Восточногреческий полис: Проблемы социально-экономического и политического развития Ионии XI vi вв до н. э

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Глава 5 «Интеллектуальная элита в политической жизни архаической Ионии»
Подобный материал:
1   2   3

Параграф 2 «Неполноправные свободные. Рабство в Ионии» рассматривает особенности социального статуса неполноправного и рабского населения в Ионии периода архаики. В этой связи особое внимание уделяется характеристике двух категорий эксплуатируемого коренного населения – гергитов в Милете и педиеев в Приене. Зависимость педиеев Приены выражалась в уплате подати – .


Источники рассказывают о происходившей в Милете VI в. до н. э. борьбе гергитов, называвшихся также «демотами», против «имеющих имущество». Отождествление гергитов с демотами предполагает сходство в положении рядового гражданского населения милетской хоры и зависимого местного населения, чьи земли соседствовали с земельными наделами милетских граждан, что могло содействовать их союзу в период гражданских столкновений в Милете в VI в. до н. э.

Если в начальный период становления ионийских полисов в сферу зависимости вовлекались граждане собственных общин или местное анатолийское население, то к концу архаики появляется новая категория эксплуатируемого населения – привозные рабы-варвары. По свидетельству источников, хиосцы первыми из эллинов после фессалийцев и лакедемонян стали пользоваться рабами-варварами, платя за них деньги.

На Хиосе сложились наиболее благоприятные для этого обстоятельства: почти полное уничтожение местного населения, начавшееся еще в период ионийской миграции, сопротивление рядовых граждан попыткам закабаления их со стороны знати, о чем косвенным образом свидетельствует появление законодательства в начале VI в. до н. э. В экономике Хиоса большую роль играла внешняя торговля, что позволяло получать рабов из глубинных районов Малой Азии, Балканского полуострова, особенно из Фракии. Источниками экзогенного рабства оставались также войны и пиратство. О том, что привозное рабство стало реальностью экономической и социальной жизни, свидетельствует налог на рабов (), существовавший в колонии Милета, Кизике, уже в VI в. до н. э.

В течение архаического периода ионийские греки прошли путь от социально дифференцированных общин гомеровского времени до социально разобщенного общества. Смягчение или устранение наиболее острых противоречий в ионийских формирующихся полисах, достижение компромисса между демосом и полисной аристократией было в конце архаического периода отдаленной перспективой для большинства ионийских общин.

В параграфе 3 «Стасис в архаической Ионии» анализируются особенности социально-политических противоречий и конфликтов в Ионии, в условиях которых происходило формирование социальной и политической организации ионийского полиса.

Ведущим из этих конфликтов стала борьба между демосом и знатью, лежавшая в области политических отношений. Ничего не известно о существовании долгового права в архаической Ионии. Можно предположить, что потребность в эксплуатируемом населении в полисах архаической Ионии удовлетворялась, главным образом, за счет местных земледельцев, земли которых были захвачены ионийцами еще в период миграции XII–XI вв. до н. э. (например, гергиты в Милете, педиеи в Приене). Основные противоречия между ионийской аристократией и общинной массой были обусловлены стремлением демоса избавиться от политического засилья знати, получить равные с ней политические права и ограничить ее судебный произвол.

В историографии существует мнение о "стертости" социальных диссонансов в экономически процветающих ионийских полисах, отсутствии существенных социальных и имущественных противоречий в них19. Однако источники свидетельствуют о социальных противоречиях и распрях в ионийских поселениях времени архаики. В связи с этим анализируются данные источников о социальной нестабильности на Хиосе, Самосе, в Эфесе и Колофоне. Наиболее ярким примером социальных противоречий в архаической Ионии может считаться борьба двух группировок (Плутис и Хейромаха) в Милете VI в. до н. э., о которой рассказывают Геродот (V, 28–29), Плутарх (Quaest. Gr., 32, р. 298с) и Афиней (XII, 26, р. 523е–524b).

Рассматриваются различные точки зрения относительно происхождения названий борющихся «партий». Не исключено, что в период борьбы между демосом (Хейромаха, демоты) и аристократией (Плутис, Аэйнаутай) к демосу присоединилось местное население – гергиты.

В милетских событиях отчетливо проявляется роль паросцев, примиривших милетскую общину и взявших на себя обязанности эсимнетов. Этот институт социального посредничества сыграл важную роль в урегулировании зашедших в тупик социальных и политических конфликтов в формирующихся ионийских полисах. Другими средствами мирного урегулирования накопившихся взрывоопасных проблем стали законодательные реформы, а также колонизация и наемничество.

Все эти средства стабилизации социальной и политической обстановки рассматриваются в параграфе 4 «Эсимнетия, законодательство, колонизация, наемничество».

В полисах Ионии эсимнетия имела древние религиозные корни. В Милете эсимнетия как высший государственный институт, ежегодно избираемая должность, эпиграфически засвидетельствована с 525/4 гг. до н. э. (Ditt. Syll.3, I, № 272). Эсимнеты были одновременно главами иерархически организованной коллегии мольпов (), жрецов при храме Аполлона Дельфиния, как свидетельствует об этом устав коллегии мольпов 450 г. до н. э. (Ditt. Syll.3, I, № 57). Появление списков эсимнетов мольпов, ежегодно сменяющих друг друга, обычно связывается с событиями социально – политической борьбы в Милете начала VI в. до н. э. Древность, авторитет и сакральный характер института мольпов обусловили обращение к нему милетян в кризисную для государства пору, в результате чего эсимнеты мольпов из глав религиозных коллегий превращаются в эпонимных руководителей государства20.

В архаическом Милете были эсимнеты, не связанные с мольпами, что видно в истории Милета конца VIII в. до н. э. Во время борьбы за власть между Нелеидами народ выбрал эсимнетом Эпимена, который получил право казнить, «кого сочтет нужным». Эпимен положил конец власти Нелеидов в Милете (FgrHist 90 F 52–54).

Эсимнетию как средство социального урегулирования внутриполисных и межполисных проблем следует рассматривать не только в рамках института собственно эсимнетии с четко очерченными правами и обязанностями избранных народом авторитетных представителей общины, но более широко. Функции эсимнетов могли успешно исполнять известные ионийские храмы, например, храм Аполлона Филесия в Дидимах, жрецы которого, как отмечает Гераклид Понтийский, пытались остановить кровавый конфликт Плутис и Хейромаха (XII, 26, р. 524b). Подобием эсимнетии может считаться посредничество паросцев во время стасиса в Милете или примирение Биантом Самоса и Приены в их территориальном споре. Во всех случаях очевидно стабилизирующее значение института эсимнетии для формирующихся ионийских полисов.

Внутриобщинные противоречия нашли разрешение и в ранних законодательствах. Неполный текст одного из первых ионийских законов – ретра демоса (  ) из Хиоса, датируется последним столетием архаического периода (Tod2, № 1=ML, № 8). В сохранившемся тексте можно определить важные положения относительно урегулирования социальных противоречий. Возрастает значение народного совета ( ), на него возлагается контроль за деятельностью должностных лиц. Гражданину предоставляется право апелляции в совет на злоупотребления должностных лиц (vs. 4–7). Оправданно, поэтому, связывать ретру с борьбой хиосского демоса за свои гражданские права.

Одним из средств выхода из социальных противоречий стали колонизация и наемничество. Ионийская колонизация архаического периода была мероприятием, организованным и санкционированным полисной властью. Сведения источников об основании ионийских колоний фрагментарны и лаконичны. Как правило, в них указываются лишь местоположение, название колонии, метрополия, и очень редко – имя ойкиста. Иногда сообщается история выведения колонии и ее дальнейшая судьба. Тем не менее, и в этих фрагментах некогда богатой традиции можно усмотреть основные звенья колонизационной практики, осуществляемой государственной властью: выбор места поселения, обращение к оракулу, назначение ойкиста. Можно предположить, что авторитет и власть ойкиста, его последующая героизация были привлекательными для полисных честолюбцев, которые не могли найти применение своей инициативе в собственных общинах. Власть ойкиста могла стать одним из многих путей, ведущих к тирании.

Отток избыточного, безземельного населения в ионийских полисах мог идти за счет наемничества, развившегося одновременно с появлением гоплитского вооружения. Греческих наемников охотно брали на службу лидийские, вавилонские и египетские цари. Рассматриваются данные нарративных и эпиграфических источников о службе ионийцев в качестве наемников у египетских фараонов Псамметиха I, Псамметиха II, Априя и Амасиса, а также лидийских царей. Существует мнение, что первая лидийская монета появилась для оплаты греческих наемников21. Фараоны Саисской династии и лидийские Мермнады давали наемникам земли для военных поселений. Наемники нередко использовались ионийскими тиранами для захвата и удержания своей власти. Наемничество было важным средством избавления ионийских городов от избыточного гражданского населения.

Параграф 5 «Тирания» рассматривает ионийскую тиранию как один из вариантов выхода из социального и политического кризиса, поразившего многие общины Ионии. Полисы архаической Ионии вступили в период тираний еще в начале архаического периода (один из примеров – тирания Ортига, Ира и Эсхара в Эрифрах). Давно было замечено, что слово  (тирания) не имеет микенских и гомеровских корней. Так же как «притан», онообнаруживаетмалоазийское происхождение и потестарное значение, соотносясь с малоазийским turan (господин, властитель) и с именами лидийско-фригийских и этрусских богов (Men Tyrannos, Turan)22. Закономерно, поэтому, предположить, что первые попытки утверждения тирании в греческом мире происходили именно в малоазийском регионе, прежде всего в Ионии.

На примере наиболее ярких ионийских тираний (Ортига Ира и Эсхара в Эрифрах, Фрасибула в Милете, Пифагора в Эфесе, Поликрата на Самосе) рассматриваются условия прихода тиранов к власти, их социальная и политическая ориентация, внутренняя и внешняя политика, отмечается разнообразие типов и региональная специфика ионийской тирании.

Можно заметить, что непосредственному захвату власти тираном предшествует не конфронтация между знатью и рядовой гражданской массой, а борьба за власть в общине между различными кланами знати. Вместе с тем социальные диссонансы, которыми отличалась политическая жизнь Ионии в период архаики, не были только фоном политической борьбы знатных родов и их представителей. Демос нередко был участником событий, связанных с борьбой за власть в ионийских общинах. Особенно хорошо это видно в обстоятельствах прихода к власти Поликрата и эрифрских тиранов.

Рассматривая различные тиранические режимы в полисах Ионии, можно заметить, что тирании в Эфесе отмечены особо мрачным восточным колоритом, который объясняется более тесными, чем у других полисов Ионии, экономическими, политическими, культурными и религиозными контактами Эфеса с миром деспотических восточных монархий. Эфесские тираны устанавливали родственные и ксенические связи с лидийскими и персидскими монархами, стремились к созданию собственных династий.

Напротив, тирания Фрасибула в Милете была более компромиссной по отношению к складывающемуся гражданскому обществу, а мероприятия, проводимые этим тираном (колонизация, чеканка монеты), не дают оснований обвинять его, как эфесских тиранов, в склонности к эгоизму и произволу. Хотя традиция связывает имена Фрасибула и коринфского тирана Периандра, ничего не известно о каких-либо репрессиях Фрасибула по отношению к гражданам или своим противникам.

Особое внимание уделяется истории тирании Поликрата на Самосе. Источники не подтверждают тезис о демократической природе его власти. В этой связи важным представляется мнение Аристотеля относительно строительных работ Поликрата, которые имели целью отвлечь граждан от общественных дел (Pol., V, 9, 4, р. 13I3 b). Роскошь двора Поликрата, поощрявшего местных мастеров, приглашавшего на Самос известных в греческом мире ремесленников, инженеров, архитекторов, знаменитых врачей и поэтов, производили впечатление на современников и оставили след в позднеантичной традиции. Масштаб деятельности Поликрата, его продуманная религиозная политика, относительная устойчивость его власти на Самосе, внешнее ее великолепие выделяют тиранию Поликрата из числа известных нам тиранических режимов и сближают ее с эллинистическими образцами. В то же время политическая обстановка накануне прихода Поликрата к власти, способ получения этой власти, реальная социальная и политическая опора тирана, его внутренняя и внешняя политика не дают возможности увидеть в тирании Поликрата хоть какие-то проблески демократической природы. Это же можно сказать и в отношении других ионийских тиранов.

Целью ионийских тиранов было не удовлетворение коренных нужд сограждан и достижение жизненно важного гражданского согласия, а установление режима личной власти в полисе, создание наследственной династии. Примером подобной династии в Ионии может служить тирания преемников Пифагора в Эфесе и Поликрата на Самосе. Главной задачей внутренней политики тиранов в этих условиях было стремление не раздражать демос (что достигалось использованием различных демагогических приемов и «подкармливанием» демоса), а также устранение своих политических противников, что объективно вело к ослаблению политической роли аристократии в целом.

В то же время при всем сходстве балканской и восточногреческой тираний ионийская тирания архаического периода имеет свои региональные особенности. К ним можно отнесли близость восточных монархий, которые давали дополнительную политическую опору и образцы для подражания ионийским тиранам благодаря их матримониальным и ксеническим связям сначала с фригийскими и лидийскими правителями, а затем сложно выстраиваемым отношениям зависимости между ионийскими тиранами и персидскими царями.

В источниках нет свидетельств относительно намеренного «насаждения» персами тираний в ионийских полисах как планомерной политике. Ахемениды, завоевав ионийских греков в 546 гг. до н. э., сохранили политический status quo при условии уплаты налогов и поставок воинских контингентов. Но тирании, несомненно, больше импонировали персам, так как обеспечивали стабильность и порядок. Ионийские тираны, в свою очередь, ценили эту поддержку, осознавая, что благодаря персам они сохраняют свою власть (Her., IV, 137). К тому же некоторые ионийские тираны были связаны тесными узами с персидскими царями (Her., III, 140, 141, 144; IV, 137; V, 11, 24, 106). Позднее, убедившись в неблагонадежности и слабости тиранов во время Ионийского восстания, Ахемениды пошли на отмену авторитарных правлений и в преддверии предстоящих походов на Балканы поддержали демократии ионийцев (Her., VI, 43).

Если оценивать вклад ионийских тиранов в дело создания и развития полиса, то его скорее следует признать деструктивным. Тирании к началу ионийского восстания стали серьезной помехой на пути дальнейшей демократизации ионийского полиса.

Глава 5 «Интеллектуальная элита в политической жизни архаической Ионии» посвящена малоизученной теме личного участия ионийских интеллектуалов, в политической жизни ионийских полисов. Обращение к этой стороне деятельности ионийской интеллектуальной элиты естественно в связи с политической позицией, жизненными интересами, политическими и философскими взглядами известных ионийских поэтов, философов и историков, активно участвовавших в создании полисных институтов и полисной идеологии.

Параграф 1 «Фалес» посвящен рассмотрению политической деятельности известного милетского философа Фалеса. В научной литературе Фалес рассматривается как первый ионийский натурфилософ, политические же аспекты его биографии уходят в тень. Согласно источникам, он был другом и советником милетского тирана Фрасибула, пробулом Панионийского союза. Фалес оказывал многочисленные политические и дипломатические услуги Милету. Взаимоотношения Фалеса с лидийскими и персидскими царями пронизаны политическим расчетом, осознанием той опасности, которую Лидия и держава Ахеменидов представляли для ионийских полисов и, прежде всего, для Милета. Авторитет в политических делах, многочисленные научные открытия, суждения о полисных добродетелях, такие личные качества, как добродушие, незлобивость, скромность и ироничность, обеспечили Фалесу уже при жизни славу мудреца и неизменное присутствие вместе с Биантом, Солоном и Питтаком во всех канонах мудрецов. Своим примером Фалес показал не только возможность, но и продуктивность диалога с авторитарной властью.

Параграф 2 «Биант» рассматривает общественную деятельность Бианта из Приены, так же, как Фалес еще при жизни причисленного к канону мудрецов (Рlat. Prot., p. 343 а). В отличие от Фалеса, признанного мудрецом, главным образом, благодаря научным занятиям и выдающимся открытиям, мудрость Бианта в глазах его современников проявлялась в его искушенности в судебных делах, а также в тех ценных советах и политических услугах, которые он оказывал согражданам. Впечатления от судебных выступлений Бианта сохранялись в памяти ионийцев и после его смерти. Приобретенный в частных судебных делах опыт позволил Бианту выступить примирителем в территориальных спорах между Приеной и Самосом. Так же как и Фалес Биант был пробулом Панионийского союза и предлагал программу переселения ионийцев на остров Сардон во избежание завоевания Приены персами. В немногих свидетельствах, которые сохранила нам античная традиция, Биант предстает не только знатоком приенских законов, умелым защитником интересов граждан в судебных тяжбах, но и опытным политиком, заботящимся о родном полисе и общеионийских интересах. О патриотизме Бианта свидетельствуют его несохранившиеся стихи, в которых он развивал тему благоденствия Ионии. Популярности Бианта содействовала нравственная проповедь, которая в виде коротких сентенций сохранилась в традиции (Diog. Laer., I, 87–88; Stob., III, 1, 172). Эти сентенции, говорящие о необходимости гражданского мира, сдержанности, благочестия и других нравственных добродетелей, содержат, на первый взгляд, банальные истины. Однако, в эпоху становления полисных ценностей они, несомненно, воспринимались свежо и актуально, как истинные проявления мудрости. Не случайно лучшие изречения семи мудрецов, в том числе, Бианта и Фалеса, были начертаны в Дельфийском храме, то есть, санкционированы высшим духовным авторитетом архаической эпохи.

Параграф 3 «Ксенофан» посвящен поэту и философу Ксенофану из Колофона, который, показал пример интеллектуала, чей творческий потенциал и честолюбивые устремления не нашли применения в его полисе и, прежде всего, в сфере политической. По мнению Ксенофана, мудрость избранных, к которым он причислял себя, важнее для полиса, чем атлетические заслуги аристократии. Неприязнью отмечено его отношение к тирании. Обширные познания и агональные устремления Ксенофана, невостребованные в политической жизни Колофона, сполна воплотились в его оригинальной философии, получившей признание в италийской Элее.

Параграф 4 «Гиппонакт» дает представление о месте в политической жизни позднеархаического Эфеса поэта Гиппонакта. Имя Гиппонакта, художественный вкус, знание литературной традиции, позволяют считать его скорее человеком образованным и знатного происхождения, чем недовольным, грубым, суеверным простолюдином с ограниченным кругозором, “пролетарским поэтом». Ненавидя тиранию, Гиппонакт открыто критиковал эфесских тиранов, за что и был отправлен в изгнание. Возможно также, что ненависть Гиппонакта к тиранам, помимо чисто аристократических мотивов неприятия тиранов-выскочек, подогревалась еще и тем, что Кома и Афинагор получили поддержку от персов (или даже были поставлены ими). Гиппонакт выступает своего рода «диссидентом» времени архаики, внесшим вклад в разрушение образа тирана-демократа, и готовившим общественное недовольство тиранами – ставленниками персов.

Параграф 5 «Гераклит» посвящен политическим взглядам и разнообразным аспектам общественно-политической деятельности известного эфесского философа Гераклита и его друга Гермодора. Биографические свидетельства рисуют Гераклита страстным политиком, движимым в равной мере как жаждой первенства в полисе, так и любовью к родному городу и озабоченностью положением дел в нем. Для Эфеса конца VI в. до н. э. особо значима была (после длительного периода кровавых тираний) политическая стабилизация, что предполагало разработку законов и демократизацию политической жизни. Важным было также определение позиции в отношениях с Ахеменидской державой, особенно, в связи с начавшимся восстанием ионийских городов против персов. Гераклит принимал деятельное участие в решении всех этих проблем. В конце VI в. до н. э. он сложил с себя жреческие обязанности, которые были препятствием для его активной политической деятельности. В начале Ионийского восстания Гераклит содействовал снятию персидской осады с Эфеса. Оказанная услуга не только предотвратила завоевание города персами, но и сделала Гераклита одним из авторитетных представителей эфесской общины. Позднее эфесяне предложили Гераклиту написать для города законы. Одним из событий политической деятельности Гераклита можно считать активное содействие уничтожению тирании в Эфесе. Гераклит убедил тирана Меланкому сложить с себя власть.

Если говорить о политических предпочтениях Гераклита, то, как большинство ионийских интеллектуалов, он не был сторонником тирании. Он дает резкую оценку тех нравственных качеств – «дерзости» (u{bri") и «самомнения» (oi[esi"), которые превращают благородного аристократа в тирана. Гераклит считает, что «Дерзость следует гасить быстрее, чем пожар», а «самомнение-падучая болезнь». Демократическая власть «большинства» (polλoiv) также не была для Гераклита совершенной формой правления. Гераклит называет ее ponhra; politeiva «дурное правление». Гераклит порицает «большинство» за отсутствие благородных помыслов, «скотскую пресыщенность» и стремление к богатству, имея в виду не только нуворишей, но весь демос и его реальные жизненные устремления. Власть демоса – ponhra; politeiva, Гераклитом отвергается: «один для меня равноценен десяти тысячам, если он наилучший (a[risto"), бессчетные же (ajnavriqmoi) – никто (oujdeiv")» (fr. B 49 Diels-Kranz).

Подчинение одному возводится Гераклитом в закон: «закон – воле следовать одного» (fr. В 33 Diels-Kranz). Связь между законом и волей одного соотносится в философских взглядах Гераклита с учением о логосе – всеобщей закономерности и высшем разуме. Закон идет от бога, питается «единым божественным». Он выбирает из всего наилучшего «вечную славу» (fr. 29, В 114 Diels-Kranz). За закон «действительно законный», то есть соответствующий этим критериям, «демос должен сражаться как за стены города», так как «город становится сильным благодаря закону» (ibidem).

Политический идеал Гераклита – правление наилучшего из лучших, имеющих добродетель «вечной славы», поэтому. традиционные аристократические ценности доблести и славы, восходящие к Гомеру, высоко ценились Гераклитом. Он противопоставлял их «скотской пресыщенности» «большинства» и считал, в духе притязаний гомеровских героев-басилеев, что «более значительные смертные более значительные уделы получают» (fr. B 25 Diels-Kranz). По мнению Гераклита, аристократия вправе рассчитывать если не на политическую власть, то на политическое руководство в полисе. Традиционное аристократическое представление о «вечной славе», питающейся воинской доблестью, дополняется у Гераклита новым качеством – славой справедливого правителя и законодателя, несущего полису благо. Именно это имел в виду Гераклит, когда порицал сограждан за то, что они изгнали его друга Гермодора, «наилучшего» и «наиполезнейшего» из эфесцев (Diog. Laert., IX, 1, 2). Далее автором реконструируется законотворческая деятельность Гермодора и делается попытка представить содержание законов, которые он составлял для эфесян.

В истории Гераклита, политика и философа, можно увидеть трагедию нереализованных возможностей. В политической истории Эфеса он мог сыграть роль законодателя и эсимнета наподобие Солона. Однако гордая независимость, резкость тона, оскорблявшая эфесян, стремление сыграть обособленную роль в политической жизни полиса, привели к крушению его жизненных планов.

В