Лекция 5 01 Ноября 2008
| Вид материала | Лекция |
- Рассмотрение доклад, 168.04kb.
- К. С. Цеунов > В. А. Усов «21» ноября 2008 г. «21» ноября 2008 г. «21», 300.72kb.
- Приказ от 30. 10. 2008 г. №463 Опроведении районного фестиваля детского художественного, 53.76kb.
- Постановление Правления Национального банка Республики Беларусь от 11 ноября 2008, 19.55kb.
- Первая региональная научно-практическая конференция «Менеджмент качества и инновации, 53.6kb.
- Принят Государственной Думой 8 ноября 2006 года Одобрен Советом Федерации 24 ноября, 295.15kb.
- Программа ярмарки здоровья «Быть здоровым это здорово!» 30 ноября 2008 с 10:, 20.82kb.
- Принят Государственной Думой 21 ноября 2008 года Одобрен Советом Федерации 26 ноября, 599.76kb.
- Собрание 8-511 13. 20 Лекция 2ч режимы работы эл оборудования Пушков ап 8-511 (ррэо), 73.36kb.
- Принят Государственной Думой 16 ноября 2007 года Одобрен Советом Федерации 23 ноября, 704.01kb.
Вопрос. Но в этой связи, по-видимому надо трактовать с оговоркой употребленное вами выражение «погружение мыследеятельности в деятельность»? Погружение именно мыследеятельности в деятельность? Или мышления в деятельность?
Дубровский. Здесь это одно и то же. По идее, я должен погрузить именно мышление в деятельность, если понимать мышление суммарно, нерасчлененно. Но при этом я использую схему мыследеятельности, представляющую мышление расчлененным на три пояса. Поэтому мы сначала говорим – «мышление есть деятельность», потом – «мышление не есть деятельность, а есть мышление». Теперь, как совместить эти два противоречащих утверждения Георгия Петровича? Вот идея «мыследеятельности», она и совмещает это. Изначально они были одно. Затем, в процессе эволюции деятельности они обособились, но только в плане трансляции. А в плане актуализации все эти различные нормы реализуются в едином потоке актуализации, или выполнения деятельности. И это уже вторичная «склейка», соответствующая идее мыследеятельности. При этом заметьте, я все еще нахожусь на уровне положенной реальности деятельности, и поэтому рассуждаю в онтологической, или, что то же самое, метафизической манере: «изначально деятельность и мышление были нераздельны и в плане трансляции и в плане актуализации, затем они обособились в плане трансляции, но в плане актуализации они вторично объединяются в процессе актуализации». И эту принципиальную онтологическую схему «шага генеза» деятельности (Схема 5) я собираюсь применить к каждому уровню организации воспроизводства, иллюстрируя ее по крайней мере одним примером.
Схема 51
Моя задача – быть предельно ясным в отношении того, что я делаю. Вы можете возражать. Например, вы можете сказать «я не принимаю этого способа погружения по тому-то и тому-то». Но мне важно, чтобы эта моя процедура была вам ясна. Вот Вера могла меня подловить благодаря тому, что я говорил достаточно ясно об этой схеме как о схеме оргтехнической...
Данилова. Организующей мышление.
Дубровский. Организующей мышление. И я ее использовал для организации своего мышления, а Вера мне говорит: «Да. Вы использовали ее, но не в ее полноте».
Данилова. Совершенно верно.
Верховский. Теперь вопрос к стратегии дальнейшего изложения.
Дубровский. А я продолжаю эту же самую стратегию. Что же касается разделения на левую и правую сторону, то на следующем уровне оно получается автоматически.
Данилова. Может быть, действительно, на уровне универсума это не срабатывает, а уже на уровне различения сфер, оно работает. Возможная логика.
2.3. Мыследеятельность на уровне сфер деятельности
Дубровский. Как вы помните из предыдущей лекции, специфическим типом норм на уровне сфер массовой деятельности являются институты, или учреждения. Эти типы норм, в свою очередь, могут иметь самую различную структуру. В процессе обособления сфер деятельности возникли две особых сферы – язык и мышление, имеющие нормативную структуру, специфическую для того, что Г.П. Щедровицкий называл «популятивным» системным объектом, – парадигматиматику--синтагматику. Понятия парадигматики и синтагматики являются обобщением понятий, введенных в лингвистической концепции Фердинанда де Соссюра. Основанием этой концепции является противопоставление языка, как транслируемой в культуре нормативной системы, и речи, как деятельности актуализирующей нормы языка. При этом различение парадигматики и синтагматики у Соссюра разными исследователями понимается по разному. Даже сами лингвисты не могут договориться, о статусе «синтагматики». Поэтому не удивительно, что я интерпретирую эти понятия несколько иначе, чем Георгий Петрович.
Согласно Г.П., отношение парадигматики и синтагматики есть отношение нормы и реализации. Иными словами, парадигматика -- транслируемый «конструктор» норм-образцов, а синтагматика – актуализация, реализующая нормы-парадигмы за счет развертываемых во времени конструкций – «синтагматических цепочек», набираемых из парадигматических «деталей». Парадигматика языка реализуется в синтагматике речи, а парадигматика мышления реализуется в синтагматике мысли.
Если я полностью согласен с пониманием Г.П. парадигматики, синтагматику я понимаю несколько иначе. А именно, я понимаю синтагматику не как актуализацию норм—парадигм, а как часть нормативной системы, дополняющей парадигматику. Для меня, как и для Г.П., парадигматика есть конструктор деталей—образцов, или на системном языке – каталог конструктивных элементов, а синтагматика -- каталог структурных единиц, задающих правила конструирования синтагматических цепочек, актуализирующих нормы парадигматики—синтагматики.
Но какую бы интерпретацию вы не выбрали, основанную на различении языка и речи и мышления и мысли, второй принцип, относящийся к идее мыследеятельности – не существует мышления без речи и речи без мышления, приводит нас к концепции «языкового мышления», согласно которой акт речи-мысли, одновременно реализует нормы двух различных парадигматических систем -- языка и мышления. При этом, в плане актуализации -- речь и мысль едины, а в нормативном плане им соответствуют два различных института, или учреждения – системы языка и мышления, которые транслируются обособленно друг от друга, по различным культурным каналам (Схема 6) («Мышление. Понимание. Рефлексия», 16, с. 33-35; 21 с.405-406; 23, с. 453-459).
Схема 6
Здесь я проделываю ту же самую онтологическую фигуру. Изначально речь—мысль были нераздельны. Первыми нормами речи--мысли были не системы языка и мышления, а образцы именно речи–мысли -- народные эпосы. Например, можно предположить, что древнегреческие язык и мышление стабилизировались благодаря «Трудам и дням», «Илиаде» и «Одиссее», которые выполняли функцию исходной нормы греческой речи-мысли, оформленной как образцовая речь-мысль. После того, как в процессе обособления сфер языка и мышления сформировались соответствующие учреждения в виде двух различных нормативных парадигматических--синтагматических систем. Их вторичное объединение осуществляется актуализацией речи—мысли, одновременно реализующей обе системы норм. Это единство и отражается в концепции языкового мышления (Схема 6).
Жен. Это не я придумала. Допустим, что я формулирую что-то посредством текста, но ведь это становится текстом тогда, когда меня кто-то слушает. Это становится мыслью тогда, когда кто-то меня слышит и начинает это использовать или употреблять как мысль в каком-то своем следующем действии.
Дубровский. Я с Вами не согласен. Мне чтобы написать текст нужно мыслить, а слушатель или читатель мне реально не нужен. Адресат текста я могу просто себе представить. Я подозреваю, что Вы имеете ввиду мысль—коммуникацию, которую я буду рассматривать на следующем уровне – уровне ОТС.
Вопрос. А слово «актуализация» – в каком смысле используется? Само понятие «актуализация» – в смысле, реализация?
Дубровский. Актуализация есть процессуальный аналог реализации норм. Нормы языка и мышления актуализируются в процессе речи--мысли.
Постоленко. Правильно ли я поняла, что у Вас схематизировано два транслятивных процесса – один для мышления, другой -- для языка?
Дубровский. Два разных канала трансляции для двух разных нормативных систем.
Постоленко. И Вы их отождествляете с парадигматикой?
Дубровский. Георгий Петрович с парадигматикой, а я с парадигматикой--синтагматикой.
Постоленко. А актуализация или процесс реализации для обеих нормативных систем один?
Дубровский. Совершенно верно -- один.
Постоленко. И тогда вопрос: что за институты языка в отличие от мышления. Какую интерпретацию можно построить?
Дубровский. Мы говорим, что «язык» это есть один институт, «мышление» – другой институт или учреждение.
Постоленко. Например, в версии разбора языка, когда мы, в общем, и дети в школе, и все учимся и разбираем имя существительное и так далее. Но ведь это же уже язык, очень сильно проработанный в транслятивном механизме мышления.
Дубровский. Я Вас кажется понял. Когда мы работаем на уровне противопоставления, т.е. на самом абстрактном уровне, то всякое наложение на действительность – проблематично.
Постоленко. Но тогда, как же мы можем положить эти два трансляционных процесса – языковую трансляцию и трансляцию мыслительной парадигматики, как разделенные?
Дубровский. Я отвечу несколько огрубляя. Предположим, что логика, скажем Аристотелева аналитика, есть нормативная система мышления, а грамматика -- нормативна система языка. И при этом учтем, что на конкретном уровне атрибутивных промежуточных понятий в плане актуализации, т.е. речи—мысли, речь осмыслена, а мысль изречена. И, в этих терминах, Вы правы – язык есть система норм осмысленной речи, а логика -- система норм изреченной мысли.
Постоленко. Вы скажете, с какой целью парадигматизирован язык, в отличие от парадигматизации мышления?
Дубровский. Скажу. У Георгия Петровича есть довольно продуктивная идея, которую он сформулировал очень четко, но, к сожалению далее не разработал. Ее я и буду обсуждать на следующем уровне – уровне ОТС.
Постоленко. Спасибо. Я подожду.
Дубровский. Маленькое замечание. Похоже, что парадигматическая—синтагматическая организация системы норм оказывается довольно эффективной. Если так, то спрашивается, почему все учреждения не организованы таким образом?
Данилова. Так они так и организованы.
Дубровский. Возможно по интенции. Деятельность сначала должна быть определенным образом обработана на уровнях актов и кооперации, скажем быть стандартизирована, унифицирована, машинизирована и т.п. прежде чем становится возможным создание парадигматических—синтагматических учреждений.
Вопросы?
Данилова. Скорее, недоумение. У меня развалилось рассуждение о сферах, об институтах и о мыследеятельности – не могли бы Вы это как-то коротко их связать?
Дубровский. Начну с того, что напомню как мы получили понятие «сферы» – мы наложили схему структурной единицы онтологии деятельности на универсум воспроизводства как «массовой деятельности». Поскольку схема онтологии деятельности включает четыре элемента – практику, обучение, нормировку и трансляцию культуры, мы положили, что существуют, по крайней мере, эти подразделения воспроизводства массовой деятельности и назвали их сферами, полагая, что это название соответствует тому значению, которое придавалось этому термину в ММК. Затем я отметил, что специфическим типом норм для уровня сфер деятельности являются институты или, что то же самое, учреждения. Я предпочитаю последний термин, т.к. он не ассоциирован с предметом социологии. При этом было отмечено, что с развитием деятельности обособляются и другие сферы массовой деятельности. Мы упоминали, например, производство, потребление, проектирование и управление.
Связь с мыследеятельностью здесь была осуществлена за счет очевидного эмпирического положения, что в процессе эволюции деятельности обособились также две специфические сферы – язык и мышление с характерным для них типом нормативной организации – парадигматики—синтагматики и что последние являются учреждениями, нормирующими, то что в плане актуализации мы называем речь—мысль.
Такое онтологическое оформление позволило мне «погрузить» мышление наряду с языком в деятельность на основании второго принципа мыследеятельности «нет мысли без речи и нет речи без мысли», или, как я бы предпочел, «речь всегда должна быть осмысленной, а мысль -- изреченной». Само погружение было осуществлено на основании той же онтологической фигуры, что и на уровне универсума воспроизводства. А именно, речь и мысль были изначально нераздельны, их нормировка осуществлялась через образцы речи-мысли. После обособления языка и мышления как сфер, нормативные системы речи и мысли стали транслироваться по разным культурным каналам, например, логика и грамматика получили оформление как различные учебные предметы. Вторичное объединение языка--речи и мышления--мысли происходит в плане актуализации, в котором акт речи—мысли реализует одновременно нормы и языка и мышления. Иными словами, я оформил принцип единства языка и мышления, речи и мысли в терминах онтологической картины деятельности, тем самым погрузив мышление (и язык) в деятельность.
Данилова. То есть, я могу, соответственно, возвращаясь к началу рассуждения, сказать, что когда Вы говорите, что мышление и язык – это сферы деятельности и должны обладать всеми характеристиками сферы? Наряду с практикой, с обучением **...
Дубровский. Конечно, но мой акцент несколько иной. Ведь сфера это есть самовоспроизводящаяся единица универсума воспроизводства, и, как всякая единица, онтологии деятельности должна включать практику, обучение, нормировку и трансляцию культуры. При этом парадигматическая—синтагматическая нормативная организация является характерным учреждением в сферах языка и мышления.
Данилова. Спасибо. Я ответ услышала, но не всё поняла.
Дубровский. И еще. В плане актуализации речь—мысль от деятельности не отделены, и это даже не склейка – это единство. Ведь мы сотрясаем воздух, когда произносим звуки речи, или оставляем след чернил или карандаша, когда пишем. Это физические действия, мы здесь мыслим и руками, и голосовыми связками. И в этом смысле, деятельность сюда включена и через физическое оперирование со знаковым материалом. Они разделяются лишь в процессе трансляции, как различные системы норм.
Вопрос. Извините. Вы сейчас просто показываете некий способ размышления, и Вы могли бы как-то по-другому задать эту идею единства. Скажем, положить что они различаются не в плане трансляции, а в плане реализации? Или Вы сейчас ввели схему онтологического объединения?
Дубровский. Это онтологическая схема, безусловно, но я как раз делаю прямо противоположное утверждение: в плане реализации они едины, а в плане трансляции они разделены.
Вопрос. Нормировку и обучение Вы не обсуждаете, потому что это не существенно, или потому что времени нет?
Дубровский. Потому что времени мало. Потому что, по идее, я должен был бы в каждой сфере рассматривать и обучение и нормировку.
Постоленко. Правильно ли я понимаю, что когда Вы вот эти две трансляции и реализацию, или актуализацию, обсуждаете на переходе между универсумом воспроизводства и отдельными сферами, то это вроде того, что Вы раньше обсуждали в неком протопонятии «инфраструктуры». Это как раз те инфраструктуры института или учреждения, ну, мысли и языка, которые как бы вот удерживают мыследеятельность в разных сферах? И в этом смысле, они регионально не специфичны. Нельзя сказать, что у нас есть трансляция языка для практики одна, а для обучения – другая, а для нормировки – третья. Ну, если у Вас такие сферы.
Дубровский. И да, и нет.
Постоленко. Вот давайте разберемся в этом.
Дубровский. Мы обсуждали этот вопрос... Вот видите, здесь (Схема 4) нарисованы два круга--сферы – это просто для простоты, на самом деле должно быть минимум 4 круга, соответствующих элементам онтологической единицы. И я еще говорил, почему очень важно – учитывать эту иерархическую структуру. Если, например, взять акт обучения, то он зависит от всех уровней над ним стоящих. Если это сфера производства, то ОТС обучения будут иные, чем в сфере обучения. Там например будут корпоративные курсы, а не школа, или институт. И даже в рамках одной сферы обучение может отличаться на уровне ОТС. Например, обучение в школе отличается от обучения в ВУЗе. Очевидно и способы обучения во всех перечисленных случаях будут различными. Но во всех случаях суть обучения будет состоять в освоении учеником способов и средств в форме способностей (целей, знаний, умений и навыков) под руководством инструктора. Поэтому очень важно смотреть сквозь всю эту иерархию.
Если вернуться к Вашему вопросу насчет мышления и языка, то действительно мышление и язык в какой то степени иначе просматриваются сквозь эту иерархию.
Постоленко. Но при этом они являются базовыми инфраструктурами для любой сферы деятельности. Или базовыми учреждениями –с понятием...
Дубровский. Когда мы рассматриваем четырехслойное представление системы, мы рассматривали случаи, когда ситуации нескольких актов деятельности пересекаются на уровне того, что Г.П. называл морфологией, а я действующей структурой. Вот эту общую для многих актов и ОТС предметную организованность я и называл «инфраструктурой».
И в этом смысле это интересный вопрос: является ли язык и мышление инфраструктурами? Ведь они принадлежат не ситуациям, а трансляции.
Данилова. А у вас вроде бы речи-мысли – инфраструктуры. **
Дубровский. Это не такой простой вопрос, но очень интересный и над которым следовало бы подумать.
Еще здесь есть какие-то вопросы?
Данилова. А если предыдущий вопрос взять вместе с моим вопросом о разных досках мышления, он будет совсем интересным. Потому что ведь вроде то, что у Вас получилось: не на уровне сфер, у Вас мышление получилось единым, по крайней мере, есть единый процесс трансляции мышления как вот это... Пронизывает. Вот такой общий институт, единый институт мышления. И вроде бы опять тогда это различие досок – двух принципиально разных мышлений вроде бы опять не получается. Можно говорить о том, что при реализации могут возникать разные, там, акты действий, но это вроде бы онтологически очень слабое утверждение.
Дубровский. Давайте, двинемся дальше. Если появится возможность вернуться к обсуждению этого вопроса, мы его обсудим. К счастью, все это записывается. И когда я буду редактировать расшифровку этой лекции, то я обещаю этот вопрос не вымарать. Расшифровка будет вывешена на сайте фонда. И мои большое желание и надежда, чтобы были комментарии, комментарии к комментариям, и так далее. Обещаю на них реагировать. И может быть, что-то из этого получится: какое-то развертывание этих тощих абстрактных картин. Может кто-то сподобится на эмпирические исследования. Кто знает. Семинара-то у нас, к сожалению, нет.
Но вот одна мысль, которая мне пришла в голову в связи с вашими замечаниями. Ведь смотрите, когда мы говорим «язык и мышление», так ведь существует много языков и много разных логик. Теперь создаются, скажем, новые языки программирования, там, еще чего-то. И в этом смысле, всё значительно усложняется. И вот теперь мы можем говорить, например, о том, что есть специфические языки для разных сфер, специфические языки, скажем, для разных ОТС, и так далее. То есть, всё оказывается значительно сложнее и интереснее.
Данилова. Вот Вы, кажется и ответили на мой вопрос.
2.4. Мыследеятельность на уровне ОТС
Дубровский. На уровне ОТС и коллективной мыследеятельности речь--мысль предстает как мысль-коммуникация между кооперантами -- членами коллектива, когда один индивид создает текст и «передает» (произносит, пишет на доске, посылает и т.д.) его другому индивиду. Вопрос о специфическом нормировании мысли—коммуникации был поставлен впервые Г.П. Щедровицким в контексте нормирования коллективного мышления и мыследеятельности в связи с управлением и организацией семинаров ММК («Мышление. Понимание. Рефлексия», М. 2005, с. 341-390].
2.4.1. Схема мысли—коммуникации Г.П. Щедровицкого
Исходным онтологическим изображением мысли—коммуникации, введенным Г.П., была схема, в которой один индивид создает текст и передает его другому индивиду. При этом, индивид создающий текст мыслит, а индивид получающий этот текст должен этот текст понять. Как я уже упоминал, противопоставление мышления и понимания позволили Георгию Петровичу уточнить основные функции нормативных систем мышления и языка. От отмечает, что системы мышления -- логики создавались, главным образом, для нормирования мышления; в то время как системы языка создавались, главным образом, для нормирования понимания. Цитирую: ««Логик, как и нормировщик, начинает склеивать тексты речи с соответствующими идеальными объектами, создает правила такого сведения, где текст речи точно соответствует развертыванию идеальных объектов. ... И я утверждаю, что все системы языка были ориентированы на обеспечение и организацию понимания. ... Логика высказывания (текста) соответствует правилам оперирования с идеальными объектами, а язык обеспечивает понимание текстов речи или конструкцию идеальных объектов, соответствующих текстам»» («Мышление. Понимание. Рефлексия», М. 2005, с. 704).
Как вам известно, эту простенькую исходную схему Георгий Петрович, развернул методом псевдогенетического восхождения в чрезвычайно сложную схему с несколькими рефлексивными уровнями и такими емкими понятиями как конструкции значения, знания, действительность и др. На мой взгляд, главным недостатком этой схемы является именно ее сложность. А последняя, как мне кажется является следствием того, что не учтены два важных обстоятельства.
2.4.2. Необходимость учета протоколов и ситуации совместной деятельности
Первое обстоятельство – это то, что при рассмотрении мысли—коммуникации не учтены специфические нормы, координирующие совместную деятельность – протоколы. Хотя мне очень хочется сказать, что всякая коммуникация является особым типом кооперативной связи, я сделаю более осторожное утверждение, что коммуникация является таковой в контексте ОТС. Это значит, что, по крайней мере, в контексте ОТС коммуникация нормируется протоколами. При этом дело осложняется тем, что, как мы говорили раньше, отдельная кооперативная связка не может быть самостоятельным, т.е. целостным, объектом рассмотрения, а является лишь «моментом» понятия ОТС. Как выразился Георгий Петрович, «понятие ОТС снимает понятие кооперации».
В естественных науках мы требуем, чтобы объект был целостным относительно закона. В деятельности функцию законов выполняют нормы. Это значит, мы требуем, чтобы наш объект анализа был целостным относительно норм. С этой точки зрения, одна кооперативная связка, в том числе и коммуникативная, в принципе не обладает нормативной целостностью, т.е. не может сама реализовать норму, а значит и не может быть самостоятельным объектом анализа.
Чтобы пояснить, я вам напомню, что протокол является специфическим типом норм для уровня ОТС. Функция протокола – координировать совместные действия. Необходимость координации возникает, прежде всего, из-за пересечения предметных организованностей, или ситуаций актов, осуществляемых кооперантами в актуальном времени. Это как бы общий «плацдарм», на котором разворачиваются координированные деятельности. Именно здесь мы говорим об инфраструктуре. Хороший пример автомобильная дорога как инфраструктура для движения массы автомобилей. Действия водителей координируются протоколами – правилами дорожного движения. Протокол транслируется в культуре и должен быть известен всем участникам кооперативных действий. Например, ресторанный протокол: клиент входит и ждет, чтобы его посадили за столик, дали меню, он затем выбирает еду, заказывает и т.д. Все это происходит в контексте ОТС – ресторана, т.е. в рамках его организационной структуры, включающей целый ряд кооперантов, работающих в условиях общей инфраструктуры, включающей здания, парковку для машин, столы, кухонное оборудование и т.д.. Так вот акт мысли—коммуникации, специфической для ресторана, не может рассматриваться не только вне рамок общего ресторанного протокола, куда помимо коммуникации входят и другие акты деятельности, но и вне контекста конкретной ситуации ресторана как ОТС. Например, вы зашли в ресторан и метрдотель спрашивает, какой столик вы предпочитаете – у окна или в углу. Вне рамок ресторанных протокола и ситуации (в литературе по «скриптам» называемой «сценой») такой вопрос может оказаться неосмысленным. А вот в этих рамках его понимание вряд ли вызовет затруднения. Поэтому, когда мы говорим о нормах коммуникации, мы должны учитывать, как протокол самой коммуникации, так и место данного коммуникативного акта в общем кооперативном протоколе и ситуацию, в которой этот акт осуществляется. Мне представляется, что идеальный объект построенный при таком подходе является более осмысленным, нежели изолированная схема мысли—коммуникации.
2.4.3. Необходимость преодоление абстракций противопоставления
Вторым обстоятельством, которое следует учитывать при рассмотрении мысли—коммуникации, является то, что в схема Георгия Петровича задает мысль—коммуникацию на уровне противопоставления мышления и понимания, т.е. на самом абстрактном уровне. Если я не ошибаюсь и это действительно противопоставление, то прежде соотносить эту схему с эмпирическим материалом и практикой, ее следует еще развернуть до конкретного уровня. Георгий Петрович и делал это с помощью псевдогенетического восхождения, получив очень сложную схему, о чем я уже упоминал. Мне представляется, что эта сложность результат метода псевдогенетического восхождения, когда конкретизация достигается не за счет конструктивного развертывания исходной схемы противопоставления, а за счет ненормированного введения новых онтологем (конструкций значений, знаний и т.д.) вытаскиваемых для заполнения разрывов из «эмпирического мешка».
Я бы пошел иным путем, следуя Аристотелевому методу. Во-первых, следовало бы определить родовое основание противопоставления мышления и понимания и их общую категорию. Во-вторых, следовало бы ввести промежуточные онтологемы «понимающей мысли» и «осмысленного понимания». Это означает очень простую вещь. Когда я сейчас формулирую мысль и передаю ее вам, то я, во-первых, оформляя ее словесно, пытаюсь сделать ее как можно более понятной. Во-вторых, я стараюсь произносить слова членораздельно и достаточно громко, чтобы вы могли знаковый материал посылаемых мною сигналов легко идентифицировать. И в этом смысле, я имитирую ваше понимание. Ведь в другой аудитории я бы изъяснялся иначе. Точно так же, понимая меня, вы имитируете мою мысль, например, относите ее к нарисованным мною схемам, и тем самым, осуществляете осмысленное понимание.
2.4.4. Протоколы и «сознание»
Наша способность такой двухсторонней имитации основана на конкретных протоколах и не должна вызывать у вас удивление. По Выготскому, мышление, как высшая психическая функция, есть коммуникация с собой. Следуя принципу Жане—Выготского, мы должны полагать, что коммуникация с собой есть «интериоризированная», а лучше, освоенная коммуникация между ребенком и взрослыми. Но это же и означает, что освоены обе стороны, как правило, двусторонней коммуникации – и мышление и понимание в обе стороны. Это и означает, что когда мы «думаем», мы мыслим понимая себя и одновременно понимаем себя мысля. Эта связь мысли и понимания нарушается в патологии. Например, я ежедневно сталкиваюсь с девяностолетним человеком, страдающим старческим слабоумием (dementia). Этот человек снабжен качественным слуховым аппаратом. Он хорошо «слышит» в том смысле, что может повторить очень тихо сказанные слова. Но в разговоре он не слышит, т.к. не может понять смысл слов. Одновременно этот человек не способен сформулировать ни одного предложения. Все вопросы и просьбы состоят из отрывочных слов или неоконченных фраз.
Известная пословица на санскрите гласит: «Мой ум был далеко и я не видел, мой ум был далеко и я не слышал, мой ум был далеко и я не знал.». В психологии этот принцип был сформулирован Л.С. Выготским в положении, что мышление лежит в основе всех высших психических функций. Пользуясь принципом Жане—Выготского и понятием протокола, я бы уточнил это положение следующим образом: т.н. высшие психические функции есть ни что иное как базисные способности, которые являются результатом освоения ребенком различных типов протоколов двусторонней мысли--коммуникации со взрослыми. Тип протокола, освоенного ребенком в контексте соответствующей ситуации, определяет формируемую у ребенка способность –восприятие, память, волю и т.д.
Чтобы пояснить, я рассмотрю весьма поверхностно несколько примеров. Мать видит, что ребенок улыбается папе и она с радостным придыханием говорит: «папа». Ребенок научается распознавать отца в сопровождении соответствующей эмоции, которая, таким образом, тоже элемент протокола. Позднее она спрашивает: «Где папа?» и ребенок показывает пальцем. Еще позднее она спрашивает: «А кто это пришел?» и ребенок, с тем же придыханием, отвечает: «па-па». Мать учит ребенка не только словам и значениям, но и категориальным схемам представления ситуаций. Мама спрашивает «Что это такое?», ребенок отвечает: «Кружка». «Какого она цвета?» -- «Красная». «А где зеленая кружка?» -- «Вон она». «А что делает папа?» -- «Читает газету». Заметьте, что мать своим вопросом задает категориальную структуру внимания и каждый раз разную. И ребенок, согласно протоколу мысли—коммуникации, научается отвечать соответствующим образом. Позднее ребенок сам научается задавать подобные вопросы и содержание ожидаемого ответа, как правило, не вызывает у него трудности в понимании ответа. Причем, поскольку речь идет о наличествующем и происходящем здесь и теперь в актуальном пространстве и времени, мы можем сказать, что все эти протоколы – протоколы восприятия. Ребенок научается спрашивать себя, смотреть, слушать и т.д. в соответствии с этим вопросом, и сам себе отвечать о результатах смотрения, слушания и т.д. Существенно, что «физические» манипуляционные и сенсорные операции, являются частью протокола, наряду с мыслью—коммуникацией. Способности, сформированные у ребенка в результате освоения этих базисных протоколов мысли--коммуникации и есть то, что психологи называют произвольными вниманием и восприятием.
В случаях иллюзий, галлюцинаций и т.д., на какой-то стадии происходит нарушение протокола. Либо протокол не соответствует ситуации, либо смотрение, слушания и т.д. не соответствует указанию внимания (вопросу), его категориальной структуре, либо ответ не соответствует вопросу и происходит его непонимание и т.д.. Другими словами, в подобных «патологических» случаях следует восстановить протокол, а затем проанализировать, в каких пунктах его актуализация отклоняется от протокола.