Автореферат диссертации на соискание ученой степени
| Вид материала | Автореферат диссертации |
СодержаниеТретий параграф Глава IV. «Проблемы и задачи в теории и практике российского религиоведения» Второй параграф Третий параграф |
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 378.33kb.
- Автореферат диссертации на соискание учёной степени, 846.35kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 267.76kb.
- Акинфиев Сергей Николаевич автореферат диссертации, 1335.17kb.
- L. в экосистемах баренцева моря >03. 02. 04 зоология 03. 02. 08 экология Автореферат, 302.63kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 645.65kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 678.39kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 331.91kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 298.92kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 500.38kb.
В первом параграфе этой главы «Теоретико-методологическое обоснование научного статуса религиоведения» исследуется и обосновывается место и роль религиоведения в системе научного гуманитарного знания, определяется его научный статус, цели и задачи.
Проблема научного статуса религиоведения становится сегодня актуальной и значимой. В зависимости от того, считаем ли мы религиоведение самостоятельной, полноценной наукой или же утверждаем, что оно лишь опосредованно принадлежит к системе гуманитарных наук, зависит его статус и авторитет. Единства в подходе к разрешению этого вопроса нет. Одни вообще считают научное познание религии бессмысленным, другие ограничивают его возможности рамками тех знаний о религии, которые поставляют ему история, антропология, этнография и др. науки. По их мнению, религиоведение, не обладает не только теоретической, но и методологической самостоятельностью, ибо выстраивает свою методологию на базе методологии частных гуманитарных наук. В связи с этим не случайно, один из наиболее авторитетных религиоведов XX в. М. Элиаде призывал к тому, чтобы сделать религиоведение «целостной наукой».
Позиция ограничения познавательных возможностей религиоведения междисциплинарными рамками, естественно, не работает на укрепление научного авторитета религиоведения, поскольку простое суммативное объединение отдельных элементов еще не создает систему (всякая наука есть система) знаний.
Такой подход к определению статуса религиоведения спорен и потому, что он может привести к фактическому признанию непознаваемости предмета религии наукой, поскольку объектом научного познания становится не сама религия, а формы ее проявления, ее эпифеномены под названием социология религии, антропология религии, психология религии и т.д. Однако любая наука формируется на базе главных сущностных и смысловых признаков и качеств, а не второстепенных проявлений. Главными же признаками религии являются: духовность, идея спасения, искупления, бессмертия, благодати и т.д., которыми эпифеномены религии не занимаются. Поэтому методологически неправомерно превращать религиоведение из науки о религии в некий междисциплинарный проект, а феномен религии подменять ее эпифеноменами.
Мы разделяем позицию И. Н. Яблокова, который не согласился с тем, что религиоведение как самостоятельная отрасль знания не существует17.
Мы считаем религиоведение полноправной автономной наукой, занимающейся изучением одного из самых сложных (если не самого сложного) явлений в жизни и развитии человека и общества. Мы исходим из того, что религиоведение имеет все основные признаки науки: предметность и объективность; стремление к получению истинного знания об объекте; поиск новых возможностей расширения своих знаний об объекте познания; системную организацию знания; разработанную методологию познания; ценностные установки, на базе которых строится и развивается система идеалов и норм всякого научного исследования; наличие соответствующего целям и задачам науки, понятийного и категориального аппарата.
Подчеркивая обусловленность и необходимость научного познания религии и самостоятельности науки о ней, В.И. Гараджа пишет: «Предпосылкой развития науки о религии стало убеждение в том, что религию можно и нужно изучать как некоторую человеческую реальность, доступную эмпирическому исследованию и теоретическому анализу, т.е. было преодолено традиционное представление о религиях как сфере духовной деятельности человека, принципиально недоступной для рационального объяснения»18.
Наука о религии (религиоведение) по определению носит объективно-предметный характер и владеет необходимым научным инструментарием. Как истинная наука, религиоведение не может и не должно быть ни теистическим, ни атеистическим. Как церковь в либерально-демократическом обществе отделена от государства, так и религиоведение должно быть отделено от влияния политических и идеологических пристрастий, хотя бы в принципе.
По нашему мнению, религиоведение есть наука о религии, исследующая ее внутреннее и внешнее строение, сущность и смысл, ее духовное и иное призвание в различных сферах жизни человека и общества, закономерности процесса ее возникновения, развития и функционирования, влияния на становление и развитие культуры.
Во втором параграфе этой главы «Исторический опыт развития религиоведения и его уроки» исследуется процесс возникновения и статуирования научного подхода к познанию сакрального и причины тех методологических перекосов, которые случились в процессе исторического развития этой науки.
Вопрос о начале истории религиоведения как самостоятельной науки до сих пор остается дискуссионным в том числе и в российском религиоведении. Одни считают, что религиоведение как автономная наука окончательно сформировалась в первой половине XIX в. (М. М. Шахнович), другие считают, что это произошло в начале второй половины этого столетия (А. Н. Красников). Третьи связывают ее рождение с именем знаменитого британского филолога Ф. М. Мюллера, который в 1870 г. прочитал курс лекций в Лондонском Королевском институте, посвященный обоснованию необходимости и важности признания официального научного статуса за учением о религии (Science of Religion).
Мы считаем, что нет крайней необходимости в установлении каких-то конкретных временных сроков рождения религиоведения. Оно проходило свое становление вместе с развитием философского и научного знания. Если мы связываем рождение научного знания с Древней Грецией, то с полным правом можем связать с ней и зарождение науки о религии. При этом надо подчеркнуть, что она создавалась не служителями религии, а сугубо светскими людьми: философами, поэтами, драматургами, и т. д.
В Западной цивилизации, религиоведение, поддавшись силе всеобщего богоборческого порыва, заняло по отношению к религии критическую позицию и сделало ее определяющей при изучении религии. Желание вписать исследование по религии в рамки господствующей в это время идеологии рационализма, прогресса и эволюции, приводило к уходу от общих теоретико-методологических вопросов в исследовании религии, увлечению сбором фактических данных о религиях и их кабинетному осмыслению. Один из ведущих религиоведов той эпохи Дж. Фрэзер – автор знаменитой «Золотой ветви» не без гордости заявлял, что эта его книга «будет полезна и интересна как хранилище фактов». «Я, - писал он далее, - не собирал мнений ученых по теме, а старался составить свое собственное, исходя непосредственно из фактов»19
Но один из классиков предупреждал, что факты – это почтенный спутник только в стенах своего дома, когда же ты выходишь за его пределы, они утрачивают эту почтенность. Здесь уже нужны теоретические обобщения. Но теории религии во времена Дж. Фрэзера создавались учеными-религиоведами, которые не выходили за двери собственных кабинетов. Э. Эванс-Притчард отмечал, что ни один антрополог, создавший влиятельную теорию примитивных религий не провел ни одного полевого исследования и создавал эти теории только на основе материалов, полученных от европейских путешественников, миссионеров, администраторов и торговцев. Поэтому, утверждал Эванс-Притчард, в этих теориях «нет ни одного общего или теоретического утверждения, которое выдержало бы проверку временем»20.
Этот этап развития религиоведения эпохи Нового времени (XVIII-XIX) отличался объективистским подходом к исследованию религии. Его главной задачей были доказательства с помощью объективных научных данных того, что религия как и все остальные явления общественной жизни подчинена законам прогрессивного и эволюционного развития, подтверждающим естественный характер процесса развития природы и общества без участия каких-то сверхъестественных сил. Христианство, - считали эти религиоведы, - продукт этого процесса, а корни же его надо искать в примитивных религиях древнейших народов.
Изъяны такого подхода стали очевидны уже к концу XIX в. Начало XX в. Порождает новую религиоведческую парадигму, связанную с абсолютизацией субъективного фактора в развитии религии. Вслед за этим, естественно, субъективируется и наука о религии. На этом этапе наиболее значительное влияние на развитие западного религиоведения оказали по преимуществу протестантские теологи. Этим и объясняется тот факт, что религиоведение Запада (особенно протестантских стран) на этом этапе сливается с теологией. В тексте диссертации дается краткий анализ их учений.
Если объективизация религиозного процесса приводила к умалению роли человеческого фактора в религии, то субъективизация, наоборот, привела к абсолютизации человеческого фактора в ней. Не Бог, а человек стал критерием религии, ее началом и концом. Рождается идея бесцерковного христианства, набирает силу значение индивидуального религиозного опыта.
Но и субъективное направление в религиоведении к середине XX в. стало сдавать свои позиции. Набирающий силу духовный кризис побудил религиоведов к более глубокому осмыслению протекающих религиозных процессов и привел их к пониманию необходимости более строгого и ответственного отношения к методологическим вопросам своей науки. Начиная с 60-х гг. прошлого столетия, методологические вопросы науки о религии начинают активно обсуждаться на различных международных и национальных форумах, появляются значительные теоретические труды по методологии исследования религии, рождается убежденность в необходимости не противопоставления объективного и субъективного факторов в религии, а их диалектического единства.
Мы полагаем, что именно на этом пути и надо искать возможности достижения гармонии в отношениях науки и религии, а также повышения методологической роли религиоведения в решении не только теоретических, но и практических проблем, т.е. проявления религиозного компонента в социальной, политической, экономической, нравственной и других сферах общественной жизни.
Третий параграф третьей главы «Состояние и перспективы развития религиоведения в эпоху постмодерна» посвящен исследованию двух основополагающих принципов познания в религиоведении: диалектического и метафизического, их необходимой взаимосвязи в процессе познания религии, реставрации традиционной метафизики.
Ранее в реферате была поставлена проблема содержания науки о религии и выдвинута идея о том, что религиоведение по своему содержанию есть совокупность философского и научного знания. Наличие философского и научного знания в религиоведении определяет наличие двух фундаментальных методов познания – метафизического и диалектического при условии их единства.
При том понимании метафизики, которое сложилось в эпоху Нового времени соединение ее с диалектикой может показаться бессмысленным и недопустимым экспериментом, поскольку метафизика определяется как «противоположный диалектике философский метод, отрицающий качественное саморазвитие бытия через противоречия, тяготеющий к построению однозначной, статичной и умозрительной картины мира»21. Диалектика же как противоположность метафизике определялась как философская теория развития, метод и методология научного познания и творчества.
Отцом метафизики считается Аристотель, который определял ее как науку, исследующую сущее как таковое, его общую природу. Под этим Сущим Аристотель понимал Первопричину, Перводвигатель, т. е. Бога. Поэтому Аристотель и назвал метафизику «первой философией», ибо она исследует Первопричину, мир божественного.
Это понимание метафизики Аристотелем закрепилось в философском сознании и получило развитие в христианской философии средневековья. В Новое время отношение к метафизике радикально изменилось. Начало этому изменению положил И. Кант ,который объявил, что метафизика не имеет никакого отношения к науке, ибо объектом ее познания является трансцендентное (т. е. божественный мир), реальность которого научными методами не доказуема.
Третирование метафизики и превознесение диалектики как всеобщего принципа изменения и развития вполне оправдывалось идеями эволюции и прогресса, но не способствовало объективному и гармоничному развитию процесса познания. Он стал односторонним, ограниченным миром так называемых реальных, т.е. видимых и наблюдаемых вещей и явлений. Однако уже к началу XX в. даже самой науке стало понятно, что окружающий нас мир состоит не только из видимого, но и невидимого. Этот факт позволил философии снова вспомнить о метафизике – науке о мире невидимых вещей.
Философия XX в. начинает возвращаться к традиционной метафизике, чтобы придать своим философским идеям более масштабный и глубокий характер. Особое место здесь занимает учение одного из самых маститых философов XX в. Мартина Хайдеггера. По мнению Х. Г. Гадамера, разрыв Хайдеггера с традиционной философией XIX в. породил у него необходимость пересмотра метафизических представлений этого века. Он пытается вернуться к истокам. Для него метафизика – это та почва, из корневой системы которой вырастает философия. Поэтому метафизика есть первая философия. Она есть наука о сущем, а не о бытии. «Метафизика, - утверждает Хайдеггер, - расследует сущее как сущее…и не обращается к бытию как бытию»22.
По мнению Хайдеггера, метафизика в ее традиционном понимании не умерла, не устарела, она «стоит пока еще лишь у своего начала». Не в прошлые далекие века, а именно «теперь метафизика впервые только и вступает в свое безраздельное господство»23 и тот, кто считает, что метафизика пришла к своему концу, должен иметь в виду, что конец может длиться дольше, чем вся предыдущая история метафизики»24.
От возможного восстановления в своих правах из всех гуманитарных дисциплин выиграет прежде всего религиоведение, ибо оно ближе других стоит к тому миру сущностей, который постигает метафизика. Возвращение метафизики несомненно усилило бы теоретические и методологические возможности философии религии, развивающейся сегодня по преимуществу на принципах диалектического метода, возможности которого бесспорны при познании внешней стороны жизни и природных явлений, но ограничены при познании внутренних, сущностных процессов. В современном религиоведении научная сторона религиоведения превалирует над философской, плотская – над духовной. Это и является одной из основных причин методологических перекосов в определении предмета религиоведения, подборе способов и форм исследования религии. А в результате получается та картина, о которой говорил А. Эйнштейн: наука продолжает оставаться слепой, а религия бессильной.
Нам представляется, что продуктивный диалог между наукой и религией в религиоведении начнется тогда, когда в процессе познания обозначится диалог между метафизическим и диалектическим методом, олицетворяющим соответственно плоть и дух.
Глава IV. «Проблемы и задачи в теории и практике российского религиоведения» посвящена исследованию процесса становления, развития и состоянию российского религиоведения, его специфике и исторической перспективе, а также проблемам роли и места религиоведения в системе гуманитарного образования. В первом параграфе этой главы «От воинствующего атеизма к толерантному либерализму» раскрывается историко-философский процесс развития научного познания религии в дореволюционной (до 1917 г.) и после революционной (советской) периоды, а также на современном этапе.
М. М. Шахнович, исследовавшая историю развития российского религиоведения в XVIII в. справедливо связывает его зарождение с зарождением отечественной науки25.
Во второй половине 30-х гг. А. С. Хомяков начинает работу над созданием фундаментального историко-философского труда, получившего название «Семирамида», в котором религии отводится особое место. Хомяков при изучении исторического процесса применил своеобразную, им самим разработанную методологию. Во-первых, он рассматривает историю народов не как материальный, а как духовный процесс. В его понимании развитие истории есть процесс противостояния двух противоположных духовных начал – иранства и кушитства. Н. А. Бердяев назвал идею антиномии иранства и кушитства приближающейся к гениальности. В основе кушитства лежит поклонение религиозному материализму и внешним формам. В основе иранства – свобода веры, бытующая в каждом человеке. Кушитство предпочитает сильное государство, иранство провозглашает естественный союз, свободную цивилизацию людей. Стихия кушитства – анализ и рационализм, иранства – синтетическое нерасчлененное восприятия мира. Оригинальность и ценность этого труда А. С. Хомякова заключается в том, что он поставил развитие цивилизации в прямую зависимость от ее духовного развития, подразумевая под духовным религиозное начало.
Если во второй половине XIX в. в Европе начался настоящий бум религиоведческой литературы, то Россия такого бума не переживала. Революционные демократы в России обращались к исследованию религиозных вопросов единственно в целях критики религии и рассматривали ее с атеистических позиций. Это подтверждается работами М. А. Бакунина, П. Н. Ткачева, П. Л. Лаврова, Г. В. Плеханова. Даже вышедший в 1879 г. объемный труд Б. Н. Чичерина «Наука и религии», решающий одну из основных проблем религиоведения – проблему взаимоотношения этих духовных сил – не был свободен от атеистических идей и господствующих тогда идей европейского рационализма, хотя сам Чичерин был достаточно далек от революционных демократов.
Зато, начиная с последней четверти XIX в. и начала XX в, в России происходит настоящий взлет неподдельного интереса к религиозным проблемам, прежде всего, со стороны историков и философов. Религиоведческими вопросами активно занимаются знаменитые российские историки: В. О. Ключевский, А. П. Лебедев, Н. Ф. Каптерев, Е. Е. Голубинский. Российские историки активно включаются в исследование религии Востока. Глубокими исследованиями по истории и религии Индии и ее религиозным движением отмечены труды Ф. И. Щербатского и с. Ф. Ольденбурга, по Китаю – работы В. П. Васильева, по Древнему Египту – Б. А. Тураева.
Религиозные вопросы занимают одно из ведущих мест в трудах русских философов. Тон в философском осмыслении религии задал В. С. Соловьев. Его работы, посвященные философским вопросам религии «Чтения о богочеловечестве», «Россия и Вселенская церковь», «Духовные основы жизни», «Повесть об Антихристе» и др. положили начало настоящему расцвету философско-религиозной мысли в России.
Россия сделала удивительный рывок в развитии философской мысли очевидно потому, что она развивалась в тесном единстве с христианской идеей, оплодотворяющей философский поиск. За этот короткий исторический срок (около 70 лет) Россия вписала в анналы мировой философской мысли имена Н. А. Бердяева, П. А. Флоренского, н. О. Лосского, С. Л. Франка, С. Н. Булгакова, И. А. Ильина, В. В. Зеньковского, Б. П. Вышеславцева, Л. И. Шестова, В. И. Несмелова, В. Ф. Эрна. Каждый из них внес свою лепту в становление российской религиоведческой мысли. Хотя никто из них и не считал себя религиоведом. Очевиден и бесспорен их вклад в развитие философии религии, которая, как мы уже говорили, и стала теоретической и методологической основой религиоведения.
Русская религиоведческая мысль не прерывалась и в атеистическую советскую эпоху, хотя формы ее выражения часто носили богоборческий характер. В то же время их научная сторона в исследованиях религии не должна отбрасываться. Здесь мы имеем в виду, прежде всего, имена С. А. Токарева, С. И. Ковалева, А. И. Клибанова, Д. М. Угриновича, М. А. Коростовцева, Л. С. Васильева и др.
Второй параграф четвертой главы «Корневые основы отечественного религиоведения и пути их развития» продолжается исследование особенностей становления и развития отечественного религиоведения и его теоретических и методологических основ.
Мы исходим из того, что любая научная или философская система будь она хоть трижды интернациональной и общечеловеческой, неизбежно носит родовые признаки ментальности того народа, внутри которого она зародилась и развивалась. Русская теоретико-философская мысль не является здесь исключением, хотя ее и обвиняют в бесконечном подражательстве Западу во всем без исключения. Религиоведение, будучи одной из форм теоретического познания, выходящего на практическую почву национальной жизни, не может быть исключением из этого общего правила. Поэтому и теоретико-методологические основы российского религиоведения не могут разрабатываться вне учета идей отечественной философской мысли. Более того, мы считаем, что теоретико-методологические основы российского религиоведения должны выстраиваться на базе идеи отечественной научной и философской мысли. Это позволит нам выйти из того состояния неопределенности, в котором находится сегодня наше религиоведение. В тексте диссертации дан развернутый анализ тех причин, которые обусловливают необходимость использования в качестве методологической основы религиоведения, идеи и принципы русской религиозной философии.
Философия стоит ближе к религии, чем любая другая область человеческого познания. «Философия, - писал С. Л. Франк, - является той самой совершенно особенной областью человеческого духовного творчества, в которой чистое незаинтересованное воззрение на бытие и его познание как целого прямо связано с религиозным осмыслением жизни»26.
В чем выражается близость русской религиозной философии к проблемам (особенно методологическим) современного российского религиоведения?
Одной из основополагающих идей русской религиозной философии является идея ц е л о с т н о с т и мира и человека. Первым идею целостности в русской философии поставил И. В. Киреевский, которого С. Л Франк назвал основоположником русской философии. В работе «О характере просвещенной Европы» Киреевский так объяснял принципиальное отличие европейской и русской духовности: в Европе произошло «…раздвоение всей совокупности и всех отдельных видов бытия человеческого». В России же, продолжает он далее, «мы обнаруживаем преимущественное стремление к целостности бытия внутреннего и внешнего, общественного и частного, умозрительного и житейского…»27. На стремление русского духа к целостности указывал и С. Л. Франк. Эти и другие утверждения дают нам методологические основания для защиты целостного подхода к исследованию религии.
Корнем русской философии В. В. Зеньковский назвал р е л и г и о з н о с т ь, признание Бога основополагающим условием экзистенциальности человека. Без него все рушится, рушится и человек, потому, что если Бога нет, то все позволено (Ф. М. Достоевский). Если Бога нет, говорил Н. А. Бердяев, то я не знаю, как жить. Бога русская философия рассматривала не только как высшего судью, но и как гаранта человеческой свободы. Для выработки обоснованной и убедительной методологии религиоведения важно определение места и роли, теории познания в освоении человеком окружающего мира. Гносеология была и остается главным звеном в рационализированной философии. Для русской религиозной философии она никогда не была центральным звеном. Она больше склонна к о н т о л о г и з м у и отодвигает гносеологию на второй план, мотивируя это тем, что познание лишь одна из составных частей воздействия человека на мир, оно включено в процесс отношения человека с миром.
Наконец, важно отметить еще одну очень важную методологическую черту русской религиозной философии. Она настаивает на неразрывной связи теории с практикой, отвлеченной мысли с жизнью. Принцип единства теории и практики дополняет и подтверждает принцип целостности, т. е. «синтетического единства всех сторон реальности и всех движений человеческого духа».
Третий параграф этой главы «Религиоведение в системе гуманитарного образования и духовного развития современной России» решает задачу раскрытия практической стороны религиоведения, его места и роли в духовном образовании и воспитании учащихся общеобразовательных школ и студентов высших учебных заведений (всех образовательных учреждений).
Религиоведение как и всякая наука имеет две основополагающие функции: теоретическую (научную) и практическую (образовательную). До сих пор мы занимались в основном исследованием теоретической стороны религиоведения и выяснили, что в его научной части существуют серьезные теоретические и методологические проблемы, которые, естественно, не могут не сказаться негативно в образовательном процессе.. Они несомненно оказали влияние и на качество государственного образовательного стандарта по этой дисциплине.
Двусмысленность и неопределенность в толковании принципиально важных теоретических понятий и положений, уход от четких оценок тех или иных религиозных явлений неизбежно порождает проблемы в учебно-методической литературе, негативно влияет на качество учебного процесса по изучению учебных программ по религиоведению.
В изучении религиоведения в школах и вузах России существуют не только теоретические, но и организационно-практические проблемы. Государственный образовательный стандарт рассчитан на подготовку специалистов-религиоведов и этим стандартом пользуется фактически очень узкий круг кафедр религиоведения с очень ограниченным количеством студентов, поскольку эта специальность одна из самых невостребованных среди гуманитарных наук. И эта невостребованность объясняется главным образом не потому что у учащихся нет интереса к религии (а вместе с тем и к религиоведению), а потому что эта специальность мало перспективна для трудоустройства после окончания вуза. Она не перспективна и в плане научной карьеры
В то же время до сих пор нет ни учебных планов, и программ по религиоведению для гуманитарных и технических вузов. Их разработка и реализация передана в введение вузов, которые проявляют к этому предмету мало интереса. В Санкт-Петербурге, например, уже десятилетиями достаточно стабильно факультативы или курсы по выбору читаются не более, чем в 23-25 вузах из 100 существующих в городе. Время, отводимое на изучение этих курсов, как правило, не превышает 16-20 часов. Еще хуже обстоит дело с изучением религиоведения в школах, где проблему: быть или не быть религиоведению, решает лично директор школы. Практика показывает, что таких директоров энтузиастов находится не более, чем в 10-15 % школ.
Практика преподавания религиоведения в вузах показала, что интерес у студентов к религиозным вопросам есть, особенно к национальным религиям. Но эффективность реализации учебных программ по религиоведению (как показал опыт) зависит во многом от позиции преподавателя и уровня его подготовки (знания предмета и педагогического мастерства), а также от его мировоззренческой позиции (преподавателей откровенно атеистических позиций студенты уже не принимают, как не принимают и откровенный конфессиональный уклон).
Проблему религиоведения как светского, объективного научного подхода к изучению религии надо решать на государственном, а не на местном уровне. Необходимо серьезно поработать с государственным стандартом по религиоведению, требуется воля Министерства образования и науки во введении религиоведения в корпус гуманитарных наук как одной из ведущих дисциплин духовного и нравственного образования и воспитания.
В Заключении подводятся итоги и представляются основные выводы:
1. Религия должна исследоваться наукой не просто как сложное многоплановое и многофункциональное явление, а как целостная специфическая духовная система, оказывающая значительное влияние на все основные сферы жизни и функционирования общества.
2. Религия имеет сложное содержание и структуру и является одновременно предметом и объектом научного познания. Системообразующим фактором религии как объекта является предмет религии, включающий в свой состав ее сущностные элементы.
3. Основным теоретико-методологическим подходом к исследованию религии является системно-целостный подход, позволяющий наиболее глубоко и полно раскрыть сущностные и смысловые основы религии.
4. Религиоведение как наука о религии имеет своим предметом не вторичные, производные качества религиозного феномена, а его сущностные элементы, порождающие свои эпифеномены в различных сферах общественной жизни человека.
5. Религиоведение есть самостоятельная целостная наука, имеющая свой понятийно-категориальный аппарат познания, позволяющий проникнуть в глубинные, сущностные и смысловые основы религии.
6. Современное российское религиоведение, проходящее свое становление в условиях постмодерна должно опираться в своем развитии на отечественную научную и философскую традицию.
7. Научный и образовательный статус религиоведения в современной России должен быть повышен до уровня одной из ведущих гуманитарных (духовных) дисциплин.