Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

Вид материала

Содержание

К вопросу о законодательном закреплении понятия «секта»
К анализу содержания понятия «религиозный фанатизм»

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 22

Э. Ф. Ахметова

курсант Уфимского юридического института МВД России

К вопросу о феномене религиозного экстремизма

Определение термина «религиозный экстремизм» имеет важное теоретическое и практическое значение, поскольку позволяет раскрыть сущность этого явления, разработать научно обоснованные рекомендации по изучению экстремистских идеологических религиозных установок, раскрыть их влияние на сознание, психологию и поведение верующих, а также выработать комплекс государственно-правовых мер борьбы с религиозным экстремизмом. Тем не менее, в настоящее время не существует общепринятой точки зрения по поводу научного толкования этого феномена. Как отмечает В. Н. Арестов, «исследователи данной проблемы не берут на себя смелость утверждать, что предложенное ими определение единственно верно и всеобъемлюще»^¹.

В Советском энциклопедическом словаре приводится такое определение: «Экстремизм (от extremus – крайний) – приверженность к крайним взглядам, мерам (обычно в политике)»^¹.

К исследованию феномена религиозного экстремизма обращались исследователи различных отраслей знаний. И. И. Бражник отмечал, что «такая приверженность к крайним взглядам и действиям может иметь место в любой сфере общественной жизни, где сталкиваются различные взгляды и точки зрения на решение тех или иных проблем»^². С. Н. Фридинский рассматривает это понятие как «нетерпимость по отношению к инакомыслящим представителям той же или иных религий»^³.

Религиозный экстремизм с правовых позиций трактуется как совокупность противоправных деяний, совершаемых религиозными группами или отдельными верующими. Мы согласны с И. И. Бражником, который подчеркивает, что было бы неправомерным выделение конкретных конфессий в качестве более «предрасположенных» к экстремизму. В «традиционных» религиях превалируют те здравые начала, благодаря которым они «вписываются» в современное общество и приспосабливаются к новым реалиям. Лозунги деструктивного содержания характерны для так называемых «новых религиозных течений», лидеры которых, стремясь как можно жестче утвердить свои религиозные и идеологические взгляды, любой ценой стараются навязать их своим приверженцам. Отстаивая свои взгляды, они апеллируют не к разуму, а к чувствам, верованиям, предрассудкам и примитивному сознанию людей. В результате чего верующие теряют способность к критическому суждению об окружающей действительности, искажается их сознание по отношению к общественно полезному труду, семейным и родственным обязанностям, защите интересов своего народа и государства.

Являясь сложным феноменом, религиозный экстремизм включает в себя антиобщественные взгляды, противоправные действия, а также особую психологическую настроенность адептов секты. Выделяют три основные группы признаков этого явления: идеологическую, психологическую и правовую.

К идеологическим относятся разжигание ненависти, вражды по отношению к верующим, исповедующим иные взгляды, атеистам; жестокое утверждение своей системы политических и религиозных взглядов; проповедь своей исключительности. Членам экстремистских религиозных сект присуща убежденность в том, что все, кроме них, неизбежно погибнут. Каждая секта в качестве основного постулата своей исключительности имеет положение, в соответствии с которым только данное объединение стоит на «единственно правильном пути богопознания», причем именно этому объединению «Бог поручил поведать о Нем всему миру».

В психологическую группу причин входят крайняя нетерпимость ко всем людям, исповедующим иные взгляды в области религии; формирование психологической установки на отказ в участии в общественной жизни, на отрицание действующего государственного устройства; отрицание и подавление всяческого проявления инакомыслия в области вероисповедания; культивирование слепого повиновения и исполнения приказов лидера религиозного течения; психологическое давление на верующих, манипуляция их сознанием. Отмеченные нами идеологические признаки религиозного экстремизма, как правило, обуславливают психологические.

Так, идеологические установки религиозных экстремистов на исключительность именно их вероучения обуславливают характерную черту их психологических установок – крайнюю нетерпимость к инакомыслию, ко всем инаковерующим и особенно к неверующим. Над поведением верующих устанавливается жесткий контроль. Строго запрещается общение с иноверцами, чтение газет, просмотр телепередач, ознакомление с вероучениями других конфессий. При попытке порвать с религиозной организацией человек подвергается давлению и преследованию, угрозе и шантажу.

К правовой группе относится совершение членами экстремистских религиозных сект противоправных деяний, противоречащих закону, в том числе террористических актов, преступлений экстремистской направленности, иных уголовных преступлений. Для экстремистской религиозной секты характерно принуждение верующих к антиобщественным проявлениям и противозаконным действиям на религиозной почве.

На наш взгляд, отмеченная специфика религиозных экстремистских организаций требует развития религиозно-просветительских программ в образовательных учреждениях и средствах массовой информации с целью противодействия этому негативному явлению как одной из угроз национальной безопасности современной России. Приоритет должен принадлежать превентивным мерам, касающимся формирования сознания верующих на основе актуализации тех ценностей традиционных религий, которые направлены на толерантность к представителям иных конфессий, взаимопонимание и неприятие деструктивного поведения на религиозной почве.

П. А. Батенков

аспирант Воронежского экономико-правового института

Р. Б. Иванченко

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного
права и криминологи Воронежского института МВД России

К вопросу о законодательном закреплении понятия «секта»

Современная социально-экономическая, политическая и духовная ситуация в нашей стране свидетельствует о том, что Россия переживает довольно сложные времена. Кризисные явления прошлого и современности, помимо прочего, неизбежно повлияли и на духовно-нравственные процессы, протекающие внутри общества. Издавна известно, что кризисные явления способствуют обращению масс к духовной стороне человеческого бытия. Наиболее консолидирующей формой духовного роста становится вера. Вера в Бога, магию, астрологию – иными словами, в высшие, трансцендентальные силы, способные дать человеку ответы, на его непростые вопросы. Обострение духовной жизни – это своего рода «спрос» на духовную «продукцию», который, в соответствии с базовыми экономическими законами, неизбежно рождает «предложение».

Приток новых миссионеров из-за рубежа изначально воспринимался положительно. Стадионные проповедники собирали огромные аудитории, а идеи о спасении человеческой души, о морали и нравственности «новых христиан», на первый взгляд, действительно оздоравливали общество, отвлекали его от повседневных проблем, приобщали к каким-то приемлемым образцам поведения. Однако со временем стало очевидно, что далеко не все религиозные объединения используют в своей деятельности только разрешенные законом методы. Речь идет о различных «Домах молитвы», «Духовных центрах», а попросту говоря – сектах, оказывающих деструктивное воздействие на психическое и физиологическое здоровье личности. Однако именно такие объединения стали добиваться ошеломляющих результатов, вовлекая в свои ряды не только огромные массы низших слоев населения, но и общественную элиту. Подобные объединения декларируют наиболее чувствительные для населения идеи, обещают уверенность в завтрашнем дне, пути к самопознанию и самосовершенствованию; членство в некоторых из них – не что иное, как модная тенденция.

О законодательном закреплении термина «секта» говорилось очень давно. Некоторые исследователи^¹ сетуют на то, что отсутствие в законе определения данного феномена является одним из условий неработоспособности современных механизмов противодействия сектантской угрозе, однако современные определения данного понятия или половинчаты или трудновоспроизводимы. Проанализируем позиции ряда авторов по этому вопросу.

А. Л. Дворкин предлагает понимать под сектой «закрытую религиозную группу, противопоставляющую себя основной культурообразующей религиозной общине (или основным общинам) страны или региона»^¹. Он раскрывает понятие «тоталитарная секта», определяя ее как «особую авторитарную организацию, лидеры которой, стремясь к власти над своими последователями и к их эксплуатации, скрывают свои намерения под религиозными, политико-религиозными, психотерапевтическими, оздоровительными, образовательными, научно-познавательными, культурологическими и иными масками»^².

Однако применение данных определений при законодательном закреплении понятия «секта» может вызвать некоторые вопросы. Определение какого именно феномена – «секта» или «тоталитарная секта» – нужно закрепить в законе? Почему «секты» неизбежно противопоставляют себя «культурообразующей общине», тогда как в определении «тоталитарной секты» это не учитывается? Кто именно будет определять «культурную значимость» той или иной общины? Каким образом «тоталитарные секты» стремятся установить контроль над своими последователями?

В. В. Кравчук полагает, что секта – это «религиозное объединение, основывающееся на новой трактовке неизменного религиозного первоисточника, например, Библии, Корана, Вед и т. д.»^³.

Подобного рода определения также недопустимы в юридической практике в силу того, что в данном случае отражается лишь одна сторона проблемы – теологическая.

А. И. Хвыля-Олинтер и С. А. Лукьянов понимают под сектой организацию или группу лиц, замкнувшихся в своих узких интересах (в том числе культовых), не совпадающих с интересами общества, безразличных или противоречащих им^⁴.

Эти же авторы дают определение тоталитарной секты: «Авторитарная иерархическая деструктивная организация или движение (религиозное, политическое, психотерапевтическое, образовательное, коммерческое), практикующие обманную вербовку и контроль сознания для сохранения своих адептов покорными доктрине и лидеру, который, пользуясь неосведомленностью и неопытностью людей, целенаправленно их обманывает и привязывает к себе, культивируя у них состояние невежественности и неестественной, противозаконной зависимости»^¹.

Приведенные определения видятся нам весьма интересными, т. к. здесь недвусмысленно ставится вопрос о применении в сектантской среде методик контроля над сознанием адептов, однако для применения на законодательном уровне они все же лишены необходимой конкретики, а именно:

– в определении «тоталитарная секта» встречаются такие термины как «неопытность», «невежество», при этом не раскрывается содержание данных «состояний»;

– замкнутость на узкогрупповых интересах, не совпадающих с интересами общества, присуща не только «сектам», но и организованным преступным группам и преступным сообществам, что говорит о недостаточной проработанности данных определений.

А. В. Тонконогов дает свою версию понятия «секта». По его мнению, это религиозное, псевдорелигиозное, светское объединение или группа лиц, следующих учению (официальному, открыто пропагандируемому, и тайному, известному только руководителям секты и посвящённым), основанному на особом деструктивном типе светской или религиозной идеи; открыто или тайно противопоставляющих себя отдельным социальным группам, обществу, государству и мировому социуму в целом; создающих в своей среде особую систему ценностей, подавляя при этом одних членов и наделяя особыми правами других, используя духовные и материальные результаты деятельности личности в узкогрупповых интересах, осуществляя контроль за всеми сферами жизни адептов (тотальный – полный и жёсткий в тоталитарных сектах, локальный – выборочно-приоритетный в сектах со слабой организационной структурой), применяя любые (в том числе преступные) средства и методы агрессивного манипулирования (контроля и деформации сознания) для привлечения неофитов и удержания адептов в секте^². Предложенное определение, на первый взгляд, учитывает все значимые аспекты деятельности деструктивных сект, однако оно весьма громоздко и трудновоспроизводимо, что может создать проблемы в его применении на практике.

Из вышесказанного следует, что понятие секты остается весьма неопределенным, и сколько бы толкований мы не встретили, каждое из них будет в какой-то мере ущербным, недостаточно точным.

В этой связи мы полагаем, что данное понятие нужно раскрывать через призму возможных посягательств на права и свободы личности. Так, спецслужба МВД Франции «Рансеньеман женеро», занимающаяся, в частности, наблюдением за сектами, сформулировала десять критериев, характеризующих тоталитарную сектантскую организацию: 1) дестабилизация сознания; 2) непомерные финансовые притязания (поборы); 3) навязывание разрыва с прежним окружением; 4) покушение на физическое здоровье; 5) вербовка детей; 6) антиобщественные высказывания; 7) нарушение общественного порядка; 8) привлечение к суду или следствию по серьезным обвинениям; 9) нарушение норм экономической деятельности (утаивание средств); 10) попытки проникновения во властные структуры.

Именно такой казуистичный подход в понимании секты может найти отражение в положениях федеральных законов «О свободе совести и о религиозных объединениях», «Об общественных объединениях».

В. В. Брындина

курсант Челябинского юридического института МВД России

А. В. Ермолюк

кандидат исторических наук, преподаватель кафедры философии
Челябинского юридического института МВД России

К анализу содержания понятия «религиозный фанатизм»

Слово «фанатизм» достаточно часто употребляется в русском языке. Обычно оно стоит в одном синонимическом ряду с «экстремизмом», «радикализмом», «нетерпимостью». В подобном контексте оно употребляется в научной литературе и публицистических текстах. Встречается оно и в официальных документах.

Весьма распространенный в современной науке и соответствующий господствующим умонастроениям подход к понятию «религиозный фанатизм» развивается доктором философских наук из Дагестанского госуниверситета М. Я. Яхьяевым. Он раскрывает это понятие, описывая базовые, с его точки зрения, параметры данного явления. При этом, на наш взгляд, происходит весьма опасное смешение: вполне традиционная по типу религиозность описывается как фанатичная (на наш взгляд, этому способствует атеистическая предвзятость данного автора, которую он открыто манифестирует).

Сам профессор М. Я. Яхьяев разводит нормальную и фанатичную религиозность. Однако его описание нормального в религии весьма произвольно. Так, он пишет: «Нормальная религиозная вера обращена в основном на сверхъестественный мир и исходит из того, что видимый мир подконтролен сверхъестественному и не нуждается в человеческом исправлении»^¹. Учитывая вероучение христиан, да и иудеев с мусульманами, это утверждение представляется как минимум спорным. Ведь в указанных религиях человек мыслится как высшее творение Божие, который призван содействовать преображению мира, реализации замыслов Творца.

Одной из сущностных характеристик религиозного фанатизма М. Я. Яхьяев считает детерминированность образа жизни верующего его религиозными взглядами. Именно это, с нашей точки зрения, делает данную концепцию религиозного фанатизма очень уязвимой для критики.

Автор пишет: «Поведение нормального верующего является полимотивационным. Это значит, что религиозное поведение – лишь часть всего его поведения, что религиозные мотивы не исчерпывают всей их полноты… что религиозные мотивы, смешиваясь во внерелигиозной деятельности с внерелигиозными мотивами, не становятся доминирующими». Между тем у религиозного фанатика, по М. Я. Яхьяеву, религиозная деятельность становится «господствующим видом деятельности, принудительно подчиняющим и перестраивающим в соответствии с религиозными фанатическими идеалами все остальные виды деятельности. В результате даже во внерелигиозных видах деятельности фанатика доминирующим становится религиозный фанатический мотив»^¹. Как видим, «форматирование» в соответствии с религиозными представлениями тех сфер жизни, которые не имеют отношения к отправлению культа, М. Я. Яхьяев определяет как фанатичное и рассматривает как отклонение от религиозной же нормы. Почему в данном случае мы не можем с ним согласиться?

Дело в том, что практически любые религиозные представления, а отнюдь не только интерпретированные в фанатичном духе, рассчитывают на то, чтобы сформулировать «доминирующие мотивы» и, в конечном счете, стать стержнем мировоззрения, главной и определяющей его частью. Именно приверженцам традиционных религий, а не только религиозным фанатикам, свойственно рассматривать собственные идеи, нравы и способы поведения как образцовые и истинные, не подлежащие сомнению.

Возьмем христианство. Священное Писание прямо указывает на то, что у христианина всё должно подчиняться и служить христианству: «Едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте во славу Божию» (1 Коринфянам, X, 31). Если даже питание необходимо совершать во славу Божию, то тем более это касается остальных более важных сфер человеческой жизни и форм деятельности.

Распространение религиозной мотивации на сферу личной, профессиональной, общественной жизни рассматривает как норму, а не болезненное отклонение, патриарх Московский Кирилл: «Религиозный образ жизни – это, в первую очередь, способность людей использовать религиозную мотивацию в своей личной, семейной, общественной и даже профессиональной деятельности. …Можем ли мы религиозную мотивацию загонять в это узкое прокрустово ложе личной этики? Да невозможно! Потому что нельзя быть христианином дома или в тишине своего кабинета, или в уединении своей кельи и переставать быть христианином на профессорской кафедре, перед телевизионной камерой, в кабинете журналиста, в лаборатории ученого»^¹.

Епископ Феофан (Говоров), религиозный деятель XIX в., чей авторитет был подтвержден в XX в. прославлением в лике святых (в православной литературе часто именуется Феофаном Затворником), писал о необходимости всю поступающую извне информацию соотносить с положениями веры: «Читайте с рассуждением и читаемое поверяйте неложною истиною нашего исповедания. Что согласно с ним, то принимайте, а что несогласно, тотчас отвергайте»^².

Подобный подход свойственен и иудаизму. По словам авторитетного в среде русскоязычных иудеев раввина Элиягу Эссаса, «абсолютно все сферы человеческой деятельности, без исключения, могут, а точнее – должны рассматриваться с позиций Устной Торы (т. е. с позиций иудейского предания. – Авт.). Ибо в ней, в Устной Торе, обсуждаются и анализируются буквально все аспекты реальности, все, что происходит в мире»^³.

Можно привести множество подобных примеров и из других религий, и из уже указанных нами. Остановимся на мнении историка П. Б. Уварова, социального мыслителя и специалиста по традиционным обществам, которые он сам называет также религиоцентристскими. Обстоятельный анализ того типа личности, который формирует религия, дал ученому основания заявить, что для религиозного сознания «не существует автономных, не связанных с сакральным первопринципом явлений и предметов. Они либо соответствуют нормативной природе священного, либо нарушают её»^⁴. Очевидно, речь снова идёт не о каком-то маргинальном типе религиозности, а о типе личности, который рассматривается как норма всеми традиционными религиями.

Таким образом, нам представляется некорректной попытка рассматривать религиозный фанатизм как ненормативный тип религиозного сознания и поведения, предполагающий необходимость соизмерять свои мысли, слова и действия с требованиями конкретного религиозного учения. Именно такой тип религиозности культивируется всеми традиционными религиями. То, что Яхьяев изображает как «нормальное» религиозное мировоззрение, – это не мировоззрение вовсе, а просто разрозненные взгляды, не образующие никакой системы. Из этой ситуации напрашивается два выхода: либо дать религиозному фанатизму иное, более фундированное в научном отношении определение, либо изъять данный термин из научного словоупотребления как избыточный.

К. С. Галактионов

студент 3 курса Уральского федерального университета

Нормативные и девиантные аспекты бытия религии

Норма – положительная субъективная оценка человеком происходящих событий в соответствии со своей системой ценностей; соответствие воспринимаемого и наших представлений о правильном, хорошем.

Девиация – отрицательная субъективная оценка воспринимаемого; соответствие происходящих событий с представлениями о зле, опасности.

Для любого человека представления о норме и девиации являются ключевыми, т. к. исходя из них, мы оцениваем события своей жизни и себя самих, строим на основании этих представлений свои модели поведения.

В основе религий также лежат те или иные представления о норме и девиации. Эти представления в разных религиях могут сильно отличаться. Например, норма в понимании даоса и норма в понимании христианина подразумевает различный набор представлений, установок моделей поведения. Так, практика психофизических упражнений (цигун), неотделимая от даосизма, является для христианина абсолютно бессмысленной, так как выходит за его представления о норме. Эти различия порождены культурными, социальными, природными, историческими факторами формирования и развития религиозных систем. Основой для формирования даосизма были представления и практики шаманов древнего Китая, специфические факторы китайского социума и менталитета – все это напрямую повлияло на формирование даосской религии и определило ее специфические черты.

Но у всех религий есть одно общее свойство: они сакрализуют свои представления о норме и девиации. Религия возводит эти представления в ранг абсолютной незыблемой истины. Все, что в религии признается правильным, верным, определяется как абсолютное добро, все же, что, по мнению религии, является вредным, неправильным, возводится в ранг абсолютного зла. Так, совершение убийства по меркам христианства – смертный грех, зло, которое не может быть оправдано какими бы то ни было обстоятельствами. Например, убийство в целях самозащиты и убийство из корыстных побуждений для христианина – одинаковые действия.

Именно абсолютизация представлений является отличительной чертой всех религиозных систем. Благодаря этому религиозные ценности сохраняются в обществе и транслируются из поколения в поколение. Так, основные этические ценности христианства практически не изменились на протяжении более чем 2 тысяч лет существования этой религии благодаря тому, что были надежно защищены представлениями верующих об их истинности и незыблемости.

Вышесказанное позволяет определить два основных воздействия религии на окружающей мир.

– созидательное – стремление дать человеку такие нормы и ценности, которые способствовали бы благополучному существованию как отдельного индивида в рамках общества, так и социума.

Религия ориентирует человека на социальную интеграцию, дает ему такие ценности и установки, которые позволяют благополучно существовать ему как части общества. Главный принцип всех мировых религий: относись к людям так, как бы ты хотел, чтобы они к тебе относились. С другой стороны, для общества религия выступает как объединяющий, сплачивающий фактор, позволяющий людям осознавать свое единство на основании общих ценностей и идеалов. Так, для древних религий, например, тотемизма, характерно, что в социуме признавался только тот, кто разделял общепринятую религию;

– деструктивное. Очень часто религии способствуют всплеску насилия, бессмысленной жестокости, тормозят развитие общества. Инквизиция, крестовые походы, конфликты протестантов и католиков – яркие исторические примеры подобных явлений. Это вызвано тем, что религия очень жестко очерчивает границы нормального, благого, правильного. Все что выходит за пределы этих рамок, автоматически попадает в категорию девиации, зла. Это очень часто приводит верующих людей к попыткам физического уничтожения всего, что не отвечает их представлениям о норме. Именно в этом заключена главная проблема рассматриваемой темы. Представления о норме и девиации в религиях неизменны. Это делает религию очень негибкой системой. Религиозные организации стремятся жестко подавлять любое инакомыслие в обществе. Любое явление, не вписывающееся в ранг нормы, подвергается попыткам уничтожения. Показательны в этом отношении инквизиторские процессы над учеными в средневековой Европе, когда люди подвергались физическому уничтожению только за то, что их научные изыскания противоречили религиозным догматам. С другой стороны, если в рамках одной религии начинаются реформистские движения, то это приводит к дроблению религиозной организации и неизбежным конфликтам между возникшими новыми религиозными течениями. Так, во времена протестантской реформации в Европе в связи с деятельностью Мартина Лютера от католической церкви откололась новая организация – протестантская церковь. Две эти конфессии опирались на христианство, но представления о норме и девиации у католиков и протестантов сильно отличались. Протестанты не признавали главенство римского папы, упразднили традицию целибата для священства. Разногласия подобного рода привели эти концессии к обособлению и конфронтации, что вылилось в кровопролитные войны между представителями этих течений.

Для современного общества проблема, связанная с религиозными представлениями о норме и девиации, встает особенно остро по трем основным причинам:

– поликонфессиональность. В современных странах на территории одного государства сосуществует огромное количество различных религиозных организаций. Представления этих религий о норме и девиации, зле и добре могут быть очень различны;

– секуляризация. Современное общество давно уже отошло от догматического религиозного сознания. Главные приоритеты развития современных стран носят сугубо мирской характер. Подобное положение в большинстве традиционных религий оценивается как негативное;

– религия, несмотря на изменения в современном мире, продолжает играть колоссальную роль в жизни современного общества. Для многих стран религиозные нормы и ценности до сих пор являются приоритетами во внутренней и внешней политике, например, Исламская республика Иран или Израиль, в котором основой правовых норм является Тора. Но и в тех странах, где секуляризация уже совершилась, влияние религий на общество остается довольно-таки высоким. Так, в России, по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), к атеистам причисляют себя 6 % населения и 8 % не интересуются вопросами религии.

Все вышеперечисленные аспекты создают почву для возникновения межрелигиозных конфликтов и религиозного экстремизма. Ярким примером тому служит исламский экстремизм, который на сегодняшний момент представляет реальную угрозу для нормального существования мира.

Существует несколько основных стратегий решения этой проблемы.

1. Пропаганда толерантности. Воспитание в людях уважительного отношения друг к другу вне зависимости от убеждений и вероисповедания. Этот принцип закреплен, как основополагающий для системы образования и законодательства всех развитых стран.

2. Адаптация религий к условиям современного мира. Приятие религиями права людей на самостоятельный выбор своих убеждений. Приятие религиозными организациями принципов мирного межконфессионального сосуществования и уважительного отношения к другим вероисповеданиям. Например, сейчас в цивилизованных странах религиозные организации не могут принуждать людей к участию в их деятельности. Также все религиозные организации, существующие на территории одной страны, признаны равными в своих правах и возможностях. Функционирование той или иной организации может быть запрещено только в случае, если ее деятельность несет деструктивный характер и опасна для существования общества.

3. Объединение религий под эгидой общих идеалов добра и справедливости. Большинство религиозных конфессий основано на идеях той или иной религии. Так, протестантизм, квакерство, православие – конфессии христианства. Вероятность примирения различных конфессий возможна при осознании ими своей схожести, общих оснований своей веры. Этот принцип уже реализуется в современном мире. Сейчас в рамках ООН существует так называемый Всемирный Совет Церквей, объединяющий в своих рядах представителей почти всех концессий христианства.

Таким образом, представления о норме и девиации являются ключевыми для религиозной сферы. Они составляют сущность религии. Их специфические особенности позволяют религии существовать, но, с другой стороны, угрожают нормальному существованию окружающего мира. Думается, что единственный выход из этой ситуации – изменение отношения человека к своим религиозным убеждениям, приятие того факта, что любое вероучение - это только одно из возможных описаний реальности. И, как любое описание, оно может быть не всегда верным и нуждаться в корректировках, изменениях. Так, например, для науки изменение своих представлений об окружающем мире – естественный процесс, позволяющий ей развиваться сообразно с новыми научными открытиями. Современный ученый не будет отстаивать правоту и незыблемость взглядов Ньютона на устройство мира, религиям же не хватает критического отношения к своим представлениям о норме и девиации. Религия – часть нашего мира. Меняется реальность, меняются социум и культура, поэтому религия, ее представления также должны гармонично развиваться вместе с окружающим миром.

Blog

Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

Содержание