Geum.ru

Система пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты

Вид материалаДоклад

Содержание


Компонент судебной защиты
Законной силы судебного акта
Подобный материал:
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   19


СИСТЕМА ПЕРЕСМОТРА СУДЕБНЫХ АКТОВ

В МЕХАНИЗМЕ СУДЕБНОЙ ЗАЩИТЫ


Л.А. ТЕРЕХОВА


Терехова Лидия Александровна, кандидат юридических наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского.


ПРЕДИСЛОВИЕ


Одно из достижений в развитии современного общества - признание значения и значимости судебной защиты нарушенных или оспоренных прав. С.С. Алексеев полагает, что одним из естественных выражений феномена права в условиях цивилизации становится "право на право", реализуемое главным образом в чувстве права, в требованиях правосудного решения, в других конституционных правах в области юстиции, правосудия. Решение конфликтной ситуации должно производиться независимым, компетентным, обладающим достаточными правомочиями судом, притом в строго процессуальном порядке с соблюдением всех законных гарантий для участников процесса <1>.

--------------------------------

<1> Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 630.


Для реализации современного, цивилизованного способа защиты прав должен существовать современный и эффективный механизм. "Судебная система должна быть основным правовым механизмом защиты прав граждан. Важным атрибутом правового государства является независимый, свободный от политической и идеологической предубежденности суд, выступающий гарантом законности и справедливости... Право на справедливое судебное разбирательство включает в себя право на доступ к суду, на бесплатную правовую помощь, право требовать полного и неуклонного исполнения решений суда... Право обжаловать решения и определения суда является гарантией защиты от незаконных и необоснованных действий самой судебной системы, а также от судебных ошибок" <1>.

--------------------------------

<1> Доклад Уполномоченного по правам человека в РФ за 2004 год // Российская газета. 2005. 31 марта.


В механизме судебной защиты, таким образом, в качестве неотъемлемого компонента присутствует устранение судебных ошибок. Именно комплексному исследованию данного компонента - от понятия судебной ошибки и ее признаков, процедуры доказывания судебной ошибки до полномочий вышестоящих судов по устранению выявленной ошибки и внеинстанционных способов пересмотра судебных актов - и посвящена данная работа.


Глава 1. УСТРАНЕНИЕ СУДЕБНОЙ ОШИБКИ - НЕОТЪЕМЛЕМЫЙ

КОМПОНЕНТ СУДЕБНОЙ ЗАЩИТЫ


§ 1. Три компонента судебной защиты


Судебная защита предполагает несколько составных частей (компонентов), где получение решения суда первой инстанции - лишь один из структурных элементов системы. В процессуальной литературе различных лет принято акцентировать внимание на таких составных частях судебной защиты, как получение решения и его исполнение. Например, Н.А. Чечина отмечает, что право на судебную защиту включает в себя комплекс правомочий: право на обращение к суду (возбуждение дела), на объективное и справедливое отношение суда, на вынесение законного и обоснованного решения, на исполнение судебного решения <1>.

--------------------------------

<1> Чечина Н.А. Основные направления развития науки советского гражданского процессуального права. Л., 1987. С. 45.


Аналогичен подход О.В. Вязовченко, полагающего, что без принудительного исполнения нарушенное субъективное право (или интерес), установленное вступившим в законную силу судебным актом, фактически остается незащищенным <1>.

--------------------------------

<1> Вязовченко О.В. Некоторые вопросы обеспечения права на судебную защиту в гражданском процессе // Система гражданской юрисдикции в канун XXI века: современное состояние и перспективы развития. Екатеринбург, 2000. С. 305.


В рамках данной работы, напротив, хотелось бы акцентировать внимание на том, что между моментом получения решения и моментом его исполнения существует целый комплекс правоотношений по пересмотру судебного акта. Развитие этих отношений во временном плане может значительно превысить и срок рассмотрения дела в суде первой инстанции, и срок исполнения судебного акта. Процессуальным законодательством установлена возможность пересмотра судебного акта как до, так и после вступления его в силу. Поэтому необходимо, отдавая должное другим составным частям судебной защиты, обратить внимание на роль пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты.

Конституционный Суд РФ разъяснил ч. 1 ст. 46 Конституции РФ как норму, закрепляющую обязанность государства обеспечивать полное осуществление права на судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной и эффективной <1>. Данная обязанность вытекает из общепризнанных принципов и норм международного права, в частности, закрепленных в ст. ст. 8 и 29 Всеобщей декларации прав человека, а также в ст. 2 (п. 2 и пп. "а" п. 3) Международного пакта о гражданских и политических правах <2>.

--------------------------------

<1> Постановление Конституционного Суда РФ от 3 февраля 1998 г. N 5-П по делу о проверке конституционности ст. ст. 180, 181, п. 3 ч. 1 ст. 187 и ст. 192 АПК РФ.

<2> Эта же позиция высказана и в Постановлении Конституционного Суда РФ от 25 декабря 2001 г. N 17-П по делу о проверке конституционности ч. 2 ст. 208 ГПК РСФСР.


Судебную защиту можно определить как гарантированную Конституцией РФ и процессуальным законодательством охрану прав каждого субъекта через возможность рассмотрения его дела независимым и беспристрастным судом. При этом понятия "защита" и "рассмотрение дела" не нужно трактовать слишком узко. Защиту не следует понимать в буквальном смысле слова - только как удовлетворение требований (она имеет место и тогда, когда требование отклоняется) <1>, а рассмотрение дела - только как деятельность суда первой инстанции.

--------------------------------

<1> Викут М.А. Иск как элемент права на судебную защиту, его юридическая природа и обоснование // Вопросы теории и практики гражданского процесса. Саратов, 1976. С. 51; Сахнова Т.В. Проект ГПК: нерешенные проблемы // Теоретические и прикладные проблемы реформы гражданской юрисдикции. Екатеринбург, 1998. С. 94; Вязовченко О.В. Эффективность процессуального механизма реализации конституционного права на судебную защиту: некоторые аспекты проблемы // Рос. ежегодник гражданского и арбитражного процесса. N 1 (2001). М., 2002. С. 73.


Механизм судебной защиты должен включать следующие составные части (компоненты):

- возможность обращения в суд и рассмотрение дела судом первой инстанции с вынесением судебного акта, разрешающего дело по существу;

- устранение судебной ошибки вышестоящим судом;

- исполнение судебного акта.

Возможность обращения в суд и рассмотрение дела судом первой инстанции - первый и основной компонент судебной защиты. В нормах отраслей материального права устанавливается возможность защиты нарушенных прав в суде (ст. 8 Семейного кодекса, ст. 11 Гражданского кодекса, ст. 391 Трудового кодекса, ст. ст. 137 - 138 Налогового кодекса и др.). В 90-е гг. XX в. преобладало мнение о необходимости всемерного расширения судебной подведомственности. Законодатель стремился уйти от наследия советского времени, когда подведомственность дел судам определялась по принципу прямого указания закона на возможность рассмотрения дела судом. В основу российского правотворчества в 90-е гг. были положены общепризнанные мировые ценности. Это, прежде всего, закрепленное в ст. 10 Всеобщей декларации прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.) положение о том, что каждый человек для определения его прав и обязанностей имеет на основе полного равенства право на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно, с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом. Аналогичное положение закреплено и в п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. <1>.

--------------------------------

<1> Российская газета. 1995. 5 апр.


Эти принципы отражены в Конституции РФ 1993 г. В соответствии со ст. 46 каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд. Таким образом, Конституция РФ исключает какие-либо ограничения в праве на судебную защиту. Гражданский процессуальный кодекс РФ (2002 г.) (далее - ГПК РФ) в ст. 3 воспроизводит положения Конституции РФ; кроме того, он устанавливает недействительность отказа от права на обращение в суд. Аналогичные положения содержатся и в ст. 4 Арбитражного процессуального кодекса РФ (2002 г.) (далее - АПК РФ).

И хотя в последние годы проблема перегрузки судов заставляет ученых и практиков искать пути рационализации судебных процедур, использования потенциала нотариата, досудебных процедур, развития административной юстиции, важность значения конституционного права на судебную защиту практически не вызывает сомнений <1>, а судебная форма защиты субъективных прав, свобод и охраняемых законом интересов рассматривается как основная <2>. Безусловно, поиск оптимального соотношения между судебными и несудебными формами защиты необходим, но при сохранении принципа всеобщности обращения в суд за разрешением дела. Нормы семейного, трудового, гражданского законодательства позволяют обращаться в несудебные органы, но при этом сохраняется возможность (в случае несогласия с их решением) обратиться за разрешением дела в суд.

--------------------------------

<1> См., напр.: Решетникова И.В., Ярков В.В. Гражданское право и гражданский процесс в современной России. М., 1999. С. 22; Яковлев В.Ф. Публичное и частное право: процессуальные формы их взаимодействия // Современные проблемы взаимодействия материального и процессуального права России: теория и практика. Екатеринбург, 2004. С. 9 - 10 и др.

<2> Шакарян М.С. Приоритет судебной защиты субъективных прав человека и гражданина // Общая теория прав человека. М., 1996. С. 226.


Разрешая дело, суд выражает свою волю в конкретном судебном акте. Важнейшим правоприменительным актом считается решение суда, которое выносится от имени Российской Федерации и является ИТОГОВЫМ АКТОМ (выделено мною. - Л.Т.) применения норм материального и процессуального права, разрешающим дело по существу <1>. Но разрешить дело по существу может не только решение, а значит, это не единственный акт итогового характера.

--------------------------------

<1> Жилин Г.А. Суд первой инстанции в гражданском процессе. М., 2001. С. 104 - 105.


Согласно позиции Конституционного Суда РФ понятием "осуществление правосудия" охватывается принятие судебных актов, которыми дела разрешаются не по существу и которыми определяется материально-правовое положение сторон <1>. В гражданском и арбитражном процессе к таким постановлениям относятся:

--------------------------------

<1> Постановление Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П по делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Кальянова и Н.В. Труханова // Российская газета. 2001. 13 февр.


- решение;

- судебный приказ (в судах общей юрисдикции);

- определение суда об утверждении мирового соглашения и прекращении производства по делу;

- определение суда о принятии отказа истца от иска и прекращении производства по делу.

Такие постановления по своему характеру и содержанию являются итоговыми. Можно ли считать, что с вынесением такого постановления судебная защита состоялась? Разумеется, для реальной защиты нарушенного права этого еще недостаточно, с учетом того, что проигравшая сторона может обжаловать решение, а впоследствии и препятствовать его исполнению.

Поэтому государство должно также гарантировать заинтересованным лицам устранение возможной судебной ошибки и реальное исполнение судебного акта. Без названных компонентов защита не является полной.

Таким образом, следующий компонент судебной защиты - право на исправление судебной ошибки вышестоящим судом. Полностью безошибочной деятельности (в том числе и судебной) быть не может. Признание этого факта не означает, что с судебными ошибками нужно мириться. Нельзя согласиться с теми авторами, которые признание неизбежности судебных ошибок приравнивают к отказу от борьбы с ними: "Если рассматривать судебные ошибки как неизбежную закономерность, то борьба с ними должна потерять смысл и надо просто смириться с их наличием" <1>. Напротив, устанавливая возможность пересмотра судебного акта вышестоящим судом, законодатель демонстрирует, что с наличием судебных ошибок он мириться не намерен. Как верно отмечает А.В. Цихоцкий, законодатель учредил суды более высоких уровней потому, что допускает возможность вынесения незаконных и необоснованных решений <2>.

--------------------------------

<1> Разинкова М.Н. Судебная ошибка и возможные причины ее появления в арбитражном решении по конкретному делу // Науч. тр. Рос. акад. юрид. наук. Вып. 4. Т. 2. С. 45.

<2> Цихоцкий А.В. Теоретические проблемы эффективности правосудия по гражданским делам. Новосибирск, 1997. С. 205.


Проблема, на наш взгляд, не в том, необходим ли данный компонент судебной защиты (он необходим безусловно). Проблема в том, чтобы устранение судебных ошибок было максимально эффективным. Поэтому встает вопрос об оптимальном количестве вышестоящих судов, о необходимости проверки судебных актов не только до вступления их в законную силу, но и после.

Конституционный Суд РФ в своих постановлениях неоднократно высказывал мнение о том, что право на судебную защиту предполагает охрану прав и интересов граждан еще и от ошибочных решений. При отсутствии возможности исправления судебной ошибки решение не может быть признано справедливым и правосудным <1>. Эффективной гарантией защиты является сама возможность пересмотра дела вышестоящим судом, которая в тех или иных формах должна быть обеспечена государством <2>. Таким образом, встает вопрос о форме выражения такого компонента судебной защиты, как устранение судебной ошибки.

--------------------------------

<1> Постановление Конституционного Суда РФ от 25 декабря 2001 г. N 17-П по делу о проверке конституционности ч. 2 ст. 208 ГПК РСФСР.

<2> Постановление Конституционного Суда РФ от 28 мая 1999 г. N 9-П по делу о проверке конституционности ч. 2 ст. 266 и п. 3 ч. 1 ст. 267 КоАП РСФСР.


Согласно п. 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах (1966 г.) каждый имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение не может быть признано справедливым и правосудным, а судебная защита - полной и эффективной, если допущена судебная ошибка. Поэтому п. 6 ст. 14 Пакта предусматривает, что судебное решение подлежит пересмотру, если "какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Конституционного Суда РФ от 3 февраля 1998 г. N 5-П по делу о проверке конституционности ст. ст. 180, 181, п. 3 ч. 1 ст. 187 и ст. 192 АПК РФ.


Из совокупности ряда статей Конституции РФ (ст. 2; ч. 4 ст. 15; ч. ч. 1, 2 ст. 17; ст. 18; ч. 1 ст. 21; ч. 1 ст. 45; ст. 46; ст. 55; ч. 3 ст. 56) следует, что ошибочное судебное решение не может считаться правосудным и государство обязано гарантировать защиту прав и свобод человека и гражданина от судебной ошибки. Отсутствие возможности пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает право каждого на судебную защиту <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Конституционного Суда РФ от 3 февраля 1998 г. N 5-П по делу о проверке конституционности ст. ст. 180, 181, п. 3 ч. 1 ст. 187 и ст. 192 АПК РФ.


Приведенная позиция Конституционного Суда РФ, основанная на толковании положений Конституции РФ и международных правовых актов, свидетельствует о том, что полное осуществление права на судебную защиту невозможно без права на устранение судебной ошибки. Поэтому заинтересованное лицо может рассчитывать не только на получение решения по делу, но и на возможность его обжалования, и прежде всего на возможность обжалования решения, еще не вступившего в законную силу.

Е.А. Борисова полагает, что Конституционный Суд РФ абсолютизирует право на судебную защиту, отождествляя ее с правом на обжалование. Автор предлагает рассматривать производство в суде первой инстанции и производство по проверке судебных актов как отдельные и самостоятельные средства судебной защиты. Исчерпание одного средства судебной защиты позволяет заинтересованному лицу обратиться к другому. Поэтому общее понятие "судебная защита" у Е.А. Борисовой распадается на "судебную защиту в суде первой инстанции", "судебную защиту в суде второй инстанции" и т.д. Подобный подход позволяет рассматривать ограничения в обращении к вышестоящим судам не как ограничение конституционного права на судебную защиту вообще, а как ограничение права на судебную защиту в конкретной инстанции <1>.

--------------------------------


КонсультантПлюс: примечание.

Монография Е.А. Борисовой "Проверка судебных актов по гражданским делам" включена в информационный банк согласно публикации - Городец, 2005.


<1> Борисова Е.А. Проверка судебных актов по гражданским делам. М., 2006. С. 17 - 19, 27, 41.


Представляется, что самостоятельность средств судебной защиты несколько преувеличена. Такой подход, в частности, разрывает последовательное движение дела, нормальный ход процесса. Специфика этого нормального хода (от суда первой инстанции к суду второй инстанции) в том, что две инстанции взаимосвязаны через срок обжалования, т.е. срок, в течение которого решение по делу не вступило в законную силу. Поэтому сложно определить, что имеет в виду Е.А. Борисова под исчерпанием средства судебной защиты, будет ли такое исчерпание связано с вынесением решения, вступлением его в силу или достаточно лишь обращения в суд первой инстанции.

Международные правовые нормы и основанные на них постановления Конституционного Суда РФ отнюдь не абсолютизируют право на судебную защиту. Следует обратить внимание на то, что в этих актах речь не идет об обжаловании или конкретных судебных инстанциях, речь идет об устранении судебной ошибки. Именно устранение судебной ошибки как единый механизм является необходимым компонентом судебной защиты. Задача государства - гарантировать наличие такого механизма. Сказанное не следует понимать таким образом, что способ и характер устранения судебной ошибки значения не имеют и что защита будет полной и эффективной, какой бы способ обжалования ни предложил законодатель.

Эффективный механизм пересмотра судебных актов должен учитывать, что решения по своему характеру подразделяются на две категории: итоговые и окончательные. Итоговые - это решения, а также судебный приказ, определения, оканчивающие процесс урегулированием спора. Они не являются вступившими в законную силу, это итог рассмотрения дела в суде первой инстанции. Окончательные - это решения, вступившие в законную силу и подлежащие исполнению. И если в отношении итоговых решений позиция законодателя должна сводиться к недопустимости препятствий к их обжалованию, то в отношении окончательных решений законодатель вправе (и должен) подобные ограничения устанавливать. Постановления Европейского суда по правам человека, в том числе и принятые против Российской Федерации, имеют в виду ограничение обжалования именно окончательных, а не итоговых судебных постановлений. В связи с этим позиция Конституционного Суда РФ представляется правильной и отнюдь не абсолютизирующей право на судебную защиту (за исключением мнения Конституционного Суда РФ о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам постановлений Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ; здесь следует безусловно согласиться с Е.А. Борисовой <1>).

--------------------------------


КонсультантПлюс: примечание.

Монография Е.А. Борисовой "Проверка судебных актов по гражданским делам" включена в информационный банк согласно публикации - Городец, 2005.


<1> Борисова Е.А. Проверка судебных актов по гражданским делам. С. 27.


Следует признать, что наиболее доступным и эффективным способом обжалования является апелляционное (в судах общей юрисдикции, кроме того, кассационное). Жалоба подается на решение, не вступившее в законную силу; подать ее могут лица, участвующие в деле; подачи жалобы (при условии соблюдения сроков подачи, формы и содержания жалобы) достаточно для возбуждения производства в суде второй инстанции.

Рассмотрение дела в суде первой инстанции и затем по жалобе в суде второй инстанции является нормальным ходом судебного процесса, и о возможности такого хода лица, участвующие в деле, информируются сразу же, в тот момент, когда судья разъясняет им их процессуальные права.

Лишение лиц, участвующих в деле, такого права на пересмотр судебного акта означало бы неправомерное вмешательство в нормальный ход процесса и отсутствие возможности устранения судебной ошибки наиболее быстрым и эффективным способом.

Раскрывая содержание конституционного права на судебную защиту, Конституционный Суд РФ последовательно проводил мысль о недопустимости установления для отдельных видов решений правила о немедленном вступлении их в законную силу. В Постановлениях от 16 марта 1998 г. по делу о проверке конституционности ст. 44 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и ст. 123 Гражданского процессуального кодекса РСФСР; от 25 декабря 2001 г. о проверке конституционности ч. 2 ст. 208 Гражданского процессуального кодекса РСФСР Конституционный Суд РФ четко обозначил свою правовую позицию относительно невозможности и недопустимости отказа от пересмотра решений, не вступивших в законную силу. Установление правил о немедленном вступлении решений в законную силу нарушает системное единство гражданских процессуальных норм, и тогда одни решения обжаловаться могут, а другие - нет. Кроме того, вступившее в законную силу решение суда лишает лиц, участвующих в деле, возможности оспаривать в другом процессе установленные факты и правоотношения. Все это препятствует выявлению и устранению судебной ошибки, и дефекты подобного регулирования не могут быть компенсированы при рассмотрении дел в порядке надзора, поскольку возбуждение производства в этой стадии обусловлено не волеизъявлением гражданина, права которого нарушаются, а решением соответствующих должностных лиц; при этом объем процессуальных прав сторон, участвующих в деле, значительно ограничен по сравнению с кассационной инстанцией <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Конституционного Суда РФ N 17-П от 25 декабря 2001 г.


Поэтому Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что законодатель может в целях адекватного обеспечения защиты прав и свобод выбирать особую форму пересмотра судебных решений (например, сократив срок на обжалование), но полное лишение возможности обжаловать не вступившее в законную силу решение не соответствует Конституции РФ.

К чести создателей ГПК РФ 2002 г., они учли правовую позицию Конституционного Суда РФ, и в новом ГПК РФ нет решений, которые бы вступали в законную силу немедленно. Там, где требуется обеспечить быстроту судебного процесса (например, при рассмотрении дел о защите избирательных прав), установлены сокращенные сроки обжалования и рассмотрения дел в суде второй инстанции (ч. 3 ст. 261; ч. 3 ст. 348 ГПК РФ).

Разработчики АПК РФ пошли другим путем. И если с нормами, содержащимися в ч. 4 ст. 206 и ч. 5 ст. 211 АПК РФ, устанавливающими сокращенный (10-дневный) срок апелляционного обжалования, можно согласиться, то нормы, установленные ч. 2 ст. 180 и ч. 4 ст. 195 АПК РФ, вступают в противоречие с правовой позицией Конституционного Суда РФ.

Напомним, что эта позиция основана на особых и только ему присущих возможностях суда второй инстанции по устранению судебных ошибок, а также на том, что производство в суде второй инстанции возбуждается по волеизъявлению заинтересованного лица (в то время как надзорное производство - по решению соответствующих должностных лиц). Правовая позиция Конституционного Суда РФ относительно лиц, возбуждающих надзорное производство, в новом АПК РФ учтена. Однако вторая составляющая этой правовой позиции (на наш взгляд, не менее значимая) в АПК РФ проигнорирована. Более того, сфера действия правовой нормы, противоречащей Конституции РФ, расширена. Арбитражный процессуальный кодекс 1995 г. предусматривал немедленное вступление в силу только решений Высшего Арбитражного Суда РФ (абз. 2 ч. 1 ст. 135). АПК РФ 2002 г., сохранив данную норму, к числу решений, немедленно вступающих в законную силу, отнес и решения по делам об оспаривании нормативных правовых актов (ч. 2 ст. 180 и ч. 4 ст. 195). Конечно, для таких решений остаются возможности пересмотра надзорного (решения ВАС); кассационного и надзорного (для решений об оспаривании нормативных правовых актов). Но все это - возможности пересмотра судебных актов, вступивших в законную силу. То, что данные виды пересмотра возбуждаются по инициативе заинтересованных лиц, не гарантирует устранения судебной ошибки. Объем процессуальных прав сторон в этих стадиях судопроизводства значительно ограничен по сравнению с производством в суде второй инстанции. Суды кассационной и надзорной инстанций тоже ограничены пределами рассмотрения дела, невозможностью истребования дополнительных доказательств. Исправление судебной ошибки, допущенной Высшим Арбитражным Судом РФ при рассмотрении дела по первой инстанции, практически невозможно в силу оснований для надзорного производства, установленных ст. 304 АПК РФ (их всего три). Нарушается и системное единство норм АПК РФ, в соответствии с которыми одни решения могут обжаловаться в апелляционном порядке, а другие - нет.

Правовая позиция Конституционного Суда РФ в Постановлении от 25 декабря 2001 г. была изложена в отношении прежнего Гражданского процессуального кодекса РСФСР. Но она в такой же мере относилась и к Арбитражному процессуальному кодексу 1995 г. Если предположить, что в то же самое время в Конституционный Суд РФ поступил запрос о проверке конституционности абз. 2 ч. 1 ст. 135 АПК 1995 г., Конституционный Суд РФ по такому запросу наверняка ограничился бы определением (со ссылкой на ст. 71 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" и собственное Постановление от 25 декабря 2001 г.), в котором указал бы, что данный вопрос уже был предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ и по нему вынесено Постановление, не утратившее своей юридической силы. В настоящее же время, когда ГПК РФ 2002 г. учел правовую позицию Конституционного Суда РФ и, следовательно, данное Постановление не имеет юридической силы в отношении ГПК РФ, остается открытым вопрос о конституционности норм, закрепленных в ч. 2 ст. 180 и ч. 4 ст. 195 АПК РФ 2002 г. К этим нормам вряд ли применимо положение ч. 2 ст. 79 Закона о Конституционном Суде РФ о невозможности преодоления юридической силы постановления повторным принятием этого же акта - ведь в отношении абз. 2 ч. 1 ст. 135 Арбитражного процессуального кодекса 1995 г. постановление Конституционного Суда РФ не принималось.

Однако игнорирование четкой и последовательной позиции Конституционного Суда РФ, пусть даже и высказанной не в отношении норм АПК РФ, недопустимо прежде всего потому, что позиция Конституционного Суда РФ полностью соответствует прецедентам Европейского суда по правам человека. При реформировании процессуального законодательства современные законодатели вынуждены учитывать мнение Европейского суда о российских законах.

Охрана интересов субъекта от ошибочных решений в целях исправления судебных ошибок предполагает использование пересмотра судебных актов, вступивших в законную силу. Однако определение этого вида пересмотра в качестве составной части судебной защиты возможно при условии соответствия общепринятым в мировом сообществе критериям, среди которых, в частности, нет аналогов российского надзорного производства.

Для того чтобы пересмотр судебных актов, вступивших в законную силу, мог быть признан эффективным, необходимо, чтобы были учтены следующие условия: возможность пересмотра существует лишь при исключительных обстоятельствах, перечень которых устанавливается законодательством; установление приемлемых сроков пересмотра, соразмерных нормальному ходу развития процесса; обжалование производят лица, участвующие в деле; существует только одна инстанция, пересматривающая постановления, вступившие в законную силу.

Современное надзорное производство в судах общей юрисдикции не соответствует этим условиям. Что касается надзорного производства в арбитражных судах, то все вышеназванные условия соблюдены, но нельзя забывать о том, что надзорное производство существует наряду с кассационным и у этой совокупности нет такого необходимого условия, как приемлемые сроки.

Следующей составной частью судебной защиты является исполнение принятого судебного акта.

В науке гражданского процессуального права до настоящего времени дискуссионным является вопрос о моменте окончания судебной защиты: связывается ли он с моментом вступления решения в законную силу или наступает лишь тогда, когда решение будет исполнено?

Вопрос о моменте окончания судебной защиты, на наш взгляд, искусственно и ошибочно увязывается с вопросом о самостоятельности исполнительного производства (исполнительного права). Ошибочность проистекает из того, что зависимость устанавливают между разноплоскостными явлениями. Так, считается, что придерживаться идеи самостоятельности исполнительного производства означает признавать процесс по делу оконченным с момента вступления в силу окончательного судебного акта. И только отказав исполнительному производству в праве на самостоятельность, можно говорить об окончании судебного процесса исполнением <1>.

--------------------------------

<1> См., напр.: Нешатаева Т.Н. Первое решение Европейского суда по правам человека по имущественному спору против России: размышления, некоторые выводы // Вестн. ВАС РФ. 2002. N 8. С. 141 - 142; Рего А.В. Исполнительное производство в системе российского права // Арбитражный и гражданский процесс. 2004. N 6. С. 43 - 44; Вязовченко О.В. Эффективность процессуального механизма реализации конституционного права на судебную защиту: некоторые аспекты проблемы // Рос. ежегодник гражданского и арбитражного процесса. N 1 (2001). С. 78 - 79.


Между тем именно подобная постановка вопроса приводит к смешению разноплоскостных понятий и практически к замене тезиса в дискуссии. Вопрос должен быть сформулирован так: является ли исполнение судебных актов частью механизма судебной защиты? На него следует ответить утвердительно. Более того, значимость исполнения для реальной защиты нарушенных прав не отрицается процессуалистами - вне зависимости от того, какой точки зрения они придерживаются по вопросу о месте исполнительного производства в системе отраслей российского права.

Проблема, на наш взгляд, в другом. Реально спор идет о том, судебная ли это защита? Именно этот вопрос витает в дискуссиях, а его подменяют вопросом о самостоятельности исполнительного производства.

Действительно, исполнение судебных актов осуществляет не суд, а органы исполнительной власти. В соответствии со ст. 7 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 119-ФЗ "Об исполнительном производстве" исполнению подлежат не только судебные акты. Но когда речь идет о реализации судебного акта, эта часть исполнительного производства, безусловно, является одновременно и частью судебной защиты.

Когда и почему произошла подмена понятий и вопрос о целостности судебной защиты стал непременно увязываться с вопросом о месте исполнительного производства? На наш взгляд, решающую роль в этом вопросе сыграло Постановление Европейского суда по правам человека, принятое по делу А.Т. Бурдова <1> и некоторые иные решения Европейского суда, затронувшие аналогичную проблему <2>. В данных Постановлениях отмечается, что исполнение судебного решения должно рассматриваться как неотъемлемая часть судебного процесса. Европейский суд ссылается на п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней (1950 г.) (далее - Конвенция), гарантирующий каждому право предъявить любое требование, касающееся его гражданских прав и обязанностей, в суд. В связи с этим ст. 6 Конвенции включает право на суд, которое было бы иллюзией, если бы окончательное и обязательное судебное решение оставалось недействующим в ущерб одной из сторон. Толкование ст. 6 как гарантирующей исключительно доступ в суд и характер производства вело бы к ситуациям, не совместимым с принципом господства права <3>. Немыслимо, чтобы в п. 1 ст. 6 Конвенции были детально прописаны процессуальные гарантии, предоставляемые сторонам в справедливом, публичном и безотлагательном судебном процессе, и не защищался процесс приведения судебных постановлений в исполнение <4>.

--------------------------------

<1> Вестн. ВАС РФ. 2002. N 8. С. 144 - 147.

<2> См., напр.: Постановление Европейского суда по правам человека от 24 июля 2003 г. Дело "Рябых (Rybyrh) против Российской Федерации" // Журнал рос. права. 2004. N 5. С. 117.

<3> Постановление Европейского суда по правам человека от 7 мая 2002 г. Дело "Бурдов (Burdov) против России" // Российская газета. 2002. 4 июля.

<4> Постановление Европейского суда по правам человека от 24 июля 2003 г.


Из смысла вышеназванных Постановлений вытекает следующее. Первое: нельзя сводить судебную защиту исключительно к проблемам доступа в суд и регулированию справедливой процедуры судебного разбирательства (хотя эти проблемы до сих пор важны для России). Второе: недопустимо обязательное судебное решение оставлять недействующим. Статья 6 вышеупомянутой Конвенции защищает выполнение решений в той же мере, в какой защищает право на суд.

Таким образом, исполнение расценивается Европейским судом как один из аспектов права на судебную защиту. Такая защита состоялась, если решение исполнено. Никаких указаний на отраслевую принадлежность норм, регулирующих исполнение, в позиции Европейского суда не содержится.

Для сторонников самостоятельности исполнительного права основными аргументами являются существование самостоятельного законодательства об исполнительном производстве; регулирование этим законодательством исполнения различных (а не только судебных) актов; осуществление исполнения не судебными органами.

Для сторонников противоположной точки зрения основным аргументом является ссылка на правовую позицию Европейского суда по правам человека. Без апеллирования к этой позиции достаточно сложно (если не сказать невозможно) утверждать отсутствие самостоятельной отрасли права. Например, А.В. Рего, пытаясь оппонировать мнению авторов, отстаивающих самостоятельность исполнительного производства, вынужден опровергать наличие самостоятельного предмета и метода регулирования отношений по исполнению; наличие законодательной деятельности, явно направленной на создание новой отрасли права; исполнение судебным приставом различных актов (причем не все они согласно ст. 7 Федерального закона "Об исполнительном производстве" являются результатом бесспорной юрисдикции); осуществление исполнения не судебным органом <1>. Обилие опровергаемых тезисов, не говоря уже о степени серьезности каждого, заставляет задуматься над тем, насколько верна позиция автора, взявшегося их опровергать. Но и убедительных аргументов против изложенных выше тезисов, на наш взгляд, автор не приводит. Итогом его рассуждений становится все та же правовая позиция Европейского суда по правам человека по делу Бурдова.

--------------------------------

<1> Рего А.В. Указ. соч.


Но, как уже было сказано выше, указание Европейского суда на обязательность исполнения как на составную часть судебной защиты - явление совсем другого плана, не связанное с решением вопроса о месте исполнительного производства. В связи с этим заслуживает внимания позиция О.В. Исаенковой, которой Постановление по делу Бурдова не помешало отстоять точку зрения на самостоятельность исполнительного права. Она говорит о подмене Европейским судом понятия "процесс защиты" более узким - "судебное разбирательство" <1>.

--------------------------------

<1> Исаенкова О.В. Проблемы исполнительного права в гражданской юрисдикции. Саратов, 2002. С. 17.


Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении N 5 от 10 октября 2003 г. "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" <1> указал, со ссылкой на п. 1 ст. 6 Конвенции, что сроки судебного разбирательства по гражданским делам начинают исчисляться со времени поступления искового заявления и заканчиваются в момент исполнения судебного акта. Таким образом, по смыслу ст. 6 Конвенции исполнение судебного решения рассматривается как составляющая судебного разбирательства (п. 12 Постановления). В Постановлении Пленума от 10 октября 2003 г. Верховный Суд РФ использует терминологически непривычное для Российской Федерации понятие "судебное разбирательство" в целях обозначения всего механизма судебной защиты, о чем, по сути, и идет речь как в Конвенции, так и в решениях Европейского суда.

--------------------------------

<1> Рос. юстиция. 2003. N 12.


И.В. Баранов правильно отмечает, что при разработке Европейской Конвенции не учитывалась специфика российского права, а Россия присоединилась к Конвенции недавно <1>. Этим и объясняется разница в терминологии, за которой нужно видеть сущность вопроса.

--------------------------------

<1> Баранов И.В. Доступ к правосудию в гражданском судопроизводстве на основе прецедентов Европейского суда по правам человека // Арбитражный и гражданский процесс. 2004. N 3. С. 26.


Формирование отрасли исполнительного права не означает отрицания исполнения как заключительного цикла арбитражного и гражданского процесса. Новая отрасль права - это одна плоскость; заключительный цикл судебного процесса - это другая плоскость. Смешивать их означает подменять вопрос о составных частях судебной защиты вопросом о самостоятельности исполнительного производства.

М.А. Клепикова обоснованно полагает, что исходить следует из сложной, комплексной правовой природы исполнительного производства, поскольку оно является как составной частью гражданского и арбитражного процесса, так и сферой деятельности государственных органов исполнительной власти <1>.

--------------------------------

<1> Клепикова М.А. Проблемы правового положения органов принудительного исполнения в исполнительном производстве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2001. С. 14.


Исполнение (реализация) судебных актов, в том числе и принудительное, является составной частью судебной защиты. Принятие в 2002 г. новых АПК РФ и ГПК РФ (содержащих специальные разделы об исполнении) при сохранении самостоятельного законодательства об исполнительном производстве подтверждает вывод о том, что процессуальные нормы регулируют заключительный цикл судебного процесса - исполнение. Причем в АПК РФ и ГПК РФ, с одной стороны, и в Федеральном законе об исполнительном производстве ("Исполнительном кодексе"), с другой стороны, вполне могут быть нормы-дублеры. К такому дублированию не следует относиться отрицательно. Не всегда правовое регулирование путем применения отсылочных норм - лучшее. Обилие отсылочных норм в одном законе создает реальные трудности в правоприменении. Важно, чтобы дублирующие нормы не противоречили друг другу.

Итак, устранение судебной ошибки вышестоящим судом является одним из трех необходимых компонентов судебной защиты, без наличия которых нельзя утверждать, что судебная защита состоялась. Первый из них - обращение к суду и рассмотрение дела судом первой инстанции с принятием итогового постановления по делу - является безусловно обязательным. Второй и третий компоненты - устранение судебной ошибки и исполнение судебного акта - должны быть гарантированы государством в качестве эффективных средств правовой защиты; они задействуются заинтересованными лицами при необходимости.

Без эффективного механизма выявления и устранения судебных ошибок конституционная гарантия судебной защиты была бы неполной. Таким образом, содержание деятельности контролирующих судебных инстанций - выявление и устранение судебных ошибок (либо констатация их отсутствия). Поэтому для характеристики деятельности судов вышестоящих инстанций прежде всего необходимо охарактеризовать судебную ошибку.