Научно-практическая конференция по мониторингу законодательства и правоприменения Заседание секции №2 «реализация решений конституционного суда российской федерации» 25 июня 2010 года

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

И в свете, конечно, возможных допущений, исходя из формата мероприятия сегодняшнего, хотелось бы участников ознакомить с теми позициями в этой части, которые разделяются внутри Секретариата. И можно будет в перспективе подумать о формате доработки их, выхода на единые подходы в этой части. Поэтому, исходя из имеющегося анализа, к решениям Суда, нуждающимся в реализации со стороны законодателя, следует относить решения, в которых Суд прямо указывает правотворческому органу на обязанность принять нормативный акт. Это могут быть постановления Конституционного Суда Российской Федерации о признании нормативных положений соответствующими Конституции или о признании нормативных положений не соответствующими - определения Конституционного Суда Российской Федерации. При этом, нередко к таким решениям относятся те, в которых Суд констатирует наличие законодательного пробела (это тоже норма закона нашего), то есть отсутствие необходимого правового воздействия на соответствующее решение.

При этом форма, в которой Суд указывает законодателю на осуществление нормативного регулирования, может иметь и рекомендательный характер (я уже упоминал), а выбор, конечно, зависит от конкретной конституционно-правовой ситуации, но всегда очерчен стремлением Конституционного Суда Российской Федерации не вторгаться в компетенцию других органов, прежде всего законодательных. От выбранной Конституционным Судом Российской Федерации формы установления необходимости правового регулирования рекомендация или императивное предписание зависит - распространяется ли на данное решение в установленные законом сроки исполнение решения.

Также к требующим исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации относятся акты, в которых признаны не соответствующими Конституции нормативные положения. Решения, в которых нормативные положения просто признаны Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующими, без каких либо оговорок. Есть у нас решение: признать норму не соответствующей Конституцией Российской Федерации. Тем не менее, общие последствия и обязанность исполнения обозначена законом и также, невзирая на отсутствие оговорок, подлежит реализации в общеустановленном порядке и срок.

Дальше. Иногда возникающие проблемы с нарушением сроков исполнения этих решений отчасти связаны с тем, что согласно статье 79 признанные неконституционными положения утрачивают силу с момента провозглашения решения Конституционного Суда Российской Федерации, что позволяет фактически исключить их юридическое воздействие на общественные отношения. Вместе с тем, иногда признанные неконституционными и в силу этого утратившие силу нормативные положения длительное время продолжают оставаться в тексте нормативного акта. Более того, отмечались в силу этого и отдельные ошибки правоприменительных органов. Мы сталкивались с судебным решением на практике, когда в одном из актов не вычищена позиция до сих пор и много лет, притом что она фактически утратила силу, ее какой-то суд несколько лет назад (видимо, в котором нет автоматизированного рабочего места и так далее, плохой доступ к информации) применил несуществующую, утратившую силу, дисквалифицированную Конституционным Судом Российской Федерации норму. Причина - просто небрежность, если не было здесь каких-то тайных смыслов у законодателя, но объяснить реально подобную ситуацию нельзя.

Дальше. В решениях о признании нормативных положений не соответствующими Конституции Российской Федерации, нередко используются формулировки "признать не соответствующими Конституции Российской Федерации нормативные положения в части...; в той мере, в какой...", - что обусловлено предметом рассмотрения в Конституционном Суде Российской Федерации нормативных положений. Исходя из особенностей данных решений, нормативные положения в части, признанной неконституционной, утрачивают свою юридическую силу, в остальном же по-прежнему распространяют свое регулятивное воздействие на общественные отношения.

Исполнение таких решений также связано с обязанностью законодателя в установленном порядке осуществить правовое регулирование с тем, чтобы соответствующая неконституционность была устранена. Наша позиция, что все равно эту меру возможно законодателю тонко поправить в тексте с тем, чтобы недоразумений, правовой неопределенности в правоприменительной практике не возникало.

В соответствии с положениями закона суд, проверяя конституционность нормативных положений, принимает решение по делу, оценивая не только буквальный смысл акта, но и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой. В этой связи в процессе деятельности Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно приходил к выводу о несоответствии Конституции нормативных положений по смыслу, сложившемуся в правоприменительной практике.

Последствием такого решения Конституционного Суда Российской Федерации также является невозможность реализации соответствующими правоприменителями нормативных положений и значений, которые признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации. Одновременно это означает, что при принятии нормативного акта была выбрана противоречивая форма нормативных положений, позволившая правоприменителю толковать ее неправильно или двусмысленно. В этой связи, мы также полагаем, правотворческий орган обязан устранять эту ошибку принятием акта, в котором признаны неконституционными по смыслу сложившейся практики нормативные положения, сформулированные с учетом соответствующих позиций из решения Конституционного Суда Российской Федерации. Нередко в решениях признаются не соответствующими Конституции Российской Федерации взаимосвязанные нормативные положения, которые могут устанавливаться несколькими структурными элементами одного правового акта либо даже несколькими правовыми актами. В таких ситуациях к определению содержания, необходимого для исполнения решения суда, к правовому регулированию законодателю нужно подходить особенно тщательно. В некоторых случаях для обеспечения конституционности нормативного регулирования достаточно внести изменения в один или несколько элементов нормативного акта, а в других может требоваться изменение или отмена всех.

На практике некоторые правоприменительные органы, включая судебные, принимают решения, применяя нормативные положения в значении, идущем вразрез с некоторыми правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации. Таких ситуаций, по нашему мнению, удалось бы избежать закреплением соответствующих нормативных положений в надлежащей форме, исходя из изложенных в решении суда правовых позиций, которые требуют не только учета в процессе реализации соответствующей правоприменительной деятельности, но и в отдельных случаях дополнительного правового регулирования. Но, безусловно, на реализацию правотворческими органами таких решений Конституционного Суда Российской Федерации не распространяется требование о сроках, установленное положениями статьи 80 Закона. Однако принимать во внимание такие позиции в процессе правотворчества, конечно, обязательно. Это еще и проистекает из основополагающего принципа обязательности решений Конституционного Суда Российской Федерации для всех государственных органов.

Нам представляется, что следование таким либо, возможно, подлежащим каким-либо уточнениям в процессе взаимодействия... Сегодня вот уже звучали варианты создания межведомственных рабочих групп. В любом случае согласование вот этих подходов - они бы, конечно, подвигнули, навели бы порядок необходимый для начального этапа работы по исполнению решений и повышали бы эффективность решений.

Кроме того, сегодня модератор обозначил в числе проблем вопросы, связанные не только с правотворческой деятельностью по исполнению решений, но и в части проблемы пересмотра судебных решений вследствие решения Конституционного Суда Российской Федерации.

В этой части тоже хотелось бы несколько, возможно, скучноватый материал, в особенности для пятницы, вечера, но он, так сказать, сочетается где-то с тезисом обозначенным. Хотелось бы привлечь внимание участников к тому, что в соответствии со статьей 100 ФКЗ о Конституционном Суде Российской Федерации постановления Суда по своему содержанию подразделяются в зависимости от признания нормативных положений, соответствующими либо не соответствующими Конституции Российской Федерации.

В случае, если Конституционный Суд Российской Федерации признал нормативные положения, примененные в конкретном деле, не соответствующими Конституции Российской Федерации, данное дело, во всяком случае, подлежит пересмотру в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством. Пересмотр осуществляется, естественно, компетентным органом.

Из признания нормы соответствующей Конституции Российской Федерации следует, что конституционные права заявителя сами по себе оспариваемой нормой не нарушались. Но при этом во многих постановлениях такое признание одновременно сопровождается мотивирующей его правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, из которой следует нарушение конституционных прав граждан неконституционной практикой ее применения. В этих случаях Конституционный Суд Российской Федерации указывает необходимость пересмотра дел заявителя, если для этого нет иных препятствий.

Вместе с тем на практике возникает трудность с восстановлением нарушенных конституционных прав граждан и, соответственно, с исполнением такого рода постановления, что связано с отсутствием в отраслевом процессуальном законодательстве прямых положений.

В процессе реализации своих полномочий суд принимает также определения с позитивным положительным содержанием, в которых принимается решение о признании обращения не подлежащим дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, а если обращение уже принималось к производству, - о прекращении производства по делу, поскольку для разрешения вопроса не требуется вынесение предусмотренного статьей 71 Закона итогового решения в виде постановления.

Из определений с позитивным содержанием - подсчеты специалистов показывают, что примерно в 40% случаев следовала необходимость пересмотра в установленном порядке правоприменительных решений по делам заявителей. Однако механизм пересмотра на основании определений Конституционного Суда Российской Федерации процессуальным законодателем также несовершенен, а отсюда и возникает неопределенность.

При этом следует учитывать, что на основании пункта 3 части первой статьи 43 ФКЗ в определениях с позитивным содержанием ранее принятая в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации правовая позиция распространяется на аналогичные общественные отношения и в этой части приравнивается к постановлениям, которыми норма полностью или в части была признана не соответствующей Конституции Российской Федерации. Поэтому при их исполнении должны применяться те же положения процессуального законодательства, которыми регламентируется порядок пересмотра дел на основании постановления Конституционного Суда Российской Федерации.

Необходимость принятия определений с положительным содержанием зачастую возникала в случаях, когда оспаривается не то же самое нормативное положение, по которому выносилось решение Конституционного Суда Российской Федерации (в таких случаях принимается обычное отказное определение), а регулирующее сходные общественные отношения. В результате предмет обращения в суд по существу идентичен тому, по которому рассмотрение дела уже состоялось. Ограничительное применение соответствующего положения ФКЗ в таких случаях приводило бы при оспаривании аналогичных норм к повторению развернутой процедуры с заранее предсказуемым результатом и вынесением итогового решения, дублирующего уже состоявшийся акт. Поэтому проблема восстановления конституционных прав, нарушение которых выявлено в позитивных определениях Конституционного Суда Российской Федерации, может быть решена посредством законодательного уточнения процессуальных форм, пересмотра на основе результатов письменного конституционного судопроизводства. Это обсуждение, диалог заинтересованных сторон по этим вопросам идет.

Из общего массива всех решений Конституционного Суда Российской Федерации безусловное большинство составляют простые отказные определения. Такие решения выносятся, как правило, не на основании предварительного заключения судьи, а по требованию заявителя - рассмотреть его первоначальное обращение, по которому секретариат ранее уведомлял о его несоответствии.

Вот кратенько некоторые аспекты. Может быть, это тяжело воспринимается, но, так сказать, вопросы есть.

Спасибо за внимание.

КРОТОВ М.В.

Спасибо, Владимир Иванович, за краткость.

Владимир Викторович Лукьянов.

ЛУКЬЯНОВ В.В.

Михаил Валентинович, спасибо огромное. Попытаюсь тоже заслужить ваше одобрение краткостью выступления. Тем более, что, честно говоря, я не планировал, поэтому попытаюсь после двух с половиной часов нашей с вами общей работы два коротких тезиса и еще более короткую ремарку на одно из выступлений наших коллег, прозвучавшее сегодня.

Тезис первый связан и с названием нашей конференции, и названием работы нашей секции - сегодняшний мониторинг законодательства, его правоприменение в судебной практике, в частности. Вчера на одной из секций прозвучала фраза о том, что не худо было бы изначально договориться вообще, как это обычно делают юристы, - о терминологии, об аппарате, которым мы оперируем. И, как ни странно, выяснилось, что, действительно, именно с этого и нужно было бы начинать: по-разному понимаем мониторинг - и как определение, и как дефиниции, и как некое явление.

В моем понимании мониторинг - механизм и процесс как таковой достаточно узкий по своим рамкам. Мониторинг для меня, если говорить о мониторинге законодательства и практике его применения, вполне сопоставим, скажем, с медицинским обследованием или диагностикой автомобиля. Важно осмотреть, важно выяснить, что не так, или, может быть, наоборот, сказать, что все великолепно. Но если что-то не так, если есть проблемы, то, прошу прощения, решение этих проблем - это уже за рамками самого мониторинга, так мне кажется. Точно так же, как, получив результаты медицинского обследования, сам больной, его близкие или те, кому он доверяет, должны принять решение: а как в дальнейшем поступать с этими самыми болячками, которые обнаружились в результате медицинского обследования? Лечить? Если лечить, то как, где? Если это связано с автомобилем, то стоит ли его ремонтировать именно такими мерами и способами, либо можно использовать другие?

Второй тезис, название этого тезиса прозвучало в вашем выступлении, Валерий Васильевич. Я абсолютно согласен, мониторинг должен быть системным. Отвечая на вопрос - что такое системный мониторинг? - я для себя, по крайней мере, должен ответить на четыре вопроса. Зачем вообще этот мониторинг нужен? И зачем его осуществлять? В отношении каких объектов мониторинг должен осуществляться? Даже если мы говорим о законодательстве и правоприменительной практике. Наконец, кто и как должен осуществлять этот мониторинг?

На самом деле, ответы на эти четыре вопроса я для себя не полностью сформулировал, на некоторые из них я не знаю ответа. Но на вопрос первый - зачем осуществлять мониторинг? - наверное, ответ все-таки очевиден. Мы понимаем, что и законодательство, и практика его применения далеко не эффективны стопроцентно, далеко не оптимизированы. Мы, каждый из нас, знаем и можем привести массу примеров дефектности закона, пробельности закона, неэффективности практики его применения судами или иными правоприменительными органами. Да, действительно это так. Но я как специалист, скажем, в уголовном праве могу критиковать нормы уголовного права, Уголовного кодекса Российской Федерации, но не возьму на себя ответственность подвергнуть такой критике, сказать голословно, что есть, скажем, какие-то пробелы в финансовом, налоговом законодательстве. Я ощущаю это как юрист, как гражданин, как налогоплательщик, может быть, но сформулировать и четко поставить диагноз в сфере, которая не является сферой моих научных интересов или моей специализации, вряд ли я смогу. Поэтому для того, чтобы понять, что плохо, нужно провести диагностику, нужно оценить это законодательство.

И здесь возникает второй вопрос, о котором тоже вчера мы говорили, и тоже который относится, безусловно, к системности. Нужно, естественно, осуществлять мониторинг не в отношении какого-то отдельно взятого Уголовного кодекса, норм права, относящихся к той или иной отрасли, и даже не законодательства в целом, как это заявлено в названии нашей конференции. Речь должна идти о более широких вещах - о мониторинге всей правовой системы. Не только законодательства и практики его применения, но и о мониторинге правовой политики государства, правовой идеологии, правовой культуры, правового сознания, если хотите, потому что решение всех задач, стоящих перед государством, да и нами, и обществом, и отдельными гражданами этого общества, их решить можно только, проводя мониторинг всех этих составляющих элементов правовой системы.

Тут же возникают и следующие вопросы, связанные с тем, что подвергать мониторингу, кому и как?

Что? - В названии нашей конференции говорится о мониторинге законодательства и о мониторинге его правоприменения. И тут я невольно возвращаюсь к тематике нашей конференции, нашей специфике. На любой другой подсекции, наверное, ответ для меня был бы простым, как, наверное, и для вас. Но сегодня мы обсуждаем как само собой разумеющееся, это действительно так - мониторинг реализации решений Конституционного Суда Российской Федерации. Действительно не вызывает сомнений, что этот мониторинг должен быть осуществлен, как и то, что решения Конституционного Суда Российской Федерации должны быть исполнены.

Но возникает второй вопрос: имеем ли мы право осуществлять мониторинг не в отношении исполнения, а в отношении самих решений Конституционного Суда Российской Федерации? Мы - это кто - государство, кто-то другой, учреждение? У меня этот вопрос остается, честно говоря, без ответа. Вернее, сегодня мы уже услышали из предшествующих выступлений определенную критику, затрагивающую компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации и даже, в определенной части, суть решений Конституционного Суда Российской Федерации.

Надо сказать, что вопрос - кто осуществляет мониторинг? - да любой сидящий в этом зале, будь то профессор, преподаватель, будь то чиновник, в чьи служебные обязанности входит, мы вынужденно - хотим этого или не хотим, интересно нам это или не интересно - осуществляем мониторинг. Я - уголовного кодекса, кто-то сидящий за этим столом - Конституции Российской Федерации, других отраслевых актов. Это естественно.

Возвращаясь к вопросу: должен ли осуществляться мониторинг в отношении решений Конституционного Суда Российской Федерации? Ответ на этот вопрос, наверное, будет связан с вопросом "а зачем?". Отвечая на этот вопрос, я думаю о том, что прежде всего в этом заинтересован сам Конституционный Суд Российской Федерации. Вот сегодня уже прозвучал из уст Владимира Соолтановича тезис, который я на сто процентов разделяю: Конституционный Суд Российской Федерации пользуется самым большим авторитетом в юридическом сообществе. И авторитет Конституционного Суда Российской Федерации определяется, на мой взгляд, двумя вещами: во-первых, личным авторитетом судей; и, во-вторых, авторитетом принятых решений. Вот как бы мы ни критиковали решения Конституционного Суда (по крайней мере, настолько, насколько нам это позволяют наши академические, профессорские свободы), но в любом случае каждый из нас прекрасно понимает, что качество решения Суда на порядок выше любых иных судебных решений других уровней.

Поэтому, еще раз говорю, вот этот вопрос - необходим ли, целесообразен, нужен ли мониторинг решений Конституционного Суда Российской Федерации, - честно говоря, для меня это вопрос открытый, и во многом без ответов. Некие соображения по этому поводу есть, но они не сформировались для меня в конечном итоге в некий окончательный и бесспорный ответ.

И, наконец, я обещал маленькую ремарку, Алексей Алексеевич, в ваш адрес, честно говоря, по поводу того... Сейчас скажу, о чем речь идет. Тоже сегодня было уже сказано о том, что, похоже, что Министерство юстиции Российской Федерации взвалило на себя огромный груз, ставя перед собой задачу проведения мониторинга и законодательства, и правоприменительной, в том числе и судебной практики. Я уверен, что одному только Министерству юстиции Российской Федерации этот воз за собой не потянуть, не сдвинуть его с места, и я уверен, что к нему будут подключаться и другие.

Я к тому, что в этой ситуации, конечно, и финансовые возможности, и людские резервы, да любые другие не безграничны. Нельзя распыляться на что-то иное, второстепенное, может быть.

Я обещал вернуться к вашему выступлению, Алексей Алексеевич. Вы сказали о том, что забыли уставные, они же уcтàвные, они же конституционные суды субъектов Федерации - я не уверен, что это проблема. Я уверен в том, что забыли, наверное, их неслучайно - уверен в этом. И поэтому даже реагирую на эту выступление, на этот тезис "забыли" даже не как юрист, а как обыватель, как гражданин, как горожанин, как налогоплательщик, если хотите.

Если деятельность Конституционного Суда Российской Федерации мне и как юристу, и как гражданину интересна, понятна, я слежу и знаю - может быть, не обо всем, но знаю хоть я тот массив информации, который мне необходим, - то, увы, к моему огромнейшему сожалению, как горожанину, как гражданину этого города мне, честно говоря, даже как юристу, плохо известна деятельность Уставного суда моего города. То, что мне плохо известно, это плохо прежде всего для самого Уставного суда. Если его деятельность не известна юристам, значит, может быть, он не столь нужен.

Я допускаю, что это моя субъективная и, наверное, излишне резкая оценка, но как налогоплательщику мне хотелось бы понимать, какие задачи решает Уставной суд, что он делает, и на что расходуются средства налогоплательщиков? Но это так уже, эмоционально, прошу прощения, может быть, за излишнюю эмоциональность и резкость, но...

Спасибо.

КРОТОВ М.В.

Спасибо, Владимир Викторович.

Я предоставляю слово Сергею Петровичу Маврину - заместителю Председателя Конституционного Суда Российской Федерации.

МАВРИН С.П.

Насколько я понимаю, на меня возложена завершающая часть в этом выступлении, коротком, смею вас уверить, поэтому я ее и постараюсь кратко выполнить эту самую роль.

Уважаемые коллеги!

Вернусь для начала к началу, к истокам нашей сегодняшней с вами беседы, которую удачно, на мой взгляд, обозначил Гадис Абдуллаевич, а именно: к реализации решений Конституционного Суда Российской Федерации - именно так и называлась и называется наша сессия.

Надо сказать, что само конституционное судопроизводство в нашей стране - явление сравнительно новое. В будущем году нам исполнится - и суду, и его производству - всего-навсего 20 лет. И, конечно, констатировать, скажем, сложившуюся гармонию во вхождении Конституционного Суда, его решений в правовую систему нашей страны вряд ли возможно. Разумеется, этот процесс гармонизации конституционного судопроизводства со всей системой права в нашей стране вряд ли завершен, он наверняка будет продолжаться, и в процессе этого дальнейшего совершенствования нашей правовой системы, наверное, будут возникать самые разные оценки и Конституционного Суда Российской Федерации, его деятельности, и его актов. Но, как говорил Арине Давид, что касается оценки судебной практики, то тут часто есть такая некая ангажированность в том, чьим представителем является тот или иной оценщик. И существует такой традиционный спор между дворцами, как он говорил, правосудия и университетами. Поэтому, наверное, эта разница изначальных позиций в какой-то мере проявилась и в нашей дискуссии, но, тем не менее, этот диалог, на мой взгляд, в любом случае полезен, и, смею вас уверить, что и для меня, и для моих коллег, наверное, точка зрения университетов весьма полезна - как внешняя оценка Конституционного Суда, его решений и его деятельности.

Что же касается решений Конституционного Суда Российской Федерации, то, действительно, тут наверняка права Алла Борисовна Нуртдинова, говорящая о том, что решение не исчерпывается его финальной частью, то есть признанием конституционности или неконституционности, потому что Конституционный Суд Российской Федерации не работает в системе примитивного ответа "да", "нет". Разумеется, важна аргументация, которой он пользовался, и, соответственно, те правовые позиции, которые в ходе этой аргументации выражаются. Поэтому, когда ставятся проблемы в широком смысле реализации решений Конституционного Суда Российской Федерации, то в большей мере, наверное, речь идет не об этих финальных решениях признания неконституционности (ну что здесь, тут проблемы, наверное, нет). Уже в момент самого вынесения норма признается неконституционной, производится хирургическая операция по ее изъятию из правовой ткани правовой системы, и проблем с ней как таковых нет. Ну, какие-то "метастазы", наверное, от нее остаются, которые со временем либо сама правовая система залечит, либо с помощью Конституционного Суда Российской Федерации этот процесс будет завершен. А в большей мере, конечно, речь идет о реализации этих правовых идей, новых правовых конструкций, которые рождает Конституционный Суд Российской Федерации в процессе разрешения дела. Это то самое кристаллизованное право, о котором говорил в свое время Гадис Абдуллаевич, которое, представляет совершенно новое явление в нашей правовой действительности. Если, конечно, его оценивать с позиции такого банального нормативизма, то и проблемы нет, но если смотреть на право с современных позиций, то проблема, конечно, существует. И в какой мере Конституционный Суд Российской Федерации этими своими полномочиями по созданию этого нового права должен обладать - этот процесс, конечно, требует еще дальнейшего уточнения, дальнейшей настройки и, наверное, дальнейшего осмысления.

Тем самым можно, наверное, констатировать, что наша конференция, несомненно, успех имеет, и в том числе в рамках нашей сессии, но она ни в коей мере не означает постановку какой-то точки в этой проблеме, а многоточия, которое, наверное, позволит нам и в будущем встречаться и в таком живом контакте, и полемизировать на страницах научной и прочей литературы.

И мне остается только, наверное, выразить нашу общую благодарность всем, принявшим участие в этой конференции, сказать искреннее спасибо за физическое ваше присутствие, за интеллектуальный вклад, который был многими здесь продемонстрирован, и выразить надежду, что наши контакты продолжатся в будущем столь же эффективно и полезно для правовой системы нашей страны.

Спасибо.

КРОТОВ М.В.

Спасибо большое, Сергей Петрович.

Я бы еще хотел дополнить, что, как вы вчера слышали при выступлении министра юстиции Российской Федерации Александра Владимировича Коновалова, он не предполагает подготовку какого-то итогового документа по конференции, а идея была построена на том, чтобы внимательным образом проанализировать все выступления и все те идеи, которые будут высказаны, - попытаться максимально использовать.

Поэтому, если кто-то не решился выступить или не выступил по каким-то иным причинам, я думаю, что мы с удовольствием возьмем в письменном виде и в работе это будет использовано и Министерством юстиции Российской Федерации, и, естественно, нами.

Я благодарю всех участников. На этом мы завершаем работу нашей специи. Спасибо.

Blog