Внешнеполитический баланс сил и российские интересы

Вид материала

Документы

Содержание Внутриполитическая ситуация на Украине в преддверие парламентских выборов Российско-украинские отношения и противоречия вокруг Черноморского флота РФ Ситуация вокруг Республики Южная Осетия (РЮО)

Подобный материал:

• Центр политической информации мониторинг внешнеполитический баланс сил и российские, 1626.8kb.
• Введение Термин "баланс", 61.58kb.
• Торговый баланс, 29.27kb.
• Национальные интересы России и роль Урала как форпоста европейской цивилизации в Азии, 133.35kb.
• Вопросы к гэ, 13281.92kb.
• -, 129.43kb.
• Тема: определение реакций связей при действии на конструкцию произвольной плоской системы, 15.41kb.
• Институт коучинга Тимофеева Екатерина Дипломная работа, 409.2kb.
• Российского абсолютизма привлекала и привлекает внимание как отечественных, так и зарубежных, 277.21kb.
• Российского абсолютизма привлекала и привлекает внимание как отечественных, так и зарубежных, 275.88kb.

Политические новости

Внутриполитическая ситуация на Украине в преддверие парламентских выборов

На Украине приближаются выборы в Верховную Раду страны, которые состоятся 26 марта, в связи с чем все острее встает вопрос о расстановке политических сил в стране и перспективах различных избирательных блоков.

Для участия в предстоящих выборах на Украине зарегистрированы 126 партий, однако лишь три являются настоящими фаворитами предвыборной гонки. Это, во-первых, Партия Регионов экс-премьер-министра Украины Виктора Януковича, Блок Юлии Тимошенко (БЮТ) и блок Виктора Ющенко «Наша Украина». При этом еще три-четыре партии имеют шансы пройти в парламент: Блок Натальи Витренко «Народная оппозиция», блок Литвина (спикер Рады), Социалистическая партия и Коммунистическая партия Украины (КПУ). Впрочем, нельзя быть полностью уверенными, что все они преодолеют 3% барьер и уж тем более не станут они влиятельной силой в Раде.

Согласно опросам, проводившимся независимыми центрами общественного мнения на Украине в конце января – середине февраля, лидирует Партия Регионов, вслед за ней идут Блок Юлии Тимошенко, за ней – «Наша Украина», хотя в ряде последних февральских опросов «Наша Украина» опережает БЮТ.

Усредняя данные опросов, можно указать, что за Партию Регионов готовы проголосовать от 23,7 до 29,9%, в середине месяца 20,7-25,9% опрошенных. За БЮТ готовы проголосовать 13,7-20,2% респондентов (согласно большинству опросов процентный «потолок» БЮТ – 15-17%), в середине февраля 14,9-14,7%. «Наша Украина» получила от 11,4 до 19,6% голосов опрошенных с 15-18,3% в середине месяца.

Позиции трех других «проходных» партий колеблются не менее существенно. Социалистическая партия Украины набирает от 5,6% до максимум 7,7%, КПУ 3,7-6,8%, Народный блок Литвина – 3,3-7,2%, Блок Натальи Витренко «Народная оппозиция» 2-4,8%.

Остальные партии набирают менее 3%.

При этом сравнительно небольшое число избирателей – от 8 до 14% - не определились с выбором, что говорит о высокой политизированности электората и важности для него предстоящих выборов, а также более-менее стабильных политических предпочтениях, что при прочих равных гарантирует сохранение существующих «процентных параметров» и в дальнейшем.

Если брать общую динамику общественного мнения, то с января наметилось определенное, пусть и не очень значительное падение поддержки Партии Регионов и Блока Юлии Тимошенко при одновременном росте поддержки «Нашей Украины».

Если ориентироваться на данные опросов, весьма приблизительно, партия Януковича получит в Верховной Раде свыше 30% мест, БЮТ – около 20%, «Наша Украина» - 22%. Ясно, что сформировать самостоятельно правительство большинства в этих условиях ни одна из политических сил не сможет.

По этой причине в последнее время интенсифицировалось блоковое строительство на Украине, причем почти исключительно в «оранжевом» лагере, обеспокоенном глубоким внутренним расколом и перспективами победы Партии Регионов (даже при том, что контроль над Верховной Радой она не получит).

Еще 6 февраля Блок Юлии Тимошенко предложил партии Ющенко и Социалистической партии Украины проект договора о создании «широкой коалиции» - но после выборов. Право выдвигать кандидата на пост премьер-министра получала партия, набравшая большинство голосов. Помимо «демократической» риторики отдельным пунктом в проекте упоминалось обязательство сторон не вступать в какие-либо союзы с Партией регионов, что и являлось одной из основных целей нового блока.

В общем-то Ющенко по большому счету сразу дал понять, что на коалицию не пойдет. Но лишь 22 февраля, выдержав почти «мхатовскую» паузу, Ющенко заявил, что не видит перспектив соглашения о коалиции, подписанного в одностороннем порядке лидером БЮТ Юлией Тимошенко.

Впрочем, изначально было ясно, что после «разрыва» осени 2005 года и голосования по отставке правительстве Юрия Еханурова (воспринимается Ющенко как настоящий «удар в спину») ни о каком союзе БЮТ и «Нашей Украины» идти речи не может. Это тем более верно, учитывая личное противостояние Ющенко и Тимошенко и боязнью Ющенко политического потенциала бывшей «газовой принцессы» в условиях изменения политического режима на Украине. Дело в том, что в рамках поправок к Конституции именно премьер-министр станет ключевой фигурой на политическом поле Украины, тогда как президентская власть заметно ослабеет. В контексте политической борьбы, не было никаких сомнений, что именно Тимошенко, наиболее узнаваемый политик на Украине, будет основным претендентом на этот пост. И тот факт, что она предложила выдвинуть на данный пост представителя партии, набравшей большинство голосов (при том, что по БЮТ большую часть месяца лидировала по данным опросов) казался Ющенко еще более угрожающим. Если бы президент поддался на призыв (как бы ни был маловероятен подобный исход) Тимошенко, именно она получила бы лавры объединителя демократов, а БЮТ мощно вырвался бы вперед. К тому же, пройдя в Раду на волне популистских обещаний и ареала «спасительницы Майдана», Тимошенко могла и разорвать соглашение. При этом сама Тимошенко ничем не рисковала, так как основная идея проекта соглашения, с точки зрения политических реалий, был рассчитан как раз на то, чтобы показать ее «добрую волю» и готовность сделать первый шаг к коалиции.

Похоронив и так призрачные надежды на альянс, и БЮТ и «Наша Украина» стали искать партнеров среди более мелких политических сил. Переговоры начались с Соцпартией и Гражданским блоком Пора-ПРП.

Пора-ПРП, лучшим результатом которого стали 4,3% в февральских опросах, стал главным двигателем формирования коалиции, что и понятно, так как его собственные шансы пройти в Раду вне коалиции минимальны. Еще 8 февраля помощник президента Украины, лидер Пора-ПРП Владислав Каськив объявил о возможности формирования демократической коалиции. К середине месяца начались сначала неформальные, а затем и официальные переговоры о создании коалиции. При этом Пора-ПРП активно пыталась сблизить позиции БЮТ и «Нашей Украины», хотя по очевидной причине более тяготел к партии президента.

Между тем, несмотря на то, что перспективы объединения «Нашей Украины» и Пора-ПРП были более-менее оптимистичны, стало ясно, что БЮТ и НУ почти точно не объединятся. Взаимная неприязнь и борьба за власть оказались сильнее логики противостояния с Януковичем. К тому же даже объединенные БЮТ и «Наша Украина», которые, по предварительным опросам набирают менее 50% мандатов Верховной Рады, вряд ли смогут претендовать на ведущую роль в парламенте.

Между тем, открытым остается вопрос о том, кто же и как будет формировать правительство. Демократы сами сформировать правительство вряд ли смогут. Но, по большому счету, не может этого и Партия Регионов. Сама она не наберет более половины мандатов, ее собственных сил не хватит, чтобы сформировать полноценный кабинет. К тому же она почти не имеет возможности блокироваться с теми или иными политическими силами в стране, так как в контексте западной политики в отношении Украины, да и украинского внутриполитического дискурса большая часть сил или не приемлет блока с Януковичем или предпочитает самостоятельную политику. Недостаточным окажется и блокирование с оппозиционными новой власти партиями – прежде всего Блоком Литвина и КПУ.

Не удивительно поэтому, что, по неформальным данным, в последние недели начались консультации ряда «оранжевых» и «околооранжевых» сил с Партией Регионов по вопросу о поддержке правительства Януковича или правительства Партии Регионов с компромиссной фигурой во главе (хотя о создании блока, как можно понять, речи не идет). Сейчас торг идет о том, чем «заплатит» Янукович за возвращение во власть.

В сложившейся ситуации в наиболее неоднозначном положении оказался президент Ющенко. Ни премьерство Януковича (или правительство Партии Регионов), ни премьерство Тимошенко для Ющенко нежелательны, так как в любом случае он оказывается в сложном положении. Тем более это невыгодно Ющенко в контексте конституционной реформы, расширяющей права Рады в противовес президенту и делающей правительство подотчетной парламенту.

По большому счету именно вопрос о реформе при сложившемся раскладе политических сил оказывается для команды Ющенко центральным. Хотя формально изменения вступили в силу уже в январе, пока что постепенная передача реальных властных полномочий Раде де-факто тормозится президентом. В то же время, именно конституционная реформа, усиление власти парламента в противовес президентским полномочиям, являлось одним из обещаний Майдана, так что полностью проводить политику против этого решения Ющенко не мог. Однако он воспользовался тем, что реформа была введена в действие решением Рады, а не референдумом, что открывало вполне демократический путь для ее ревизии. Уже 9 февраля, выступая перед Верховной Радой, Виктор Ющенко официально озвучил уже давно на высшем уровне обсуждавшуюся идею о проведении национального референдума по новой редакции конституции.

В значительной мере решение президента еще больше настроит против него бывших союзников по Майдану, прежде всего, Юлию Тимошенко, так как ставит под угрозу ее амбициозные планы стать де-факто первым лицом в государстве – назначаемым парламентом премьером в парламентской республике. Впрочем, еще больший раскол «оранжевого лагеря», несомненно, на пользу и России и Партии Регионов.

Фактически, сценарий развития ситуации на Украине пока вырисовывается в следующих чертах.

Янукович явно одержит победу на выборах, хотя «черный пиар» его «оранжевых» врагов, а также усилия США и ЕС, крайне негативно воспринимающих его кандидатуру, могут снизить его поддержку и полученный процент голосов. При этом более чем вероятно, что США и ЕС попытаются начать кампанию объединения «оранжевых» сил на основе антироссийских лозунгов и противостояния Януковичу.

Однако весьма сомнительно, что подобный блок увидит свет, так что Ющенко, очевидно, блокирует вопрос реализации права Рады на формирование правительства, мотивируя это необходимостью проведения конституционного референдума.

При этом весьма вероятно, что после получения согласия на референдум, в среднесрочной перспективе будет спровоцирован парламентский кризис – вероятно из-за «взаимоуравновешивания» политических потенциалов Януковича, Ющенко и Тимошенко, что создаст недееспособный парламент, раздираемый противоречиями. Будут назначены перевыборы, на которых Ющенко попытается укрепить позиции своей партии, при этом все «оранжевые» дружно постараются ослабить позиции Януковича. Впрочем, после проведения конституционной реформы в любом случае потребуются перевыборы в парламент.

Кроме того, можно предсказать дальнейшее обострение отношений Ющенко и Тимошенко в их борьбе за власть – в частности по конституционной реформе. Возможно, именно это и станет непосредственной причиной ожидаемого парламентского кризиса.

Впрочем остается пусть и небольшой шанс, что в последний момент Вашингтон и Брюссель принудят Тимошенко и Ющенко к альянсу против Януковича, хотя даже в среднесрочной перспективе жизнеспособность такого блока представляется сомнительной.

Между тем, по большому счету, Янукович и Ющенко вполне могут договориться (но неофициально) и подобный сценарий становится постепенно реальным. Ясно, что США и ЕС ни при каких обстоятельствах не согласятся с Януковичем-премьером и сделают все, чтобы не допустить подобного развития событий. Далее, учитывая накал страстей для Ющенко проще добиться нейтралитета Януковича, чем подчинения Тимошенко. Между тем, Янукович в случае четких обязательств со стороны Ющенко, может пойти на ограниченный компромисс, де-факто отказавшись от премьерского кресла и поддержав сокращение функций парламента по сравнению с предложенными в нынешней конституционной реформе – но при политической компенсации за это и формировании правительства Партией Регионов.

Что же касается интересов России, то РФ заинтересована в сохранении баланса сил, когда Ющенко, Тимошенко и Янукович «уравновешивают» друг друга. Сильный Янукович станет малоуправляемой фигурой, как в свое время Кучма, что невыгодно Москве. аналогичные соображения можно высказать и в отношении Ющенко и Тимошенко. При этом было бы крайне желательно поощрение дальнейшего раскола в лагере «оранжевых» - в частности за счет поощрения Януковича к компромиссной политике и «дружественных» инициатив в отношении президента Ющенко. Впрочем, в любом случае не следует, по крайней мере на первых порах, излишне активно использовать Януковича, так как это может сплотить «оранжевый» лагерь и дать США и ЕС повод вмешаться в события против России и Партии Регионов.

В перспективе важно также постепенно подготавливать почву для перераспределения реальной власти на места в рамках проектов по федерализации Украины, однако эта задача представляется крайне сложной и добиться ее можно будет только спустя значительное время и при постоянной и грамотной работе с Радой, основными политическими силами, властями на местах, а также с ЕС.

Российско-украинские отношения и противоречия вокруг Черноморского флота РФ

С точки зрения российско-украинских отношений в феврале продолжились уже наметившиеся тренды. По большому счету, хотя конфликтный потенциал пока что только «тлеет», (Украина не хочет перед выборами нового большого скандала), противоречия между странами нарастают.

В двусторонних отношениях периодически «вспыхивали» различные небольшие конфликтные ситуации. Так, 24 января первый замминистра иностранных дел Украины Антона Бутейко заявил о том, что наблюдателей от СНГ не будут приглашать на парламентские выборы, так как Содружество-де не имеет статуса субъекта международного права (что, кстати, абсолютно не соответствует действительности, что и было отмечено Москвой), хотя 15 декабря прошлого года Верховная Рада сама пригласила их. 27 января украинские спецслужбы выдворили из страны сотрудника Института стран СНГ Кирилла Фролова, разразился скандал в ходе которого выяснилось, что, в полной противоположности заявлениям МИД Украины, Служба безопасности Украины (СБУ) ведет «черные списки» иностранных граждан, чье пребывание в стране нежелательно, Фролова же не пустили за пропаганду «сепаратистских и автономических» настроений.

Заметный резонанс получило решение России о полном прекращении импорта мясо-молочной продукции с территории Украины в связи с выявленными случаями контрабанды мяса из третьих стран и нарушением гигиенических стандартов. Хотя украинская сторона официально признала факт нарушений, Киев негативно отреагировал на нежелание Москвы пойти на уступки, пригрозив введением ограничений на импорт уже российского мяса и иных продуктов животноводства, начав антидемпинговые расследования в адрес российских производителей спичек (!) и т.д. При этом постоянно делались намеки и заявления о том, что решение Москвы носит политический характер (что не вполне неправда). Пыталась украинская сторона привлечь к решению своей проблемы и ЕС, обеспокоенного ситуацией в связи с тем, что часть европейского экспорта продуктов животноводства в РФ идет через Украину. Впрочем, Брюссель, выразив обеспокоенность ситуацией и попытавшись оказать давление на Москву с целью импорта своей продукции, как всегда уклонился от вмешательства в российско-украинские отношения. Переговоры же России и Украины к особому прогрессу в разрешении проблемы не привели.

Между тем, по-настоящему серьезная ситуация начинает развиваться вокруг Черноморского флота России (ЧФ РФ). Центральным моментом этого противостояния стал вопрос о повышении арендной платы за объекты Флота и тесно связанный с ним вопрос об инвентаризации объектов ЧФ РФ (для вычисления стоимости аренды и пресечения субаренды и т.д.).

Наибольшее внимание в феврале уделялось вопросу об инвентаризации как предтечи выдвижения финансовых претензий Украины к России. Собственно говоря, вопрос об инвентаризации объектов ЧФ РФ был поднят еще в 2003 году, когда Москва и Киев договорились о конкретных действиях в этом направлении. А в апреле 2004 года стороны подписали договор, согласно которому все ранее согласованные мероприятия по инвентаризации объектов и недвижимого имущества ЧФ в Крыму Россией выполнены. Однако в своем противостоянии с Россией, стимулированном «газовым кризисом», Украина вновь подняла вопрос. Напомним, что 21 декабря 2005 года правительство Украины утвердило план инвентаризации имущества Черноморского флота России, базирующегося в Крыму.

Фонд имущества Крыма начал свою работу и 31 января его пресс-служба сообщила о том, что российский флот «незаконно» использует 96 объектов, в том числе гидротехнические объекты (маяки и т.п). Кроме того, Фонд заявил, что командование ЧФ РФ передало без согласования с украинской стороной в субаренду 25 объектов. 4 февраля аналогичные заявления прозвучали в отношении объектов флота в Севастополе.

На основании полученных данных Совет национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины уже 8 февраля поручил Фонду государственного имущества начать расчет рыночной стоимости аренды для российского флота, при этом глава СНБО Анатолий Кинах отметил, что она может составить около 1,8 млрд. долл. в год.

При этом, явно желая досадить России, 7 февраля заместитель министра иностранных дел Украины Андрей Веселовский заявил, что Украина после 2017 года не будет продлевать договор о пребывании ЧФ РФ. А 14 февраля министр обороны страны Анатолий Гриценко заявил, что Украине необходимо начать подготовку к выводу флота из Крыма.

Между тем действовать полностью в одностороннем порядке Киев не мог хотя бы потому, что для претензий к России по ЧФ РФ необходим был элементарный диалог. 14 января украинская сторона инициировала заседание российско-украинской подкомиссии по вопросам функционирования Черноморского флота РФ – первое за три года, таким образом, реанимировав формат.

В то же время, в качестве «жеста успокоения» 15 февраля Виктор Ющенко заявил, что Киев не ставил вопрос о пересмотре цены за базирование ЧФ в Крыму. Позднее это подтвердил и советник Виктора Ющенко, руководитель Главной службы внешней политики Секретариата президента Константин Тимошенко, указав, что пока речь идет лишь об инвентаризации имущества и земельных участков. Впрочем, данные заявления являлись не так попыткой сгладить конфликт, как проявлением ставшей уже почти классической «двойной» игры Киева, когда с одной стороны руководство осуществляет практически антироссийские акции, но на высшем уровне открещивается от них, подтверждая якобы дружественную или нейтральную линию.

Реакция российской стороны на политику Киева была вполне определенной. 13 февраля МИД России заявил, что Москва готова к конструктивному обмену мнениями, однако, уже на следующий день позиция была четко прояснена: РФ на уступки по вопросу об арендной плате не пойдет. Соответствующее заявление было сделано по итогам переговоров российско-украинской подкомиссии по вопросам функционирования Черноморского флота РФ и его пребывания на территории Украины.

При всей кажущейся пока малой интенсивности противостояния по вопросу о Флоте украинская политика приобретает опасный оборот. Пока что ситуация тормозится грядущими на Украине парламентскими выборами, так как власти не хотят отпугивать русских избирателей, однако после них при прочих равных ситуация может развиваться по самому негативному сценарию. Украина ведет планомерную подготовку к изменению ценовых параметров пребывания ЧФ РФ в Крыму и Севастополе. И ответить России в общем-то нечем: газ больше не поставляется по льготным ценам, точно также, позиция США и НАТО гарантирует, что военные объекты не останутся «без хозяина», а украинская политика получит дипломатическую поддержку.

Таким образом, в рамках существующего политического контекста свобода маневра у России в целом ограничена. На полный разрыв отношений Москва и Киев вряд ли пойдут, ликвидировать весь комплекс договоренностей от 1997 года, в том числе денонсировать основополагающий Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Россией и Украиной (в пакете с которым подписаны соглашения по ЧФ РФ) Россия явно не будет. При этом важно отметить, что основной политический спонсор Украины, ЕС, выступает на стороне Киева, тем более, что суммы аренды ЧФ РФ кажутся им действительно необоснованно низкой (в свое время это было «платой» Киева за дешевый газ и согласие России подписать Договор о дружбе). А политическая поддержка США, мечтающих освободить Крым от российского флота и еще более ослабить влияние Москвы на Киев, гарантирует и международную, а то и финансовую поддержку для сокращения российского военного присутствия.

России следует максимально серьезно отнестись к формирующейся угрозе, использовав необходимые рычаги для пресечения конфликта. В частности, представляется, эффективными могут быть экономические рычаги, хотя, конечно, блокады, искусственные и очевидные ограничения в торговле и т.д. не следует применять. К тому же возможно актуализировать вопрос через Партию Регионов и крымские власти. Возможно, в частности, обмен уступками России – по вопросу о создании Зоны свободной торговли, на чем настаивает Украина, а Киева – по ЧФ РФ.

Ситуация вокруг Республики Южная Осетия (РЮО)

По прежнему наиболее серьезной «болевой точкой» российско-грузинских отношений и, одновременно, полигоном Тбилиси для вытеснения России из Грузии и дискредитации РФ в глазах международной общественности является Южная Осетия. При этом, как уже говорилось в прошлых мониторингах, урегулирование по грузинскому сценарию конфликта в этом регионе рассматривается Тбилиси в качестве «модельного» и для Абхазии.

В феврале все события в грузино-югоосетинском урегулировании так или иначе вращались вокруг слушаний в грузинском парламенте о выводе из региона российских миротворцев – Смешанных сил по поддержанию мира в зоне грузино-осетинского конфликта (ССПМ).

Стараясь создать вполне определенный фон для работы парламента и эффектные «декорации» для США и ЕС, Тбилиси вновь активизировал провокации против российских миротворцев, причем с каждым разом они становятся все более дерзкими и вызывающими.

31 января у населенного пункта Тквиави вблизи Цхинвали в зоне ответственности ССПМ произошло дорожно-транспортное происшествие: «Урал» российских миротворцев столкнулся с легковым автомобилем местного жителя-грузина. Казалось бы рядовое происшествие оказалось на проверку спланированной провокацией. Почти сразу на месте аварии «для разбора инцидента» вдруг появились свыше 500 военнослужащих грузинской военной полиции и Горийской бригады вооруженных сил Грузии вместе с министром обороны Грузии Ираклием Окруашвили. Учитывая, что миротворцев было всего несколько человек (позднее на место ДТП подъехали еще несколько представителей ССПМ) ситуация явно не требовала присутствия столь крупных вооруженных грузинских сил, а присутствие министра обороны вообще вне логики провокации было необъяснимо. Российских миротворцев явно пытались спровоцировать на столкновение и, одновременно, в очередной раз дискредитировать, а заодно и «пропиарить» Окруашвили с его «политикой силы». Хотя столкновения удалось избежать, имиджевые потери российских военнослужащих были налицо. Мало того, что в очередной раз россияне оказались бессильны против политики провокаций Тбилиси, Окруашвили в качестве «трофея» изъял еще и сам «Урал», причем грузинская сторона заявила, что он будет возвращен лишь в случае официальных извинений потерпевшему грузинскому водителю и компенсации за ущерб.

Еще один мини-кризис, явная провокация, разразился 2-3 февраля. Речь идет о якобы покушении на жизнь Михаила Саакашвили с помощью переносного зенитно-ракетного комплекса (ПЗРК) «Игла», размещенной в лесу невдалеке от Южной Осетии в районе воздушной трассы, по которой периодически пролетает вертолет М.Саакашвили. По грузинской версии, поздно вечером 2 февраля спецслужбы Грузии получили информацию об объекте, выехали на место и, не имея возможности деактивировать оружие, взорвали ПЗРК. Серийный номер на ПЗРК был стерт, различимы были лишь несколько цифр. Тбилиси, явно намекая на участие российской стороны, демонстративно обратилась за помощью к спецслужбам России, а чтобы это не выглядело чересчур нарочитым позднее еще и к США, Великобритании, Франции, Германии и Турции. При этом глава МВД Грузии Вано Мерабишвили почти прямо обвинил в покушении Южную Осетию, заявив, что Грузии известно, что несколько единиц ПЗРК имеются на вооружении «определенных группировок» в Южной Осетии.

Между тем, на этот раз расчеты грузинского руководства, прямо скажем, оправдались не вполне, так как Россия использовала инцидент в своих целях. Уже 4 февраля российский МИД парировал утверждения Тбилиси, в дипломатической форме указав на то, что случившееся является прямым следствием нежелания Грузии присоединиться к инициированным Россией усилиям в рамках СНГ по контролю за ПЗРК и их оборотом и политике по экспортному контролю и нераспространению вооружений и «чувствительных» технологий. Таким образом, уже сама грузинская сторона оказывалась как бы виновной в сложившейся ситуации, что остро почувствовали в Тбилиси, решив до поры до времени спустить вопрос на тормозах.

Но провокации продолжились. 8 февраля грузинская военная полиция арестовала троих российских офицеров-миротворцев, выполнявших плановую проверку в российском миротворческом батальоне. Некоторое время о причинах задержания ничего не говорилось, причем представителей посольства России даже не допускали к задержанным. Однако затем в Тбилиси заявили, что причиной задержания стало отсутствие у офицеров грузинской визы. По большому счету подобная постановка вопроса удивительна, так за прошедшие 14 лет (с 1992 года) пребывания российских миротворцев в регионе грузинская сторона реально впервые серьезно подняла вопрос о визах. Собственно, ни у кого из российских миротворцев их не было и нет. Первоначально грузинское министерство по урегулированию конфликтов пообещало в ближайшее время выдать визы российским офицерам для беспрепятственного следования к месту командировки, но уже вскоре позиция Тбилиси вновь изменилась. Министр по урегулированию конфликтов Георгий Хаиндрава заявил 9 февраля, что они будут депортированы, так как у них при себе не было даже паспортов. При этом их служебные документы Грузия отказалась возвращать до окончания следствия.

Стараясь извлечь максимум выгоды для себя из сложившейся ситуации и еще более усложнить положение российских военных, 17 февраля МИД Грузии сообщил российскому послу в стране, что на миротворцев в Абхазии и Южной Осетии, граждан РФ, распространяется действие визового режима.

На этом фоне грузинский парламент и начал процедуру рассмотрения вопроса о выводе российских миротворцев.

Процесс начался 7 февраля, когда Бюро парламента Грузии приступило к рассмотрению вопроса, причем на заседании выступили премьер-министр Зураб Ногаидели и госминистр по вопросам урегулирования конфликтов Георгий Хаиндрава. А уже 13 февраля начались собственно дебаты в парламенте – сначала в комитетах по обороне и безопасности и по внешним связям, а затем, 15 февраля, на заседании законодательного собрания.

О направленности и предвзятости предстоящих слушаний свидетельствует хотя бы один тот факт, что, по заявлению от 8 февраля штаба ССПМ, грузинская сторона ни разу не послала ни одного официального запроса о деятельности миротворцев и ее результатах. При этом подготовка сопровождалась выпадами в адрес Москвы. Так, 6 февраля председатель парламентского Комитета по обороне и национальной безопасности Грузии Гиви Таргамадзе объявил, что российские миротворцы могут быть признаны оккупационными войсками, а для их вывода власти «примут меры, в том числе и силовые». Грузинские официальные лица в рамках слушаний старались всячески очернить Россию, свидетельства для слушаний были собраны исключительно от грузинских жителей конфликтного региона и т.д.

Впрочем, одновременно грузинские парламентарии и часть официальных лиц Грузии, продолжая свою двойную игру, пытаясь замаскировать явную предвзятость процесса. Так, 7 февраля было объявлено, что вывод миротворцев из Южной Осетии не является самоцелью для грузинской стороны, 14 февраля депутаты грузинского парламента передали делегации Госдумы предложения по улучшению эффективности деятельности ССПМ.

В целом, однако, итоги парламентских слушаний были предсказуемы. 15 февраля грузинский парламент принял постановление «О ситуации в бывшей Южноосетинской автономной области и ходе миротворческого процесса», где, естественно, рекомендовалось вывести российские силы из зоны конфликта. Между тем, фактически сенсацией стала половинчатость принятого решения. Дело в том, что согласно постановлению парламента от 11 октября 2005 года в случае положительного исхода дебатов процесс обеспечения вывода российских миротворцев из Южной Осетии должен был автоматически начаться с 15 февраля. Однако в принятом феврале по итогам прений документе конкретные сроки отсутствовали, формулировка была существенно смягчена: парламент решил, что если переговоры по вопросу о росте эффективности миротворческой миссии зайдут в тупик, тогда «автоматически» заработает постановление парламента о немедленном выводе российских миротворцев.

По поводу причины столь неожиданного решения весьма откровенно высказался председатель комитета по внешним связям Константин Габашвили, заявивший, что для Тбилиси «нежелательно» предпринимать резкие действия в свете намеченного на 20-21 февраля в Вене заседания Смешанной контрольной комиссии по грузино-осетинскому урегулированию (СКК) при участии послов ОБСЕ.

Хотя это объяснение вполне соответствовало нынешней двойственной дипломатической линии Тбилиси, по большому счету оно стало первым, пусть и небольшим поражением Саакашвили и его сторонников, побоявшихся идти на открытую провокацию и полный разрыв отношений с Москвой, ставящий под угрозу возобновление конфликта. В этой связи интересно и показательно, что 17 февраля премьер-министр Зураб Ногаидели вообще заявил, что в России «неправильно истолковали» постановление парламента Грузии, которое не несет-де антироссийского заряда.

В среде грузинских элит явно нарастает борьба между «партией войны» и теми, которых можно назвать «умеренными», сторонниками более мягких, невоенных методов в отношении Южной Осетии и более ровных (пусть и не позитивных) отношений с Россией. Очевидно, что окончательно согласиться на силовой сценарий Саакашвили опасается, боясь потерять поддержку ЕС, но создается ощущение, что все более самостоятельная игра ведется Минобороны во главе с И.Окруашвили, пытающимся сконцентрировать все рычаги «урегулирования» в своих руках и начать войну.

Наиболее показательным свидетельством активизации политики Окруашвили является заявление министра от 12 февраля. Тогда И.Окруашвили в интервью сообщил, что контроль над Южной Осетией будет восстановлен до конца 2006 года, добавив: «Для меня уже включен секундомер». Весьма точно охарактеризовал эти слова российский МИД, высказавший удивление и опасение тем, что заявление о разрешении конфликта делается министром обороны. Ритуальные уверения М.Саакашвили от 14 февраля о том, что урегулирование конфликтов будут вестись только мирным и демократическим путем, ситуацию не меняли.

Что касается непосредственной военной деятельности, то военные по инициативе Окруашвили учащает случаи проникновения крупных групп военнослужащих на территории РЮО в нарушение Дагомысских соглашений от 1992 года. Ставка явно делается на то, что миротворцы и осетины, а заодно и ОБСЕ «привыкнут» к подобным рейдам, чтобы затем использовать подобную же тактику для удара по Цхинвалу. Так, в рамках уже упоминавшегося инцидента с российскими офицерами 1 февраля, как уже говорилось, у Южной Осетии «вдруг» оказалось почти 500 грузинских военных. 8 февраля в грузинское село Эредви в зоне конфликта в нарушение Дагомысских соглашений были стянуты десять КАМАЗов с почти 250 грузинскими военнослужащими. Первоначально Госминистр Грузии по урегулированию конфликтов Георгий Хаиндрава заявил, что это передвижения грузинских миротворцев, но затем он вообще стал отрицать наличие там грузинских военных. Только через несколько дней они были выведены оттуда.

Хотя цифры грузинского военного присутствия кажутся незначительными, учитывая, что численность всей грузинской армии составляет пока 21,5 тыс. человек, эти факты предстают в несколько ином свете.

При этом Грузия постоянно продолжает настаивать на демилитаризации Южной Осетии, привлекая, и небезуспешно, на свою сторону ОБСЕ.

Между тем, начинают формулировать позицию и «умеренные», которые, сразу надо отметить, также выступают за вытеснение России и ликвидацию РЮО – но менее острыми и опасными методами. В этом контексте любопытно и последующее заявление К.Габашвили, который 16 февраля сообщил, что Грузия предлагает заменить миротворцев в РЮО на полицейские силы, причем отметил, что Тбилиси «не исключает» участия в них России. Ту же идею о замене миротворцев на полицейскую миссию высказал и министр иностранных дел Гела Бежуашвили.

Многочисленные провокации против миротворцев, рост военной напряженности в зоне конфликта и процедура рассмотрения вопроса о ССПМ в грузинском парламенте привели ОБСЕ, Россию и Южную Осетию к выводу о необходимости нового экстренного заседания СКК. 1 февраля действующий председатель ОБСЕ министр иностранных дел Бельгии Карел Де Гюхт предложил организовать незамедлительно заседание СКК в Вене, где расположена штаб-квартира Организации. Идею поддержал Цхинвал и Россия, Грузия с некоторыми колебаниями согласилась, хотя Г.Хаиндрава и предложил перенести встречу в Тбилиси. Все же, стороны согласились провести переговоры в формате СКК в Вене 20-21 февраля. С целью обсудить этот и иные вопросы урегулирования в Москву 16-17 февраля Москву с визитом посетил Г.Хаиндрава.

Однако даже вопрос о проведении заседания СКК вызвал очередной всплеск напряженности. 17 февраля Россия предложила перенести заседание СКК из Вены в Москву (официально – из-за близости к зоне конфликта, неофициально – чтобы контролировать процесс), однако Хаиндрава сначала заявил, что РФ отказывается от участия в заседании Комиссии, а затем – что о предложении Москвы его поставили в известность слишком поздно. Последний аргумент, впрочем, следует признать, не был лишен смысла. В итоге заседание СКК все же состоялось – но без участия грузинской стороны, в составе только России, Северной Осетии и РЮО, что, естественно, было негативно воспринято не только Тбилиси, но и ОБСЕ, выразившего в дипломатичной форме свое неудовольствие ситуацией.

По большому счету, политика Грузии остается направленной на создание максимально конфронтационного климата в регионе с тем, чтобы «выдавить» оттуда миротворцев, причем таким образом, чтобы в глазах международного сообщества виновной оказалась именно российская сторона. В этой ситуации в ближайшее время Тбилиси, явно, продолжит и даже интенсифицирует провокации против российских миротворцев. Кроме того, ожидается нарастание усилий активности грузинской дипломатии на треке ОБСЕ и, вероятно, ЕС, где Тбилиси, опять же, попытается дискредетировать Россию при этом фонтанируя «миролюбивыми заявлениями» и планами урегулирования. Весьма показательно выступление М.Саакашвили в Мюнхене на 42-й Международной конференции по безопасности 4 февраля, когда грузинский президент глава процитировал слова канцлера ФРГ 1950-х годов Конрада Адэнауэра: «У нас есть друзья, хотя есть и опасный враг на Востоке».

Одновременно, Грузия будет и дальше пытаться подорвать отношения с Россией (наподобие февральского решения о выходе из Совета министров обороны СНГ) и позиции РФ в Грузии

В то же время, продолжатся рейды грузинских военнослужащих на демилитаризованные территории РЮО, концентрация войск вблизи территории Южной Осетии. Причем, как представляется, не исключены диверсии и провокации против объектов инфраструктуры РЮО и даже России, в которых обвинят российскую сторону. Наконец, все более вероятным становится сценарий блокады РЮО за счет перекрытия важнейших трасс, главным образом Рокского туннеля, ведущего в Россию. Попытка блокады уже была предпринята 19-20 февраля (тогда осетины не пропустили к месту дислокации грузинских миротворцев для ротации контингента), но из-за того, что пострадали главным образом жители грузинских же сел, она была снята.

Между тем, февральские события – точнее, половинчатость резолюции грузинского парламента – демонстрируют России в определенной мере и новые возможности.

Подобная двойственность и нерешительность является важным сигналом для Москвы. Прежде всего, это означает, что Саакашвили и Окруашвили и поддерживающие их силы в парламенте не имеют полного и окончательного «мандата» от США на решение этно-политических конфликтов в стране силовым путем и при игнорировании воли России. Отчасти, подтверждением неоднозначности позиции США может служить заявление специального представителя генерального секретаря НАТО на Южном Кавказе и в Центральной Азии Роберта Симмонса (ранее работал в Госдепе США), сделанное им 18 февраля на международном Форуме безопасности Грузии в Тбилиси. Тогда высокопоставленный натовский представитель прямо объявил, что Грузия должна осуществлять диалог с Россией, в том числе для решения региональных конфликтов.

Таким образом, Россия может использовать этот момент для давления уже на сам Тбилиси. В этом контексте рациональным представляется резкое увеличение активности в ОБСЕ и, одновременно, в ЕС, причем с максимальной публичностью. ОБСЕ в последнее время все больше склоняется на сторону Тбилиси, что крайне опасно для Москвы, необходим реверс этих тенденций, обнародование и доведение до общественности (в том числе в рамках ОБСЕ) данных о реальной политике Грузии. Что же касается ЕС, то Саакашвили, как известно, «работает» на европейскую аудиторию и представление здесь российского видения – причем с фактами, подтверждающими нарушения со стороны грузинских военных – будет опасно для него.

Одновременно, Москве следует широко объявить и сделать вид, что она всерьез рассматривает планы Саакашвили-Кокойты, заявляя, что готовит компромиссный вариант и старается выработать конкретные практические предложения по их реализации с учетом своих «замечаний».