Иванову Кириллу Александровичу Тема диплом

Вид материала

Диплом

Содержание Глава 3. спорные вопросы уступки требования в свете судебно-арбитражной практики Осуществление уступки права только после прекращения основного обязательства (запрет на уступку права в длящихся обязательствах) Исключение дальнейшего присутствия (полной замены) первоначального кредитора в соответствующем правоотношении (договоре). Недопустимость уступки требования по одной операции в рамках другого договора (раздельной передачи основных и обеспечительных пр

Подобный материал:

• Тест: Долговечен ли ваш союз? Что в жизни даёт нам любовь… Библиотерапия и кинотерапия, 319.02kb.
• Иванову Андрею Николаевичу анкета, 106.63kb.
• Его Святейшеству, Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, 273.69kb.
• Махову Кириллу Андреевичу и Ярмонову Михаилу Владимировичу, аспирантам ияэитф (научный, 38.86kb.
• Сергею Александровичу Цыпленкову. Секция по экологии. Цыпленков. Какой регламент, 623.09kb.
• Юрию Александровичу Сенкевичу далее конкурс, 57.51kb.
• Наркоконтроль 8 февраля 2012 года Президент России Дмитрий Медведев вручил знамя фскн, 473.42kb.
• Лекция №7 -2011 Тема. Гравитационные склоновые процессы, 53.04kb.
• Институт Европейских Культур Близнец Наталья, 2 курс Тема диплом, 332.89kb.
• Диплом "Россия" Диплом, 66.88kb.

ГЛАВА 3. СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ УСТУПКИ ТРЕБОВАНИЯ В СВЕТЕ СУДЕБНО-АРБИТРАЖНОЙ ПРАКТИКИ

Наиболее дискуссионным вопросом в области уступки требования является вопрос безусловности и окончательности замены кредитора в обязательстве или иначе – невозможности "расщепления" уступаемого права.

Апологетом абсолютного запрета на такое "расщепление" является М.И.Брагинский, полагающий, что "замена кредитора при цессии, выражающаяся в переходе прав, происходит безусловно и окончательно"⁹⁷.

Данной точки зрения придерживается в настоящее время и Высший арбитражный суд РФ. Постулируемое судебными инстанциями правило абсолютной безусловности и окончательности замены кредитора и неправомерности «расщепления» уступаемого права (требования) приводит к использованию ими следующих основных принципов действительности уступки требования:

1) осуществление уступки права только после прекращения основного обязательства (запрет на уступку права в длящихся обязательствах);

2) исключение дальнейшего присутствия (полной замены) первоначального кредитора в соответствующем правоотношении (договоре);

3) недопустимость уступки права требования по одной операции в рамках другого договора (раздельной передачи основных и обеспечительных прав),

Рассмотрим отдельно доводы арбитражных судов по каждому из приведенных выше принципов и оценим обоснованность и правомерность их применения.

Осуществление уступки права только после прекращения основного обязательства (запрет на уступку права в длящихся обязательствах).

Эта причина признания сделок уступок права недействительными получила широкое распространение в судебной практике.

Так, по одному из судебных дел спор возник из расчетных правоотношений. Исходя из особенностей договора корреспондентского счета (который лежал в основе соглашения об уступке требования), Президиум по этому делу указал, что «уступка требования на занесенные на корреспондентский счет суммы до прекращения договорных отношений и закрытия счета, а также уступка прав по распоряжению счетом в порядке ст.382 ГК РФ противоречит условиям договора корреспондентского счета и в силу п.1 ст.388 ГК РФ не допускается»⁹⁸.

Более лаконичен Президиум был в Постановлении от 25 ноября 1997 г. №2233/97⁹⁹. Рассматривая спор по иску, возникшему на основании соглашения об уступке требования по договору по оказанию услуг пользования водопроводом и канализацией, Президиум указал, что правила уступки требования не могут быть применены к такому договору потому, что обязательство, неисполнение которого явилось основанием для его заключения, носит длящийся характер и на день предъявления иска не прекратилось. Согласно параграфу 1 главы 24 ГК РФ уступка требования предполагает безусловную замену лица в обязательстве. Поскольку основное обязательство не прекратилось, не может быть произведена уступка требования по нему.

Аналогичное мнение содержится в Постановлении Президиума ВАС от 9 января 1997 г. №3599/96¹⁰⁰. Президиум, направляя данное дело на новое рассмотрение, указал, что суд должен дать правовую оценку договору цессии и сделать вывод о наличии тех обязательств, на которые переуступлены права требования. Президиум указал, что надлежит исследовать вопрос о том, возможна ли в данном случае цессия, поскольку обязательства по договору продолжались и после заключения договора цессии и предъявления иска.

По другому делу Президиум ВАС признал договор цессии правомерным, поскольку уступка права требования от банка выдачи остатка денежных средств на счете произведена после расторжения договора на расчетно-кассовое обслуживание¹⁰¹.

Мотивировка приведенных решений Президиума ВАС РФ является крайне спорной, что неоднократно отмечалось в литературе. Например, В.Ю.Бакшинскас отмечает, что «последние выводы высшей судебной инстанции заставляют поставить под сомнение саму возможность цессии в нашей экономике»¹⁰².

В качестве довода, ставящего под сомнение выводы Президиума ВАС РФ, можно отметить, что из ст.382 ГК РФ не вытекает, что обязательство должно передаваться целиком. Напротив, речь идет об уступке отдельных требований, из которых состоит практически любое обязательство. Нигде не оговорено, что в остальной части обязательство должно непременно прекратиться или что должны быть переданы все требования, составляющие обязательство.

Если же следовать логике приведенных судебных постановлений, то цессия уместна лишь для простейших случаев хозяйственных связей, состоящих из одного требования и одной обязанности и не имеющих длящегося характера, но в этих элементарных случаях нужда в цессии как раз и не возникает.

Кроме того, и сам законодатель нигде не ограничил сферу применения цессии таким образом. Согласно п.1 ст.382 ГК РФ, передается требование, принадлежащее кредитору на основании обязательства, но не само обязательство. По смыслу данной правовой нормы кредитор, передавая право (требование), может остаться обязанным перед должником по встречному требованию (по любому двустороннеобязывающему договору). Во всяком случае, закон не оговаривает, что у передающего сове требование кредитора не должно быть обязанностей по отношению к должнику.

Если согласиться с позицией Президиума ВАС РФ, то возможны два варианта подхода: либо разрешать уступку прав только при отсутствии у кредитора обязанностей перед должником, либо допускать, что к новому кредитору переходят и права, и возможные обязанности первоначального кредитора. Ни первый, ни второй подходы не вытекают непосредственно из правовых норм Главы 24 ГК РФ.

Анализируемые выводы Президиума ВАС РФ не соответствуют, на мой взгляд, нормам, закрепленным в ст.ст.314–315 ГК РФ (о праве должника на досрочное исполнение обязательства), а также ст.ст.407–408 ГК РФ (о возможности как полного, так и частичного прекращения (исполнения) обязательства). Закон вовсе не связывает прекращение обязательства с окончанием действия договора и его полным завершением. Тем самым, логично будет предположить, что цедент вправе уступить и ту часть требований к должнику, которая имеется к последнему по состоянию на определенную дату, а должник со своей стороны, также вправе погасить долг частичным исполнением.

Например, у покупателя (должника) согласно договору поставки существует обязанность оплаты товара по частям. Если он не выполняет данное обязательство, то для кредитора (поставщика) законодательством предусмотрен широкий спектр мер воздействия, серди которых можно назвать взыскание неустойки, реализацию предмета залога, расторжение договора и пр. Наконец, закон предоставляет поставщику право не заниматься взысканием долга с покупателя, а передать это требование другому лицу посредством уступки.

Более того, в имеющейся литературе¹⁰³ подчеркивается, что цессия применяется именно для работы с постоянной клиентурой (например, в сфере транспортного обслуживания, поставок энергии и тому подобных длительных связях, из которых кредитор годами не «выбывает»).

Неверны доводы суда и с формально-логической точки зрения. В силу п.1 ст.382 ГК РФ передаваться может существующее право ("принадлежащее кредитору"). Это означает, что в момент передачи требования стороны не могут распоряжаться будущими правами, но как же в таком случае возникновение будущих прав, неизбежное при длящихся отношениях, можно считать свидетельством неполноты и некоей порочности предшествовавшей цессии?

Понятно, что в постановлениях Президиума ВАС РФ по конкретным судебным делам нет места для теоретических изысканий. Тем не менее, представляется, что делая категоричные выводы о недопустимости цессии в указанных ситуациях, не вытекающие непосредственно из текста закона, судебная инстанция обязана эти выводы обосновать. К сожалению, такое обоснование отсутствует.

Исключение дальнейшего присутствия (полной замены) первоначального кредитора в соответствующем правоотношении (договоре).

Данное требование Президиума ВАС РФ по смыслу очень близко рассмотренному ранее запрету на уступку права в длящихся обязательствах, но формулируется оно в связи с другими фактическими обстоятельствами. По мнению высших судебных инстанций, закону соответствуют только те соглашения об уступке права, в которых полностью изменяется субъектный состав правоотношения. Старый кредитор должен полностью выбыть из правоотношения, а все права (требования) – перейти к новому кредитору. Некоторыми авторами это формулируется как недопустимость уступки права помимо перемены лица в обязательстве¹⁰⁴.

Указанный вывод делается судами на том основании, что уступка требования является одной из форм перемены лиц в обязательстве (что титульно закреплено в названии гл. 24 ГК РФ), а потому предполагает безусловную замену лица в обязательстве.

В качестве примеров можно привести следующие судебные акты.

АКБ "Московский национальный банк" предоставил заемщику кредит путем выдачи простых векселей. На основании соглашения об уступке требования Московский национальный банк передал Уникомбанку право требования к заемщику о возврате долга.

Суд удовлетворил требование истца о признании соглашения об уступке права недействительным, мотивируя это следующим. АКБ "Московский национальный банк" имел не только право требовать возврата кредита, но и обязанность по погашению выданных векселей. В данном случае первоначальный кредитор из основного обязательства не выбыл, поскольку к моменту заключения соглашения об уступке не выполнил условие о погашении векселей¹⁰⁵.

Мотивировочная часть постановления суда представляется весьма спорной. На момент передачи права требования кредитор действительно имел обязанность, но не по отношению к заемщику, а по отношению к векселедержателю, т.е. к лицу, с которым заемщик расплатился векселями банка. Отношения между банком и векселедержателем основаны не на кредитном договоре и регулируются не общими нормами ГК РФ, а представляют собой вексельное обязательство и регламентируются специальным вексельным законодательством.

Аналогичное решение было вынесено высшей судебной инстанцией и в деле от 25 марта 1997 г. №5464/97¹⁰⁶. В данном случае, учитывая то, что не прекратились обязательства между ответчиком и первоначальным кредитором, Президиум, оставляя в силе судебные акты нижестоящих инстанций, констатировал сохранение того же состава лиц, а сделку уступки права требования признал ничтожной.

Чаще всего подобные споры возникают из ненадлежащего выполнения договора банковского счета. Так, в одном из подобных случаев соглашение об уступке права требования было заключено в момент, когда первоначальный кредитор еще являлся стороной по договору банковского счета, при этом права требования были переданы по конкретным платежным поручениям. Учитывая это, Президиум констатировал, что на момент соглашения об уступке требования действовал договор банковского счета. Следовательно, по мнению Президиума, передача прав требования по конкретным платежным документам не повлекла перемены владельца счета и не соответствует нормам ГК РФ Российской Федерации об уступке требования¹⁰⁷. Соглашения об уступке права, в которых первоначальный кредитор не выбыл полностью из обязательства, признаются, по мнению Президиума ВАС РФ, ничтожными в соответствии со ст.168 ГК РФ¹⁰⁸.

Правило о недопустимости уступки права помимо перемены лица в обязательстве нашло свое обоснование и в специальной литературе. Так, О.Ломидзе указывает, что несмотря на то, что правило о недопустимости передачи обязательственного права помимо перемены лиц в обязательстве в какой-то одной статье ГК не выражено, вопрос об обоснованности данного правила представляется особо важным.

В качестве обоснования своей точки зрения О.Ломидзе приводит два довода. Во-первых, реализация стороной двусторонне-обязывающего договора принадлежащего ей на основании данного договора субъективного обязательственного права неразрывно связана с исполнением возложенной на нее данным же договором обязанности. Во-вторых, обязательственное право отличается сложной динамической структурой. Правомочия, составляющие данное право, реализуются последовательно: реализация одного следует за реализацией (или невозможностью реализации) другого. С каждым правомочием, входящим в состав обязательственного права, могут быть сопряжены определенные обстоятельства, значимые для взаимодействия кредитора и должника. От факта исполнения (неисполнения) должником соответствующей праву требования кредитора обязанности зависит возникновение (активизация) у кредитора и у должника иных правомочий, иных обязанностей. Поэтому передача стороной обязательства принадлежащего ей права без перевода возложенной на нее обязанности, равно как и выделение стороной обязательства из состава принадлежащего ей права и передача третьему лицу отдельного правомочия (например, правомочия требовать оплаты), привела бы к нарушению определенной, заданной нормами права, последовательности в развитии прав и обязанностей сторон (кредитора и должника), а в целом – к нарушению структуры правового регулирования. Такое нарушение произошло бы, например, при уступке клиентом (владельцем счета) отдельного требования к банку, возникшего на основании договора банковского счета, без передачи всего права, предоставленного клиенту банка на основании данного договора, и без перевода всей обязанности, возложенной на него данным договором.

Таким образом, О.Ломидзе приходит к следующему выводу: «Несмотря на то обстоятельство, что правило о недопустимости перехода (в том числе уступки) права помимо перемены лица в обязательстве не зафиксировано в конкретной норме права и находит отражение, пожалуй, только в названии главы 24 «Перемена лиц в обязательстве», запрет на уступку права помимо перемены лиц в обязательстве все же следует считать в законе выраженным, но с оговоркой «если иное не предусмотрено законом». Итак, если иное не предусмотрено законом, уступка обязательственного права должна быть сопряжена с переменой лиц в обязательстве. Данное положение означает, что, если иное не предусмотрено законом, недопустимы передача стороной обязательства принадлежащего ей права без перевода возложенной на нее обязанности, равно как и выделение стороной обязательства из состава принадлежащего ей права и передача третьему лицу отдельного правомочия»¹⁰⁹.

Трудно согласиться с данным тезисом о недопустимости дальнейшего участия прежнего кредитора в обязательстве, будто бы следующим из существа цессии. В качестве контрдовода можно указать, например, на такие формы участия прежнего кредитора в элементарных связях, которые не могут быть прекращены в любом случае, как гарантирование качества поставленной продукции, участие в актах приемки и экспертизы, фирменное обслуживание и др., которые не охватываются оказанием финансовых услуг и не передаются вместе с требованием.

Нельзя избавиться от впечатления, что применяемая высшими судебными инстанциями довольно туманная идея «дальнейшего участия в обязательстве» вместо ясного и до сих пор не вызывавшего затруднения ни в теории, ни на практике вычленения отдельного требования (права) из состава договорного обязательства возникла как продиктованный текущими нуждами прием для вытеснения цессии как таковой из гражданского оборота.

Действующее законодательство определяет состав гражданско-правовых обязательств. Так, согласно ст.ст.307–308 ГК РФ, должник обязан совершить в пользу кредитора определенные действия. При этом на стороне как кредитора, так и должника могут участвовать одно или несколько лиц. Из этого следует, что на основании ст.382 ГК РФ первоначальный кредитор может переуступить свое право требования к должнику по всем названным действиям, причем как одному, так и нескольким новым кредиторам. В соответствии со ст.1, а также ст.ст.307–308 ГК РФ хозяйствующий субъект может беспрепятственно распорядиться своим правом требования в том объеме, в каком посчитает нужным для достижения тех или иных целей.

С учетом сказанного позиция Президиума ВАС РФ о полном исключении первоначального кредитора из договора с должником представляется явно необоснованной.

Другим примером использования высшими судебными инстанциями требования полной замены кредитора в первоначальном договоре является применение близкого к нему по смыслу принципа недопустимости изменения только фактического источника получения долга без перемены лиц в обязательстве.

В качестве примера можно привести Постановление Президиума ВАС РФ от 10 сентября 1996 г. №1617/96¹¹⁰. Рассматривая это дело, суд первой инстанции признал договор уступки требования недействительным, мотивируя тем, что действительная воля сторон направлена на оказание услуг за вознаграждение, в связи с чем заключенный договор является притворным. Постановлением кассационной инстанции решение было оставлено без изменения. Фактически заключенная сделка была признана согласно ст.168 ГК РФ недействительной, как не предусмотренная законом. Президиум ВАС РФ как высшая инстанция указал, что «…переуступивший право требования кредитор из обязательства не выбывает. Оставаясь правообладаюшим лицом, он изменяет лишь фактический источник получения долга. Между тем согласно параграфу 1 гл. 24 ГК РФ уступка требования предполагает безусловную замену лица в обязательстве. Правила уступки требования не могут быть применены к договору … и потому что … в нем сохраняется тот же состав лиц (МП «Горводоканал» – монополист по оказанию услуг пользования водопроводом и канализацией и ГЭС, пользующаяся этими услугами) и основания возникновения правоотношений между ними. Поскольку основное обязательство не прекратилось, не может быть произведена уступка права требования по нему. При этих условиях факт несоответствия оспариваемой сделки требованиям законодательства, регулирующего договор цессии, следует считать доказанным, а вывод суда о недействительности этой сделки правильным».

Вышеизложенные доводы суда во многом представляются спорными.

Рассмотрим вначале мотивировочную часть судебных актов. Обратимся к постановлению кассационной инстанции. Указание суда на то, что «фактически заключенная сделка признана согласно статье 168 ГК РФ недействительной, как не предусмотренная законом» является грубым нарушением закона (в момент постановления решения первая часть ГК РФ уже вступила в действие), ибо, во-первых, данная статья вообще не содержит понятия «сделка не предусмотрена законом», а, во-вторых, в соответствии с п.2 ст.421 ГК РФ «стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами». Более того, согласно п.2 ст.1 ГК РФ стороны «свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора» (определение законодательства дано в п.2 ст.3 ГК РФ).

Аргументы Президиума ВАС РФ о том, что «основное обязательство носит длящийся характер» и «перемена лиц в основном обязательстве не произошла», также не выдерживают критики, как уже было показано выше.

Кроме того, не ясны причины, почему Президиум ВАС РФ подменяет понятие «заключенный договор» не совсем корректным термином «основное обязательство». Кроме того, поскольку в нормальной ситуации обязательство прекращается надлежащим исполнением, то фактически любое обязательство до его исполнения носит «длящийся характер». То, что в «основном обязательстве» (более точно – «в первоначальном договоре») сохранился прежний круг лиц – тоже совершенно очевидно. Только зачем указывать, что одно из этих лиц – монополист? Следует ли из этого, что в случае, когда в договоре одна из сторон является монополистом, то при нарушении условий договора право, которое возникнет на основании обязательства, никому нельзя уступать? Логика мотивировочной части приведенного решения ВАС РФ приводит к спорным заключениям.

Рассмотрим теперь сделку по существу. В целом различие между агентскими отношениями и цессией состоят в том, что цессия означает полный и безусловный переход права новому кредитору, выступающему, следовательно, за свой счет и в своем интересе, тогда как агентский договор, хотя агент, как и новый кредитор, выступает от собственного имени, предполагает, что действия осуществляются за чужой счет и в чужом интересе. Именно по этим признакам следует проводить их разграничение, причем как сами по себе оба эти типа договоров, так и их смешение (ст.421 ГК РФ), никак не могут считаться незаконными. Таким образом, так как в рамках ГК РФ право требования может быть уступлено по сделке и стороны свободны в установлении любых не противоречащих законодательству условий договора, то стороны вправе заключить договор, который сочетает в себе элементы разных договоров (п.3 ст.421 ГК РФ). В частности, трудно найти серьезные возражения против условий договора, когда одна организация, получив право требования, реализует это право от своего имени и за свой счет, но затем 90% полученного возвращает первой организации. Гражданскому обороту аналогичные ситуации известны: в таком качестве выступает доверительный управляющий; данные правоотношения в денежных обязательствах возникают и при передаче ценной бумаги «на инкассо». В целом непонятно, почему такие же условия нельзя предусмотреть в договоре об уступке права требования по денежному обязательству, не выраженному ценной бумагой. По крайней мере, никаких прямых запретов закон не содержит.

Недопустимость уступки требования по одной операции в рамках другого договора (раздельной передачи основных и обеспечительных прав).

В силу ст.384 ГК РФ по договору цессии к новому кредитору переходит право первоначального кредитора в полном объеме, включая и те права, которые обеспечивают исполнение обязательства, а также другие, связанные с требованием права, в том числе на неуплаченные проценты. На практике нередко возникает вопрос о возможности раздельной передачи основных и обеспечительных прав. По мнению Президиума ВАС РФ, субсидиарный характер последних означает, что обеспечительные права не могут быть переданы в отрыве от основных.

Эта точка зрения Президиума ВАС РФ получила следующее свое развитие в судебной практике. Как указывает Президиум ВАС РФ в своем Постановлении от 2 декабря 1997 г. №3798/97¹¹¹, «исходя из смысла статьи 391 Гражданского кодекса Российской Федерации долг переходит к новому должнику в полном объеме, включая обеспечивающую его исполнение неустойку, а также неуплаченные проценты. В то же время указанная норма не допускает возможности перевода на другое лицо только акцессорного обязательства и процентов, без перевода основного долга».

В своем Постановлении №2759/96 от 26.12.96¹¹², отменяя постановление нижестоящей инстанции, Президиум ВАС РФ указал: «учитывая, что перемены лиц в основном обязательстве не произошло, уступка требования о штрафе по конкретной расчетной операции противоречит статье 384 Гражданского кодекса Российской Федерации».

По аналогичному делу суд указал: «Администрация сельсовета как владелец счета в АКБ «Комплексбанк» не передавала ЗАО ПМК №19 прав, возникающих из договора банковского счета. Учитывая, что перемены лиц в основном обязательстве не произошло, уступка требования о штрафе по конкретной расчетной операции противоречит ст.384 ГК РФ. При таких условиях в иске следует отказать»¹¹³.

Данные решения Президиума ВАС РФ представляются спорными по следующим основаниям.

Во-первых, в литературе отмечалось, что уступка права требования по обязательству никакого отношения к замене стороны в договоре не имеет¹¹⁴. То, что судебные инстанции часто отождествляют понятия «договор» и «обязательство» и используют их в качестве взаимозаменяемых синонимов, является неправильным. Согласно ст.420 ГК РФ договором является соглашение лиц, направленное на возникновение взаимных прав и обязанностей. На основании заключенного договора возникает обязательство, то есть такое отношение сторон, в котором одно лицо обязуется совершать какие-то действия в пользу другого лица, имеющего право требовать выполнения указанных действий (ст.307 ГК РФ), При этом один договор служит, как правило, основанием возникновения нескольких обязательств, а сторона договора одновременно является кредитором по одному обязательству и должником по другому обязательству. Таким образом уступка права требования по обязательству и замена стороны в договоре являются принципиально разными понятиями:

а) в договоре каждая из сторон может являться в чем-то кредитором, в чем-то – должником другой стороны (п.2 ст.308 ГК РФ) и замена стороны в договоре требует согласия другой стороны (п.1 ст.391 ГК РФ). В то же время, по п.1 ст.307 ГК РФ свое обязательство должник обязан исполнить в одностороннем порядке (т.е. именно одно лицо обязано совершить определенное действие). Согласия должника на замену лица в обязательстве не требуется (если иное не предусмотрено законом или договором, п.2 ст.382 ГК РФ);

б) один заключенный договор может повлечь за собой возникновение большого числа обязательств (в том числе «разнородных»: в договоре на расчетно-кассовое обслуживание может быть предусмотрено краткосрочное кредитование счета со стороны банка; право банка использовать деньги, находящиеся на расчетном счете, но за повышенный процент по остаткам и т.д.): в различных ситуациях из договора могут возникать совершенно разные обязательства.

Хотя бы по этим причинам связывать между собой понятия «перемена лиц в обязательстве» и «перемена лиц в договоре» (даже неявно, как то делает ВАС РФ формулировкой «перемены лиц в основном обязательстве не произошло», когда под «основным обязательством» понимается договор на расчетно-кассовое обслуживание) нельзя.

Во-вторых, необходимо отметить, что, обуславливая перемену лиц в обязательстве «заменой стороны в договоре», Президиум ВАС РФ фактически отменяет действие всей 24-й главы ГК РФ, поскольку на такую замену необходимо получить согласие другой стороны, что на практике недостижимо.

Далее, ст.382 ГК РФ вообще ничего не говорит о каком-либо договоре («основном обязательстве») или о замене стороны в договоре (заметим, что обязательства не всегда возникают из договора – есть и другие основания). Закон говорит только одно: если у кредитора есть право (требование), возникшее на основании обязательства (одного, конкретного), то это право можно уступить другому лицу. При этом никто и никогда прав (и обязанностей) по основному договору никому не уступал: уступая право требования штрафов по неисполненному платежному поручению, организация не уступает прав по договору на расчетно-кассовое обслуживание и новый кредитор клиентом банка не становится. Точно также, если банк уступает право требования по кредитному договору, это не означает, что он уступает часть своих прав, связанных с банковской деятельностью и ее лицензированием.

Применительно к приведенным примерам это означает следующее. Платежное поручение со стороны сельсовета было оформлено надлежащим образом: в рамках договора на расчетно-кассовое обслуживание; подписано председателем и бухгалтером именно сельсовета; перемены лиц в договоре, естественно, нет. Принятое банком платежное поручение создаст обязательство для банка, которое банк обязан исполнить надлежащим образом. В рамках конкретного обязательства у сельсовета есть безусловное право требования исполнения именно данного обязательства, а в случае ненадлежащего исполнения есть право требования штрафа. Данное право принадлежит сельсовету на основании обязательства, которое, в свою очередь, возникло из договора на расчетно-кассовое обслуживание. Имел ли право сельсовет обратиться в суд по факту задержки исполнения одного конкретного платежного поручения и на этом основании требовать уплаты оговоренной неустойки? Если да, то именно это право и было уступлено и никаких ограничений закон здесь не содержит. Ссылка же Президиума ВАС РФ на ст.384 ГК РФ к делу никакого отношения не имеет. Таким образом, есть веские основания считать данные Постановления ВАС РФ не соответствующими законодательству.

Выводы

Приведенные примеры решений по конкретным спорам свидетельствуют о том, что складывается определенная правоприменительная практика, которая, как представляется, во многом носит субъективный характер и не основана на действующем законодательстве.

В отношениях по уступке прав участвуют две стороны – первоначальный и новый кредитор. Позиция должника по общему правилу носит пассивный характер, поскольку ему безразлично, кому платить по долгам. В связи с этим возникает вопрос, чьи права считаются нарушенными в тех случаях, когда судебные инстанции применяют ничтожность договора цессии по мотиву недопустимости «расщепления» прав? При ближайшем рассмотрении возникает абсурдная ситуация, когда при передаче прав страдают интересы самого цедента. Создание препятствий для распоряжения кредитором своим правом означает фактическое понуждение его к пассивному ожиданию истечения срока договора, заключенного с должником.

Думается, что целевое предназначение главы 24 ГК РФ состоит именно в ликвидации такой пассивности и неопределенности. Согласно п.2 ст.1 ГК РФ гражданские права могут быть ограничены лишь на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Случаи такого ограничения уступки прав были приведены в главе 2-й настоящей работы. Во всем остальном никаких прямых ограничений, в том числе по объему передаваемых прав, времени их передачи, кругу субъектов, закон не содержит.

Более того, закон специально предусматривает случаи, когда запрет уступки требования является недействительным (ст.828 ГК РФ).

Тем не менее, нормы главы 24 ГК РФ толкуются судебными инстанциями в обратном порядке – как полный запрет на частичную передачу прав. При этом не учитывается, что норма ст.384 ГК РФ является диспозитивной, т.е. объем передаваемых прав определен в ней на тот случай, если договором не предусмотрено иное.

Не учитывается в анализируемых ситуациях и действие общедозволительного принципа гражданско-правового регулирования – «разрешено все, что не запрещено законом». Если в законе нет прямого запрета на частичную передачу права требования к должнику и на дальнейшее присутствие кредитора в первоначальном обязательстве, то цедент вправе уступить его в любом объеме по своему усмотрению.

В ряде действующих нормативных актов подзаконного характера присутствует именно такая позиция. Так, в «Типовом соглашении о проведении централизованных расчетов в особом порядке при исполнении отдельных статей расходов федерального бюджета на 1997 год», утвержденном Приказом Минфина РФ от 10.12.97 №997¹¹⁵, отмечается, что обязательным условием при заключении договоров о переуступке права требования (цессии) является «наличие задолженности между сторонами за фактически поставленную продукцию (работы, услуги)». Другими словами, не требуется устранения поставщика из договора полностью, цедент вправе уступить новому кредитору требования к должнику и частично. В письмах Госналогслужбы РФ от 27.02.98¹¹⁶ и от 05.03.98¹¹⁷ говорится, что при переуступке права требования со стороны поставщика обязательство по уплате налогов возникает у него по мере отгрузки продукции или по мере ее оплаты. Опять-таки, как видим, не требуется передавать права в полном объеме поставки, а допускается возможность их переуступки по разовым отгрузкам. Наконец, в п.3 Постановления Правительства РФ №516 от 27.05.98¹¹⁸ "О дополнительных мерах по совершенствованию процедур обращения взыскания на имущество организаций" указывается, что права требования, реализованные в процессе обращения взыскания на имущество организации-должника, могут быть предъявлены дебитору должника в том объеме, в котором они были приобретены. Здесь также не предусмотрено условие о недопустимости сохранения дальнейших отношений между первоначальным кредитором и должником.

Продемонстрированная противоречивость мотивировок судебных инстанций, а также возможность устанавливать особенности уступки конкретного права договором (на основании ст. 384 ГК РФ) показывают, что гражданское законодательство гибко подходит к проблеме уступки права. Таким образом, есть основания полагать, что рассмотренные проблемы, возникшие на основе искаженной правоприменительной практики, во многом носят искусственный характер, так как судебное толкование норм главы 24 ГК РФ явно противоречит действующему законодательству¹¹⁹.