Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной психологии

Вид материала

Содержание

Список использованной литературы.
Психологические аспекты волонтерства
Мышление и существование
Технология психологического сопровождения

Подобный материал:

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 33

Список использованной литературы.

1. Герасименко В.Н., Тхостов А.Ш. Психологические и деонтологические аспекты реабилитации онкологических больных ссылка скрыта

2. Ковалев С.В., Онкологические и кардиологические заболевания: взгляд психолога. ссылка скрыта 2002 г.

3. Кукина М.В. Исследование существования взаимосвязи между «Отношением к смерти» и смысложизненными ориентациями онкологических больных. // Седьмая волна психологии. Вып.5. Сб. под ред. Козлова В.В., Качановой Н.А. - Ярославль, Минск: МАПН, ЯрГУ, - 2008.

4. Механизмы психологической защиты (LSI): zone.net/show/68077.phpl

5. Chojnacka – Szawłowska Gabriala. – Strategie radzenia sobie z zagrożeniem a stopień zaawansowania choroby nowotworowej w okresie jej zdiagnozowania // Psychoonkologia. – styczeń – czerwiec, № 8 – Polskie Towarzystwo Psychoonkologiczne. – 2001. – 10 – 17 s.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ВОЛОНТЕРСТВА

Лебедева Е.А. (г. Саратов)

Одним из признаков развитого гражданского общества является наличие в нем сформированного Волонтерского движения. Большинство развитых и развивающихся стран переживают пик общественной активности, когда много людей абсолютно бескорыстно, искренне желают помочь ближнему. Добровольческие инициативы распространяются почти на любую сферу человеческой деятельности - работу с социально-незащищенными слоями населения (инвалидами, престарелыми, маргиналами, детьми-сиротами); выполнение общественных работ (строительство дорог, уборка территорий); организации общественно-полезных мероприятий (благотворительных концертов, сбора средств в поддержку нуждающихся); работа в рамках неформального образования; экологическая защита; и т.д.

В Западной Европе движение волонтеров получило широкое распространение еще в прошлом веке. В 1920 году первыми волонтерами были молодые люди из стран Европы, решившие помочь своей родине восстановиться после I Мировой войны. В СССР аналогом добровольного движения являлось тимуровское движение, коммунистические субботники, да и весь советский народ, трудящий во благо социалистического будущего для потомков и во благо общества, можно рассматривать «коллективным волонтером». Естественно в те времена, по масштабам добровольного труда с Советским Союзом не сравнилась бы ни одно даже крупное волонтерское движение в Европе.

Сейчас, все изменилось. По данным института Гэллапа, в России волонтерами можно назвать от 5 до 10% населения. Наше современное волонтерство малочисленно, неорганизованно и разрозненно. И это очень неестественно для страны, которой не было равных по масштабам волонтерства! В то же время в Соединенных Штатах и Канаде 45% трудоспособного населения состоят во всевозможных добровольческих организациях, в Западной Европе показатель достигает 67%. Но самым интересным является то, что добровольный труд необходим не только для экономического подъема страны, но и для тех людей, кто потерял смысл жизни.

Франкл отмечает, что «истинный смысл жизни надо найти во внешнем мире, а не внутри человека и его собственной души, <…> бытие человека всегда направлено к чему-то или кому-то иному, чем он сам - будь это смысл, который надо осуществить, или другой человек, с которым надо встретиться. Чем больше человек забывает себя - отдавая себя служению важному делу или любви к другому человеческому существу - тем более он человечен и тем более он реализует себя. То, что называют самореализацией, не должно быть целью, по той простой причине, что чем больше за ней гонишься, тем вернее ее можно упустить. Другими словами, самореализация возможна как побочный эффект «выхода за свои пределы»« (Франкл В). Это явление Франкл назвал самотрансценденцией (self-transcedence).

Можно сослаться и на мнение Абрахам Маслоу, который утверждал, что человеку необходимо удовлетворить все биологические потребности, чтобы перейти к социальным и в итоге самоактуализироваться., что является высшей степенью развития человека и обретения им самого себя. Но в конце своей жизни Маслоу поставил чувство удовлетворения и то, что он смог дать своим потомкам, выше собственной самоактуализации. Он назвал это самопреодолением, которое основано и сфокусировано на принципах служения другим, это весьма близко к введенному Франклом понятию самотрансценденции.

Способствуя самотрансценденции, волонтерство помогает обрести смысл жизни, потеря которого, как отмечает Франкл является одной из причин самоубийства. Так, при опросе 60 студентов Университета штата Айдахо, совершивших попытки самоубийства, было обнаружено: 85% из них не видели в своей жизни никакого смысла; «при этом 93% из них были физически и психически здоровы, жили в хороших материальных условиях и в полном согласии со своей семьей; они активно участвовали в общественной жизни и имели все основания быть довольными своими академическими успехами» (Франкл В).

В настоящее время в России статистика суицидов печальна. По данным ВОЗ (Всемирная Организация Здоровья) 2007 года Россия занимает 3 место по количеству самоубийств на 100 тыс. человек. А страны Европы, США и Канада значительно «уступают», занимая 20ые, 30ые места.

Неоспоримо то, что насчитывают не один десяток причин самоубийств. Но заслуживает внимания тот факт, что, повторив опыт добровольчества в советском союзе, США и Европа улучшили психологическое благосостояние людей и тем самым уменьшили число самоубийств.

Авторы многочисленных западных исследований в области здоровья и психологического развития эмпирически доказывают связь между добровольческой активностью и улучшением состояния психического и физического здоровья, удовлетворением жизнью, повышением самооценки, снижением уровня депрессии стресса. (Rietschlin, Van Willigen, Wheeler, Moen, Young, и др.)

Таким образом, исторический опыт и теоретический анализ проблемы в работах ученых-психологов показали, что социальная политика развития волонтерства имеет большую ценность в психическом благополучии людей. «Психология дает знания, которые связаны со смыслом жизни», а волонтерство – дает еще один способ его достижения.

Несмотря на то, что многие считают явление волонтерства парадоксальным в наш меркантильный век, где царит культ потребительства и рыночных отношений, с точки зрения гуманистической психологии суть волонтерства объясняется довольно просто – деятельность истинных добровольцев богата смыслом, организованным системой высших ценностей и самых позитивных мотивов. Как пишет С.Л. Франк, «…жизнь осмысленна, когда она есть служение абсолютному благу, которое есть благо и для меня самого…».

Современная молодежь не воспитана в духе общественных ценностей, а значит, социально неактивна. Большинство интересов молодых людей меркантильны, направлены на достижение личного блага и самоактуализации для себя и в рамках себя.

Сегодня волонтерами в нашей стране можно назвать совсем немногих. Даже те 5 – 10% населения по данным института Гэллапа эксперты считают завышенными, поскольку к волонтерам причислены и доноры, и те люди, которые только однажды участвовали в мероприятии добровольного характера.

Необходимо возобновить культуру волонтерства в российском современном обществе. Одним из путей возрождения подобной практики является введение добровольного труда в качестве «обязательного». Это касается, прежде всего, учащихся школ, вузов. Следует отметить пример американской модели «добровольного принуждения». Все учащиеся американских школ, а также студенты сдают зачеты по программам так называемого «обязательного волонтерства» («mandatory volunteering»). Как говорят американцы, хотя это и нарушает убеждение о добровольности, но приучает детей к общественным ценностям, духовным мотивам труда, взаимопомощи и принятию активной жизненной позиции. Преимущество принужденного волонтерства среди школьников и студентов заключается в том, что вступает в силу известный психологический механизм - сдвиг мотива на цель, описанный А. Н. Леонтьевым. Вовлечение в значимую деятельность способствует сдвигу мотивов, а значит развитию личности в целом.

Именно организованный детский труд на добровольных началах, подобный тому, который практиковался в пионерских отрядах Советского Союза, воспитывает в детях чувство долга, высокие моральные ценности и делает волонтерство не разовым поступком, а образом жизни.

Литература:

Франкл В. Человек в поисках смысла. - М., 1991
Маслоу А. Мотивация и личность.- СПб.: Евразия, 1999
Франк С. Л. «О смысле жизни» - М.
Статистика суицидов.- ссылка скрыта
Van Willigen, Marieke.Doing Good, FeelingBetter: The Effect of Voluntary Association Membership on Individual Well-Being.// Paper 130 Journal of Health and Social Behavior presented at the annual meeting of the American Sociological Association, - August 1998, San Francisco, CA.
Wheeler Judith A., Kevin M. Gorey, and Bernard Greenblatt. The Beneficial Effects of Volunteering for Older Volunteers and the People They Serve: A Meta-Analysis.// International Journal of Aging and Human Development, - 1988, P. 47:69–79.
Rietschlin, John. Voluntary Association Membership and Psychological Distress. // Journal of Health and Social Behavior, 1998б P. 39:348–55.
Moen, Phyllis, Donna Dempster-McClain, and Robin M. Williams, Jr. Social Integration and Longevity: An Event History Analysis of Women’s Roles and Resilience.// American Sociological Review, 1989, P. 54(4):635–47.
Young, Frank W., Nina Glasgow.Voluntary Social Participation and Health. //Research on Aging, 1998, P. 20:339–62.
Thoits, LN Hewitt. ссылка скрыта // Journal of Health and Social Behavior 2001, Vol 42, P. 115–131.

МЫШЛЕНИЕ И СУЩЕСТВОВАНИЕ:

КАРТЕЗИАНСКИЙ АНАЛИЗ

Либерман Д.А. (г. Москва)

Доказательство существования Бога у Декарта следует вместе с утверждением принципа cogito. «Я мыслящий» означает в данном случае не то, что я наделен способностью мыслить, а то, что я и есть сама мысль. Мышление или способность к нему не есть мой отличительный признак или видовое отличие, но есть моя сущность, а уже все остальное будет привходящими акциденциями, если вообще мыслить такими категориями. Мыслить в этом смысле значит то же, что и существовать. Именно в этом смысле, согласно Декарту человек может заключить только о своем существовании и только о себе, как мыслящем. Во всем остальном человек вправе усомниться и должен усомниться, ибо у него нет гарантии того, что он не заблуждается, перенося по аналогии существование на другие субъекты. Мы можем только предположить наличие разума у других людей, по аналогии с нами самими. Заключив о своем существовании, нам необходимо найти далее, во-первых, основания и источник такого существования, который, по мнению Декарта, не находится в нас (это будет показано ниже), и, во-вторых, основание возможности не заблуждаться относительно внешнего мира.

Для того чтобы начать размышления, Декарту необходимо найти нечто простое, ясное и очевидное, что служило бы для него отправной точкой, подвергнув сомнению все имеющиеся мнения - не только те, которые изначально кажутся нам сомнительными, но с особенной тщательностью те, которые нам таковыми не кажутся.

По мнению Декарта, для осуществления такого тотального сомнения, нельзя обойтись без Бога, который благ всемогущ, всеведущ и неизменен, и это, на мой взгляд, весьма любопытно: Бога, содержащего в себе все возможные совершенства, Декарт принимает, как абсолютную данность веры, так как получается, что без идеи существа более совершенного, чем мы, мы не можем даже начать наши размышления. Стало быть, будь мы совершенными атеистами, мы должны были бы довольствоваться разнообразными заблуждениями, даже не подозревая об этом. Ибо для сомнения нужно волевое усилие. Очевидно, что нельзя сомневаться просто так, просто потому что мы в чем-то не уверены. Сомнение это не данность, и необходимо упорствовать в сомнении, ведь, как отмечалось выше, Декарт подчеркивает, что особенно необходимо сомневаться в тех вещах, которые нам кажутся очевидными. Мы заставляем себя сомневаться, и уже потому сомнение - это метод, благодаря которому мы можем прийти к действительно несомненному основанию.

И вот, усомнившись во всем, мы не можем усомниться только в том, что я, то есть тот, кто сомневается, по необходимости есть, в противном случае – при тотальном сомнении может не остаться вообще ничего, в том числе и меня сомневающегося.

Может быть, это и возможно - нужно только усерднее сомневаться. Может быть, есть такое сомнение, в результате, которого должен сгинуть и сам субъект сомнения, не оставив после себя ничего. Но сомнение для Декарта не самоценно, оно есть лишь метод для поиска основания или чего-то несомненного, где должно остановиться. «Ну а я-то, по крайней мере, есть нечто? Ведь мною уже отказано себе в обладании какими-либо чувствами и каким-либо телом. Остановимся!»^²⁶ Эта остановка необходима прежде всего для того, чтобы не отнять у разума его собственное существование, как разума, ибо для Декарта несомненно тождество мышления и сомнения. Мысль же можно у себя отнять, только вместе с существованием. Я не могу усомниться в том, что если я мыслю, то по необходимости существую, и наоборот, если я существую, стало быть, мыслю. И если убрать одно из составляющих, то пропадет и другое. В беспредельном сомнении, наверно можно дойти до ничто, но на границе с ним обнаружится этот принцип, который работает только в связке, стало быть и снимать его придется в связке.

Некоторые вещи кажутся нам абсолютно очевидными, как, например, наличие у нас тела, рук, ног и прочего. «К такого рода простейшим истинам, - говорит Декарт, - принадлежит, как кажется, телесная природа вообще и ее протяженность в частности, точно так же как и форма вещей протяженных, затем – количество или величина и число их, точно так же – место, в котором они существуют, время, в котором они пребывают, и тому подобное»^²⁷. Однако можно предположить, что Бог - обманщик, который способен заставить нас сомневаться даже в самых очевидных вещах. Здесь возникает затруднение или логический круг: Могущественный обманщик может обманывать меня даже в самом очевидном, но всякий раз, когда я ясно вижу какие-нибудь вещи, они убеждают меня настолько, что я вижу ясно, что эти вещи не могут быть иными, чем я их понимаю, и даже могущественный обманщик не сможет здесь ввести меня в заблуждение.

В этом рассуждении сталкиваются лбами «прежде составленное мнение о верховном могуществе Бога»^²⁸ с одной стороны и убеждение в том, что постигаемое ясно и отчетливо есть истинное - с другой. В таком случае, необходимо и эти два мнения подвергнуть сомнению, Но, как говорилось выше, для того, чтобы усомниться в том, что вещи, которые я мыслю ясно и отчетливо истинны, нам как раз и нужно предположение о могущественном Боге – обманщике. Если же Бог нас не обманывает, то, стало быть, будет верным, что постигаемое мной ясно и отчетливо действительно существует.

В это, на мой взгляд, упирается наше сомнение.

Наш волевой порыв направлен на принятие определенного решения, а сама его направленность сообразуется с убежденностью в правильности такого принятия: «И если я найду, что Бог существует, то я должен так же решить, может ли он быть обманщиком. Ибо без знания этих двух истин я не вижу, каким образом я бы мог когда-нибудь быть в чем-либо уверенным»^²⁹.

Изначально у Декарта уже есть система, состоящая из трех элементов: Бог; врожденные идеи, источником которых является Бог; я, который видит эти идеи ясно и отчетливо. Общеизвестно, так же, что Декарт выделяет три вида идей: идеи – образы внешних вещей, в которых нам легко усомниться, так как не очевидно существование внешнего мира; врожденные идеи, которые мы видим ясно и отчетливо, относительно этих идей только и возможно предположение о Боге – могущественном обманщике; идей, сконструированные мной самим. Однако сами ясность и отчетливость могут быть приняты за критерии истины, только в том случае, если за ясностью стоит благой и справедливый Бог, который благ и справедлив, и которому незачем нас обманывать. «…Правило, - считать, что все вещи, которые мы воспринимаем весьма ясно и отчетливо, все истины, - убедительно только потому, что Бог есть или существует, что он есть существо совершенное и что все, чем мы обладаем, происходит от него^³⁰». Таким образом, ясность и отчетливость свидетельствует не о том, что данная идея сконструирована мной самим, как утверждают многие исследователи, она такова (ясна и отчетлива) в силу ее врожденности, и, соответственно, ее истинности, при условии, что Бог нас не обманывает. И доказывается это как бы от противного, с помощью допущения, что Бог – обманщик.

Повторим, даже в момент, когда разум упирается в Ничто, все равно наряду со мной сомневающимся в нем присутствует Бог (что было одним из моментов доказательства Его существования у Ансельма), хотя пока и как обманщик. «Я несомненно существовал, если только убедил себя или даже подумал о чем-нибудь. Однако ведь есть какой-то обманщик, весьма могущественный и хитрый, который употребляет все свое искусство для того, чтобы меня всегда обманывать»^³¹. Получается, что Бог был и на той стадии, когда я сомневался и на той стадии, когда сомнение мое достигло предела. Но назвать Бога обманщиком значит усомниться в его благости, а это значит и усомниться в самом Его существовании. Ясно, что для Декарта, который был и оставался католиком на протяжении всей своей жизни, такое сомнение было скорее логическим ходом, нежели реальным убеждением. Тем не менее, сомневающееся я, оказавшись на пороге Ничто, не остается одно: есть еще и нечто более могущественное, пусть и обманывающее, но все-таки более совершенное, чем я.

Здесь, на мой взгляд, уже укоренены эти два положения: Известное Cogito ergo sum и менее известное sum ergo Deus est («Правила для руководства ума»), которые можно представить в качестве единого первого принципа: Cogito ergo sum ergo Deus est^³². Сам Декарт не употребляет эти два положения вместе, но мы считаем правомерным такое объединение, так как нам важно показать неразрывную связь между мышлением и существованием «я» и между существованием «я» и существованием Бога. Заметим, что этот тройной принцип, т.е. мыслю, существую, и Бог существует, принят в качестве начала еще до доказательства, как такового.

Это доказательство также разбито на несколько ходов. Сначала Декарт дает определение того, кто же это такой – я существующий. Декарт говорит, что раньше он себя считал прежде всего человеком и в первую очередь, когда задумывался над тем, кто он такой, представлял тело: «Я рассматривал себя раньше как имеющего лицо, руки, кисти рук и всю эту машину…, которую, я обозначал названием тела»^³³. Затем признавал наличие души, при чем душа являлась чем-то менее понятным, чем тело: «Кроме того, я принимал во внимание, что я питаюсь, хожу, чувствую и мыслю, и приписывал все эти действия душе. Но я нисколько не останавливался на мысли о том, что такое эта душа…»^³⁴. Но теперь, когда предполагается могущественный обманщик, тело и все, что с ним связано, т.е. питание движение и чувства не могут быть приняты, как достоверное и остается только мышление. Ведь утверждение: я существую так долго, насколько мыслю и наоборот, является ясным и отчетливым. Таким образом, получается, как будто, с начала утверждается существование «я», и только следующим ходом Декарт делает заключение, что я есть мыслящий. На самом же деле, как мне кажется, это положение было уже в самом начале Декартовских медитаций, когда он находился в пределах сомнения. Уже тогда «я» выявилось именно как мыслящее, - а каким ему еще быть! «Я» это личностное начало, т.е. острие или вектор ума. Декарт и сам постоянно говорит об этом в том месте, где останавливается на том, что я существую. «…Он все-таки никогда не сможет сделать, чтобы я бал ничем, пока я буду думать, что я нечто»^³⁵, или «... положение «я есмь, я существую» неизбежно истинно каждый раз, как я его произношу или постигаю умом»^³⁶. Я хочу сказать, что принцип, «я мыслю, следовательно, я существую», приходит одновременно и мышление не выводится из существования. В противном случае может показаться, что имеет место следующее рассуждение: То, что я мыслю, следует из того, что я существую, а из того, что я мыслю, следует, что я обладаю разумом или душой. Например, в «Рассуждении о методе для руководства разума и отыскания истины в науках» складывается впечатление, что наоборот существование выводится из мышления: «… убеждает меня единственно только ясное представление, что для мышления необходимо существовать»^³⁷. Но тут ничего друг из друга не следует - все открывается одномоментно. Дальнейшие построения являются как бы разъяснением полученных в результате методичного сомнения оснований.

ТЕХНОЛОГИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО СОПРОВОЖДЕНИЯ

Ложкова Г.М. (Тобольск)

Проведенный современными авторами анализ позволяет утверждать, что в современных условиях гуманизации образования выросла объективная потребность в формировании новой отросли теоретического знания и практической деятельности – отрасли сопровождения процессов развития.

Возникновение теории и практики сопровождения, по мнению Е.И. Казаковой, обусловлено:

общим пониманием процесса развития как процесса решения личностью (или сообществом) тех или иных проблемных ситуаций (преодоления противоречий, выступающих движущей силой процесса развития);
выделением в качестве значимого понятия – понятия саморазвития, трактуемого как фундаментальная способность субъекта становиться и быть подлинным субъектом своей собственной жизни, превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования;
констатации в качестве объективной реальности множественных проблемных ситуаций, характеризуемым действием позитивных и негативных факторов, влияющих на развитие;
определением роли самостоятельной активности субъекта развития как основного условия оказания помощи в предупреждении и преодолении проблем.

В работах специалистов в настоящее время выделяются три основных вида сопровождения:

предупреждение возникновения проблемы;
обучение сопровождаемого методам решения проблем в процессе разрешения проблемной ситуации;
экстренная помощь в кризисной ситуации.

В некоторых источниках выделяются индивидуально-ориентированное и системно-ориентированное сопровождение. Индивидуально-ориентированное направлено на решение конкретных проблем личности (или системы), системно-ориентированное сопровождение предназначено для предупреждения проблем или решения проблем, характерных для большой группы людей или систем.

Таким образом, субъектом сопровождения может выступать как отдельный человек, так и целая образовательная система.

Основанием системы сопровождения человека является концепция свободного выбора как условие развития. Развитие понимается как выбор и освоение субъектом тех или иных инноваций. Отличие сопровождения от других видов помощи связано с его направленностью на раскрытие внутреннего потенциала системы, активизации его внутренних ресурсов по решению проблем.

Под сопровождением понимается специальный вид помощи субъекту, направленный на предупреждение и преодоление проблем его развития, а также создание условий для принятия субъектом оптимальных решений в различных ситуациях жизненного выбора. Ситуация жизненного выбора – это множественные проблемные ситуации, путем разрешения которых человек определяет для себя путь развития.

Сопровождение – это комплексный метод, в основе которого можно выделить несколько этапов:

диагностика сущности возникшей проблемы;
информация о проблеме и путях ее решения;
обсуждение возможных вариантов решения проблемы со всеми заинтересованными людьми и выработка плана решения проблемы;
первичная помощь на этапе реализации плана решения.

Основными принципами сопровождения являются:

право человека на свободный выбор своего пути развития;
индивидуальный подход;
запрет на проектирование результата;
принцип реальности, предполагающий принятие жизни во всей полноте;
ответственность субъекта за принятие решения;
приоритет интересов сопровождаемого;
непрерывность сопровождения;
принцип реальности (психолог не берет на себя задачи переделать клиента, он содействует в преодолении затруднений, создает условия для смысловой переработки проблемы и помогает человеку открыть внутренние ресурсы для того, чтобы стать автором своей жизни).

В основе системы психологического сопровождения должна лежать теоретическая модель, представляющая собой единство концептуальных положений и используемых психотехнологий, сориентированная на содержание проблем не только образования, но и профессиональной деятельности.

В профессиональной деятельности целесообразно учитывать индивидуальные особенности личности при постановке профессиональных задач. Для этого разрабатывается психологическое сопровождение, которое должно базироваться на углубленной и разносторонней психодиагностике и составление по ее результатам индивидуальных программ обучения и развития. Учет индивидуальных особенностей позволяет оптимизировать профессиональную деятельность, помогает в выработке индивидуального стиля деятельности.

Психологическое сопровождение инновационной деятельности предполагает несколько этапов. Один из них – вхождение группы (субъекта) в инновационную деятельность, создание эффективной команды.

Как известно, развитие группового вида деятельности характеризуется следующими параметрами:

наличием общих целей и совместной работы по продвижению к ним;
доверием и уважением участников друг к другу;
взаимной поддержкой участников;
принятием участниками ответственности за свою работу в группе;
сочетанием внутренней сплоченности и ее открытости внешнему миру;
установление гласных и негласных правил, способствующих эффективной работе группы;
выработкой оптимального рабочего ритма;
отношением участников к удачам и неудачам, преодолением ошибок для дальнейшего продвижения вперед.

Поведение ведущего является для участников группы образцом. От того, как работает руководитель, с какими собственными проблемами он пришел, зависит психологический настрой в группе. Существует ряд правил, которыми, целесообразно руководствоваться при организации групповой работы.

Правило 1. «Мы вместе, я и группа, группа и я, нам интересно!»

Правило 2. «Я принимаю всех, всех замечаю, они мне помогают, а я помогаю им».

Правило 3. «Есть разные группы: «доверчивые» и «осторожные», «открытые» и «закрытые». Я знаю – вместе мы – сила».

Правило 4. Многообразие позиций возможно и все должно быть направлено на конструктив.

Правило 5. «Умение вести себя нестандартно – одно из важнейщих для человека».

Задача ведущего – помочь группе эффективно использовать имеющиеся у нее ресурсы.

Эффективность групповой работы повышается, если ведущий сам проявляет живой интерес и воспринимает свое вмешательство как увлекательную игру, в которой каждый может чему-то научиться. Полезно видоизменять знакомые упражнения и вносить что-то новое, чтобы и у группы и у ведущего сохранялся живой интерес к происходящему.

Очень хорошо, если участники время от времени отклоняют предложения ведущего, тем самым, беря на себя больше ответственности.

Успешная работа в группе – скорее искусство, чем наука.

Blog

Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной психологии

Содержание