишь к временному успеху (восстание Маккавеев в 165 г. до н.э.). В эпоху римского владычества усилившийся чужеземный гнёт вызвал ещё более частые и упорные восстания, жестоко подавляемые завоевателями.
В этой обстановке усилилась вера в сверхъестественную помощь для освобождения от угнетателей, вера в избавителя, мессию, национального вождя, который придёт, чтобы спасти еврейский народ от иноземного гнёта5.
Эта идея мессианизма, широко распространившаяся особенно в римскую эпоху, была существенно новой чертой в еврейской религии (в более раннее время мессиями — помазанниками — назывались реальные цари, как свои, так и чужие). Идея эта оказала глубокое влияние на возникновение христианской идеологии».
Действительно, в библейском христианстве Иисуса Христа называют «Мессией». Историю возникновения мессианского движения в иудаизме мы только что увидели. На базе доминирования доктрины «богоизбранничества» (рассмотрена в предыдущем разделе), которая стала стержнем иудаизма — именно в еврейской среде (а ни в какой другой), в которой древний расизм был приписан единому Богу, лишь и могла возникнуть идея мессианства. Ведь уверенность в своём «богоизбранничестве» позволила евреям породить другую уверенность, что Бог должен обязательно именно им, а не кому-либо другому помочь в избавлении от чужеземного владычества. Последнее и является проявлением расизма, выразившегося в идее мессианства. Согласно Библии, «Мессией» Иисуса из Назарета назвали иудеи, увидя в нём помазанника Божия. Мессианская идея спасителя постепенно перешла из иудаизма в библейское христианство. Сами же иудеи, сначала приняли Иисуса за Мессию (Христа-помазанника), затем попытались его убить, а после якобы крёстной смерти и воскресения некоторые из этих же иудеев стали создавать первые “христианские” общины, «посыпая голову пеплом» и называя якобы воскресшего Иисуса — Мессией (Христом). Таким образом еврейский расизм (идея «богоизбранничества»), соединившись с доктриной искупления грехов (см. соответствующий раздел настоящей книги) и древним культом смерти-воскресения — породил мессианскую доктрину библейского христианства. Последняя, войдя в Новый Завет, стала вреднейшим средством увода психики верующих от анализа своих действий в настоящей жизни — к бессмысленной слепой вере в приход Мессии (первое пришествие, в результате которого Иисус якобы искупил грехи народов до второго пришествия; и во второе пришествие, когда Иисус якобы должен окончательно разделить людей на грешников и праведников). Поэтому “христианская” иерархия, неся в толпу верующих чушь о мессианской роли Иисуса Христа для всех “христиан” — поддерживает древнейший иудеохристинский расизм: “христиан” даже иногда называют «богоизбранным народом» № 2.
На эллинистическом Востоке нехристиан называли греческим словом «народы» (в противопоставление иудеям). В переводе на русский слову «народы» соответствовало слово «языки»1. Отсюда и понятие «язычники», то есть — «не христиане». Но из этого вошедшего в Библию названия всех «нехристиан» «народы» по умолчанию приравнены к некоей низшей категории, нежели “христиане”. Если этой логике умолчаний следовать до конца (рассматривая всю Библию как единое целое), то, приняв “христианскую” веру, народ теряет свой статус «народа» (со всеми национальными особенностями), обретая статус «богоизбранного народа» № 2 (после «богоизбранного народа» № 1 — иудеев). Иными словами, народ, крестившись в библейскую веру становится космополитической толпой жертвенных агнцев, поступающих в распоряжение вышестоящего «богоизбранного народа № 1».
Иисус не был «Мессией», как это принято считать в библейском учении. Он, будучи человеком-праведником, предлагал иудеям и народам лучшую праведную жизнь, отличную от той, которой они существовали, находясь в ветхозаветных заблуждениях. Иудеи же приняли Иисуса за сверхъестественного национального вождя (иногда его даже называли «царём иудейским»: как в старину называли царей Мессиями), могущественного мага, который без каких-либо усилий с их стороны (без изменения их нравственности и мировоззрения) чудесным образом предоставит им освобождение от иноземных властей и даст свободу лишь за то, что они «богоизбранный народ»2. Так в иудаизме, а затем и в “христианстве” появилась библейская эсхатология. Сама же космогоническая эсхатология к тому времени была широко известна во многих восточных религиозных системах.
« С учением о мессии была тесно связана и другая, тоже новая идея — эсхатологическое учение о грядущем веке. В более раннюю эпоху евреи мечтали только о восстановлении самостоятельного царства, о свержении иноземного ига. В поздней литературе, в частности в Талмуде, появляется идея будущего блаженства в каком-то ином мире, идея грядущего века — олам-хабба, где праведники получат заслуженную награду. Появляется и смутная вера в загробную жизнь, в воскресенье мёртвых, совершенно чуждая прежней эпохе. Эти идеи конца мира, воскресенья мёртвых, загробного воздаяния зародились, вероятно, под влиянием маздеистского учения».
Эсхатология мира (учение о «втором пришествии» Христа-Месии) вошло в библейское христианство с помощью иудеев, как логическое продолжение иудейского «богоизбранничества» в Новом Завете. Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис), где описан алгоритм «второго пришествия», скорее всего написан иудеем-шаманом (которых называли «пророками») — как трансляция иудейской эсхатологии со сложившегося к тому времени эгрегора (то, как иудеи поняли приход Мессии). Либо это вообще умелая подделка посвящённых под «пророческое» откровение. Но именно в Апокалипсисе (последняя глава Библии) объединились: иудеохристианский мессианствующий расизм, доктрина искупления, доктрина воздаяния, и прочие мерзости Библии — как будто кто-то посвящённый хотел подвести итог всей библейской религиозной “философии”.
Нужно ещё знать, что эсхатологическая доктрина и почти всегда сопутствующая ей доктрина посмертного воздаяния явились стержнем весьма загадочной иудейской «секты» ессеев1 — иудеев-аскетов, не признававших официальную храмовую верхушку Иерусалима и веривших в приход Мессии. Ессеи появились во II веке до н.э. и их деятельность напрямую связана с первыми “христианскими” общинами2. Иными словами, ессеи оказали огромное влияние на содержание религиозной системы библейского христианства: они явились средством переноса из иудаизма мессианства, доктрины искупления, воздаяния и т.п. в раннее “христианство”, а затем и в Новый Завет.
Талмудизм и мистицизм
«После разгрома Римом второго иудейского восстания (132-135 гг.) евреи были окончательно изгнаны из Палестины и рассеялись по всем странам Римской империи3. В то же время вновь стали меняться их отношения с прочим населением империи. В связи с общим экономическим упадком империи, с сокращением, особенно с III в., торговли и денежного обращения ослабли хозяйственные связи евреев с окружающим населением, ослабло влияние еврейских торговцев. Это повело к сокращению религиозной пропаганды, к некоторому рецидиву (возобновлению) прежней национально-религиозной замкнутости евреев. Христианство уже отделилось от иудаизма. Взаимное влияние иудаизма и эллинистической религиозной философии почти прекратилось.
Памятником этой эпохи возобновления религиозной изоляции евреев4 стал Талмуд — огромный кодекс религиозно-юридических правил житейской и вероисповедной мудрости. Талмуд был составлен в III-V вв. в среде вавилонских и палестинских евреев. Он состоит из двух основных частей: более ранняя Мишна — обширное «повторение», то есть толкование, закона и позднейшая Гемара — толкование толкования. То и другое распадается, в свою очередь, на Галаху (свод законов и ритуальных правил) и Агаду (легенды, притчи, юридические казусы и пр.). Мишна написана на древнееврейском языке, Гемара — на арамейском, который был в то время разговорным языком восточных евреев. Талмуд сохранился в двух параллельных редакциях: иерусалимский (Иерушалими) и вавилонский (Бавли). Позже, в VI-X вв., к Талмуду были добавлены ещё различные комментарии — Мидраши.
Талмуд создавался в кругах еврейских богачей, купцов и рабовладельцев и в их интересах. В нём отразились глубокие классовые противоречия внутри еврейских общин. Резко противопоставлены благочестивые и учёные богачи-рабовладельцы — талмид-хахамы и простая масса населения — ам-гаарец (народ земли) — крестьяне, ремесленники и др. К ам-гаарец в Талмуде выражается открытое пренебрежение. Были и богатые ам-гаарец, они могли приобрести себе загробное блаженство благотворительностью и изучением Торы, что для бедноты было недоступно1. Рабов же Талмуд вообще оставлял без всякого внимания, они не считались членами еврейских общин, тем более что рабы у евреев-рабовладельцев были обычно из чужеплеменников. Еврейская религия, в отличие от христианской не давала рабам утешения».
Действительно, в условиях феодального рабовладения (а затем и раннего капитализма) хозяевам замкнутых еврейских общин, разбросанных по многочисленным европейским и прочим государствам, не было смысла создавать в иудаизме доктрину посмертного утешения для низшего сословия (ам-гаарец) и рабов. Рабы подчинялись и так, а низшее сословие было в полной зависимости от “богатств” высших еврейских сословий (талмид-хахамов) и раввината: ему некуда было деваться, не у кого было просить заступничества. Ведь кругом были враги (согласно учению Талмуда). Так и поддерживался веками внутренний «расизм» в самой еврейской среде «богоизбранного народа».
«С того времени, с первых веков н.э. Талмуд становится основой всей жизни еврейских общин — не только религиозной, но и правовой, общественной. Не имея своего государства, своей светской власти, живя разбросанными общинами среди иноплеменного и иноверного населения, евреи находились под непререкаемой властью руководителей своих общин — талмид-хахамов; позже их стали называть раввинами».
Сами же раввины как правило из колена Левия, в котором скрылась когда-то верхушка посвящённых в глобальный расистский проект — древнеегипетское “жречество”. Таким образом через создание компактных еврейских общин во многих государствах и создание внутри них строгой религиозной и структурной дисциплины, «мировая закулиса» добилась концентрации у себя в руках огромных материальных “богатств”, с помощью которых она (через руководство общин) оказывала почти любое влияние на верхушки государственных режимов, оставаясь невидимой для последних.
«К раввинам верующие евреи обращались во всех затруднительных случаях жизни, а раввины выискивали решения исключительно в Талмуде. Эта традиция — обосновывать религиозными предписаниями все казусы, все мелочи, все стороны и общественной и частной жизни, во всём слушаться знатоков религии — раввинов, признавать их незыблемый авторитет — вела к ещё большей замкнутости евреев, изоляции их от иноверного населения1. Это было в интересах богатой верхушки еврейских общин, а масса евреев-бедняков попадала в полную зависимость от неё.
В раннее средневековье евреи расселились по всем провинциям Римской империи и далеко за её пределами. Особенно много их было в Испании (там создалось ядро сефардских евреев), позже — в Германии (ашкеназские евреи). Много евреев было в странах Арабского халифата. Они везде занимались преимущественно ремеслом, торговлей, ростовщичеством, а местами и земледелием.
Подавляющее большинство еврейского населения оставалось скованным синагогальной общинной организацией (кагал) и беспрекословно повиновалось раввинам. Раввины, ставленники богачей, выступали в качестве безапелляционных судей не только в вопросах религии, но и в мирских делах.
В VII-XII вв. еврейские общины, обосновавшиеся на землях Арабского халифата, не только окрепли экономически, но и приобщились к высокой культуре, процветающей в этих странах2. Главные очаги арабской культуры были в Северной Африке и в Испании. Там зародилось и среди мусульман и среди евреев свободомыслие, а вместе с ним появились и попытки как-то приспособить обветшавшее библейско-талмудическое вероучение к сложным условиям экономической жизни, к высокому уровню науки. Эти попытки шли в двух направлениях: рационалистическом и мистическом.
Самым видным из рационалистов среди еврейских богословов был Маймонид (1135-1204), живший в Египте. В своих многочисленных писаниях он старался примирить религию с современной наукой и философией. Он придерживался философии Аристотеля и принимал многое из учения мусульманских рационалистов — мутазилитов, пытался рационально или аллегорически истолковать разные «чудеса» и неправдоподобные вымыслы, которыми полна Библия3.
Другие иудаистские богословы видели иной выход из создавшегося противоречия — уход в чистую мистику. Так возникло каббалистическое течение, особенно сильное в Испании; оно развивалось под влиянием мусульманского мистицизма, восходящего к учению неоплатоников1. Каббала — по-еврейски значит принятие, или традиция. Главное каббалистическое сочинение — Зогар (Сияние) — появилось в XIII в. Сущность этого и других сочинений каббалистов заключалась в пантеистическом представлении о Боге, как о бесконечном и неопределённом существе, лишённом всяких атрибутов. Приблизиться к пониманию Бога человек может только через таинственное значение имён, букв, составляющих имена, и чисел, которые этим буквам соответствуют2. Каббалисты занимались различным комбинированием чисел (якобы таинственных эманаций Бога), магических формул и пр. Они учили, что в мире нет зла: зло — это только внешняя оболочка добра, то есть Бога. Это был своеобразный способ оправдания социальных несправедливостей».
Последнее стоит пояснить. Действительно согласно учению каббалистов, если зло от доброго Бога (как его “оболочка”), то зло надо принимать, не сопротивляясь последнему и терпя земные страданья. Каббалу, видимо, составили и подбросили еврейским «низам» в XIII веке их посвящённые хозяева, мол занимайтесь комбинациями букв и чисел и верьте в то, что ваши страданья будут возмещены после смерти, но только в том случае, если вы познаете “Бога” с помощью каббалистических методов.
Последнее — ни что иное, как еврейская средневековая разновидность учений ведического Востока о перевоплощениях души (либо сущности). Только в восточных учениях о карме, чтобы избавиться от сансары (круга перевоплощений) нужно соблюдать определённые религиозные правила и добиться устойчивого типа психики («зомби»)3, а каббалистам для достижения этого же результата нужно показать успехи в комбинировании чисел и букв. Ничего удивительного: на ведическом Востоке люди тренируют в основном образное мышление, не шибко оглядываясь на логику рассуждений4. У евреев же, вследствие многовекового опыта по изменению их генетики — чрезмерно развито левое полушарие, отвечающее за логику, а правое полушарие работает с ущербом. Вот и создали специально для евреев (и вообще для западного мистицизма) логическую “науку” «как познать “Бога”», аналог восточной мистики психотехник, отвечающей на вопрос «как выбраться из колеса перерождений». Арабский же средневековых расцвет наук только помог в этом. Тем самым хозяева иудаизма на долгие столетия вперёд заняли Каббалой умы евреев, которым, видимо, недоставало посмертной мистики в этой жизни5: ведь Ветхий Завет весьма скуп на доктрину посмертного воздаяния. Любопытно, что кабалистикой увлеклись и увлекаются до сих пор не только иудеи. И ещё любопытно, что Каббала с сопутствующей ей доктриной посмертного воздаяния появилась в среде мусульман: сказалось влияние коранической доктрины рая и ада. Ведь в Коране эта доктрина выражена наиболее плотно. Выходит, что арабы (мусульмане) помогли хозяевам иудеев вывести иудаизм из средневекового кризиса: во-первых, развитием точных наук, и, во-вторых, внесением в иудаизм доктрины посмертного воздаяния с помощью кабалистики.
«Каббалисты верили в переселение душ: душа умершего грешника возрождается в каком-нибудь другом теле, человека или животного, и так продолжается до тех пор, пока он не очистится от грехов, после чего душа возносится в царство чистых духов. Каббалисты верили и в нечистых духов и изгоняли их из больных разными шарлатанскими приёмами».
Это — западная версия восточного учения о карме, сансаре и нирване. Именно кабалистика была принята на вооружение верхушками средневековых рыцарских орденов, прикрывавшихся католической ветвью библейского христианства во времена владычества римских пап. Именно кабалистика вошла составной частью в более позднее масонство (видимо ведический Восток притягивал иерархов толпо-“элитаризма” давно своими развитыми психотехниками и непостижимой мистикой). Но, как мы знаем, задачи у рыцарских орденов и у масонов были вполне земные — в отличие от простых “христиан”, которым церквями рекомендовалось терпеть и служить “господам”.
«В эпоху капитализма и подъёма буржуазной культуры Европы среди евреев появились новые идейны течения, в которых опять-таки отобразились социальные противоречия внутри еврейского населения. Вновь ожили мистические и рационалистические идеи, в которых находило своё выражение глухое недовольство масс узко фанатической раввинской религиозностью. Мистицизм принял форму хасидизма.
Термин «хасид» («благочестивый») существовал у евреев и в средние века. Но оформленное хасидское движение зародилось лишь в середине XVIII в. у евреев Юго-Западной России, где особенно тяжелы были бесправие и нужда еврейской бедноты. Основоположник хасидизма Израиль Бешт (о жизни которого мало известно) проповедовал, что раввинистская «учёность» и соблюдение многочисленных ритуальных правил не нужны; что надо стремиться к непосредственному общению с Богом, которое достигается в молитвенном экстазе».
Еврейская средневековая мистика хасидов, основанная на Каббале, ничто иное, как иудейская разновидность учений ведического Востока о нирване и её достижении. Восточная нирвана и еврейский «религиозный экстаз» — ничто иное как слияние психики верующего с соответствующим эгрегором, которого они считают “Богом” (на Востоке это Будда, Абсолют, Атман, Дао и т.п.). Психологические основы тяги к явлению религиозного экстаза — стремление субъекта избавиться от мирских страданий способом ухода в эгрегориальную «отрешённость». Евреи, будучи по жизни ближе к «зомби», чем народы, в которых они жили, естественно оказались более восприимчивы к возможностям (детально разработанным на ведическом Востоке) преодолевать свои «животные» привязанности способом индивидуального эгрегориального «зомбирования».
Раввины же, будучи пастухами евреев, предлагают коллективное зомбирование не мистикой, а писанием. Коллективными способами зомбирования проще управлять, если нужно быстро передать сигнал, частично даже на уровень сознания индивида. Индивидуальным (если так можно выразиться для простоты сравнения) зомбированием через эгрегор управлять дольше. Хозяева иудаизма предпочитают сочетать индивидуальное (бесструктурное, через эгрегор) и коллективное (структурное, через раввинов) зомбирование евреев. Отказ хасидов от услуг раввинов не мог не вызвать некоторые затруднения в их управлении со стороны хозяев иерархии. Возник конфликт.
Здесь Каббала выступает как аналог восточных нейро-лингвистических средств, помогающих ученикам входить в нирвану (через заклинания, клятвы, коаны, и.т.п.)1. Кабалистика программирует психику до тех пор, пока владеющие методами слияния с эгрегором (в т.ч. хасиды) не начинают это делать на автомате. Иными словами, Каббала облегчает вход в эгрегор иудаизма и другие сопряжённые с ним эгрегоры. Но мера понимания мистически настроенных иудеев ограничивается толкованием явлений, заложенным в самой Каббале.
Скорее всего те, кто принимал участие в составлении Каббалы, были эгрегориальными зомби иудаизма, деятельность которых контролировалась посвящёнными-хозяевами. Эти «зомби» в знаковой и числовой форме записали свои образы, возникающие как вторичное после канонического толкования понимание (или даже вúдение) ими Мироздания: ведь Каббала основана на еврейском алфавите, числах и герметизме, восходящих к древним египетским наукам. Такое эгрегориальное “понимание” складывалось у иудеев с X века до н.э. до III-XIII вв. н.э. — периода кабалистики и хасидизма.
«Согласно учению хасидов, общения с Богом, может достигнуть не всякий человек, а по преимуществу лишь особые праведники — цáдики. И вот в среде хасидов возникли целые наследственные династии таких цадиков «святых людей»1, которые зачастую были просто шарлатанами и бесстыдно обирали верующих, давая им взамен своё «благословление». Между хасидами и раввинистами (миснáгид) возникла резкая вражда2, но впоследствии она мало-помалу сгладилась, и сейчас отношения между хасидами и раввинистами мирные3.
Рационалистическое движение среди евреев в новое время приняло — особенно в Германии — форму «просвещения» (Гаскала), по существу порвавшего с религиозной традицией либо старавшегося смягчить и ослабить религиозное законодательство (Моисей Мендельсон, 1729-1786 и его последователи). Движение Гаскалы впоследствии переродилось в буржуазно-националистический сионизм, с его проповедью восстановления национального еврейского государства в Палестине (Герцель Т. Еврейское государство. 1896)».
Нетрудно предположить, что хозяевам иудаизма не было особой нужды собирать рассеянные еврейские общины на «Святой Земле»4. Тем более, им не мог понравиться разрыв рационалистов (коих было немало в Европе) с религиозным законом. Период буржуазного капитализма для «мировой закулисы» был, мягко говоря, не самым лучшим5, она стремилась побыстрее возглавить своими кадрами процесс перехода к корпоративному социализму. Употребив «отступничество» евреев-рационалистов от религиозных традиций и их буржуазно-националистическую замкнутость в некоторых государствах Европы (особенно в Германии и странах, в которых потом легко установился фашистский режим), «мировая закулиса» своими кадрами (евреями и масонами) возглавила борьбу народов этих стран «за социальную справедливость против засилья буржуев», самыми материально “богатыми” из которых были еврейские буржуазные националисты. Так на фоне германского нацизма (ренессанса некоторых дохристианских верований вперемешку с лозунгами социальной справедливости) началась волна гонений на еврейскую буржуазию. Последнюю (и вместе с ней ещё некоторых «ассимилировавших» евреев) наказали фашизмом за отступничество, а заодно на почве «антисионизма» раздули германский национальный псевдосоциализм.
Похожая, но не типичная для некоторых государств Европы картина была и в России. На волне ненависти народа к угнетателям-капиталистам (самыми материально “богатыми” из которых были всё те же евреи) процесс перехода к псевдосоциализму перехватила «мировая закулиса», которая допускала на первых порах антибуржуазный «антисемитизм», принявший форму борьбы с сионизмом (т.е. с еврейским рационализмом). Главное, что в борьбе с сионизмом (буржуазно-националистическим движением евреев, целью которой было возвращение на «Святую Землю) люди отвлекались от самой сути иудаизма — книг Ветхого Завета и Талмуда — считая еврейский расизм (сионизм) просто национальной (диаспорной) разновидностью буржуазного угнетения народных масс. Антисионистское движение в России было слабым и даже специально поддерживалось некоторыми евреями, во имя тестирования общества на «антисемитизм». Приход к власти троцкистов в 1917 году почти сразу ознаменовался запретом на критику евреев и иудаизма, а понятие «сионизм» прочно вошло в общество, как пережиток еврейского буржуазно-националистического движения и только.
Так Россия (а затем и СССР) стали оплотом мирового интернационального псевдосоциализма, а Германия — стала оплотом национального псевдосоциализма. И в той и в другой странах интерес к первоисточникам еврейской веры был канализирован примитивным толкованием понятия «сионизм». И.В.Сталин, можно сказать, поддержал рационалистическое движение в еврейской среде, дав добро на создание в 1948 году государства Израиль1: этим И.В.Сталин пошёл против воли «мировой закулисы», препятствующей ассимиляции евреев. Заметьте, что И.В.Сталин решился на такой шаг только после победы СССР над Германией: как только СССР стал сильным (а германский нацизм, основанный во многом на «антисионизме», был канализирован в историю), его глава сразу же попытался взять еврейский вопрос под свой контроль. Израиль даже одно время безуспешно пытались сделать «социалистическим» государством, дающим евреям надежду на получение одного из самых необходимых признаков народа (своей земли). Этим можно было хоть как-то снять вопрос о «сионизме», как о буржуазно-националистическом еврейском движении и открыть вопрос об иудаизме, а вместе с ним и надежду на ассимиляцию евреев (начало чего положили еврейские рационалисты).
После смерти И.В.Сталина и начала распада государств “социалистического” лагеря через небольшое время контроль за помощью Израилю перешёл от Англии к США. Израиль так и остался капиталистическим, а еврейский вопрос в СССР опять стал сводиться к понятию «сионизм», чтобы отвлечь внимание людей от глобальной целесообразности иудаизма — на буржуазный еврейский национализм-«сионизм» (удел местечковых еврейских диаспор и «израильских агрессоров»). Так продолжалось до распада СССР.